Робардс Карен. Однажды летом

   Ее возражения были сметены бурным потоком его ласк. Он целовал ее брови, глаза, скулы, а руки не отпускали груди, продолжая сладостную пытку. Ощущение его теплых сильных рук, лежавших на тончайшем кружеве ее лифчика, наполняло Рейчел восторгом, электризуя нервные окончания. Растворяясь в этом наваждении, она чувствовала, как покидают ее остатки здравого смысла.
   – У тебя самые сексуальные грудки, – прошептал он ей на ухо.
   Его большой палец поглаживал стыдливый сосок, и, когда тот напрягся от возбуждения, Рейчел застонала. У нее перехватило дыхание. Никогда еще прикосновение мужских рук не вызывало в ней подобного чувства.
   – Они… не очень большие… – Прошептав вымученное признание, Рейчел стыдливо уткнулась в ложбинку между его плечом и шеей и еще крепче прижалась к Джонни, чувствуя, как поднимается в ней жаркой волной желание.
   – То, что нужно. Во всяком случае, для меня. Ты разве не знаешь, что лучшие подарки упакованы в крохотные коробочки? – Он поцеловал ее в щеку, в то время как его пальцы расстегивали лифчик.
   Рейчел вздохнула, не в силах больше ни возражать, ни сопротивляться. Изменить размеры бюста было не в ее власти, и Джонни мог либо принять ее такой, какая есть, либо отказаться.
   Но тот явно не собирался отказываться от своей добычи. В следующую минуту Джонни уже стягивал с нее свитер, и она даже помогла ему, подняв руки и терпеливо выжидая, пока он освободит ее от всякой одежды. Ощущение совершенной наготы, к которому примешивалось сознание собственного бесстыдства, наполняло ее удивительной свободой и смелостью. Рейчел даже посмела взглянуть на него и обнаружила, что он с вожделением смотрит на ее груди, совершенно не смущаясь их размерами.
   Почувствовав на себе ее взгляд, он поднял голову. В глазах его промелькнул озорной огонек.
   – К тому же я люблю сзади, – усмехнулся он и увидел на ее лице ужас. Словно в подтверждение своих слов Джонни скользнул руками под юбку и нащупал ее ягодицы. – А у тебя попочка роскошная.
   – Джонни!
   Но ее протест, хотя и заявленный в полушутливой форме, лишь спровоцировал новую вспышку страсти. Он наклонил голову и обхватил губами розовый сосок. Она послушно откинулась назад, уступив его натиску. Когда он наконец поднял голову, ее груди уже были ярко-розовыми, и соски предательски выдавали ее возбуждение.
   Джонни изменил позу, и вот уже они растянулись на плюшевом сиденье. Одной рукой он обнимал ее за плечи, а другой нежно и уверенно скользил по мягкому нейлону ее колготок, поднимаясь все выше, к самым интимным уголкам ее тела. Рейчел издала глубокий гортанный звук, и бедра ее с готовностью раздвинулись навстречу желанным ласкам.
   – Рейчел… – Голос его был низким, с сексуальной хрипотцой.
   Рейчел посмотрела на него, и ее затуманенный взгляд был красноречивее любого ответа.
   – Мне надоело все делать самому.
   – Что? – Она не поняла. И, озадаченно нахмурившись, уставилась на него.
   – Расстегни мне молнию.
   Его просьба прозвучала словно в порыве животной страсти. Ошеломленная такой откровенностью, Рейчел задрожала. Какое-то мгновение, осознавая его слова, она молча смотрела на Джонни. Потом ее пальцы послушно потянулись к застежке на джинсах.
   Металлическая пуговица оказалась неподатлива, и освободить ее от петли удалось не сразу. Пальцы Рейчел неуклюже нащупали замочек молнии. Плотная джинсовая ткань грубо терлась о ее нежную кожу, застежка была прохладной и жесткой. Она медленно опустила ее, чувствуя, как просится на волю его возбужденная плоть.
