Страница:
препоручением измерить Китайскую стену. Ганибал пробыл там несколько
времени, соскучился и самовольно возвратился в Петербург, узнав о падении
Меншикова и надеясь на покровительство князей Долгоруких, с которыми был он
связан. Судьба Долгоруких известна. Миних спас Ганибала, отправя его тайно в
ревельскую деревню, где и жил он около десяти лет в поминутном беспокойстве.
До самой кончины своей он не мог без трепета слышать звон колокольчика.
Когда императрица Елисавета взошла на престол, тогда Ганибал написал ей
евангельские слова: "Помяни мя, егда приидеши во царствие свое". Елисавета
тотчас призвала его ко двору, произвела его в бригадиры и вскоре потом в
генерал-майоры и в генерал-аншефы, пожаловала ему несколько деревень в
губерниях Псковской и Петербургской, в первой Зуево, Бор, Петровское и
другие, во второй Кобрино, Суйду и Таицы, также деревню Раголу, близ Ревеля,
в котором несколько времени был он обер-комендантом. При Петре III вышел он
в отставку и умер философом (говорит его немецкий биограф) в 1781 году, на
93 году своей жизни. Он написал было свои записки на французском языке, но в
припадке панического страха, коему был подвержен, велел их при себе сжечь
вместе с другими драгоценными бумагами.
В семейственной жизни прадед мой Ганибал так же был несчастлив, как и
прадед мой Пушкин. Первая жена его, красавица, родом гречанка, родила ему
белую дочь. Он с нею развелся и принудил ее постричься в Тихвинском
монастыре, а дочь ее Поликсену оставил при себе, дал ей тщательное
воспитание, богатое приданое, но никогда не пускал ее себе на глаза. Вторая
жена его, Христина-Регина фон Шеберх, вышла за него в бытность его в Ревеле
обер-комендантом и родила ему множество черных детей обоего пола.
Старший сын его, Иван Абрамович, столь же достоин замечания, как и его
отец. Он пошел в военную службу вопреки воле родителя, отличился и, ползая
на коленах, выпросил отцовское прощение. Под Чесмою он распоряжал брандерами
и был один из тех, которые спаслись с корабля, взлетевшего на воздух. В 1770
году он взял Наварин; в 1779 выстроил Херсон. Его постановления доныне
уважаются в полуденном краю России, где в 1821 году видел я стариков, живо
еще хранивших его память. Он поссорился с Потемкиным. Государыня оправдала
Ганибала и надела на него Александровскую ленту; но он оставил службу и с
тех пор жил по большей части в Суйде, уважаемый всеми замечательными людьми
славного века, между прочими Суворовым, который при нем оставлял свои
проказы и которого принимал он, не завешивая зеркал и не наблюдая никаких
тому подобных церемоний.
Дед мой, Осип Абрамович (настоящее имя его было Януарий, но прабабушка
моя не согласилась звать его этим именем, трудным для ее немецкого
произношения: Шорн шорт, говорила она, делат мне шорни репят и дает им
шертовск имя) - дед мой служил во флоте и женился на Марье Алексеевне
Пушкиной, дочери тамбовского воеводы, родного брата деду отца моего (который
доводится внучатным братом моей матери). И сей брак был несчастлив. Ревность
жены и непостоянство мужа были причиною неудовольствий и ссор, которые
кончились разводом. Африканский характер моего деда, пылкие страсти,
соединенные с ужасным легкомыслием, вовлекли его в удивительные заблуждения.
Он женился на другой жене, представя фальшивое свидетельство о смерти
первой. Бабушка принуждена была подать просьбу на имя императрицы, которая с
живостию вмешалась в это дело. Новый брак деда моего объявлен был
незаконным, бабушке моей возвращена трехлетняя ее дочь, а дедушка послан на
службу в Черноморский флот. Тридцать лет они жили розно. Дед мой умер в 1807
году, в своей псковской деревне, от следствий невоздержанной жизни.
Одиннадцать лет после того бабушка скончалась в той же деревне. Смерть
соединила их. Они покоятся друг подле друга в Святогорском монастыре.
Семья моего отца - его воспитание - французы-учителя. - Вонт. секретарь
Мr. Martin. Отец и дядя в гвардии. Их литературные знакомства. - Бабушка и
ее мать - их бедность. - Иван Абрамович. - Свадьба отца. - Смерть Екатерины.
- Рождение Ольги. - Отец выходит в отставку, едет в Москву. - Рождение мое.
Первые впечатления. Юсупов сад. - Землетрясение. - Няня. Отъезд матери
в деревню. - Первые неприятности. - Гувернантки. Ранняя любовь. - Рождение
Льва. - Мои неприятные воспоминания. - Смерть Николая. - Монфор - Русло -
Кат. П. и Ан. Ив. - Нестерпимое состояние. - Охота к чтению. Меня везут в
Петербург. Езуиты. Тургенев. Лицей.
Дядя Василий Львович. - Дмитриев. Дашков. Блудов. ..... Ан. Ник. -
Светская жизнь. - Лицей. Открытие. Государь. Малиновский, Куницын, Аракчеев.
- Начальники наши. - Мое положение. - Философические мысли. - Мартинизм. -
Мы прогоняем Пилецкого. -
1812 год
1813
Государыня в Cарском Селе. Гр. Кочубей. Смерть Малиновского -
безначалие, Чачков, Фролов - 15 лет.
1814
Экзамен, Галич, Державин - стихотворство.
Известие о взятии Парижа. - Смерть Малиновского. Безначалие. -
Больница. Приезд матери. Приезд отца. Стихи еtс. - Отношение к товарищам.
Мое тщеславие.
1815
Экзамен - Стихи
Кишинев. - Приезд мой из Кавказа и Крыму - Орлов - Ипсиланти - Каменка
- Фонт. - Греческая революция - Липранди - 12 год - mort de sa femme - le
renegat {1} - Паша арзрумский. Назад Вперед Примечания
Дельвиг родился в Москве (1798 году, 6 августа). Отец его, умерший
генерал-майором в 1828 году, был женат на девице Рахмановой.
Дельвиг первоначальное образование получил в частном пансионе; в конце
1811 года вступил он в Царскосельский лицей. Способности его развивались
медленно. Память у него была тупа, понятия ленивы. На 14-м году он не знал
никакого иностранного языка и не оказывал склонности ни к какой науке. В нем
заметна была только живость воображения. Однажды вздумалось ему рассказать
нескольким из своих товарищей поход 1807-го года, выдавая себя за очевидца
тогдашних происшествий. Его повествование было так живо и правдоподобно и
так сильно подействовало на воображение молодых слушателей, что несколько
дней около него собирался кружок любопытных, требовавших новых подробностей
о походе. Слух о том дошел до нашего директора В. Ф. Малиновского, который
захотел услышать от самого Дельвига рассказ о его приключениях. Дельвиг
постыдился признаться во лжи столь же невинной, как и замысловатой, и
решился ее поддержать, что и сделал с удивительным успехом, так что никто из
нас не сомневался в истине его рассказов, покамест он сам не признался в
своем вымысле. Будучи еще пяти лет от роду, вздумал он рассказывать о
каком-то чудесном видении и смутил им всю свою семью. В детях, одаренных
игривостию ума, склонность ко лжи не мешает искренности и прямодушию.
