Страница:
И это ее очень встревожило.
Но она решила подождать, пока корабль подойдет ближе, а уж потом поделиться своими мыслями с остальной командой. Силвест в конце концов все еще держал их под контролем, и вряд ли ее тревога заставит его отклониться от выбранного образа действий.
Хоури привыкала погибать.
Одним из самых раздражающих аспектов ситуационного моделирования, практикуемого Вольевой, было то, что оно обычно переступало черту, за которой любой реальный участник был бы обязательно или убит, или по меньшей мере искалечен до такой степени, что уже не мог уследить за происходящими событиями, не говоря уж о том, чтобы как-то влиять на их ход. Вот и сейчас то же самое. Что-то неслось к ней от Цербера — какое-то неизвестное оружие, огромной разрушительной силы, и оно небрежно разнесло весь корабль. Пережить такую атаку не могло ничто, но отделенное от тела сознание Хоури все еще упорно присутствовало, наблюдая, как отдельные куски разорванного супесветовика лениво разбредаются все дальше и дальше друг от друга в розовом сиянии своих собственных ионизированных внутренностей. Это, подумала Хоури, любимый способ Вольевой наказывать за ошибки.
— Ты что, никогда не слыхала о поддержке боевого духа? — ядовито спросила Хоури.
— Приходилось, — ответила Вольева. — И никогда не соглашалась. Как по-твоему, что лучше: быть перепуганным, но живым, или радостным, но мертвым?
— Но я же все равно умираю. Почему ты так убеждена, что у нас будут неприятности, когда мы туда доберемся?
— Я всего лишь всегда предполагаю худшее, — тоскливо ответила Вольева.
На следующий день Вольева почувствовала в себе достаточно сил, чтобы повидать Силвеста и его жену. Когда они вошли в медицинский бокс, она уже сидела в постели, держа на коленях компактный компьютер и редактируя кучу сценариев атак, которые она позже будет отрабатывать на Хоури. Она быстро переключила дисплей, выведя на него куда менее воинственную заставку. Впрочем, Вольева сомневалась, что Силвесту будут понятны ее закодированные сценарии. Даже ей самой эти каракули представлялись каким-то личным языком, который она только что освоила.
— Вы поправились, — сказал Силвест, садясь рядом с ней. С другого бока к нему пристроилась Паскаль. — Это здорово.
— Здорово потому, что вы заботитесь о моем благополучии, или потому, что вам нужна моя экспертиза?
— Конечно, последнее. Между нами, Илиа, вроде бы нет любви, так к чему же нам еще и притворяться?
— Мне такое и во сне не приснится. — Она отложила компьютер в сторону. — Мы с Хоури поспорили из-за вас. Я… нет — мы пришли в конце концов к заключению, что было бы правильнее отнестись к вам с доверием. Так что на какое-то время вы можете считать, что я принимаю все, что вы сказали, — тут она почесала бровь, — за правду! Конечно, я резервирую за собой право изменить свое мнение в будущем, причем без всякого предупреждения.
— Полагаю, что такая позиция будет самой продуктивной для нас всех, — ответил Силвест. — И уверяю вас, как ученый ученого, что она справедлива. Не только в том, что касается моих глаз.
— Планета?
— Да. Цербер. Я думаю, вас вкратце ознакомили с существом дела?
— Вы ожидаете обнаружить там нечто, имеющее отношение к гибели амарантян. Да, столько-то до меня дошло.
— Что вы знаете об амарантянах?
— В основном ортодоксальные взгляды. — Она снова подняла свой компактный компьютер и быстро вызвала файл с документами, полученными из Кювье. — Конечно, только малая часть их — ваши труды. Но у меня есть и ваша биография. В ней содержится много ваших мыслей.
— Изложенных преимущественно с точки зрения скептика, — сказал Силвест, бросив взгляд в сторону Паскаль. Это было очевидно лишь по наклону головы — судить о направлении взгляда Силвеста было невозможно.
— Естественно. Но главная мысль все же просвечивает. В рамках этой парадигмы… я согласна, что Цербер-Гадес представляет интерес.
Силвест кивнул головой. То, что она правильно произнесла название двойной системы планета — нейтронная звезда, к которой они приближались, явно произвело на него впечатление.
— Что-то притягивало сюда амарантян в конечный период их существования. И я хочу знать, что это было.
— И еще вас интересует вопрос, не имеет ли это что-то отношения к Событию?
— Это меня интересует, вы правы. — Ответ был не таким, какой ожидала Вольева. — И я был бы крайне огорчен, если бы этот предмет вас не заинтересовал тоже. В конце концов угроза нашей собственной безопасности, возможно, существует и сейчас. Если мы что-нибудь узнаем, то не исключено, что сумеем избежать судьбы амарантян.
Вольева задумалась и провела пальцем по нижней губе.
— Может быть, так же рассуждали и амарантяне.
— Тогда лучше подойти к этой ситуации с позиций силы. — Силвест снова взглянул на жену. — По чести говоря, ваше появление — дар небес. Кювье никак не смог бы послать экспедицию в этот район, даже если б я сумел убедить колонию в важности этого мероприятия. А если бы мы и смогли что-то сделать, то ничто из построенного нами не смогло бы сравниться с могучим вооружением вашего корабля.
— Небольшая демонстрация нашей огневой мощи была несколько превратно понята, не так ли?
— Возможно… но без нее меня бы, вероятно, не отпустили.
Она вздохнула.
— К сожалению, это и моя точка зрения.
Прошло еще около недели, и корабль оказался на расстоянии двенадцати миллионов километров от Цербера-Гадеса, где и встал на орбиту вокруг нейтронной звезды. Вольева предложила собрать всю команду и гостей на совещание в рубке. Теперь, думала она, будет более уместно изложить им причину своих опасений. Ей это будет тяжело, но еще вопрос — как отнесется к ее данным сам Силвест? То, что она готовилась сообщить, не только подтверждает, что они приближаются к чему-то опасному, но имеет для него личное и, вероятно, исключительно важное значение. Она не такой уж глубокий знаток характеров — даже в лучшие свои времена, — а Силвест в высшей степени сложный человек, так что поверхностный анализ возможных последствий тут ничего не даст. Главное, думала она, что новости будут для него неприятными и болезненными.
