Робардс Карен. Однажды летом

   – Очевидно, нет. – В голосе Роба уже звучала откровенная злоба, а в прищуренных глазах полыхал гнев. – Как же я ошибался в тебе, Рейчел! Но могу сказать только одно: я рад, что вовремя узнал тебя настоящую. Потом было бы слишком поздно.
   – Я тоже рада, – согласилась она, пожалуй, с излишним воодушевлением.
   Ее ответ привел его в бешенство. Роб побагровел и даже, как показалось Рейчел, заскрежетал зубами. (Он имел такую привычку, когда злился, и Рейчел это всегда раздражало.)
   – Ты изменилась, – проговорил он. – Этот Харрис здорово постарался. У тебя ведь роман с ним?
   – Мы родственные души, – непроизвольно вырвалось у Рейчел. И тотчас она осознала, что сказала истинную правду.
   Роб фыркнул.
   – Ты готова, Рейчел?
   Она вздрогнула, услышав раздавшийся у нее за спиной тихий голос Джонни. И, обернувшись, обнаружила, что его прямой и твердый взгляд устремлен на Роба. Жестом собственника он взял ее за руку. Ощутив его сильную хватку, Рейчел испытала внезапный прилив радости и улыбнулась. Она вдруг пришла в восторг от того, что бросает вызов общественному мнению. Ей надоело пресмыкаться перед ничтожествами.
   – Ты сумасшедшая, Рейчел, – хриплым голосом произнес Роб. И, крепко сжав губы, когда она не удостоила его ответом, стремительным шагом двинулся прочь.
   Рейчел заметила, что Дейв и Сьюзен Хенли поспешили следом. С ней и Джонни остались Бекки, Кей, сержант Уит-ли и двое молодых полицейских, которые безучастно наблюдали за происходящим.
   К счастью, зал опустел. Сэм Мансон и его служащие бесшумно окружили гроб, готовясь отправить его на кладбище. Семье еще предстояло выдержать процедуру захоронения, но для всех остальных похороны были закончены.
   Рейчел, устыдившись собственных счастливых эмоций, которые были неуместны в столь печальный момент, склонила голову и вместе с Джонни вышла из зала.

36

   На похоронах Гленды Уоткинс наблюдатель был внешне спокоен, но темные амбиции, клокотавшие в нем, так и рвались наружу. Зловещая сущность все громче заявляла о себе, вступая в неразрешимый конфликт с внешней оболочкой. Кто бы мог подумать, что для окружающих он оставался приятной во всех отношениях личностью! На самом же деле наблюдатель был существом без возраста и пола, сущим дьяволом. Сочившимся злобой и ненавистью, которые вели его к погибели.
   Всего час назад его внешняя оболочка отказывалась реагировать на убийство Гленды Уоткинс. Но при виде несчастных детей – особенно старшего мальчика, которого он приметил в ту ночь, – что-то щелкнуло в сознании, и воспоминания о недавнем кошмаре разлились в душе. Память выплеснула на поверхность такие реальные образы: кровь повсюду, взгляд жертвы… и запах. Внешняя оболочка реагировала на видения болезненно. И отказывалась помнить, изо всех сил борясь с этим чувством.
   Боясь выдать себя, наблюдатель предпочел упрятать эмоции подальше. На какое-то время он словно отключился.
   Внешняя оболочка сконцентрировалась на реальности, которая воплощалась в остром крае скамьи, больно впившемся в напрягшиеся ноги, успокаивающем голосе священника, приятном тепле, исходившем от тел друзей, что сидели рядом. Кровавые образы, словно пришедшие из давно забытого триллера, отступили. К счастью, реальность победила.
   Всего несколько мгновений и, пользуясь тем, что внешнюю оболочку удалось убаюкать, наблюдатель вновь, очень осторожно, вернулся к жизни. Он испытал удовлетворение от того, как прошла панихида по женщине, которую убил. Но, прежде чем все вышли из зала, наблюдателя вновь обуяла ярость. Похоже, убийство Уоткинс, как и той, предыдущей, было напрасным.
