– Да, – сказал Луис задумчиво. – Думаю, узнает.
– Ты спрашивал Франсиску о нем? – поинтересовался Луис.
– Честно говоря, нет. Франсиску, надо отдать ему должное, умен. Он ни разу не обмолвился, что причастен к похищению, не говоря уж о том, чтобы упоминать в этой связи кого-то еще.
– И ты просто его отпустил?
– Да, – сказал я. – Я пообещал ему это. И Нельсун меня поддержал.
– Жаль. Но все равно, в один прекрасный день он заплатит мне за все.
– Рикарду заплатит за все уже сегодня.
Луис рассмеялся.
– Это уж точно.
– Ты уже решил, какой будет твоя цена, Рараi?
– Еще нет. Это зависит от того, насколько окреп рынок. Мы решим этот вопрос перед самым аукционом.
– Во сколько начало?
– В пять. В Сити.
– А можно нам поехать с тобой? – попросила Изабель. – Мы не помешаем.
– Конечно, детка. Я тоже хотел бы, чтобы вы это видели, чем бы все ни обернулось. Подъезжайте к Gurney Kroheim, как только будете готовы.
Луис высадил нас у отеля. Он, конечно же, зарезервировал нам два номера.
– Во сколько встречаемся? – спросил я. – Ты, наверное, хочешь отдохнуть?
Изабель хитро улыбнулась и покачала головой.
– Как насчет через две минуты?
– Договорились, – сказал я.
Через полтора часа мы вышли на улицу. Честно говоря, если бы не Луис, мы бы еще неделю не выходили из номера. Как минимум неделю.
Главный офис Gurney Kroheim находился рядом с Dekker Ward. Конференц-залы были похожи, как две капли воды. В холле баронеты в цилиндрах чопорно надзирали из своих золоченых рам за порядком. Внутри же на стенах висели только пейзажи викторианской эпохи. Кажется, здесь побывали чуть ли не все заправилы британского бизнеса. Здесь они сражались друг с другом, а ставка в этой драке была известной – съесть другого или быть съеденным самому.
В помещении было полно народу. Луис сел рядом с одним из своих партнеров, Сержиу Пренсманом, на плечи которого легла основная работа по выстраиванию бида, когда Луис занимался поисками дочери. Следом за Пренсманом устроились два ведущих сотрудника Banco Horizonte. Они уже несколько суток подряд вводили в компьютеры все новые и новые данные. За этим же столом сидели два банкира из Голландии, несколько юристов и три человека от Gurney Kroheim во главе с самим директором. Его звали Чарльз Скотт-Лиддел.
Луис представил нас собравшимся. Свою дочь – с гордостью, меня – с благодарностью, как человека, который спас ей жизнь. Чувствовалось, что эти люди не просто работают на Луиса, а искренне любят его.
– Вы вовремя, – сказал Луис. – Мы как раз собрались обсуждать цену.
Мы заняли два свободных стула у дальнего конца длинного стола. Взоры всех собравшихся обратились к Луису.
– Итак, Чарльз, что мы имеем?
Скотт-Лиддел, классический образец банкира, еще раз взглянул на бумаги, испещренные цифрами.
– Мы ввели данные сегодняшних рыночных цен портфеля облигаций в нашу модель. Как и предполагалось, расхождение с предварительными оценками оказалось весьма, весьма существенным. Используя первую методику, мы получили оценку в шестьдесят три миллиона фунтов. Вторая же дала нам… – Он сделал паузу, листая бумаги. – Семьдесят два.
Да, по сравнению с прошлой неделей, когда мы были на двадцатимиллионной отметке, рынок явно укрепился.
Слово взял Пренсман.
– Меня гораздо больше устраивает первая методика. Я не доверяю оценкам на основе дисконтированного денежного потока. Я не вижу в них смысла.
– С одной стороны, ты прав. С другой, такой шанс предоставляется только один раз. Если нам удастся заполучить Dekker Ward, мы станем первым международным инвестиционным банком в Латинской Америке. А это дорогого стоит. Что мы можем себе позволить по максимуму?
