Райли Юджиния. И нет преград…

   — Вот как? — процедил он, сверкая глазами. — И кто же кого победил, леди? Сдается мне, что ты не так уж и умна.
   Энни задыхалась от ненависти.
   — Как ты меня нашел?
   Осклабившись, Сэм убрал револьвер от ее лица.
   — Я знал, что ты поедешь той же дорогой. Чтобы выиграть время, я выбрал самый короткий путь.
   — Тебе очень хочется получить вознаграждение, да? Ты так низок, что за деньги готов отправить в тюрьму любого, даже женщину?
   — О да, милая, ты и впрямь женщина!
   Его тон не понравился Энни. Она дернулась всем телом и судорожно глотнула, увидев, как изменилось лицо Сэма, как хищно блеснули его глаза.
   — Не двигайся! — приказал он.
   Услышав это тихое предупреждение, Энни испуганно замерла. В душе у нее все кипело от бессильной ярости, но она не собиралась бороться с вооруженным мужчиной.
   Сэм положил свободную руку ей на бедро и начал поглаживать обтянутые джинсами округлости. Энни судорожно втянула ртом воздух. Его пальцы скользнули ей между ног.
   Возмущение пересилило страх.
   — Черт возьми, что ты делаешь?
   Он нащупал застежку на ремне, опоясывавшем ее бедра.
   — Снимаю с тебя свой ремень.
   — А по-моему, ты меня лапаешь!
   Сэм не стал этого отрицать. Медленно расстегнув тяжелый ремень, он стянул его с ее бедер. Энни так сильно стиснула зубы, что у нее заболели мышцы. Его прикосновения ее возбудили! Она чувствовала, как вздувается и твердеет его мужская плоть, и не знала, куда деваться от предательского желания. Она лежала с пылающим лицом тяжело дышала.
   Сэм встал, убрал револьвер в кобуру и надел ремень себе на бедра. Судя по всему, этот негодяй был весьма доволен собой.
   В этот момент Энни была готова его убить.
   — Вставай! — сказал он.
   Поморщившись, она села и окинула своего похитителя вызывающим взглядом.
   — Я вижу, на тебе другие брюки. Он промолчал.
   — Я сказал — вставай! Мы уезжаем.
   — На одной лошади?
   Сэм схватил ее за руку и резко поставил на ноги.
   — Надо бы заставить тебя идти пешком до самого Сентрал-Сити. Но я, пожалуй, сумею вернуть твою кобылку. Она далеко не уйдет.
   «Это верно! — мрачно подумала Энни. — Легенда Дикого Запада опять мастерски закинет свое лассо!» Неуклюже поднявшись, она потерла ушибленный зад и сердито сверкнула глазами на Сэма.
   К ее удивлению, он вздохнул:
   — Зря ты затеяла этот побег. Я вовсе не хотел причинить тебе боль.
   Но Энни не собиралась мириться, взвинченная его недавней физической близостью.
   — Конечно, ты не хочешь причинять мне боль, — невесело усмехнулась она, борясь с обжигающими слезами, — ты просто хочешь отвезти меня на казнь и получить за это денежки. Ты настоящий герой, не так ли?
   — Это моя работа! — огрызнулся Сэм.
   — А насиловать меня по дороге — тоже твоя работа? Его лицо потемнело от гнева.
   — Замолчи — или я заткну тебе рот кляпом! И не ты ли только что пыхтела и краснела, лежа подо мной?
   — Я говорю не об этом!
   — А я об этом!
   Энни шагнула ближе и закричала:
   — Наживаться на смерти невинной женщины — это твоя работа?!
   С губ Сэма сорвался ехидный смешок.
   — Ничего себе невинная женщина! Удрала от меня, а потом извивалась, как змея, пока я снимал с нее ремень!
   Энни потрясла кулаком у него перед носом.
   — Моей жизни грозит опасность. Учти, Сэм Ноубл: если ради собственного спасения мне придется тебя убить, то я это сделаю!
   Она резко развернулась и подняла с земли свою сумку.