   Джонни Харрис нашел себе новую пассию. Выходит, снова предстояли охота и уничтожение добычи.
   Его прямо-таки распирало от предвкушения – с каким удовольствием он вскоре займется всем этим.
   Но прежде нужно было наглухо запереть грешную память, назойливо воскрешающую подробности убийства Уоткинс. Да, и еще – устранить неожиданно возникшую маленькую угрозу.
   Мальчик что-то видел в темноте, не так ли? Наблюдатель внутренне усмехнулся. Зловеще, как и предполагает черный юмор.
   Что ж, надо дать ему шанс присмотреться повнимательнее.

37

   Несмотря на нежелание Рейчел оставлять его, Джонни отправил ее вместе с сестрой и подругой домой. Сам же уехал на мотоцикле, который теперь сиял новыми покрышками. Джонни хотелось побыть одному – о многом надо было подумать, многое сделать. Лица Гленды и ее детишек стояли у него перед глазами. Джонни все казнил себя, что не смог предотвратить трагедию. Хотя он и не убивал Гленду, как не убивал и Мэрибет Эдвардс, чувство вины не покидало его. Он не в силах был отделаться от мысли, что обе смерти на его совести.
   До сих пор Джонни не мог вычислить, кому понадобилось поднять руку на бедных женщин, в чьей голове вынашивались столь страшные замыслы. Но где-то глубоко в сознании зрело ощущение: так или иначе, нити от обоих убийств ведут к нему.
   Мысленно он вернулся в далекое прошлое, вспомнив Мэрибет. Прелестное создание, хрупкая миниатюрная блондинка, вполне в его вкусе. Ее родители были людьми влиятельными и состоятельными. Мэрибет, младшая в семье, росла на редкость избалованным ребенком. Она привыкла получать все, что хотела, до тех пор пока у нее не возникло желание заполучить Джонни Харриса.
   Джонни догадывался, что именно тогда она впервые услышала родительское «нет». Но мириться с отказом не входило в ее правила.
   Она была приятной девушкой, очень молоденькой и очень глупенькой. В головке ее бродили мечты стать актрисой или топ-моделью, а может, и стюардессой – эта профессия, по ее представлениям, была не менее заманчивой и блистательной. В то время Джонни не на шутку увлекся Мэрибет, и не только ее красотой. Ему импонировали ее решимость встречаться с ним вопреки родительским запретам, искренность, преданность, а также сексуальность, которой Джонни умело пользовался. Отношения с Джонни оказались первым в ее жизни протестом против родительского диктата. Конечно, цена, которую девушка заплатила за это, была неоправданно высока.
   С Глендой все обстояло иначе. Джонни никогда не был влюблен в нее, да и Гленда не испытывала к нему чересчур пламенных чувств. В детстве они дружили, играли в одни и те же игры, в старших классах иногда позволяли себе заняться сексом, но лишь под настроение и без каких-либо взаимных обязательств. Когда Харрис вышел из тюрьмы, они возобновили свои отношения в качестве друзей и сексуальных партнеров. Гленду он волновал и возбуждал не меньше, чем она его, но никаких иллюзий насчет изменения сложившегося статус-кво у них не возникало. Джонни трогательно заботился о ней, и она платила ему взаимностью.
   Так же как и Мэрибет, Гленда ни в коем случае не заслуживала смерти. А уж ее дети тем более не заслуживали сиротской доли.
   Итак, картина вырисовывалась далеко не радужная. Убиты две женщины, причем погибли они от рук одного и того же убийцы. Убийцы, который заявил о себе дважды, с интервалом в одиннадцать лет. Все годы он жил спокойно, вкушая удовольствие от безнаказанности. Что было общего между двумя женщинами? – задался вопросом Джонни. Незадолго, до смерти обе были близки с ним. От этой очевидной истины у Джонни кровь застыла в жилах.
