Страница:
– Да ей Брайан Пакстон дал свою прошлогоднюю работу, – с ехидной улыбочкой пояснила Гретта Эшли, за что и получила тычок от подруги.
– Вовсе нет! – Зардевшаяся от смущения Элисон бросила взгляд на Рейчел и призналась: – Ну, я могла бы просто изучить ее, но уж списывать точно не собиралась!
– Я нисколько не сомневаюсь в этом, – спокойно заявила Рейчел.
Гретта и Молли Фокс, составлявшие вместе с Элисон неразлучную троицу, хихикнули.
– А я бы хотела написать зачетную работу о творчестве ну, скажем, Майкла Джексона, – мечтательно произнесла Молли.
– Но Майкл Джексон вовсе не поэт и даже не писатель, – возмутилась Гретта.
– Почему же? Я читала его книгу. Помнишь? Ты еще потом брала ее у меня.
– Я хочу сказать, что он не классик. И мисс Грант не разрешит нам писать о его творчестве. Так ведь, мисс Грант?
– Вполне возможно, – с улыбкой произнесла Рейчел.
– Наверняка дадите какого-нибудь зануду, – мрачно изрекла Молли.
Они миновали опустевший школьный двор, автобусную остановку, откуда один за другим отъехали три желтых автобуса, набитых школьниками.
– Вы домой, девочки? – спросила Рейчел.
– Элисон летом купили машину. Так что она теперь за рулем, – ответила Гретта.
– Замечательно, – сказала Рейчел. Теперь было понятно, почему ученицы сопровождают ее по дороге к автостоянкам. Одна из них, та, что побольше, предназначалась для школьников, другая, чуть поменьше, для преподавателей.
– Да, мне бы тоже… – начала было Гретта и вдруг запнулась, изумленно уставившись вдаль. – Кто это?
– Где? – хором подхватили подруги.
У Рейчел перехватило дыхание. Ей стоило невероятных усилий сохранить выдержку и не броситься наутек.
У самого въезда на учительскую автостоянку маячил огромный серебристый с красным мотоцикл. Привалившись к нему, сложив на груди руки, стоял Джонни. Высокий и мужественный, в узких джинсах, черной кожаной куртке и с забранными в хвост волосами, Его серьезный взгляд был прикован к Рейчел.
Под прицелом изумленных девичьих глаз, устремленных теперь на нее, Рейчел, стараясь скрыть смущение и гнев, продолжала вышагивать по тротуару. В сознание настойчиво стучались воспоминания о последней встрече с Джонни. Она пыталась изгнать их, поскольку не представляла, как ей вести себя с ним.
– Какой красавчик, – присвистнула Элисон.
– Ты что, не знаешь, кто это? Это же Джонни Харрис, – прошипела Гретта, ткнув подругу локтем в бок.
– О Боже! – выдохнула Элисон. Молли испуганно спросила:
– Что он-то здесь делает?
Рейчел, чуть поотстав от девочек, уповала на то, что вопрос Молли останется без ответа. Но не тут-то было. Джонни выпрямился – судя по всему, завидев ту, которую поджидал. Бросая на него косые взгляды, девушки прошли мимо, направляясь к соседней автостоянке. Рейчел намеревалась ограничиться приветственным взмахом руки и ни к чему не обязывающей улыбкой, но он поманил ее пальцем.
– О, мисс Грант, – слащавым голосом произнес Джонни. Чувствуя на себе пытливые взгляды учениц, Рейчел с ужасом осознала, что у нее нет выбора.
22
23
– Вовсе нет! – Зардевшаяся от смущения Элисон бросила взгляд на Рейчел и призналась: – Ну, я могла бы просто изучить ее, но уж списывать точно не собиралась!
– Я нисколько не сомневаюсь в этом, – спокойно заявила Рейчел.
Гретта и Молли Фокс, составлявшие вместе с Элисон неразлучную троицу, хихикнули.
– А я бы хотела написать зачетную работу о творчестве ну, скажем, Майкла Джексона, – мечтательно произнесла Молли.
– Но Майкл Джексон вовсе не поэт и даже не писатель, – возмутилась Гретта.
– Почему же? Я читала его книгу. Помнишь? Ты еще потом брала ее у меня.
– Я хочу сказать, что он не классик. И мисс Грант не разрешит нам писать о его творчестве. Так ведь, мисс Грант?
– Вполне возможно, – с улыбкой произнесла Рейчел.
– Наверняка дадите какого-нибудь зануду, – мрачно изрекла Молли.
Они миновали опустевший школьный двор, автобусную остановку, откуда один за другим отъехали три желтых автобуса, набитых школьниками.
– Вы домой, девочки? – спросила Рейчел.
– Элисон летом купили машину. Так что она теперь за рулем, – ответила Гретта.
– Замечательно, – сказала Рейчел. Теперь было понятно, почему ученицы сопровождают ее по дороге к автостоянкам. Одна из них, та, что побольше, предназначалась для школьников, другая, чуть поменьше, для преподавателей.
– Да, мне бы тоже… – начала было Гретта и вдруг запнулась, изумленно уставившись вдаль. – Кто это?
– Где? – хором подхватили подруги.
У Рейчел перехватило дыхание. Ей стоило невероятных усилий сохранить выдержку и не броситься наутек.
У самого въезда на учительскую автостоянку маячил огромный серебристый с красным мотоцикл. Привалившись к нему, сложив на груди руки, стоял Джонни. Высокий и мужественный, в узких джинсах, черной кожаной куртке и с забранными в хвост волосами, Его серьезный взгляд был прикован к Рейчел.
Под прицелом изумленных девичьих глаз, устремленных теперь на нее, Рейчел, стараясь скрыть смущение и гнев, продолжала вышагивать по тротуару. В сознание настойчиво стучались воспоминания о последней встрече с Джонни. Она пыталась изгнать их, поскольку не представляла, как ей вести себя с ним.
– Какой красавчик, – присвистнула Элисон.
– Ты что, не знаешь, кто это? Это же Джонни Харрис, – прошипела Гретта, ткнув подругу локтем в бок.
– О Боже! – выдохнула Элисон. Молли испуганно спросила:
– Что он-то здесь делает?
Рейчел, чуть поотстав от девочек, уповала на то, что вопрос Молли останется без ответа. Но не тут-то было. Джонни выпрямился – судя по всему, завидев ту, которую поджидал. Бросая на него косые взгляды, девушки прошли мимо, направляясь к соседней автостоянке. Рейчел намеревалась ограничиться приветственным взмахом руки и ни к чему не обязывающей улыбкой, но он поманил ее пальцем.
– О, мисс Грант, – слащавым голосом произнес Джонни. Чувствуя на себе пытливые взгляды учениц, Рейчел с ужасом осознала, что у нее нет выбора.