Дельвиг, рассказывающий о таинственных своих видениях и о мнимых опасностях,
которым будто бы подвергался в обозе отца своего, никогда не лгал в
оправдание какой-нибудь вины для избежания выговора или наказания.
Любовь к поэзии пробудилась в нем рано. Он знал почти наизусть Собрание
русских стихотворений, изданное Жуковским. С Державиным он не расставался.
Клопштока, Шиллера и Гельти прочел он с одним из своих товарищей, живым
лексиконом и вдохновенным комментарием; Горация изучил в классе под
руководством профессора Кошанского. Дельвиг никогда не вмешивался в игры,
требовавшие проворства и силы; он предпочитал прогулки по аллеям Царского
Села и разговоры с товарищами, коих умственные склонности сходствовали с его
собственными. Первыми его опытами в стихотворстве были подражания Горацию.
Оды "К Диону", "К Лилете", "Дориде" писаны им на пятнадцатом году и
напечатаны в собрании его сочинений безо всякой перемены. В них уже заметно
необыкновенное чувство гармонии и той классической стройности, которой
никогда он не изменял. В то время (1814 году) покойный Влад. Измайлов был
издателем "Вестника Европы". Дельвиг послал ему свои первые опыты; они были
напечатаны без имени его и привлекли внимание одного знатока, который, видя
произведения нового, неизвестного пера, уже носящие на себе печать опыта и
зрелости, ломал себе голову, стараясь угадать тайну анонима. Впрочем, никто
не обратил тогда внимания на ранние опресноки столь прекрасного таланта!
никто не приветствовал вдохновенного юношу, между тем как стихи одного из
его товарищей, стихи посредственные, заметные только по некоторой легкости и
чистоте мелочной отделки, в то же время были расхвалены и прославлены как
чудо! Но такова участь Дельвига: он не был оценен при раннем появлении на
кратком своем поприще; он еще не оценен и теперь, когда покоится в своей
безвременной могиле!
Я ехал с Вяземским из Петербурга в Москву. Дельвиг хотел меня проводить
до Царского Села. 10 августа 1830 поутру мы вышли из городу. Вяземский
должен был нас догнать на дороге.
Дельвиг обыкновенно просыпался очень поздно, и разбудить его
преждевременно было почти невозможно. Но в этот день встал он в осьмом часу,
и у него с непривычки кружилась и болела голова. Мы принуждены были зайти в
низенький трактир. Дельвиг позавтракал. Мы пошли далее, ему стало легче,
головная боль прошла, он стал весел и говорлив.
Завтрак в трактире напомнил ему повесть, которую намеревался он
написать. Дельвиг долго обдумывал свои произведения, даже самые мелкие. Он
любил в разговорах развивать свои поэтические помыслы, и мы знали его
прекрасные создания несколько лет прежде, нежели они были написаны. Но когда
наконец он их читал, выраженные в звучных гекзаметрах, они казались нам
новыми и неожиданными.
Таким образом русская его Идиллия, написанная в самый год его смерти,
была в первый раз рассказана мне еще в лицейской зале, после скучного
математического класса.
...большой грузинский нос, а партизан почти и вовсе был без носу.
Давыдов является к Бенигсену: "Князь Багратион, говорит, прислал меня
доложить вашему высокопревосходительству, что неприятель у нас на носу..."
"На каком носу, Денис Васильевич? - отвечает генерал. - Ежели на вашем, так
он уже близко, если же на носу князя Багратиона, то мы успеем еще
отобедать..."
Жуковский дарит мне свои стихотворенья.
28 ноября.
Шишков и г-жа Бунина увенчали недавно князя Шаховского лавровым венком;
на этот случай сочинили очень остроумную пиесу под названьем "Венчанье
Шутовского". (Гимн на голос: de Bechamel.)
Вчера в торжественном венчанье
Творца "Затей"
Мы зрели полное собранье
Беседы всей;
И все в один кричали строй:
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
Хвала, герой!
Хвала, герой!
Он злой Карамзина гонитель,
Гроза баллад;
В беседе добрый усыпитель,
Хлыстову брат.
И враг талантов записной!
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
Хвала, герой!
Хвала, герой!
Всей братьи дал свои он "Шубы",
И все дрожат!
Его величие не трубы -
Свистки гласят.
Он мил и телом и душой!
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
Хвала, герой!
Хвала, герой!
И вот под сенью обветшалой
Старик седой!
Пред ним вязанки прозы вялой,
Псалтырь в десной.
Кругом поэтов бледный строй:
Хвала, хвала тебе, старик седой!
О дед седой! (bis)
И вдруг раздался за дверями
И скрып и вой -
Идут сотрудники с гудками
И сам герой!
Поет он гимн венчальный свой,
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
Хвала, герой!
Хвала, герой!
"Я князь, поэт, директор, воин -
Везде велик,
Венца лаврового достоин
Мой тучный лик.
Венчая, пойте всей толпой:
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
Хвала, герой!
Хвала, герой!
Писал я на друзей пасквили
И на отца;
Поэмы, тощи водевили -
Им нет конца.
И "Воды" я пишу водой.
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
Тебе, герой,
Тебе, герой!..
Еврей мой написал "Дебору",
А я списал.
В моих твореньях много сору -
Кто ж их читал?
Доволен, право, я собой.
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
Хвала, герой!
Хвала, герой!"
Потом к Макару и Ежовой
Герой бежит.
"Вот орден мой - венок лавровый,
Пусть буду бит,
Зато увенчан красотой!"
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
Хвала, горой!
Хвала, герой!
29 ноября. Итак, я счастлив был, итак, я наслаждался,
Отрадой тихою, восторгом упивался...
И где веселья быстрый день?
Промчался летом сновиденья.
Увяла прелесть наслажденья,
И снова вкруг меня угрюмой скуки тень!..
Я счастлив был!.. нет, я вчера не был счастлив; поутру я мучился
ожиданьем, с неописанным волненьем стоя под окошком, смотрел на снежную
дорогу - ее не видно было! - наконец я потерял надежду, вдруг нечаянно
встречаюсь с нею на лестнице, - сладкая минута!.. Он пел любовь, но был
печален глас,
Увы! он знал любви одну лишь муку!
Жуковский.
Как она мила была! как черное платье пристало к милой Бакуниной!
Но я не видел ее 18 часов - ах! какое положенье, какая мука! - - -
Но я был счастлив 5 минут - - 10 декабря.
