Страница:
– Голубые джинсы, майка, кроссовки.
– Были ли на нем… вы не заметили каких-нибудь пятен на его одежде или чего-то еще?
– Нет. На джинсах вполне могли быть масляные пятна после аварии, но я их не заметила.
– Значит, вы не заметили ничего необычного ни в его поведении, ни в одежде?
– Совершенно верно.
– Хорошо. И что было потом, после того как вы с ним встретились?
– Как что? Я отвезла его к нему на квартиру.
– В котором часу вы привезли его?
– Около полуночи, я думаю.
– И что потом?
– Он пошел к себе. А я поехала домой.
– Он вошел в свою квартиру около полуночи? Вы видели, как он вошел?
– Я видела, как он поднимался по лестнице.
– Хорошо. Позвольте, я повторю, а вы проверите, все ли я правильно понял. Если я буду неточен, поправьте меня. Миссис Уоткинс позвонила вам в одиннадцать и попросила забрать Харриса, поскольку считала его слишком пьяным, чтобы вести мотоцикл. Вы выехали к ней, около половины двенадцатого добрались до поселка и на въезде чуть не столкнулись с Харрисом. Он оставил мотоцикл у обочины, сел к вам в машину, и вы довезли его до дома. Ближе к полуночи. Я точно излагаю?
– Да.
– Тогда у меня возникает еще один вопрос к вам. Когда вы забирали Харриса, видели вы Гленду Уоткинс?
– Да, а как же. Видела. Правда, я с ней не разговаривала, но видела ее издалека. Она стояла у дороги, перед своим домиком, как я поняла. Я как раз сворачивала на Менслик-роуд.
– Вы видели ее? Вы уверены? – Он вдруг выпрямился в кресле и впился в нее взглядом, опершись ладонями на крышку стола.
– Да, конечно.
– Вы уверены в том, что это была она?
Рейчел кивнула, удивленная резкой переменой в его поведении:
– Да, я уверена.
– Что она делала? Была ли она… как вам показалось… с ней было все в порядке?
– Насколько я могла судить, да. Она стояла возле дома, устремив взгляд на дорогу, как раз в том направлении, откуда я должна была появиться.
– И как скоро после этого вы чуть не врезались в мотоцикл Харриса?
– Да почти сразу же. Не прошло и минуты.
– Рейчел, подумайте хорошенько. Это важно. Был ли такой момент, когда после аварии Харрис выпадал из поля вашего зрения?
Рейчел подумала, потом покачала головой:
– Нет. А почему вы спрашиваете? Что случилось? Что-нибудь с Джонни? – Ей уже было совершенно ясно, что поводом для столь скрупулезного разбирательства стала отнюдь не авария, совершенная Джонни в пьяном виде. И она опасалась, что дело гораздо серьезнее. Вероятно, произошло нечто из ряда вон выходящее.
Сержант Уитли вздохнул и даже как будто обмяк. Потянувшись к магнитофону, он остановил запись.
– Вчера ночью миссис Уоткинс была убита.
У Рейчел перехватило дыхание.
– Что?
Сержант мрачно кивнул.
– И это еще не самое худшее. Картина преступления в точности совпадает с убийством Эдварде – вплоть до цветков, рассыпанных по телу. Разве что на этот раз были розы, сорванные в соседнем саду.
– Гленда Уоткинс убита? – От ужаса голос у нее дрогнул.
– Тринадцать ран. Смерть наступила между одиннадцатью сорока пятью и десятью минутами первого, когда ее сын вышел на улицу поискать мать. Он сказал, что видел промелькнувшую в темноте тень, но испугался и бросился обратно в дом, запер дверь и позвонил соседу. Сосед вышел проверить, в чем дело, и наткнулся на труп.
– О Боже! – Рейчел стало не по себе.
– История повторяется. Джонни Харрис встречался с обеими женщинами, и он же был последним, кто видел их живыми.
Рейчел, еще не оправившаяся от шока, все-таки осмыслила эту информацию и сказала:
– Нет, это не так. Я была последней, кто видел Гленду живой. Она стояла у дороги, а он в это время уже ехал на мотоцикле. Я видела ее после того, как Джонни уехал, вы понимаете? Он не мог ее убить.
Сержант Уитли медленно покачал головой:
– Да. Если только вы абсолютно уверены в том, что видели именно Гленду Уоткинс.
– Я уверена.
– Уверены настолько, что сможете подтвердить это под присягой в суде?
– Да. Я абсолютно уверена. Она стояла как раз под фонарем, так что я отчетливо видела ее.
Сержант Уитли плотнее сжал губы, сцепил пальцы рук и уставился на них, потом вновь устремил на Рейчел пронизывающий взгляд.
– Рейчел… Харрис не пытался как-то воздействовать на вас? Ну скажем, не просил вас выступить в его защиту? Если это так, скажите мне сейчас, и это останется между нами.
Рейчел уставилась на него широко раскрытыми глазами.
– Нет! – гневно выкрикнула она. – Нет!
– Если мои слова показались вам оскорбительными, я готов принести извинения, – скрепя сердце произнес он. – Но история в самом деле прескверная. Преступление идентично делу одиннадцатилетней давности, по которому был осужден Харрис. Только на этот раз у него железное алиби: вы. Ну и что это нам дает?
– Джонни не убивал Мэрибет Эдвардс! Я это знала! Я никогда в этом не сомневалась. – Рейчел не на шутку распалилась.
Сержант поднял руку, останавливая ее.
– Что же, в таком случае нам придется обдумать еще одну версию. Она заключается в том, что это может быть скопированным убийством. И тут возможны три варианта подоплеки убийства. Например, кто-то – ну, скажем, ее муж, очень хотел избавиться от миссис Уоткинс и, учитывая тот факт, что Харрис на свободе, предпочел убить ее так, чтобы обвинение пало именно на Харриса. Далее, предположим, некто настолько ненавидит Харриса, что сознательно убивает женщин, с которыми тот встречается, с целью упрятать его за решетку или того хуже. И тут круг подозреваемых можно сузить до членов семьи Мэрибет Эдвардс или ее друзей. Третий же вариант… пожалуй, он самый сложный.
– Ив чем он заключается?
– Возможно, орудует какой-то психопат. Или хладнокровный убийца, но мотивы его действий нам пока не ясны. Но мы это выясним. Обязательно выясним. – В голосе сержанта звучала твердая решимость. Он поднялся, посмотрел на Рейчел, потом, поколебавшись, продолжил в доверительном тоне: – Рейчел, я ни в коем случае не обвиняю тебя в обмане. Я знаю тебя с самого твоего рождения и на сто процентов уверен в твоей честности и порядочности. Но у меня у самого две дочери. И я видел, что бывает с молодыми женщинами, когда они подпадают под слишком сильное обаяние мужчины.
Рейчел, угадавшая, куда он клонит, уже открыла было рот, чтобы с негодованием опровергнуть его слова. Но сержант жестом остановил ее.