   Потому что теперь была Рейчел. Женщина, для которой он мог луну с неба достать, погасить солнце. Женщина, которая значила для него больше, чем сама жизнь. Его подростковые сексуальные фантазии были не более чем фантазиями, в то время как Рейчел была реальной – добрая, нежная, отважная, преданная, сумевшая своей любовью растопить лед в его сердце.
   Рейчел любила его. Эти три слова были самой высокой поэзией.
   Возможно ли такое, что из-за любви к нему она теперь в опасности? Не в этом ли кроется разгадка мотивов убийцы? Или между жертвами существует иная связь, о которой он и не догадывается? Все это походило на кошмарный сон, и разобраться в нем Джонни было не под силу.
   Но при мысли о том, что Рейчел в опасности, он резко развернул свой мотоцикл и рванул следом за ней, совсем как молодой олень, заслышавший в лесу выстрел охотника.
   Лишь логика остудила его пыл. Джонни вспомнил о том, что между двумя убийствами прошло одиннадцать лет. И третье вряд ли произойдет так скоро. А возможно, его и вовсе не будет. Кто знает – вдруг Мэрибет убил какой-нибудь залетный психопат (кстати, не эту ли версию предлагала Рейчел?), а убийство Гленды случайно оказалось сходным по почерку. Почему бы, например, не предположить, что Том Уоткинс на самом деле умнее, чем кажется? Или… Господи, кто знает? Гадать можно было до бесконечности.
   Нет, Джонни все-таки сомневался в том, что Рейчел угрожает опасность. Правда, жизнь уже доказала: ничего нельзя исключать, в том числе и ошибки. И научила его предельной осторожности.
   Если он и есть та самая нить, что тянулась от одной жертвы к другой, логично было бы спросить, кто знал об их с Рейчел отношениях. Знала ее мать, чей недовольный голос он слышал всякий раз, когда звонил по телефону. Знала и Бекки – когда-то самая популярная в своем классе девчонка. Бекки была такой же миниатюрной, как и Рейчел, но более живой и активной, уверенной в собственной привлекательности, грозой мужских сердец. Он всегда восхищался Бекки, но издалека, и, несмотря на то что ее внешние данные полностью отвечали его вкусу, старшая сестра оставалась более желанной. К тому же Рейчел была ближе ему по духу, да трудно даже описать, что именно так притягивало его к ней.
   Родственные души. Пожалуй, верное определение. Джонни ухмыльнулся. Как безнадежно романтично и в то же время безнадежно глупо это звучало. Джонни был наслышан о том, что любовь превращает сильных мужчин в рабов, а умных в тупиц. Может, и не стоит ему стричься?
   Джонни отбросил как абсурдную мысль о том, что мать и сестра способны причинить Рейчел зло. Скорее, они убьют его.
   К тому же Гленда была высокой и сильной, и вряд ли с ней могла справиться женщина. Убийство было совершено быстро и с особой жестокостью, тут требовалась недюжинная сила.
   Мужская сила.
   А был ли в Тейлорвилле мужчина, ненавидевший его настолько сильно, что отважился на двойное убийство с единственной целью подставить Джонни под удар?
   Он даже улыбнулся такому предположению. Черт, таких недругов у него полно.
   Да, головоломка. Джонни тщетно пытался разгадать ее. Единственное, что проступало отчетливо, – это факт жестокого убийства двух женщин, которые были ему небезразличны. Являлся ли он связующим звеном в этой зловещей цепи?
   Если эта версия верна, тогда Рейчел действительно грозит опасность. Он мог бы прекратить встречаться с ней. Ради того чтобы защитить ее, он готов был на любые жертвы. Но, подумав, Джонни пришел к выводу, что публичный демарш на похоронах уже скомпрометировал Рейчел. Во всяком случае, треть горожан отныне была в курсе их отношений.
