Резник Майк. Второй контакт

   — Я не стану ссылаться на невменяемость, — непреклонно сказал Дженнингс. — Мне нужен мой день в суде. Я заставлю их понять, что происходит.
   — Вы получите свой день в суде, — сказал Беккер, — но если вы заявите о своей невиновности и проиграете, то окажетесь перед расстрельным взводом, а сейчас я ничем не могу предотвратить подобный исход. — Он вздохнул. — Джиллетт был не лучшим нашим шансом — он был нашим единственным шансом.
   — Должно быть что-то еще.
   — Всегда остается временная невменяемость.
   — Нет!
   — Хорошо. Я не стану больше говорить об этом. — Беккер сделал паузу и добавил: — В это посещение.
   — В любое посещение, — сказал Дженнингс. — Я точно так же в своем уме, как и вы. Единственное различие между нами в том, что я понимаю, какая опасность грозит нашей планете, а вы — нет.
   — Хотел бы я, чтобы во всей этой чертовой космической программе отыскался хоть один человек, который разделяет ваши взгляды!
   — Он уже есть.
   — Вот как? — резко переспросил Беккер. — Кто же?
   — Тот, кто устроил Джиллетту новое назначение.
   Беккер расслабился.
   — Что ж, найдите его, и я устрою ему перекрестный допрос.
   — Вы мой адвокат, — раздраженно заметил Дженнингс, — вы его и ищите.
   — Попытаюсь, — ответил Беккер, — но если военные захотят сохранить его имя в тайне, у меня может уйти на это не один месяц. А у вас — меньше двух недель.
   Дженнингс вздохнул.
   — Это не ваша вина, — сказал он наконец. — Если даже, мы сумеем близко подобраться к нему, он исчезнет или получит новое назначение, как Джиллетт.
   — Мне никто не дает нового назначения, — заметил Беккер, — хотя я об этом просил, и не единожды.
   — Это потому, что вы не знаете правды, — пояснил Дженнингс.
   — Кто же ее знает, кроме вас и Джиллетта, а также парня, который устроил ему назначение на «Кинг»?
   — Кто-то должен знать. Гринберг, Провост и Джиллетт попали на «Рузвельт» не по воле случая.
   — Кто может знать правду — кроме этих заговорщиков, которые изо всех сил стараются ее замолчать?
   Дженнингс пожал плечами.
   — Понятия не имею.
   — Капитаны других кораблей?
   — Сомневаюсь.
   — Почему?
   — Если бы они поняли, что происходит, я был бы не единственным капитаном, ожидающим суда. — Он помолчал, задумчиво глядя на Беккера. — Знаете, майор, я никак не могу вас понять.
   — Меня? — удивленно переспросил Беккер.
   — Вы прочитали мой блокнот, вы видели, как они ловко убрали Джиллетта из пределов досягаемости, вы выдвигаете здравые требования и получаете бессмысленные отказы — и все-таки вы мне не верите.
   — Я верю, что кто-то не хочет, чтобы Джиллетт давал показания под присягой, и верю, что он должен был бы сделать вскрытие. Это не приводит меня к автоматическому выводу, что нам угрожают инопланетяне, как две капли воды похожие на людей. — Он помолчал. — Наиболее очевидное объяснение — кто-то пытается манипулировать судом, чтобы не нанести удар по престижу армии. В конце концов, у нас есть капитан, который хладнокровно застрелил двоих членов своего экипажа, и судовой врач, который не позаботился о вскрытии, и кто знает, что еще может выплыть на свет, если я копну глубже? Два-три скандальных заголовка в прессе — и, Конгрессу может прийти в голову прикрыть всю космическую программу. В конце концов, есть и другие нации, которые занимаются поисками чужих цивилизаций; они обойдутся и без нашей помощи. — Он помолчал. — Как бы то ни было, вот каково мое заключение.
   Дженнингс закурил сигарету, и на несколько минут оба они замолчали. Первым заговорил капитан:
   — Черт возьми, надеюсь, что вы думаете, а не спите с открытыми глазами.