– Семьдесят пять это предел, – сказал Сержиу. – Уйти выше означало бы, что активы по риску затрещат по швам. Ты же знаешь, мы всегда старались, чтобы наши балансовые отчеты были умеренными и взвешенными. Но в любом случае семьдесят пять миллионов за Dekker – это перебор.
Луис немигающим взглядом смотрел на цифры. Потом встал и подошел к окну.
Через минуту, не оборачиваясь, он жестко произнес:
– Предлагайте восемьдесят.
31
Первым, кого я увидел, войдя в конференц-зал, был Сидней Шталь, с сигарой в зубах, вальяжно развалившийся на стуле.
– Привет, парни! – каркнул он с усмешкой. Самодовольной усмешкой. Он уверен, что побьет нас. Дуайт Годфри старательно избегал встретиться со мной взглядом.
Кертон, перед которым лежало несколько конвертов, встал из-за стола, чтобы поздороваться с нами. Но я ничего не видел вокруг. Мое внимание было приковано к человеку, который сидел рядом с ним, положив ногу на ногу, и курил.
Рикарду.
Кертон представлял нас собравшимся, суетился вокруг Изабель, но я ничего не слышал. Какого черта он здесь делает? Потом я еще раз взглянул на конверты, лежавшие перед лордом Кертоном. Конвертов было три.
– Привет, Ник. Здравствуй, Луис. Изабель, ужасно рад тебя видеть. Поздравляю, хорошо, что все уже позади.
Я едва нашел в себе силы кивнуть в ответ.
В комнате было полно народу, адвокаты, консультанты всех мастей. Но для меня здесь был только один человек, Рикарду Росс. И, хотя он присутствовал при чужих торгах, было такое ощущение, словно он сохраняет абсолютный контроль – и не только над собой, но и над всеми нами, собравшимися в конференц-зале.
– Благодарю вас за то, что смогли прийти лично, – лорд Кертон обращался к Шталю и Луису. – Так лучше всего и делать дела. По меньшей мере, тогда человек знает, что с ним играли честно. Сегодня утром мне позвонил Рикарду и спросил, может ли он выставить и свой бид в торгах за фирму. Я не мог ему отказать.
Меня нисколько не удивило то, что Рикарду узнал о предстоящих торгах. И конечно, это было в его стиле – с ходу взять инициативу в свои руки. Но все равно это шокировало: видеть его здесь, нашим соперником в торгах.
– Я возражаю! – заявил Шталь. – Признаюсь, я был несколько удивлен, увидев Рикарду. Но я думал, он присутствует как наблюдатель, а не как участник аукциона!
– Сид, он сделал бид от своего собственного имени. Нечто вроде внутреннего управленческого выкупа. На вашем языке это называется, кажется, выкупом в счет кредита.
Кертон произнес последнее слово в подчеркнуто британской манере, – «крээйдит» – чтобы поддразнить Шталя. Ему это явно удалось.
– Так вот, мне это не нравится! Ты меняешь правила игры на ходу, и я в этой игре участвовать не собираюсь!
– Не припомню, чтобы я упоминал о том, сколько участников будет в аукционе. Ты думал, что их двое. А их трое. Только и всего. Если хочешь снять предложение или пересмотреть его, это твое право.
Проклятье! Если Шталь изменит бид из-за участия Рикарду, то только в сторону повышения – а это оставляло нам мало шансов. Лорд Кертон оказался на изумление проницательным и хитрым типом.
Шталь на мгновение задумался. Он вынул изо рта сигару и кашлянул.
– Нет, – сказал он. – Наш бид остается таким же, каков он в этом конверте. Вам не удастся заставить меня заплатить за эту кучу дерьма больше, чем она того стоит.
Кертон в ответ лишь поклонился с подчеркнутой учтивостью и повернулся к Луису.
– Думаю, будет справедливо сделать такое же предложение и вам. Не хотите внести изменения?