— Я обнаружила кое-что, — сказала она, когда все смолкли. — И уже довольно давно. Источник нейтринной эмиссии вблизи от Цербера.
— Как давно? — спросил Саджаки.
— Еще до того, как мы прибыли на Ресургем. — Видя, что лицо Саджаки мрачнеет, она поспешно добавила: — Тогда еще не было ничего такого, о чем следовало бы доложить вам, Триумвир. Мы ведь не имели ни малейшего представления, что нам предстоит лететь в этом направлении или в эту точку. И природа излучения тоже была не ясна.
— А теперь? — задал вопрос Силвест.
— Теперь у меня есть… более надежные данные. Когда мы приблизились к Гадесу, стало ясно, что эмиссия источника — почти чистые тау-нейтрино особого энергетического спектра, уникального характера и явно носящего все признаки человеческой технологии.
— Значит, то, что обнаружено вами, — искусственного происхождения?
— Таков мой вывод.
— Двигатель Конджойнеров, — сказал Хегази, и Вольева слегка наклонила голову.
— Да, — согласилась она. — Только двигатель Конджойнеров мог оставить чистую тау-нейтриновую «подпись», такую, чтобы была сходна с тем, что оставляет источник, вертящийся вокруг Цербера.
— Значит, там есть другой корабль? — спросила Паскаль.
— Так я подумала сразу же, — ответила Вольева, но голос ее звучал неуверенно. — И фактически не очень ошибалась. — Затем она отдала шепотом команду своему браслету, заставила центральную сферу-дисплей ожить и начать выполнять заданную программу, которую сама же установила перед совещанием. — Было очень важно подождать, пока мы не окажемся достаточно близко для визуальной идентификации источника.
Сфера показывала Цербер. Это был мир величиной с Луну. По сути же это была как бы менее гостеприимная версия Ресургема. Монотонная, серая, вся покрытая кратерами. И темная. Дельта Павлина была отсюда в десяти световых часах, а другая — ближайшая — звезда — Гадес вообще не давала света. Хотя маленькая нейтронная звезда и родилась во взрыве Сверхновой довольно раскаленной, но давным-давно остыла и продолжала излучать лишь в инфракрасной зоне спектра. Для нормальных глаз она была видима лишь тогда, когда ее гравитационное поле заставляло далекие звезды вспыхнуть яркой световой дугой. Но даже если бы Цербер купался в свете, там не было бы видно ничего, что могло бы послужить приманкой для амарантян. Самые лучшие сканеры Вольевой с разрешающей способностью около километра составили карты поверхности планеты. Объект же, вращающийся вокруг Цербера, Вольева изучала еще более детально и в большем масштабе.
Она дала увеличение этого объекта. Сначала он казался слегка вытянутым серым кусочком звездного навоза, повисшим на фоне тонкого серпа Цербера. Именно таким она увидела этот предмет десять дней назад, прежде чем корабль задействовал свои дальнозоркие глаза. Уже тогда она не могла больше игнорировать свои былые подозрения. А теперь, когда стали видны и детали, отпали последние сомнения. Пятно стало сплошным и начало обретать форму — конус, похожий на осколок разогретого стекла. Вольева прикинула его размеры и с помощью дальномера определила их точнее. Объект имел в длину три или четыре километра.
— При такой разрешающей способности можно было видеть, что эмиссия нейтрино исходила из двух источников.
Вольева показала их — серо-зеленые пятна были хорошо видны на утолщенном конце конического объекта. Когда детали стали видны еще лучше, выяснилось, что серо-зеленые пятна крепились к корпусу элегантными стойками или подставками.
— Какой-то суперсветовик, — сказал Хегази. Он был прав, сомнений тут быть не могло, даже если бы разрешающая способность аппаратуры была меньше. То, на что они смотрели, было другим космическим кораблем, очень похожим на их собственный. Два источника эмиссии были двумя Конджойнеровскими двигателями, помещенными по бокам корпуса.
— Можете ли вы идентифицировать корабль? — спросил Саджаки.
— В этом нет необходимости, — откликнулся Силвест. Всех поразил этот спокойный глубокий голос. — Я знаю, чей это корабль.
На дисплее по корпусу пробежала новая волна деталей, как бы смывая прежние, а сам корабль стал расти, пока не занял почти всю сферу. Теперь все стало очевидным даже для тех, кто не понял раньше: корабль был поврежден, выпотрошен, покрыт глубокими сферическими вмятинами, целые акры в его носовой части были распахнуты пустоте, открывая бесконечно сложную картину палуб, картину, которую космос никогда бы не должен был увидеть.
— Ну? — спросил Саджаки.
— Это обломки «Лорина», — спокойно произнес Силвест.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Но она решила подождать, пока корабль подойдет ближе, а уж потом поделиться своими мыслями с остальной командой. Силвест в конце концов все еще держал их под контролем, и вряд ли ее тревога заставит его отклониться от выбранного образа действий.
Хоури привыкала погибать.
Одним из самых раздражающих аспектов ситуационного моделирования, практикуемого Вольевой, было то, что оно обычно переступало черту, за которой любой реальный участник был бы обязательно или убит, или по меньшей мере искалечен до такой степени, что уже не мог уследить за происходящими событиями, не говоря уж о том, чтобы как-то влиять на их ход. Вот и сейчас то же самое. Что-то неслось к ней от Цербера — какое-то неизвестное оружие, огромной разрушительной силы, и оно небрежно разнесло весь корабль. Пережить такую атаку не могло ничто, но отделенное от тела сознание Хоури все еще упорно присутствовало, наблюдая, как отдельные куски разорванного супесветовика лениво разбредаются все дальше и дальше друг от друга в розовом сиянии своих собственных ионизированных внутренностей. Это, подумала Хоури, любимый способ Вольевой наказывать за ошибки.
— Ты что, никогда не слыхала о поддержке боевого духа? — ядовито спросила Хоури.
— Приходилось, — ответила Вольева. — И никогда не соглашалась. Как по-твоему, что лучше: быть перепуганным, но живым, или радостным, но мертвым?
— Но я же все равно умираю. Почему ты так убеждена, что у нас будут неприятности, когда мы туда доберемся?
— Я всего лишь всегда предполагаю худшее, — тоскливо ответила Вольева.