Вчера написал я третью главу "Фатама, или Разума человеческого: Право
естественное". Читал ее С. С. и вечером с товарищами тушил свечки и лампы в
зале. Прекрасное занятие для философа! - Поутру читал "Жизнь Вольтера".
Начал я комедию - не знаю, кончу ли ее.
Третьего дни хотел я начать ироническую поэму "Игорь и Ольга", а
написал эпиграмму на Шаховского, Шихматова и Шишкова, - вот она: Угрюмых
тройка есть певцов:
Шихматов, Шаховской, Шишков.
Уму есть тройка супостатов:
Шишков наш, Шаховской, Шихматов.
Но кто глупей из тройки злой?
Шишков, Шихматов, Шаховской!
Летом напишу я "Картину Царского Села".
1. Картина сада.
2. Дворец. День в Царском Селе.
3. Утреннее гулянье.
4. Полуденное гулянье.
5. Вечернее гулянье.
6. Жители Царского Села.
Вот главные предметы вседневных моих записок. Но это еще будущее.
Вчера не тушили свечек; зато пели куплеты на голос: "Бери себе повесу".
Запишу, сколько могу упомнить:
На Георгиевского
Предположив - и дальше
На грацию намек.
Ну-с - Августин богослов,
Профессор Бутервек.
или: Над печкою богослов,
А в печке Бутервек.
Потом Ниобы группа,
Кореджиев тьмо-свет,
Прелестна грациозность
И счастлив он, поэт.
На Кайданова Потише, животины!
Да долго ль, говорю?
Потише - Бомгольм, Борнгольм,
Еще раз повторю.
На Карцева
Какие ж вы ленивцы!
Ну, на кого напасть?
Да нуте-ка, Вольховский,
Вы ересь понесли.
А что читает Пушкин?
Подайте-ка сюды!
Ступай из класса с богом,
Назад не приходи.
А слышали ль вы новость?
Наш доктор стал ленив.
Драгуна посылает,
или: ревнив
И граф послал драгуна,
Чтоб отпереть жену.
А Камараж взбесился,
Роспини обокрал;
А Фридебург свалился,
А граф захохотал.
Наш доктор хромоглазый
В банк выиграл вчера,
А, следственно, гоняет
Он лошадей с утра.
На Шумахера Скажите мне шастицы,
Как напрымер: wenn so,
Je weniger und desto,
Die Sonne scheint also.1)
На Гакена Мольшать! я сам фидала,
Мольшать! я гуфернер!
Мольшать! - ты сам софрала -
Пошалуюсь теперь.
На Владиславлева Матвеюшка! дай соли,
Нет моченьки, мой свет,
Служил я государю
Одиннадцать уж лет.
На Левашова Bonjour, Messieurs, - потише!
Поводьем не играй!
Уж я тебя потешу .
A quand l'équitation.2)
На Вильмушку Лишь для безумцев, Зульма,
Вино запрещено.
А Вильмушке, поэту,
Стихи писать грешно.
или: А не даны поэту
Ни гений, ни вино.
На Зябловского и Петрова Какой столичный город,
Желательно бы знать?
А что такое ворот,
Извольте мне сказать?
На Иконникова Скажите: раз, два, три,
Тут скажут все скоты:
Да где ж ее взрасти?
Да на святой Руси!
На Куницына Известен третий способ:
Через откупщиков;
В сем случае помещик
Владелец лишь земли. 17 декабря.
Вчера провел я вечер с Иконниковым.
Хотите ли видеть странного человека, чудака, - посмотрите на
Иконникова. Поступки его - поступки сумасшедшего; вы входите в его комнату,
видите высокого, худого человека в черном сертуке, с шеей, окутанной черным
изорванным платком. Лицо бледное, волосы не острижены, не расчесаны; он
стоит задумавшись - кулаком нюхает табак из коробочки - он дико смотрит на
вас - вы ему близкий знакомый, вы ему родственник или друг - он вас не
узнает, вы подходите, зовете его по имени, говорите свое имя - он
вскрикивает, кидается на шею, целует, жмет руку, хохочет задушевным голосом,
кланяется, садится, начинает речь, не доканчивает, трет себе лоб, ерошит
голову, вздыхает. Перед ним карафин воды; он наливает стакан и пьет,
наливает другой, третий, четвертый, - спрашивает еще воды и еще пьет,
говорит о своем бедном положении - он не имеет ни денег, ни места, ни
покровительства, - ходит пешком из Петербурга в Царское Село, чтобы
осведомиться о каком-то месте, которое обещал ему какой-то шарлатан. Он
беден, горд и дерзок, рассыпается в благодареньях за ничтожную услугу или
простую учтивость, неблагодарен и даже сердится за благодеянье, ему
оказанное, легкомыслен до чрезвычайности, мнителен, чувствителен,
честолюбив. Иконников имеет дарованья, пишет изрядно стихи и любит поэзию;
вы читаете ему свою пиесу - наотрез говорит он: такое-то место глупо, без
смысла, низко; зато за самые посредственные стихи кидается вам на шею и
называет вас гением. Иногда он учтив до бесконечности, в другое время груб
нестерпимо. Его любят - иногда, смешит он часто, а жалок почти всегда.
Мои мысли о Шаховском
Шаховской никогда не хотел учиться своему искусству и стал
посредственный стихотворец. Шаховской не имеет большого вкуса, он худой
писатель - что ж он такой? - неглупый человек, который, замечая все смешное
или замысловатое в обществах, пришед домой, все записывает и потом как ни
попало вклеивает в свои комедии.
Он написал "Нового Стерна": холодный пасквиль на Карамзина.
Он написал водевиль "Ломоносов": представил отца русской поэзии в
кабаке, и заставил его немцам говорить русские свои стихи, и растянул на три
действия две или три занимательные сцены.
Он написал "Казак-стихотворец"; в нем есть счастливые слова, песни
замысловатые, но нет даже и тени ни завязки, ни развязки. - Маруся занимает,
но все прочие холодны и скучны.
Не говорю о "Встрече незваных" - пустом представлении, без малейшего
искусства или занимательности.
Он написал поэму "Шубы" - и все дрожат. Наконец он написал "Кокетку". И
наконец написал он комедию - хотя исполненную ошибок во всех родах, в
продолжение трех первых действий холодную и скучную и без завязки, но все
комедию.
Первые ее явления скучны. Князь Холмский, лицо не действующее,
усыпительный проповедник, надутый педант - и в Липецк приезжает только для
того, чтобы пошептать на ухо своей тетке в конце пятого действия.
2 апреля. Вечер провел у Н. G. - прелестная гречанка. Говорили об А.
Ипсиланти; между пятью греками я один говорил как грек: все отчаивались в
успехе предприятия этерии. Я твердо уверен, что Греция восторжествует, а 25
000 000 турков оставят цветущую страну Эллады законным наследникам Гомера и
Фемистокла. С крайним сожалением узнал я, что Владимиреско не имеет другого
достоинства, кроме храбрости необыкновенной - храбрости достанет и у
Ипсиланти.
