Раули Кристофер. Боевая Форма (Вэнги - 2)

   - Послушай меня, - наконец не выдержав, заговорила Тилли. Она обращалась исключительно к Прамоду, как будто в данный момент дочери здесь не было вообще. - Ей взбрело в голову поступать в университет этой дремучей планеты, чтобы изучать там бухгалтерское дело. Расчудесно! И ради этого она отказывается от возможности поступить в университет Ноканикуса и жить ни где-нибудь, а на самом Гиперионе!
   Теперь Тилли повернулась так, чтобы встретиться взглядом с дочерью, и для пущей выразительности взмахнула в воздухе пальцем.
   - Один из знаменитейших университетов в человеческом секторе Галактики, университет, о котором говорят с не меньшим почтением, чем об учебных заведениях самой Земли! - Тилли положила на кусочек лепешки немного маринованных овощей. - Университет, имеющий один из лучших факультет психоголографии!
   - Ах, мама, как ты гордишься своим образованием! Я не сомневаюсь, ты провела лучшие свои годы в университете Ноканикуса! Но пойми же, я-то совсем другая, не такая, как ты. Мне хочется учиться на Саскэтче и остаться здесь после окончания учебы. Мне совершенно безразличны роскошные мега-хабитаты вроде Гипериона. К искусству меня тоже не слишком тянет.
   Тилли сделала вид, что слова дочери относятся вовсе не к ней.
   Рассердившись, Панди решилась подпустить шпильку - на такое она никогда еще не осмеливалась за все годы их семейной войны.
   - И вообще, мама, мне кажется, что твое представление о суперголографии слишком преувеличено. Ну кому, скажи, есть дело до абстракции каких-то там уголков Десятого Пространства? До эмоционального содержания переливающихся пузырей? Все это чушь, мама, полнейшая бессмыслица.
   Тилли окаменела. Ее глаза стали похожи на незрячие стеклянные шарики что за унижение услышать подобное из уст собственной дочери. Она схватила пластмассовый чайник и швырнула его в Панди:
   - Бесстыжая тварь! Прочь с моих глаз! Убирайся! Вон отсюда!
   Панди увернулась, а затем взглянула на отца. Прамод лишь укоризненно покачал головой, потеряв от возмущения дар речи. Привстав, Тилли стукнула дочь по макушке. Но Панди увернулась от последующих ударов, задев при этом поднос с приправами. Он полетел со стола, и его содержимое рассыпалось по всему полу.
   Ярко-желтая маринованная цветная капуста усеяла безукоризненной голубизны любимый ковер Тилли, привезенный еще с Ноканикуса. Это был настоящий шелковый "янч", сотканный в хабитате Райское Облако. Тилли зашлась в крике.
   Как раз в этот момент зажегся экран видеофона и совершенно неожиданно на нем возникла мясистая розовощекая физиономия Роджера Ксермина. Он был чем-то ужасно взволнован.
   - Прамод! - проревел Роджер. - Прамод! Теперь мы богаты, нам даже не снилось, какие богатства плывут нам в руки!
   Тилли запихнула себе в рот салфетку, чтобы заглушить рвавшийся из горла крик, и он перешел в невнятное мычание. Бешван тщетно пытался найти в ответ подходящие слова.
   В голубых глазах Ксермина плясали безумные огоньки.
   - Прамод! Скорее спускайся сюда! Ты только взгляни, что я нашел. Ты не поверишь своим глазам, старый пердун!
   Наконец Прамод взорвался:
   - Ксермин, не смей употреблять такие ужасные слова в присутствии моей жены и дочери!
   Ксермин, мигая, уставился на Прамода и испуганно замолчал, что случалось с ним крайне редко.
   - Как мы можешь беспокоить меня в столь поздний час? Тебе же прекрасно известно, какое значение я придаю стабильности в моей семейной жизни.
   Ксермин сглотнул комок и осклабился. Уж кому-кому, а ему действительно было прекрасно известно, какой лад царил в семействе Бешванов.
   - Прамод, подожди, посмотрю я на тебя, когда ты увидишь мою находку. Ты только взгляни, что я тебе покажу!
   Прамод, казалось, не слышал его.
   - Попозже, все это может подождать.
   Бешван отключил видеофон, и экран погас. Панди вскочила из-за стола:
   - Но, папочка, а что если это и в самом деле важная находка?
   Прамод обернулся к дочери:
   - Вряд ли это что-то важное, особенно по сравнению с твоими ужасными манерами и возмутительной грубостью.