– Я бы никогда не посмел заикнуться об этом. Но в порядке предупреждения считаю нужным высказать свое мнение. Надеюсь, тебе предельно ясно, что если… не дай Бог… ты лжешь, то тем самым подвергаешь себя серьезной опасности. Ты сейчас единственная преграда на пути Харриса к пожизненному заключению, а может, и к электрическому стулу. Я бы не хотел оказаться на твоем месте. Тем более рисковать из-за человека, который способен на такие злодеяния.
– Я не лгу, сержант, – твердо проговорила Рейчел. Сержант выпрямился.
– Хорошо. Я, разумеется, верю, твоему слову, и мы приступаем к разработке других версий. В первую очередь проведем экспертизу и сравним ее результаты с полученными в ходе расследования убийства Мэрибет Эдвардс. Данные уже отправлены в лабораторию, и в течение недели или максимум десяти дней будем знать, имеем ли мы дело с тем же убийцей или же замешан кто-то другой. Я буду держать тебя в курсе.
– Спасибо.
Уитли вышел из-за стола и направился к двери. Рейчел тоже встала, догадавшись, что беседа окончена.
– А где дети? Дети Гленды Уоткинс? – спросила она. Ком подступил к горлу, стоило ей подумать о четырех маленьких сиротах. Джереми с матерью были так близки.
– Мы в первую очередь сообщили их отцу. Он сразу приехал за ними. Старший мальчик был потрясен случившимся. Все твердил, что видел кого-то в ночи. Но не мог точно сказать, кто это был. Да, дело дрянь. Но мы обязательно отыщем негодяя. Я дал слово мальчишке и тебе даю. – И он распахнул перед Рейчел дверь. – Заберешь Харриса, раз уж ты здесь, или мне сказать ему, чтобы шел домой?
Рейчел ушам своим не поверила. Она обернулась, изумленно уставившись на Уитли:
– Вы хотите сказать, что Джонни арестован?
Шеф полиции кивнул и снова перешел на вы:
– Да, мэм. Мы арестовали его в два часа ночи. Он рассказал то же самое, что и вы. Но я не мог его отпустить, не выслушав ваших показаний.
– Сейчас же отпустите его! Он не убивал Гленду Уоткинс!
– Похоже, – удрученно произнес сержант. – Подождите на выходе, Рейчел. Я распоряжусь, чтобы его выпустили.
32
33
– Были ли на нем… вы не заметили каких-нибудь пятен на его одежде или чего-то еще?
– Нет. На джинсах вполне могли быть масляные пятна после аварии, но я их не заметила.
– Значит, вы не заметили ничего необычного ни в его поведении, ни в одежде?
– Совершенно верно.
– Хорошо. И что было потом, после того как вы с ним встретились?
– Как что? Я отвезла его к нему на квартиру.
– В котором часу вы привезли его?
– Около полуночи, я думаю.
– И что потом?
– Он пошел к себе. А я поехала домой.
– Он вошел в свою квартиру около полуночи? Вы видели, как он вошел?
– Я видела, как он поднимался по лестнице.
– Хорошо. Позвольте, я повторю, а вы проверите, все ли я правильно понял. Если я буду неточен, поправьте меня. Миссис Уоткинс позвонила вам в одиннадцать и попросила забрать Харриса, поскольку считала его слишком пьяным, чтобы вести мотоцикл. Вы выехали к ней, около половины двенадцатого добрались до поселка и на въезде чуть не столкнулись с Харрисом. Он оставил мотоцикл у обочины, сел к вам в машину, и вы довезли его до дома. Ближе к полуночи. Я точно излагаю?
– Да.
– Тогда у меня возникает еще один вопрос к вам. Когда вы забирали Харриса, видели вы Гленду Уоткинс?
– Да, а как же. Видела. Правда, я с ней не разговаривала, но видела ее издалека. Она стояла у дороги, перед своим домиком, как я поняла. Я как раз сворачивала на Менслик-роуд.
– Вы видели ее? Вы уверены? – Он вдруг выпрямился в кресле и впился в нее взглядом, опершись ладонями на крышку стола.
– Да, конечно.
– Вы уверены в том, что это была она?
Рейчел кивнула, удивленная резкой переменой в его поведении:
– Да, я уверена.
– Что она делала? Была ли она… как вам показалось… с ней было все в порядке?
– Насколько я могла судить, да. Она стояла возле дома, устремив взгляд на дорогу, как раз в том направлении, откуда я должна была появиться.
– И как скоро после этого вы чуть не врезались в мотоцикл Харриса?
– Да почти сразу же. Не прошло и минуты.
– Рейчел, подумайте хорошенько. Это важно. Был ли такой момент, когда после аварии Харрис выпадал из поля вашего зрения?
Рейчел подумала, потом покачала головой:
– Нет. А почему вы спрашиваете? Что случилось? Что-нибудь с Джонни? – Ей уже было совершенно ясно, что поводом для столь скрупулезного разбирательства стала отнюдь не авария, совершенная Джонни в пьяном виде. И она опасалась, что дело гораздо серьезнее. Вероятно, произошло нечто из ряда вон выходящее.
Сержант Уитли вздохнул и даже как будто обмяк. Потянувшись к магнитофону, он остановил запись.
– Вчера ночью миссис Уоткинс была убита.
У Рейчел перехватило дыхание.
– Что?
Сержант мрачно кивнул.
– И это еще не самое худшее. Картина преступления в точности совпадает с убийством Эдварде – вплоть до цветков, рассыпанных по телу. Разве что на этот раз были розы, сорванные в соседнем саду.
– Гленда Уоткинс убита? – От ужаса голос у нее дрогнул.
– Тринадцать ран. Смерть наступила между одиннадцатью сорока пятью и десятью минутами первого, когда ее сын вышел на улицу поискать мать. Он сказал, что видел промелькнувшую в темноте тень, но испугался и бросился обратно в дом, запер дверь и позвонил соседу. Сосед вышел проверить, в чем дело, и наткнулся на труп.
– О Боже! – Рейчел стало не по себе.
– История повторяется. Джонни Харрис встречался с обеими женщинами, и он же был последним, кто видел их живыми.
Рейчел, еще не оправившаяся от шока, все-таки осмыслила эту информацию и сказала:
– Нет, это не так. Я была последней, кто видел Гленду живой. Она стояла у дороги, а он в это время уже ехал на мотоцикле. Я видела ее после того, как Джонни уехал, вы понимаете? Он не мог ее убить.
Сержант Уитли медленно покачал головой:
– Да. Если только вы абсолютно уверены в том, что видели именно Гленду Уоткинс.
– Я уверена.
– Уверены настолько, что сможете подтвердить это под присягой в суде?
– Да. Я абсолютно уверена. Она стояла как раз под фонарем, так что я отчетливо видела ее.
