Райли Юджиния. И нет преград…

   — Как мне заслужить твое прощение?
   — Помоги мне найти мою прапрабабушку.
   Он тяжело вздохнул.
   — Конечно, помогу! Значит, договорились.
   Но вдруг она и впрямь окажется повинной в убийстве и прочих злодействах? Что мы тогда будем делать?
   Она закусила губу.
   — Ты хочешь знать, смогу ли я отдать ее в руки правосудия?
   Он кивнул.
   — Не знаю, Сэм, — честно призналась Энни. — Там посмотрим.
   Они надолго замолчали. Наконец он спросил:
   — Ты в самом деле этого хочешь, Энни?
   — Сэм, я должна ей помочь.
   — А знаешь, чего хочу я? — спросил он дрожащим от волнения голосом.
   — Нет, не знаю.
   Он нежно прижал ее к себе.
   — Я хочу удержать тебя здесь навсегда. Не знаю, почему я нашел тебя, милая, но я счастлив оттого, что ты у меня есть. Однако куда бы мы сейчас ни отправились, мне кажется, мы в конце концов должны будем расстаться.
   Его страдальческий взгляд и нежность тронули Энни.
   Она закинула руки ему на шею. От него так чудесно пахло! Он казался таким теплым и сильным… Впрочем, он прав: если они сделают, как она хочет, то им придется расстаться. Как было бы здорово укрыться вместе с ним от всего мира — точнее, от их обоих миров, — но это не решило бы их проблем.
   — Мы не можем просто взять и отмахнуться от всего этого, Сэм.
   — Почему? Ведь тебе здесь нравится.
   — Да, но…
   — Ты меня хочешь.
   Сердце Энни гулко ухало под ребрами. Сэм смотрел на нее в упор. Ей хотелось заблудиться в океане их любви и больше никогда не отпускать его от себя.
   И все же она печально покачала головой.
   — Да, ты прав, Сэм, но мне надо спасти мою прапрабабушку. Мы уже потеряли столько времени…
   — Ты собираешься меня наказать?
   — Нет, Сэм, дело не в этом.
   Он вцепился в ее плечи.
   — Разве? Ты сказала мне, что не будешь моей, потому что я тебе не верю. Но теперь я тебе поверил, Энни, а ты опять колеблешься.
   Его напор сразил Энни. Она открыла рот, собираясь ответить, но Сэм впился в ее губы жадным поцелуем. По телу Энни разлился блаженный огонь страсти. Как же она по нему соскучилась!
   Сэм быстро уложил ее на подстилку из сосновой хвои и опустился рядом, проворно снимая с нее рубашку. Энни почувствовала его губы на своем горле, потом на груди. Она зажмурилась от удовольствия, когда язык Сэма коснулся ее затвердевшего соска.
   — Скажи, что ты меня прощаешь, Энни, — прохрипел он. — Я хочу услышать это из твоих уст, и немедленно.
   — Я прощаю тебя, Сэм, — прошептала она.
   — Итак, с этим покончено. Да?
   — Да.
   Он отклонился назад и посмотрел ей в глаза, расстегивая ее джинсы.
   — Скажи, почему ты стонешь, когда мы занимаемся любовью? — спросил он с улыбкой.
   Она обвила руками его шею.
   — Потому что я счастлива, Сэм.
   — Ох, милая!
   Энни прижала к себе голову Сэма и страстно его поцеловала. Ему не требовалось иного приглашения. Уверенными руками он стянул с Энни джинсы и тут же овладел ею, содрогнувшись в экстазе. Она застонала, растворившись в этом самозабвенном соитии.
   — Тебе не больно, милая? — сипло прошептал он, приподнимая ее ягодицы.
   — Мне приятно до боли, — простонала она, целуя его волосы и лицо.
   — Ох, Энни!
   Она прижалась к нему всем телом, испытывая доселе неизведанное блаженство, вскоре достигшее крайней точки. «Как я могла так долго ему отказывать? — пронеслось у нее в мозгу, когда наступила долгожданная разрядка. — Если я его когда-нибудь потеряю, я умру».