3 апреля. Третьего дни хоронили мы здешнего митрополита; во всей
церемонии более всего понравились мне жиды: они наполняли тесные улицы,
взбирались на кровли и составляли там живописные группы. Равнодушие
изображалось на их лицах - со всем тем ни одной улыбки, ни одного
нескромного движенья! Они боятся христиан и потому во сто крат благочестивее
их.
Читал сегодня послание князя Вяземского к Жуковскому. Смелость, сила,
ум и резкость; но что за звуки! Кому был Феб из русских ласков. Неожиданная
рифма Херасков не примиряет меня с такой какофонией. Баратынский - прелесть.
9 апреля, утро провел с Пестелем; умный человек во всем смысле этого
слова. "Mon cœur est materialiste, - говорит он, - mais ma raison s'y
refuse. {1} Мы с ним имели разговор метафизический, политический,
нравственный и проч. Он один из самых оригинальных умов, которых я знаю...
Получил письмо от Чедаева. - Друг мой, упреки твои жестоки и
несправедливы; никогда я тебя не забуду. Твоя дружба мне заменила счастье.
Одного тебя может любить холодная душа моя. - Жалею, что не получил он моих
писем: они его бы обрадовали. Мне надобно его видеть.
В "Сыне отечества" напечатали одно письмо мое к Василию Львовичу. Это
меня взбесило; тотчас написал Гречу официальное письмо.
Вчера князь Дм. Ипсиланти сказал мне, что греки перешли через Дунай и
разбили корпус неприятельский.
4 мая был я принят в масоны.
9 мая. Вот уже ровно год, как я оставил Петербург. Третьего дня писал я
к князю Ипсиланти, с молодым французом, который отправляется в греческое
войско. - Вчера был у кн. Суццо.
Баранов умер. Жаль честного гражданина, умного человека.
26 мая. Поутру был у меня Алексеев. Обедал у Инзова. После обеда
приехали ко мне Пущин, Алексеев и Пестель - потом был я в здешнем остроге.
NB. Тарас Кирилов. Вечер у Крупенских.
6 июня написал следующую записку:
Avis a M-r Deguilly ex-officier francais.
Il ne suffit pas d'etre un Jean Foutre, il faut encore l'etre
franchement.
A la veille d'un foutu duel au sabre on n'ecrit pas sous les yeux de sa
femme des jeremiades et son testament etc. etc. {2}
Оставим этого несчастного.
ЗАПИСИ 1821 - 1830 гг.
18 juillet. 1821. Nouvelle de la mort de Napolйon. Bal chez
l'archevкque armenien. 1821. {1}
1822
После обеда во сне видел Кюхельбекера.
1 июля день счастливый.
8 fйvrier la nuit 1824. Joue avec Schwarz et S.; perdu; soupe chez
Comtesse Elise Woronzoff.
1824. 19/7 avril mort de Byron.
Mai 26. Voyage, vin de Hongrie.
Juillet 30 - Turco in Italia.
31 - depart.
Aoet 9 - arrive а Michailovsky.2)
5 сентября 1824. Une lettre de Elise Woronzoff.3)
Июль
Услышал о смерти Р., П., М., К., Б., 24.
1 сентября 1826 известие о коронации.
25 июля. Фанни. Няня Elisa e Claudio.4) Няня.
2 октября. Письмо к царю. Le cadavre5) Dorliska - Вечер у кн.
Dolgorouky.
16 октября 1828. С. П. Б. Ямская 33. Граф Толстой от государя.
Владикавказ 22 мая 1829.
25 мая. Коби.
Душет. 27 мая.
Арзрумская баня 14 июля - чума.
18 июля. Арзрум - карантин. Обед у графа Паскевича - харем - сабля.
9 сентября. Болдино 1830. Письмо от Natalie.
25 сентября. Письмо от Natalie. Кистеневские крестьяне.
19 октября. Сожжена Х песнь.
ИЗ ДНЕВНИКА 1831 года
26-го июля. Вчера государь император отправился в военные поселения (в
Новгородской губернии) для усмирения возникших там беспокойств. Несколько
офицеров и лекарей убито бунтовщиками. Их депутаты пришли в Ижору с повинной
головою и с распискою одного из офицеров, которого пред смертию принудили
бунтовщики письменно показать, будто бы он и лекаря отравливали людей.
Государь говорил с депутатами мятежников, послал их назад, приказал во всем
слушаться графа Орлова, посланного в поселения при первом известии о бунте,
и обещал сам к ним приехать. "Тогда я вас прощу", - сказал он им. Кажется,
все усмирено, а если нет еще, то все усмирится присутствием государя.
Однако же сие решительное средство, как последнее, не должно быть всуе
употребляемо. Народ не должен привыкать к царскому лицу, как обыкновенному
явлению. Расправа полицейская должна одна вмешиваться в волнения площади, -
и царский голос не должен угрожать ни картечью, ни кнутом. Царю не должно
сближаться лично с народом. Чернь перестает скоро бояться таинственной
власти и начинает тщеславиться своими сношениями с государем. Скоро в своих
мятежах она будет требовать появления его как необходимого обряда. Доныне
государь, обладающий даром слова, говорил один; но может найтиться в толпе
голос для возражения. Таковые разговоры неприличны, а прения площадные
превращаются тотчас в рев и вой голодного зверя. Россия имеет 12000 верст в
ширину; государь не может явиться везде, где может вспыхнуть мятеж.
Покамест полагали, что холера прилипчива, как чума, до тех пор
карантины были зло необходимое. Но коль скоро начали замечать, что холера
находится в воздухе, то карантины должны были тотчас быть уничтожены. 16
губерний вдруг не могут быть оцеплены, а карантины, не подкрепленные
достаточно цепию, военною силою, - суть только средства к притеснению и
причины к общему неудовольствию. Вспомним, что турки предпочитают чуму
карантинам. В прошлом году карантины остановили всю промышленность,
заградили путь обозам, привели в нищету подрядчиков и извозчиков, прекратили
доходы крестьян и помещиков и чуть не взбунтовали 16 губерний.
Злоупотребления неразлучны с карантинными постановлениями, которых не
понимают ни употребляемые на то люди, ни народ. Уничтожьте карантины, народ
не будет отрицать существования заразы, станет принимать предохранительные
меры и прибегнет к лекарям и правительству; но покамест карантины тут,
меньшее зло будет предпочтено большему и народ будет более беспокоиться о
своем продовольствии, о угрожающей нищете и голоде, нежели о болезни
неведомой и коей признаки так близки к отраве.
29-го. Третьего дня государыня родила великого князя Николая. Накануне
она позволила фрейлине Россети выйти за Смирнова.