22
Она подошла к нему.
– Привет, Джонни, – нарочито спокойно произнесла Рейчел.
С переливающимися под ярким солнцем черными волосами, с казавшимися ослепительно голубыми на фоне бронзовой кожи глазами, он действительно выглядел достаточно красивым, чтобы поразить воображение не одной школьницы. К счастью, сама Рейчел уже вышла из подросткового возраста. Ни один мускул на лице не дрогнул, хотя колени слегка дрожали.
– Разве ты не должен быть на работе?
– Я взял полдня отгула. Зайглер с радостью избавился от меня. – Ее холодность насторожила Джонни, и он, прищурившись, в упор посмотрел на женщину.
Рейчел растерялась под его дерзким взглядом. Невероятно, но она чувствовала себя девчонкой – глупой и несмышленой, совсем как Элисон, Гретта и Молли, которые сейчас стояли, обступив желтую «субару», – судя по всему, новую машину Элисон. Девочки оживленно перешептывались, наблюдая за своей учительницей, оказавшейся в компании такого отпетого типа. Как ни странно, именно Джонни производил сейчас впечатление зрелого, уверенного в себе человека, полностью контролирующего ситуацию. Рейчел вдруг поняла, что сексуальная близость совершенно изменила характер их отношений.
– Не подходите теперь к телефону? – непринужденно спросил он, хотя в его взгляде угадывалась напряженность.
– Что? – Рейчел изумленно вскинула брови.
– Я звонил вам раз шесть с тех пор, как, проснувшись, обнаружил, что вас как ветром сдуло. Даже в десять вечера вас не оказалось дома, хотя верится в это с трудом.
– Я не знала, что ты звонил. – Рейчел не лгала.
– Рад слышать. – Выражение его лица несколько смягчилось. – Судя по всему, ваша мать не в восторге от меня.
– Ты разговаривал с мамой?
– Ну, можно и так сказать. Наши беседы сводились к следующему. Я спрашивал: «Это Джонни Харрис. Могу я поговорить с Рейчел?» – а она ледяным тоном отвечала: «Ее нет дома», – и тут же вешала трубку. Я подумал, что, может, вы попросили ее об этом.
– Нет.
– Выходит, я ошибался, думая, что вы избегаете меня?
Рейчел заглянула в его прожигающие насквозь голубые глаза и, поколебавшись, вздохнула:
– Ну, может быть, отчасти.
– Я так и подумал. – Джонни кивнул и, сложив на груди руки, выжидательно уставился на нее. – Единственный вопрос: почему? Потому что тогда ночью я выглядел полнейшим идиотом, или же причина в том, что мы занимались любовью?
Его прямой бесхитростный вопрос в сочетании с пытливым взглядом, проникавшим в самое сердце, поверг Рейчел в смущение, и она зарделась. И все-таки догадалась, что внешне хладнокровный Джонни глубоко переживает момент своей слабости, когда он изливал ей душу. И Рейчел не могла допустить, чтобы он страдал из-за своего мнимого унижения.
– Ты вовсе не выглядел идиотом, – твердо сказала она.
– А-а. – Лицо Джонни озарила чувственная улыбка, от которой у Рейчел перехватило дыхание, потом он подошел ближе и, прежде чем она успела сообразить, в чем дело, взял у нее из рук книги и тетрадки.
– Что ты делаешь?
Он сложил ее имущество в багажник мотоцикла и крепко перетянул толстыми разноцветными ремнями.
– Садись. – Он обернулся и протянул ей сверкающий серебристый шлем.
– Что? Нет! – Рейчел машинально приняла из его рук шлем и, опешив, лишь ошарашенно переводила взгляд с него на мотоцикл и обратно.
– Садись, Рейчел. Иначе придется заканчивать наш интересный разговор прямо здесь, на глазах у твоих веселых учениц.
– Да неужели ты думаешь, что я помчусь с тобой на этой… штуке?
– Эта штука называется мотоциклом. Ты что, никогда не ездила на нем?
– Конечно, нет!
Он сокрушенно покачал головой, глядя на нее, и потянулся к своему шлему, висевшему на ручке мотоцикла.
– Бедный забитый учитель. Ну ладно, прокатись хотя бы в порядке самообразования. Залезай.
– Я сказала «нет», значит «нет». В конце концов, я в юбке.
– Я заметил, что ты в юбке, притом в очень красивой. Хотя, надо сказать, тебе не мешало бы носить юбки чуть покороче. У тебя убийственные ноги. – Пока говорил, Джонни натягивал свой шлем.
– Джонни…
– Мисс Грант, с вами все в порядке? Может, вам нужна помощь? – раздался крик Элисон. Три подружки все еще стояли возле желтой «субару», с интересом наблюдая за происходящим и живо комментируя его.
– Все нормально, Элисон. Вы можете ехать, девочки. Мистер Харрис – мой бывший ученик, – отозвалась Рейчел. Ее заверения, впрочем, прозвучали неубедительно на фоне лукавой улыбки, которую Джонни адресовал троице.
– Они думают, что я пытаюсь похитить тебя.
– А разве нет? – съязвила Рейчел.
Джонни сделал удивленное лицо, потом ухмыльнулся:
– Может быть. Так ты сядешь наконец Рейчел? Подумай, что будет с моим имиджем, если ты при всех начнешь скандалить со мной.
– Я никуда не поеду на этом мотоцикле. Если бы даже хотела и была соответствующе одета, все равно я бы не посмела взгромоздиться с тобой на это чудовище прямо у школьных ворот и с ревом умчаться на глазах у своих учеников. Педсовет мне этого не простит… не говоря уже о мистере Джеймсе.
– Он все еще директор?
– Да.
– Что ж, негодяи живут дольше. Рейчел…
Она вздохнула:
– Хорошо. Я согласна с тем, что нам нужно поговорить. Но на мотоцикл я не сяду. Вон стоит моя машина. Я еду на ней или не еду вообще.
Джонни посмотрел на нее, пожал плечами и снял шлем.
– Что ж, колеса – так колеса.
Рейчел хитро улыбнулась:
– Для одного из лучших моих учеников у тебя просто ужасная грамматика.
– Грамматика никогда не была моим коньком, если ты помнишь. Я был силен в других вещах.
Рейчел почувствовала, как заливается краской стыда от тайного намека, сквозившего в его словах. К счастью, Джонни уже отвернулся, чтобы отвязать пожитки Рейчел, так что ее смущение осталось незамеченным.
– Ты еще пишешь стихи? – бросил он через плечо, копаясь в багажнике.
Рейчел застыла, уставившись на его обтянутую кожаной курткой спину. Она уже забыла, что когда-то была так откровенна со своим воспитанником.