   — Я думаю, — заверил его Беккер.
   — И что же?
   Беккер пожал плечами.
   — Ничего не приходит в голову. — Он загасил окурок и тут же закурил новую сигару. — Суть вот в чем: у вас, возможно, самое нелепое оправдание своих действий, которое когда-либо встречалось в судебной практике. Если мы не сможем найти хоть кого-нибудь, кто сможет подтвердить имеющиеся у нас факты, комики в ночных клубах включат ваши показания на суде в свои программы. У нас был один человек, который мог бы помочь нам. Он был бы враждебно настроенным свидетелем, и вполне вероятно, что я не сумел бы сломать его, но он, во всяком случае, был в нужное время в нужном месте. Если мы не отыщем кого-нибудь еще, вас объявят невменяемым независимо от ваших слов, и, если вам повезет, вас засадят в психушку до конца ваших дней, вместо того чтобы расстрелять. Я достаточно прямо изъясняюсь?
   — Да.
   — Тогда дайте мне имена людей, у которых были бы причины думать, что на борту «Рузвельта» есть инопланетяне.
   — Таких людей нет.
   — Вы ни с кем не делились своими подозрениями?
   — Нет, — устало сказал Дженнингс. — Как я вам уже говорил, я обиняками затронул эту тему в разговоре с двумя моими офицерами, но никогда не говорил откровенно, что я думаю.
   — Что вы имеете в виду под словом «обиняками»?
   — Я спросил их, не заметили ли они чего-нибудь необычного в поведении Провоста или Гринберга.
   — И что они сказали?
   — Они ушли от ответа.
   — Имена этих офицеров?
   — Монтойя и Малларди.
   — Их звания?
   — Оба они лейтенанты, и ни один из них ни разу прямо не возразил мне. Они мямлили что-то: мол, работа в космосе вызывает кое-какие странности в поведении экипажа, и я не стал развивать тему.
   — Вы не знаете, после разговора с вами кто-нибудь из них стал сам следить за поведением Гринберга или Провоста?
   — Нет.
   — Но это возможно? — не отступал Беккер. — В конце концов, в глубоком космосе тем, кто не занят научными исследованиями, заняться практически нечем, а они могли искать способ заслужить ваше расположение.
   — Это возможно, — признал Дженнингс. Подумал немного и энергично закивал: — Да, это вполне возможно!
   — Отлично, — сказал Беккер. — Не надейтесь слишком на многое, потому что они вполне могут сказать мне, что Провост и Гринберг были стопроцентно нормальными людьми, но, во всяком случае, у меня теперь есть другой след.
   Он поднялся и, дойдя до двери, обернулся к Дженнингсу:
   — Хотел бы я знать, почему меня не оставляет чувство, что оба они окажутся на борту «Кинга»?

* * *

   Три часа спустя Беккер все еще не знал, где находятся оба офицера, и уже устал утыкаться в один тупик за другим. Он больше не сталкивался с засекреченной информацией — его компьютер попросту не смог отыскать ни единого намека на местопребывание Монтойи и Малларди.
   Наконец он вызвал по видеофону Магнуссена.
   — Привет, Макс, — сказал тот, поднимая взгляд от экрана собственного компьютера. — Чем могу помочь?
   — Точно не знаю, — ответил Беккер, — но происходит нечто занятное.
   — Это касается дела Дженнингса?
   — Да.
   — Может, заглянешь в мой кабинет и мы обсудим все за выпивкой?
   Беккер покачал головой.
   — Мне не нужна выпивка, Джим. Мне нужны ответы.
   Добродушная усмешка исчезла с лица Магнуссена.
   — Похоже, ты не шутишь.
   — Не шучу, — подтвердил Беккер. Он помолчал. — Послушай, я понимаю, что военные хотят уладить это дело без шума и пыли, но на сей раз они зашли слишком далеко.
   — Не понимаю, о чем ты.