Государь приехал перед самыми родами императрицы. Бунт в Новгородских
колониях усмирен его присутствием. Несколько генералов, полковников и почти
все офицеры полков Аракчеевского и короля Прусского перерезаны. Мятежники
времени, соскучился и самовольно возвратился в Петербург, узнав о падении
Меншикова и надеясь на покровительство князей Долгоруких, с которыми был он
связан. Судьба Долгоруких известна. Миних спас Ганибала, отправя его тайно в
ревельскую деревню, где и жил он около десяти лет в поминутном беспокойстве.
До самой кончины своей он не мог без трепета слышать звон колокольчика.
Когда императрица Елисавета взошла на престол, тогда Ганибал написал ей
евангельские слова: "Помяни мя, егда приидеши во царствие свое". Елисавета
тотчас призвала его ко двору, произвела его в бригадиры и вскоре потом в
генерал-майоры и в генерал-аншефы, пожаловала ему несколько деревень в
губерниях Псковской и Петербургской, в первой Зуево, Бор, Петровское и
другие, во второй Кобрино, Суйду и Таицы, также деревню Раголу, близ Ревеля,
в котором несколько времени был он обер-комендантом. При Петре III вышел он
в отставку и умер философом (говорит его немецкий биограф) в 1781 году, на
93 году своей жизни. Он написал было свои записки на французском языке, но в
припадке панического страха, коему был подвержен, велел их при себе сжечь
вместе с другими драгоценными бумагами.
В семейственной жизни прадед мой Ганибал так же был несчастлив, как и
прадед мой Пушкин. Первая жена его, красавица, родом гречанка, родила ему
белую дочь. Он с нею развелся и принудил ее постричься в Тихвинском
монастыре, а дочь ее Поликсену оставил при себе, дал ей тщательное
воспитание, богатое приданое, но никогда не пускал ее себе на глаза. Вторая
жена его, Христина-Регина фон Шеберх, вышла за него в бытность его в Ревеле
обер-комендантом и родила ему множество черных детей обоего пола.
Старший сын его, Иван Абрамович, столь же достоин замечания, как и его
отец. Он пошел в военную службу вопреки воле родителя, отличился и, ползая
на коленах, выпросил отцовское прощение. Под Чесмою он распоряжал брандерами
и был один из тех, которые спаслись с корабля, взлетевшего на воздух. В 1770
году он взял Наварин; в 1779 выстроил Херсон. Его постановления доныне
уважаются в полуденном краю России, где в 1821 году видел я стариков, живо
еще хранивших его память. Он поссорился с Потемкиным. Государыня оправдала
Ганибала и надела на него Александровскую ленту; но он оставил службу и с
тех пор жил по большей части в Суйде, уважаемый всеми замечательными людьми
славного века, между прочими Суворовым, который при нем оставлял свои
проказы и которого принимал он, не завешивая зеркал и не наблюдая никаких
тому подобных церемоний.
Дед мой, Осип Абрамович (настоящее имя его было Януарий, но прабабушка
моя не согласилась звать его этим именем, трудным для ее немецкого
произношения: Шорн шорт, говорила она, делат мне шорни репят и дает им
шертовск имя) - дед мой служил во флоте и женился на Марье Алексеевне
Пушкиной, дочери тамбовского воеводы, родного брата деду отца моего (который
доводится внучатным братом моей матери). И сей брак был несчастлив. Ревность
жены и непостоянство мужа были причиною неудовольствий и ссор, которые
кончились разводом. Африканский характер моего деда, пылкие страсти,
соединенные с ужасным легкомыслием, вовлекли его в удивительные заблуждения.
Он женился на другой жене, представя фальшивое свидетельство о смерти
первой. Бабушка принуждена была подать просьбу на имя императрицы, которая с
живостию вмешалась в это дело. Новый брак деда моего объявлен был
незаконным, бабушке моей возвращена трехлетняя ее дочь, а дедушка послан на
службу в Черноморский флот. Тридцать лет они жили розно. Дед мой умер в 1807
году, в своей псковской деревне, от следствий невоздержанной жизни.
Одиннадцать лет после того бабушка скончалась в той же деревне. Смерть
соединила их. Они покоятся друг подле друга в Святогорском монастыре.
Семья моего отца - его воспитание - французы-учителя. - Вонт. секретарь
Мr. Martin. Отец и дядя в гвардии. Их литературные знакомства. - Бабушка и
ее мать - их бедность. - Иван Абрамович. - Свадьба отца. - Смерть Екатерины.
- Рождение Ольги. - Отец выходит в отставку, едет в Москву. - Рождение мое.
Первые впечатления. Юсупов сад. - Землетрясение. - Няня. Отъезд матери
в деревню. - Первые неприятности. - Гувернантки. Ранняя любовь. - Рождение
Льва. - Мои неприятные воспоминания. - Смерть Николая. - Монфор - Русло -
Кат. П. и Ан. Ив. - Нестерпимое состояние. - Охота к чтению. Меня везут в
Петербург. Езуиты. Тургенев. Лицей.
Дядя Василий Львович. - Дмитриев. Дашков. Блудов. ..... Ан. Ник. -
Светская жизнь. - Лицей. Открытие. Государь. Малиновский, Куницын, Аракчеев.
- Начальники наши. - Мое положение. - Философические мысли. - Мартинизм. -
Мы прогоняем Пилецкого. -
1812 год
1813
Государыня в Cарском Селе. Гр. Кочубей. Смерть Малиновского -
безначалие, Чачков, Фролов - 15 лет.
1814
Экзамен, Галич, Державин - стихотворство.
Известие о взятии Парижа. - Смерть Малиновского. Безначалие. -
Больница. Приезд матери. Приезд отца. Стихи еtс. - Отношение к товарищам.
Мое тщеславие.
1815
Экзамен - Стихи
Кишинев. - Приезд мой из Кавказа и Крыму - Орлов - Ипсиланти - Каменка
- Фонт. - Греческая революция - Липранди - 12 год - mort de sa femme - le
renegat {1} - Паша арзрумский. Назад Вперед Примечания
Дельвиг родился в Москве (1798 году, 6 августа). Отец его, умерший
генерал-майором в 1828 году, был женат на девице Рахмановой.
Дельвиг первоначальное образование получил в частном пансионе; в конце
1811 года вступил он в Царскосельский лицей. Способности его развивались
медленно. Память у него была тупа, понятия ленивы. На 14-м году он не знал
никакого иностранного языка и не оказывал склонности ни к какой науке. В нем
заметна была только живость воображения. Однажды вздумалось ему рассказать
нескольким из своих товарищей поход 1807-го года, выдавая себя за очевидца
тогдашних происшествий. Его повествование было так живо и правдоподобно и
так сильно подействовало на воображение молодых слушателей, что несколько
дней около него собирался кружок любопытных, требовавших новых подробностей
о походе. Слух о том дошел до нашего директора В. Ф. Малиновского, который
захотел услышать от самого Дельвига рассказ о его приключениях. Дельвиг
постыдился признаться во лжи столь же невинной, как и замысловатой, и
решился ее поддержать, что и сделал с удивительным успехом, так что никто из
нас не сомневался в истине его рассказов, покамест он сам не признался в
своем вымысле. Будучи еще пяти лет от роду, вздумал он рассказывать о
каком-то чудесном видении и смутил им всю свою семью. В детях, одаренных
игривостию ума, склонность ко лжи не мешает искренности и прямодушию.