– Странно, что ты это помнишь, – медленно произнесла женщина.
Он наконец отвязал ее книги и обернулся.
– Тебя это удивляет? Напрасно. Я помню все, что связано с вами, учитель.
Их взгляды встретились, и какое-то время они смотрели друг на друга. Потом Рейчел, разволновавшись, вдруг развернулась и направилась к своей машине.
Он шел следом. Она это чувствовала. Так же как и удивленные взгляды учениц, которые до сих пор следили за каждым их движением. К счастью, учительская автостоянка была пустынна. Рейчел была невыносима одна лишь мысль о том, что придется представлять Джонни своим чопорным коллегам.
Рейчел глубоко вздохнула, пытаясь восстановить душевное равновесие, и включила зажигание, а Джонни тем временем забросил ее учебники на заднее сиденье. Потом снял куртку, под которой, как и следовало ожидать, оказалась белая майка, швырнул ее туда же, а сам устроился на пассажирском сиденье. Рейчел не прочь была бы подправить макияж, который к концу рабочего дня заметно потускнел. Впрочем, она понимала, что это в общем-то ни к чему. Ни помада, ни пудра не скроют ее возраста и не сделают красивее в глазах Джонни. Ее наряд – белый с темно-розовыми цветками трикотажный свитерок с короткими рукавами и ярко-голубая юбка в складку длиной до икр, – может, и не был последним писком моды, но весьма практичным для работы. Так же как и голубые туфли на низком каблуке и маленькие жемчужные сережки в ушах. Даже стрижку Рейчел выбрала, исходя из требования минимального ухода. В общем, выглядела она, как и подобает скромной, не первой молодости, провинциальной учительнице. Джонни рядом с ней смотрелся вызывающе дерзко – так же как его мощный мотоцикл на фоне ее консервативной «максимы».
Выруливая с автостоянки, оба помахали девочкам, проводившим их с разинутыми ртами.
– Тебе не стоило приезжать в школу, – сказала Рейчел. Она уже могла предвидеть, что с завтрашнего дня ее на каждом углу будут подкарауливать сплетни.
– Ну, если гора не идет к Магомету… – Джонни пожал плечами. И нарочито небрежным тоном, который, впрочем, не мог в полной мере затмить серьезности вопроса, добавил: – Стыдишься меня, Рейчел?
Она посмотрела на Джонни, и что-то в интонации подсказало ей, как важен для него ответ. Вглядевшись в его профиль, она вдруг поймала себя на том, что никогда не замечала, насколько совершенны его черты. Гордый лоб, высокие скулы, длинный прямой нос с узкой переносицей, четко выписанные линии челюсти и подбородка были почти классическими. А если еще добавить к этому красиво очерченный, чувственно изогнутый рот и умные дымчато-голубые глаза под прямыми черными бровями, можно было не кривя душой признать его красавцем. И не только в сравнении с остальной мужской братией Тейлорвилла.
– Стой! – взревел вдруг Джонни, переводя взгляд на дорогу и упершись в приборную доску. Его крик разом вывел Рейчел из задумчивости и заставил так резко ударить по тормозам, что лишь ремни безопасности удержали их на сиденьях.
– Что такое? – спросила Рейчел, переведя дух. Оглядевшись по сторонам, она обнаружила, что машина стоит напротив магазинчика «Севен-элевен», который находился неподалеку от школы. Пронесшиеся мимо школьный автобус и груженный углем грузовик своими тревожными гудками предельно доходчиво объяснили ей ситуацию.
– Это чудо, что мы уцелели, – сквозь зубы процедил Джонни. – Иди-ка на мое место. Я сам сяду за руль.
– Но это моя машина и…
– Пересаживайся. – Он уже вышел, хлопнув дверцей, и Рейчел, нервно закусив губу, вынуждена была отстегнуть ремень безопасности и довольно неуклюже перебраться на сиденье справа. Со всех сторон на них были устремлены взгляды проносившихся мимо автомобилистов, и устраивать скандал на дороге ей совсем не хотелось. Еще не хватало, чтобы какому-нибудь сердобольному горожанину взбрело в голову вызвать полицию.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – спросил Джонни, забравшись в машину и кивнув в сторону магазина.
– Нет, спасибо, – буркнула Рейчел, всем своим видом давая понять, что недовольна его самоуправством.
– А я хочу. – Джонни подрулил к автостоянке возле магазина, причем на такой скорости, что Рейчел невольно вцепилась в подлокотник.
– А еще меня критиковал… – возмутилась было она, но Джонни уже вылезал из машины. Рейчел, вне себя от ярости, наблюдала за тем, как он заходит в магазин.
Несколькими минутами позже она уже разглядела его в окне, расплачивающегося у прилавка и обменивающегося какими-то шутками с продавцом. Невольно залюбовавшись его атлетической фигурой, Рейчел почувствовала, что ее раздражение тает. Потом вдруг в движениях Джонни произошла какая-то перемена. Во всяком случае, его разговор с продавцом явно перешел в иную плоскость.
Он бросил на прилавок мелочь, схватил покупки и быстрым шагом направился к машине. Рейчел безропотно приняла от него пакеты, которые он швырнул ей в открытое окно, и предпочла помалкивать, пока Джонни выруливал на трассу. Скрежет тормозов заставил ее поморщиться.
– Что случилось? – спросила она, когда автомобиль наконец плавно заскользил по гладкому полотну шоссе.
– С чего ты взяла? – Его вопрос сопровождался свирепым взглядом, которым он смерил ее, крепко стиснув челюсти.
– Ну, назовем это женской интуицией.
Ее сухой тон спровоцировал еще один косой взгляд – правда, на этот раз не столь суровый.
– Этот говнюк, видите ли, побрезговал моими деньгами.
– О… – Рейчел вдруг сообразила, что за прилавком стоял не кто иной, как Джефф Скагз. Если бы она повнимательнее присмотрелась к продавцу, она бы сразу узнала его. Но, поскольку взгляд ее был прикован к Джонни, ей не удалось этого сделать. Она не собиралась говорить Джонни о том, что это был Джефф. Возможно, он и сам догадался. Джонни был гордым парнем, к тому же обиженным враждебно настроенными к нему земляками. Она начинала опасаться, что его терпение вскоре лопнет и в ближайшие дни может произойти взрыв. И надеялась лишь на то, что ей удастся хоть как-то повлиять на ситуацию.
