Страница:
Приветствуя старика, он протянул обе руки. Старик положил сверху свои ладони.
– Haahe, Огненная Стрела, – сказал он, называя Ника его индейским именем. – Ne-toneto-mohta-he? Ну, как ты? Входи, раздели огонь и пищу со мной. Много лун мы не сиживали вместе, – старик широко улыбнулся, его морщинистое лицо засветилось искренней радостью.
Ник подошел к огню. В котле над костром кипело оленье мясо. У Ника текли слюнки, он давно хотел есть.
Обстановка вигвама состояла из толстых буйволиных шкур, покрывающих сплетенные из травы циновки. Вдоль стен лежали шкуры, свернутые валиками. К ним прислонялись, когда сидели. С наступлением зимы шкуры, покрывающие вигвамы снаружи, прибивались колышками к земле. А внутри настилались дополнительные, чтобы в вигваме было тепло. По углам, опять же на шкурах, словно на низких полках, раскладывались оружие, корзины, одежда.
Дед Ника расположился напротив входа. Он пригласил Ника сесть рядом. Ник присел.
Шкура над входом приподнялась, в вигвам вошла крупная пожилая женщина.
– Haahe, natse, – сказала она. – Здравствуй, племянник! – ее яркие глаза, казалось, видели тебя насквозь.
– Haahe, Ташина, – ответил Ник. Это была сестра вождя, Ташина, двоюродная бабушка Ника.
Снаружи послышался голос Золотого Змея, он просил у вождя разрешения войти. Видимо, о приезде Ника ему сообщил Маленький Лис. Дождавшись приглашения, Золотой Змей вошел.
– Heeheoh-ohe-tsehe-heto. Утро доброе, отец. Haahe, natse. Здравствуй, племянник.
По-индейски поздоровавшись с теткой, он сел у костра напротив Ника.
Ташина подошла к костру, сняла с треножника котел и стала раскладывать мясо в деревянные миски. Первому она подала вождю, своему брату. Подав Нику и Золотому Змею, она снова наполнила котел мясом и поставила на треножник. А сама вышла на улицу, женщине негоже присутствовать при мужском разговоре.
Ник жадно выпил подливу прямо через край, потом принялся поглощать нежную пряную оленину. Через несколько минут миска перед ним была пуста. Он смущенно посмотрел на деда и дядьку. Они заметили его замешательство и расхохотались.
– Огненная Стрела ест как волк, который долго бегал с пустым животом, – сказал дядька.
– Да я не очень голоден, – замялся Ник. – Там, на ранчо, полно еды. Не люблю есть то, что готовлю сам, – он засмеялся.
– А что, Роза вам больше не готовит? – удивленно спросил дядюшка.
– Готовит. Но Роза на ранчо. А я перебрался на Высокую Месу. Решил там перезимовать, – объяснил Ник.
Золотой Змей изумленно поднял брови, но, будучи вежливым, не решился спросить, почему Ник так поступил. Индейцы не спрашивают, если чего-то человек не хочет объяснять.
Когда они поели, Ник протянул деду коробку тонких испанских сигар, купленных в Каньон Спрингс. Он знал, что дед втайне любит их, хоть и скрывает. Золотой Змей, обычно, не курил. Разве что дозволял себе несколько затяжек во время официальных церемоний. Они долго беседовали. Ник рассказал обо всем, что произошло на ранчо, о Джейке и Джеффе. Потом помолчал, как-то неловко улыбнулся и смущенно сказал:
– Еще кое-что случилось… Я женился.
Дед от неожиданности поперхнулся дымом, удивленно вытаращил глаза. Но все же совладал с проявлением чувств, недостойным мужчины. Лицо его снова приняло обычное бесстрастное выражение. Он искоса взглянул на внука – в глазах его все же плясали искорки любопытства.
– Расскажи-ка мне о своей суженой.
Ник стал рассказывать о Саманте, не упоминая, конечно, что они с Джеффом умыкнули ее из дилижанса, как они ссорились с ней и что еще ни разу не спали вместе. Также ни слова не сказал о том, что она потеряла память. Он решил, что подробно расскажет об этом дяде-доктору, когда они останутся одни.
Так они просидели втроем до темноты. Ник заметил, что дед почти засыпает от усталости. Он пожелал вождю спокойной ночи, и они с дядькой вышли из вигвама.
Они вошли в вигвам доктора. Ташина встала и ушла к себе. Ник улыбнулся. Его маленький братишка спал на медвежьей шкуре недалеко от огня в обнимку со щенком дворняжки.
Постель Ника была снята со Скаута и расстелена на циновке, напротив дядькиной.
Золотой Змей сел и показал жестом, чтобы Ник последовал его примеру. Когда они оба устроились, посмотрел Нику в глаза, усмехнулся и предложил:
– Ну, а теперь расскажи, что же случилось на самом деле?
Ник пробыл у Чиянна три дня. Золотой Змей проводил его, долго и озадаченно глядя вслед племяннику, который удалялся в сторону Высокой Месы. Он был совершенно сбит с толку, растерян. Когда Ник скрылся за выступом скалы, Золотой Змей вернулся в вигвам, уселся перед костром, скрестив ноги, и стал рыться в своих записях, смутно припоминая подобный случай потери памяти. Подобное заболевание он изучал в больнице Филадельфии. Время от времени он забывал о записях и неподвижным взглядом смотрел на огонь. В эти минуты его интересовал вовсе не медицинский аспект. Его интересовала женщина, которая могла довести до подобного состояния его беспутного племянника.
За три дня Золотой Змей и Ник подробно обсудили состояние ее здоровья. И Золотой Змей пообещал Нику при первой же возможности осмотреть Саманту, хоть уважительно относился к мнению доктора Джонсона.
Он вздохнул, надеясь, что Ник, наконец-то, изменил свое отношение к женщинам. Может быть, стал в них лучше разбираться. Золотой Змей хорошо знал историю с блондинкой Амандой Блейн и полностью разделял мнение доктора Джонсона. Он даже поежился, когда представил, что Ник мог бы на ней жениться. По его мнению, Ник может считать себя счастливчиком, коль этого не случилось.
Уставившись неподвижными глазами на огонь, Золотой Змей размышлял о ситуации, в которую попал его племянник. Конечно, он рассказал дядьке много всего, но сколько осталось недосказанного! Золотой Змей сокрушенно вздохнул. До сих пор у него в голове не укладывалось, как Ник и Джефф допились до того, что украли девушку из дилижанса. А услышав о том, что Ник был пьян мертвецки и не помнит, как его венчали, Золотой Змей чуть язык не проглотил от возмущения. Он прекрасно знал, что его племянник из-за пристрастия к виски попадал в разного рода неприятные истории. Но также он знал, что Ник терпеть не мог, когда ему напоминали об его пьяных проделках, и старался избегать подобных разговоров. Что же такое произошло, коль он так откровенно поведал ему обо всем? Золотому Змею совершенно ясно, что его племянник раскаивается, и вполне искренне, в совершенном.