   Остальные две трети наверняка узнают новость уже к ужину. Телеграф тейлорвиллских сплетников работал безупречно.
   Хотя бы ради того, чтобы развеять собственные страхи, Джонни решил наведаться к Уитли, рассказать ему о грозящей Рейчел опасности и выслушать мнение шефа полиции. Он уважал Уитли, хотя тот и был представителем презираемой Джонни профессии. Сержанту можно доверять, к тому же он имел доступ к информации, закрытой для Джонни.
   Может, Уитли располагал более правдоподобными версиями происшедшего.
   Может, действительно где-то затаился негодяй, который находит удовольствие, убивая женщин?
   Сегодня днем Рейчел будет с сестрой и приятельницей, так что наверняка ей ничто не угрожает. Джонни решил не откладывать поездку по своим делам, чтобы успеть вернуться до наступления темноты. Ночь всегда таила в себе опасность, и он не хотел оставлять Рейчел без присмотра. Была бы такая возможность, он вообще не отходил бы от нее ни на шаг.
   Завтра, в воскресенье, должен состояться этот злосчастный обед, который так много значил для нее. Джонни поморщился. Ему претила перспектива лицезреть мать Рейчел, да еще за столом, уставленным серебром, китайским фарфором и хрусталем. Он подозревал, что Элизабет Грант нарочно приготовит нечто экзотическое, дабы создать максимум неудобств для него.
   Что ж, пусть творит свое зло. Джонни не признался бы в этом ни единой душе, даже Рейчел, но он подготовился к подобному сценарию. С тех пор как Рейчел вернулась в его жизнь, его любимым чтивом на ночь стало пособие по этикету.
   Джонни решил расстараться, чтобы не ставить Рейчел в неловкое положение, а уж если он принимал решение, то доводил результат до совершенства.
   Когда все будет кончено, если, конечно, такое произойдет, у него появится еще один шанс. После того как полицейские поверили в его невиновность – и не только в отношении убийства Гленды, но и Мэрибет, – ему необходимо было встретиться со своим адвокатом. Вот почему он сейчас мчался в Луисвилл. Джонни хотелось побыстрее и навсегда избавиться от клейма убийцы.
   Казалось, сама судьба распорядилась вернуть все на круги своя.

38

   Рейчел еще немного злилась на Джонни, пока они с Бекки и Кей ехали в машине в сторону дома Кей. После панихиды Джонни выглядел таким удрученным, и она справедливо предположила, что ему захочется тепла и участия. Но он отправил ее с Бекки, сославшись на дела. Рейчел не представляла, что за дела могли у него возникнуть. Он работал на нее, а магазин сегодня был закрыт на целый день. Джонни даже не поцеловал ее на прощание.
   Рейчел сама удивилась и даже устыдилась того, что сердится на него из-за таких пустяков.
   Она знала, что Джонни любит ее, чувствовала это сердцем, понимала умом, хотя он до сих пор так ничего и не сказал ей. Но любовь их была настолько свежей, невероятной и волнующей, что каждая минута разлуки казалась Рейчел пыткой.
   Злилась она и оттого, что он, похоже, не разделял подобного чувства.
   – Так, может, все-таки зайдете хотя бы ненадолго? У меня есть потрясающий травяной чай. – Кей вышла из машины и улыбнулась Рейчел и Бекки.
   Рейчел вдруг впервые за последние годы внимательно присмотрелась к Кей и с удивлением отметила, что ее приятельница, некогда казавшаяся ей увядшим цветком, превратилась в эффектную женщину. На ее обычно бледном лице играл румянец, словно она занималась спортом или проводила много времени на свежем воздухе. Легкий макияж, которого она раньше не признавала, придавал ее лицу выразительность, сладкий цветочный аромат духов шлейфом тянулся за ней. Волосы, от природы мышиного цвета, теперь были каштановыми, а ярко-зеленый костюм сидел просто исключительно. Фигура, когда-то чересчур пышная, теперь приобрела привлекательную округлость, и Рейчел даже показалось, что Кей похудела. В последнее время Рейчел была так озабочена собственными проблемами, что не замечала столь разительных перемен в облике приятельницы.