Глава 27

   — И куда же мы отсюда направимся, Сэм? — спросила Энни.
   Поздно вечером, когда остальные члены отряда ушли спать, парочка задержалась у главного костра, грея друг друга в объятиях. Энни была взволнована близостью Сэма, ибо этот день оказался незабываемым для них обоих. Они вернулись в лагерь только под вечер, слегка растрепанные, усталые, с сосновыми иголками в волосах — и такие счастливые. Перед ужином Энни проведала Сидящую на Облаке и ее новорожденную дочку, а после еды опять развлекала отряд рассказами о жизни в будущем веке.
   Все было замечательно, но Энни по-прежнему тревожилась, не зная, как сложатся дальше ее отношения с Сэмом. Она выжидательно смотрела на своего спутника, а он не отрывал глаз от огня.
   — Ты все-таки хочешь уехать? — спросил он. Подняв голову, она увидела невероятно черные небеса с россыпью мерцающих звезд над снежными вершинами Скалистых гор.
   — Здесь чудесно, — признала она. — Наверное, я могла бы остаться и тоже стать индианкой.
   — Могла бы? — встрепенулся Сэм. Энни кивнула.
   — Эта простая жизнь на лоне природы напоминает мне мои детство и юность, проведенные на ранчо. — В ее голосе послышались нотки боли. — Но ты мало знаешь об этом периоде моей жизни да и вообще о том, как я жила до встречи с тобой.
   Сэм сжал руку возлюбленной и виновато заглянул ей в глаза.
   — Энни, мне кажется, я знаю про тебя все, что мне надо знать. Ты красивая, гордая, страстная, добрая, честная и великодушная. Ты отдаешь мне всю душу, когда мы занимаемся любовью. А что касается твоей жизни до нашей встречи, ты права: я не придавал этому почти никакого значения и даже не хотел тебя слушать. Но я исправлюсь, только дай время.
   Тронутая его искренностью, Энни взъерошила ему волосы.
   — После того, что сегодня было, я не могу тебе отказать.
   Он обнял ее за плечи, и они долго сидели, слушая, как ветер треплет вигвамы, а вдали завывает койот.
   — И все же мы должны решить, что нам делать, милая, — ласково заговорил Сэм. — Оставаться здесь или…
   — Да, — согласилась Энни. — Мне нравится этот лагерь, но как я могу остаться, зная, что моей прапрабабушке грозит беда? К тому же Сидящая на Облаке скоро покинет родильную палатку. Мне надо будет освободить ее вигвам, чтобы она воссоединилась со своей семьей.
   Сэм кивнул.
   — Ты хотела бы уехать в ближайшие дни?
   — Уехать куда?
   — В Роудивилл. Мы попытаемся спасти твою прапрабабушку…
   — Но как мы ее спасем? Тебе не приходило в голову, что мое разительное сходство с Грязной Рози может навлечь на меня большие неприятности?
   Он усмехнулся и ласково ущипнул ее за подбородок.
   — Да, я думал об этом. Мало того, я сам известен в тех краях — во всяком случае, в окрестностях Сентрал-Сити. Все знают, что я работаю на судью Райчеса.
   Чтобы не вызвать подозрений, нам обоим нужно замаскироваться.
   — Что ты предлагаешь?
   В глазах Сэма зажглись озорные искорки.
   — Знаешь, милая, я все время вспоминаю о семье священника, с которой мы встретились на дороге. И о тех днях, когда я, будучи маленьким мальчиком, разъезжал по территориям вместе со своим дедушкой-миссионером.
   Энни округлила глаза.
   — Так ты хочешь… Сэм усмехнулся.
   — Кто заподозрит христианского священника и его суп-руту в чем-то незаконном? К тому же я слышал, что Ройс Роуди, несмотря на свой распутный нрав, сильно набожен. Он не посмеет пристрелить проповедника.
   Энни хохотнула, немало заинтригованная идеей Сэма.
   — Что ж, пожалуй, ты прав. И все-таки ты — и вдруг священник…
   — А почему мне нельзя быть священником? — резко спросил он.
   — Впрочем, тебе хватит наглости, — согласилась она, сдержав улыбку.
