Рич Мэри. Буря в Колорадо (Отважный спаситель)

   – Мне бы очень хотелось, – кивнула Саманта. Она прильнула к мужу. – Мне теперь все равно, пусть я и не помню своего прошлого. Хотелось бы оставить его в покое. Теперь меня больше волнует мое настоящее.
   – Ну, а говоря о настоящем, – прорычал Ник, – иди-ка ко мне, жена, – он поцеловал ее в губы и подбородок.
   Саманта покраснела и отвернулась, искоса глядя на него.
   – Куда ты утром ходил?
   – Ходил в магазин, купил тебе кое-что из одежды. Не могу же я увезти тебя проводить наш медовый месяц вот так, в простыне.
   В дверь постучали, Саманта тревожно оглянулась.
   – Это прибыла твоя ванна, котенок, – укрыв ее до подбородка одеялом, он открыл дверь и впустил парня, который внес веник и лохань, за ним вошел второй с ведрами горячей воды. И когда ванна была наполнена, осколки кувшина и чаши убраны, Ник закрыл дверь на ключ. Многозначительно улыбнувшись, он пошел к кровати.
 
   Через некоторое время Саманта розовенькая и чистая встала из ванны и попала в объятия мужа. Она засмеялась, поскользнувшись на мокром полу.
   – Мы тут устроили целое озеро. Они, конечно же, не рассчитывали на двоих.
   Ник прижал ее к себе, погладил ладонью по розовой груди.
   – Да, но ведь это только половина удовольствия, – он поднял ее и положил на приготовленные чистые простыни.
   – Ну, а теперь, может быть, посмотрим, что я купил?
   – Не сейчас, любовь моя, – прошептала она, обняв его за шею и притянула к себе. – Ник, Ник… – шептала она и смотрела на него призывно из-под полуопущенных ресниц.
   – Миссис Макбрайд, вы, кажется, ненасытны.
   – Вы уже утомились, мистер Макбрайд? – удивилась она.
   – Никогда! – прошептал Ник.
   Он лег рядом с ней, она стала кончиками пальцев поглаживать его тело. Соблазнительно и лукаво улыбнулась, увидев, как он возбуждается от ее прикосновений.
   – Ты все еще хочешь разузнать о моем настоящем? – спросила она, поднимая бровь.
   – Позже, позже, котенок, – прошептал он, обнял и накрыл ее тело своим.

ГЛАВА 22

   Молодой человек в глубоком раздумье стоял у почтовой станции. Он поставил ногу на видавший виды декоративный бордюр, пошарил в кармане клетчатой рубашки, вытащил сигарету и прикурил ее. Сосредоточенно думая о чем-то, выдохнул струйку голубоватого дыма.
   «Какого дьявола мне теперь здесь делать? Вполне возможно, этот выродок здесь так и не объявится».
   Он проклинал про себя собственные неудачливость и невезение. Услышав оживленный разговор, поднял голову. Улицу переходили мужчина и женщина, одетые для верховой езды. Он сразу же узнал их, низко надвинул потрепанную ковбойскую шляпу, отвернулся к зданию, поднял к лицу руки, делая вид, что прикуривает. Он затаил дыхание. Хоть бы они не заметили его беспокойства и волнения. Молодые люди, увлеченные друг другом, не обратили на него никакого внимания. Весело смеясь и свободно жестикулируя, они прошли мимо. Он с ненавистью глядел им вслед.
   Они сели на лошадей и отправились по дороге, ведущей из города. Молодой человек отошел от бордюра и направился к своей лошади. Он занервничал и выбранил себя за неосмотрительность, когда они подошли к нему так близко. Нельзя привлекать к себе внимание. Тогда ему обязательно повезет. Его удача зависела только от собственной осторожности.
   Ник Макбрайд не так прост. К тому же, он белый – только наполовину. Он, индеец, прирожденный охотник. Если Макбрайд поймет, что за ними следят, он, не охнув, отправит преследователя на тот свет. А сыграть в ящик раньше времени ох как не хочется.