Его удивило, упомянув о ночных кошмарах Саманты, Ник сообщил ему, что собирается весной разыскать человека, имя которого девушка выкрикивала во сне. Он собирается отдать Саманту этому Билли? И даже официально аннулировать брачный договор!
Золотой Змей знал Ника с младенчества. Он понимал, что если уж тот что-то решил, то обязательно сделает. Но, как ни убеждал его Ник, что ему все равно, встретится ли Саманта с Билли или нет, Золотой Змей видел боль в глазах своего племянника.
Он прекрасно видел, какой нежностью и гордостью светятся глаза Ника, когда он говорит о красоте и храбрости Саманты. Индеец прикрыл глаза, задумался. Ник так и не объяснил ему, зачем приехал на зиму в Высокую Месу, вместо того, чтобы быть рядом с женой.
– Да, – протянул он, – думаю, что главное ты все-таки утаил от меня, Огненная Стрела.
Целую неделю Золотой Змей охотился, чтобы запастись мясом на всю зиму. Время от времени снова садился за медицинские книги и читал, читал. Через неделю он уже больше не смог сдерживать своего любопытства. Хотя дорога через Альта Пасс была перекрыта снегами, он знал, как добраться до ранчо по Старой Тропе. Ему, конечно, не хотелось оставлять Маленького Лиса на праздник. Но индейцы Рождество не отмечали. Хотя его сын, как и все дети, любит получать подарки, независимо от того, в какой день их вручают.
Он пошел в вигвам Белого Орла и сообщил ему, что завтра утром решил отправиться на ранчо к Макбрайдам. Вождь передал послание для Джейка и подарки всей семье. Белому Орлу тоже хотелось побольше узнать о женщине, на которой женился Ник.
Снежные вершины слегка окрасились в розовый цвет первыми утренними лучами солнца, когда Золотой Змей перекинул через плечо мягкий вьюк из оленьей кожи и вышел из вигвама. Несмотря на ранний час, деревня шумела, словно пчелиный улей. Молодые воины выехали на конные игры. Женщины собирали хворост, разжигали костры и сплетничали. Дети высовывались из вигвамов, протирали сонные глаза. Собаки всех возможных размеров и мастей рыскали возле кострищ, вынюхивали, не осталось ли объедков после ужина.
Доктор оделся в мягкую оленью шубу, украшенную замысловатыми узорами из бусин и игл дикобраза. На куртке была широкая бахрома из кожи антилопы. Она была нашита по краям рукавов и на спине – от плеча к плечу. Штаны тоже были отделаны по боковым швам такой же бахромой. Бахрома приятно шелестела на ветру.
Всю ночь дул южный ветер, и наступивший день обещал быть очень теплым. На вершинах утесов подтаял снег, ручейки сбегали вниз по склонам.
Но Золотой Змей знал, что древняя индейская тропа вдоль хребта всегда ненадежна. Горы вероломны, и путника, особенно неосторожного и нерасторопного, везде подстерегают опасности.
Большая часть пути покрыта льдом, который сверху присыпан рыхлым снегом. А там, где нет снега и льда, сыро и слякотно. В любую минуту можно сорваться вниз.
Золотой Змей миновал сосновую рощу и подошел к краю пропасти. Снизу клубами поднимался сизый туман. Наверху он рассеивался, и бездонная пропасть казалась озером. Доктор любил высоту. Сердце замирало в каком-то яростном веселье. Именно здесь он остро чувствовал родство племени с образом птицы, с орлом.
Он наклонился, стянул с себя высокие мокасины, связал их вместе и повесил на шею. Спускаться с горы нужно только босиком. Намокая, мокасины скользят на влажных камнях.
Поправив на спине вьюк с подарками и медикаментами, Золотой Змей повис на руках над пропастью и стал раскачиваться, чтобы спрыгнуть на уступ, с которого начиналась тропа. Одно неверное движение – и он может не попасть на него. И тогда он полетит вниз и разобьется об острые камни. Риск достаточно большой. Но на веку Золотого Змея не было такого случая, чтобы кто-то из индейцев разбился здесь, прыгая с высоты в двадцать футов.
Золотой Змей разжал пальцы. Ветер засвистел у него в ушах. И через мгновение он почувствовал под ногами твердую землю, слегка спружинил коленями, смягчая прыжок. Он приземлился, словно кошка, мягко, уверенно и точно. Глубоко вздохнул, унимая сильно бьющееся сердце. Самое трудное оказалось позади. Теперь осталось миновать оледенелые участки да кусок тропы под качающимися валунами, которые могут сорваться в любую минуту.
…Полпути было преодолено, когда он вышел на участок с шатающимися камнями. Он старался ступать тихо, не производя шума. Но вдруг от горы откололся огромный кусок и покатился вниз, с шумом увлекая за собой вниз лавину щебня. Золотой Змей укрылся за выступом скалы. Он ничего не мог поделать. Мог только наблюдать, как сыплются камни со склона над его головой.
Откуда-то сбоку неожиданно выкатился огромный валун и с огромной силой ударил его по ноге. Острая боль пронизала колено. Доктор закричал, потерял равновесие, упал и покатился вниз, судорожно цепляясь за выступы.
На его счастье, лавина уже слабела, иначе мощный поток песка и камней непременно утащил бы его в пропасть. Он лежал на самом краю обрыва, вцепившись руками в расщелины. Пот заливал лицо, а он не мог даже отереть его. Глаза щипало. Отдышавшись, он медленно продвинул вперед одну руку, нащупал выбоину. Слегка переполз вперед и вверх. Слава Богу, тело еще не отказалось ему подчиняться.
Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем он закончил подъем на тропу. Голова кружилась, колени дрожали. От сильной боли в колене он ослабел и долго сидел на камнях, отдыхая и приходя в себя. Трясущимися, кровоточащими пальцами ощупал колено. Кажется, переломов нет. Видимо, просто сильный ушиб. Сжав зубы, Золотой Змей поднялся на ноги, доковылял до безопасного места, сел и натянул мокасины.
Сколько раз он проходил по этой тропе, и никогда с ним такого не случалось. Он бранил себя за то, что слишком увлекся мыслями о племяннике. Индейская тропа не любит рассеянных.
Добравшись до небольшой рощи, он вырезал палку и сделал себе костыль, обмотав его полоской кожи, отрезанной от вьюка. Опираясь на самодельный костыль, заковылял по тропе. До главной дороги осталось совсем немного.
До ранчо он добирался втрое дольше обычного. Он очень замерз из-за того, что не мог передвигаться быстро. Прихрамывая, с трудом взобрался на крыльцо и постучал. Никто не ответил.