   Он был в трусах-бермудах. Белый хлопок скрывал от ее глаз то, что она искала. Как зачарованная Рейчел уставилась на распахнутую ширинку джинсов. И, вытянув красиво наманикюренный пальчик, коснулась твердой выпуклости.
   Ткань была мягкой. То, что скрывалось под ней, – твердым как сталь. Пробежав по нему розовым ноготком, она ощутила его бешеный пульс.
   Джонни не издал ни звука. Но что-то неуловимое – возможно, его напрягшееся тело или нечаянное движение мускулов – заставило ее поднять на него взгляд. Блеск в его глазах, сосредоточенность в лице – этого было достаточно, чтобы понять, насколько ему приятно ее прикосновение.
   – Подожди.
   Рейчел уже вновь тянулась к ширинке. Ее пальцы неудержимо влекло туда, где томился его член, и она уже не могла остановиться, унять осмелевшие пальцы, которые нащупывали его сквозь мягкую ткань, стискивая…
   – Ради Бога, Рейчел, подожди! – Он порывисто приподнялся и сел. Капли пота проступили над его верхней губой и на лбу.
   Изумленная подобной реакцией, Рейчел наблюдала за тем, как он роется в кармане. Потом раздался звук разрываемого пакетика.
   – Что ты там делаешь? – изумленно спросила она, пытаясь привстать.
   – Резинка, – чуть ли не прорычал он, обернувшись к ней. – Каким бы я был подонком, если бы посмел трахать тебя без презерватива! А ты, дуреха, куда смотришь? В прошлый раз я был не в состоянии соображать, но сейчас…
   Он уже был сверху, неистово целуя ее, терзая рот, как кровожадный зверь добычу, судорожно стаскивая колготки, которые с треском разорвались под натиском его сильных рук. Столь же безжалостно он расправился с ее трусиками и наконец с таким исступлением вошел в нее, что Рейчел невольно закричала.
   – О Джонни! О Джонни! О Джонни! – стонала она. И плотнее обвивала ногами его ягодицы, крепче прижимала к себе.
   Его мощный торс буквально расплющивал ее груди. Руки, словно стальные прутья, сковывали ее тело. Зарывшись лицом в теплую ложбинку в изгибе ее шеи, Джонни тяжело дышал, размеренно поднимаясь и вновь опускаясь в ее лоно, такое родное и желанное.
   – О Джонни! – вскрикнула она, содрогнувшись в захлестнувшей ее волне оргазма. И расслабилась, с наслаждением окунувшись в ласковое тепло.
   Услышав ее крик, он стиснул зубы, в последний раз глубоко погрузился в нее и взорвался.
   Еще очень долго они лежали не двигаясь, в сладкой неге после бурного всплеска страсти, пока дыхание не выровнялось, а тела не отдали свой жар.
   Изнемогая под тяжестью его тела, Рейчел предприняла робкую попытку высвободиться. Джонни приподнял голову, и их взгляды встретились.
   Рейчел заглянула в эти все понимающие голубые глаза и почувствовала, как запылали ее щеки. Было отчего смутиться – стоило лишь вспомнить то, что произошло между ними всего несколько минут назад.
   – Ты не мог бы слезть с меня? – попросила она.

24

   – Не слишком-то романтично.
   – Извини, но ты так прижал меня, что я задыхаюсь.
   Ухмылка медленно расползлась по лицу Джонни.
   – Начинается проза? – спросил он и поцелуем собственника впился в ее губы. Потом перевалился на бок и присел.
   Рейчел взглянула на его мускулистые ягодицы, утопавшие в мягком плюше сиденья, и мысленно отметила, что они не утратили своей сексуальности даже после такого изматывающего сеанса. Впрочем, это открытие ничуть не обрадовало ее.
   Он сидел спиной к ней, и она не видела, чем он занят, да, собственно, это уже было не важно. Действительность вступала в свои права, и Рейчел, уже в состоянии осмысливать ситуацию, тоже поднялась и попыталась привести себя в порядок. Она была по пояс голой, юбка, задранная до бедер, безнадежно смялась. В колготках зияла огромная дыра, а порванные трусики беспомощно болтались на резиновом канте. Туфель на ногах не было, и она даже не представляла, где их искать. Губы опухли и горели, а прическа, как она успела заметить, взглянув в зеркальце заднего вида, напоминала птичье гнездо. Самой себе она казалась грязной, потной, вонючей и порочной.