   – Нет, спасибо, – хором отозвались сестры, выражая одинаковый внутренний протест против травяного чая. И, переглянувшись, хихикнули. Кей покачала головой и, помахав рукой, исчезла в вестибюле дома.
   – Кей похорошела, ты не находишь? Может, влюбилась? – заметила Бекки, выруливая со стоянки и направляясь к Уолнат-Гроуву. Она была за рулем «максимы», предпочитая роль водителя, а не пассажира своей сестры.
   – Я тоже об этом подумала.
   Бекки рассмеялась:
   – Кто же этот счастливчик? В городе, как мне кажется, всего два холостяка, и оба ухлестывают за тобой.
   – Ты имеешь в виду Джонни и Роба? – Рейчел покосилась на Бекки. – Неужели в Тейлорвилле больше нет холостых мужчин?
   Бекки вздохнула.
   – Я присмотрелась и не нашла ни одного. Ты-то, похоже, не замечаешь, но мне свежим взглядом многое видно. Молодые парни, как правило, стремятся как можно раньше покинуть Тейлорвилл, а если возвращаются, то уже с женами и целым выводком детей. – Бекки грустно улыбнулась, лишний раз напомнив Рейчел, чем вызван, ее интерес к холостякам.
   – Ты думаешь, что останешься в Тейлорвилле, Бек? После… После того, как все это произойдет?
   – Ты имеешь в виду развод? Можешь смело говорить об этом. Мне пора привыкать к своему новому статусу. Скоро я стану разведенной. Можешь в это поверить? – Она невесело ухмыльнулась.
   Рейчел покачала головой.
   – Жизнь выписывает странные зигзаги.
   – Да, если вдуматься: ты осталась дома, в то время как с детства мечтала путешествовать. А я… я думала, что влюблюсь, выйду замуж, нарожаю детей и буду воспитывать их здесь, в Тейлорвилле, и никогда отсюда не уеду. Выходит, мы обе обманулись в своих надеждах?
   – Но ты же вышла замуж, у тебя есть дети.
   – Но все равно получилось не так, как я хотела. Даже когда у нас с Майклом было хорошо… мне чего-то не хватало. В нашей семье все крутилось вокруг него. Его карьера, его одежда, его социальная жизнь – вот что было важно. И мне все время хотелось спросить: а как же я? Что я значу в этой жизни?
   – Я не знала. Мне всегда казалось, что ты так счастлива.
   – Знаю. Я хотела, чтобы и ты, и мама, и отец именно так и думали. Хотелось, чтобы все считали мой брак самым удачным. И еще мне было так стыдно, что я увела у тебя Майкла. Ты его очень любила?
   – Во всяком случае, не так сильно, как мне тогда казалось.
   Они помолчали, предавшись воспоминаниям. Потом Бекки бросила лукавый взгляд на сестру:
   – А ты, я скажу, не промах. Знаешь, как подцепить мужчину. Джонни Харрис – завидный самец.
   – Завидный самец? – Рейчел даже расхохоталась. Бекки вдруг напомнила ей ее учениц-подростков.
   – Да-да, – настаивала Бекки. – Я так давно его не видела, что почти забыла, как он выглядит. Но припоминаю, мы с девчонками всегда считали его первым красавцем в школе. Если бы только он не был таким дикарем! Впрочем, сейчас он уже мужчина и, должна признать, божественно красив! Секс из него так и прет, а уж как он на тебя смотрит… О-о-о! Я бы и сама не прочь была завести с ним роман.
   Рейчел покосилась на сестру.
   – Это, может быть, больше чем роман, Бек. Да, собственно, так оно и есть.
   – И насколько больше? – Бекки заговорила серьезно.
   – Гораздо больше. Я так люблю его, что временами мне даже становится не по себе.