   — Спасибо за предупреждение, — проворчал Сэм ей в спину.
   Поразительно, как быстро он терял самообладание! И это уже не в первый раз. Обычно женщины не вызывали в нем столь неистовых чувств. Но перед этой женщиной, хоть она и была преступницей, Сэм Ноубл устоять не мог.

Глава 11

   — Так и будешь дуться весь день? — спросил Сэм. — Ведь я согласился вернуться в Прери-Стамп, чтобы ты собрала оставшиеся вещи.
   Они уже несколько часов ехали рысью по лугам, расположенным к северу от Прери-Стамп. Ландшафт постепенно менялся — вчерашние столовые горы и зияющие ущелья уступили место более плоской территории, изрезанной каменистыми оврагами и покрытой желтой почвой. Редкие карликовые дубы, заросли кедра и огромные пространства бизоновой травы перемежались вездесущими кактусами и полынью. Воздух был настоян на сладких ароматах хвои, свежей росы и луговых цветов. Над бесконечными желтыми полями носились звонкоголосые горные пташки и стайки жаворонков.
   После того как они во второй раз уехали из гостиницы, Энни почти не разговаривала с Сэмом, с удовольствием наблюдая его смущение.
   — Буду ли я дуться весь день? — язвительно повторила она. — А по-твоему, у меня нет на это никаких причин?
   Он сердито сверкнул глазами.
   Энни нарочито долго поправляла свою шляпу.
   — Сначала ты меня похитил… меня — женщину, которая не совершила никакого преступления, — и протащил по трем штатам. Я много раз повторяла тебе, что я не преступница и не убийца, но ты отказываешься в это верить. Ты даже не хочешь заглянуть в удостоверение личности, которое лежит в моей сумке, чтобы убедиться в своей ошибке. Ты собираешься отправить меня в тюрьму и получить за это денежное вознаграждение только потому, что мое лицо похоже на портрет, напечатанный в объявлении о розыске. Я уже не говорю о тех издевательствах, которым ты подверг меня вчера вечером, в гостинице, и сегодня утром, на дороге. И после всего этого ты еще хочешь, чтобы я была с тобой любезна?
   Сэм скрипнул зубами.
   — Я только хотел сказать, что до Сентрал-Сити еще далеко и не стоит нам смотреть друг на друга волком.
   — Предлагаешь перемирие? — удивилась она.
   — Для тебя же будет гораздо лучше, если ты перестанешь со мной пререкаться. Черт возьми, даже если бы тебе удалось бежать, ты все равно не смогла бы добраться до округа Гилппп и погибла в пути. В одиночку женщине нечего делать в этих диких краях.
   Голос Энни зазвенел от негодования:
   — Минуточку, мистер Сэмюел Ноубл! Вы противоречите сами себе. Кажется, раньше вы считали меня матерой преступницей — отпетой бандиткой, которой нипочем любые трудности. Неужели вы наконец поверили моим словам?
   К ее удовольствию, лицо Сэма помрачнело. — Ну так как, мистер Ноубл? Кто я, по-вашему, — жестокая убийца или хрупкий парниковый цветочек?
   — Я говорю лишь о том, что ты не знаешь этих мест, — проворчал он.
   — Если я не знаю этих мест, каким же образом я попала из Роудивилла, Колорадо, в Дэденд, Техас?
   Он смущенно отвел глаза и почесал подбородок.
   — Пожалуй, ты права. И все-таки ты женщина…
   — Это мы уже установили, — перебила его Энни. — И хотя ты считаешь себя существом высшего порядка, могу тебя заверить, что я вовсе не так беспомощна, как ты думаешь.
   — Сколько можно колоть мне глаза? — раздраженно вскричал он.
   — А чего бы ты хотел? — парировала Энни. — Впрочем, я с радостью стану послушной — как только ты мне поверишь и отпустишь с миром.
   Он сдвинул брови и уставился на дорогу.
