Робардс Карен. Секс лучше шоколада

   Конечно, большинство людей не подозревало, что в давние времена Сид, как, впрочем, и Дэниэл, был горячим поклонником «Звездных войн». Младший братишка Макс все это запомнил.
   И вот теперь память сослужила ему хорошую службу.
   Как раз на такой непредвиденный случай он всегда носил с собой на кольце для ключей миниатюрный компьютерный чип, замаскированный под брелок. Содержимое файлов Сида сейчас свисало, покачиваясь, с замка зажигания «Блейзера». Как только код был взломан, Макс снял чип с кольца для ключей, сунул рабочий конец в открытый порт на верхней боковой стороне процессора и скачал информацию. Вся операция заняла не больше минуты. По возвращении домой он намеревался первым делом перенести улов в свой собственный компьютер и изучить его на досуге. Если там есть то, что он надеялся найти, ему останется только сделать пару звонков, чтобы завести на полную мощность машину возмездия.
   Конечно, если он переспит с женой Сида, это можно будет считать отличным авансом в счет покрытия долга. Все дело в том, что он не хотел спать с женой Сида. Он хотел спать с Джули. С красивой, строптивой, горячей, сексуальной, соблазнительной Джули. С искусительницей Джули. С чаровницей Джули. С Джули, сиреной его грез.
   Но не с Джули Карлсон. Просто с Джули.
   Вот в этом и заключалась вся проблема. Сложная проблема, которой он никак не мог предусмотреть заранее.
   Чуть ли не половину своей сознательной жизни Макс был одержим одной-единственной целью: узнать, что стало с братом. Он был уверен, насколько можно быть уверенным, не имея на руках тела, что Дэ-ниэл мертв. И он не сомневался, что Сид приложил к этому руку. А раз так, Макс намеревался позаботиться о том, чтобы Сид получил все, что ему положено. Теперь дело заключалось в том, что он так же твердо намеревался вывести из-под удара Джули. Джули была ни в чем не повинным гражданским лицом, случайно оказавшимся в зоне боевых действий маленькой грязной войны, о существовании которой она даже не подозревала. Она не заслуживала того, чтобы стать пешкой в игре Сида.
   Черт, она не заслуживала того, чтобы стать пешкой в его собственной игре!
   Глядя на нее – огромные глаза, полные, чувственные губы, сексуальные изгибы тела, скрывающего душевную чистоту и нежность, еще более ценную для него, чем соблазнительная внешность, – Макс ощущал огромное искушение забыть прошлое. Ему хотелось махнуть на все рукой, уйти, взяв с собой Джули в отместку за все, и сказать Сиду, что они квиты.
   Он так хотел ее, что при других обстоятельствах с радостью пробежался бы по горящим угольям, чтобы ее заполучить. И вот она здесь – близкая, доступная, молящая, чтобы он уложил ее в постель. Ему хотелось того же, но он понимал, что не может повернуться спиной к прошлому. Младший брат Дэниэла все еще был связан нерушимыми узами любви и верности. Даже после стольких лет.
   Да и о самой Джули надо было подумать. Взять ее сейчас, когда она ему полностью доверяет, когда думает, что он просто рядовой частный детектив, случайно затесавшийся в ее жизнь и предложивший свою помощь, потому что она нуждалась в ней, было бы не правильно. Это было бы своего рода предательством. Ничем не лучше супружеской измены Сида.
   Если и впрямь существует на свете такая вещь, как вселенское возмездие, на этот раз оно обрушилось прямо на него. Будь он настроен юмористически, Макс мог бы и посмеяться над вселенской шуткой. Но при сложившихся обстоятельствах он не мог выдавить из себя даже иронической улыбки.
   Он слишком сильно хотел Джули. И не мог взять то, чего хотел, не изменив при этом самому себе.
   – Алло, Земля вызывает Макуорри!
   Голос Джули вывел Макса из задумчивости. Она словно стегнула его плеткой по руке. Он понял, что слишком долго пребывал в отключке, блуждая по бесконечно запутанным коридорам своей частной преисподней.
   – Ты меня еще помнишь? – Она помахала пальцем у него перед носом, и он заморгал. – Я только что предложила тебе со мной переспать
   Джули все еще сидела боком, поджав под себя ноги и грациозно подавшись всем телом ему навстречу, ее черные волосы свободно струились по плечам, большие карие глаза были устремлены на него. Она казалась живым воплощением всех его мечтаний.