   Итак, начиналась проза.
   Он подтянул трусы и джинсы, и она расслышала звук застегиваемой молнии. Рейчел, беспомощно оглядываясь по сторонам в поисках лифчика и свитерка, мысленно отметила, что Джонни в отличие от нее выглядит вполне пристойно.
   – Пошли искупаемся в чем мать родила?
   – Что? – Его предложение, сопровождаемое дьявольской усмешкой, повергло Рейчел в замешательство. Она инстинктивно прикрыла руками груди и сердито посмотрела на него.
   – Ты не знаешь? Ну это когда купаются нагишом.
   – Ни в коем случае!
   Он рассмеялся. Смех его был заразительным, и в глазах плясали чертики.
   – Вы всегда так суровы после секса, учитель?
   Рейчел еще больше нахмурилась, хотя поймала себя на том, что невольно подпадает под обаяние его лучистого взгляда.
   – Не знаю, не проверяла, – сказала она, показав ему язык.
   – В самом деле? – ухмыльнулся он.
   – Да. А теперь соизволь убраться отсюда, мне нужно привести себя в божеский вид. Пойди… поешь, что ли.
   – Пожалуй. – Пошарив на переднем сиденье, он выудил пакет со снедью и вылез из машины. Лукаво улыбнувшись ей, он отправился к берегу озера готовить пикник.
   Рейчел с замиранием сердца посмотрела ему вслед, невольно залюбовавшись его длинноногой широкоплечей фигурой, уверенной красивой походкой, потом все-таки вернулась к прерванному занятию. Итак, колготки и трусики пришли в негодность, и она, хотя и не без некоторого сожаления о потере, сняла их. Белье было ее слабостью, и Рейчел всегда подбирала его с особой любовью и тщательностью. Что ж, с этими бледно-голубыми трусиками пришлось распрощаться, а вот кружевной лифчик стоило поискать. Пошарив рукой под передним сиденьем, Рейчел выудила его и водрузила на место. Свитер, тоже порядком смятый, отыскался на полу.
   Вытащив из-под сиденья сумочку, она полезла за расческой. Наспех причесавшись, благо стрижка позволяла это сделать, достала пудреницу и губную помаду. Придирчиво оглядев себя в зеркальце, Рейчел отметила, что и без макияжа, и при ярком солнечном свете выглядит на удивление молодо. Блеск в глазах, румяные щеки, яркие чуть припухшие губы – все это были неизменные атрибуты юности. Она припудрила нос и нанесла розовую помаду на губы. Пожалуй, все. И, вновь оглядев себя, осталась довольна: беспечная, слегка небрежная, счастливая.
   Захлопнув пудреницу, Рейчел подумала о том, что безумный, страстный роман с Джонни Харрисом был самой лихой авантюрой в ее жизни. Если бы только она могла держать его в узде. Взгляд ее устремился к Джонни, который сидел на берегу, уплетая нехитрую закуску, приготовленную для пикника, и подкармливая крошками пирожного уток. Познала ли она настоящий секс? О да. Разумеется, признаваться ему в этом она не собиралась. У него и так было чересчур большое самомнение.
   Одна голубая туфелька валялась на полу, и, если Рейчел не ошибалась, вторая упала на траву. Выбравшись из машины, она поскакала на одной ноге в поисках обуви. Обувшись наконец, Рейчел скомкала порванное белье, подошла к мусорному баку и выбросила его. Без трусов и колготок она чувствовала себя неловко. Поборов смущение, Рейчел направилась к Джонни.
   – Кусок хлеба, глоток вина и ты… – Джонни обернулся, жестом приглашая ее к импровизированному застолью.