   Он шутливо погрозил ей пальцем.
   — Женщина, не нарывайся, а то я тебя отшлепаю! Она сморщила носик.
   — В тот день, когда ты меня отшлепаешь, Сэм Ноубл, в аду станет холодно.
   Сэм засмеялся.
   — Кажется, в один из таких дней я тебя нашел.
   Энни весело рассмеялась и наградила Сэма поцелуем. Этой ночью они долго сидели у костра, обсуждая блестящий план Сэма.
   Два дня спустя они уезжали. Холодным утром все жители маленького палаточного лагеря собрались возле кораля, чтобы их проводить. Многие принесли подарки — еду и украшения.
   Сначала вперед вышел Лунный Теленок. Он торжественно преподнес Энни амулет из шалфея и пестрых птичьих перьев. Юродивый молчал, но Энни видела по его печальному лицу: он понимает, что они с Сэмом уезжают. Она поблагодарила беднягу, ласково тронув его руку. К ее удивлению, он не отпрянул. Потом подошла Знахарка и подарила ей красивое ожерелье из разноцветного бисера, а Белая Сова протянула мешочек с целебными травами.
   Следующей была Сидящая на Облаке со своей малышкой. Энни долго держала ребенка на руках, потом отдала его матери и крепко обняла шайеннку. По виду Сидящей на Облаке было трудно предположить, что всего несколько дней назад она родила ребенка.
   — Спасибо тебе за твою доброту, — от души поблагодарила Энни подругу.
   Женщина сжала ей руку.
   — Да направит вас Всевышний Мудрец в ваших скитаниях.
   Энни слегка улыбнулась, вспомнив, что точно такие же слова сказал ей Уиндфут.
   — Спасибо. Пусть он также хранит тебя и твою замечательную семью.
   Женщина отошла. Между тем Сэм в последний раз обнял свою бабушку, потом обернулся и пожал руку Кнуту. Наконец взгляды его и Энни встретились. Он кивнул, и они направились к лошадям.
   Энни села на красивую лошадку, подаренную ей Красным Щитом. Сэм оставил ее старого коня на попечение Свистящего Кнута. Они тронулись в путь, в горы. Оглянувшись, Энни увидела, что множество пар карих глаз смотрит им вслед. Но взволнованный взгляд Лунного Теленка особенно разбередил ей душу.
   — С отрядом не случится ничего плохого? — спросила она у Сэма.
   — Надеюсь, что нет. Если хочешь, когда мы закончим наши дела, мы вернемся и посмотрим, как они живут.
   — Если я вернусь… — пробормотала Энни. Сэм резко взглянул на нее.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Знаешь, я несколько обескуражена перспективой встречи со своей прапрабабушкой. Это такой парадокс!
   — Что-что?
   — Парадокс — это головоломка, загадка; то, что не поддается логике.
   — Это верно. Ты и впрямь не поддаешься никакой логике, милая, — согласился Сэм.
   Она скорчила гримаску.
   — Ты хочешь сказать, — проговорил он уже серьезнее, — что это нелепо: оказаться в одно и то же время и примерно в одинаковом возрасте со своей родной прапрабабушкой? Здравый смысл подсказывает, что этого не может быть. Одна из вас должна быть мертва.
   Энни побледнела.
   — Не надо об этом! Но ты прав: наша встреча перечеркивает все законы времени и пространства. А что, если одна из нас и в самом деле исчезнет?
   Сэм покачал головой:
   — Милая, ты говоришь ерунду. Ведь ты сама постоянно твердишь мне о том, что должна ей помочь.
   — Да, и я очень надеюсь, что у меня это получится, — призналась Энни.
   — Если хочешь знать правду, мне тоже все это кажется очень странным, — задумчиво заметил Сэм. — И я боюсь тебя потерять.
   Энни помолчала.
   — Сколько времени займет поездка до Роудивилла?
   — День-два. — Сэм потер подбородок. — Я давно не брился…
   — Я это заметила.
   — Даже хорошо, что у меня отросла борода, пусть и короткая. Я спрячу за ней лицо.