Луис покачал головой. Он и так выступил на пределе возможностей. И даже немного переступил за него.
– Что ж. Тогда не будем тянуть время.
Кертон взял один из конвертов в руки. Я узнал логотип банка Луиса.
– Я держу в руках бид, сделанный Banco Horizonte… Восемьдесят миллионов фунтов.
Рикарду затянулся сигаретой. Шталь пыхнул своей сигарой. Я грыз кончик карандаша.
Следующий конверт был от Bloomfield Weiss. Я узнал их характерный типографский шрифт. Кертон безжалостно вспорол и этот конверт своим шикарным ножом для резки бумаг.
– Бид от Bloomfield Weiss… – Он быстро пробежался глазами по письму. – Семьдесят шесть миллионов фунтов.
Отлично! Шталь сыграл в слишком узких рамках. Он проделал те же расчеты, что и Скотт-Лиддел, получил те же цифры – и немного к ним прибавил. Что ж, Луис прибавил чуть больше.
Я бросил быстрый взгляд на Шталя. Он продолжал жевать свою сигару, ни на кого не глядя. Шталь пытался напустить на себя невозмутимый вид, давая понять, что происходящее его не волнует. Однако его лицо побагровело, того и гляди удар хватит, а желваки ходили так, что было непонятно, как он до сих пор не перекусил сигару. Да, Сидней Шталь сегодня проиграл.
Теперь все присутствующие сосредоточились на третьем конверте. Когда Кертон поднял его, я мельком взглянул на Рикарду. Он сидел в той же, что и прежде, спокойно-расслабленной позе. И как всегда вертел на пальце обручальное кольцо. Два вскрытых и объявленных бида не вызвали в нем ни малейшей реакции. И в тот момент я понял, что он победил. В аукционе с запечатанными бидами, если в нем участвует Рикарду, может быть только один победитель. Внезапно до меня дошло, почему мы ничего не слышали о нем все это время. Он сидел тихо и готовился – готовился к тому, чтобы точно рассчитать время входа в игру.
– Бид Рикарду Росса. Восемьдесят восемь миллионов фунтов. – Кертон положил белый конверт обратно на стол.
Рикарду позволил себе легкую улыбку.
– Поздравляю. Я принимаю ваше предложение.
Они пожали друг другу руки.
– Эй, минуточку! – воскликнул Шталь. – Откуда вы знаете, что у этого типа есть такая сумма?
Это был резонный вопрос. Но все присутствующие знали: если Росс сказал, что заплатит, то он найдет, где взять деньги. Трастовый фонд для сотрудников наверняка был первым карманом, куда он запустил свою руку.
– Эндрю, деньги будут на депоненте к завтрашнему утру. Если нет, можешь аннулировать мой бид.
– Договорились. Еще раз позвольте всех вас поблагодарить, господа.
Шталь был в ярости. Он что-то гневно буркнул Годфри, бросая испепеляющие взгляды на Кертона и Рикарду. С багровым лицом он выскочил из зала, ни с кем не попрощавшись.
Я не верил своим ушам. После всех моих ухищрений, которые потребовались для того, чтобы этот аукцион вообще состоялся, было невыносимо наблюдать, как Рикарду празднует успех. Я его недооценил. Прощайте мои мечты увидеть безработного Росса! Я был уверен, что при любом исходе торгов он потеряет свое место. Но он опять переиграл меня. Он переиграл нас всех.
Луис тронул меня за плечо.
– Нам пора.
Лорд Кертон выпрямился, протягивая нам руку. Мы трое по очереди пожали ее. Потом Луис тихо спросил:
– Зачем вы это сделали? Вы же знали, что Рикарду едва вас не разорил. Почему вы продали компанию ему?
Кертону явно было не по себе, но ответ он дал честный:
– Неделю назад эта фирма стоила десять миллионов фунтов. Сейчас она стоит восемьдесят восемь. Порой наступает момент, когда нужно просто хватать деньги и выходить из игры.