   - Ой, папочка, какой ты все-таки невозможный! Включи снова экран! Я хочу взглянуть, что там нашел Ксермин!
   - Замолчи. Разве ты не видишь, что твоя мать вся в слезах. Посмотри, посмотри, что ты наделала!
   Вид отвратительных желтых пятен от маринованной цветной капусты на ковре вызвал у Тилли истерику. Великолепная вещь была загублена, и теперь Тилли, скрючившись, лежала на диване и громко рыдала. Панди на какое-то время охватило смятение, и ей стало стыдно. Неужели она и в самом деле такое бесчувственное чудовище? Девушка пыталась отыскать в своей душе хотя бы слабые искорки любви, которые ей надлежало испытывать к матери, но не обнаружила ничего подобного. Быть может, в этой ситуации кто-то действительно был чудовищем, но только кто же? Отсутствие ответа на этот вопрос огорчило Панди, и она разозлилась на себя. И расплакалась.
   Неожиданно сцена была прервана громоподобным стуком во входную дверь. Из-за двери доносились возгласы, которые мог издавать только Роджер Ксермин. Панди побежала открывать дверь, хотя глаза ей все еще застилали слезы. Прамод велел дочери остановиться, но она пропустила его приказ мимо ушей.
   В дверь ворвался, смеясь и ухая от восторга, Роджер Ксермин. Он потрепал Панди по голове и схватил стакан с водой.
   Потом, невзирая на протесты Прамода, подскочил к видеофону и включил его, подняв стакан с водой, будто салютуя экранному изображению.
   - Посмотрите-ка, что мы обнаружили! До этой штуки не более шести дней лету, если мы сейчас не ускоримся. А я думаю, мы это сделаем обязательно.
   По экрану медленно проплывало нечто загадочное, явно не имевшее цены.
   Бешваны не сводили взгляда с находки. Это был не астероид, богатый радиоактивными минералами. Нет, это был гладкий предмет явно искусственного происхождения, похожий на серебристую тыкву примерно в рост человека.
   Предмет плавал в пространстве на фоне черного бархата космической бездны.
   - Что это? - еле слышно спросил Прамод.
   - Эта вещь инопланетного происхождения. Согласно компьютеру, это наиболее вероятное предположение. Посмотрите, какое чудо! И что бы это ни было, уверен, за эту находку мы отхватим больше, чем за всю дребедень, найденную до нее.
   Панди не сводила взгляда с загадочного предмета. На вид он был органического происхождения, что придавало ему сходство с семенем, причем куда большее, чем у корабля "Семя надежды". Неужели это семя действительно принесет им несметные богатства?
   Глава 4
   По мнению Панди Бешван, высокая блондинка по имени Салли Ксермин была единственным человеком на борту "Семени надежды", с кем еще можно было общаться. Поэтому во время перелета, или, как астронавты его называли, "тоски зеленой", Панди находилась вместе с Салли в космической квартире Ксерминов.
   - Сил больше нет слышать, как моя мамочка стонет и охает. Вы же знаете, как плохо она переносит ускорение!
   Салли усмехнулась. Вдобавок к голубым глазам и смазливому личику со вздернутым носиком она обладала на удивление жизнерадостным характером, что, по словам Салли, было жизненной необходимостью, поскольку вот уже пятнадцать лет она была замужем за Роджером Ксермином, "этим ненормальным космическим проходимцем". Салли переключила экран телевизора на новые эпизоды развлекательного сериала "Дома Антареса" и улыбнулась Панди.
   - А я лично согласна на небольшое ускорение; если это принесет мне богатство, которое, по-моему, я вполне заслужила.
   - Вы действительно думаете, что эта штуковина принесет нам кучу денег?
   - Видишь ли, милочка, мы и без нее уже с товаром. Если верить Роджеру, этих радиоактивных кусков мы набрали столько, что можем десять раз окупить наше путешествие. Нам всем хватит средств, чтобы вернуться в Ноканикус. А если эта космическая тыква окажется чем-то стоящим, мы все просто сказочно разбогатеем.
   - Ух! - Панди потянула мышцы ног. Это было действительно тяжкое ощущение, казалось, будто ускорение вот-вот раздавит их.
   - Не знаю, как ты, - сказала Салли, - но мне бы очень хотелось разбогатеть после стольких лет скитания по космосу.
   - Когда я вернусь на Саскэтч, то подам заявление на признание моего совершеннолетия. Потом куплю себе дом где-нибудь в Болдовере, подальше от города, открою свое дело.