– Я не убивал Мэрибет, – с отчаянием в голосе произнес Джонни, не сводя глаз с дороги. – Я такой же невиновный, как и этот козел из лавки. Но знаешь, что я тебе скажу? Виновен я или нет – всем на это наплевать. Тебе известно, что в тюрьме я получил диплом колледжа? И к тому же весьма преуспел в бизнесе. Помнишь, я когда-то курил? Так вот: я бросил, потому что сигареты – это своего рода твердая валюта среди заключенных. Я запасал свои сигареты и продавал их, потом на выручку покупал новые и опять продавал. Очень скоро меня прозвали Курильщиком, я стал процветать. Делал деньги, копил их, так что, выходя из тюрьмы, имел кое-какой капитал. Короче, выжил, несмотря на то что со мной пытались сделать. Но это не должно повториться, если только люди научатся видеть дальше собственного носа. В их понимании я кто? Харрис – значит, мерзавец, способный на убийство, а уж если я признался в том, что был последним, кто виделся с Мэрибет, выходит, я и убил ее. Только я не убивал, вот в чем все дело.
Он съехал с шоссе на узкую дорогу, которая, петляя, уходила в густой лес. Через несколько минут они затормозили у маленького озерца, по водной глади которого мирно скользили утки. В спокойной голубой воде переливались радужные перья уток, ярко-зеленые кроны деревьев, сквозь которые струились солнечные лучи, и загадочные тени под ними – все это представляло такое живописное зрелище, что дух захватывало и размениваться на споры было грешно.
Джонни уставился прямо перед собой, крепко сжимая руль. Рейчел, притихшая, наблюдала за ним, и во взгляде ее было тепла не меньше, чем в сердце. Жаль только, Джонни не замечал этого.
– Мне было девятнадцать, когда меня упрятали за решетку. Совсем мальчишка. Наивный, испуганный мальчишка, Я боялся, что не выдержу этого кошмара, когда меня впервые вели по тюремному коридору и у меня за спиной лязгали металлические затворы и заключенные, прильнувшие к решеткам камер, свистели мне вслед, топали ногами, улюлюкали в предвкушении добычи. Ты знаешь, что в тюрьме функционирует своя почта? Я получал письма от женщин. Мне предлагалось все, вплоть до женитьбы. Одна цыпочка, которая подписывалась «Навек твоя», строчила каждую неделю. Видимо, то, что меня осудили за убийство, создавало некий ореол славы. Иногда мне казалось, что по популярности я могу заткнуть за пояс любую рок-звезду.
Джонни сделал паузу и глубоко вздохнул, его невидящий взгляд был по-прежнему устремлен на озеро. Рейчел закусила губу, но молчала, чувствуя: ему есть что сказать еще.
– Знаешь, что больше всего гнетет, когда сидишь за решеткой? Суровый регламент. Все было расписано буквально по минутам. Какой-то козел постоянно стоит у тебя над душой и командует, что надо делать. И никакой личной жизни, ты ни на минуту не предоставлен самому себе.
На этот раз пауза была долгой. Рейчел уже хотела протянуть к нему руку, тронуть за плечо, хотя бы просто напомнить, что она рядом, переживает вместе с ним, как вдруг Джонни обернулся, бросив на нее встревоженный взгляд. И так же быстро отвел его, снова уставившись на воду.
– Черт возьми, все не то. Это было не самое страшное. Знаешь, что было хуже всего? Когда я попал в тюрьму, то думал, что я сильный. Считал, что никто не посмеет сломан меня. Так вот, я ошибался. На третий день моего заключения четверо парней прижали меня в углу душевой. Они издевались надо мной, трахали, как педераста. Потом сказали что отныне я буду их женщиной. Меня чуть не изувечили, потому что для начала зверски избили, понимаешь? И я бы, сломлен морально, чувствовал себя полным дерьмом. А еще мне стало страшно. Но, немного зализав раны, я твердо решил, что такое больше не повторится. Для этого им придете сначала убить меня; И, когда я принял такое решение, страх ушел. Я понял, что либо стану лидером, либо погибну. Стащил на кухне ложку и долго затачивал ее, пока она не стала острой, как бритва. И начал, выжидать. Когда ублюдки в очередной раз зажали меня в углу – гоготали, называли лапонькой, дорогушей, – я перешел в атаку. Искромсал их, как тыкву на Хэллоуин. И эти говнюки больше меня не беспокоили. – Он вновь судорожно глотнул воздуха. И, не отрываясь от руля, обернулся к Рейчел. – Ну вот, теперь ты знаешь, – произнес Джонни бесцветным голосом, но во взгляде его присутствовала богатая палитра эмоций. В нем были боль и стыд, усталость и гордость.
Рейчел заглянула в эти глаза и почувствовала, как сжимается сердце от сострадания. И в душе не осталось места для сомнений и предрассудков.
Она отстегнула свой ремень безопасности и развернулась к Джонни. Положив руку ему на плечо, наклонилась и коснулась его губ легким нежным поцелуем.
Когда он попытался обнять ее, Рейчел оторвалась от его губ и смело взглянула ему в глаза.
– Теперь и ты знаешь, – сказала она.
– Привет, Джонни, – нарочито спокойно произнесла Рейчел.
С переливающимися под ярким солнцем черными волосами, с казавшимися ослепительно голубыми на фоне бронзовой кожи глазами, он действительно выглядел достаточно красивым, чтобы поразить воображение не одной школьницы. К счастью, сама Рейчел уже вышла из подросткового возраста. Ни один мускул на лице не дрогнул, хотя колени слегка дрожали.
– Разве ты не должен быть на работе?
– Я взял полдня отгула. Зайглер с радостью избавился от меня. – Ее холодность насторожила Джонни, и он, прищурившись, в упор посмотрел на женщину.
Рейчел растерялась под его дерзким взглядом. Невероятно, но она чувствовала себя девчонкой – глупой и несмышленой, совсем как Элисон, Гретта и Молли, которые сейчас стояли, обступив желтую «субару», – судя по всему, новую машину Элисон. Девочки оживленно перешептывались, наблюдая за своей учительницей, оказавшейся в компании такого отпетого типа. Как ни странно, именно Джонни производил сейчас впечатление зрелого, уверенного в себе человека, полностью контролирующего ситуацию. Рейчел вдруг поняла, что сексуальная близость совершенно изменила характер их отношений.
– Не подходите теперь к телефону? – непринужденно спросил он, хотя в его взгляде угадывалась напряженность.
– Что? – Рейчел изумленно вскинула брови.
– Я звонил вам раз шесть с тех пор, как, проснувшись, обнаружил, что вас как ветром сдуло. Даже в десять вечера вас не оказалось дома, хотя верится в это с трудом.
– Я не знала, что ты звонил. – Рейчел не лгала.
– Рад слышать. – Выражение его лица несколько смягчилось. – Судя по всему, ваша мать не в восторге от меня.
– Ты разговаривал с мамой?
– Ну, можно и так сказать. Наши беседы сводились к следующему. Я спрашивал: «Это Джонни Харрис. Могу я поговорить с Рейчел?» – а она ледяным тоном отвечала: «Ее нет дома», – и тут же вешала трубку. Я подумал, что, может, вы попросили ее об этом.