Сержиу ужинал с нами. Настроение у всех было хуже некуда. Луис расстроился, конечно, но сейчас он думал только о том, как ему повезло, что его дочь вернулась целой и невредимой.
Мне по-прежнему негде было жить, и Луис предложил мне остаться в Savoy еще на несколько дней, чтобы за это время что-нибудь подыскать. Я не возражал. Мне предстояло решать массу проблем и преодолевать множество препятствий, но сейчас, когда Изабель была рядом, я хотел жить только настоящим.
В отеле портье передал нам записку, в которой говорилось, что некто ждет нас в баре внизу.
Рикарду сидел в дальнем углу, задумчиво вертя в руках стакан с содовой. Он прекрасно вписывался в дорогую обстановку: безукоризненный костюм, рубашка с монограммой, шелковый галстук. Южноамериканский магнат.
Увидев его, мы застыли, как вкопанные.
– Что ему нужно?
– Сейчас узнаем.
Когда мы подошли к его столику, Росс поднялся, но руки не протянул. Мы враждебно взирали на нашего общего заклятого недруга.
– Спасибо, что пришли.
– Если бы мы знали, кто нас ждет, мы бы не пришли, – недобро прищурившись ответила Изабель.
– Действительно не знали, – произнес он таким тоном, словно это было случайное упущение. – Но я буду благодарен, если вы уделите мне несколько минут. Я хотел бы завершить разговор, который был у нас с Ником пару недель назад.
Он знал мои слабые места и бил наверняка.
Я сел. Изабель последовала моему примеру. Рикарду подозвал официанта и заказал пиво для меня и стакан белого вина для Изабель.
– Рад, что тебе удалось выбраться из этой переделки, – начал он. – Страшно представить, через что тебе пришлось пройти. Клянусь, чем хочешь клянусь, что я никоим образом не причастен к похищению.
Рикарду сделал паузу и посмотрел на нас обоих своими льдистыми голубыми глазами. Красивое, породистое лицо было спокойным и открытым. С таким лицом невозможно лгать. Но мы слишком хорошо его знали и поэтому молчали, ожидая продолжения.
– Я знаю, вы мне не верите. Я бы на вашем месте тоже не поверил. Но выслушайте меня. Думаю, мы можем помочь друг другу.
Мы снова промолчали.
– В тот день, Ник, ты на многое открыл мне глаза. Я не думал, что Изабель еще жива. Я не знал, что похитители потребовали отозвать сделку.
– Однако ты не выглядел слишком удивленным, – огрызнулся я. Чуть-чуть огрызнулся.
– Я просто не знал, как мне на это реагировать. Я не знал, можно ли тебе верить. Ты же не будешь отрицать, что орудовал за моей спиной. Ты вполне мог таким образом попытаться оказать на меня давление. Но когда ты упомянул Эдуарду, я подумал, что ты, возможно, говоришь правду. За ним водятся такие привычки.
– Так оно и оказалось?
– Нет. Я говорил с ним, и он категорически все отрицал.
– Еще бы.
– Ник, своего брата я вижу насквозь. Я знаю, когда он что-то скрывает, даже если не в состоянии понять, что именно. И я знаю, когда он действительно не имеет понятия о чем-то. Поверь мне, это именно тот случай.
– Но он нанял громил, чтобы избить меня и расколошматить мою квартиру?
Рикарду пожал плечами.
– Мне жаль. Порой его заносит.
– А ты купил Рассела Черча, видимо надеясь, что я с горя пойду подметать улицы.
– Это правда. Я ненавижу, когда кто-то подводит команду. А ты подвел.
– Я? Подвел? Тебя? – Я чуть не кричал. – А Мартин Бельдекос? Тоже кого-то занесло? Или кто-то погорячился? Потому что разочаровался?
– Угомонись, на нас уже оглядываются. Нет, нет и нет. Я был уверен, что он стал жертвой обычной гостиничной кражи, неожиданно для воров оказавшись у себя в номере. И когда ты был ранен на пляже Ипанема, я думал, что тебя просто хотели ограбить.