На следующий день Вольева почувствовала в себе достаточно сил, чтобы повидать Силвеста и его жену. Когда они вошли в медицинский бокс, она уже сидела в постели, держа на коленях компактный компьютер и редактируя кучу сценариев атак, которые она позже будет отрабатывать на Хоури. Она быстро переключила дисплей, выведя на него куда менее воинственную заставку. Впрочем, Вольева сомневалась, что Силвесту будут понятны ее закодированные сценарии. Даже ей самой эти каракули представлялись каким-то личным языком, который она только что освоила.
— Вы поправились, — сказал Силвест, садясь рядом с ней. С другого бока к нему пристроилась Паскаль. — Это здорово.
— Здорово потому, что вы заботитесь о моем благополучии, или потому, что вам нужна моя экспертиза?
— Конечно, последнее. Между нами, Илиа, вроде бы нет любви, так к чему же нам еще и притворяться?
— Мне такое и во сне не приснится. — Она отложила компьютер в сторону. — Мы с Хоури поспорили из-за вас. Я… нет — мы пришли в конце концов к заключению, что было бы правильнее отнестись к вам с доверием. Так что на какое-то время вы можете считать, что я принимаю все, что вы сказали, — тут она почесала бровь, — за правду! Конечно, я резервирую за собой право изменить свое мнение в будущем, причем без всякого предупреждения.
— Полагаю, что такая позиция будет самой продуктивной для нас всех, — ответил Силвест. — И уверяю вас, как ученый ученого, что она справедлива. Не только в том, что касается моих глаз.
— Планета?
— Да. Цербер. Я думаю, вас вкратце ознакомили с существом дела?
— Вы ожидаете обнаружить там нечто, имеющее отношение к гибели амарантян. Да, столько-то до меня дошло.
— Что вы знаете об амарантянах?
— В основном ортодоксальные взгляды. — Она снова подняла свой компактный компьютер и быстро вызвала файл с документами, полученными из Кювье. — Конечно, только малая часть их — ваши труды. Но у меня есть и ваша биография. В ней содержится много ваших мыслей.
— Изложенных преимущественно с точки зрения скептика, — сказал Силвест, бросив взгляд в сторону Паскаль. Это было очевидно лишь по наклону головы — судить о направлении взгляда Силвеста было невозможно.
— Естественно. Но главная мысль все же просвечивает. В рамках этой парадигмы… я согласна, что Цербер-Гадес представляет интерес.
Силвест кивнул головой. То, что она правильно произнесла название двойной системы планета — нейтронная звезда, к которой они приближались, явно произвело на него впечатление.
— Что-то притягивало сюда амарантян в конечный период их существования. И я хочу знать, что это было.
— И еще вас интересует вопрос, не имеет ли это что-то отношения к Событию?
— Это меня интересует, вы правы. — Ответ был не таким, какой ожидала Вольева. — И я был бы крайне огорчен, если бы этот предмет вас не заинтересовал тоже. В конце концов угроза нашей собственной безопасности, возможно, существует и сейчас. Если мы что-нибудь узнаем, то не исключено, что сумеем избежать судьбы амарантян.
Вольева задумалась и провела пальцем по нижней губе.
— Может быть, так же рассуждали и амарантяне.
— Тогда лучше подойти к этой ситуации с позиций силы. — Силвест снова взглянул на жену. — По чести говоря, ваше появление — дар небес. Кювье никак не смог бы послать экспедицию в этот район, даже если б я сумел убедить колонию в важности этого мероприятия. А если бы мы и смогли что-то сделать, то ничто из построенного нами не смогло бы сравниться с могучим вооружением вашего корабля.
— Небольшая демонстрация нашей огневой мощи была несколько превратно понята, не так ли?
— Возможно… но без нее меня бы, вероятно, не отпустили.
Она вздохнула.
— К сожалению, это и моя точка зрения.
Прошло еще около недели, и корабль оказался на расстоянии двенадцати миллионов километров от Цербера-Гадеса, где и встал на орбиту вокруг нейтронной звезды. Вольева предложила собрать всю команду и гостей на совещание в рубке. Теперь, думала она, будет более уместно изложить им причину своих опасений. Ей это будет тяжело, но еще вопрос — как отнесется к ее данным сам Силвест? То, что она готовилась сообщить, не только подтверждает, что они приближаются к чему-то опасному, но имеет для него личное и, вероятно, исключительно важное значение. Она не такой уж глубокий знаток характеров — даже в лучшие свои времена, — а Силвест в высшей степени сложный человек, так что поверхностный анализ возможных последствий тут ничего не даст. Главное, думала она, что новости будут для него неприятными и болезненными.
— Я обнаружила кое-что, — сказала она, когда все смолкли. — И уже довольно давно. Источник нейтринной эмиссии вблизи от Цербера.
— Как давно? — спросил Саджаки.
— Еще до того, как мы прибыли на Ресургем. — Видя, что лицо Саджаки мрачнеет, она поспешно добавила: — Тогда еще не было ничего такого, о чем следовало бы доложить вам, Триумвир. Мы ведь не имели ни малейшего представления, что нам предстоит лететь в этом направлении или в эту точку. И природа излучения тоже была не ясна.
— А теперь? — задал вопрос Силвест.
— Теперь у меня есть… более надежные данные. Когда мы приблизились к Гадесу, стало ясно, что эмиссия источника — почти чистые тау-нейтрино особого энергетического спектра, уникального характера и явно носящего все признаки человеческой технологии.
— Значит, то, что обнаружено вами, — искусственного происхождения?
— Таков мой вывод.
— Двигатель Конджойнеров, — сказал Хегази, и Вольева слегка наклонила голову.
— Да, — согласилась она. — Только двигатель Конджойнеров мог оставить чистую тау-нейтриновую «подпись», такую, чтобы была сходна с тем, что оставляет источник, вертящийся вокруг Цербера.
— Значит, там есть другой корабль? — спросила Паскаль.
— Так я подумала сразу же, — ответила Вольева, но голос ее звучал неуверенно. — И фактически не очень ошибалась. — Затем она отдала шепотом команду своему браслету, заставила центральную сферу-дисплей ожить и начать выполнять заданную программу, которую сама же установила перед совещанием. — Было очень важно подождать, пока мы не окажемся достаточно близко для визуальной идентификации источника.