   В душе Энни все кипело. Сэм Ноубл просто невыносим! Он считает ее лгуньей, смеется над ее женской беззащитностью и хочет, чтобы она мило улыбалась, пока он везет ее на казнь! Что ж, она улыбнется и даже, быть может, скажет несколько добрых слов — но только после того, как зароет его в землю!
   Все утро они молчали, а в полдень, после привала, когда Энни вскочила в седло, Сэм подошел к ее лошади, чтобы снова связать руки своей строптивой пленнице.
   — Черт возьми! — испуганно воскликнул он. — У тебя на запястьях кровь! Почему ты ничего не сказала?
   Его неожиданное сочувствие поразило Энни.
   — Я думала, что тебя это не интересует, — ответила она сиплым от волнения голосом.
   Подняв голову, Сэм заглянул в ее выразительное лицо и понял, что она вот-вот расплачется. В нем зашевелились угрызения совести. Ослепленный гневом, он не подумал о том, какие жуткие следы оставит веревка на нежной женской коже! Ему захотелось прикоснуться губами к этим болезненным ссадинам.
   Он сдержал стон. Эта женщина доведет его до беды!
   А впрочем, она права. Откуда ей было знать, что его могут обеспокоить ее стертые в кровь руки? Тем не менее они его беспокоили.
   Как же быть? Она уже дважды пыталась сбежать, и он не мог ей доверять. Но и продолжать связывать ей руки он тоже не мог. Веревка еще больше разбередит раны, они нагноятся от дорожной пыли, и Энни умрет.
   Конечно, участь этой женщины уже была решена, и другой на его месте не стал бы так за нее волноваться. Но Сэм Ноубл полагал, что при всех своих грехах Энни все же заслуживает простого человеческого участия.
   Сэм поднял глаза и наткнулся на ее растерянный взгляд.
   — Слезай! — Он подал ей руку.
   Энни хоть и настороженно, но все же приняла его помощь.
   Как только она спрыгнула на землю, Сэм положил руки ей на плечи и проникновенно сказал:
   — Послушай, я должен взять с тебя слово, что ты больше не будешь убегать.
   — Вот как? — усмехнулась она.
   — Если ты мне это пообещаешь, я не буду связывать тебе руки. Мне не нравятся эти ссадины.
   Энни была удивлена и даже тронута его сочувствием. Да и не стоило упускать такую возможность.
   — Ладно, — произнесла она, вздохнув, — обещаю. Он недоверчиво вскинул бровь.
   — Это правда?
   Энни закатила глаза к небесам.
   — Что значит — правда? Ты сам мне это предложил.
   — Я не хочу, чтобы ты заболела до нашего приезда в Сентрал-Сити, — проворчал Сэм. — Но если ты опять попытаешься удрать, мне придется тебя застрелить.
   Энни испытала горькое разочарование. Она-то думала, что Сэм Ноубл искренне о ней заботится, а оказывается, он просто не хочет задерживаться из-за ее болезни.
   — Не волнуйтесь, мистер Ноубл, я приму ваши слова к сведению, — хрипло отозвалась Энни. — Я знаю, что вы намерены отдать меня в руки правосудия и получить ваши чертовы деньги. При этом вам все равно, живая я буду или мертвая.
   Увидев выражение лица Сэма, Энни подумала, что он сейчас на нее набросится, но он только покачал головой и взял ее за руку.
   — Прежде чем ехать дальше, мы промоем и перевяжем твои раны.
   Когда они тронулись в путь, Энни немного успокоилась и попыталась рассуждать здраво. Каковы бы ни были мотивы Сэма, развязав ей руки, он поступил великодушно. Мало того, он помог ей промыть раны и даже порвал на бинты одну из своих чистых рубашек. Его удивительно нежная забота. К глазам ее опять подступили слезы, веревка больше не натирала ей руки. Она избавилась от постоянной боли, и это было невероятным облегчением.