– Я знаю, что это было не ограбление.
– Я этого пока не знаю. Хотя и склоняюсь с тому же мнению. Ты знаешь обо всей ситуации гораздо больше, чем я. Поэтому я здесь. Что произошло в Бразилии?
– Тебе знакомо имя Франсиску Арагана?
– А… – Рикарду приподнял брови. – Конечно, знакомо. Он брат Лусианы. А он-то тут при чем?
– При том.
Я не был до конца уверен, действительно ли Рикарду ничего не знает о роли Франсиску. Но никакой опасности в том, чтобы рассказать ему все, что мне было известно, я не видел. Изабель дополняла мой рассказ неизвестными мне подробностями.
Он ловил каждое слово, взвешивал каждую новую порцию информации и укладывал ее в положенный ящичек. Когда я закончил, он молча уставился куда-то в сторону дверей. Он думал.
– Что скажешь?
– А? – рассеянно отозвался он.
– Что ты обо всем этом думаешь? Вкладывает ли Франсиску деньги от наркоторговли в Dekker или нет?
Глаза Рикарду снова обрели осмысленное выражение.
– Насколько я знаю, нет. У нас нет никаких свидетельств. Каждого инвестора кто-то из нас обязательно знает лично. И мы не имеем никаких дел с теми, кто хоть как-то связан с наркотиками. Лично я убежден, что Франсиску связан с наркоторговцами. Я приложил немало усилий, чтобы никогда не иметь с ним общих дел. Я полагал, что мне это удалось.
– Значит, это кто-то еще.
– Возможно, не знаю. Все это очень таинственно, вам не кажется? – Он запнулся. – Если бы я узнал, что Франсиску каким-то образом без моего ведома отмывает деньги через фирму, я бы озаботился всерьез. И во всяком случае, сообщил бы об этом в соответствующие службы.
Он одним глотком допил свою воду, резко встал и, вынув из бумажника десятифунтовую банкноту, положил ее на стол.
– Мне пора. Хочешь верь, хочешь не верь, Изабель, но я счастлив, что ты жива. И, конечно же, мы по-прежнему коллеги. Мой офис открыт для тебя в любое время.
Изабель улыбнулась, но отрицательно покачала головой.
– Извини, Рик. Спасибо тебе, но я хочу уволиться.
– Что ж, я тебя понимаю.
Он наклонился через стол и чмокнул ее в щеку.
– Удачи вам. Жаль, Ник, что мы не сработались. Ты оказался серьезным противником. Я бы предпочел видеть тебя в роли союзника.
Я без особых усилий над собой пожал ему руку.
– Мне и впрямь пора. У нас возник небольшой кризис. Один из клиентов начал резко продавать свои облигации. Ты, должно быть, помнишь его, Ник. Алежу. Один из клиентов Джейми. Кажется, Джейми приболел, он поехал домой. Да, порой этот бизнес крепко достает человека. Ну, все. Пока.
Я остолбенело смотрел ему вслед. Только сейчас до меня окончательно дошло, что Рикарду действительно говорил правду.
– Ник? Ник? – Изабель уже теребила меня за рукав.
– Изабель, мне… Прости, ради Бога, но мне надо кое-куда съездить.
– О чем ты, Ник? Уже поздно.
– Если удастся, вернусь сегодня к ночи. Нет – увидимся завтра утром.
Я быстро поцеловал ее и вышел.
32
Поездка на такси до Докенбуша обошлась мне в астрономическую сумму. Я расплатился с водителем и закурил, стараясь собраться с мыслями, прежде чем направиться к дверям дома. Стоял теплый летний вечер, и дом был залит мягким светом луны и звезд. Подъездная дорожка была залита светом, падавшим из двух окон первого этажа. Где-то неподалеку ухала сова.