Сержант Уитли плотнее сжал губы, сцепил пальцы рук и уставился на них, потом вновь устремил на Рейчел пронизывающий взгляд.
– Рейчел… Харрис не пытался как-то воздействовать на вас? Ну скажем, не просил вас выступить в его защиту? Если это так, скажите мне сейчас, и это останется между нами.
Рейчел уставилась на него широко раскрытыми глазами.
– Нет! – гневно выкрикнула она. – Нет!
– Если мои слова показались вам оскорбительными, я готов принести извинения, – скрепя сердце произнес он. – Но история в самом деле прескверная. Преступление идентично делу одиннадцатилетней давности, по которому был осужден Харрис. Только на этот раз у него железное алиби: вы. Ну и что это нам дает?
– Джонни не убивал Мэрибет Эдвардс! Я это знала! Я никогда в этом не сомневалась. – Рейчел не на шутку распалилась.
Сержант поднял руку, останавливая ее.
– Что же, в таком случае нам придется обдумать еще одну версию. Она заключается в том, что это может быть скопированным убийством. И тут возможны три варианта подоплеки убийства. Например, кто-то – ну, скажем, ее муж, очень хотел избавиться от миссис Уоткинс и, учитывая тот факт, что Харрис на свободе, предпочел убить ее так, чтобы обвинение пало именно на Харриса. Далее, предположим, некто настолько ненавидит Харриса, что сознательно убивает женщин, с которыми тот встречается, с целью упрятать его за решетку или того хуже. И тут круг подозреваемых можно сузить до членов семьи Мэрибет Эдвардс или ее друзей. Третий же вариант… пожалуй, он самый сложный.
– Ив чем он заключается?
– Возможно, орудует какой-то психопат. Или хладнокровный убийца, но мотивы его действий нам пока не ясны. Но мы это выясним. Обязательно выясним. – В голосе сержанта звучала твердая решимость. Он поднялся, посмотрел на Рейчел, потом, поколебавшись, продолжил в доверительном тоне: – Рейчел, я ни в коем случае не обвиняю тебя в обмане. Я знаю тебя с самого твоего рождения и на сто процентов уверен в твоей честности и порядочности. Но у меня у самого две дочери. И я видел, что бывает с молодыми женщинами, когда они подпадают под слишком сильное обаяние мужчины.
Рейчел, угадавшая, куда он клонит, уже открыла было рот, чтобы с негодованием опровергнуть его слова. Но сержант жестом остановил ее.
– Я бы никогда не посмел заикнуться об этом. Но в порядке предупреждения считаю нужным высказать свое мнение. Надеюсь, тебе предельно ясно, что если… не дай Бог… ты лжешь, то тем самым подвергаешь себя серьезной опасности. Ты сейчас единственная преграда на пути Харриса к пожизненному заключению, а может, и к электрическому стулу. Я бы не хотел оказаться на твоем месте. Тем более рисковать из-за человека, который способен на такие злодеяния.
– Я не лгу, сержант, – твердо проговорила Рейчел. Сержант выпрямился.
– Хорошо. Я, разумеется, верю, твоему слову, и мы приступаем к разработке других версий. В первую очередь проведем экспертизу и сравним ее результаты с полученными в ходе расследования убийства Мэрибет Эдвардс. Данные уже отправлены в лабораторию, и в течение недели или максимум десяти дней будем знать, имеем ли мы дело с тем же убийцей или же замешан кто-то другой. Я буду держать тебя в курсе.
– Спасибо.
Уитли вышел из-за стола и направился к двери. Рейчел тоже встала, догадавшись, что беседа окончена.
– А где дети? Дети Гленды Уоткинс? – спросила она. Ком подступил к горлу, стоило ей подумать о четырех маленьких сиротах. Джереми с матерью были так близки.
– Мы в первую очередь сообщили их отцу. Он сразу приехал за ними. Старший мальчик был потрясен случившимся. Все твердил, что видел кого-то в ночи. Но не мог точно сказать, кто это был. Да, дело дрянь. Но мы обязательно отыщем негодяя. Я дал слово мальчишке и тебе даю. – И он распахнул перед Рейчел дверь. – Заберешь Харриса, раз уж ты здесь, или мне сказать ему, чтобы шел домой?
Рейчел ушам своим не поверила. Она обернулась, изумленно уставившись на Уитли:
– Вы хотите сказать, что Джонни арестован?
Шеф полиции кивнул и снова перешел на вы:
– Да, мэм. Мы арестовали его в два часа ночи. Он рассказал то же самое, что и вы. Но я не мог его отпустить, не выслушав ваших показаний.
– Сейчас же отпустите его! Он не убивал Гленду Уоткинс!
– Похоже, – удрученно произнес сержант. – Подождите на выходе, Рейчел. Я распоряжусь, чтобы его выпустили.
32
Джонни появился минут через пятнадцать. Рейчел, коротавшая время в комнате ожидания за старым номером журнала «Филд энд стрим», тут же вскочила со стула. Вид у Джонни был взъерошенный – небритый, волосы спутаны, помятое лицо. По его резким движениям и опасному блеску в глазах нетрудно было догадаться, что он взбешен. На левой скуле проступал синяк, в уголке рта запеклась кровь.
– Его били? – опешив, обратилась она к Керри Эйтсу, сопровождавшему Джонни.
– Да, он оказал сопротивление при задержании. Пусть радуется, что ему не предъявляли обвинения за это. Он здорово врезал Скагзу.
– Пошли, Рейчел, – сказал Джонни, смерив Керри Эйтса убийственным взглядом…
– Но они же тебя били! Ты должен подать жалобу, – с негодованием произнесла она, когда Джонни попытался увлечь ее к выходу.
Тот лишь фыркнул.
– Да, верно. Продолжайте жить в стране грез, учитель. А реальность такова, что мне впору радоваться, что они меня не пристрелили.
Он распахнул перед Рейчел дверь, в нетерпении ожидая, пока она выйдет; потом проследовал за ней на улицу.
– Но ты же ни в чем не виноват! И теперь они это знают! Пусть извинятся перед тобой!
Джонни остановился и посмотрел на женщину. Лицо ее полыхало от гнева, вызванного несправедливостью и хамством.
– Иногда ты бываешь так наивна, что просто поражаешь меня, – произнес он и, отпустив ее руку, прошел вперед.
На мгновение Рейчел показалось, что Джонни намеревается идти домой пешком. Но он остановился возле ее машины и, открыв дверцу, устроился на пассажирском сиденье.
Когда она тоже забралась в машину, Джонни сидел, откинувшись на спинку и закрыв глаза.
– Они сказали тебе про Гленду? – спросил он, когда Рейчел включила зажигание.
– Да, это ужасно. Бедная женщина. И бедные дети.
– Да. – Джонни замолчал. Он казался предельно измотанным.
Рейчел, вырулив на улицу, покосилась на него, но не сказала ни слова.