   — Ах, ну да, ведь мы должны замаскироваться!
   — Прежде чем направиться в Роудивилл, нам придется остановиться в Джорджтауне, взять в аренду кабриолет и купить подобающую одежду. — Он хмуро оглядел ее джинсы и рубашку. — Как ты думаешь, ты сумеешь изобразить из себя жену священника?
   — Попробую. Мне помогут черная краска для волос, строгая прическа и очки.
   Сэм усмехнулся.
   — Тебе понадобится пара черных шелковых платьев.
   — Это само собой. Такие платья — стандартная униформа жены священника.
   — А еще нам надо сменить имена. — Он сдвинул брови. — Что, если я буду преподобным Лемюэлем Профетом, а ты моей женой Ребеккой?
   — Звучит вполне прилично.
   — Ты умеешь играть на пианино? — с надеждой спросил он.
   — Нет. У меня нет музыкального слуха. С этим тебе не повезло.
   — Ну, это не страшно.
   — Зато если тебе понадобится первоклассный наездник для гонок с бочками — я к твоим услугам, — усмехнулась Энни.
   Он наморщил лоб.
   — Что еще за гонки с бочками?
   — Когда я была подростком, я не пропускала ни одного крупного техасского родео. Гонки с бочками — это когда наездник ведет свою лошадь по дорожке, выложенной бочками, преодолевая препятствия. На соревнованиях я завоевала немало синих ленточек.
   — Этот твой талант может нам пригодиться, если придется спешно удирать из Роудивилла, — заметил Сэм, невесело усмехнувшись.
   Энни засмеялась.
   — Ты прав. Если такое случится, я раздавлю не слишком много людей.
   — Энни, — смущенно заговорил Сэм после долгого молчания, — расскажи мне побольше о себе.
   Она взглянула на него, удивленная этой просьбой.
   — О себе? Что именно ты хочешь узнать?
   — Как ты жила раньше, в каком мире — одним словом, все. Энни пожала плечами:
   . — Твой вопрос несколько запоздал.
   — Энни, — обиделся Сэм, — ты же знаешь: я не спрашивал тебя о твоем прошлом, потому что ты была моей пленницей. Теперь все изменилось, и я чертовски этому рад. Теперь я верю тебе, милая.
   Она благодарно улыбнулась.
   — А ты умеешь угождать дамам, охотник за головами! Когда ты называешь меня милой, я таю как воск.
   — Так ты мне расскажешь?
   И Энни пустилась в долгое повествование. Она рассказала Сэму про свою жизнь в будущем: как она росла на ранчо, как потом училась, как начала работать. Рассказала о потере родителей и о своих проблемах с братом.
   — Значит, ты сирота и, кроме Ларри, у тебя никого нет? — спросил Сэм.
   — Да, — вздохнула она. — И я очень волнуюсь за него.
   — Я тебе сочувствую. Энни понимающе кивнула.
   — Знаешь, это странно, но ты немножко напоминаешь мне моего отца.
   Сэм засмеялся.
   — Неужели?
   В глазах Энни вспыхнула гордость.
   — Он был, что называется, «славным парнем».
   — То есть одним из тех легендарных ковбоев, про которых ты мне рассказывала?
   Она засмеялась.
   — Именно так. Но, боюсь, мой отец и такие мужчины, как он, — нечто вроде вымирающей породы. Теперь молодые люди стали… э-э… урбанизированными одноклеточными существами.
   Сэм нахмурился.
   — Не знаю, что ты этим хочешь сказать, но я очень рад, что тебе нравится мой тип мужчин.
   Сморщив носик, Энни продолжила экскурс в историю будущего, рассказав Сэму о том, как она купила город-призрак и чем обернулось для нее это рискованное предприятие, когда ее бросили и подрядчик, и родной брат.
   Когда она поведала о своих юридических закавыках с шайеннами и о встрече со стариком Уиндфутом, Сэм ухмыльнулся.
   — Знаешь, что интересно? Мое второе имя — Уиндфут.
   — Ты шутишь!
   — Нет. Мое полное имя — Сэмюел Уиндфут Ноубл.