Рикарду все понял. Как только я рассказал ему о Франсиску, все кусочки мозаики сложились в цельную и стройную картину. Алежу, клиент Джейми, якобы представлял интересы какой-то таинственной мексиканской семьи. На самом же деле он работал на Арагана. Лусиана действительно была посредником в этой игре, но второй стороной выступал не ее муж, а Джейми. Она знала, что Рикарду ни за что не стал бы связываться с ее братом. А сейчас Араган забил тревогу, и его человек занялся распродажей.
Рикарду поступил как благородный человек, позволив мне самому обо всем догадаться и первым добраться до Джейми.
С Франсиску, я был уверен, разберутся без меня.
Я нажал на кнопку дверного звонка.
Джейми открыл не сразу. Он уже успел сменить деловой костюм на джинсы и старую джинсовую рубашку.
– А, это ты. Я знал, что кто-нибудь да появится, но не думал, что это будешь ты.
От него за версту несло виски. Глаза поблескивали, но были не вполне в фокусе. Когда он так набрался?
– Можно войти?
– Конечно.
В гостиной звучала музыка. Я узнал альбом Леонарда Коэна, который не слышал с университетских времен. В течение целого семестра это был любимый диск Джейми, потом он начисто о нем забыл.
Мой бывший друг грузно опустился в кресло. На столике стоял налитый до краев стакан виски.
– Выпьешь?
Я взял бутылку и отправился на кухню за льдом. В раковине скопилась гора немытой посуды, стол был завален пустыми пакетами от Marks&Spencer. Кейт не было здесь уже десять дней, и это чувствовалось.
– Изабель на свободе, – сказал я.
– С ней все в порядке?
– Да. Не считая того, что два месяца она провела в каморке под замком.
– В порядке… Это хорошо. Ты уже знаешь, да?
Я кивнул.
– Они мне обещали, что не обидят ее.
– Они – это Араган?
Теперь кивнул Джейми.
– Что тебе известно? – вяло поинтересовался он.
– Мне известно, что Франсиску через тебя открыл счет в Dekker Trust для отмывания своих денег. Счетом управлял из Майами Алежу, который якобы представлял какую-то богатую мексиканскую семью и которого ты якобы знал еще по работе в Gurney Kroheim. Через него к тебе поступали огромные заказы. А потом, думаю, Бельдекос что-то заподозрил.
Джейми фыркнул.
– Он был настоящим ослом. Упертый, как не знаю кто. Будь он нормальным парнем, все вышло бы иначе. Нет, ему нужно было проверять и перепроверять. А уж если бы он нашел доказательства, то сразу направился бы в полицию. И никто из Россов не смог бы ничего поделать.
– Так он все-таки что-то нашел?
– Он подобрался вплотную. Поэтому хотел после Каракаса навестить Алежу в Майами.
– И ты его заказал.
Джейми закусил губу.
– Я не хотел, чтобы его убивали. Но Франсиску настоял. Я не хотел.
– А я? Что насчет меня? Ты хотел, чтобы меня тоже убили?
– Нет. Нет. – Он покачал головой, глядя мне в глаза. Потом вздохнул. – Это было нужно Франсиску. Я лишь рассказал ему, насколько близко ты подошел к правде. Когда ты сказал, что хочешь поговорить со мной о факсе, я сразу забрал его. Но я понимал, что рано или поздно ты все равно до всего докопаешься.
Он отхлебнул виски.
– Смерть Мартина была абсолютной глупостью. Это изменило все – и ставки, и саму игру. Теперь речь шла уже не о «беловоротничковых» преступлениях, а об убийстве. Но два убийства подряд – это слишком. Так нет же, он все равно на это пошел. Когда я узнал, что с тобой случилось, я чуть с ума не сошел. Но сделать уже ничего не мог.
В это я верил.
– А зачем похитили Изабель?
Джейми посмотрел на меня, как на неразумного ребенка.
– Почти случайно. Целью был ты.
– Я?