Он открыл дверь, вошел в холл и осмотрелся. В холле не было ни души. Золотой Змей бросил вьюк на пол.
ГЛАВА 15
– Haahe, Огненная Стрела, – сказал он, называя Ника его индейским именем. – Ne-toneto-mohta-he? Ну, как ты? Входи, раздели огонь и пищу со мной. Много лун мы не сиживали вместе, – старик широко улыбнулся, его морщинистое лицо засветилось искренней радостью.
Ник подошел к огню. В котле над костром кипело оленье мясо. У Ника текли слюнки, он давно хотел есть.
Обстановка вигвама состояла из толстых буйволиных шкур, покрывающих сплетенные из травы циновки. Вдоль стен лежали шкуры, свернутые валиками. К ним прислонялись, когда сидели. С наступлением зимы шкуры, покрывающие вигвамы снаружи, прибивались колышками к земле. А внутри настилались дополнительные, чтобы в вигваме было тепло. По углам, опять же на шкурах, словно на низких полках, раскладывались оружие, корзины, одежда.
Дед Ника расположился напротив входа. Он пригласил Ника сесть рядом. Ник присел.
Шкура над входом приподнялась, в вигвам вошла крупная пожилая женщина.
– Haahe, natse, – сказала она. – Здравствуй, племянник! – ее яркие глаза, казалось, видели тебя насквозь.
– Haahe, Ташина, – ответил Ник. Это была сестра вождя, Ташина, двоюродная бабушка Ника.
Снаружи послышался голос Золотого Змея, он просил у вождя разрешения войти. Видимо, о приезде Ника ему сообщил Маленький Лис. Дождавшись приглашения, Золотой Змей вошел.
– Heeheoh-ohe-tsehe-heto. Утро доброе, отец. Haahe, natse. Здравствуй, племянник.
По-индейски поздоровавшись с теткой, он сел у костра напротив Ника.
Ташина подошла к костру, сняла с треножника котел и стала раскладывать мясо в деревянные миски. Первому она подала вождю, своему брату. Подав Нику и Золотому Змею, она снова наполнила котел мясом и поставила на треножник. А сама вышла на улицу, женщине негоже присутствовать при мужском разговоре.
Ник жадно выпил подливу прямо через край, потом принялся поглощать нежную пряную оленину. Через несколько минут миска перед ним была пуста. Он смущенно посмотрел на деда и дядьку. Они заметили его замешательство и расхохотались.
– Огненная Стрела ест как волк, который долго бегал с пустым животом, – сказал дядька.
– Да я не очень голоден, – замялся Ник. – Там, на ранчо, полно еды. Не люблю есть то, что готовлю сам, – он засмеялся.
– А что, Роза вам больше не готовит? – удивленно спросил дядюшка.
– Готовит. Но Роза на ранчо. А я перебрался на Высокую Месу. Решил там перезимовать, – объяснил Ник.
Золотой Змей изумленно поднял брови, но, будучи вежливым, не решился спросить, почему Ник так поступил. Индейцы не спрашивают, если чего-то человек не хочет объяснять.
Когда они поели, Ник протянул деду коробку тонких испанских сигар, купленных в Каньон Спрингс. Он знал, что дед втайне любит их, хоть и скрывает. Золотой Змей, обычно, не курил. Разве что дозволял себе несколько затяжек во время официальных церемоний. Они долго беседовали. Ник рассказал обо всем, что произошло на ранчо, о Джейке и Джеффе. Потом помолчал, как-то неловко улыбнулся и смущенно сказал:
– Еще кое-что случилось… Я женился.
Дед от неожиданности поперхнулся дымом, удивленно вытаращил глаза. Но все же совладал с проявлением чувств, недостойным мужчины. Лицо его снова приняло обычное бесстрастное выражение. Он искоса взглянул на внука – в глазах его все же плясали искорки любопытства.
– Расскажи-ка мне о своей суженой.
Ник стал рассказывать о Саманте, не упоминая, конечно, что они с Джеффом умыкнули ее из дилижанса, как они ссорились с ней и что еще ни разу не спали вместе. Также ни слова не сказал о том, что она потеряла память. Он решил, что подробно расскажет об этом дяде-доктору, когда они останутся одни.
Так они просидели втроем до темноты. Ник заметил, что дед почти засыпает от усталости. Он пожелал вождю спокойной ночи, и они с дядькой вышли из вигвама.
Они вошли в вигвам доктора. Ташина встала и ушла к себе. Ник улыбнулся. Его маленький братишка спал на медвежьей шкуре недалеко от огня в обнимку со щенком дворняжки.
Постель Ника была снята со Скаута и расстелена на циновке, напротив дядькиной.
Золотой Змей сел и показал жестом, чтобы Ник последовал его примеру. Когда они оба устроились, посмотрел Нику в глаза, усмехнулся и предложил:
– Ну, а теперь расскажи, что же случилось на самом деле?
Ник пробыл у Чиянна три дня. Золотой Змей проводил его, долго и озадаченно глядя вслед племяннику, который удалялся в сторону Высокой Месы. Он был совершенно сбит с толку, растерян. Когда Ник скрылся за выступом скалы, Золотой Змей вернулся в вигвам, уселся перед костром, скрестив ноги, и стал рыться в своих записях, смутно припоминая подобный случай потери памяти. Подобное заболевание он изучал в больнице Филадельфии. Время от времени он забывал о записях и неподвижным взглядом смотрел на огонь. В эти минуты его интересовал вовсе не медицинский аспект. Его интересовала женщина, которая могла довести до подобного состояния его беспутного племянника.
За три дня Золотой Змей и Ник подробно обсудили состояние ее здоровья. И Золотой Змей пообещал Нику при первой же возможности осмотреть Саманту, хоть уважительно относился к мнению доктора Джонсона.
Он вздохнул, надеясь, что Ник, наконец-то, изменил свое отношение к женщинам. Может быть, стал в них лучше разбираться. Золотой Змей хорошо знал историю с блондинкой Амандой Блейн и полностью разделял мнение доктора Джонсона. Он даже поежился, когда представил, что Ник мог бы на ней жениться. По его мнению, Ник может считать себя счастливчиком, коль этого не случилось.
Уставившись неподвижными глазами на огонь, Золотой Змей размышлял о ситуации, в которую попал его племянник. Конечно, он рассказал дядьке много всего, но сколько осталось недосказанного! Золотой Змей сокрушенно вздохнул. До сих пор у него в голове не укладывалось, как Ник и Джефф допились до того, что украли девушку из дилижанса. А услышав о том, что Ник был пьян мертвецки и не помнит, как его венчали, Золотой Змей чуть язык не проглотил от возмущения. Он прекрасно знал, что его племянник из-за пристрастия к виски попадал в разного рода неприятные истории. Но также он знал, что Ник терпеть не мог, когда ему напоминали об его пьяных проделках, и старался избегать подобных разговоров. Что же такое произошло, коль он так откровенно поведал ему обо всем? Золотому Змею совершенно ясно, что его племянник раскаивается, и вполне искренне, в совершенном.