   Он стал нагонять молодоженов. Придержал гнедого и медленно поехал по обочине, чтобы снова быть на безопасном расстоянии, не вызывающем никаких подозрений. Он вздохнул. Осторожность не есть решение задачи. Ему необходимо расправиться с ним. И если он не убьет Макбрайда первым же выстрелом, то сам станет покойником. Что-то надо придумать до того, как они вернутся на ранчо.
   Он очень удивился, когда они свернули с главной дороги и поехали на север. И чего это Макбрайд надумал? Куда они направились? Ну и пусть. Они сами упрощают ему задачу. Может быть, фортуна улыбнулась ему? Он усмехнулся. Наконец-то. И продолжал ехать следом, держась на порядочном расстоянии.
   Парочка въехала в молодой сосновый лесок и стала готовиться к ночлегу. Тут он заулыбался во весь рот. Лучше и не придумаешь. Поднявшись на крутую скалу, он устроил там свой лагерь.
 
   Быстро соорудив ужин из ветчины и бобов, они поели и запили ветчину лимонадом. Саманта вымыла посуду, поставила ее на большой камень. Они устроили свое гнездышко среди огромных разноцветных валунов, которые скрывали их от всех. В то же время, позволяя им видеть и слышать любого, кто задумает к ним приблизиться, все равно, кто бы то ни был – друг или враг. Им было хорошо вдвоем.
   С одной стороны холм окаймлен ручейком и зарослями.
   Ручеек бежал с горных вершин, его питали ледники и снежники. Лощина поросла сочной травой, так что в корме для лошадей не было недостатка. Огораживали лощину высокие и крутые скалы.
   Саманта нагнулась и зачерпнула воду. С удовольствием поплескала на лицо. Капли повисли на бровях и ресницах. В вечернем воздухе пахло шалфеем, прелой листвой и мокрым мхом. От костра тянуло кисловатым запахом горелой земли. Саманта выросла в Колорадо. Она любила эту диковатую землю. Ее альпийские луга и озера, высокие снеговые вершины, просторные пастбища и холмы, поросшие сосняком. Свободная и дикая земля Колорадо напоминала ей Ника. И она не представляла себе жизни без них.
   Саманта огляделась вокруг, пытаясь рассмотреть, куда же он ушел. Мысль о муже заставила ее сердце биться чаще и тревожнее. Она отнесла посуду в лагерь и повесила над углями подсушиться. Неподалеку от костра лежала куча хвороста, которую он приготовил на утро. Она невольно улыбнулась. Ник не может уйти далеко, он где-то здесь, рядом.
   Солнце зависло над коричневыми холмами, из последних сил посылая на землю пучки пурпурного, оранжевого и золотистого света. Вместе с сумерками, опускающимися на землю, просыпались голоса сверчков, стрекочущих в кустах, и басовитое кваканье лягушек в ручье. Где-то далеко-далеко лаяли и подвывали койоты.
   Ник возился в ивовых зарослях. Саманта направилась к нему.
   – Привет, красавчик. Компания не нужна? – Он посмотрел на нее и улыбнулся:
   – Компания нужна, но все уже сделано, котенок, – он стоял перед ней без рубашки, бронзовый, мускулистый, она просто не могла отвести от него глаз.
   Бросив последнюю ветку в кучу, он убрал нож. Взял ветки и отнес к месту, очищенному от валунов. Разложил ветки и листья четырехугольником, накрыл все одеялом.
   – Ваша постель, моя любовь, – он церемонно поклонился, показывая на одеяло.
   – Если это моя, то где же ваша? – поддразнила его Саманта. Она нагнулась и потрогала постель ладонью. – Недурно.
   Он схватил ее в охапку и упал на одеяло, увлекая ее за собой. Она обвила его руками за шею.
   – Моя постель здесь, – заявил он.
   – Очень удобно, но не думаю, что нам нужна такая просторная.
   – Да, наверное, ты права, – согласился он, – немного перестарался.
   Положив голову на блестящую от пота обнаженную грудь, она поцеловала его сосок.
   – Ты такой соленый, – засмеялась она и облизнула губы.