– Она была славной девушкой, – промолвил Джонни. – Хорошим другом. Как подумаю, что она умерла такой смертью…
– Мне так жаль.
– Мне тоже. Чертовски жаль. Но Гленде от этого не легче. – Он сжал кулаки и вдруг резко выпрямился, глаза его зажглись болью и злобой. – Черт, это, видимо, произошло сразу после того, как я уехал! Если бы я вернулся, вместо того чтобы ехать с тобой, то мог бы предотвратить это! По крайней мере успел бы схватить этого ублюдка на месте преступления!
– А мог бы и сам погибнуть, – тихо произнесла Рейчел.
Он покачал головой:
– Не знаю, кто этот негодяй, но его явно хватает только на женщин. Я сомневаюсь, что он смог бы сразиться с достаточно крупным мужиком, который дал бы ему отпор.
– Так ты считаешь, что это тот же человек, который убил Мэрибет?
– Да. Я не очень-то верю в то, что это скопированное убийство. В городке такого масштаба, как Тейлорвилл, это практически невозможно.
– Пожалуй, ты прав.
Они подъехали к магазину Гранта, и Рейчел запарковала автомобиль на стоянке.
Джонни потянулся к ручке дверцы, потом посмотрел на Рейчел, помялся. Когда он заговорил, в голосе его звучала нежность, которой раньше не было.
– Ты сегодня прекрасно выглядишь. Идешь в церковь?
– Собиралась.
– Еще успеешь. Если поторопишься. Рейчел заглянула в дымчато-голубые глаза, увидела в них одиночество, боль и тоску и деликатно пожала плечами:
– За десять лет я не пропустила ни одной воскресной службы. Думаю, Бог мне простит, если сегодня я нарушу традицию.
– Проведешь этот день со мной?
– С удовольствием.
Джонни улыбнулся. Сладкая улыбка пронзила ее сердце. В этот момент Рейчел вдруг открылось нечто очень важное, что долгое время зрело в подсознании, а сейчас приобрело конкретные очертания. Хотя она с самого начала горячо защищала Джонни, искренне верила в то, что он не убивал Мэрибет Эдварде, тем не менее ей все время приходилось сражаться с эпизодическими всплесками сомнения. Теперь с этим было покончено. Джонни был невиновен – невиновен так же, как и она.
У Рейчел разом отлегло от сердца, она испытала невероятное чувство свободы.
Они провели весь день вместе, по молчаливому взаимному согласию избегая говорить и даже думать о страшном событии, происшедшем прошлой ночью. Рейчел поднялась в квартиру к Джонни и хоть и неохотно, но все-таки разрешила представить себя Волку, который, впрочем, выказал расположения не больше чем при первой встрече. Под суровым и недоброжелательным взглядом собаки Рейчел терпеливо ждала, пока Джонни примет душ. Когда он вышел из ванной, обмотанный полотенцем, она кинулась в его объятия. Впервые они занимались любовью в постели и оба обнаженные.
– Я скучал по тебе, – признался он уже потом, когда после бурных ласк она лежала, положив голову ему на грудь, перебирая пальцами жесткие крутые завитки.
– Я тоже скучала. – Рейчел приподняла голову и улыбнулась ему. Их позы были ленивыми и раскрепощенными – ее нога лежала поверх его ног, а он обнимал ее за плечи, нежно поглаживая мягкую кожу. Одеяло затерялось где-то в углу кровати.
– Я много думал о том, что ты мне наговорила в ту ночь. Ну, что я вдрызг пьян и куртка у меня рваная…
– Я психовала.
– Я знаю, – Джонни едва заметно улыбнулся. – Ты прелесть, когда психуешь.
Рейчел туго намотала на палец завиток волос, так что Джонни вскрикнул. Убрав ее пальцы, он растер грудь и укоризненно посмотрел на нее.
– Больно же.
– Я и хотела, чтобы было больно. Ненавижу, когда меня называют прелестью.
– Но так оно и есть. Ты самое прелестное создание из всех, кого я встречал в своей жизни. Особенно прелестна твоя за…
Он уже готов был произнести слово «задница», но Рейчел мгновенно прикрыла ему рот ладонью.
– Не выражайся, – сказала она. Он повел бровью и убрал ее руку, положив обратно на грудь.
– Пытаешься перевоспитать меня?
– Да.
– Хорошо. Может, мне это и пойдет на пользу. И опять-таки я возвращаюсь к тому, что хотел сказать.
– Что именно?
– Ты была права. Прошлой ночью я был пьян. Но больше это не повторится.
– Ты это серьезно? – Рейчел не верила своим ушам. Джонни кивнул:
– Даю слово. Перед тобой новоиспеченный абсолютный трезвенник. – И, бросив взгляд на Волка, который из коридора ревниво наблюдал за хозяином, вновь посмотрел на Рейчел. – А то я уже сам себе стал напоминать моего старикана. Сколько я его помню, он пил с утра до вечера. Мне вовсе не улыбается перспектива загнуться так же, как и он.
– Рада это слышать.
– Жизнь слишком коротка.
– Да.
Оба, не сговариваясь, вдруг замолчали, вспомнив Гленду. Через некоторое время Джонни посмотрел на Рейчел.
– Ты действительно хочешь, чтобы я подстригся?
Она рассмеялась, обрадовавшись тому, что растаяли сгустившиеся было тучи мрачного настроения.
– Если только ты сам не против. У тебя красивые волосы.
– Что ж, спасибо, мэм. – Он поколебался, и лукавая улыбка тронула его губы. – Я специально отпустил волосы, чтобы еще больше шокировать публику.
– Я знаю.
– Так я их подстригу, если хочешь.
– Спасибо. Но я не вправе требовать от тебя столько жертв.
– Так, значит, ты не станешь настаивать, чтобы я отказался от мотоцикла?
Рейчел вдруг оживилась:
– А ты бы отказался, если бы я попросила?
Он взял ее руку и поднес к губам.
– Я готов выполнить почти все твои просьбы, Рейчел.
Зазвонил телефон, стоявший рядом, на тумбочке. Его пронзительный звонок был столь неожиданным, что Рейчел вздрогнула.
Джонни протянул руку и поднес к уху телефонную трубку.
– Алло?
По лицу его пробежала тень, и он перевел взгляд на Рейчел.
– Да, мэм, она здесь.
Рейчел, изумленно округлив глаза, послушно взяла протянутую ей трубку.
– Твоя мать, – одними губами вымолвил он. Рейчел поморщилась.
– Здравствуй, мама, – раздраженно произнесла она.
– Рейчел Элизабет Грант, что ты делаешь в квартире этого Харриса? – Рейчел уже хотела было сказать правду, но Элизабет опередила ее и настойчивым шепотом – видимо, опасаясь, что их разговор услышит Джонни, – продолжила: – Ты слышала об этой Уоткинс?
– Да.
– Знаешь, что ее убили? Так же, как Мэрибет Эдвардс? Прошлой ночью?