   – Не подумываешь ли ты о замужестве, Рейч?
   Рейчел пожала плечами:
   – Он мне не делал предложения, поэтому ничего не могу сказать.
   – Не морочь мне голову, Рейчел Элизабет, я слишком хорошо тебя знаю. Ты ведь думаешь о замужестве, признайся.
   – Может быть.
   – И знаешь обо всех преградах не хуже меня.
   – Да.
   – Тогда я умолкаю. Скажу лишь, что семейная жизнь на всем готовом, как правило, не складывается. Вот как у нас с Майклом получилось.
   – Я знаю.
   Последовала пауза.
   – Рейчел?
   – Да?
   – Возвращаясь к тому, о чем мы говорили… Я думаю пожить пока в Тейлорвилле. Маме будет хорошо с девочками, а им с бабушкой. Да и мне это пойдет на пользу. Так что… если ты вдруг захочешь уехать, можешь спокойно распоряжаться собой. Я не дам угаснуть семейному очагу.
   Рейчел удивленно посмотрела на сестру.
   – Ты ведь меня знаешь, Бек.
   – А как еще ты сможешь выйти замуж за Джонни Харриса? Ему ведь здесь жизни не будет. Виновен он или нет – людей уже не заставишь думать о нем иначе. Они уверены в том, что он преступник.
   – Да, я понимаю. И уже думала об этом.
   – Так вот, если ты решишься на этот шаг, действуй смело, оставь все свои сомнения насчет мамы и отца. Ты свой долг перед ними выполнила. Предоставь теперь мне заботиться о них.
   – Может, вопрос об этом и не встанет. Но так или иначе, спасибо тебе.
   – Пожалуйста. – Бекки улыбнулась и сосредоточилась на дороге. Спустя какое-то время она опять покосилась на сестру. – Рейчел?
   – Да?
   – Ты точно уверена в том, что он не маньяк-убийца, кромсающий своих возлюбленных?
   Несмотря на беспечный тон Бекки, Рейчел ощутила всю серьезность этого вопроса.
   – Уверена, – тихо произнесла она.
   Больше Бекки ничего не сказала.
   Когда сестры подкатили к Уолнат-Гроуву, Рейчел неожиданно для себя обрадовалась тому, что не уехала с Джонни. Черный «лексус» стоял возле дома, и сам Майкл был рядом. Девочки суетились вокруг отца под присмотром Тильды.
   Бекки, уставившись на Майкла, резко остановила «максиму» – такого торможения не допускала даже Рейчел. Какое-то мгновение Бекки молча созерцала идиллическую картинку.
   – Меня от одного его вида тошнит, – призналась она. Рейчел успела лишь сочувственно взглянуть на нее – Бекки, плотно сжав губы, уже выходила из машины.
   Увидев мать, Лорен и Лиза оставили Майкла и бросились к ней. Кейти сидела у отца на руках.
   – Мама, папа говорит, что вы разводитесь! – Лорен остановилась как вкопанная в двух шагах от Бекки и с упреком смотрела на нее.
   – Он говорит, что мы теперь будем ходить в школу здесь, потому что останемся с бабушкой и тетей Рейчел! – Лиза была расстроена не меньше.
   Встав рядом с побелевшей Бекки, Рейчел ощутила свою беспомощность. К сожалению, она ничего не могла сделать, чтобы как-то смягчить удар, обрушившийся на сестру и племянниц.
   – Дорогие мои, мы с папой пока только ведем разговор о разводе. – Бекки положила руки на плечи девочек. – Но окончательно еще не решили ничего. – Она бросила обжигающе-злобный взгляд на Майкла, который шел к ней навстречу с Кейти на руках.
   – Лучше сказать им правду, Бекки, – произнес он. Бекки плотнее сжала губы, глаза ее полыхнули недобрым огнем. Потом она снова обратилась к дочерям:
   – Что ж, похоже, мы действительно разводимся с папой, так что запишем вас в местную школу. Но вам ведь будет здесь весело, правда? Станем жить с бабушкой и тетей Рейчел, а учиться в школе, где тетя Рейчел преподает.