   – Ага, и от меня пахнет потом, – добавил Ник.
   Он слегка отстранил ее, стащил с себя сапоги.
   – Раздевайся, котенок, – он снял брюки. Улыбнувшись, Саманта расстегнула блузку и спустила ее с плеч.
   – Я помогу, – он снял с нее сорочку, провел ладонью по ее животу, расстегнул ей брюки и спустил их до колен. Она стояла перед ним в отороченных кружевами нижних панталонах.
   – Сядь-ка, я сниму с тебя ботинки.
   Саманта села на край одеяла, протянула ногу, весело наблюдая за ним. Пламя костра отражалось на его темной блестящей коже. Саманта пальцем стала водить у него по груди.
   Ник снял с нее башмаки и бросил их на другой край постели. Туда же полетело нижнее белье. Саманта улыбнулась и протянула к нему руку. Она ждала, что он тотчас же прильнет к ней. Но Ник отступил назад, галантно поклонился и протянул руку.
   – Вы не возражаете принять ванну, моя леди? Прошу.
   – Ванну? Где? – она заморгала.
   Он лукаво ухмыльнулся и посмотрел в сторону ручья.
   – Я покажу тебе, – он схватил ее в охапку и пошел к ручью.
   – Нет! Нет! Ник! Ты что, серьезно? Она же холодная, – Саманта даже задохнулась от страха, что он делает?
   – Вот и хорошо. Мне доставит удовольствие согреть тебя, – заявил он.
   Как ни сопротивлялась Саманта, как ни кричала, как ни дергалась в его руках, он окунулся вместе с ней в ледяной поток. Правда, ручей был не очень глубокий, лишь кое-где вода доставала до пояса. Поплавав немного в более глубоком месте, они перешли на мелководье. Саманта, сидя по пояс в воде, забыла про холод, когда увидела, какими глазами смотрит на нее муж.
   – Согрелась, да? – спросил он. Озорно усмехнувшись, она плеснула на него. Он подошел к ней поближе. Она стала нежно, но тщательно, растирать его кожу ладошками, мышцы упруго скользили под пальцами. Он смотрел на нее из-под полуопущенных ресниц и улыбался. И вдруг вздрогнул, глубоко вздохнул и хрипло прошептал:
   – Колдунья.
   Он потянул ее на себя, положил в воде перед собой, подставив ей под спину свою широкую грудь.
   Положив руки ей на плечи, он так же, как она, нежно, но тщательно, растирал каждую пядь ее нежного тела. Руки плавно двигались вниз. Она чувствовала их шероховатость, подушечки мозолей. Она затрепетала от его прикосновений, а он уже гладил живот и бедра. Ей стало не просто тепло, ей стало жарко, и холодная вода не казалась уже такой ледяной.
   – Ник! – вздохнула она, чувствуя, что вся горит под его руками. Она перевернулась и, глядя ему прямо в глаза, погладила ладонями его бедра. Он застонал и затаил дыхание. Его плоть стала упругой и горячей, она чувствовала ее нежное прикосновение к бедрам и животу. Она больше не могла терпеть. Прижалась к нему всем распаленным, жаждущим телом.
   – Ник, люби меня.
   Он лукаво усмехнулся, прижал к себе и вошел в нее, наполняя своим жаром каждую клеточку ее тела. Мокрая кожа прикасалась к чистой мокрой коже. Они трепетали и шептали друг другу что-то неясное и восторженное. Саманта не чувствовала вовсе, что окружающая их и плещущаяся вместе с ними вода холодна. Она шептала его имя, всхипывая от радости. Звезды отражались в воде и плескались вместе с ними. Саманта и Ник соединились в одно целое. Вода нянчила и качала их, словно это были две большие рыбы, приплывшие на мелководье для любовной игры.
   Потом он отнес ее на постель, она терлась щекой о его шею, грудь и была действительно похожа на разнеженного котенка. Он положил ее на одеяло нежно и бережно, словно что-то хрупкое. Как будто она могла разбиться от неосторожного движения или толчка.