   – Ты имеешь в виду «Твинкис» и кока-колу? – Рейчел присела рядом и приняла из его рук угощение. Джонни ухмыльнулся.
   – Перевод не слишком удачный, верно?
   – В последний раз я питалась этим в раннем детстве. – Рейчел попыталась надорвать упаковку «Твинкиса», но процесс оказался мучительным.
   – Дай-ка сюда. – Джонни взял из ее рук пакетик и без труда раскрыл его. Передав Рейчел одно золотистое пирожное, он взял себе другое и смачно надкусил его.
   – Эй, это мое! – разворчалась Рейчел, хотя к своему лишь притронулась.
   – Я умираю от голода. А свое почти все скормил уткам. – Жалобные нотки в его голосе заставили ее улыбнуться. Джонни открыл банку кока-колы и передал ее Рейчел.
   Она послушно отхлебнула.
   – Мне станет плохо, если я съем еще хоть немного этой гадости, – призналась она, откусив от пирожного.
   – Жизнь без риска скучна.
   – Я думала, что она скучна, когда однообразна.
   – И это тоже.
   Он опять вгрызся в пирожное, а оставшийся кусочек раскрошил и швырнул уткам, которые уже сгрудились у берега в ожидании корма. Шумно захлопав крыльями, трое самых отважных схватились в битве. Четвертая, оказавшаяся самой хитрой или самой удачливой, подхватила добычу и упорхнула.
   Джонни сделал глоток из банки и отставил ее, вытерев рот тыльной стороной ладони.
   – Рейчел?
   – Да.
   – И что теперь?
   Рейчел разделалась с пирожным, деликатно смахнула крошки с губ и взглянула на него:
   – Что ты имеешь в виду?
   – Нас.
   – Нас?
   – Да. Если, конечно, предположить, что уместно говорить о нас. Мне бы не хотелось, чтобы ты видела во мне лишь очередную жертву своего обаяния.
   Легкая улыбка тронула его губы, но Рейчел угадала серьезный смысл в его словах. Она нервно скомкала обертку от пирожного в тугой шарик.
   – Честно говоря, я как-то не думала об этом.
   – Может, стоит задуматься?
   Она впилась ногтями в пластиковый шарик, не замечая, что от этого они становятся липкими, и в упор посмотрела на него.
   – Ты хочешь, чтобы мы… встречались?
   – Встречались… – Губы его дернулись в подобии усмешки. – Подходящее словцо. Да, что-то в этом роде.
   – Мы могли бы поужинать вместе. – Рейчел с трудом выдавила из себя эти слова. Больше всего на свете ей хотелось близости с ним, но будущее для них двоих даже представить было невозможно.
   – Ужин – это прекрасно. Для начала.
   Джонни поднялся с удивительной грациозностью, потом нагнулся, взял ее за талию и высоко поднял. Рейчел взвизгнула от неожиданности. Он держал ее на вытянутых руках и улыбался. В позе Джонни не было никакой напряженности, и Рейчел казалась пушинкой в его руках. Золотистые лучи солнца играли на его лице, придавая теплый оттенок дымчато-голубым глазам, подчеркивая глянец кожи и белизну зубов. Он был сейчас настолько прекрасен, что у Рейчел захватило дух.
   Екнувшее сердце подсказало ей, что она полюбила.
   – Отпусти меня, – строго произнесла она.
   – О нет, – поддразнил он. И словно в подтверждение своей власти над ней, понес к машине. – Мы едем ужинать.
   – Пожалуйста, опусти меня на землю. – Она не на шутку запаниковала. Мысль о том, что она влюблена в Джонни Харриса, казалась ей чудовищной.
   – Попроси как следует.
   – Отпусти меня!
   Резкость ее тона заставила его нахмуриться. Он опустил ее на землю. Рейчел напрасно думала, что на земле будет чувствовать себя уютнее. Облегчения не наступило.
   – В чем дело? – В его голосе угадывалась тревога. Но Рейчел уже направлялась к машине. Она понимала, что выходка ее безобразна, но ничего не могла с собой поделать.
   – Рейчел!