   Но при всей своей благодарности Энни не забывала о том, что Сэм взял ее в плен и везет на казнь, хоть она и не сделала ничего плохого. Утром он предложил ей быть терпимее друг к другу. Возможно, это был ее единственный шанс на спасение. Надо завоевать доверие охотника за головами и убедить его в том, что она вовсе не Грязная Рози. Конечно, это нелегко, но если они будут продолжать ссориться, то это уж точно не приведет ни к чему хорошему.
   Придется набраться терпения, а может быть, даже очаровать своего похитителя. «Не угодить бы в еще большую беду», — подумала Энни, вспоминая свою реакцию на его пылкий поцелуй и бурные ласки. Хотя что ей терять? Этот человек — отнюдь не чудовище. И пусть он даже исходил из своих корыстных интересов, но ведь проявил же он некоторую порядочность, защитив ее от грозы и сняв с ее рук веревки, хотя никаких оснований ей доверять у него не было. Не говоря уж о том, что другой мужчина на его месте наверняка изнасиловал бы свою пленницу.
   Энни решила получше изучить своего врага.
   — Расскажи о себе, охотник за головами, — небрежно попросила она.
   Сэм взглянул на нее с удивлением.
   — Ты опять со мной заговорила?
   — Ты же сам предложил наладить отношения. Он пожал плечами:
   — И что же тебе рассказать?
   — О твоей семье, о том, где ты провел детство, и все такое. — Она посмотрела на него с любопытством. — Ты говорил, что ты наполовину индеец…
   — На четверть шайенн.
   — Как это получилось?
   Губы Сэма сложились в задумчивую улыбку.
   — Наверное, все началось с моего деда. Пятьдесят лет назад он приехал к индейцам в качестве миссионера.
   — Твой дед был священником? — поразилась Энни.
   — Да, баптистским пастором. Он встретил мою бабушку, шайеннку, на индейской территории. Они поженились и отправились на Запад. В дороге родился мой отец. Дед стал разъездным проповедником в Калифорнии, а отец вырос на западе и рано обзавелся женой. Когда мне было всего семь лет, мы переехали в Колорадо. Как раз в это время на Пайкс-Пик нашли золото.
   — Твой отец был золотодобытчиком?
   — Нет, картежником, который надеялся разбогатеть, выигрывая у старателей золотые самородки. А мама была школьной учительницей. Она преподавала в Нью-Идене — шахтерском городке, в котором мы поселились.
   Энни покачала головой:
   — Картежник и школьная учительница. Ничего себе парочка!
   Сэм нахмурился.
   — Отец часто пропадал в соседнем городке, где играл с золотодобытчиками. Но к сожалению, почти все деньги он просаживал на выпивку и проституток.
   — Мне очень жаль, — сказала Энни. Сэм причмокнул, погоняя лошадь.
   — Мама одна воспитывала нас с сестрой. Энни подавила смешок.
   — Прости, но ты не похож на сына учительницы. Сэм ухмыльнулся.
   — Да, я вырос совсем не таким, как моя младшая сестра Бетси. Мама пыталась приучить меня к книгам, но я предпочитал проводить время на охоте и рыбалке или шататься по городку, слушая рассказы старожилов.
   — Похоже, ты пошел в своего отца, — криво усмехнулась Энни.
   — Ну, разве только самую малость, — признал он, сложив вместе большой и указательный пальцы.
   — И все же ты рос не без мужского влияния.
   — Это верно. К тому же через несколько лет после того, как мои родители обосновались в Колорадо, туда приехал дед — надо полагать, чтобы наставить на путь истинный местных грешников… и, разумеется, моего отца. После смерти деда бабушка вернулась к шайеннам и по сей день живет в их племени, хоть официально индейцы были выселены из Колорадо.
   — Она была рада, что вернулась к своим аборигенским корням? — поинтересовалась Энни.
   Сэм кивнул, хотя его явно озадачили слова «аборигенские корни».
   — Она очень любила моего деда, но так и не прижилась в его безумном мире белых людей. Наверное, отчасти поэтому они все время переезжали с места на место.
   — А что твои родители? Отец в конце концов остепенился. Сэм покачал головой.
   — Когда мне было тринадцать, пришло известие, что его застрелили во время ссоры за карточным столом.