   — Они дают мне сумасшедшего клиента и меньше двух недель на подготовку дела. Ладно. Я могу понять их желание ускорить процесс. Они не позволяют мне отказаться от дела. Ладно, моя гарвардская степень кое-кому колет глаза, и я нажил немало врагов, которым хотелось полюбоваться, как я провалюсь с треском. Это я могу пережить. Но я строю защиту, хватаясь за соломинки, и мне, мать их так, не нравится, когда эти соломинки таскают у меня из-под носа.
   — О чем ты говоришь, Макс?
   — Кто-то добирается до моих свидетелей.
   — Я не знал, что у тебя есть свидетели.
   — У меня их нет.
   — Что-то я запутался, — сказал Магнуссен. — Как может кто-то давить на твоих свидетелей, если у тебя их нет?
   — Я не сказал, что на них давят.
   Магнуссен неуверенно усмехнулся.
   — Вот теперь я окончательно запутался.
   — Черт подери, Джим! Всякий раз, когда я добираюсь до потенциального свидетеля, кто-то выдергивает его у меня из-под носа.
   — Из-под носа? — переспросил Магнуссен. — Будь добр, объясни.
   — Мне нужен главный судовой врач «Рузвельта», человек по имени Джиллетт. Знаешь, где он сейчас?
   — Нет.
   — На полпути между Ураном и Нептуном!
   Магнуссен нахмурился.
   — Ты сказал генералу, что Джиллетт в глубоком космосе?
   — Разумеется, сказал!
   — И что же?
   — Он считает это нарушением всех инструкций, он сочувствует мне, но и пальцем не шевельнет, чтобы вернуть его назад — и не позволит мне просить об отсрочке.
   Магнуссен уставился в объектив.
   — Поверь мне, Макс, я ничего об этом не знал. Если тебе нужна отсрочка, я поддержу твое требование.
   — Из этого ничего не выйдет, и мы оба это знаем, — сказал Беккер. — Военные, как шакалы на львиной охоте, хотят получить свой фунт плоти — и поскорее.
   Магнуссен мгновение молчал, затем заговорил вновь:
   — Ты сказал — «свидетели». Кто еще?
   — Двое — лейтенант Джеймс Малларди и лейтенант Энтони Монтойя.
   — Они тоже в глубоком космосе?
   — Понятия не имею, — сказал Беккер. — О них я ничего не смог выяснить.
   — Это же нелепо, Макс. В армии никто не пропадает бесследно.
   — Эти двое пропали.
   — Может быть, их нет в списках действующих офицеров, но…
   — Черт побери, Джим, я знаю, как надо работать с компьютером!
   Магнуссен задумчиво помолчал.
   — Они для тебя очень важны?
   — Почем мне знать, если я еще не говорил с ними?!
   — Понимаю, — сказал Магнуссен и вновь умолк. — Ладно, Макс, пора переходить к следующему вопросу: почему ты мне обо всем этом рассказываешь?
   — Потому что я ничего не могу выяснить.
   — Но почему ты думаешь, что я могу?
   Беккер в упор взглянул в объектив камеры.
   — Потому что ты представляешь сторону, которая прячет от меня этих парней. — Он сделал паузу. — Скажи своим людям, Джим, что если кто-нибудь не отыщет для меня этих двоих к завтрашнему утру, я обращусь к репортерам и во все горло завоплю: «Сокрытие информации!» Честное слово, я так и сделаю.
   — Почему бы тебе самому не сказать им об этом? Это ведь и твои люди.
   — Сейчас — нет. Понимаешь, они ведь и в самом деле что-то от меня скрывают.
   — Что именно?
   — Не знаю, — сказал Беккер. — Может быть, Гринберг и Провост покупали у Джиллетта наркотики, и они пытаются замолчать это. Может быть, один из них и вправду был русским шпионом, хотя Дженнингс об этом понятия не имел. Может быть, Джиллетт был отчислен за неуспеваемость и дал взятку, чтобы получить свой медицинский диплом. Я не знаю, что они скрывают, и мне на это наплевать, пока я могу заниматься только своим делом — но если они и дальше будут вмешиваться, я это, черт побери, выясню.