– Конечно. Мне казалось, что это единственный способ вывести тебя из игры, оставив при этом в живых. Я сказал Арагану, что это даст нам время замести все следы. Если бы мы не организовали твое похищение, тебя бы уже давно прибили где-нибудь. Я знал, что ты все разболтал Изабель, так что идея схватить и ее выглядела вполне заманчивой.
Я вспомнил, как рассказал Джейми о том, что говорил с Изабель о Франсиску Арагане. И он же – какое лицемерие! – наставлял меня, что ей нельзя доверять!
– К тому же Изабель была прекрасным прикрытием. Все выглядело бы как обычное для Рио похищение с целью выкупа. И, кстати, это сработало. После побега ты был так поглощен всеми переговорами, что совершенно забыл обо всем остальном.
– Но почему ты не освободил ее?
– Я хотел это сделать. Но после облавы Франсиску потребовал ее голову. А сами похитители хотели сначала получить выкуп. В общем, тот еще бардак.
Он смотрел на меня поверх стакана с немой просьбой в глазах: понять его. Джейми сильно сдал за эти десять дней. Бледный, как смерть, глубокие складки прорезали лоб. Удивительно, как я прежде этого не замечал.
– Так поэтому сумма, которую они требовали, так резко упала в конце?
– Да. Но нам удалось найти компромисс. Мы решили оставить ее в живых, но по-прежнему в плену. Так, чтобы все считали ее погибшей.
– А все время, пока я был в твоем доме и ломал голову над тем, что произошло, ты прекрасно знал, где она?
Джейми утвердительно кивнул.
– По крайней мере, здесь я мог за тобой присматривать. А когда убедился, что ты не собираешься обращаться к властям, то окончательно успокоился.
Пока не прочитал выкладки Bloomfield Weiss, которые ты оставил на столе. Если бы Dekker кто-то купил, то наша симпатичная маленькая схема была бы обнаружена очень скоро. Я не мог этого допустить.
– И ты использовал Изабель как приманку, чтобы вынудить меня отозвать сделку?
Джейми уставился в стакан.
– Попытаться стоило. Что-то же надо было делать.
Я откинулся на спинку кресла, потягивая виски. Мы с Джейми сидели за вечерним стаканчиком в его доме, как делали это прежде много раз. Казалось невероятным, что при этом мы говорили об отмывании денег, похищениях, убийствах. Три месяца назад то, чем он занимался в Сити с семи утра до восьми вечера, было для меня китайской грамотой. Теперь я знал чем.
– Почему?
– Что почему?
– Почему ты на все это пошел?
Джейми тяжело вздохнул, встал и наполнил свой стакан, оставив на дне бутылки совсем чуть-чуть. Остатки плеснул мне.
– Начинаешь одно, за ним тянется другое… Когда Лусиана сказала, что ее брат хочет открыть счет, но так, чтобы Рикарду об этом не знал, мне это показалось хорошей идеей. Конечно, я догадывался, откуда эти деньги, но почему меня это должно было волновать? Это был новый бизнес, причем такой, которым сам Рикарду заниматься не мог. И бизнес этот оказался гигантским. Ты видел, какой оборот средств был на счету Алежу. Все шло так гладко, что Франсиску вливал в дело все больше и больше денег. Конечно, я не спрашивал, откуда они.
Скорее всего, от колумбийских и венесуэльских картелей, о которых упоминал Луис.
– Честно говоря, не могу понять, почему Рикарду отказывался иметь дело с Франсиску. Своими победами он был обязан тому, что сам нарушал все правила, ни на секунду не задумываясь. И я подумал, что глупо отказываться работать с кем-то только потому, что у него неважная репутация. В нашем деле нельзя быть чересчур щепетильным.
– Ты и не был.
– Я ошибся. Поначалу все казалось простым и легким. Dekker выстроен так, что кто угодно запутается, будь он хоть трижды аудитор и четырежды следователь. И если бы этот идиот Бельдекос внезапно не влез, все было бы прекрасно.
Джейми взъерошил волосы пальцами. Лицо его еще больше вытянулось, а глаза застыли.