   Пламя костра отражалось в его глазах, он крепко прижал ее к себе и прошептал:
   – Ne-mehotatse, Саманта. Я люблю тебя.
   Ей казалось, что сердце вырвется из груди от счастья.
   – Ne-mehotatse, мой муж.
   И они снова и снова целовали друг друга и отдавались друг другу. Он вел ее с собой по неведомым для нее путям. Они познавали и осязали друг друга руками, губами, языком. Соединяли в одно распаленную плоть. Их страстные стоны и счастливый смех сливались в одно с ночными звуками, со стрекотом сверчков в темных зарослях шалфея, с басовитым кваканьем лягушек в ручье. Все вместе превращалось в томную, старую, как мир и само время, песню. И небо раскинуло над ними звездный балдахин. Падали, сгорая, звезды и вспыхивали другие.
 
   Утомленные и обессилевшие, но слишком счастливые, чтобы сразу уснуть, они лежали, обняв друг друга, и слушали ночь. Саманта повернулась на бок и положила подбородок на его ладонь. Взяв ивовый листок, она лениво водила им по животу мужа.
   – Ник!
   Он поднял черные, как смоль, ресницы и спокойно посмотрел на нее, улыбаясь тепло и сердечно.
   – Ты не возражаешь, если мы поженимся? – тихо спросила она.
   – Мы ведь и так женаты, ты не помнишь? – он удивленно приподнял бровь.
   – Как раз-таки и не помню. А ты?
   – Н-нет. Не совсем, – он засмеялся и взъерошил ее волосы.
   – А не могли бы мы снова это проделать? – спросила она, наклонившись и поцеловав его в плечо.
   – С удовольствием, – он потянул ее к себе, в глазах снова загорелось то знакомое, тягучее.
   – Да не это. Я имею в виду – пожениться, – она слегка отстранилась от него.
   – А ты действительно хочешь?
   – Да. Очень, – она кивнула и уютно свернулась около него теплым клубочком.
   Он лег на спину, заложил руки за голову, мечтательно уставился в ночное небо.
   – Вообще-то, мысль замечательная. У нас с тобой на руках только бумага, да и свидетель – Джефф. Я бы, конечно, очень хотел пожениться по-настоящему, прежде чем родится наш сын.
   – Наш сын? – она взвилась. – Ты шутишь, верно?
   – Отчего же. Очень даже серьезно. Я даже знаю минуту, когда это произошло. Я ведь индеец, чувствую эти вещи, – сказал он спокойно и властно положил руку на ее живот.
   Не то, чтобы она поверила ему, но в его заявлении было то настоящее, чему можно верить. Саманта придвинулась и положила голову ему на грудь.
   – Наш ребенок, – серьезно сказала она, слушая, как стучит в груди сердце Ника.
   – Наш сын, – поправил он, прижимая ее к себе.
   – Когда? – спросила она.
   – Как можно скорее, – усмехнулся он.
   – Да не свадьба. Я имею в виду, когда это случилось? – она возмущенно посмотрела на него, неужели он не понимает, о чем она спрашивает.
   – В ту ночь в отеле.
   – Но ведь тогда все было в первый раз, – она сомневалась.
   – А воину Чиянна нужен для этого всего один раз.
   – Ха!
   – Женщина, не смейся надо мной, – серьезно сказал Ник.
   Она задумчиво водила пальцем по его обнаженной груди.
   – Извини меня, мой красавец, мой самонадеянный дикарь, но ведь ты еще и наполовину белый.
   – Половина, в этом случая, не в счет.
   Он засмеялся. Она тоже весело расхохоталась.
   – Но если ты во мне сомневаешься, мы можем еще раз удостовериться. Как тебе это понравится? – промурлыкал он, нежно покусывая мочку ее уха.
   Она глубоко вздохнула.
   – Ну, в общем-то, в этом нет необходимости. Но, если ты настаиваешь…
   Он в ту же секунду навис над ней. Его руки, губы, язык начали колдовать над ее телом, снова унося в путешествие к звездам.

ГЛАВА 23

   Ник крепко обнял свою жену и чмокнул в щеку.