Сфера показывала Цербер. Это был мир величиной с Луну. По сути же это была как бы менее гостеприимная версия Ресургема. Монотонная, серая, вся покрытая кратерами. И темная. Дельта Павлина была отсюда в десяти световых часах, а другая — ближайшая — звезда — Гадес вообще не давала света. Хотя маленькая нейтронная звезда и родилась во взрыве Сверхновой довольно раскаленной, но давным-давно остыла и продолжала излучать лишь в инфракрасной зоне спектра. Для нормальных глаз она была видима лишь тогда, когда ее гравитационное поле заставляло далекие звезды вспыхнуть яркой световой дугой. Но даже если бы Цербер купался в свете, там не было бы видно ничего, что могло бы послужить приманкой для амарантян. Самые лучшие сканеры Вольевой с разрешающей способностью около километра составили карты поверхности планеты. Объект же, вращающийся вокруг Цербера, Вольева изучала еще более детально и в большем масштабе.
Она дала увеличение этого объекта. Сначала он казался слегка вытянутым серым кусочком звездного навоза, повисшим на фоне тонкого серпа Цербера. Именно таким она увидела этот предмет десять дней назад, прежде чем корабль задействовал свои дальнозоркие глаза. Уже тогда она не могла больше игнорировать свои былые подозрения. А теперь, когда стали видны и детали, отпали последние сомнения. Пятно стало сплошным и начало обретать форму — конус, похожий на осколок разогретого стекла. Вольева прикинула его размеры и с помощью дальномера определила их точнее. Объект имел в длину три или четыре километра.
— При такой разрешающей способности можно было видеть, что эмиссия нейтрино исходила из двух источников.
Вольева показала их — серо-зеленые пятна были хорошо видны на утолщенном конце конического объекта. Когда детали стали видны еще лучше, выяснилось, что серо-зеленые пятна крепились к корпусу элегантными стойками или подставками.
— Какой-то суперсветовик, — сказал Хегази. Он был прав, сомнений тут быть не могло, даже если бы разрешающая способность аппаратуры была меньше. То, на что они смотрели, было другим космическим кораблем, очень похожим на их собственный. Два источника эмиссии были двумя Конджойнеровскими двигателями, помещенными по бокам корпуса.
— Можете ли вы идентифицировать корабль? — спросил Саджаки.
— В этом нет необходимости, — откликнулся Силвест. Всех поразил этот спокойный глубокий голос. — Я знаю, чей это корабль.
На дисплее по корпусу пробежала новая волна деталей, как бы смывая прежние, а сам корабль стал расти, пока не занял почти всю сферу. Теперь все стало очевидным даже для тех, кто не понял раньше: корабль был поврежден, выпотрошен, покрыт глубокими сферическими вмятинами, целые акры в его носовой части были распахнуты пустоте, открывая бесконечно сложную картину палуб, картину, которую космос никогда бы не должен был увидеть.
— Ну? — спросил Саджаки.
— Это обломки «Лорина», — спокойно произнес Силвест.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
На подходе к Церберу-Гадесу, год 2566-й
Кэлвин обрел новое место жительства в медицинском центре суперсветовика, восседая, как и прежде, в своем огромном кресле.
— И где же мы находимся? — спросил он, протирая пальцем уголок глаза, как будто только что проснувшись от приятнейшего глубокого сна. — Все еще носимся вокруг дырки от задницы этой дурацкой планеты?
— Мы покинули Ресургем, — ответила ему Паскаль, сидевшая рядом с Силвестом, который, в свою очередь, облокотился на операционный стол, застеленный простынями и полностью подготовленный. — Мы теперь на краю гелиосферы Дельты Павлина, вблизи системы Цербер-Гадес. Мы обнаружили «Лорин».
— Извините, кажется, я ослышался?
— Ничего вы не ослышались. Вы поняли меня правильно. Вольева показала его нам. Без сомнения, это тот самый корабль.
Кэлвин нахмурился. Подобно Силвесту и Паскаль, он считал, что «Лорин» наверняка давным-давно покинул систему Дельты Павлина. И это после того, как Алисия и другие мятежники украли корабль, чтобы вернуться в Йеллоустон — еще на самой заре истории колонии на Ресургеме!
— Да как это может быть «Лорин»?
— Мы не знаем, — ответил ему Силвест. — Все, что нам известно, мы тебе сказали. Ты не понимаешь ничего, так же как и мы. — В таких случаях во время бесед с Кэлвином Силвест обычно подпускал ему шпильку, но на этот раз что-то заставило его придержать язык.
— Корабль цел?
— Кто-то или что-то атаковало его.
— Есть выжившие?
— Сомневаюсь. Корабль слишком сильно пострадал. Кто бы это ни был, он напал внезапно, иначе команда постаралась бы покинуть этот район космоса.
Кэлвин помолчал, потом сказал:
— Значит, Алисия погибла. Жаль.
— Мы не знаем, как это случилось, не знаем, кто напал на корабль, — сказал Силвест, — но вполне вероятно, что в ближайшее время мы что-то выясним.
— Вольева выпустила беспилотного разведчика, — сказала Паскаль. — Это робот, который может очень быстро добраться до «Лорина». Собственно, ему уже время вернуться. Она сказала, что робот войдет внутрь корабля и узнает, не сохранились ли электронные записи.
— И тогда?
— Мы узнаем, кто их убил.
— Но ведь этого мало, не так ли? Сколько бы мы ни узнали о «Лорине», этого мало, чтобы заставить тебя повернуть назад, Дэн. Я же все-таки хорошо изучил тебя.
— Это тебе только кажется, — парировал тот. Паскаль встала и кашлянула.
— Может, перебранку оставим на потом? Если вы не сможете работать вместе, Саджаки не получит ни от одного из вас того, что ему нужно.
— Наплевать мне на то, что он обо мне думает, — разозлился Силвест. — Саджаки будет делать то, что я ему прикажу.
— В чем-то он прав, — поддержал Кэлвин.