   — Ты думаешь, этот старый чудак — твой родственник? Сэм пожал плечами:
   — Может быть, хотя Уиндфут — довольно распространенное здесь имя.
   Она сверкнула глазами.
   — Ну что ж, мистер Сэмюел Уиндфут Ноубл, видимо, мне придется взять вас с собой в будущее, чтобы уладить дела с шайеннами. — Она замолчала и покачала головой. — Черт возьми, скорее всего я уже пропустила день судебного заседания и мой город-призрак теперь передали отряду «Серебряный ветер».
   Он побледнел.
   — Что с тобой, Сэм?
   Он ответил не сразу:
   — Странно… в родне моей бабушки есть люди из отряда «Серебряный ветер».
   — О Боже! — вскричала она. — Тогда мне обязательно нужно взять тебя с собой в будущее!
   Он усмехнулся.
   — Ты думаешь, я там приживусь? Энни улыбнулась.
   — Я уверена, что для людей конца двадцатого века ты будешь диковинкой. Твой вид бывалого ковбоя из девятнадцатого века, твое искусство бросать лассо, твоя меткость, твой жаргон и твое лицемерие…
   — Какое еще лицемерие? — прорычал он. Она закатила глаза.
   — А кто всего две недели назад читал мне лекции о морали? Кто говорил пословицами? «Что посеешь, то и пожнешь!» Для такого сексуального ковбоя ты настоящий ханжа, Сэм.
   — Ханжа? Женщина, ты заплатишь мне за это оскорбление!
   Она расправила манжеты на своей рубашке.
   — Думаю, мне пора продолжить историю моей жизни.
   — Да, да, продолжай!
   Энни рассказала все, что с ней приключилось, вплоть до того момента, как он похитил ее из Дэденда.
   — Ну и дела! Значит…
   — Что значит?
   Он уставился на нее в немом благоговении.
   — Я пересек временной барьер, чтобы найти тебя, Энни?
   — Конечно.
   — И нам предписано быть вместе?
   — Конечно.
   — И мы не должны расставаться?
   — Надеюсь на это, Сэм.
   Они посмотрели друг на друга.
   — Знаешь, что странно? — пробормотал он. — Я не помню, как я пересекал временной барьер.
   Она фыркнула.
   — Ты думаешь, там должны были стоять предупреждающие указатели вроде тех, что ставятся на железных дорогах? «Осторожно! Зона пересечения времени!»
   Сэм улыбнулся.
   — Там был ветер, дурачок!
   — Ветер? Ты хочешь сказать — ураган, который бушевал в день нашей встречи?
   Энни уверенно кивнула.
   — Я думаю, это и была та сила, которая перенесла тебя сквозь время и соединила нас вместе.
   — Выходит, мы с тобой встретились не просто так?
   — Разумеется, нет.
   Сэм почесал заросшую щеку.
   — Но мне по-прежнему не дает покоя один вопрос.
   — Какой же?
   Он испуганно взглянул на нее.
   — Ты оказалась здесь не просто так, Энни, но ты принадлежишь другой эпохе. Когда все это кончится… я могу тебя потерять.

Глава 28

   Первое впечатление Энни о Роудивилле можно было бы назвать смесью удивления и ужаса.
   Сэм вел кабриолет, который они арендовали в ближайшем поселении, Джорджтауне. Они проехали по крутой и грязной главной улице этого маленького городка, притулившегося в высокогорном ущелье среди величественных, покрытых снегом вершин. Энни искоса поглядывала на Сэма. По его строгому черному костюму, такой же шляпе и короткой, аккуратно подстриженной бородке было очень трудно догадаться, что этот мужчина — бесстрашный охотник за головами, а она, с забранными в пучок волосами, в больших роговых очках, черном платье, маленькой шляпке и перчатках, — та женщина, за которой он когда-то охотился. Энни чувствовала себя немножко глупо в этом маскарадном облачении, который довершал неудобный тугой корсет. Однако сердце ее наполнялось невольной гордостью:
   на ее левой руке, под перчаткой, было обручальное кольцо, купленное Сэмом во время их остановки одновременно с одеждой и Библией. Впрочем, кольцо было всего лишь предметом маскировки, как и все остальное.