Его удивило, упомянув о ночных кошмарах Саманты, Ник сообщил ему, что собирается весной разыскать человека, имя которого девушка выкрикивала во сне. Он собирается отдать Саманту этому Билли? И даже официально аннулировать брачный договор!
Золотой Змей знал Ника с младенчества. Он понимал, что если уж тот что-то решил, то обязательно сделает. Но, как ни убеждал его Ник, что ему все равно, встретится ли Саманта с Билли или нет, Золотой Змей видел боль в глазах своего племянника.
Он прекрасно видел, какой нежностью и гордостью светятся глаза Ника, когда он говорит о красоте и храбрости Саманты. Индеец прикрыл глаза, задумался. Ник так и не объяснил ему, зачем приехал на зиму в Высокую Месу, вместо того, чтобы быть рядом с женой.
– Да, – протянул он, – думаю, что главное ты все-таки утаил от меня, Огненная Стрела.
Целую неделю Золотой Змей охотился, чтобы запастись мясом на всю зиму. Время от времени снова садился за медицинские книги и читал, читал. Через неделю он уже больше не смог сдерживать своего любопытства. Хотя дорога через Альта Пасс была перекрыта снегами, он знал, как добраться до ранчо по Старой Тропе. Ему, конечно, не хотелось оставлять Маленького Лиса на праздник. Но индейцы Рождество не отмечали. Хотя его сын, как и все дети, любит получать подарки, независимо от того, в какой день их вручают.
Он пошел в вигвам Белого Орла и сообщил ему, что завтра утром решил отправиться на ранчо к Макбрайдам. Вождь передал послание для Джейка и подарки всей семье. Белому Орлу тоже хотелось побольше узнать о женщине, на которой женился Ник.
Снежные вершины слегка окрасились в розовый цвет первыми утренними лучами солнца, когда Золотой Змей перекинул через плечо мягкий вьюк из оленьей кожи и вышел из вигвама. Несмотря на ранний час, деревня шумела, словно пчелиный улей. Молодые воины выехали на конные игры. Женщины собирали хворост, разжигали костры и сплетничали. Дети высовывались из вигвамов, протирали сонные глаза. Собаки всех возможных размеров и мастей рыскали возле кострищ, вынюхивали, не осталось ли объедков после ужина.
Доктор оделся в мягкую оленью шубу, украшенную замысловатыми узорами из бусин и игл дикобраза. На куртке была широкая бахрома из кожи антилопы. Она была нашита по краям рукавов и на спине – от плеча к плечу. Штаны тоже были отделаны по боковым швам такой же бахромой. Бахрома приятно шелестела на ветру.
Всю ночь дул южный ветер, и наступивший день обещал быть очень теплым. На вершинах утесов подтаял снег, ручейки сбегали вниз по склонам.
Но Золотой Змей знал, что древняя индейская тропа вдоль хребта всегда ненадежна. Горы вероломны, и путника, особенно неосторожного и нерасторопного, везде подстерегают опасности.
Большая часть пути покрыта льдом, который сверху присыпан рыхлым снегом. А там, где нет снега и льда, сыро и слякотно. В любую минуту можно сорваться вниз.
Золотой Змей миновал сосновую рощу и подошел к краю пропасти. Снизу клубами поднимался сизый туман. Наверху он рассеивался, и бездонная пропасть казалась озером. Доктор любил высоту. Сердце замирало в каком-то яростном веселье. Именно здесь он остро чувствовал родство племени с образом птицы, с орлом.
Он наклонился, стянул с себя высокие мокасины, связал их вместе и повесил на шею. Спускаться с горы нужно только босиком. Намокая, мокасины скользят на влажных камнях.
Поправив на спине вьюк с подарками и медикаментами, Золотой Змей повис на руках над пропастью и стал раскачиваться, чтобы спрыгнуть на уступ, с которого начиналась тропа. Одно неверное движение – и он может не попасть на него. И тогда он полетит вниз и разобьется об острые камни. Риск достаточно большой. Но на веку Золотого Змея не было такого случая, чтобы кто-то из индейцев разбился здесь, прыгая с высоты в двадцать футов.
Золотой Змей разжал пальцы. Ветер засвистел у него в ушах. И через мгновение он почувствовал под ногами твердую землю, слегка спружинил коленями, смягчая прыжок. Он приземлился, словно кошка, мягко, уверенно и точно. Глубоко вздохнул, унимая сильно бьющееся сердце. Самое трудное оказалось позади. Теперь осталось миновать оледенелые участки да кусок тропы под качающимися валунами, которые могут сорваться в любую минуту.
…Полпути было преодолено, когда он вышел на участок с шатающимися камнями. Он старался ступать тихо, не производя шума. Но вдруг от горы откололся огромный кусок и покатился вниз, с шумом увлекая за собой вниз лавину щебня. Золотой Змей укрылся за выступом скалы. Он ничего не мог поделать. Мог только наблюдать, как сыплются камни со склона над его головой.
Откуда-то сбоку неожиданно выкатился огромный валун и с огромной силой ударил его по ноге. Острая боль пронизала колено. Доктор закричал, потерял равновесие, упал и покатился вниз, судорожно цепляясь за выступы.
На его счастье, лавина уже слабела, иначе мощный поток песка и камней непременно утащил бы его в пропасть. Он лежал на самом краю обрыва, вцепившись руками в расщелины. Пот заливал лицо, а он не мог даже отереть его. Глаза щипало. Отдышавшись, он медленно продвинул вперед одну руку, нащупал выбоину. Слегка переполз вперед и вверх. Слава Богу, тело еще не отказалось ему подчиняться.
Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем он закончил подъем на тропу. Голова кружилась, колени дрожали. От сильной боли в колене он ослабел и долго сидел на камнях, отдыхая и приходя в себя. Трясущимися, кровоточащими пальцами ощупал колено. Кажется, переломов нет. Видимо, просто сильный ушиб. Сжав зубы, Золотой Змей поднялся на ноги, доковылял до безопасного места, сел и натянул мокасины.
Сколько раз он проходил по этой тропе, и никогда с ним такого не случалось. Он бранил себя за то, что слишком увлекся мыслями о племяннике. Индейская тропа не любит рассеянных.
Добравшись до небольшой рощи, он вырезал палку и сделал себе костыль, обмотав его полоской кожи, отрезанной от вьюка. Опираясь на самодельный костыль, заковылял по тропе. До главной дороги осталось совсем немного.