   Салли рассмеялась - у этого ребенка были грандиозные планы.
   - А затем ты встретишь мужчину своей мечты?
   - Конечно, это было бы здорово. Только не думаю, что это был бы мой единственный мужчина. Но я обязательно найду себе сильного, крепкого, например, дровосека с лесоразработок.
   "А еще наконец-то рядом со мной не будет Прамода и Тилли - даже не верится!" - подумала Панди.
   Наконец на экране появились кадры "Дома Антареса". Изображение, полученное с саскэтчского орбитального спутника, было усилено компьютером.
   Сегодня парни, ради которых, собственно, и стоило смотреть этот сериал - то есть Рик, Гивестро и Лучио, - переоделись в женское платье. Им надо было спрятаться в родильном отделении, где находилась Шерли, ожидающая появления на свет ребенка. Между тем Кэнди и Джоанн переоделись мужчинами, чтобы принять участие в соревновании водителей грузовиков.
   Панди откинулась назад, доверяя свое тело надувным, подушкам, смягчавшим тяжесть ускорения. Она ощущала тепло и... беременность. Панди даже хихикнула. Ей казалось, что Шерли - это она сама. Подумать только, какая чушь лезет иногда в голову!
   А "Семя" все неслось вперед, в безжизненное пространство внешнего пояса астероидов.
   Штаб-квартира колониальной полиции располагалась в коробке голубого стекла в пешеходной зоне в центре Беливо-Сити, самого крупного города планеты Саскэтч. Население метрополии составляло четыреста тысяч человек, разбросанных на двадцати тысячах квадратных миль долины Беливо.
   Полковник Анри Тюссо, возглавляющий отдел полиции по борьбе с наркотиками и заместитель командующего общепланетарными силами полиции спокойно сидел за письменным столом черного дуба, очевидно, давая возможность своему посетителю выпустить, хотя бы частично, пар, накопившийся у того за это время.
   Лейтенант Йохан Грикс, отдавший военной службе три года жизни, не особо себя сдерживал.
   - Два человека мертвы, сэр. Это уже десятый, черт побери, прокол со службой безопасности. А всего мы имеем восемь мертвецов, сэр, и все по той же самой причине. В наших рядах шпион, имеющий доступ к оперативным секретам и продающий их наркодельцам. Это столь же очевидно, как и то, что эти люди мертвы! И несмотря на это, вы, сэр, до сих пор не сказали ни слова относительно того, что нам следует предпринять.
   О, Господи! Тюссо сложил свои длинные, как у пианиста, пальцы на брюшке. Он был рад, что успел пообедать до этой маленькой деловой встречи. Эта мысль вызвала у него стойкое ощущение тепла. Вино оказалось просто превосходным, а вкус браконьерски добытых крабов выше всяких похвал. Подумать только, как театрально возмущается этот Грикс! Никак не может уняться! Право, какая неловкая ситуация.
   - Послушайте, молодой человек, здесь не все так просто, как кажется на первый взгляд, - произнес наконец Тюссо. - Вам бы это тоже следовало знать. Вокруг происходит немало такого, во что мы просто не в состоянии вмешиваться.
   Побагровев, Грикс вскочил и заговорил гневным тоном:
   - Как мне это понимать, сэр?! Либо я сошел с ума, либо я обращаюсь к стене? - Лейтенант отчаянно жестикулировал своими длинными бледными руками. - В этом году наши оперативники оказывались под дулом пистолета десять раз, стоило лишь нам внедриться в крупную сделку. Десять случаев, и все до единого связаны со Спейстауном и тамошними молодцами. Так что это, совпадение, сэр, или цепочка преднамеренных убийств?
   Тюссо заставил себя сидеть спокойно: никогда нельзя показывать, что ты напуган, ни одним своим жестом. С этими безумцами годился лишь один способ - кто кого переглядит.
   - Послушайте, лейтенант, мне понятны причины вашего возмущения. Да, я согласен, что все выглядит так, будто были допущены какие-то непростительные Ошибка. Но игра, в которую нам приходится играть, полна риска. В Спейстауне мы не обладаем всей полнотой власти. Городская полиция там насквозь коррумпирована, и с этим пока приходится мириться.
   - Но это же чушь собачья, сэр! По меньшей мере, пять из наших операций готовились в строжайшей тайне - третий уровень секретности. В спейстаунской полиции об этом никто не мог знать. Мы имеем дело с утечкой информации из нашей конторы, сэр, с нашей, черт побери, стороны!