   Прошлой ночью они занимались любовью на природе, лежа в объятиях друг друга под восхитительным звездным небом. Вспомнив об этом, Энни содрогнулась от восторга. Они с Сэмом лихорадочно прижимались друг к другу, не смея признаться в своих затаенных страхах. Но Энни прекрасно знала, что они оба тревожатся об одном и том же — о дальнейшей поездке и поисках настоящей Рози.
   Увидев население Роудивилла, Энни сильно усомнилась в успехе их предприятия. По обеим сторонам грязной улицы тянулись ветхие салуны, обшарпанный универмаг с покосившимся крыльцом, маленькая аптека и скромная гостиница. В городке были и телеграф, и небольшой банк, но ни церкви, ни тюрьмы Энни не заметила. Гостиница кишела разным сбродом: кривоногими ковбоями с «кольтами», размалеванными ночными бабочками в крикливых шелках и перьях, а также щеголеватыми мужчинами с ремнями, нашпигованными патронами и револьверами с перламутровыми рукоятками, которые выдавали в их хозяевах либо бандитов, либо картежников.
   На улице им повстречался седой старик старатель, ведущий за веревку ослика, и коммивояжер в ярко-желтом фургоне. Когда они поравнялись с одним из салунов, Энни вскрикнула от удивления, увидев, как туда прямо на лошади въехал пьяный ковбой. Испуганное животное взвилось на дыбы и заржало, наездник с криками помахал револьвером и уехал.
   Энни изумленно взглянула на Сэма.
   — О Боже, это просто Содом и Гоморра! Ее спутник усмехнулся.
   — А как же твоя склонность к авантюрам, милая?
   — Да, сдается мне, веселенькая у нас будет поездка! — нервно хохотнула Энни.
   — Сегодня суббота — ковбои гуляют. — Сэм нахмурился. — Может, уедем сейчас отсюда и вернемся завтра?
   — Ну уж нет! Не будем ничего откладывать, — заявила Энни с напускной храбростью. — Сейчас самый удачный момент для того, чтобы войти в какой-нибудь из этих салунов и организовать лекцию о христианстве. Мы поймаем грешников за руку!
   — Ты говоришь дело! Но мне все же придется за тобой присматривать. — Он кивнул на пивную, из которой только что выехал пьяный дебошир. — Пожалуй, начнем с «Роуди-Руст». Я слышал, это излюбленный притон Ройса Роуди.
   — Гм-м… Судя по виду этого заведения, мистер Роуди и его дружки будут не в восторге от твоей проповеди.
   Он с сомнением посмотрел на нее.
   — Да, милая, ты права. Может, тебе лучше остаться в гостинице?
   Она сердито сверкнула глазами.
   — Ни за что на свете, Сэм Ноубл! Если ты можешь укрощать этих диких львов, то я тоже смогу!
   Сэму было приятно это услышать.
   Он остановил кабриолет, сунул под мышку Библию и помог выйти своей спутнице. Не успели они ступить на дощатую мостовую, как Энни почувствовала «ароматы» салуна. Уши ей резанул пьяный гогот, заглушаемый лихой песней «Кэмптаунские гонки» (Песня Стивена Фостера (XIX в.), получившая широкую известность в США.), в ноздри ударил запах прокисшего пива и табака.
   Войдя в салун, они стали свидетелями колоритной сцены из жизни ковбоев. Здесь витал туман из табачного дыма, а стены были изрешечены пулями. На маленькой сцене расхаживали три полуголые девицы в полосатых красно-белых костюмах, а внизу, в луже, разлитой из опрокинутой плевательницы, дрались двое пьяниц. Совсем рядом три бородатых испанца в сомбреро играли в рулетку, а за другими столами шли азартные карточные баталии: здесь играли во всевозможные игры — от покера до блэкджека. Под самым носом у Энни бородатый старик горец лапал пышнотелую шлюху, сидевшую у него на коленях. Казалось непонятным, как эта женщина терпела жуткий запах пота, грязи и перегара виски, не говоря уже о жевательном табаке, который ее клиент сплевывал себе на бороду.