   — Какое несчастье, — пробормотала Энни.
   — А через два года моя мама умерла от малярии. Тогда-то мы с сестрой и перебрались к бабушке, в ее племя.
   — Ты жил с шайеннами? Его лицо озарилось.
   — Да, и это было замечательно. Бетси едва исполнилось тринадцать лет, и ей требовалось женское руководство. Она прожила там даже дольше, чем я, а когда стала взрослой, вышла замуж за белого траппера (Охотник, ставящий капканы.) и уехала с ним в Вайоминг. Она пишет мне письма.
   — Ты скучаешь по ней?
   — Конечно. Кроме нее, у меня больше не осталось родных, если не считать моей бабушки. — Сэм вздохнул. — Я прожил у шайеннов несколько лет и многому научился у их воинов. Теперь я умею охотиться и рыбачить по-индейски, ходить по следу. Благодаря моим шайеннским братьям я обрел цель в жизни, когда отправился на поиски озарения.
   — На поиски озарения? — переспросила Энни, вспомнив, что совсем недавно уже слышала от кого-то это странноое выражение. — Что это значит?
   — У юношей-шайеннов есть традиция: они уходят в дикие края и там голодают. После нескольких дней поста и медитации воину является его духовный знак — тотем. Я отправился на поиски озарения, когда мне было шестнадцать, и увидел ястреба, который посоветовал мне стать охотником за головами.
   — И тогда ты ушел из племени?
   — Я ушел позже, но и потом не порвал связи с племенем. Несколько раз в году я навещаю бабушку и людей ее хлемени. Я признателен шайеннам за то, что они наставили меня в жизни.
   — Понятно, — протянула Энни, размышляя над его словами. — Значит, ты веришь в необходимость того, чем занимаешься?
   Сэм обратил к ней серьезный взгляд.
   — Я верю в справедливость. Закон должен побеждать зло. Энни рассмеялась.
   — Наверное, у тебя очень противоречивая натура, если твой дед был проповедником, бабушка — шайеннкой, мама — учительницей, а отец — картежником и гулякой. Как же ты живешь с такой смесью, Сэм Ноубл?
   Он усмехнулся.
   — Когда мне встречается такая вздорная женщина, как ты, я просто теряюсь и не знаю, что делать: то ли читать ей проповеди, то ли учить ее уму-разуму, то ли снять с нее скальп, то ли застрелить ее, то ли с ней переспать.
   Энни хмыкнула, но потом лицо ее стало задумчивым.
   — Я не привыкла иметь дела с мужчинами, у которых есть свой кодекс чести.
   — Кодекс чести? Ты имеешь в виду то, о чем говорил Билли Синглтри?
   — Да. Чувство справедливости и целеустремленность. Ты в самом деле хочешь совершать правильные поступки, Сэм?
   — Я стараюсь.
   — Ну что ж, могу тебе сказать, что, арестовав меня, ты допустил ужасную ошибку! — с жаром заявила она.
   Он вздохнул.
   — Энни, может, не будем начинать все сначала?
   — Будем. Скажи, почему ты так уверен, что нашел именно ту, которую искал?
   Сэм растерялся.
   — Что за дурацкий вопрос? На объявлении о розыске был твой портрет!
   — Да, но почему ты искал меня именно в Дэденде?
   — Видишь ли, это странная история, — признался он. — В племени моей бабушки живет один белый юродивый, Лунный Теленок. Однажды три шайеннских воина пошли на охоту и наткнулись на него в лесу. Парень был совсем плох, он блуждал по окрестностям, не помня себя. По правде сказать, он не совсем нормальный, но шайенны считают его колдуном. Он умеет заклинать животных.
   — Как интересно!
   — Перед тем как отправиться тебя искать, я навестил племя моей бабушки. У Лунного Теленка было очередное видение. Он сказал нам с бабушкой, что я найду тебя, если поеду на юг, и посоветовал мне прихватить еще одну лошадь. Сначала я решил, что это просто бред, но моя бабушка уговорила меня послушать юродивого. — Сэм задумчиво посмотрел на Энни. — Она разбирается в таких вопросах.