   – Я ненадолго, сладкая. Хочу посмотреть, может быть, удастся подстрелить хоть одну из тех рогатых, которые бегали тут вчера, – он улыбнулся ей. – Любовникам, для подкрепления сил, требуется свежее мясо.
   – А почему я не могу с тобой пойти? – она упрямо и обиженно сложила губы.
   Он приподнял ее за подбородок и поцеловал.
   – После такой ночи, миссис Макбрайд, вы, должно быть, слегка устали. Я хочу, чтобы вы немного отдохнули, – она старалась скрывать, что утомлена, но он все прекрасно видел и понимал. – Я вернусь очень скоро. Может быть, мы с тобой искупаемся еще разок.
   – Ты настоящий друг, Ник Макбрайд, – засмеялась она и обняла его за шею. – Я так тебя люблю. Ты, и в самом деле, надеешься добыть антилопу? – она наигранно капризно надула губы. – Мне, впрямь, немного надоели бобы.
   – Не волнуйся. Ты у меня голодать не будешь, – он разлохматил ей волосы. – Скоро вернусь и сотворю такое жаркое, какого ты никогда в жизни не пробовала.
   Она схватила его за рукав, в огромных зеленых глазах затаилась тревога и беспокойство.
   – Ник, пожалуйста, будь поосторожнее. Я вовсе не хочу тебя потерять. Слышишь?
   – Ну что может со мной случиться? – он улыбнулся, притянул ее к себе, потом посерьезнел и предупредил: – А ты делай то, что я тебе сказал. Смотри, чтобы тебя никто не увидел, – ему вдруг тоже передалась ее тревога. Он вспомнил того человека, которого видел вчера. Ему даже показалось, что он ехал следом за ними из города. Но потом куда-то исчез. Наверное, это какой-нибудь бродяга. В этой местности всякое случается.
   – Я не забуду, – пообещала она, поцеловав мужа еще раз, она долго смотрела ему вслед. Но вот он скрылся за холмом, она вздохнула и поняла, что уже скучает по нему. Но в то же время, он был все-таки прав. Она очень устала. Зевнув, она легла, закинув руки за голову. Улыбнулась, закрыла глаза. В памяти тотчас же всплыла их страстная ночь. В который раз у нее закружилась голова от нежных воспоминаний и сладостных предчувствий. И если она до вчерашней ночи не была беременна, то сейчас, скорее всего, уже забеременела. Она засмеялась, вспомнив его заявление. Такой самоуверенный. Он иногда бывает немного смешным и наивным. И в самом деле – Получиянна. Но вспоминая себя прошлую, она не переставала удивляться. Как она могла сомневаться в нем? Внешне он такой сдержанный, спокойный. Но какой темперамент таится под этой внешней сдержанностью? Он такой необузданный, неутомимый, ненасытный. Ее окутывало удивительное чувство покоя и удовлетворенности. Она знала, что вместе со своим семенем, этот дикий сильный человек отдал ей свое сердце.
   Саманта вышла из рощи и направилась в укрытие между валунами. Они здесь уже три дня, и до сих лор не видели ни одной живой души. Словно в целом мире существовали только они одни. Саманта замурлыкала себе что-то под нос и подошла к ручью, чтобы умыться и попить. Потом она старательно расчесала свои пышные волосы, заплела их в длинную толстую косу и перевязала кончик ремешком из сыромятной кожи. Приведя себя в порядок, внимательно огляделась. Если найти себе какое-нибудь дело, то останется не так много времени, чтобы скучать по Нику.
   Она хорошенько вытрясла одеяло и туго закатала, чтобы какие-нибудь букашки не заползли. Засучила рукава рубашки, перемыла и перечистила еще раз посуду. Отнесла ее к костру, развесила для просушки над огнем. Потом расставила на камне. Вздохнула, сложила руки на коленях и снова огляделась. Все сделано, в лагере наведен полный порядок, чай на огне.
   «Чем бы еще заняться?»