– Нет.
– Выходит, я ошибался, думая, что вы избегаете меня?
Рейчел заглянула в его прожигающие насквозь голубые глаза и, поколебавшись, вздохнула:
– Ну, может быть, отчасти.
– Я так и подумал. – Джонни кивнул и, сложив на груди руки, выжидательно уставился на нее. – Единственный вопрос: почему? Потому что тогда ночью я выглядел полнейшим идиотом, или же причина в том, что мы занимались любовью?
Его прямой бесхитростный вопрос в сочетании с пытливым взглядом, проникавшим в самое сердце, поверг Рейчел в смущение, и она зарделась. И все-таки догадалась, что внешне хладнокровный Джонни глубоко переживает момент своей слабости, когда он изливал ей душу. И Рейчел не могла допустить, чтобы он страдал из-за своего мнимого унижения.
– Ты вовсе не выглядел идиотом, – твердо сказала она.
– А-а. – Лицо Джонни озарила чувственная улыбка, от которой у Рейчел перехватило дыхание, потом он подошел ближе и, прежде чем она успела сообразить, в чем дело, взял у нее из рук книги и тетрадки.
– Что ты делаешь?
Он сложил ее имущество в багажник мотоцикла и крепко перетянул толстыми разноцветными ремнями.
– Садись. – Он обернулся и протянул ей сверкающий серебристый шлем.
– Что? Нет! – Рейчел машинально приняла из его рук шлем и, опешив, лишь ошарашенно переводила взгляд с него на мотоцикл и обратно.
– Садись, Рейчел. Иначе придется заканчивать наш интересный разговор прямо здесь, на глазах у твоих веселых учениц.
– Да неужели ты думаешь, что я помчусь с тобой на этой… штуке?
– Эта штука называется мотоциклом. Ты что, никогда не ездила на нем?
– Конечно, нет!
Он сокрушенно покачал головой, глядя на нее, и потянулся к своему шлему, висевшему на ручке мотоцикла.
– Бедный забитый учитель. Ну ладно, прокатись хотя бы в порядке самообразования. Залезай.
– Я сказала «нет», значит «нет». В конце концов, я в юбке.
– Я заметил, что ты в юбке, притом в очень красивой. Хотя, надо сказать, тебе не мешало бы носить юбки чуть покороче. У тебя убийственные ноги. – Пока говорил, Джонни натягивал свой шлем.
– Джонни…
– Мисс Грант, с вами все в порядке? Может, вам нужна помощь? – раздался крик Элисон. Три подружки все еще стояли возле желтой «субару», с интересом наблюдая за происходящим и живо комментируя его.
– Все нормально, Элисон. Вы можете ехать, девочки. Мистер Харрис – мой бывший ученик, – отозвалась Рейчел. Ее заверения, впрочем, прозвучали неубедительно на фоне лукавой улыбки, которую Джонни адресовал троице.
– Они думают, что я пытаюсь похитить тебя.
– А разве нет? – съязвила Рейчел.
Джонни сделал удивленное лицо, потом ухмыльнулся:
– Может быть. Так ты сядешь наконец Рейчел? Подумай, что будет с моим имиджем, если ты при всех начнешь скандалить со мной.
– Я никуда не поеду на этом мотоцикле. Если бы даже хотела и была соответствующе одета, все равно я бы не посмела взгромоздиться с тобой на это чудовище прямо у школьных ворот и с ревом умчаться на глазах у своих учеников. Педсовет мне этого не простит… не говоря уже о мистере Джеймсе.
– Он все еще директор?
– Да.
– Что ж, негодяи живут дольше. Рейчел…
Она вздохнула:
– Хорошо. Я согласна с тем, что нам нужно поговорить. Но на мотоцикл я не сяду. Вон стоит моя машина. Я еду на ней или не еду вообще.
Джонни посмотрел на нее, пожал плечами и снял шлем.
– Что ж, колеса – так колеса.
Рейчел хитро улыбнулась:
– Для одного из лучших моих учеников у тебя просто ужасная грамматика.
– Грамматика никогда не была моим коньком, если ты помнишь. Я был силен в других вещах.
Рейчел почувствовала, как заливается краской стыда от тайного намека, сквозившего в его словах. К счастью, Джонни уже отвернулся, чтобы отвязать пожитки Рейчел, так что ее смущение осталось незамеченным.
– Ты еще пишешь стихи? – бросил он через плечо, копаясь в багажнике.
Рейчел застыла, уставившись на его обтянутую кожаной курткой спину. Она уже забыла, что когда-то была так откровенна со своим воспитанником.
– Странно, что ты это помнишь, – медленно произнесла женщина.
Он наконец отвязал ее книги и обернулся.
– Тебя это удивляет? Напрасно. Я помню все, что связано с вами, учитель.
Их взгляды встретились, и какое-то время они смотрели друг на друга. Потом Рейчел, разволновавшись, вдруг развернулась и направилась к своей машине.
Он шел следом. Она это чувствовала. Так же как и удивленные взгляды учениц, которые до сих пор следили за каждым их движением. К счастью, учительская автостоянка была пустынна. Рейчел была невыносима одна лишь мысль о том, что придется представлять Джонни своим чопорным коллегам.
Рейчел глубоко вздохнула, пытаясь восстановить душевное равновесие, и включила зажигание, а Джонни тем временем забросил ее учебники на заднее сиденье. Потом снял куртку, под которой, как и следовало ожидать, оказалась белая майка, швырнул ее туда же, а сам устроился на пассажирском сиденье. Рейчел не прочь была бы подправить макияж, который к концу рабочего дня заметно потускнел. Впрочем, она понимала, что это в общем-то ни к чему. Ни помада, ни пудра не скроют ее возраста и не сделают красивее в глазах Джонни. Ее наряд – белый с темно-розовыми цветками трикотажный свитерок с короткими рукавами и ярко-голубая юбка в складку длиной до икр, – может, и не был последним писком моды, но весьма практичным для работы. Так же как и голубые туфли на низком каблуке и маленькие жемчужные сережки в ушах. Даже стрижку Рейчел выбрала, исходя из требования минимального ухода. В общем, выглядела она, как и подобает скромной, не первой молодости, провинциальной учительнице. Джонни рядом с ней смотрелся вызывающе дерзко – так же как его мощный мотоцикл на фоне ее консервативной «максимы».
Выруливая с автостоянки, оба помахали девочкам, проводившим их с разинутыми ртами.
– Тебе не стоило приезжать в школу, – сказала Рейчел. Она уже могла предвидеть, что с завтрашнего дня ее на каждом углу будут подкарауливать сплетни.