   — Макс, по-моему, тебе это все приснилось.
   — Черта с два — приснилось! — горячо воскликнул Беккер. — Они связали мне руки, как могли. По правде говоря, как только я закончу разговор с тобой, я отправлюсь в такое местечко, где меня не смогут найти и запретить мне говорить с репортерами. Я позвоню тебе через четыре часа.
   — Макс, это вряд ли необходимо.
   — Я так не думаю. Ты сделаешь то, о чем я прошу, или нет?
   — Почему ты так упорно втягиваешь меня в это дело? — жалобно спросил Магнуссен. — Господи, я же, в конце концов, обвинитель!
   — Потому что я думаю, что ты честный человек.
   — Вот спасибо! — мрачно отозвался Магнуссен.
   — Скажи, что не станешь мне помогать, и я изменю свое мнение.
   Магнуссен умолк надолго. Наконец он заговорил:
   — Значит, через четыре часа?
   — Около того.
   — И их имена — Малларди и Монтойя?
   — Верно, — сказал Беккер.
   — Ладно, Макс, — сказал Магнуссен. — Я это сделаю.
   — Спасибо тебе. И удачи.
   — А я и не сомневаюсь, что мне все удастся, — сказал Магнуссен. — Кто же станет рисковать карьерой ради чокнутого, который считает, что спас всю планету, прикончив двоих чужаков, похожих на людей?
   — Именно это меня больше всего и озадачивает, — признался Беккер.
   — Я сейчас же займусь этим и посмотрю, что выйдет, — пообещал Магнуссен.
   — Думаю, ты будешь удивлен, — сказал Беккер. «Но не настолько удивлен, насколько удивлюсь я, если хоть один из них окажется на Земле», — мысленно добавил он.

ГЛАВА 5

   Беккер сидел в глубине неказистого придорожного бара, между бильярдным столом и голографическими игровыми автоматами, неохотно прихлебывал пиво и раскладывал по полочкам добытые факты. Обычно он предпочитал забегаловки более высокого пошиба, но этот бар выбрал именно потому, что никогда раньше здесь не был.
   Впрочем, думал он, не понимаю, к чему мне все эти предосторожности? Что из того, если Джим Магнуссен будет знать, где я нахожусь? Что из того, если он сообщит об этом кому-то еще? Что плохого мне могут сделать — убить меня?
   Беккер энергично потряс головой. Ну вот, раздраженно сказал он себе, ты уже думаешь как Дженнингс. Стоит слишком долго пообщаться с сумасшедшим, и сам начнешь понемногу съезжать с катушек.
   Нет, на борту «Рузвельта» не было никаких инопланетян, и Дженнингса через две неполных недели отправят в славное, чистенькое, зеленое местечко где-нибудь за городом, где будут угождать всем его капризам, и, может быть, в один прекрасный день какой-нибудь доктор даже вылечит его.
   Но ведь кто-то все-таки что-то скрывает. Почему бы иначе Джиллетт получил назначение на «Кинг» всего через одиннадцать дней после возвращения на Землю? Почему он не сделал вскрытия? Почему нигде нет сведений о Малларди и Монтойе? Эти люди — не инопланетяне и не шпионы, они офицеры Космического агентства Соединенных Штатов.
   Беккер уставился на стакан с пивом. Черт побери, это же бессмыслица! Им нужен вердикт о невменяемости, и другого вердикта, собственно, и не будет. Даже если бы Джиллетт предстал перед судом и подтвердил показания Дженнингса, это означало бы только, что суд отправит в психушку их обоих. Так зачем же мешать ему, Беккеру, строить защиту? Это лишь выставит его некомпетентным и, возможно, даже повлияет на вынесение вердикта. Если существует запретная зона, пусть бы сказали ему об этом прямо. Он ведь лояльный служака и не намерен отступать от своей лояльности ради того, чтобы раскрутить какой-нибудь скандал.
   Если только его не вынудят сделать это.