   - А ну-ка, сядьте, лейтенант Грикс! - Тюссо решил напомнить, кто здесь старший. С Гриксом приходилось обращаться с большой осторожностью: он походил на дикого буйвола, с энергией буйвола и мозгами оного. Если его гнев удавалось направить в безопасное русло, то он быстро испарялся, а сам Грикс успокаивался.
   - Вам так же, как и мне, лейтенант, прекрасно известно, что все происходящее в Спейстауне - это часть больших игр, ведущихся также и за пределами нашей планеты! Игр, о которых мы толком ничего на знаем, - это секретность седьмого уровня, это находится в ведении губернаторов планет, избранных президентов и политиков их ранга. А наша роль в Спейстауне ничтожна, потому что космическая мафия ни за что добровольно не откажется от своего влияния там. Поэтому нам с вами никак не остановить наркобизнес изнутри, это немыслимо, если принимать во внимание задействованные в этом деле деньги.
   - Мне известно об этом, сэр!
   - Поэтому нам приходится действовать осторожно, прибегая к разного рода маскировке.
   В голосе Тюссо прозвучал металл. Полковник был возмущен обвинительным тоном своего подчиненного.
   - Не понимаю, сэр.
   - Всему виной огрехи в планировании. Именно это плюс тупоголовость оперативников, отказывающихся подчиняться правилам, мешает нам успешно работать.
   Глаза Грикса полезли из орбит.
   - Сэр, если это шутка, то она чересчур жестока, это уже просто насмешка! Операции были результатом долгой, напряженной работы полиции. Мы провели ее безупречно, уверен. Мы подготовили опытных наркоконтрабандистов, готовых к крупным сделкам. В отдельных случаях у нас в руках были видео-, аудио- и прочие улики. И все псу под хвост, десять раз подряд!
   Тюссо бросил вымученный взгляд на потолок. Боже, как утомителен этот инфантильный юнец! Но он был нужен. Он был неподкупен и честен до такой степени, что не имел цены для поднятия пошатнувшегося престижа отдела по борьбе с наркотиками. А подобная непоколебимая глупость была просто необходима, когда дело доходило до того, чтобы послать кого-либо пудрить мозги космическому начальству на полицейских конференциях.
   Разве мог Грикс знать, что фактически каждую неделю добыча от контактов с бандами из Спейстауна и Беливо-Сити составляла сорок пять тысяч галактических купонов? Доля, предназначавшаяся для "большого стола", то есть для верхушки полиции в Беливо, составляла примерно по пять тысяч на каждого, что равнялось примерно половине их официального ежегодного полицейского жалованья. И это только в галактических купонах. Тюссо не включал сюда разовые гонорары и оплату "натурой" - в виде "тропика-45". Тюссо хорошо знал, что, по крайней мере, половина его подчиненных были регулярными его потребителями. Под нажимом они могли признаться, что наркотик помогал им в работе.
   А Грикс все не унимался. Тюссо даже не делал попытки остановить его. Правда, некоторые оперативники поплатились за это своими жизнями.
   Тюссо считал, что это были неизбежные потери в войне с космическим начальством, которое неустанно требовало перекрыть поток "тропика-45" через космопорт.
   - Йохан, Йохан, выслушайте меня, - наконец заговорил Тюссо - пришло время отвлечь буйвола. - Если мы попытаемся окончательно ликвидировать контрабанду, нам придется полностью перекрыть космопорт. Каждая зерновая компания требует отдельного разрешения на взлет, и они запускают свои корабли с этим разрешением. На какие мысли это наталкивает вас? Грузы с зерном мы отправляем в Ноканикус и другие близлежащие системы. С такой торговлей можно было бы справиться старым добрым способом лет этак тридцать назад. Пять кораблей в год, пять урожаев в год. Один большой зерновоз для одного большого урожая. А что мы имеем? Мы имеем триста кораблей в год и десятки судов поменьше - и все они каждый день взлетают к пересадочным станциям. Это же тысячи возможностей провезти на борту контрабанду.
   Похоже, Грикс клюнул на эту наживку - он стоял, опустив голову: значит, бросок достиг цели.
   - Так что же произойдет, если мы полностью прикроем все торговые перевозки через космопорт? - Грикс уже не горел, а медленно тлел.