– Ну, если гора не идет к Магомету… – Джонни пожал плечами. И нарочито небрежным тоном, который, впрочем, не мог в полной мере затмить серьезности вопроса, добавил: – Стыдишься меня, Рейчел?
Она посмотрела на Джонни, и что-то в интонации подсказало ей, как важен для него ответ. Вглядевшись в его профиль, она вдруг поймала себя на том, что никогда не замечала, насколько совершенны его черты. Гордый лоб, высокие скулы, длинный прямой нос с узкой переносицей, четко выписанные линии челюсти и подбородка были почти классическими. А если еще добавить к этому красиво очерченный, чувственно изогнутый рот и умные дымчато-голубые глаза под прямыми черными бровями, можно было не кривя душой признать его красавцем. И не только в сравнении с остальной мужской братией Тейлорвилла.
– Стой! – взревел вдруг Джонни, переводя взгляд на дорогу и упершись в приборную доску. Его крик разом вывел Рейчел из задумчивости и заставил так резко ударить по тормозам, что лишь ремни безопасности удержали их на сиденьях.
– Что такое? – спросила Рейчел, переведя дух. Оглядевшись по сторонам, она обнаружила, что машина стоит напротив магазинчика «Севен-элевен», который находился неподалеку от школы. Пронесшиеся мимо школьный автобус и груженный углем грузовик своими тревожными гудками предельно доходчиво объяснили ей ситуацию.
– Это чудо, что мы уцелели, – сквозь зубы процедил Джонни. – Иди-ка на мое место. Я сам сяду за руль.
– Но это моя машина и…
– Пересаживайся. – Он уже вышел, хлопнув дверцей, и Рейчел, нервно закусив губу, вынуждена была отстегнуть ремень безопасности и довольно неуклюже перебраться на сиденье справа. Со всех сторон на них были устремлены взгляды проносившихся мимо автомобилистов, и устраивать скандал на дороге ей совсем не хотелось. Еще не хватало, чтобы какому-нибудь сердобольному горожанину взбрело в голову вызвать полицию.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – спросил Джонни, забравшись в машину и кивнув в сторону магазина.
– Нет, спасибо, – буркнула Рейчел, всем своим видом давая понять, что недовольна его самоуправством.
– А я хочу. – Джонни подрулил к автостоянке возле магазина, причем на такой скорости, что Рейчел невольно вцепилась в подлокотник.
– А еще меня критиковал… – возмутилась было она, но Джонни уже вылезал из машины. Рейчел, вне себя от ярости, наблюдала за тем, как он заходит в магазин.
Несколькими минутами позже она уже разглядела его в окне, расплачивающегося у прилавка и обменивающегося какими-то шутками с продавцом. Невольно залюбовавшись его атлетической фигурой, Рейчел почувствовала, что ее раздражение тает. Потом вдруг в движениях Джонни произошла какая-то перемена. Во всяком случае, его разговор с продавцом явно перешел в иную плоскость.
Он бросил на прилавок мелочь, схватил покупки и быстрым шагом направился к машине. Рейчел безропотно приняла от него пакеты, которые он швырнул ей в открытое окно, и предпочла помалкивать, пока Джонни выруливал на трассу. Скрежет тормозов заставил ее поморщиться.
– Что случилось? – спросила она, когда автомобиль наконец плавно заскользил по гладкому полотну шоссе.
– С чего ты взяла? – Его вопрос сопровождался свирепым взглядом, которым он смерил ее, крепко стиснув челюсти.
– Ну, назовем это женской интуицией.
Ее сухой тон спровоцировал еще один косой взгляд – правда, на этот раз не столь суровый.
– Этот говнюк, видите ли, побрезговал моими деньгами.
– О… – Рейчел вдруг сообразила, что за прилавком стоял не кто иной, как Джефф Скагз. Если бы она повнимательнее присмотрелась к продавцу, она бы сразу узнала его. Но, поскольку взгляд ее был прикован к Джонни, ей не удалось этого сделать. Она не собиралась говорить Джонни о том, что это был Джефф. Возможно, он и сам догадался. Джонни был гордым парнем, к тому же обиженным враждебно настроенными к нему земляками. Она начинала опасаться, что его терпение вскоре лопнет и в ближайшие дни может произойти взрыв. И надеялась лишь на то, что ей удастся хоть как-то повлиять на ситуацию.
– Я не убивал Мэрибет, – с отчаянием в голосе произнес Джонни, не сводя глаз с дороги. – Я такой же невиновный, как и этот козел из лавки. Но знаешь, что я тебе скажу? Виновен я или нет – всем на это наплевать. Тебе известно, что в тюрьме я получил диплом колледжа? И к тому же весьма преуспел в бизнесе. Помнишь, я когда-то курил? Так вот: я бросил, потому что сигареты – это своего рода твердая валюта среди заключенных. Я запасал свои сигареты и продавал их, потом на выручку покупал новые и опять продавал. Очень скоро меня прозвали Курильщиком, я стал процветать. Делал деньги, копил их, так что, выходя из тюрьмы, имел кое-какой капитал. Короче, выжил, несмотря на то что со мной пытались сделать. Но это не должно повториться, если только люди научатся видеть дальше собственного носа. В их понимании я кто? Харрис – значит, мерзавец, способный на убийство, а уж если я признался в том, что был последним, кто виделся с Мэрибет, выходит, я и убил ее. Только я не убивал, вот в чем все дело.
Он съехал с шоссе на узкую дорогу, которая, петляя, уходила в густой лес. Через несколько минут они затормозили у маленького озерца, по водной глади которого мирно скользили утки. В спокойной голубой воде переливались радужные перья уток, ярко-зеленые кроны деревьев, сквозь которые струились солнечные лучи, и загадочные тени под ними – все это представляло такое живописное зрелище, что дух захватывало и размениваться на споры было грешно.
Джонни уставился прямо перед собой, крепко сжимая руль. Рейчел, притихшая, наблюдала за ним, и во взгляде ее было тепла не меньше, чем в сердце. Жаль только, Джонни не замечал этого.
– Мне было девятнадцать, когда меня упрятали за решетку. Совсем мальчишка. Наивный, испуганный мальчишка, Я боялся, что не выдержу этого кошмара, когда меня впервые вели по тюремному коридору и у меня за спиной лязгали металлические затворы и заключенные, прильнувшие к решеткам камер, свистели мне вслед, топали ногами, улюлюкали в предвкушении добычи. Ты знаешь, что в тюрьме функционирует своя почта? Я получал письма от женщин. Мне предлагалось все, вплоть до женитьбы. Одна цыпочка, которая подписывалась «Навек твоя», строчила каждую неделю. Видимо, то, что меня осудили за убийство, создавало некий ореол славы. Иногда мне казалось, что по популярности я могу заткнуть за пояс любую рок-звезду.