Паскаль приказала каюте выдавить из себя пульт управления с массой выключателей и индикаторов, весьма похожий на те, которыми пользовались на Ресургеме. Затем взяла стул и села под изящным, цвета слоновой кости, пологом пульта. Она вызвала схему коммуникаций и принялась устанавливать необходимые связи между модулем Кэлвина и системой медицинского обеспечения каюты. Было похоже, что Паскаль ткет сложную «колыбель для кошки» прямо в воздухе. Когда все подсоединения были сделаны, Кэлвин опробовал их и указал Паскаль, где надо увеличить или уменьшить полосу частот или где следует создать дополнительные связи. Эта процедура длилась всего несколько минут, а когда закончилась, Кэлвин мог оперировать сервомеханизмами медицинского центра. Он тут же создал уйму металлических рук, свисающих с потолка, подобно щупальцам медузы.
— Вы не представляете себе, каково это, — сказал Кэлвин. — В первый раз за многие годы я могу действовать, как часть физического мира. Да, в первый раз после того, как я исправил твои глаза' — Он говорил, а многосуставные руки исполняли сверкающий танец; лезвия, лазеры, клешни, молекулярные манипуляторы и сенсоры рассекали воздух вихрем свирепого серебра. — Очень впечатляет, — сказал Силвест, ощущая на лице этот ветер. — Только будь, пожалуйста, поосторожнее!
— Да я за день мог бы переделать твои глаза! — заявил вдруг Кэлвин. — Я могу сделать их куда лучше, чем они были раньше. Я могу сделать их по виду похожими на человеческие. Черт, да с такой технологией я могу имплантировать тебе человеческие глаза — это будет даже еще легче.
— Не хочу я, чтобы ты их переделывал, — ответил Силвест. — Сейчас они — мое единственное оружие против Саджаки. Конечно, можешь чуть подправить то, что сделал с ними Фолкэндер.
— Ах да! Об этом я совсем позабыл. — Оставаясь совершенно неподвижным, Кэлвин высоко задрал брови. — А ты уверен, что такая процедура разумна?
— А ты будь поосторожнее, когда станешь тыкать в них.
Алисия Келлер Силвест была предпоследней женой Силвеста, если считать Паскаль за последнюю. Они поженились еще на Йеллоустоне, в те долгие годы, когда будущая экспедиция на Ресургем еще только планировалась в мельчайших деталях. Они вместе закладывали Кювье и в полном согласии провели здесь первые годы раскопок. Она была блестящим ученым, пожалуй, даже слишком блестящим, чтобы долго оставаться в тени славы Силвеста. Будучи человеком свободомыслящим, она стала отдаляться от мужа, как в личных отношениях, так и профессионально. Так что, когда время их пребывания на Ресургеме вступило в третий десяток лет, Алисия была уже не одинока в своих взглядах, что об амарантянах получено достаточно данных и что пришло время экспедиции — а она не задумывалась как постоянная — вернуться к Эпсилону Эридана. В конце концов если за тридцать лет работы они не узнали ничего сногсшибательного, то где гарантия, что за следующие тридцать они добьются потрясающих результатов? Алисия и ее сторонники считали, что амарантяне не заслуживают дальнейших детальных исследований, что Событие было всего лишь несчастным случаем, не имевшим космического значения. В этих взглядах нетрудно было увидеть разумное зерно. Амарантяне были к тому же не единственным вымершим видом разумных существ, известных человечеству. И было вполне вероятно, что вне пределов постоянно увеличивающегося объема исследованной Галактики в недалеком будущем откроют новые цивилизации, чьи богатейшие археологические клады только и ждут, когда же их раскопают. Сторонники Алисии считали, что Ресургем следует закрыть, что лучшие ученые умы колонии пора вернуть на Иеллоустон и дать им возможность отыскать более интересную цель для своих исследований.
Сторонники же Силвеста, конечно, возражали против этого самым решительным образом. К этому времени Алисия и Силвест были уже совершенно чужими людьми, но даже в глубинах вражды они сохраняли холодное уважение к способностям друг друга. Любовь выветрилась, но восхищение осталось.
А потом был мятеж. Сторонники Алисии сделали то, чем угрожали уже давно: покинули Ресургем. Им не удалось убедить противников последовать их примеру, а поэтому они захватили «Лорин», находившийся на парковочной орбите. Мятеж был бескровным, но кража корабля группой Алисии навлекла на колонию многие беды. На «Лорине» находились все шлюпы и шаттлы, предназначенные для путешествий между планетами Системы, так что колонисты оказались привязанными к поверхности Ресургема. У них не было средств, чтобы починить спутники связи или построить новые, пока через несколько десятилетий к ним не прибыл корабль Ремильо. Роботов, материалов для восстановительных технологий, для имплантации и прочего у колонистов после бегства Алисии тоже почти не осталось. И все же именно сторонники Силвеста оказались в выигрыше.
— Запись в судовом журнале, — сказал «призрак» Алисии, вплывая в рубку. — Двадцать пять дней пути от Ресургема. Решено — против моего желания — по дороге навестить нейтронную звезду. Это не потребует значительной коррекции курса, и нам не придется делать большой крюк, чтобы попасть к Эридану. Что касается разницы во времени, то она ничтожно мала в сравнении с годами, которые нам придется преодолеть, чтобы прибыть домой.
Выглядела Алисия не такой, какой помнил ее Силвест. Как ни считай, времени прошло много. Теперь она уже перестала быть для него ненавистной. Просто чужая. На ней было темно-зеленое платье, каких никто в Кювье после мятежа не носил, а ее прическа казалась театральной или безнадежно старомодной.
— Дэн был уверен, что в этих краях находится нечто важное, но доказательств, как всегда, не имел.
Это его поразило. Она говорила это о времени, которое отстояло очень далеко от того, когда он нашел монумент с его загадочными надписями. Неужели уже тогда его одержимость амарантянами была столь сильна? Конечно, это было возможно, но получить подтверждение этому сейчас было не так уж приятно. Алисия была права. Доказательств не имелось.
— Мы увидели нечто странное, — продолжала Алисия. — То был удар кометы по Церберу — по планетке, вращающейся вокруг нейтронной звезды. Такие удары, должно быть, редки, особенно на столь большом удалении от главного Куйперового пояса. Это, естественно, привлекло наше внимание. Однако, когда мы подошли ближе, чтобы исследовать поверхность Цербера, мы не обнаружили там никакого кратера.
Силвест почувствовал, как на его голове шевельнулись волосы.
— И?.. — Он ощутил, что произнес это одними губами, как будто в рубке перед ним стояла сама Алисия, а не ее проекция, позаимствованная из банка памяти погибшего корабля.