– Да, мама. Это действительно ужасная трагедия.
– И ты торчишь у него? – Судя по голосу, Элизабет никак не могла поверить в то, что ее дочь настолько глупа!
– Джонни не убивал ее, мама.
– Ради всего святого, Рейчел, он тебя слышит?
– Да, конечно.
– О Боже! Он держит тебя в заложницах? Мне позвонить в полицию?
– Нет, в заложницах он меня не держит. И в полицию звонить ни к чему. – Рейчел уже закипала от ярости, в то время как лицо Джонни расплывалось в широкой улыбке. – Он не убивал Гленду Уоткинс, мама. Я это точно знаю, поскольку прошлой ночью, в то время, когда произошло убийство, он был со мной.
– С тобой! Но ты была дома, в постели.
– Нет, дома меня не было. – Рейчел вздохнула. – Послушай, я все тебе объясню, когда вернусь, договорились? И пожалуйста, не беспокойся. Со мной все в порядке. Дома я буду скорее всего вечером. Сейчас мы собираемся пойти куда-нибудь пообедать. Или, может… – Она вопросительно посмотрела на Джонни и зажала трубку рукой так, чтобы мать ее не слышала. – Хочешь поехать ко мне на воскресный обед? Моя мама – бесподобный кулинар.
Джонни отчаянно замотал головой. Рейчел не сдержала улыбки.
– Мы пойдем пообедаем где-нибудь, – повторила она уже в трубку. И вдруг, бросив лукавый взгляд на Джонни, добавила: – Отгадай, кто приглашен к нам на обед в следующее воскресенье?
– Рейчел, ты не допустишь этого! – в ужасе воскликнула Элизабет.
– Да, мама, в следующее воскресенье. И не волнуйся, он настроен не менее агрессивно, чем ты. Но я хочу, чтобы вы все-таки познакомились поближе.
– О, Рейчел, но почему? – застонала Элизабет.
– Потому что я безумно люблю его, мама, – промолвила Рейчел, глядя Джонни в глаза. На другом конце провода раздался сдавленный крик Элизабет.
К удивлению Рейчел, Джонни потянулся к ней и взял у нее из рук телефонную трубку.
– Рейчел перезвонит вам, миссис Грант, – сказал он и аккуратно положил трубку на рычаг.
Рейчел лежала не двигаясь, ожидая его реакции.
Нахмурившись, закинув руки за голову, Джонни устроился на подушке, приподнявшись чуть повыше, чтобы видеть ее лицо.
– Ты это серьезно или просто хотела разозлить ее?
Рейчел твердо выдержала его взгляд.
– Серьезно.
– Да? – Легкая улыбка тронула его губы.
– Да.
– Да?
– Да.
Улыбка становилась все шире и уже откровенно выражала его полный восторг. Джонни притянул Рейчел к себе и прижал к груди, потом опять уложил на спину. Склонившись над ней, он произнес:
– Можешь повторить? На этот раз для меня.
Рейчел окинула взглядом прекрасное лицо Джонни, дымчато-голубые глаза, длинный чувственный рот с легким изгибом губ и, подняв руку, нежно очертила пальцем синяк на его скуле.
– Я люблю тебя, – тихо произнесла она.
– Ты забыла сказать «безумно», – возразил он. – Я хочу услышать всю фразу целиком.
– Я безумно люблю тебя. – Ее губы изогнулись в нежной улыбке, пронизанной счастьем, которое переполняло ее сейчас. Ну вот, она и сказала это. Ее тайна перестала быть тайной. Она открыла ему свою душу и была бесконечно этому рада.
– Рейчел. – В его взгляде сквозили удивление и страсть, когда он взял в свои руки ее лицо и наклонился, чтобы отыскать губы Рейчел. Его поцелуй был утонченно-нежным, изысканно-интимным и красноречивее любых слов.
Рейчел, восхищенная лаской, обвила его шею руками и отдалась во власть страсти.
– Его били? – опешив, обратилась она к Керри Эйтсу, сопровождавшему Джонни.
– Да, он оказал сопротивление при задержании. Пусть радуется, что ему не предъявляли обвинения за это. Он здорово врезал Скагзу.
– Пошли, Рейчел, – сказал Джонни, смерив Керри Эйтса убийственным взглядом…
– Но они же тебя били! Ты должен подать жалобу, – с негодованием произнесла она, когда Джонни попытался увлечь ее к выходу.
Тот лишь фыркнул.
– Да, верно. Продолжайте жить в стране грез, учитель. А реальность такова, что мне впору радоваться, что они меня не пристрелили.
Он распахнул перед Рейчел дверь, в нетерпении ожидая, пока она выйдет; потом проследовал за ней на улицу.
– Но ты же ни в чем не виноват! И теперь они это знают! Пусть извинятся перед тобой!
Джонни остановился и посмотрел на женщину. Лицо ее полыхало от гнева, вызванного несправедливостью и хамством.
– Иногда ты бываешь так наивна, что просто поражаешь меня, – произнес он и, отпустив ее руку, прошел вперед.
На мгновение Рейчел показалось, что Джонни намеревается идти домой пешком. Но он остановился возле ее машины и, открыв дверцу, устроился на пассажирском сиденье.
Когда она тоже забралась в машину, Джонни сидел, откинувшись на спинку и закрыв глаза.
– Они сказали тебе про Гленду? – спросил он, когда Рейчел включила зажигание.
– Да, это ужасно. Бедная женщина. И бедные дети.
– Да. – Джонни замолчал. Он казался предельно измотанным.
Рейчел, вырулив на улицу, покосилась на него, но не сказала ни слова.
– Она была славной девушкой, – промолвил Джонни. – Хорошим другом. Как подумаю, что она умерла такой смертью…
– Мне так жаль.
– Мне тоже. Чертовски жаль. Но Гленде от этого не легче. – Он сжал кулаки и вдруг резко выпрямился, глаза его зажглись болью и злобой. – Черт, это, видимо, произошло сразу после того, как я уехал! Если бы я вернулся, вместо того чтобы ехать с тобой, то мог бы предотвратить это! По крайней мере успел бы схватить этого ублюдка на месте преступления!
– А мог бы и сам погибнуть, – тихо произнесла Рейчел.
Он покачал головой:
– Не знаю, кто этот негодяй, но его явно хватает только на женщин. Я сомневаюсь, что он смог бы сразиться с достаточно крупным мужиком, который дал бы ему отпор.
– Так ты считаешь, что это тот же человек, который убил Мэрибет?
– Да. Я не очень-то верю в то, что это скопированное убийство. В городке такого масштаба, как Тейлорвилл, это практически невозможно.
– Пожалуй, ты прав.
Они подъехали к магазину Гранта, и Рейчел запарковала автомобиль на стоянке.
Джонни потянулся к ручке дверцы, потом посмотрел на Рейчел, помялся. Когда он заговорил, в голосе его звучала нежность, которой раньше не было.