   – Значит, мы никогда больше не вернемся домой? – широко раскрыв глаза, спросила Лорен.
   – А как же наши подружки? – Лиза готова была разрыдаться.
   – И наши игрушки!
   – И Рамсли! – Речь шла о коте, оставшемся дома.
   – Конечно же, мы заберем Рамсли. И все ваши вещи. И вы сможете общаться со своими старыми подружками, а здесь у вас появятся и новые. – Бекки отчаянно пыталась спасти положение.
   – Я хочу домой!
   – Я не хочу, чтобы вы с папой разводились!
   – Ты что, совсем о нас не думаешь?
   – Я тебя ненавижу!
   Лиза разрыдалась и бросилась в лес, что начинался за домом. Лорен тоже заплакала и понеслась вслед за сестрой.
   – Ты здорово все уладила, – саркастически заметил Майкл, подойдя к Бекки и передав ей Кейти.
   Бекки оцепенела. Рейчел, искренне переживавшая за сестру, тем не менее предпочла промолчать. Это была не ее жизнь, и не стоило вмешиваться в чужие семейные дела. Рейчел понимала, что сейчас ей лучше просто побыть рядом с сестрой, чтобы в случае необходимости поддержать ее.
   – Я уладила? Как ты посмел все им рассказать? Я хотела подождать, пока мы не будем уверены…
   – Мы уже уверены, – резко оборвал ее Майкл. Бекки побелела. Ни слова не говоря, Рейчел забрала у нее Кейти и отошла с малышкой в сторону, собираясь показать, как резвятся под деревом белки. Тем не менее она оставалась в пределах досягаемости, готовая прийти сестре на помощь: Майкл был непредсказуем в таком состоянии.
   Бекки сложила на груди руки и сердито уставилась на мужа.
   – Да как же ты можешь вот так запросто бросить нас четверых на произвол судьбы? – У Бекки дрогнул голос.
   Рейчел почувствовала, как сердце ее разрывается от жалости.
   Майкл был явно раздражен.
   – Ты, как всегда, склонна разыгрывать мелодраму. Я никого не собираюсь бросать на произвол судьбы. Мои дочери всегда останутся моими дочерьми, и я уверен, мы с тобой сможем договориться о графике моего общения с ними. Ты так же, как и я, прекрасно знаешь, что наш брак был ошибкой. И это давно уже не секрет. Сейчас у меня есть женщина, на которой я собираюсь жениться. Какого черта ты не хочешь уладить все мирно, не травмируя девочек?
   – Не травмируя девочек!.. – Бекки чуть не лишилась дара речи.
   – Все могло бы пройти безболезненно, если бы ты не устраивала истерик. Я уже нашел покупателя на наш дом, и очень выгодно. Так что прибавь свою долю выручки за дом к тому, что я собирался тебе оставить. У тебя будет вполне приличное состояние. И я не намерен отказываться от помощи детям.
   – Я все спрашиваю себя: а знала ли я тебя настоящего? – прошептала Бекки, и лицо ее стало таким же белым, как шелковая блузка Рейчел. – Похоже, нет. Пожалуйста, никогда больше не появляйся здесь. Если у тебя есть ко мне вопросы, обращайся через моего адвоката. В понедельник я позвоню тебе в офис и сообщу его имя.
   – Мне казалось, мы согласились пользоваться услугами моего.
   – Это ты согласился. Но не я. Не думаю, что это такая уж блестящая идея.
   – Бекки… – Майкл начинал злиться.
   – Уходи, пожалуйста, – сдавленным голосом произнесла Бекки, и Рейчел поняла, что сестра на грани нервного срыва. Бекки отвернулась от мужа – Рейчел увидела ее побелевшее лицо и исполненный отчаяния взгляд – и зашагала к дому.