Дельвиг, рассказывающий о таинственных своих видениях и о мнимых опасностях,
которым будто бы подвергался в обозе отца своего, никогда не лгал в
оправдание какой-нибудь вины для избежания выговора или наказания.
Любовь к поэзии пробудилась в нем рано. Он знал почти наизусть Собрание
русских стихотворений, изданное Жуковским. С Державиным он не расставался.
Клопштока, Шиллера и Гельти прочел он с одним из своих товарищей, живым
лексиконом и вдохновенным комментарием; Горация изучил в классе под
руководством профессора Кошанского. Дельвиг никогда не вмешивался в игры,
требовавшие проворства и силы; он предпочитал прогулки по аллеям Царского
Села и разговоры с товарищами, коих умственные склонности сходствовали с его
собственными. Первыми его опытами в стихотворстве были подражания Горацию.
Оды "К Диону", "К Лилете", "Дориде" писаны им на пятнадцатом году и
напечатаны в собрании его сочинений безо всякой перемены. В них уже заметно
необыкновенное чувство гармонии и той классической стройности, которой
никогда он не изменял. В то время (1814 году) покойный Влад. Измайлов был
издателем "Вестника Европы". Дельвиг послал ему свои первые опыты; они были
напечатаны без имени его и привлекли внимание одного знатока, который, видя
произведения нового, неизвестного пера, уже носящие на себе печать опыта и
зрелости, ломал себе голову, стараясь угадать тайну анонима. Впрочем, никто
не обратил тогда внимания на ранние опресноки столь прекрасного таланта!
никто не приветствовал вдохновенного юношу, между тем как стихи одного из
его товарищей, стихи посредственные, заметные только по некоторой легкости и
чистоте мелочной отделки, в то же время были расхвалены и прославлены как
чудо! Но такова участь Дельвига: он не был оценен при раннем появлении на
кратком своем поприще; он еще не оценен и теперь, когда покоится в своей
безвременной могиле!
Я ехал с Вяземским из Петербурга в Москву. Дельвиг хотел меня проводить
до Царского Села. 10 августа 1830 поутру мы вышли из городу. Вяземский
должен был нас догнать на дороге.
Дельвиг обыкновенно просыпался очень поздно, и разбудить его
преждевременно было почти невозможно. Но в этот день встал он в осьмом часу,
и у него с непривычки кружилась и болела голова. Мы принуждены были зайти в
низенький трактир. Дельвиг позавтракал. Мы пошли далее, ему стало легче,
головная боль прошла, он стал весел и говорлив.
Завтрак в трактире напомнил ему повесть, которую намеревался он
написать. Дельвиг долго обдумывал свои произведения, даже самые мелкие. Он
любил в разговорах развивать свои поэтические помыслы, и мы знали его
прекрасные создания несколько лет прежде, нежели они были написаны. Но когда
наконец он их читал, выраженные в звучных гекзаметрах, они казались нам
новыми и неожиданными.
Таким образом русская его Идиллия, написанная в самый год его смерти,
была в первый раз рассказана мне еще в лицейской зале, после скучного
математического класса.
...большой грузинский нос, а партизан почти и вовсе был без носу.
Давыдов является к Бенигсену: "Князь Багратион, говорит, прислал меня
доложить вашему высокопревосходительству, что неприятель у нас на носу..."
"На каком носу, Денис Васильевич? - отвечает генерал. - Ежели на вашем, так
он уже близко, если же на носу князя Багратиона, то мы успеем еще
отобедать..."
Жуковский дарит мне свои стихотворенья.
28 ноября.
Шишков и г-жа Бунина увенчали недавно князя Шаховского лавровым венком;
на этот случай сочинили очень остроумную пиесу под названьем "Венчанье
Шутовского". (Гимн на голос: de Bechamel.)
Вчера в торжественном венчанье
Творца "Затей"
Мы зрели полное собранье
Беседы всей;
И все в один кричали строй:
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
Хвала, герой!
Хвала, герой!
Он злой Карамзина гонитель,
Гроза баллад;
В беседе добрый усыпитель,
Хлыстову брат.
И враг талантов записной!
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
Хвала, герой!
Хвала, герой!
Всей братьи дал свои он "Шубы",
И все дрожат!
Его величие не трубы -
Свистки гласят.
Он мил и телом и душой!
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
Хвала, герой!
Хвала, герой!
И вот под сенью обветшалой
Старик седой!
Пред ним вязанки прозы вялой,
Псалтырь в десной.
Кругом поэтов бледный строй:
Хвала, хвала тебе, старик седой!
О дед седой! (bis)
И вдруг раздался за дверями
И скрып и вой -
Идут сотрудники с гудками
И сам герой!
Поет он гимн венчальный свой,
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
Хвала, герой!
Хвала, герой!
"Я князь, поэт, директор, воин -
Везде велик,
Венца лаврового достоин
Мой тучный лик.
Венчая, пойте всей толпой:
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
Хвала, герой!
Хвала, герой!
Писал я на друзей пасквили
И на отца;
Поэмы, тощи водевили -
Им нет конца.
И "Воды" я пишу водой.
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
Тебе, герой,
Тебе, герой!..
Еврей мой написал "Дебору",
А я списал.
В моих твореньях много сору -
Кто ж их читал?
Доволен, право, я собой.
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
Хвала, герой!
Хвала, герой!"
Потом к Макару и Ежовой
Герой бежит.
"Вот орден мой - венок лавровый,
Пусть буду бит,
Зато увенчан красотой!"
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
Хвала, горой!
Хвала, герой!
29 ноября. Итак, я счастлив был, итак, я наслаждался,
Отрадой тихою, восторгом упивался...
И где веселья быстрый день?
Промчался летом сновиденья.
Увяла прелесть наслажденья,
И снова вкруг меня угрюмой скуки тень!..
Я счастлив был!.. нет, я вчера не был счастлив; поутру я мучился
ожиданьем, с неописанным волненьем стоя под окошком, смотрел на снежную
дорогу - ее не видно было! - наконец я потерял надежду, вдруг нечаянно
встречаюсь с нею на лестнице, - сладкая минута!.. Он пел любовь, но был
печален глас,
Увы! он знал любви одну лишь муку!
Жуковский.
Как она мила была! как черное платье пристало к милой Бакуниной!
Но я не видел ее 18 часов - ах! какое положенье, какая мука! - - -
Но я был счастлив 5 минут - - 10 декабря.