   Энни только покачала головой.
   — Значит, в том, что ты меня нашел, есть что-то мистическое?
   Он сдвинул брови.
   — Пожалуй, да.
   Энни сложила руки в мольбе.
   — Если ты веришь в индейский мистицизм, то почему не можешь поверить в то, что я пришелец из будущего?
   Он хмуро молчал.
   — Сэм, — заговорила она с искренней проникновенностью, — когда же наконец ты мне поверишь? Я жила в конце двадцатого века. И вдруг каким-то непонятным образом временной барьер сдвинулся.
   — В жизни не слышал подобной ахинеи! Энни с трудом сдержала приступ раздражения.
   — Я сама не понимаю, что произошло, не, может быть, меня прислали сюда, в прошлое, чтобы я нашла свою прапрабабушку и помогла ей… ведь от ее участи зависит история моей семьи.
   Сэм махнул рукой.
   — Женщина, ты опять несешь вздор! Путешествие во времени невозможно. Ты просто лгунья.
   — Ах так? — взвилась Энни. — А ты упрямец, который, несмотря ни на что, цепляется за свои заблуждения! Я легко могу доказать тебе свою правоту. Нам надо лишь поехать в Роудивилл и найти настоящую Рози.
   — Я уже нашел ее, — упрямо повторил Сэм.
   Эти слова переполнили чашу терпения Энни. Боясь сказать что-нибудь, о чем потом пожалеет, она тихо выругалась, пришпорила лошадь и поскакала вперед.
   Несколько мгновений Сэм смотрел ей вслед, не веря своим глазам. Черт возьми, эта женщина и впрямь сумасшедшая! Как можно ей доверять? Только что она обещала, что больше не будет от него убегать, и вот пожалуйста! Он сердито пришпорил лошадь и помчался за ней следом, закашлявшись от пыли.
   Догнав Энни, он схватил поводья и остановил обеих лошадей. Быстро спешившись, Сэм стянул ее с седла и поставил перед собой.
   — Ты просто напрашиваешься на то, чтобы я тебя укокошил! — прорычал он, больно вцепившись пальцами в ее плечи.
   Она вызывающе взглянула ему в лицо.
   — Похоже, это именно то, чего ты хочешь!
   Эта сирена искушала его своей вздымающейся грудью, сверкающими глазами, пухлыми губами и золотистыми локонами, выбившимися из косы. Эх, встряхнуть бы ее за плечи — да так, чтобы зубы застучали! Но нет, он не станет бить женщину…
   — Сейчас я покажу тебе, чего я хочу, — прохрипел он, заключая ее в объятия.
   Припав губами к губам Энни, он услышал ее сдавленный крик и ощутил прилив неистового желания, которое мучило его с самого утра. Прижав ее к себе, Сэм скользнул руками под пальто и погладил округлые ягодицы.
   Энни страстно изогнулась и непроизвольно потерлась о его мужскую плоть. Теряя над собой контроль от возбуждения, он чувствовал, как она сдается под его натиском. Испуганные возгласы сменились тихими блаженными стонами.
   Сэм уже собирался опустить ее на землю, однако остатки разума не позволили ему это сделать. Вот уже много лет он охотился на преступников и за это время научился не вступать с арестованными ни в какие личные отношения. Надо быть последним мерзавцем, чтобы изнасиловать женщину по пути на казнь.
   Обуздав свои чувства, он оторвался от губ своей пленницы и заглянул в ее раскрасневшееся, ошеломленное лицо.
   — Что это значит? — спросила она, чуть дыша.
   Сэм убрал с ее мягкой щеки прядь волос и хрипло сказал:
   — Не знаю. Ты сводишь меня с ума, сестренка. Рядом с тобой я просто теряю голову… — Он оглядел ее жадными глазами.
   Щеки Энни стали пунцовыми, но она с силой оттолкнула от себя Сэма.