   - Мы будем иметь несколько нелегальных посадочных площадок, - спокойно ответил Тюссо, будто говорил малому ребенку, - ИТАА целиком утратит контроль над прилегающим к орбитальной станции пространством, и тогда мы потеряем возможность даже мало-мальски держать контрабанду в поле нашего зрения. Дела пойдут настолько плохо, что космическое начальство попросту прикроет нашу лавочку. Они перекроют нам весь кислород, и тогда можешь вешать замок на ворота космопорта. Как будто вы сами не знаете, у них одна песня - все или ничего. Ведь других способов улаживания конфликтов у них нет. Подумайте сами, как бы вы поступили, будь вы в ИТАА.
   Грикс внимательно слушал шефа, хотя у него было ощущение, будто его всего обливали теплым, липким дерьмом из бесконечно длинной резиновой кишки. Теперь у него не осталось сомнений, что у Тюссо тоже было рыльце в пушку: продажная власть восседала перед ним в своем собственном кабинете. Но эти Тюссо были влиятельной семейкой, они прибрали к рукам всю колонию, поэтому Грикс принял покорный вид, решив воздержаться пока от праведного возмездия. Ведь случись ему врезать негодяю прямо сейчас в его начальственном кабинете, его, Грикса, песенка была бы спета. Прощай работа, и пахать ему всю жизнь на заброшенной ферме в тундре. А ведь Грикс поклялся себе, что этому никогда не бывать.
   С фермой вполне справлялся его брат. Иохану же хотелось в жизни большего, а для начала неплохо было бы загнать в угол этого Тюссо и всю его банду. Но с ними шутки были плохи, и поэтому приходилось постоянно быть начеку. Вот почему Грикс продолжал носить маску недалекого простофили и покорно горбил плечи, когда на него выливали ушат за ушатом теплого, липкого дерьма.
   Наконец Грикс очутился за дверями кабинета Тюссо. В лифте он почувствовал себя лучше, а когда вернулся на свой этаж, ему показалось, что с него скатились последние капли грязи.
   Коррупция раздирала эту крохотную пограничную планету. Миллионы любителей острых ощущений были готовы отдать последние гроши за порцию "тропика-45". И жители Саскэтча продавали себя без зазрения совести.
   Согласно проведенной переписи населения на Саскэтче постоянно проживало четыреста тысяч человек. Но теперь здесь находилось около трех миллионов нелегалов, каждый из которых выложил кругленькую сумму за поддельный вид на жительство. Экспорт "тропика-45" и нелегальная иммиграция невообразимо обогащали местную элиту, и ее могущество росло с каждым днем.
   В кабинете Грикса уже поджидали помощники. Капралы Янг и Мулен, вчерашние студенты с Голубого озера, бросились вслед за ним по коридору к крытой автостоянке. Там их ждал громоздкий старомодный автомобиль голубого цвета.
   Никола Мулен вручила Гриксу серую папку. Тому следовало освежить в памяти кое-какие инспекционные процедуры, которые им предстояло провести в тот день в космопорте. Пока автомобиль направлялся на север к мосту и далее через реку Элизабет, широкую и мутную, в старую часть города с его приземистыми каменными домами, каждый с деревянным крыльцом и шиферной крышей, Грикс торопливо пролистал эту папку.
   Они въехали в квартал, где располагалось старое здание полицейского управления - пятиэтажный каменный блок с окнами-бойницами, забранными металлическими решетками.
   Здание мрачно возвышалось над соседними домами. Спроектировано оно было как городская крепость. В самом начале колонизации планета кишела всяким сбродом, и вооруженные до зубов шайки бандитов и лесных бродяг частенько совершали на него набеги, чтобы силой разрешить свои споры с властями.
   Автомобиль Грикса проехал мимо рабочих, латавших выбоины дорожного полотна, и затем по пандусу вкатился на эстакаду современной скоростной магистрали. Автострада тянулась вдоль гребня перевала Беливо, и впереди уже смутно виднелись высотные здания и шпили Хэбол-Сити, что раскинулся вокруг космопорта.
   Автострада носила потрясающее название - Трансколониальный автобан. На самом же деле это была пародия на скоростную автомагистраль. Она существовала лишь в пределах городской черты. Но даже там отдельные ее участки не были связаны между собой, так как строительство дороги было прекращено под давлением "экологического" лобби.
   Сегодня Гриксу и его ребятам предстояло провести инспектирование двадцати четырех стартовых площадок. Вдобавок следовало проверить все внутренние служебные подразделения. Это была стандартная проверка, рекомендованная ИТАА для небольших космопортов. При этом все притворно закрывали глаза на то, что космопорт Саскэтча был уже достаточно велик, чтобы по-прежнему относиться к классу "А".
   - Ну так что, вперед, босс? - спросил констебль Янг, когда Грикс закончил просмотр папки.