— То было явление, на которое следовало обратить внимание, — продолжала Алисия. — Даже если оно поддерживало теорию Дэна насчет того, что в системе Цербер-Гадес есть нечто таинственное. Поэтому мы изменили курс, чтобы подойти ближе. — Она сделала паузу. — Мы обнаружили нечто значительное… нечто, трудно поддающееся объяснению… Я не думаю, что мы имеем моральное право не сообщить об этом в Кювье. Иначе мы никогда не посмеем держать голову высоко, как положено настоящим ученым. Завтра в любом случае все выяснится. Мы окажемся на том расстоянии, когда можно будет запустить беспилотные устройства.
— Есть еще что-нибудь? — спросил Вольеву Силвест. — Как долго она продолжала делать записи?
— Почти сутки, — ответила та.
Они сидели в Паучнике, в безопасности — во всяком случае, так считала Вольева — от пытливых глаз Саджаки и прочих. Они еще не слышали всего, что говорила Алисия, ибо сам акт прослушивания устных записей требовал большого времени и значительного нервного напряжения. Тем не менее истина в первом приближении уже была ясна, и она далеко не обнадеживала. Команда Алисии была атакована чем-то — или кем-то — вблизи Цербера, причем атакована внезапно и беспощадно. Вскоре Вольева и ее товарищи будут знать гораздо больше об опасности, навстречу которой идут.
— Ты понимаешь, — сказала Вольева, — что если нас ожидают неприятности, то тебе, вероятно, придется вернуться в Оружейную.
— Не думаю, что это обязательно должно принести пользу, — ответила Хоури и, как бы оправдываясь, добавила. — Мы ведь обе знаем, какие страшные события имели место там еще совсем недавно.
— Да. Фактически… за время болезни я почти убедила себя, что ты знаешь об этом гораздо больше, чем говоришь. — Вольева откинулась на коричневый плюш кресла, поигрывая медными переключателями на старинной клавиатуре. — Я полагаю, ты сказала мне правду, когда призналась, что ты «подсадная утка». Однако, думаю, на этом правда и кончилась. Остальное — ложь, рассчитанная на то, чтобы удовлетворить мое любопытство и одновременно остановить меня и не дать мне вынести это дело на суд остальных Триумвиров… Так оно и вышло. Но меня многое в твоем рассказе не удовлетворило. Например, орудие из Тайника. Когда оно перестало нам подчиняться, то почему вдруг нацелилось на Ресургем?
— Просто потому, что это была ближайшая цель.
— Сожалею, но объяснение слабоватое. В чем-то поведение орудия было Ресургемом обусловлено, не так ли? И еще тот факт, что ты оказалась на нашем корабле, только когда узнала о конечном пункте нашего назначения… Да, захолустное местечко, вполне пригодное для организации попытки захвата оружия из Тайника… впрочем, ведь ничего подобного не планировалось. Ты очень хитра и ловка, Хоури, но никаких шансов на перехват контроля над этим оружием у меня или у других членов Триумвирата, ты, разумеется, не имела. — Вольева подперла подбородок рукой — Отсюда очевидный вопрос: если твоя первоначальная версия — выдумка, то что ты делаешь у нас на корабле? — Она глядела на Хоури долго и выжидающе. — Можешь говорить откровенно, так как, клянусь, следующим, кто задаст тебе этот вопрос, будет Саджаки. Смею думать, ты заметила, что у него сейчас очень много подозрений, особенно после гибели Кжарваль и Суджики.
— В этих делах я чиста… — Потом ее голос потерял прежнюю уверенность. — Суджика объявила тебе вендетту. Ко мне это отношения не имело.
— Но ведь я к тому времени отключила тебя от контроля вооружения скафандра. Только я могла отменить этот приказ, но в это время я была слишком занята тем, что меня убивали. Как же ты смогла снять запрет и убить Суджику?
— Кто-то другой сделал это. — Хоури помолчала, прежде чем продолжить: — Кто-то другой, сказала я. Тот же самый, кто проник в скафандр Кжарваль и заставил ее напасть на меня в зале для тренировок.
— Значит, это не было делом Кжарваль?
— Нет… в действительности — нет. Впрочем, не думаю, что она меня так уж обожала… зато я почти стопроцентно уверена, что она не собиралась прикончить меня именно в тренировочном зале.
Тут было над чем подумать, но в конце концов, кажется, ее слова были приняты.
— Так все-таки что же произошло?
— Та… вещь… которая была внутри моего скафандра., повела дело так, что я оказалась в десантном отряде, предназначенном захватить Силвеста. Убрать Кжарваль из игры было для этого вернейшим ходом.
Кэлвин обрел новое место жительства в медицинском центре суперсветовика, восседая, как и прежде, в своем огромном кресле.
— И где же мы находимся? — спросил он, протирая пальцем уголок глаза, как будто только что проснувшись от приятнейшего глубокого сна. — Все еще носимся вокруг дырки от задницы этой дурацкой планеты?
— Мы покинули Ресургем, — ответила ему Паскаль, сидевшая рядом с Силвестом, который, в свою очередь, облокотился на операционный стол, застеленный простынями и полностью подготовленный. — Мы теперь на краю гелиосферы Дельты Павлина, вблизи системы Цербер-Гадес. Мы обнаружили «Лорин».
— Извините, кажется, я ослышался?
— Ничего вы не ослышались. Вы поняли меня правильно. Вольева показала его нам. Без сомнения, это тот самый корабль.
Кэлвин нахмурился. Подобно Силвесту и Паскаль, он считал, что «Лорин» наверняка давным-давно покинул систему Дельты Павлина. И это после того, как Алисия и другие мятежники украли корабль, чтобы вернуться в Йеллоустон — еще на самой заре истории колонии на Ресургеме!
— Да как это может быть «Лорин»?
— Мы не знаем, — ответил ему Силвест. — Все, что нам известно, мы тебе сказали. Ты не понимаешь ничего, так же как и мы. — В таких случаях во время бесед с Кэлвином Силвест обычно подпускал ему шпильку, но на этот раз что-то заставило его придержать язык.
— Корабль цел?
— Кто-то или что-то атаковало его.
— Есть выжившие?