   Из кофейника выплеснулась на угли вода, зашипела. Облачко пара взвилось в воздух и растаяло. Она сняла кофейник, вылила чай себе в чашку. Попробовала пить, но чай был невкусный, припахивал гарью, сильно горчил, был очень густой. Она отнесла кофейник в заросли шалфея и вылила чай на землю.
   Неожиданно она почувствовала тревогу. По спине побежали мурашки. Ей стало страшно. Беспокойство охватило ее. Странное чувство, будто кто-то наблюдал за ней – злой, недоброжелательный. Она медленно повернулась, не спеша обвела глазами каждый куст, каждый валун, но не заметила никакого движения. Что могло вызвать эту непонятную, но, словно осязаемую, тревогу?
   Лошадь спокойно паслась, щипала сочную траву, неспешно переступая и помахивая хвостом. Какая-то пташка сидела на валуне, весело и беззаботно щебетала. Все было спокойно.
   – Какая ты глупенькая, Саманта, – сказала она себе ворчливо и вздрогнула от звука своего хрипловатого испуганного голоса.
   Чтобы отогнать от себя страх, она снова пошла к ручью, наполнила кофейник, вернулась в костру. Поставила кофейник на угли. Руки у нее дрожали, кожа покрылась пупырышками, словно она замерзла. Но утро было солнечным и очень теплым.
   – Что со мной? Трясусь, словно кролик перед удавом.
   Глубоко вздохнув, она снова вскочила и пошла собирать хворост для костра. Ничего не помогало. Сухая ветка, переломилась у нее под ногой, громко щелкнув. Саманта вздрогнула и чуть не закричала от ужаса, сковавшего ее тело. Ей вдруг стало невыносимо страшно за Ника. Она вскарабкалась на невысокий холм. Сидела неподвижно, оглядывала редкие сосняки, разбросанные по красным холмам.
   Никого не увидела, кроме зайца и двух перепелов. Наверное, ни души нет на расстоянии пятидесяти миль.
   Ей не хотелось возвращаться в лагерь. Она приникла к земле, солнце палило все жарче, воздух раскалился и дрожал знойным маревом над камнями и скалами. Ей напекло голову, она вспомнила, что забыла шляпу на постели и под шляпой пистолет. Она даже ахнула, в испуге прикрыла рукой рот. Ник приказал ей носить пистолет с собой. Она стремительно спустилась с холма, надела шляпу и пристегнула пистолет к поясу. Он был тяжелый, неуклюжий. Носить его было очень неудобно.
   «Может быть, я просто устала».
   Она хотела лечь на постель, но от камней несло жаром. Она пошла к ручью, уселась под деревом, прислонилась спиной к большому валуну, стала следить за тенями в воде. Мягкий шелест ветвей и журчание ручья успокаивали, настраивали на мирный, спокойный лад. Саманта закрыла глаза и уснула.
 
   Отойдя немного от лагеря, Ник обнаружил свежие конные следы. Он встревожился, следы были очень близко к лагерю. Он пошел по ним вверх по горной дороге к вершине хребта. Двигался он очень осторожно, прислушивался к любому шороху. Приготовив карабин, он стал внимательно осматривать каждый пятачок, где можно было бы укрыться. Нигде никого не было видно. Но следы привели его на вершину холма. Довольно странное место для лагеря. Тем более, что вода и трава внизу. Удобнее было бы остановиться у подножия холма.
   Кто-то устраивался здесь довольно основательно. Место для костра тщательно обложено камнями. Ник спешился, наклонился, поднял уголек. Он был еще теплый. Кто-то ночевал здесь и ушел совсем недавно. Но что здесь делать? Кто мог расположиться так близко от их лагеря и зачем?
   Ник стал обследовать холм. Увидел след башмака, отпечатавшийся на песке. Поставил ногу рядом. Почти такой же размер, как и у него. Он походил еще и на склоне нашел несколько сигаретных окурков. Стоя над ними, он поднял голову и взглянул с горы вниз. Мороз прошел у него по коже. Отсюда их лагерь был, как на ладони. Человек мог видеть каждое их движение, каждый жест.
   – Саманта! – Ник встревоженно стал всматриваться. Облегченно вздохнул. Возле ручья двигалась маленькая фигурка.