   - Да, - протянул тот, - на попятную идти поздно. Смелей за дело, хотя кто его знает, сколько оно протянется.
   Они миновали Спейстаун с его сверкающими отелями и манящими неоновыми вывесками казино. Все вокруг свидетельствовало о том, что развитие колонии бурно шло своим ходом и власти были бессильны направить его в нужное русло.
   - А это мы скоро выясним, вот увидите, - сказала Никола Мулен. Ее брат погиб в секретной операции по захвату преступников пять лет тому назад. Грикс не сомневался, что может доверить Никола собственную жизнь.
   Затем автомобиль подъехал к терминалу космопорта, пятиэтажному сооружению из стекла и бетона в форме подковы. Казалось, оно припало к земле перед четырьмя стеклянными башнями, что возвышались как раз напротив него на другой стороне подъездной дороги.
   Грикс и его спутники вышли из машины и окунулись в сутолоку зала ожидания. В течение следующего часа ожидались три взлета "шатлов" Через зал ползла бесконечная вереница пассажиров и их чемоданов.
   Полицейских уже поджидал напомаженный официальный представитель ИТАА на Саскэтче: цветущий пухлый человечек в тщательно отутюженной зеленой униформе. Грикс стиснул зубы. Этого человека, капитана Огюста Дарнэ, номинально осуществляющего контроль за всем космопортом, он ненавидел даже больше, чем самого полковника Тюссо.
   Дарнэ был четвертым официальным представителем, что Грикс повидал на своем веку, служа в полиции. Они прибывали сюда, набивали потуже свои кошельки и, не успеешь оглянуться, покидали Саскэтч - оставалось только гадать, какие межгалактические интриги двигали их карьерами.
   Дарнэ знал толк в хорошей еде и при каждой встрече приглашал Грикса то на обед, то на ужин, а иногда на то и на другое вместе.
   - Лейтенант Грикс, добро пожаловать к нам. - Дарнэ, зная Грикса, не стал протягивать ему руку - тот всегда держал себя с капитаном довольно сдержанно. - Надеюсь, сегодня мы придем к взаимопониманию, - продолжал Дарнэ, масляно улыбаясь. - Я уверен, что вас ждут куда более важные дела перестрелки, сражения и все такое прочее. Ведь вы, лейтенант, и ваша команда настоящие герои нашего времени.
   Криво улыбнувшись, Грикс сообщил капитану, что намерен провести инспекцию всех до единой стартовых площадок, добавив при этом, что он и его подчиненные хорошо вооружены и вряд ли у них найдется свободное время для обеда.
   Капитан Дарнэ судорожно сглотнул застрявший в горле комок. Вытащив рацию, он сообщил своим помощникам, что будет сопровождать лейтенанта Грикса во время инспекции стартовых площадок, начиная с площадки номер один.
   Отключив связь, Дарнэ представил себе, какую панику вызовет эта короткая информация. Придется куда-то спрятать огромное количество багажа и убрать с глаз подальше персонал, не имеющий удостоверений. Да, денек обещал быть трудным!
   Глава 5
   "Ходунок" уже сжигал последние крохи гидротоплива, когда наконец сполз со склона в узкое, с нависшими стенами ущелье, что прорезало базальтовый бок горы. На первый взгляд ничто не таило в себе опасности. Карни переключил компьютер в режим анализа поступавших изображений и не обнаружил ничего подозрительного.
   И все же бдительность не помешает, решил он. Ведь это был последний тайник на пути домой, в Болдовер. Карни специально устроил тайник в этом ущелье, так как южная часть парка стала местом далеко не безопасным. Сотни бандитов прочесывали окрестности Беливо-Сити, охотясь на поставщиков наркотического зелья, и тайник с горючим мог легко превратиться в идеальное место для засады.
   Вездеход плелся вниз по склону, то и дело застревая. Его баки были практически пусты.
   Карни заколебался. Еще пятьдесят метров, и он у цели. Не выдал ли он себя? Похоже, нет. Карни двинул машину вперед. По дну ущелья, извиваясь среди камней и обломков породы, бежал узкий ручеек. Северный берег был подрезан, образуя неглубокую пещеру. Канистры с топливом Карни зарыл в черный песок у одной из ее стен. В самом дальнем углу пещеры, сливаясь с цветом темных сланцевых стен, стояла едва различимая палатка Карни. Ее нельзя было разглядеть с высоты, даже с вершины каньона, собственно, ниоткуда, только со дна ущелья.