— Сомневаюсь. Корабль слишком сильно пострадал. Кто бы это ни был, он напал внезапно, иначе команда постаралась бы покинуть этот район космоса.
Кэлвин помолчал, потом сказал:
— Значит, Алисия погибла. Жаль.
— Мы не знаем, как это случилось, не знаем, кто напал на корабль, — сказал Силвест, — но вполне вероятно, что в ближайшее время мы что-то выясним.
— Вольева выпустила беспилотного разведчика, — сказала Паскаль. — Это робот, который может очень быстро добраться до «Лорина». Собственно, ему уже время вернуться. Она сказала, что робот войдет внутрь корабля и узнает, не сохранились ли электронные записи.
— И тогда?
— Мы узнаем, кто их убил.
— Но ведь этого мало, не так ли? Сколько бы мы ни узнали о «Лорине», этого мало, чтобы заставить тебя повернуть назад, Дэн. Я же все-таки хорошо изучил тебя.
— Это тебе только кажется, — парировал тот. Паскаль встала и кашлянула.
— Может, перебранку оставим на потом? Если вы не сможете работать вместе, Саджаки не получит ни от одного из вас того, что ему нужно.
— Наплевать мне на то, что он обо мне думает, — разозлился Силвест. — Саджаки будет делать то, что я ему прикажу.
— В чем-то он прав, — поддержал Кэлвин.
Паскаль приказала каюте выдавить из себя пульт управления с массой выключателей и индикаторов, весьма похожий на те, которыми пользовались на Ресургеме. Затем взяла стул и села под изящным, цвета слоновой кости, пологом пульта. Она вызвала схему коммуникаций и принялась устанавливать необходимые связи между модулем Кэлвина и системой медицинского обеспечения каюты. Было похоже, что Паскаль ткет сложную «колыбель для кошки» прямо в воздухе. Когда все подсоединения были сделаны, Кэлвин опробовал их и указал Паскаль, где надо увеличить или уменьшить полосу частот или где следует создать дополнительные связи. Эта процедура длилась всего несколько минут, а когда закончилась, Кэлвин мог оперировать сервомеханизмами медицинского центра. Он тут же создал уйму металлических рук, свисающих с потолка, подобно щупальцам медузы.
— Вы не представляете себе, каково это, — сказал Кэлвин. — В первый раз за многие годы я могу действовать, как часть физического мира. Да, в первый раз после того, как я исправил твои глаза' — Он говорил, а многосуставные руки исполняли сверкающий танец; лезвия, лазеры, клешни, молекулярные манипуляторы и сенсоры рассекали воздух вихрем свирепого серебра. — Очень впечатляет, — сказал Силвест, ощущая на лице этот ветер. — Только будь, пожалуйста, поосторожнее!
— Да я за день мог бы переделать твои глаза! — заявил вдруг Кэлвин. — Я могу сделать их куда лучше, чем они были раньше. Я могу сделать их по виду похожими на человеческие. Черт, да с такой технологией я могу имплантировать тебе человеческие глаза — это будет даже еще легче.
— Не хочу я, чтобы ты их переделывал, — ответил Силвест. — Сейчас они — мое единственное оружие против Саджаки. Конечно, можешь чуть подправить то, что сделал с ними Фолкэндер.
— Ах да! Об этом я совсем позабыл. — Оставаясь совершенно неподвижным, Кэлвин высоко задрал брови. — А ты уверен, что такая процедура разумна?
— А ты будь поосторожнее, когда станешь тыкать в них.
Алисия Келлер Силвест была предпоследней женой Силвеста, если считать Паскаль за последнюю. Они поженились еще на Йеллоустоне, в те долгие годы, когда будущая экспедиция на Ресургем еще только планировалась в мельчайших деталях. Они вместе закладывали Кювье и в полном согласии провели здесь первые годы раскопок. Она была блестящим ученым, пожалуй, даже слишком блестящим, чтобы долго оставаться в тени славы Силвеста. Будучи человеком свободомыслящим, она стала отдаляться от мужа, как в личных отношениях, так и профессионально. Так что, когда время их пребывания на Ресургеме вступило в третий десяток лет, Алисия была уже не одинока в своих взглядах, что об амарантянах получено достаточно данных и что пришло время экспедиции — а она не задумывалась как постоянная — вернуться к Эпсилону Эридана. В конце концов если за тридцать лет работы они не узнали ничего сногсшибательного, то где гарантия, что за следующие тридцать они добьются потрясающих результатов? Алисия и ее сторонники считали, что амарантяне не заслуживают дальнейших детальных исследований, что Событие было всего лишь несчастным случаем, не имевшим космического значения. В этих взглядах нетрудно было увидеть разумное зерно. Амарантяне были к тому же не единственным вымершим видом разумных существ, известных человечеству. И было вполне вероятно, что вне пределов постоянно увеличивающегося объема исследованной Галактики в недалеком будущем откроют новые цивилизации, чьи богатейшие археологические клады только и ждут, когда же их раскопают. Сторонники Алисии считали, что Ресургем следует закрыть, что лучшие ученые умы колонии пора вернуть на Иеллоустон и дать им возможность отыскать более интересную цель для своих исследований.
Сторонники же Силвеста, конечно, возражали против этого самым решительным образом. К этому времени Алисия и Силвест были уже совершенно чужими людьми, но даже в глубинах вражды они сохраняли холодное уважение к способностям друг друга. Любовь выветрилась, но восхищение осталось.
А потом был мятеж. Сторонники Алисии сделали то, чем угрожали уже давно: покинули Ресургем. Им не удалось убедить противников последовать их примеру, а поэтому они захватили «Лорин», находившийся на парковочной орбите. Мятеж был бескровным, но кража корабля группой Алисии навлекла на колонию многие беды. На «Лорине» находились все шлюпы и шаттлы, предназначенные для путешествий между планетами Системы, так что колонисты оказались привязанными к поверхности Ресургема. У них не было средств, чтобы починить спутники связи или построить новые, пока через несколько десятилетий к ним не прибыл корабль Ремильо. Роботов, материалов для восстановительных технологий, для имплантации и прочего у колонистов после бегства Алисии тоже почти не осталось. И все же именно сторонники Силвеста оказались в выигрыше.