   Ей безумно хотелось побыть одной, чтобы осмыслить столь стремительный ход событий, разобраться в своих чувствах, решить, что делать дальше. Ее сексуальное влечение к Джонни было непростительным. Но любовь со всеми вытекающими проблемами, по большей части непреодолимыми, представлялась роковой ошибкой.
   – Я… моя сестра Бекки гостит у нас. Я тебе говорила? Так что я не смогу поужинать с тобой. Мне нужно ехать домой. Я совсем забыла про Бекки, – бросила она через плечо, открывая дверцу машины и усаживаясь за руль.
   – При чем тут Бекки? – Он нагнулся к открытой дверце, положив руку на крышу автомобиля.
   Рейчел вгляделась в его красивое лицо и темнеющие от гнева голубые глаза и почувствовала зреющую в ней готовность согласиться с любым его желанием. Женщина невольно сравнила себя с первопроходцем, ступившим на зыбучие пески. Еще мгновение – и она сгинет в этой глухой темноте и неизвестности…
   – Майкл, ее муж, сказал, что хочет развода. Она очень расстроена. Я должна быть рядом с ней.
   – Тот самый Майкл, в которого ты была влюблена когда-то?
   Рейчел уставилась на него.
   – Откуда тебе это известно?
   – Я помню, как ты привозила его домой тем летом. А знаешь, почему я это помню? Потому что ревновал. Одна отрада была для меня в ту злосчастную осень, когда он бросил тебя и переключился на твою сестру.
   – Я тебе не верю.
   – Поверь. Это правда. – Губы его были плотно сжаты. С минуту Джонни пристально смотрел на нее. – Я мечтал о тебе очень давно, Рейчел. Не важно, сколько у меня было девчонок, я всегда помнил о тебе и знал, что происходит в твоей жизни. Итак, как насчет ужина? У Джино готовят потрясающую зубатку.
   – Я не могу. Бекки так расстроена… – У Рейчел дрогнул голос, и она замолчала. Только что прозвучавшее признание Джонни лишний раз подтверждало, что отношения между ними заходят дальше, чем она рассчитывала.
   Некоторое время он молча смотрел на нее. Потом выпрямился, захлопнул дверцу и, обойдя машину, сел на пассажирское сиденье. Рейчел включила зажигание.
   – Вранье, – произнес Джонни, когда автомобиль тронулся.
   – Что? – нервно переспросила Рейчел. Губы Джонни были плотно сжаты, а брови почти сомкнулись над переносицей.
   – Ты слышала. Я сказал, что это вранье.
   – Вовсе нет. Это правда. Бекки дома и…
   – Я вполне допускаю, что она может быть дома и что муж ее хочет развода, но все это, черт возьми, не должно влиять на твое ко мне отношение. – Его холодный размеренный тон был гораздо выразительнее, чем возможная вспышка откровенной ярости.
   Рейчел закусила губу и попыталась сосредоточиться на дороге. Вырулив наконец на шоссе, она бросила взгляд на Джонни.
   – Ты так и не ответила на мой вопрос, Рейчел, – вкрадчиво произнес он, прежде чем она успела сказать что-то свое, и в упор посмотрел на нее.
   – На какой вопрос?
   – Ради всего святого, следи за дорогой!
   Пока она приходила в себя после его окрика, Джонни не произнес ни слова. Затем сказал еле слышно, так что ей пришлось напрячь слух:
   – Ты стыдишься меня, Рейчел?
   – Нет! – Ее взгляд вновь переметнулся на него. В ужасе оттого, что Джонни мог подумать о ней такое, она повторила еще более решительно: – Нет!
   – Я тебе не верю. – Тон его был категоричен.
   – Это правда! – Они проезжали мимо магазина «Севен-элевен», сворачивая на дорогу, ведущую к школе. Рейчел понимала, что Джонни заслуживает объяснений, но ей было необходимо сначала самой разобраться в собственных чувствах. Любить Джонни Харриса было непросто, особенно в Тейлорвилле. Страшно подумать, какими трагическими последствиями могло это обернуться.