   Проклиная себя за то, что оставил ее одну, снова стал внимательно обследовать холм. Потом стал на место, где обнаружил окурки и внимательно оглядел окрестности.
   – Не видно ни души, – пробормотал он. Некоторое время встревоженно наблюдал за Самантой. Он надеялся, что она не забыла об оружии.
   Сев верхом на чалую лошадку, Ник пустил ее с горы рысью. Он решил узнать, куда же поехал человек. Следы свернули на север, Ник вздохнул успокоенно. Кто бы тут ни был, он уже уехал. Надо поскорее добыть антилопу и вернуться к Саманте. Повернув чалую, сжал ей ногами бока и пустил в лощину, где заметил позавчера стадо. Он беспокоился о Саманте, но надеялся, что за это время с ней ничего не случится.
   Подъехав к каньону, заслонился ладонью от солнца и стал внимательно осматривать лощину. Легкий ветер поднял с земли красноватую пыль, смерчи взвились в воздух, помчались, словно гигантские розовые столбы над каньоном. Воздух струился, раскаленный жарким солнцем. Сквозь это струящееся марево камни и скалы казались живыми, шевелились, плавились. Из каньона несло жаром, как из горячей печи. Лоб у Ника вспотел, из-под шляпы катились ручьи пота, заливали глаза. Остановился в тени огромного дуба, слез с лошади, намочил из фляги платок, вытер вспотевшее лицо. Сделал большой глоток, налил воду в шляпу и дал попить лошади. Нахлобучив мокрую шляпу на голову, он снова сел в седло. Из животных ему встретился только заяц. Но ему, время от времени, стали попадаться свежие следы антилоп. Животные были где-то совсем рядом.
   Он проехал еще немного вперед, остановился, укрываясь в кустарнике. Сощурив глаза, чутко прислушивался и присматривался. Ему показалось, что он увидел белый крестец антилопы. Но это был просто высохший на солнце куст. Он увидел слабую вспышку там, неподалеку от высохшего куста.
   – Черт возьми! – Ник инстинктивно отклонился в сторону. Пуля просвистела совсем рядом и зацепила бедро лошади. Чалая поднялась на дыбы. Ник попытался успокоить лошадь. Но увидел еше одну вспышку. Он даже не успел подумать, что кто-то стреляет в него. Что-то сильно ударило его в висок. В глазах потемнело. Откинувшись назад, он рухнул на землю с лошади. И черная бездна накрыла его.
 
   Солнце припекало. Саманта проснулась. Подойдя к воде, она встала на колени, поплескала на лицо, хорошенько вымыла руки. Убрала с лица мокрые завитки, посмотрела на солнце, попыталась определить время, как учил ее Ник. Нахмурилась. Если она вычислила правильно, то сейчас, скорее всего, около двух часор дня. Страх не исчез, не испарился. Тревога и беспокойство одолевали ее с гораздо большей силой. Нику пора уже вернуться. Саманта стала кусать губы.
   – Где он?
   Сердце готово остановиться от страха. Она хотела оседлать лошадь и поискать его. Но Ник приказал ей не отлучаться никуда, ждать его в лагере. Она смотрела на холмы, в голову приходили разные предположения. А вдруг с ним случилось что-то плохое? В горле пересохло, она задыхалась.
   Она пошла к костру. Что же ей теперь делать? И что могло случиться?
   «В любом случае, он вернется», – решила она. Подняла голову и стала прислушиваться. Где-то скакала лошадь.
   – Ник! – закричала она, обрадованно.
   Подбежала к краю лощины, посмотрела вниз на тропу. По тропе мчалась чалая Ника, облако пыли стлалось за ней.
   – Слава Господу, – Саманта схватилась за сердце, но губы уже расплывались в радостной счастливой улыбке. Она побежала встречать мужа.
   Лошадь мчалась ей навстречу, всадник низко пригнулся к лошадиной шее. Саманта нахмурилась, замедлила шаги. Было непохоже, чтобы Ник когда-нибудь так нахлестывал и погонял коня.