   Что ж, вот он и вернулся на старую колею. Его невидимые противники — отнюдь не дураки. Почему они вынуждают его хвататься за соломинки? Почему не отдадут ему свидетелей, и дело с концом?
   Он поглядел на часы — уже в пятый раз. Еще час, и можно будет позвонить Магнуссену.
   А Магнуссен сообщит ему, что Малларди и Монтойя на «Мартине Лютере Кинге», и очень скоро он свихнется не хуже Дженнингса, просто от попытки понять, что же происходит.
   Беккер скорчил гримасу, допил пиво и заказал еще одно. В ожидании заказа он включил крохотный видеоэкран на столе и несколько минут добросовестно пытался заинтересоваться футбольным матчем, который транслировали из Уругвая.
   — Это повтор, миленький, — сообщила официантка, ставя стакан с пивом рядом с экраном. — Бразильцы победили: восемь — три.
   — Спасибо.
   — Ждешь кого-нибудь?
   Он покачал головой.
   — Я просто спросила, потому что ты торчишь здесь уже долго и все время поглядываешь на часы.
   — Да нет, просто убиваю время.
   — Поцапался с супругой? — с понимающей усмешкой спросила она.
   — Нет, с правительством Соединенных Штатов, — ответно улыбнулся он.
   — Налоговая инспекция, — покивала она. — Перестрелять бы их всех, вот что я тебе скажу. — Взгляд ее вдруг стал острым. — А у тебя хватит деньжат заплатить по счету?
   Беккер вынул крупную купюру и положил на стол, почти целиком накрыв ею экран видео.
   — Без обид, — сказала официантка. — Можешь и дальше убивать время.
   — Да ну его к черту, — сказал Беккер, — Где здесь можно позвонить?
   — Видеофон испорчен, но вон там, в конце зала, есть старенький телефон. Местные звонки бесплатно.
   — Спасибо, — сказал Беккер, вынимая другую купюру.
   — Эй, я же сказала — местные звонки бесплатно.
   — Это еще и личный звонок, — пояснил он, отдавая ей купюру.
   Она взяла деньги и без единого слова вышла из зала.
   Беккеру уже много лет не доводилось пользоваться телефоном, но он все еще помнил, как подключаться к видеофонному модулятору, и секунду спустя в трубке прозвучал голос Магнуссена:
   — Алло?
   — Привет, Джим. Это Макс.
   — У нас что-то с соединением, — сказал Магнуссен. — Я тебя не вижу.
   — Я звоню не по видеофону.
   Наступила краткая пауза.
   — Ты уверен, что такая секретность необходима?
   — Это не секретность, — ответил Беккер, — просто здравый смысл. Ближайший видеофон за полмили отсюда.
   — А-а, — уклончиво отозвался Магнуссен.
   — Ты получил информацию, которая мне нужна?
   — И да и нет.
   — Что это значит?
   — Малларди — да, Монтойя — нет.
   — Поразительно, как быстро ты добыл эти сведения, едва я пригрозил обратиться к прессе, — мрачно заметил Беккер. — Так где же Малларди?
   — Это прозвучит нелепо, Макс, но…
   — Малларди на «Кинге», так?
   — Нет, но для наших целей он все равно что на «Кинге».
   — Ну-ка объясни.
   — Сегодня днем его перевели на марсианскую базу. Корабль вылетел два часа назад.
   — Можем мы перехватить его или вернуть на Землю?
   — Ни единого шанса, Макс. Это какой-то сверхсекретный проект. Пока он не будет завершен, связаться с Малларди невозможно.
   — Он и раньше участвовал в секретных проектах? — резко осведомился Беккер.
   — Почем мне знать, черт побери?
   — Загляни в его послужной список и личное дело. Десять против одного, что это его первое назначение в секретную миссию.
   — Ладно, — сказал Магнуссен, — сделаю. — Он нервно хохотнул. — Черт, Макс, ты даже меня уже наполовину убедил в этой чуши насчет заговора.
   — Что с Монтойей?
   — Сведения засекречены. Я ничего не смог узнать.