   – Неужели?
   – Хорошо! – взорвалась Рейчел. – Хорошо! Ситуация действительно идиотская. И ты это знаешь. Я – учительница. И когда-то была твоей учительницей. Тебе известно, что в моем контракте есть запись о том, что за аморальное поведение меня могут дисквалифицировать? Я не уверена, что связь с тобой не сочтут аморальной. Это для начала. Кроме того, ты на пять лет моложе меня. Как на это прикажешь смотреть? И ты… и ты… – Она запнулась, не в силах произнести то, о чем неустанно твердила людская молва.
   – Бывший заключенный и местный изгой? – закончил Джонни за нее. Рейчел поразил его тон, и, повернувшись к нему, она встретила полыхающий диким огнем взгляд. – С таким хорошо трахаться на стороне, но не очень удобно появляться на людях.
   Рейчел, чувствуя свою беспомощность, закусила губу.
   – Господи, смотри же за дорогой! – рявкнул он, схватившись за руль и возвращая шарахавшийся из стороны в сторону автомобиль в нужный ряд.
   Какое-то время оба молчали. Рейчел предельно сосредоточенно вела машину, пока наконец не подъехала к школьной автостоянке, где притормозила рядом с мотоциклом Джонни. Выключив зажигание, она обернулась к нему, не убирая рук с руля.
   – Джонни, пожалуйста, верь мне, я не стыжусь тебя. Мне просто нужно немного времени, одиночества, если хочешь.
   – Одиночества. – Рот его чуть скривился, когда на одно лишь мгновение их взгляды встретились. Потом он открыл дверцу, вылез из машины и, нагнувшись, произнес в открытое окно: – Берите сколько хотите времени и одиночества, учитель. И когда… если вдруг… вы решите, что справились с этой проблемой, дайте мне знать, хорошо? – От его слов повеяло ледяным холодом.
   – Джонни… – жалобно начала было Рейчел, даже не сознавая, что именно хотела произнести.
   Но он не дал ей возможности договорить. Достав с заднего сиденья свою куртку, Харрис накинул ее, потом подошел к мотоциклу, нацепил шлем и в мгновение ока оказался верхом на своем «боевом коне».
   Рейчел растерялась, а он запустил мотор и, даже не обернувшись, с ревом умчался прочь.

25

   Пятница была самым несчастливым днем в жизни Рейчел. Во-первых, как она и ожидала, слух о ее встрече с Харрисом у ворот школы мигом распространился в стенах учебного заведения. Стоило ей войти в класс, как на нее тут же устремились пытливые взгляды учеников. Подтверждением тому, что она стала объектом сплетен, было и многозначительное молчание, которым встречали ее появление и ученики, и педагоги. Однако точка над «i» была поставлена, когда после звонка, возвестившего окончание уроков, в дверях класса появился мистер Джеймс.
   Рейчел, собиравшая со стола учебники и тетради, вопросительно взглянула на одетого в строгий серый костюм директора.
   – Большие планы на уик-энд, Рейчел? – поинтересовался мистер Джеймс, входя в класс. Он был предпенсионного возраста, но суровый взгляд и строгие, педантичные манеры, казалось, еще больше старили его. С густой седой шевелюрой, массивный, с глуховатой и немного невнятной речью, он напоминал Рейчел Марлона Брандо в роли крестного отца.
   – Да нет, пожалуй. – И она улыбнулась директору, который подошел к столу и уставился на ее пожитки. – А у вас?
   Мистер Джеймс пожал плечами.
   – Да тоже в общем-то нет. Мы с Бесс, – речь шла о его сорокалетней супруге, – собирались побыть дома и просто отдохнуть. Никто из детей не приедет.
   – Неплохой уик-энд. – Рейчел убрала в портфель учебники и стояла, выжидательно глядя на него. Мистер Джеймс на пустые разговоры не разменивался, это было не в его правилах. Наверняка он задержал ее для серьезной беседы, и Рейчел даже знала, на какую тему.