До ранчо он добирался втрое дольше обычного. Он очень замерз из-за того, что не мог передвигаться быстро. Прихрамывая, с трудом взобрался на крыльцо и постучал. Никто не ответил.
Он открыл дверь, вошел в холл и осмотрелся. В холле не было ни души. Золотой Змей бросил вьюк на пол.
ГЛАВА 15
Саманта вымыла посуду, старательно протерла и расставила на полках. Девушка была очень расстроена и подавлена. Но решила, что никто и никогда не узнает, как оскорбил и унизил ее Ник. По ночам она горько плакала в подушку. Но была слишком гордой, чтобы кому-то жаловаться. Снова и снова вспоминались ей руки Ника. Они ласкают ее. Она дрожит и слабеет от их прикосновений. Потом он бросает ее на кровать и уходит… Она сжала зубы и прищурилась от подступившей ярости. Придет время, когда она сможет отомстить. Если он когда-нибудь вернется.
Она вышла в холл. Посмотрелась в зеркало. Бессонные ночи сделали свое дело – вокруг ее зеленых глаз появились темные тени. Отвернувшись от зеркала, она тяжело вздохнула. Надо признаться честно. Несмотря ни на что, она скучала по Нику.
Джейк и Джефф старались развлечь ее, развеселить. Роза готовила для нее что-нибудь вкусненькое. Но Саманта потеряла не только сон, а и аппетит. Слегка поковырявшись в тарелке, она равнодушно отставляла ее в сторону. Саманта бледнела и худела. Она и так не была упитанной, а тут вовсе осунулась. Новая одежда стала ей велика.
Подняв с пола большую металлическую кастрюлю, она понесла ее на кухню, чтобы поставить на полку. И вдруг замерла. В дом входил высокий человек. Ник!
Она зло сощурила глаза.
Крадется, как вор. Одет в какую-то оленью шкуру. Бог мой!
Гнев, который она так долго сдерживала, захлестнул ее. Она тихонько прокралась через холл. Ник заглянул в гостиную. Он, по-видимому, хочет удостовериться, что поблизости никого нет. Он хочет тайком пробраться наверх и снова мучить ее? При этой мысли у нее почему-то ослабели ноги и учащенно забилось сердце. Но жажда мести была еще очень сильна.
Мы еще посмотрим, кто с кем плохо обращается, дорогой!
Она приближалась к нему, почти не дыша. Вот еще несколько шагов, еще. Неожиданно он обернулся и не успел открыть рот, как Саманта обрушила кастрюлю ему на голову. Он закричал и рухнул на пол.
– Вот вам, мистер Макбрайд! – злорадно и удовлетворенно объявила она, торжествующе стоя над ним. В одной руке кастрюля, другая – победно на талии.
– Какого черта весь этот шум? – Джейк вошел с улицы и остановился как вкопанный. Он ошалело смотрел на Саманту. – Дьявол! Что ты сделала с доктором? – спросил он.
– С доктором? – еле слышно переспросила Саманта. – Разве это доктор? – Она склонилась над лежащим. – Я думала, что это Ник.
– Это доктор Золотой Змей, – сокрушенно сказал ей старик.
– Ой! Что же я наделала? – Саманта бросилась в столовую, схватила со стола кувшин с водой, вернулась и вылила воду на голову индейца.
Он слегка пошевелился. Саманта упала на колени, взяла его голову в свои ладони и стала легонько раскачивать.
– Ну, пожалуйста, очнитесь, – она плакала. Потом снова внимательно посмотрела ему в лицо.
Черт возьми! Это же Ник!
Негодование и гнев снова вскипали в ней. Она хотела отодвинуться от него и встать. Но в этот момент он медленно открыл глаза. Саманта удивленно открыла рот. Растерянно и ошеломленно на нее смотрели карие глаза.
– Ой! – задохнулась она. – Вы не он, он… не вы, вы… Я не знаю, что говорю. Пожалуйста, простите меня.
Золотой Змей заморгал, протер глаза рукой. Над ним склонилась рыжеволосая зеленоглазая красавица. Он снова закрыл глаза и опустил голову ей на колени.
Она склонилась над ним, слегка коснувшись грудью его лба. У Золотого Змея сильно кружилась голова, но он подозревал, что только наполовину от удара. Он понял, что Саманта по ошибке приняла его за Ника. И подумал, что если уж ему пришлось получить наказание за племянника, то он вовсе не прочь был бы получить за него и награду. Слишком много времени прошло с тех пор, когда его голова вот так лежала на коленях у женщины. И он прямо-таки разомлел от удовольствия. Застонав от боли, он поудобнее уложил голову ей на колени и слушал, как рядом с его виском стучит ее сердце. Она подняла руку и нежно убрала волосы с его лба.
Джейк шумно откашлялся. Золотой Змей протяжно вздохнул. Он прекрасно понимал, что старик раскусил его. Индеец неохотно открыл глаза и стал внимательно смотреть на девушку.
Ресницы у нее слиплись от слез, рот дрожал от испуга и сострадания, она кусала губы от досады на себя. Он нежно улыбнулся, ему было стыдно за притворство. Он поднял руку и вытер с ее щек слезы.
– Не плачь, красавица, – тихо шепнул он. – Чтобы убить Золотого Змея, одного удара и одной шишки на голове маловато.
– Мне так стыдно, простите. Я думала, что это – Ник, – пролепетала она и мгновенно покраснела от смущения.
– Я догадываюсь, – усмехнулся он, поднялся и потер голову, – это вероятно, он заслужил.
– И долго вы собираетесь валяться на полу? Или все-таки подниметесь и сядете на стулья, как подобает приличным людям? – сердито спросил Джейк.
Золотой Змей с трудом поднялся, морщась от боли в колене.
– Пожалуйста, простите меня. Вам очень больно? – Саманта умоляюще сложила на груди руки.
– Ничего страшного. Просто в дороге я сильно ушиб колено, – ответил он и подал руку, чтобы помочь подняться. Саманта оперлась на его руку и встала. Только когда она нетерпеливо пошевелила пальцами, он заметил, что все еще не отпустил ее. Золотой Змей неохотно разжал ладонь.
Саманта и впрямь была самой красивой белой женщиной, какую он когда-либо встречал. Ее рыжая головка доходила ему только до подбородка. Девушка была изящна, походила на цветок. От одного взгляда ее бездонных зеленых глаз захватывало дух. От одного взгляда ее бездонных зеленых глаз захватывало дух. Независимо от того, каким образом женился его племянник, он вполне оправданно, мог считать себя счастливчиком.
– Ты так и собираешься здесь стоять и пялиться весь день? Или все-таки покажешь нам, что у тебя в мешке? – нетерпеливо спросил Джейк.
Золотой Змей сокрушенно вздохнул, с неохотой отвернулся от Саманты. Прихрамывая, направился к двери.