Вчера написал я третью главу "Фатама, или Разума человеческого: Право
естественное". Читал ее С. С. и вечером с товарищами тушил свечки и лампы в
зале. Прекрасное занятие для философа! - Поутру читал "Жизнь Вольтера".
Начал я комедию - не знаю, кончу ли ее.
Третьего дни хотел я начать ироническую поэму "Игорь и Ольга", а
написал эпиграмму на Шаховского, Шихматова и Шишкова, - вот она: Угрюмых
тройка есть певцов:
Шихматов, Шаховской, Шишков.
Уму есть тройка супостатов:
Шишков наш, Шаховской, Шихматов.
Но кто глупей из тройки злой?
Шишков, Шихматов, Шаховской!
Летом напишу я "Картину Царского Села".
1. Картина сада.
2. Дворец. День в Царском Селе.
3. Утреннее гулянье.
4. Полуденное гулянье.
5. Вечернее гулянье.
6. Жители Царского Села.
Вот главные предметы вседневных моих записок. Но это еще будущее.
Вчера не тушили свечек; зато пели куплеты на голос: "Бери себе повесу".
Запишу, сколько могу упомнить:
На Георгиевского
Предположив - и дальше
На грацию намек.
Ну-с - Августин богослов,
Профессор Бутервек.
или: Над печкою богослов,
А в печке Бутервек.
Потом Ниобы группа,
Кореджиев тьмо-свет,
Прелестна грациозность
И счастлив он, поэт.
На Кайданова Потише, животины!
Да долго ль, говорю?
Потише - Бомгольм, Борнгольм,
Еще раз повторю.
На Карцева
Какие ж вы ленивцы!
Ну, на кого напасть?
Да нуте-ка, Вольховский,
Вы ересь понесли.
А что читает Пушкин?
Подайте-ка сюды!
Ступай из класса с богом,
Назад не приходи.
А слышали ль вы новость?
Наш доктор стал ленив.
Драгуна посылает,
или: ревнив
И граф послал драгуна,
Чтоб отпереть жену.
А Камараж взбесился,
Роспини обокрал;
А Фридебург свалился,
А граф захохотал.
Наш доктор хромоглазый
В банк выиграл вчера,
А, следственно, гоняет
Он лошадей с утра.
На Шумахера Скажите мне шастицы,
Как напрымер: wenn so,
Je weniger und desto,
Die Sonne scheint also.1)
На Гакена Мольшать! я сам фидала,
Мольшать! я гуфернер!
Мольшать! - ты сам софрала -
Пошалуюсь теперь.
На Владиславлева Матвеюшка! дай соли,
Нет моченьки, мой свет,
Служил я государю
Одиннадцать уж лет.
На Левашова Bonjour, Messieurs, - потише!
Поводьем не играй!
Уж я тебя потешу .
A quand l'équitation.2)
На Вильмушку Лишь для безумцев, Зульма,
Вино запрещено.
А Вильмушке, поэту,
Стихи писать грешно.
или: А не даны поэту
Ни гений, ни вино.
На Зябловского и Петрова Какой столичный город,
Желательно бы знать?
А что такое ворот,
Извольте мне сказать?
На Иконникова Скажите: раз, два, три,
Тут скажут все скоты:
Да где ж ее взрасти?
Да на святой Руси!
На Куницына Известен третий способ:
Через откупщиков;
В сем случае помещик
Владелец лишь земли. 17 декабря.
Вчера провел я вечер с Иконниковым.
Хотите ли видеть странного человека, чудака, - посмотрите на
Иконникова. Поступки его - поступки сумасшедшего; вы входите в его комнату,
видите высокого, худого человека в черном сертуке, с шеей, окутанной черным
изорванным платком. Лицо бледное, волосы не острижены, не расчесаны; он
стоит задумавшись - кулаком нюхает табак из коробочки - он дико смотрит на
вас - вы ему близкий знакомый, вы ему родственник или друг - он вас не
узнает, вы подходите, зовете его по имени, говорите свое имя - он
вскрикивает, кидается на шею, целует, жмет руку, хохочет задушевным голосом,
кланяется, садится, начинает речь, не доканчивает, трет себе лоб, ерошит
голову, вздыхает. Перед ним карафин воды; он наливает стакан и пьет,
наливает другой, третий, четвертый, - спрашивает еще воды и еще пьет,
говорит о своем бедном положении - он не имеет ни денег, ни места, ни
покровительства, - ходит пешком из Петербурга в Царское Село, чтобы
осведомиться о каком-то месте, которое обещал ему какой-то шарлатан. Он
беден, горд и дерзок, рассыпается в благодареньях за ничтожную услугу или
простую учтивость, неблагодарен и даже сердится за благодеянье, ему
оказанное, легкомыслен до чрезвычайности, мнителен, чувствителен,
честолюбив. Иконников имеет дарованья, пишет изрядно стихи и любит поэзию;
вы читаете ему свою пиесу - наотрез говорит он: такое-то место глупо, без
смысла, низко; зато за самые посредственные стихи кидается вам на шею и
называет вас гением. Иногда он учтив до бесконечности, в другое время груб
нестерпимо. Его любят - иногда, смешит он часто, а жалок почти всегда.
Мои мысли о Шаховском
Шаховской никогда не хотел учиться своему искусству и стал
посредственный стихотворец. Шаховской не имеет большого вкуса, он худой
писатель - что ж он такой? - неглупый человек, который, замечая все смешное
или замысловатое в обществах, пришед домой, все записывает и потом как ни
попало вклеивает в свои комедии.
Он написал "Нового Стерна": холодный пасквиль на Карамзина.
Он написал водевиль "Ломоносов": представил отца русской поэзии в
кабаке, и заставил его немцам говорить русские свои стихи, и растянул на три
действия две или три занимательные сцены.
Он написал "Казак-стихотворец"; в нем есть счастливые слова, песни
замысловатые, но нет даже и тени ни завязки, ни развязки. - Маруся занимает,
но все прочие холодны и скучны.
Не говорю о "Встрече незваных" - пустом представлении, без малейшего
искусства или занимательности.
Он написал поэму "Шубы" - и все дрожат. Наконец он написал "Кокетку". И
наконец написал он комедию - хотя исполненную ошибок во всех родах, в
продолжение трех первых действий холодную и скучную и без завязки, но все
комедию.
Первые ее явления скучны. Князь Холмский, лицо не действующее,
усыпительный проповедник, надутый педант - и в Липецк приезжает только для
того, чтобы пошептать на ухо своей тетке в конце пятого действия.
2 апреля. Вечер провел у Н. G. - прелестная гречанка. Говорили об А.
Ипсиланти; между пятью греками я один говорил как грек: все отчаивались в
успехе предприятия этерии. Я твердо уверен, что Греция восторжествует, а 25
000 000 турков оставят цветущую страну Эллады законным наследникам Гомера и
Фемистокла. С крайним сожалением узнал я, что Владимиреско не имеет другого
достоинства, кроме храбрости необыкновенной - храбрости достанет и у
Ипсиланти.