Джонни сделал паузу и глубоко вздохнул, его невидящий взгляд был по-прежнему устремлен на озеро. Рейчел закусила губу, но молчала, чувствуя: ему есть что сказать еще.
– Знаешь, что больше всего гнетет, когда сидишь за решеткой? Суровый регламент. Все было расписано буквально по минутам. Какой-то козел постоянно стоит у тебя над душой и командует, что надо делать. И никакой личной жизни, ты ни на минуту не предоставлен самому себе.
На этот раз пауза была долгой. Рейчел уже хотела протянуть к нему руку, тронуть за плечо, хотя бы просто напомнить, что она рядом, переживает вместе с ним, как вдруг Джонни обернулся, бросив на нее встревоженный взгляд. И так же быстро отвел его, снова уставившись на воду.
– Черт возьми, все не то. Это было не самое страшное. Знаешь, что было хуже всего? Когда я попал в тюрьму, то думал, что я сильный. Считал, что никто не посмеет сломан меня. Так вот, я ошибался. На третий день моего заключения четверо парней прижали меня в углу душевой. Они издевались надо мной, трахали, как педераста. Потом сказали что отныне я буду их женщиной. Меня чуть не изувечили, потому что для начала зверски избили, понимаешь? И я бы, сломлен морально, чувствовал себя полным дерьмом. А еще мне стало страшно. Но, немного зализав раны, я твердо решил, что такое больше не повторится. Для этого им придете сначала убить меня; И, когда я принял такое решение, страх ушел. Я понял, что либо стану лидером, либо погибну. Стащил на кухне ложку и долго затачивал ее, пока она не стала острой, как бритва. И начал, выжидать. Когда ублюдки в очередной раз зажали меня в углу – гоготали, называли лапонькой, дорогушей, – я перешел в атаку. Искромсал их, как тыкву на Хэллоуин. И эти говнюки больше меня не беспокоили. – Он вновь судорожно глотнул воздуха. И, не отрываясь от руля, обернулся к Рейчел. – Ну вот, теперь ты знаешь, – произнес Джонни бесцветным голосом, но во взгляде его присутствовала богатая палитра эмоций. В нем были боль и стыд, усталость и гордость.
Рейчел заглянула в эти глаза и почувствовала, как сжимается сердце от сострадания. И в душе не осталось места для сомнений и предрассудков.
Она отстегнула свой ремень безопасности и развернулась к Джонни. Положив руку ему на плечо, наклонилась и коснулась его губ легким нежным поцелуем.
Когда он попытался обнять ее, Рейчел оторвалась от его губ и смело взглянула ему в глаза.
– Теперь и ты знаешь, – сказала она.
23
– И что же я знаю? – В его вопросе, хотя и заданном с оттенком иронии, угадывалось волнение. Они находились так близко друг от друга, едва не соприкасались носами, и позы их могли бы показаться нелепыми, если бы не многозначительность происходящего.
– Что я без ума от тебя. – Ее признание прозвучало почти шепотом. Руль больно упирался ей в спину, но Рейчел даже не замечала этого. Как не чувствовала и впившейся в бедро коробки передач. Вся она словно растворилась во взгляде Джонни.
– Несмотря ни на что? – Ответ был ему явно небезразличен.
– Да.
Его руки сомкнулись на ее талии. Рейчел оказалась у него на коленях, прижатая спиной к дверце. Свои ладони она положила ему на плечи.
– Я тоже без ума от вас, учитель, – тихо произнес он и поцеловал ее.
Рот его был очень теплым и благоухал ментолом. Подбородок, касавшийся ее щеки, оказался на удивление мягким, и Рейчел смутно осознала, что Джонни недавно брился. От него пахло мылом, ментолом и мужчиной.
Сердце ее учащенно билось, когда она, закрыв глаза, возвращала ему поцелуй – столь же чувственный, как и его. Ее пальцы отыскали резинку, стягивавшую его волосы в хвост, и она высвободила их, так что теперь могла перебирать шелковистые черные кудри.
– Ну, – запротестовал Джонни, слегка отстраняясь.
– Тебе нужно подстричься, – как бы между прочим заметила она и, закрывая глаза, вновь потянулась к его губам.
– В самом деле? А тебе надо отпустить волосы подлиннее. Мне нравится, когда у моих женщин длинные волосы. – Он продолжал целовать ее.
– Ты серьезно? – Эти слова слегка разозлили Рейчел, но не настолько, чтобы она отказалась от его ласк. – Не хочешь ли ты сказать, что отныне я могу считать себя одной из твоих женщин?
– Нет, – ответил он чуть сдавленно, поскольку язык его в это время блуждал по раковинке ее уха.
– Нет? – Говорить становилось все труднее. Она начинала ощущать приятную слабость, и тело ее испытывало ритмичные приливы желания.
– Ты можешь считать себя моей женщиной. Единственной. Если хочешь, конечно. – Он обозначил поцелуями изгиб ее шеи, чуть покусывая нежную кожу.
Рейчел наклонила голову и приподняла подбородок, чтобы сполна насладиться ласками.
– Джонни… – В сознании сразу возникли все причины, по которым она не могла стать его женщиной. Разница в возрасте, происхождении и жизненном статусе, ее семья и уважаемая профессия. Но так же быстро, как и полыхнули, все сомнения растворились в мысли о родстве их душ и в томном чувственном поцелуе, которым он приник к ее губам.
– Да, – словно во сне пробормотала Рейчел.
– Что да? – Он отогнул ворот ее свитера и губами вычертил линию выреза.
Рейчел поджала пальцы ног и почувствовала, как соскочила одна туфелька.
– Что бы ты ни попросил. – Сознание ее затуманилось.
– Мм. Тогда давай переберемся назад, хорошо? Здесь довольно тесно.
Прежде чем она смогла осмыслить предложение Джонни, он каким-то образом открыл дверцу и выбрался из машины, по-прежнему не выпуская ее. Рейчел прижалась к нему, крепко обхватив руками за шею. Она вдруг почувствовала себя по-женски беспомощной и хрупкой в его сильных мужских руках. Устыдившись таких старомодных эмоций, она не смела смотреть ему в глаза, предпочитая любоваться его черными волосами, рассыпанными по широким плечам, загорелым красивым лицом и мощным торсом, символизировавшим недюжинную силу.
– Бьюсь об заклад, что ты и ста фунтов не весишь, – вдруг произнес Джонни и слегка встряхнул ее, словно желая убедиться в правильности своего вывода.
– Сто семь.
– Тебе нужно больше есть. – Он захлопнул ногой переднюю дверцу, наклонившись, открыл заднюю, и, не выпуская ее из объятий, каким-то образом протиснулся на сиденье.