– Давайте, я помогу, – предложила девушка и ринулась впереди него. Но поднять вьюк ей оказалось не под силу.
– У тебя там что, камни? – удивился Джейк.
– Нет, камней нет. Только книги, подарки для одного любопытного старика и… для прекрасной леди, – сказал доктор. Саманта порозовела.
– Золотой Змей, познакомься, это Саманта – жена Ника, – наконец-то старик вспомнил, что они не знакомы.
– Жена Ника! Я очень рад познакомиться, Саманта, – поклонившись, он взял ее руку и поцеловал. Он видел, так делают порядочные джентльмены на востоке. Он немного возгордился про себя, заметив в ее глазах удивление. Он чувствовал, что немножко ерничает перед Джейком, но ничего не мог с собой поделать. Он еще не знал, что случилось у Саманты с головой. Но, по его мнению, он, к сожалению, упустил возможность проверить, все ли в порядке с мозгами у его племянника.
Кто-то сильно постучал в дверь.
– Эй, кто-нибудь, впустите меня! Это чертово дерево такое тяжеленное.
Саманта бросилась к двери, распахнула ее. Джефф протискивался, волоча огромную ель.
– А не мог ли ты найти елку побольше? – сухо спросил Джейк.
– Мог бы, конечно, – засмеялся Джефф. – Но вряд ли бы смог ее дотащить. – Он попытался поставить ель, но она действительно была высоковатой, даже для двенадцатифутовых потолков.
– Она даже больше, чем я думал, – растерянно вздохнул Джефф.
Стряхнув с себя снег, Джефф приветливо улыбнулся гостю и поздоровался.
– Не расстраивайся, Джефф, – ободрил доктор, – мы ее сейчас же укоротим.
Он помог юноше подтащить елку к камину, и они обрезали с нее лишние ветви. Потом прибили к стволу подставку и подняли голубую красавицу. Ель была пушистая, с равномерно расположенными раскидистыми ветками. Они поставили ее в угол холла. Золотой Змей считал довольно странным обычай ставить в доме елку, но вынужден был все-таки признать, что выглядит она здесь довольно красиво.
Из столовой выглянула Роза и пригласила:
– Ужин готов! Быстренько – к столу.
На ужин Роза подала жареных перепелов с ореховой подливкой и яблочный пирог. Золотой Змей поужинал со всеми, поблагодарил Розу и Саманту за вкусную еду. И мужчины отправились в гостиную.
Саманта рассеянно вытирала посуду, а сама думала о том привлекательном индейце, который сидит сейчас в столовой и беседует с Джейком и Джеффом.
Индеец. Ник был более диким и невоспитанным, чем его дядя. Доброта Золотого Змея, его безупречные манеры прямо-таки потрясли девушку. Она была немного обескуражена их похожестью. Но какие у них были разные характеры! Доктор держался со спокойным достоинством, был такой чуткий и внимательный. В нем не было и тени той ярости и дикой злости, какая иногда выплескивалась наружу у Ника.
Саманта боялась признаться, но доктор-индеец будоражил воображение и пробуждал к себе интерес. Она решила, что это из-за их похожести. Золотой Змей и ее муж очень похожи. Она вдруг сердито сжала рот. Какой он ей муж! Завтра Рождество, а он сбежал от нее в дикие горы. Оставил ее тут одну.
– Надеюсь, что он замерзнет где-нибудь в горах до смерти, – пробурчала она.
Бедный Золотой Змей! Какую шишку она посадила ему той злосчастной кастрюлей. Она задумалась. Да, конечно, теперь она должна отомстить Нику не только за себя, но и за доктора тоже. Смешно, что Ник называет Золотого Змея дядюшкой. Тот ведь старше Ника всего на два года.
Закончив мыть посуду и расставив ее на места, Саманта вышла в гостиную. Роза сходила в свою комнату и принесла коробку с елочными украшениями.
Джефф принес стремянку и начал украшать верхнюю часть елки. Джейк встал на стул и принялся за середину. Золотой Змей из-за поврежденного колена не мог встать на стул или лестницу, он прикреплял игрушки над головой Саманты, куда она не могла дотянуться. А Саманта и Роза развешивали украшения по нижним ветвям.
Это была сама прекрасная работа на свете. Даже Золотой Змей согласился с этим. Ему было жаль, что Маленький Лис не отмечает с ними этот замечательный праздник и не увидит такой красивой елки.
Тут были птички, вырезанные из цветной бумаги, гирлянды из оранжево-красных ягод горной рябины. Ситцевые шары, отделанные кружевом и цветными шелковыми лентами. На макушку елки Джефф прикрепил матерчатого ангела в шелковом струящемся платье. У ангела были кружевные крылышки и волосы из кукурузных рыльцев.
– Ну, разве не красавица? – вздохнула Саманта, любуясь елкой. – А как пахнет!
– Жаль, что Маленький Лис всего этого не видит, – сожалел Золотой Змей, – представляю, как у него сейчас горели бы глазенки, как бы он радовался.
– Я заверну несколько игрушек для него и для ребятишек Чиянна. А вы все это отнесете им в подарок, – предложила Саманта.
– Большое спасибо, – вежливо поблагодарил он. – Уверен, что дети будут очень рады.
Все подарки, не разворачивая, положили под нижними ветвями елки. Когда за окнами стемнело и на синем небе высыпали первые звезды, они сели петь рождественские гимны. Джефф пел тенором. Золотой Змей подтягивал ему сочным бархатистым басом. Саманта и Роза пели высокими нежными голосами.
От трубного голоса Джейка дрожали стекла в развешанных но стенам масляных лампах и подрагивали язычки пламени.
Они уже собирались пить горячий шоколад с пирожными, когда Джефф достал из кармана зеленую веточку и робко протянул ее Саманте.
– Омела! [2]Где ты ее взял, Джефф? – глаза у девушки радостно засверкали. – Вот уж не ожидала!
– Да там, на вершине старого дуба, – скромно ответил Джефф.
Золотой Змей внимательно посмотрел на юношу. Он давно заметил, с каким трепетом относился Джефф к Саманте. Индеец хорошо знал, где находится дуб с кустиками омелы. Легко сказать «там», это – добрых пять миль отсюда. Доктор понимающе усмехнулся.
Саманта привязала к зеленой веточке красную ленту и протянула Золотому Змею.
– Прикрепи ее над дверью, – предложила она, показав на дверь столовой.
Потом они стали играть в пятнашки. Но почему-то все старались ловить только Саманту. И каждый получал от нее в награду нежный поцелуй.
Когда Джейк и Джефф сели играть в шашки, Золотой Змей тоже воспользовался возможностью. Он стал в дверях и, дождавшись, когда Саманта выходила из кухни, сказал ей:
– Счастливого Рождества, Саманта!