   – Да, мы тоже так думаем. – Он прокашлялся, и Рейчел догадалась, что сейчас он перейдет к делу. – Сегодня какие-то девочки рассказали миссис Уилли очень неприятную историю. – Миссис Уилли была старшим педагогом.
   Рейчел удивленно вскинула брови.
   – Так вот: они сказали, что вчера вас встречал у школы этот мальчишка Харрис. И что вы вместе уехали на вашей машине.
   – Джонни Харрис – мой бывший ученик, – холодно сказала Рейчел. Хотя она и была внутренне готова к подобной беседе, все в ней клокотало от возмущения. Мало того, что обсуждение ее поступков само по себе было неприятным, начинало бесить повсеместное оскорбительное упоминание о Джонни как о «мальчишке Харрисе».
   – Так это правда? – Мистер Джеймс пристально смотрел на нее. Даже сквозь толстые стекла очков был заметен недобрый огонек в его глазах.
   – Что он встретил меня у школы и мы уехали в моей машине? Да, правда.
   – Надеюсь, это был случайный эпизод. Вы должны понимать, что мы не вправе допускать, чтобы такой тип, как он, болтался возле школы.
   – Что вы имеете в виду, говоря о «таком типе»? – В голосе Рейчел зазвучали нотки негодования. Мистер Джеймс был явно удивлен.
   – Я имею в виду мужчину, который, как известно, охотится за девочками-подростками. У нас есть определенные обязательства перед родителями…
   – Джонни Харрис – такой же охотник за девочками, как и я! Я знала его еще подростком и убеждена в том, что он виноват в смерти Мэрибет Эдвардс так же, как… вы. Простите за это сравнение. Он…
   – Он был осужден за убийство судом присяжных. И то, что он искупил свою вину перед обществом, не снимает с нас ответственности за наших учеников перед их родителями. Мы должны оберегать детей, которых нам доверили. Даже если мы в чем-то не согласны с приговором десятилетней давности.
   Вкрадчивый тон несколько смягчил безапелляционность его заявления. И тем не менее Рейчел ощутила прилив злости.
   – Должна ли я понимать, мистер Джеймс, что мое пребывание в школе поставлено в зависимость от появления в ее окрестностях Джонни?
   – Вы прекрасно знаете, Рейчел, что имеете долгосрочный контракт. Я взываю скорее к вашей сознательности, нежели к страху остаться без работы.
   – С моей сознательностью все в порядке, уверяю вас. А теперь, прошу извинить, мне пора идти.
   – Конечно. Простите, если огорчил вас, но вы же знаете, что иногда бывает полезно выслушать мудрого человека. Я надеюсь, моего совета будет достаточно.
   – Желаю вам хорошего уик-энда, мистер Джеймс, – сдержанно произнесла Рейчел и направилась к двери.
   К тому времени как она добралась до дома, волнение несколько улеглось. В конце концов, разговор с мистером Джеймсом не явился полной неожиданностью, но между тем наводил на размышления о целесообразности дальнейших отношений с Джонни. Во всяком случае, решила она, пока не стоит их форсировать, а еще лучше вернуться к привычному жизненному распорядку. Мирный ход ее мыслей был тотчас нарушен, стоило ей увидеть припаркованный у крыльца черный «лексус». Приехал Майкл. Вероятно, чтобы забрать домой Бекки и дочерей.
   – Майкл здесь, – шепотом предупредила ее мать, когда Рейчел переступила порог.
   Со двора доносился звонкий смех племянниц, которые, очевидно, затеяли шумную игру. Выглянув в окно, Рейчел увидела, что Тильда играет с ними в бадминтон.
   – Девочки знают?
   Элизабет покачала головой:
   – Тильда увела их. Я думаю, он приехал за Бекки.
   – А что она решила? – Рейчел открыла холодильник и достала один из маленьких пакетиков с апельсиновым соком. Его покупали для девочек, но вскоре сок полюбился всем домочадцам. Рейчел проткнула пакетик соломинкой и с наслаждением глотнула прохладного напитка.