– Ты сегодня прекрасно выглядишь. Идешь в церковь?
– Собиралась.
– Еще успеешь. Если поторопишься. Рейчел заглянула в дымчато-голубые глаза, увидела в них одиночество, боль и тоску и деликатно пожала плечами:
– За десять лет я не пропустила ни одной воскресной службы. Думаю, Бог мне простит, если сегодня я нарушу традицию.
– Проведешь этот день со мной?
– С удовольствием.
Джонни улыбнулся. Сладкая улыбка пронзила ее сердце. В этот момент Рейчел вдруг открылось нечто очень важное, что долгое время зрело в подсознании, а сейчас приобрело конкретные очертания. Хотя она с самого начала горячо защищала Джонни, искренне верила в то, что он не убивал Мэрибет Эдварде, тем не менее ей все время приходилось сражаться с эпизодическими всплесками сомнения. Теперь с этим было покончено. Джонни был невиновен – невиновен так же, как и она.
У Рейчел разом отлегло от сердца, она испытала невероятное чувство свободы.
Они провели весь день вместе, по молчаливому взаимному согласию избегая говорить и даже думать о страшном событии, происшедшем прошлой ночью. Рейчел поднялась в квартиру к Джонни и хоть и неохотно, но все-таки разрешила представить себя Волку, который, впрочем, выказал расположения не больше чем при первой встрече. Под суровым и недоброжелательным взглядом собаки Рейчел терпеливо ждала, пока Джонни примет душ. Когда он вышел из ванной, обмотанный полотенцем, она кинулась в его объятия. Впервые они занимались любовью в постели и оба обнаженные.
– Я скучал по тебе, – признался он уже потом, когда после бурных ласк она лежала, положив голову ему на грудь, перебирая пальцами жесткие крутые завитки.
– Я тоже скучала. – Рейчел приподняла голову и улыбнулась ему. Их позы были ленивыми и раскрепощенными – ее нога лежала поверх его ног, а он обнимал ее за плечи, нежно поглаживая мягкую кожу. Одеяло затерялось где-то в углу кровати.
– Я много думал о том, что ты мне наговорила в ту ночь. Ну, что я вдрызг пьян и куртка у меня рваная…
– Я психовала.
– Я знаю, – Джонни едва заметно улыбнулся. – Ты прелесть, когда психуешь.
Рейчел туго намотала на палец завиток волос, так что Джонни вскрикнул. Убрав ее пальцы, он растер грудь и укоризненно посмотрел на нее.
– Больно же.
– Я и хотела, чтобы было больно. Ненавижу, когда меня называют прелестью.
– Но так оно и есть. Ты самое прелестное создание из всех, кого я встречал в своей жизни. Особенно прелестна твоя за…
Он уже готов был произнести слово «задница», но Рейчел мгновенно прикрыла ему рот ладонью.
– Не выражайся, – сказала она. Он повел бровью и убрал ее руку, положив обратно на грудь.
– Пытаешься перевоспитать меня?
– Да.
– Хорошо. Может, мне это и пойдет на пользу. И опять-таки я возвращаюсь к тому, что хотел сказать.
– Что именно?
– Ты была права. Прошлой ночью я был пьян. Но больше это не повторится.
– Ты это серьезно? – Рейчел не верила своим ушам. Джонни кивнул:
– Даю слово. Перед тобой новоиспеченный абсолютный трезвенник. – И, бросив взгляд на Волка, который из коридора ревниво наблюдал за хозяином, вновь посмотрел на Рейчел. – А то я уже сам себе стал напоминать моего старикана. Сколько я его помню, он пил с утра до вечера. Мне вовсе не улыбается перспектива загнуться так же, как и он.
– Рада это слышать.
– Жизнь слишком коротка.
– Да.
Оба, не сговариваясь, вдруг замолчали, вспомнив Гленду. Через некоторое время Джонни посмотрел на Рейчел.
– Ты действительно хочешь, чтобы я подстригся?
Она рассмеялась, обрадовавшись тому, что растаяли сгустившиеся было тучи мрачного настроения.
– Если только ты сам не против. У тебя красивые волосы.
– Что ж, спасибо, мэм. – Он поколебался, и лукавая улыбка тронула его губы. – Я специально отпустил волосы, чтобы еще больше шокировать публику.
– Я знаю.
– Так я их подстригу, если хочешь.
– Спасибо. Но я не вправе требовать от тебя столько жертв.
– Так, значит, ты не станешь настаивать, чтобы я отказался от мотоцикла?
Рейчел вдруг оживилась:
– А ты бы отказался, если бы я попросила?
Он взял ее руку и поднес к губам.
– Я готов выполнить почти все твои просьбы, Рейчел.
Зазвонил телефон, стоявший рядом, на тумбочке. Его пронзительный звонок был столь неожиданным, что Рейчел вздрогнула.
Джонни протянул руку и поднес к уху телефонную трубку.
– Алло?
По лицу его пробежала тень, и он перевел взгляд на Рейчел.
– Да, мэм, она здесь.
Рейчел, изумленно округлив глаза, послушно взяла протянутую ей трубку.
– Твоя мать, – одними губами вымолвил он. Рейчел поморщилась.
– Здравствуй, мама, – раздраженно произнесла она.
– Рейчел Элизабет Грант, что ты делаешь в квартире этого Харриса? – Рейчел уже хотела было сказать правду, но Элизабет опередила ее и настойчивым шепотом – видимо, опасаясь, что их разговор услышит Джонни, – продолжила: – Ты слышала об этой Уоткинс?
– Да.
– Знаешь, что ее убили? Так же, как Мэрибет Эдвардс? Прошлой ночью?
– Да, мама. Это действительно ужасная трагедия.
– И ты торчишь у него? – Судя по голосу, Элизабет никак не могла поверить в то, что ее дочь настолько глупа!
– Джонни не убивал ее, мама.
– Ради всего святого, Рейчел, он тебя слышит?
– Да, конечно.
– О Боже! Он держит тебя в заложницах? Мне позвонить в полицию?
– Нет, в заложницах он меня не держит. И в полицию звонить ни к чему. – Рейчел уже закипала от ярости, в то время как лицо Джонни расплывалось в широкой улыбке. – Он не убивал Гленду Уоткинс, мама. Я это точно знаю, поскольку прошлой ночью, в то время, когда произошло убийство, он был со мной.
– С тобой! Но ты была дома, в постели.
– Нет, дома меня не было. – Рейчел вздохнула. – Послушай, я все тебе объясню, когда вернусь, договорились? И пожалуйста, не беспокойся. Со мной все в порядке. Дома я буду скорее всего вечером. Сейчас мы собираемся пойти куда-нибудь пообедать. Или, может… – Она вопросительно посмотрела на Джонни и зажала трубку рукой так, чтобы мать ее не слышала. – Хочешь поехать ко мне на воскресный обед? Моя мама – бесподобный кулинар.