Она мягко улыбнулась ему. Ее глаза лукаво смеялись, словно говорили: «Наконец-то и ты осмелел, Золотой Змей».
Он осторожно взял ее за плечи, наклонился и поцеловал, по-братски, в щеку. Закрыв глаза, постоял, вдыхая нежный аромат розового масла, исходивший от нее. Рука его касалась шелковистых волос девушки. Он еле сдержался, чтобы не поцеловать сочные алые губы.
Она вышла в холл. Посмотрелась в зеркало. Бессонные ночи сделали свое дело – вокруг ее зеленых глаз появились темные тени. Отвернувшись от зеркала, она тяжело вздохнула. Надо признаться честно. Несмотря ни на что, она скучала по Нику.
Джейк и Джефф старались развлечь ее, развеселить. Роза готовила для нее что-нибудь вкусненькое. Но Саманта потеряла не только сон, а и аппетит. Слегка поковырявшись в тарелке, она равнодушно отставляла ее в сторону. Саманта бледнела и худела. Она и так не была упитанной, а тут вовсе осунулась. Новая одежда стала ей велика.
Подняв с пола большую металлическую кастрюлю, она понесла ее на кухню, чтобы поставить на полку. И вдруг замерла. В дом входил высокий человек. Ник!
Она зло сощурила глаза.
Крадется, как вор. Одет в какую-то оленью шкуру. Бог мой!
Гнев, который она так долго сдерживала, захлестнул ее. Она тихонько прокралась через холл. Ник заглянул в гостиную. Он, по-видимому, хочет удостовериться, что поблизости никого нет. Он хочет тайком пробраться наверх и снова мучить ее? При этой мысли у нее почему-то ослабели ноги и учащенно забилось сердце. Но жажда мести была еще очень сильна.
Мы еще посмотрим, кто с кем плохо обращается, дорогой!
Она приближалась к нему, почти не дыша. Вот еще несколько шагов, еще. Неожиданно он обернулся и не успел открыть рот, как Саманта обрушила кастрюлю ему на голову. Он закричал и рухнул на пол.
– Вот вам, мистер Макбрайд! – злорадно и удовлетворенно объявила она, торжествующе стоя над ним. В одной руке кастрюля, другая – победно на талии.
– Какого черта весь этот шум? – Джейк вошел с улицы и остановился как вкопанный. Он ошалело смотрел на Саманту. – Дьявол! Что ты сделала с доктором? – спросил он.
– С доктором? – еле слышно переспросила Саманта. – Разве это доктор? – Она склонилась над лежащим. – Я думала, что это Ник.
– Это доктор Золотой Змей, – сокрушенно сказал ей старик.
– Ой! Что же я наделала? – Саманта бросилась в столовую, схватила со стола кувшин с водой, вернулась и вылила воду на голову индейца.
Он слегка пошевелился. Саманта упала на колени, взяла его голову в свои ладони и стала легонько раскачивать.
– Ну, пожалуйста, очнитесь, – она плакала. Потом снова внимательно посмотрела ему в лицо.
Черт возьми! Это же Ник!
Негодование и гнев снова вскипали в ней. Она хотела отодвинуться от него и встать. Но в этот момент он медленно открыл глаза. Саманта удивленно открыла рот. Растерянно и ошеломленно на нее смотрели карие глаза.
– Ой! – задохнулась она. – Вы не он, он… не вы, вы… Я не знаю, что говорю. Пожалуйста, простите меня.
Золотой Змей заморгал, протер глаза рукой. Над ним склонилась рыжеволосая зеленоглазая красавица. Он снова закрыл глаза и опустил голову ей на колени.
Она склонилась над ним, слегка коснувшись грудью его лба. У Золотого Змея сильно кружилась голова, но он подозревал, что только наполовину от удара. Он понял, что Саманта по ошибке приняла его за Ника. И подумал, что если уж ему пришлось получить наказание за племянника, то он вовсе не прочь был бы получить за него и награду. Слишком много времени прошло с тех пор, когда его голова вот так лежала на коленях у женщины. И он прямо-таки разомлел от удовольствия. Застонав от боли, он поудобнее уложил голову ей на колени и слушал, как рядом с его виском стучит ее сердце. Она подняла руку и нежно убрала волосы с его лба.
Джейк шумно откашлялся. Золотой Змей протяжно вздохнул. Он прекрасно понимал, что старик раскусил его. Индеец неохотно открыл глаза и стал внимательно смотреть на девушку.
Ресницы у нее слиплись от слез, рот дрожал от испуга и сострадания, она кусала губы от досады на себя. Он нежно улыбнулся, ему было стыдно за притворство. Он поднял руку и вытер с ее щек слезы.
– Не плачь, красавица, – тихо шепнул он. – Чтобы убить Золотого Змея, одного удара и одной шишки на голове маловато.
– Мне так стыдно, простите. Я думала, что это – Ник, – пролепетала она и мгновенно покраснела от смущения.
– Я догадываюсь, – усмехнулся он, поднялся и потер голову, – это вероятно, он заслужил.
– И долго вы собираетесь валяться на полу? Или все-таки подниметесь и сядете на стулья, как подобает приличным людям? – сердито спросил Джейк.
Золотой Змей с трудом поднялся, морщась от боли в колене.
– Пожалуйста, простите меня. Вам очень больно? – Саманта умоляюще сложила на груди руки.
– Ничего страшного. Просто в дороге я сильно ушиб колено, – ответил он и подал руку, чтобы помочь подняться. Саманта оперлась на его руку и встала. Только когда она нетерпеливо пошевелила пальцами, он заметил, что все еще не отпустил ее. Золотой Змей неохотно разжал ладонь.
Саманта и впрямь была самой красивой белой женщиной, какую он когда-либо встречал. Ее рыжая головка доходила ему только до подбородка. Девушка была изящна, походила на цветок. От одного взгляда ее бездонных зеленых глаз захватывало дух. От одного взгляда ее бездонных зеленых глаз захватывало дух. Независимо от того, каким образом женился его племянник, он вполне оправданно, мог считать себя счастливчиком.
– Ты так и собираешься здесь стоять и пялиться весь день? Или все-таки покажешь нам, что у тебя в мешке? – нетерпеливо спросил Джейк.
Золотой Змей сокрушенно вздохнул, с неохотой отвернулся от Саманты. Прихрамывая, направился к двери.
– Давайте, я помогу, – предложила девушка и ринулась впереди него. Но поднять вьюк ей оказалось не под силу.
– У тебя там что, камни? – удивился Джейк.
– Нет, камней нет. Только книги, подарки для одного любопытного старика и… для прекрасной леди, – сказал доктор. Саманта порозовела.
– Золотой Змей, познакомься, это Саманта – жена Ника, – наконец-то старик вспомнил, что они не знакомы.