3 апреля. Третьего дни хоронили мы здешнего митрополита; во всей
церемонии более всего понравились мне жиды: они наполняли тесные улицы,
взбирались на кровли и составляли там живописные группы. Равнодушие
изображалось на их лицах - со всем тем ни одной улыбки, ни одного
нескромного движенья! Они боятся христиан и потому во сто крат благочестивее
их.
Читал сегодня послание князя Вяземского к Жуковскому. Смелость, сила,
ум и резкость; но что за звуки! Кому был Феб из русских ласков. Неожиданная
рифма Херасков не примиряет меня с такой какофонией. Баратынский - прелесть.
9 апреля, утро провел с Пестелем; умный человек во всем смысле этого
слова. "Mon cœur est materialiste, - говорит он, - mais ma raison s'y
refuse. {1} Мы с ним имели разговор метафизический, политический,
нравственный и проч. Он один из самых оригинальных умов, которых я знаю...
Получил письмо от Чедаева. - Друг мой, упреки твои жестоки и
несправедливы; никогда я тебя не забуду. Твоя дружба мне заменила счастье.
Одного тебя может любить холодная душа моя. - Жалею, что не получил он моих
писем: они его бы обрадовали. Мне надобно его видеть.
В "Сыне отечества" напечатали одно письмо мое к Василию Львовичу. Это
меня взбесило; тотчас написал Гречу официальное письмо.
Вчера князь Дм. Ипсиланти сказал мне, что греки перешли через Дунай и
разбили корпус неприятельский.
4 мая был я принят в масоны.
9 мая. Вот уже ровно год, как я оставил Петербург. Третьего дня писал я
к князю Ипсиланти, с молодым французом, который отправляется в греческое
войско. - Вчера был у кн. Суццо.
Баранов умер. Жаль честного гражданина, умного человека.
26 мая. Поутру был у меня Алексеев. Обедал у Инзова. После обеда
приехали ко мне Пущин, Алексеев и Пестель - потом был я в здешнем остроге.
NB. Тарас Кирилов. Вечер у Крупенских.
6 июня написал следующую записку:
Avis a M-r Deguilly ex-officier francais.
Il ne suffit pas d'etre un Jean Foutre, il faut encore l'etre
franchement.
A la veille d'un foutu duel au sabre on n'ecrit pas sous les yeux de sa
femme des jeremiades et son testament etc. etc. {2}
Оставим этого несчастного.
ЗАПИСИ 1821 - 1830 гг.
18 juillet. 1821. Nouvelle de la mort de Napolйon. Bal chez
l'archevкque armenien. 1821. {1}
1822
После обеда во сне видел Кюхельбекера.
1 июля день счастливый.
8 fйvrier la nuit 1824. Joue avec Schwarz et S.; perdu; soupe chez
Comtesse Elise Woronzoff.
1824. 19/7 avril mort de Byron.
Mai 26. Voyage, vin de Hongrie.
Juillet 30 - Turco in Italia.
31 - depart.
Aoet 9 - arrive а Michailovsky.2)
5 сентября 1824. Une lettre de Elise Woronzoff.3)
Июль
Услышал о смерти Р., П., М., К., Б., 24.
1 сентября 1826 известие о коронации.
25 июля. Фанни. Няня Elisa e Claudio.4) Няня.
2 октября. Письмо к царю. Le cadavre5) Dorliska - Вечер у кн.
Dolgorouky.
16 октября 1828. С. П. Б. Ямская 33. Граф Толстой от государя.
Владикавказ 22 мая 1829.
25 мая. Коби.
Душет. 27 мая.
Арзрумская баня 14 июля - чума.
18 июля. Арзрум - карантин. Обед у графа Паскевича - харем - сабля.
9 сентября. Болдино 1830. Письмо от Natalie.
25 сентября. Письмо от Natalie. Кистеневские крестьяне.
19 октября. Сожжена Х песнь.
ИЗ ДНЕВНИКА 1831 года
26-го июля. Вчера государь император отправился в военные поселения (в
Новгородской губернии) для усмирения возникших там беспокойств. Несколько
офицеров и лекарей убито бунтовщиками. Их депутаты пришли в Ижору с повинной
головою и с распискою одного из офицеров, которого пред смертию принудили
бунтовщики письменно показать, будто бы он и лекаря отравливали людей.
Государь говорил с депутатами мятежников, послал их назад, приказал во всем
слушаться графа Орлова, посланного в поселения при первом известии о бунте,
и обещал сам к ним приехать. "Тогда я вас прощу", - сказал он им. Кажется,
все усмирено, а если нет еще, то все усмирится присутствием государя.
Однако же сие решительное средство, как последнее, не должно быть всуе
употребляемо. Народ не должен привыкать к царскому лицу, как обыкновенному
явлению. Расправа полицейская должна одна вмешиваться в волнения площади, -
и царский голос не должен угрожать ни картечью, ни кнутом. Царю не должно
сближаться лично с народом. Чернь перестает скоро бояться таинственной
власти и начинает тщеславиться своими сношениями с государем. Скоро в своих
мятежах она будет требовать появления его как необходимого обряда. Доныне
государь, обладающий даром слова, говорил один; но может найтиться в толпе
голос для возражения. Таковые разговоры неприличны, а прения площадные
превращаются тотчас в рев и вой голодного зверя. Россия имеет 12000 верст в
ширину; государь не может явиться везде, где может вспыхнуть мятеж.
Покамест полагали, что холера прилипчива, как чума, до тех пор
карантины были зло необходимое. Но коль скоро начали замечать, что холера
находится в воздухе, то карантины должны были тотчас быть уничтожены. 16
губерний вдруг не могут быть оцеплены, а карантины, не подкрепленные
достаточно цепию, военною силою, - суть только средства к притеснению и
причины к общему неудовольствию. Вспомним, что турки предпочитают чуму
карантинам. В прошлом году карантины остановили всю промышленность,
заградили путь обозам, привели в нищету подрядчиков и извозчиков, прекратили
доходы крестьян и помещиков и чуть не взбунтовали 16 губерний.
Злоупотребления неразлучны с карантинными постановлениями, которых не
понимают ни употребляемые на то люди, ни народ. Уничтожьте карантины, народ
не будет отрицать существования заразы, станет принимать предохранительные
меры и прибегнет к лекарям и правительству; но покамест карантины тут,
меньшее зло будет предпочтено большему и народ будет более беспокоиться о
своем продовольствии, о угрожающей нищете и голоде, нежели о болезни
неведомой и коей признаки так близки к отраве.
29-го. Третьего дня государыня родила великого князя Николая. Накануне
она позволила фрейлине Россети выйти за Смирнова.
Государь приехал перед самыми родами императрицы. Бунт в Новгородских
колониях усмирен его присутствием. Несколько генералов, полковников и почти
все офицеры полков Аракчеевского и короля Прусского перерезаны. Мятежники