Джонни отчаянно замотал головой. Рейчел не сдержала улыбки.
– Мы пойдем пообедаем где-нибудь, – повторила она уже в трубку. И вдруг, бросив лукавый взгляд на Джонни, добавила: – Отгадай, кто приглашен к нам на обед в следующее воскресенье?
– Рейчел, ты не допустишь этого! – в ужасе воскликнула Элизабет.
– Да, мама, в следующее воскресенье. И не волнуйся, он настроен не менее агрессивно, чем ты. Но я хочу, чтобы вы все-таки познакомились поближе.
– О, Рейчел, но почему? – застонала Элизабет.
– Потому что я безумно люблю его, мама, – промолвила Рейчел, глядя Джонни в глаза. На другом конце провода раздался сдавленный крик Элизабет.
К удивлению Рейчел, Джонни потянулся к ней и взял у нее из рук телефонную трубку.
– Рейчел перезвонит вам, миссис Грант, – сказал он и аккуратно положил трубку на рычаг.
Рейчел лежала не двигаясь, ожидая его реакции.
Нахмурившись, закинув руки за голову, Джонни устроился на подушке, приподнявшись чуть повыше, чтобы видеть ее лицо.
– Ты это серьезно или просто хотела разозлить ее?
Рейчел твердо выдержала его взгляд.
– Серьезно.
– Да? – Легкая улыбка тронула его губы.
– Да.
– Да?
– Да.
Улыбка становилась все шире и уже откровенно выражала его полный восторг. Джонни притянул Рейчел к себе и прижал к груди, потом опять уложил на спину. Склонившись над ней, он произнес:
– Можешь повторить? На этот раз для меня.
Рейчел окинула взглядом прекрасное лицо Джонни, дымчато-голубые глаза, длинный чувственный рот с легким изгибом губ и, подняв руку, нежно очертила пальцем синяк на его скуле.
– Я люблю тебя, – тихо произнесла она.
– Ты забыла сказать «безумно», – возразил он. – Я хочу услышать всю фразу целиком.
– Я безумно люблю тебя. – Ее губы изогнулись в нежной улыбке, пронизанной счастьем, которое переполняло ее сейчас. Ну вот, она и сказала это. Ее тайна перестала быть тайной. Она открыла ему свою душу и была бесконечно этому рада.
– Рейчел. – В его взгляде сквозили удивление и страсть, когда он взял в свои руки ее лицо и наклонился, чтобы отыскать губы Рейчел. Его поцелуй был утонченно-нежным, изысканно-интимным и красноречивее любых слов.
Рейчел, восхищенная лаской, обвила его шею руками и отдалась во власть страсти.
33
Позже, когда она, нежась в блаженной дреме, лежала в его объятиях, уловила неясный звук. И, нахмурившись, воскликнула:
– Да у тебя в животе урчит! – Широко раскрыв глаза, Рейчел уставилась на Джонни. Тот скорчил гримасу.
– Я умираю от голода, – признался он. – В последний раз я ел вчера в шесть вечера.
– Что же ты молчал?
– Мне предстояло выбирать между пищей насущной и духовной. Душа победила.
Обаятельная усмешка, промелькнувшая на его лице, тронула Рейчел. Она потянулась к нему и прильнула к его губам долгим чувственным поцелуем.
– Боже. – Джонни заключил ее в объятия, перевернулся вместе с ней, так что она оказалась прижатой к матрацу. Намерения его были очевидны.
– Нет, только не сейчас, – сказала она, шутливо толкнув его в бок. – Прежде нам нужно поесть. Нельзя же весь день проваляться в постели.
– Почему? Я с удовольствием. – Но в животе его опять заурчало, и Джонни неохотно отпустил ее и поднялся.
Какое-то мгновение, пока он, обнаженный, стоял возле кровати, Рейчел с наслаждением любовалась им. Да, он определенно был самым красивым мужчиной в ее жизни. Высокий и худощавый, с тугими мускулами, плоским животом, он вполне годился на обложку «Плейбоя», которым они с Бекки еще подростками засматривались тайком от родителей. Густые черные завитки покрывали его торс, образуя треугольник, который сужался на уровне живота и вновь расширялся на подступах к гениталиям. Джонни внимательно посмотрел на нее. Рейчел, перехватив его взгляд, вдруг осознала, что лежит совершенно голая, и потянулась, медленно и лениво, как кошка. Глаза его, впившись в ее соблазнительно выгнувшееся тело, зажглись страстью, и она испытала восхитительное чувство откровенного бесстыдства. И почувствовала себя желанной. Такой желанной.
У него вновь заурчало в животе.
– Хорошо. Я согласен. Идем в душ, пока я не упал в голодный обморок.
Джонни наклонился, подхватил ее на руки и, перешагнув через Волка, который явно не одобрил столь неуважительного жеста, пронес Рейчел в ванную. Он включил оба крана, проверил температуру воды и ступил в душевую кабинку.
Ей было тридцать четыре, и еще ни разу в жизни она не была с мужчиной в душе. Когда Джонни намыливал ей спину, чувственными движениями касался ее рук и грудей, Рейчел думала о том, как много она потеряла. Ей вдруг открылся новый мир – мир чувств мужчины и женщины, о существовании которого она даже не подозревала. Непродолжительные романы прошлого не шли ни в какое сравнение. И она понимала почему. Теперь именно любовь определяла ее отношения с мужчиной. Любовь сильная, настоящая, источник ее полного восторга.
Она, Рейчел Грант, любила Джонни Харриса. Это было так восхитительно и непривычно, что она невольно хихикнула.
– Что тебя так рассмешило? – недовольно буркнул он, ожидая совсем иной реакции на свои ласки. И, развернув к себе лицом, серьезно посмотрел ей в глаза:
– Ты. Я. Мы вместе. Кто бы мог подумать?
Он пробежал пальцами по ее мокрым волосам, разделяя их на пряди, чтобы вода смыла остатки шампуня. Потом его руки сомкнулись на ее тонкой талии.
– Я думал об этом долгие годы. Почти полжизни.
Рейчел подняла на него теперь уже серьезный взгляд. С мокрыми прилизанными волосами он был совсем не похож на того Джонни, к которому она привыкла. Такой же красивый, такой же сексуальный, но более мужественный и зрелый. Сейчас в нем уже не было и намека на того подростка из давнего прошлого. Он был взрослым – таким же, как и она. И разница в годах казалась уже не большей преградой, чем разница в цвете их волос.
– Теперь, когда ты получил от меня то, что хотел, как долго продлится медовый месяц? – спросила Рейчел шутливо. Ей не хотелось, чтобы он заподозрил, насколько серьезен был ее вопрос. Джонни ведь еще ничего не сказал о любви, он все больше говорил о сексуальном желании. Если он хотел лишь воплощения своих подростковых фантазий, то весьма преуспел в этом. Она осторожно коснулась пальцами его груди, вычерчивая на ней мыльные круги.