– Жена Ника! Я очень рад познакомиться, Саманта, – поклонившись, он взял ее руку и поцеловал. Он видел, так делают порядочные джентльмены на востоке. Он немного возгордился про себя, заметив в ее глазах удивление. Он чувствовал, что немножко ерничает перед Джейком, но ничего не мог с собой поделать. Он еще не знал, что случилось у Саманты с головой. Но, по его мнению, он, к сожалению, упустил возможность проверить, все ли в порядке с мозгами у его племянника.
Кто-то сильно постучал в дверь.
– Эй, кто-нибудь, впустите меня! Это чертово дерево такое тяжеленное.
Саманта бросилась к двери, распахнула ее. Джефф протискивался, волоча огромную ель.
– А не мог ли ты найти елку побольше? – сухо спросил Джейк.
– Мог бы, конечно, – засмеялся Джефф. – Но вряд ли бы смог ее дотащить. – Он попытался поставить ель, но она действительно была высоковатой, даже для двенадцатифутовых потолков.
– Она даже больше, чем я думал, – растерянно вздохнул Джефф.
Стряхнув с себя снег, Джефф приветливо улыбнулся гостю и поздоровался.
– Не расстраивайся, Джефф, – ободрил доктор, – мы ее сейчас же укоротим.
Он помог юноше подтащить елку к камину, и они обрезали с нее лишние ветви. Потом прибили к стволу подставку и подняли голубую красавицу. Ель была пушистая, с равномерно расположенными раскидистыми ветками. Они поставили ее в угол холла. Золотой Змей считал довольно странным обычай ставить в доме елку, но вынужден был все-таки признать, что выглядит она здесь довольно красиво.
Из столовой выглянула Роза и пригласила:
– Ужин готов! Быстренько – к столу.
На ужин Роза подала жареных перепелов с ореховой подливкой и яблочный пирог. Золотой Змей поужинал со всеми, поблагодарил Розу и Саманту за вкусную еду. И мужчины отправились в гостиную.
Саманта рассеянно вытирала посуду, а сама думала о том привлекательном индейце, который сидит сейчас в столовой и беседует с Джейком и Джеффом.
Индеец. Ник был более диким и невоспитанным, чем его дядя. Доброта Золотого Змея, его безупречные манеры прямо-таки потрясли девушку. Она была немного обескуражена их похожестью. Но какие у них были разные характеры! Доктор держался со спокойным достоинством, был такой чуткий и внимательный. В нем не было и тени той ярости и дикой злости, какая иногда выплескивалась наружу у Ника.
Саманта боялась признаться, но доктор-индеец будоражил воображение и пробуждал к себе интерес. Она решила, что это из-за их похожести. Золотой Змей и ее муж очень похожи. Она вдруг сердито сжала рот. Какой он ей муж! Завтра Рождество, а он сбежал от нее в дикие горы. Оставил ее тут одну.
– Надеюсь, что он замерзнет где-нибудь в горах до смерти, – пробурчала она.
Бедный Золотой Змей! Какую шишку она посадила ему той злосчастной кастрюлей. Она задумалась. Да, конечно, теперь она должна отомстить Нику не только за себя, но и за доктора тоже. Смешно, что Ник называет Золотого Змея дядюшкой. Тот ведь старше Ника всего на два года.
Закончив мыть посуду и расставив ее на места, Саманта вышла в гостиную. Роза сходила в свою комнату и принесла коробку с елочными украшениями.
Джефф принес стремянку и начал украшать верхнюю часть елки. Джейк встал на стул и принялся за середину. Золотой Змей из-за поврежденного колена не мог встать на стул или лестницу, он прикреплял игрушки над головой Саманты, куда она не могла дотянуться. А Саманта и Роза развешивали украшения по нижним ветвям.
Это была сама прекрасная работа на свете. Даже Золотой Змей согласился с этим. Ему было жаль, что Маленький Лис не отмечает с ними этот замечательный праздник и не увидит такой красивой елки.
Тут были птички, вырезанные из цветной бумаги, гирлянды из оранжево-красных ягод горной рябины. Ситцевые шары, отделанные кружевом и цветными шелковыми лентами. На макушку елки Джефф прикрепил матерчатого ангела в шелковом струящемся платье. У ангела были кружевные крылышки и волосы из кукурузных рыльцев.
– Ну, разве не красавица? – вздохнула Саманта, любуясь елкой. – А как пахнет!
– Жаль, что Маленький Лис всего этого не видит, – сожалел Золотой Змей, – представляю, как у него сейчас горели бы глазенки, как бы он радовался.
– Я заверну несколько игрушек для него и для ребятишек Чиянна. А вы все это отнесете им в подарок, – предложила Саманта.
– Большое спасибо, – вежливо поблагодарил он. – Уверен, что дети будут очень рады.
Все подарки, не разворачивая, положили под нижними ветвями елки. Когда за окнами стемнело и на синем небе высыпали первые звезды, они сели петь рождественские гимны. Джефф пел тенором. Золотой Змей подтягивал ему сочным бархатистым басом. Саманта и Роза пели высокими нежными голосами.
От трубного голоса Джейка дрожали стекла в развешанных но стенам масляных лампах и подрагивали язычки пламени.
Они уже собирались пить горячий шоколад с пирожными, когда Джефф достал из кармана зеленую веточку и робко протянул ее Саманте.
– Омела! [2]Где ты ее взял, Джефф? – глаза у девушки радостно засверкали. – Вот уж не ожидала!
– Да там, на вершине старого дуба, – скромно ответил Джефф.
Золотой Змей внимательно посмотрел на юношу. Он давно заметил, с каким трепетом относился Джефф к Саманте. Индеец хорошо знал, где находится дуб с кустиками омелы. Легко сказать «там», это – добрых пять миль отсюда. Доктор понимающе усмехнулся.
Саманта привязала к зеленой веточке красную ленту и протянула Золотому Змею.
– Прикрепи ее над дверью, – предложила она, показав на дверь столовой.
Потом они стали играть в пятнашки. Но почему-то все старались ловить только Саманту. И каждый получал от нее в награду нежный поцелуй.
Когда Джейк и Джефф сели играть в шашки, Золотой Змей тоже воспользовался возможностью. Он стал в дверях и, дождавшись, когда Саманта выходила из кухни, сказал ей:
– Счастливого Рождества, Саманта!
Она мягко улыбнулась ему. Ее глаза лукаво смеялись, словно говорили: «Наконец-то и ты осмелел, Золотой Змей».
Он осторожно взял ее за плечи, наклонился и поцеловал, по-братски, в щеку. Закрыв глаза, постоял, вдыхая нежный аромат розового масла, исходивший от нее. Рука его касалась шелковистых волос девушки. Он еле сдержался, чтобы не поцеловать сочные алые губы.