– Тогда я буду толстой и перестану тебе нравиться.
Джонни шутливо дернул ее за нос и усадил поудобнее на своих коленях. Она склонила голову к нему на плечо, а он придерживал ее за талию. Рейчел покосилась на Джонни и встретила его взгляд – горячий и ясный, как августовское небо у них над головой.
– Ты так ничего и не поняла? Ты мне нравишься всякой, лишь бы ты была моей. И к тому же мне кажется, что толстушкой ты была бы просто очаровательной. Эдакая пышка!
– Как мило. – Представив себя в новом образе, она тихонько рассмеялась, млея от ощущения, которое рождало одно лишь прикосновение его рук. Она чувствовала себя уютно в объятиях Джонни – ей было тепло и радостно. Конечно, все это могло показаться величайшей глупостью, подумала Рейчел, но что толку было в ее жизни, подчиненней логике и здравому смыслу? Разве она познала счастье?
Хотя на заднем сиденье было и просторнее, но для такого гиганта, как Джонни, и этого места не хватало. Проблему он решил довольно просто: открыл дверцу и высунул ноги наружу.
Джонни убрал руки с ее талии, и они скользнули под свитер, отыскивая груди. Ее тело отозвалось сладкой дрожью, но разум – вернее, то, что от него осталось, – все еще был начеку.
Рейчел, задыхаясь от волнения, прошептала:
– Джонни, мне кажется, мы зря это затеваем. Средь бела дня. Нас могут увидеть.
– Что я без ума от тебя. – Ее признание прозвучало почти шепотом. Руль больно упирался ей в спину, но Рейчел даже не замечала этого. Как не чувствовала и впившейся в бедро коробки передач. Вся она словно растворилась во взгляде Джонни.
– Несмотря ни на что? – Ответ был ему явно небезразличен.
– Да.
Его руки сомкнулись на ее талии. Рейчел оказалась у него на коленях, прижатая спиной к дверце. Свои ладони она положила ему на плечи.
– Я тоже без ума от вас, учитель, – тихо произнес он и поцеловал ее.
Рот его был очень теплым и благоухал ментолом. Подбородок, касавшийся ее щеки, оказался на удивление мягким, и Рейчел смутно осознала, что Джонни недавно брился. От него пахло мылом, ментолом и мужчиной.
Сердце ее учащенно билось, когда она, закрыв глаза, возвращала ему поцелуй – столь же чувственный, как и его. Ее пальцы отыскали резинку, стягивавшую его волосы в хвост, и она высвободила их, так что теперь могла перебирать шелковистые черные кудри.
– Ну, – запротестовал Джонни, слегка отстраняясь.
– Тебе нужно подстричься, – как бы между прочим заметила она и, закрывая глаза, вновь потянулась к его губам.
– В самом деле? А тебе надо отпустить волосы подлиннее. Мне нравится, когда у моих женщин длинные волосы. – Он продолжал целовать ее.
– Ты серьезно? – Эти слова слегка разозлили Рейчел, но не настолько, чтобы она отказалась от его ласк. – Не хочешь ли ты сказать, что отныне я могу считать себя одной из твоих женщин?
– Нет, – ответил он чуть сдавленно, поскольку язык его в это время блуждал по раковинке ее уха.
– Нет? – Говорить становилось все труднее. Она начинала ощущать приятную слабость, и тело ее испытывало ритмичные приливы желания.
– Ты можешь считать себя моей женщиной. Единственной. Если хочешь, конечно. – Он обозначил поцелуями изгиб ее шеи, чуть покусывая нежную кожу.
Рейчел наклонила голову и приподняла подбородок, чтобы сполна насладиться ласками.
– Джонни… – В сознании сразу возникли все причины, по которым она не могла стать его женщиной. Разница в возрасте, происхождении и жизненном статусе, ее семья и уважаемая профессия. Но так же быстро, как и полыхнули, все сомнения растворились в мысли о родстве их душ и в томном чувственном поцелуе, которым он приник к ее губам.
– Да, – словно во сне пробормотала Рейчел.
– Что да? – Он отогнул ворот ее свитера и губами вычертил линию выреза.
Рейчел поджала пальцы ног и почувствовала, как соскочила одна туфелька.
– Что бы ты ни попросил. – Сознание ее затуманилось.
– Мм. Тогда давай переберемся назад, хорошо? Здесь довольно тесно.
Прежде чем она смогла осмыслить предложение Джонни, он каким-то образом открыл дверцу и выбрался из машины, по-прежнему не выпуская ее. Рейчел прижалась к нему, крепко обхватив руками за шею. Она вдруг почувствовала себя по-женски беспомощной и хрупкой в его сильных мужских руках. Устыдившись таких старомодных эмоций, она не смела смотреть ему в глаза, предпочитая любоваться его черными волосами, рассыпанными по широким плечам, загорелым красивым лицом и мощным торсом, символизировавшим недюжинную силу.
– Бьюсь об заклад, что ты и ста фунтов не весишь, – вдруг произнес Джонни и слегка встряхнул ее, словно желая убедиться в правильности своего вывода.
– Сто семь.
– Тебе нужно больше есть. – Он захлопнул ногой переднюю дверцу, наклонившись, открыл заднюю, и, не выпуская ее из объятий, каким-то образом протиснулся на сиденье.
– Тогда я буду толстой и перестану тебе нравиться.
Джонни шутливо дернул ее за нос и усадил поудобнее на своих коленях. Она склонила голову к нему на плечо, а он придерживал ее за талию. Рейчел покосилась на Джонни и встретила его взгляд – горячий и ясный, как августовское небо у них над головой.
– Ты так ничего и не поняла? Ты мне нравишься всякой, лишь бы ты была моей. И к тому же мне кажется, что толстушкой ты была бы просто очаровательной. Эдакая пышка!
– Как мило. – Представив себя в новом образе, она тихонько рассмеялась, млея от ощущения, которое рождало одно лишь прикосновение его рук. Она чувствовала себя уютно в объятиях Джонни – ей было тепло и радостно. Конечно, все это могло показаться величайшей глупостью, подумала Рейчел, но что толку было в ее жизни, подчиненней логике и здравому смыслу? Разве она познала счастье?
Хотя на заднем сиденье было и просторнее, но для такого гиганта, как Джонни, и этого места не хватало. Проблему он решил довольно просто: открыл дверцу и высунул ноги наружу.
Джонни убрал руки с ее талии, и они скользнули под свитер, отыскивая груди. Ее тело отозвалось сладкой дрожью, но разум – вернее, то, что от него осталось, – все еще был начеку.
Рейчел, задыхаясь от волнения, прошептала:
– Джонни, мне кажется, мы зря это затеваем. Средь бела дня. Нас могут увидеть.