   — Не смей! Он нахмурился.
   — Ты не умеешь держать своего слова!
   — Я не убегала от тебя!
   — Но пыталась!
   — Мне надо было выпустить пар.
   — А может, ты хотела, чтобы я задохнулся в пыли, поднятой твоей лошадью?
   Энни улыбнулась.
   — И это тоже.
   На виске у Сэма начала пульсировать жилка. Ему надоели ее вечные насмешки!
   — Тебе крупно повезло, что я тебя не пристрелил. Имей в виду: если ты еще раз выкинешь подобный фортель, я свяжу тебе руки и не посмотрю на твои стертые в кровь запястья!
   — Спасибо, что предупредил, — отозвалась она, вскакивая на лошадь.
   Смерив друг друга взглядами, они молча двинулись дальше. Энни злилась на себя за то, что опять поддалась на провокацию Сэма. Еще никогда в жизни она не испытывала такого сильного влечения к мужчине. Своими поцелуями Сэм Ноубл возбуждал ее до чрезвычайности. Ей не хотелось даже думать о том, что будет, если он вдруг повалит ее на землю.
   Их неудержимо влекло друг к другу, но Энни понимала, что это не путь к спасению: переспав с ней, безжалостный охотник за головами с радостью отведет ее на казнь и получит свои проклятые деньги. Ему ничего не стоит ее соблазнить. Но чтобы выжить, ей надо полагаться на собственный разум, а не на бурные чувства.
   Однако Энни уже сомневалась, что сумеет чем-нибудь пронять своего похитителя. Сэм верил, что она Рози, и упорно держался за свое заблуждение. Что же делать? Если они и дальше будут ехать с той же скоростью, то уже через неделю доберутся до Сентрал-Сити, а там ею займется скорый на расправу дикарь-судья.
   Энни и не подозревала, что ее притихший спутник тоже страдает, одолеваемый плотским томлением.
   Он украдкой взглянул на ее суровое лицо и чуть не застонал от досады. Энни выводила его из равновесия, заставляя сосредоточиться на той части собственного тела, которая не имела никакого отношения к работе охотника за головами. Кто же она на самом деле? Очень пылкая и страстная женщина или коварная распутница?
   Сэм не знал, чему верить. По логике вещей, перед ним была опасная бандитка, готовая хитростью заманить его в свои объятия и сбить с толку. Но некий глубинный инстинкт подсказывал ему, что это не так. Он испытывал странное доверие к своей пленнице.

Глава 12

   После захода солнца они устроили привал на поляне возле холодного быстрого ручья, бежавшего по скалистому ущелью. Сэм помыл, напоил и накормил лошадей, раскатал две походные постели и занялся приготовлением ужина, состоящего из бобов, бекона, кукурузных лепешек и кофе. Энни искупалась в ручье, расчесала и снова заплела в косу волосы, надела чистые джинсы и рубашку. Выстирав свою грязную одежду, она развесила ее сушиться на ветках низкорослых кедров.
   Когда она вернулась на поляну, было уже темно. Дорогу ей освещал свет от костра. Сэм сидел на корточках перед огнем и помешивал бобы в дымящемся котелке. Он был без шляпы, в темных волосах играли отблески пламени, рубашка и джинсы плотно облегали стройное мускулистое тело. В ночном воздухе носились ароматы бекона и крепкого кофе.
   Сэм поднял голову, и пульс Энни участился.
   — Ты заметно посвежела, — бросил он. — Есть хочешь?
   Положив маленький сверток на свою походную постель, Энни уселась перед костром.
   — Конечно.
   Он протянул ей кружку с холодной водой.
   — Сейчас будет готово.
   — Спасибо.
   Вспомнив про свой ежевечерний ритуал, Энни взяла сумочку, достала противозачаточные таблетки и запила одну водой, потом подняла глаза и наткнулась на подозрительный взгляд Сэма.
   — Что это ты проглотила? Энни убрала упаковку в сумочку.
   — Таблетку.
   Он сдвинул брови.
   — Ты что больна?