– Учитель, я еще не получил от вас и малой доли того, что хотел. – Он улыбался, но в его глазах Рейчел прочла нечто, заставившее ее сердце учащенно забиться. – Чтобы получить все, понадобятся годы. Может, вся моя жизнь уйдет на это. Может, и больше.
– Да? – Она загадочно улыбнулась сквозь плотную завесу воды.
– Да.
Джонни наклонился поцеловать ее. Они стояли в душе, пока желудок Джонни не напомнил о себе урчанием.
– Как ты смотришь на то, что я сам приготовлю поесть? – спросил Джонни, когда они вышли из душа и начали вытираться, дрожа на холодном кафельном полу.
– Ты? – Рейчел, замотанная полотенцем, замерла с расческой в руке, удивленно посмотрев на него в зеркало.
– Да, я. Почему нет? Я умею готовить. – Он закончил вытирать волосы и обмотал полотенце вокруг бедер.
– Ты умеешь готовить? – В ее голосе звучало такое недоверие, что он невольно усмехнулся.
– Рейчел, дорогая моя, мне очень неприятно говорить об этом, но твое стереотипное мышление меня поражает. Господи, что же во мне есть такого, из-за чего люди считают меня чудовищем? Конечно, я умею готовить. В такой семье, как моя, нельзя было не уметь готовить, иначе мы бы умерли с голоду.
– Да у тебя в животе урчит! – Широко раскрыв глаза, Рейчел уставилась на Джонни. Тот скорчил гримасу.
– Я умираю от голода, – признался он. – В последний раз я ел вчера в шесть вечера.
– Что же ты молчал?
– Мне предстояло выбирать между пищей насущной и духовной. Душа победила.
Обаятельная усмешка, промелькнувшая на его лице, тронула Рейчел. Она потянулась к нему и прильнула к его губам долгим чувственным поцелуем.
– Боже. – Джонни заключил ее в объятия, перевернулся вместе с ней, так что она оказалась прижатой к матрацу. Намерения его были очевидны.
– Нет, только не сейчас, – сказала она, шутливо толкнув его в бок. – Прежде нам нужно поесть. Нельзя же весь день проваляться в постели.
– Почему? Я с удовольствием. – Но в животе его опять заурчало, и Джонни неохотно отпустил ее и поднялся.
Какое-то мгновение, пока он, обнаженный, стоял возле кровати, Рейчел с наслаждением любовалась им. Да, он определенно был самым красивым мужчиной в ее жизни. Высокий и худощавый, с тугими мускулами, плоским животом, он вполне годился на обложку «Плейбоя», которым они с Бекки еще подростками засматривались тайком от родителей. Густые черные завитки покрывали его торс, образуя треугольник, который сужался на уровне живота и вновь расширялся на подступах к гениталиям. Джонни внимательно посмотрел на нее. Рейчел, перехватив его взгляд, вдруг осознала, что лежит совершенно голая, и потянулась, медленно и лениво, как кошка. Глаза его, впившись в ее соблазнительно выгнувшееся тело, зажглись страстью, и она испытала восхитительное чувство откровенного бесстыдства. И почувствовала себя желанной. Такой желанной.
У него вновь заурчало в животе.
– Хорошо. Я согласен. Идем в душ, пока я не упал в голодный обморок.
Джонни наклонился, подхватил ее на руки и, перешагнув через Волка, который явно не одобрил столь неуважительного жеста, пронес Рейчел в ванную. Он включил оба крана, проверил температуру воды и ступил в душевую кабинку.
Ей было тридцать четыре, и еще ни разу в жизни она не была с мужчиной в душе. Когда Джонни намыливал ей спину, чувственными движениями касался ее рук и грудей, Рейчел думала о том, как много она потеряла. Ей вдруг открылся новый мир – мир чувств мужчины и женщины, о существовании которого она даже не подозревала. Непродолжительные романы прошлого не шли ни в какое сравнение. И она понимала почему. Теперь именно любовь определяла ее отношения с мужчиной. Любовь сильная, настоящая, источник ее полного восторга.
Она, Рейчел Грант, любила Джонни Харриса. Это было так восхитительно и непривычно, что она невольно хихикнула.
– Что тебя так рассмешило? – недовольно буркнул он, ожидая совсем иной реакции на свои ласки. И, развернув к себе лицом, серьезно посмотрел ей в глаза:
– Ты. Я. Мы вместе. Кто бы мог подумать?
Он пробежал пальцами по ее мокрым волосам, разделяя их на пряди, чтобы вода смыла остатки шампуня. Потом его руки сомкнулись на ее тонкой талии.
– Я думал об этом долгие годы. Почти полжизни.
Рейчел подняла на него теперь уже серьезный взгляд. С мокрыми прилизанными волосами он был совсем не похож на того Джонни, к которому она привыкла. Такой же красивый, такой же сексуальный, но более мужественный и зрелый. Сейчас в нем уже не было и намека на того подростка из давнего прошлого. Он был взрослым – таким же, как и она. И разница в годах казалась уже не большей преградой, чем разница в цвете их волос.
– Теперь, когда ты получил от меня то, что хотел, как долго продлится медовый месяц? – спросила Рейчел шутливо. Ей не хотелось, чтобы он заподозрил, насколько серьезен был ее вопрос. Джонни ведь еще ничего не сказал о любви, он все больше говорил о сексуальном желании. Если он хотел лишь воплощения своих подростковых фантазий, то весьма преуспел в этом. Она осторожно коснулась пальцами его груди, вычерчивая на ней мыльные круги.
– Учитель, я еще не получил от вас и малой доли того, что хотел. – Он улыбался, но в его глазах Рейчел прочла нечто, заставившее ее сердце учащенно забиться. – Чтобы получить все, понадобятся годы. Может, вся моя жизнь уйдет на это. Может, и больше.
– Да? – Она загадочно улыбнулась сквозь плотную завесу воды.
– Да.
Джонни наклонился поцеловать ее. Они стояли в душе, пока желудок Джонни не напомнил о себе урчанием.
– Как ты смотришь на то, что я сам приготовлю поесть? – спросил Джонни, когда они вышли из душа и начали вытираться, дрожа на холодном кафельном полу.
– Ты? – Рейчел, замотанная полотенцем, замерла с расческой в руке, удивленно посмотрев на него в зеркало.
– Да, я. Почему нет? Я умею готовить. – Он закончил вытирать волосы и обмотал полотенце вокруг бедер.
– Ты умеешь готовить? – В ее голосе звучало такое недоверие, что он невольно усмехнулся.
– Рейчел, дорогая моя, мне очень неприятно говорить об этом, но твое стереотипное мышление меня поражает. Господи, что же во мне есть такого, из-за чего люди считают меня чудовищем? Конечно, я умею готовить. В такой семье, как моя, нельзя было не уметь готовить, иначе мы бы умерли с голоду.