— Запись в судовом журнале, — сказал «призрак» Алисии, вплывая в рубку. — Двадцать пять дней пути от Ресургема. Решено — против моего желания — по дороге навестить нейтронную звезду. Это не потребует значительной коррекции курса, и нам не придется делать большой крюк, чтобы попасть к Эридану. Что касается разницы во времени, то она ничтожно мала в сравнении с годами, которые нам придется преодолеть, чтобы прибыть домой.
Выглядела Алисия не такой, какой помнил ее Силвест. Как ни считай, времени прошло много. Теперь она уже перестала быть для него ненавистной. Просто чужая. На ней было темно-зеленое платье, каких никто в Кювье после мятежа не носил, а ее прическа казалась театральной или безнадежно старомодной.
— Дэн был уверен, что в этих краях находится нечто важное, но доказательств, как всегда, не имел.
Это его поразило. Она говорила это о времени, которое отстояло очень далеко от того, когда он нашел монумент с его загадочными надписями. Неужели уже тогда его одержимость амарантянами была столь сильна? Конечно, это было возможно, но получить подтверждение этому сейчас было не так уж приятно. Алисия была права. Доказательств не имелось.
— Мы увидели нечто странное, — продолжала Алисия. — То был удар кометы по Церберу — по планетке, вращающейся вокруг нейтронной звезды. Такие удары, должно быть, редки, особенно на столь большом удалении от главного Куйперового пояса. Это, естественно, привлекло наше внимание. Однако, когда мы подошли ближе, чтобы исследовать поверхность Цербера, мы не обнаружили там никакого кратера.
Силвест почувствовал, как на его голове шевельнулись волосы.
— И?.. — Он ощутил, что произнес это одними губами, как будто в рубке перед ним стояла сама Алисия, а не ее проекция, позаимствованная из банка памяти погибшего корабля.
— То было явление, на которое следовало обратить внимание, — продолжала Алисия. — Даже если оно поддерживало теорию Дэна насчет того, что в системе Цербер-Гадес есть нечто таинственное. Поэтому мы изменили курс, чтобы подойти ближе. — Она сделала паузу. — Мы обнаружили нечто значительное… нечто, трудно поддающееся объяснению… Я не думаю, что мы имеем моральное право не сообщить об этом в Кювье. Иначе мы никогда не посмеем держать голову высоко, как положено настоящим ученым. Завтра в любом случае все выяснится. Мы окажемся на том расстоянии, когда можно будет запустить беспилотные устройства.
— Есть еще что-нибудь? — спросил Вольеву Силвест. — Как долго она продолжала делать записи?
— Почти сутки, — ответила та.
Они сидели в Паучнике, в безопасности — во всяком случае, так считала Вольева — от пытливых глаз Саджаки и прочих. Они еще не слышали всего, что говорила Алисия, ибо сам акт прослушивания устных записей требовал большого времени и значительного нервного напряжения. Тем не менее истина в первом приближении уже была ясна, и она далеко не обнадеживала. Команда Алисии была атакована чем-то — или кем-то — вблизи Цербера, причем атакована внезапно и беспощадно. Вскоре Вольева и ее товарищи будут знать гораздо больше об опасности, навстречу которой идут.
— Ты понимаешь, — сказала Вольева, — что если нас ожидают неприятности, то тебе, вероятно, придется вернуться в Оружейную.
— Не думаю, что это обязательно должно принести пользу, — ответила Хоури и, как бы оправдываясь, добавила. — Мы ведь обе знаем, какие страшные события имели место там еще совсем недавно.
— Да. Фактически… за время болезни я почти убедила себя, что ты знаешь об этом гораздо больше, чем говоришь. — Вольева откинулась на коричневый плюш кресла, поигрывая медными переключателями на старинной клавиатуре. — Я полагаю, ты сказала мне правду, когда призналась, что ты «подсадная утка». Однако, думаю, на этом правда и кончилась. Остальное — ложь, рассчитанная на то, чтобы удовлетворить мое любопытство и одновременно остановить меня и не дать мне вынести это дело на суд остальных Триумвиров… Так оно и вышло. Но меня многое в твоем рассказе не удовлетворило. Например, орудие из Тайника. Когда оно перестало нам подчиняться, то почему вдруг нацелилось на Ресургем?
— Просто потому, что это была ближайшая цель.
— Сожалею, но объяснение слабоватое. В чем-то поведение орудия было Ресургемом обусловлено, не так ли? И еще тот факт, что ты оказалась на нашем корабле, только когда узнала о конечном пункте нашего назначения… Да, захолустное местечко, вполне пригодное для организации попытки захвата оружия из Тайника… впрочем, ведь ничего подобного не планировалось. Ты очень хитра и ловка, Хоури, но никаких шансов на перехват контроля над этим оружием у меня или у других членов Триумвирата, ты, разумеется, не имела. — Вольева подперла подбородок рукой — Отсюда очевидный вопрос: если твоя первоначальная версия — выдумка, то что ты делаешь у нас на корабле? — Она глядела на Хоури долго и выжидающе. — Можешь говорить откровенно, так как, клянусь, следующим, кто задаст тебе этот вопрос, будет Саджаки. Смею думать, ты заметила, что у него сейчас очень много подозрений, особенно после гибели Кжарваль и Суджики.
— В этих делах я чиста… — Потом ее голос потерял прежнюю уверенность. — Суджика объявила тебе вендетту. Ко мне это отношения не имело.
— Но ведь я к тому времени отключила тебя от контроля вооружения скафандра. Только я могла отменить этот приказ, но в это время я была слишком занята тем, что меня убивали. Как же ты смогла снять запрет и убить Суджику?
— Кто-то другой сделал это. — Хоури помолчала, прежде чем продолжить: — Кто-то другой, сказала я. Тот же самый, кто проник в скафандр Кжарваль и заставил ее напасть на меня в зале для тренировок.
— Значит, это не было делом Кжарваль?
— Нет… в действительности — нет. Впрочем, не думаю, что она меня так уж обожала… зато я почти стопроцентно уверена, что она не собиралась прикончить меня именно в тренировочном зале.
Тут было над чем подумать, но в конце концов, кажется, ее слова были приняты.
— Так все-таки что же произошло?
— Та… вещь… которая была внутри моего скафандра., повела дело так, что я оказалась в десантном отряде, предназначенном захватить Силвеста. Убрать Кжарваль из игры было для этого вернейшим ходом.