   Но тут внимание Энни отвлек ее возлюбленный. Сэм выхватил «кольт» и трижды пальнул в потолок. По залу прокатился испуганный вздох, и наступила оглушительная тишина. Десятки пар недоуменных пьяных глаз устремились в его сторону. Пианист привстал с табурета, а девушки поспешно убежали со сцены.
   Энни в ужасе уставилась на Сэма. Он что, спятил? Однако его смелость вселяла невольное уважение. Он высокомерно взирал на притихшую толпу, всем своим видом выражая праведное негодование.
   Наконец он поднял Библию и пробасил:
   — Раскайтесь, грешники, или Господь уничтожит вас, как уничтожил в пожаре Содом и Гоморру! В Библии сказано: «Обретите Бога и будете живы!»
   В голосе Сэма было столько мощи, что у Энни по спине побежали мурашки. Несколько мгновений толпа никак не реагировала. Мужчины-завсегдатаи поглядывали на непрошеного гостя с опаской и растерянностью. Но вдруг послышался грубый окрик:
   — Эй, проповедник, оставь нас в покое! Иди читай свою Библию где-нибудь в другом месте!
   Раздался дружный хохот, и мужчины быстро утратили интерес к Сэму, вернувшись к прерванным забавам. Взглянув на своего спутника, Энни заметила, что он с трудом сдерживает гнев. Интересно, что он будет делать дальше?
   Сэм подошел к человеку, который с ним заговорил. Это был золотоискатель с изрытым оспой лицом и недобрыми, налитыми кровью глазами), и перевернул его столик. Карты, деньги, стаканы и бутылки со спиртным разлетелись в разные стороны. Золотоискатель и два его дружка кое-как поднялись на ноги.
   Увидев этих разъяренных мужчин, Энни подумала, что у них с Сэмом есть десять секунд на то, чтобы унести ноги.
   Но ее возлюбленный продолжал поражать ее своей храбростью.
   — Грешные души должны погибнуть! — цитировал Сэм Библию, с глазами, горевшими яростным огнем, обращаясь к пьяным мужикам. — Я изгоняю тебя, грешник, так же, как Иисус изгнал из храма торгашей и менял!
   В салуне опять стало тихо. Энни в ужасе замерла. Интересно, прислушается ли это скопище бродяг к словам Сэма или укокошит их обоих? Золотоискатель, вызвавший Сэма на словесную дуэль, явно готовился к убийству. Его узловатые пальцы уже потянулись к кобуре.
   Внезапно все обернулись к высокому мужчине средних лет, который шел сквозь толпу к Сэму. Лысеющий, с небольшим брюшком, в черных брюках, белой рубашке, красном галстуке-бабочке и черном атласном жилете с кармашком для золотых часов, мужчина шагал уверенной поступью богатого человека, наделенного властью. Его длинное лицо было гладко выбрито, однако обвисшие щеки и мешки под глазами свидетельствовали о распутном образе жизни. Тонкие губы незнакомца были сложены в улыбку, но внимание Энни задержалось на его темных, почти черных глазах. Она внимательно вглядывалась в эти глаза, но не находила там отражения души. Между тем мужчина приблизился к Сэму, и она, сдержав дрожь, встала рядом со своим «мужем».
   Мужчина обернулся к толпе.
   — Все, ребята, концерт окончен!
   Завсегдатаи салуна начали переговариваться между собой, возобновив игру, а мужчина сосредоточил свое внимание на Сэме и Энни.
   — Привет, соседи, — протянул он ласково, но с угрозой, и кивнул на револьвер Сэма. — Мы вас чем-то обидели, незнакомец?
   Сэм с достоинством расправил плечи.
   — С кем я говорю?
   — Меня зовут Ройс Роуди. Вы устроили скандал в моем салуне.
   Сэм окинул Роуди суровым взглядом.
   — Простите, мистер Роуди, но в этом салуне столько дыр, что здесь вполне можно разводить птиц. Я не собираюсь разрушать ваше имущество, но мне надо донести слово Божье до этих исчадий ада.