   — Тогда я хочу, чтобы ты снова пошел к ним и передал, что я…
   — Притормози, Макс, — перебил его Магнуссен. — Ты попросил меня об услуге, и я ее оказал. Я не собираюсь превращаться в твоего мальчика на побегушках.
   — Ладно, Джим, — сказал Беккер. — Ты мне помог, и я тебе за это благодарен. Теперь позволь мне отплатить тебе тем же.
   — Это как?
   — Переведи Дженнингса на другой этаж «Бетесды» — а еще лучше в частную клинику.
   — Почему?
   — Потому что он до сегодняшнего дня ни разу не упоминал имена Малларди и Монтойи — и вдруг одного из них срочно посылают на Марс, а другого прячут под грифом «секретно».
   — Если ты намекаешь на то, что в палате Дженнингса есть «жучок», так это ни для кого не секрет, — сказал Магнуссен. — Он под постоянным наблюдением.
   — Я знаю, что в его палате есть «жучок», — ответил Беккер. — А на другом его конце — некто, не желающий, чтобы я говорил с людьми, которые могут подтвердить хоть что-то в рассказе Дженнингса.
   — Макс, это чертовски притянуто за уши.
   — Так же, как врач, которого посылают в глубокий космос после одиннадцати дней пребывания на Земле, или как младший офицер, который отправляется на Марс для участия в каком-то секретном проекте через несколько часов после того, как — впервые было упомянуто его имя.
   — Может быть, это просто совпадение.
   — Ты действительно так думаешь?
   — Нет, — признался Магнуссен. — Это даже мне кажется невероятным. — Он помолчал, и на сей раз в его голосе прозвучало нешуточное беспокойство: — Во что ты вляпался, Макс?
   — Не знаю, — мрачно ответил Беккер, — но это нечто большее, чем капитан космического корабля, который слегка тронулся и прикончил одного-двух своих людей.
   — Может быть, нам стоит встретиться и обговорить все с глазу на глаз? — предложил Магнуссен.
   — Только не сейчас.
   — Почему?
   — Потому что если твой видеофон на прослушивании и мы сейчас договоримся о встрече, они будут знать, где я появлюсь.
   — Так что же?
   — Мне нужно время, чтобы разыскать Монтойю прежде, чем какой-нибудь высший чин запретит мне это делать.
   — У тебя есть и другие причины?
   — Если совсем честно, я не уверен, что ты не один из них.
   — Господи, из кого?! — воскликнул Магнуссен. — Ты что, всерьез считаешь, что я — инопланетянин?
   — Я не верю в инопланетян, — ответил Беккер, — но верю, что какой-то человек или группа людей мешают мне готовить защиту Дженнингса.
   — Только не я! — раздраженно буркнул Магнуссен. — Я же добыл тебе сведения о Малларди, разве нет?
   — Добыл, — согласился Беккер.
   — Ну и что тогда?
   — Я все равно не могу встретиться с тобой, пока не разыщу Монтойю.
   — Он может оказаться где угодно — на Земле, на Марсе, на Ганимеде, на борту «Кинга»…
   — Он на Земле, — уверенно сказал Беккер. — Будь он вне пределов досягаемости, тебе бы сообщили об этом.
   — Ладно, не будем спорить. Допустим, что он на Земле. С чего ты намерен начать поиски? Земля — планета не из маленьких.
   — Не знаю, — солгал Беккер, радуясь тому, что видеофон сломан и Магнуссен не увидит его лица.
   — Ладно, — сказал Магнуссен. — Держи со мной связь.
   — Только не через твой кабинет.
   — Тогда как?
   — Дай Карле надежный номер и время, когда я могу звонить тебе.
   — Если мой кабинет ненадежен, то же касается и моего дома, — сказал Магнуссен.
   — Верно.
   — Тогда откуда я возьму надежный номер?
   — Придумай что-нибудь.
   — И когда же мы встретимся лично?
   — Как только я поговорю с Монтойей и узнаю, в чем тут дело.
   — Что ж, удачи.
   — Спасибо, — пробормотал Беккер, вешая трубку. — Чувствую, она мне понадобится.
   Беккер вышел из бара, взял такси и, прибыв на место, долго плутал в лабиринте ветхих домов, покуда не нашел тот, что искал.
   Там был лифт, но он давно уже не работал. Беккеру не по себе было от того, что придется подниматься по лестнице, тем более почти не освещенной, но выбора у него не было, и он, задержавшись на секунду, чтобы прислушаться, нет ли кого наверху, глубоко, обреченно вздохнул и начал подъем. Пятью пролетами выше он отдышался, толкнул дверь и оказался в длинном коридоре со сплошь исписанными стенами.
   Наконец он подошел к двери, которую искал, нажал на кнопку звонка, подождал немного и постучал.
   — Входите, советник! — отозвался женский голос по ту сторону двери.
   Секунду спустя дверь отъехала в сторону, и перед Беккером предстала невысокая жилистая чернокожая женщина в чрезвычайно дорогом халатике.
   — Привет, Джейми, — сказал Беккер. — Сколько лет, сколько зим.
   — Могло быть куда больше. Проходите, советник.
   Беккер последовал за ней в элегантно обставленную гостиную. На стенах была развешана коллекция изысканных картин, пол покрыт роскошным белым ковром, а мебель скорее подошла бы вилле на берегу океана. Компьютеры, стоявшие в ряд вдоль дальней стены, сделали бы честь и самому Пентагону.
   — Ну и квартирка у тебя, Джейми, — заметил Беккер.
   — Нравится?
   — Если не считать самого дома и окрестностей — не просто нравится. Люто завидую.
   — Да ладно вам, советник, — небрежно усмехнулась Джейми. — Если бы я переехала в Джорджтаун, меня бы снова арестовали — просто из принципа. — Она помолчала. — Хотите выпить?
   — Неплохо бы, — отозвался Беккер, усаживаясь на кожаную кушетку.
   — Сейчас получите, — бросила Джейми, исчезая в соседней комнате. — Погодите минутку.
   — Как поживаешь, Джейми? — спросил Беккер, лениво разглядывая журналы, лежавшие перед ним на кофейном столике. Почти половина из них была посвящена вопросам бизнеса, остальные — более таинственным областям компьютерной технологии.
   — Жаловаться не на что, советник, — сказала Джейми, возвращаясь и вручая ему выпивку.
   — Рад это слышать.
   — Свой год я отсидела, хотя за хорошее поведение срок мне скостили до четырех месяцев. Это вас надо благодарить, советник.
   — Я просто выполнял свою работу.
   — Не-а, — твердо покачала головой Джейми. — Мой собственный адвокат уже готов был усесться в спасательную шлюпку и любоваться, как я иду ко дну. Это вы помогли мне заключить сделку.
   — Ты и не была настоящим грабителем, — ответил Беккер. — Если б ты захотела, то могла бы перевести на свой счет один-два миллиарда долларов. Вместо этого ты просто приказала шестерым генералам устроить совещание в борделе.
   — Им бы стоило меня поблагодарить, — хихикнула Джейми. — Как бы то ни было, — продолжала она, — если б мне понадобились деньги, к моим услугам пропасть банков. Что я, дура — грабить правительство? Мне просто захотелось проверить, насколько хороша ваша система безопасности.
   — До тебя еще никому не удавалось взломать одну из пентагоновских «М-117». Мы должны были узнать, как ты это сделала, потому-то и предпочли заключить сделку.
   — Я так и знала, что мое личное обаяние здесь ни при чем.
   Беккер сухо усмехнулся.
   — В конце концов они решили, что ты настолько гениальна, что держать тебя за решеткой не имеет смысла. Они вычислили, что во всей стране есть только пять человек, которые могли бы повторить твой подвиг — трое из них трудятся на дядю Сэма, а четвертый отсиживает пожизненное в Ливенуорте за то, что оказался куда жаднее тебя.
   — Советник, — сказала Джейми, — вы меня сейчас в краску вгоните.
   — В последнее время ты в компьютеры Пентагона часто заглядывала?