   – Я тебя слышал, – ответил Макс с похвальной прохладцей в голосе. – Почему бы тебе не притормозить и не задуматься на минутку? То, что ты предлагаешь, по сути, является местью. Ты хочешь переспать со мной, чтобы поквитаться с Сидом. Поверь мне, милая, если ты осуществишь свой план, наутро ты себя возненавидишь.
   – Ничего подобного, – отрезала Джули, и ее огромные глаза томно взглянули на него из-под отяжелевших полуопущенных век. Если бы Макс не сидел за рулем, он закрыл бы глаза, чтобы ее не видеть. – Я вернула себе свою жизнь и с этой минуты собираюсь делать только то, что хочу. А сейчас то, чего я хочу, это ты.
   Боже милостивый! Еще немного, и он просто сгорит заживо!
   – Ты просто ненормальная, тебе это известно? – Макс бросил на нее мрачный взгляд. Если он переспит с ней, это будет двойной местью, хотя с каждой секундой ему становилось все труднее удерживать эту мысль в голове. – Рядом с тобой я и сам становлюсь ненормальным.
   С минуту Джули смотрела на него, не говоря ни слова.
   – Ты меня не хочешь? Прекрасно.
   Она выпрямила ноги и переменила положение. Теперь она сидела, откинувшись на спинку сиденья и закрыв глаза. Наступило молчание. Получив наконец возможность сосредоточиться на том, что делает, Макс огляделся по сторонам и заметил, что давно уже едет по скоростному шоссе и находится на полпути в Чарлстон. Он понял что едет домой. И понял, почему.
   «Я хочу, чтобы ты отвез куда-нибудь, где мы будем одни…»
   Вот она, сила внушения. Тем более что он сам хотел того, что она ему внушала. Так хотел, что чуть с ума не сошел, стараясь об этом не думать.
   – Ты не хотела бы прогуляться? – спросил Макс в отчаянных поисках иного, более оживленного места назначения. – Мне кажется, нам надо пройтись, размяться. И поговорить. Да, нам, безусловно, нужно поговорить.
   Ее глаза широко открылись. Она бросила на него взгляд – отнюдь не томный. Она была зла, как черт.
   – Мне не надо размяться. И я уж точно не хочу разговаривать. Хочешь поиграть в психиатра – прекрасно. Но только не со мной. Забудь все, что я сказала, ладно? Просто отвези меня обратно в магазин.
   Отлично! Теперь вид у нее был прямо-таки воинственный. С той самой минуты, как Джули врезалась в его «Блейзер» на стоянке возле «Розовой киски», она не переставала удивлять его. К ее внутренней нежности примешивалось немало перца и уксуса. Достаточно, чтобы вызвать изжогу у любого мужчины. Макс вспомнил о сахаре в бензобаке и невольно улыбнулся, хотя и опасался, что в своем теперешнем состоянии она способна на все. Лучше дать ей время остыть. Пусть говорит, что хочет, он не выпустит ее из виду, пока не убедится, что у нее прошло желание выкинуть какой-нибудь самоубийственный фортель.
   Черт с ним, с бензобаком. Куда страшнее было думать, что она может найти другого постельного партнера для мести Сиду.
   – Ты меня слышал? Я хочу вернуться в магазин, – холодно произнесла Джули.
   Он как раз проехал мимо одной из дорожных развязок, на которой можно было с удобством сделать разворот и вернуться в Саммервилл, и Джули явно это заметила. Макс упорно продолжал рулить к Чарлстону. Главное, добраться до города, а там уж он сообразит, куда, собственно, ему направиться. Может, на пляж…
   – Я что, пустое место?
   Ну вот, теперь она злится на него. Макс выругался про себя. Избавь его бог от женщин, ведущих себя безрассудно.
   Избавь его бог от женщин, точка.
   Он попытался ее урезонить.
   – Джули…
   – Не заговаривай мне зубы. Отвези меня назад в магазин. Немедленно. – Она сопроводила свои слова уничтожающим взглядом.
   Макс решил свести разговор к шутке:
   – Ты же не хочешь, чтобы я разворачивался прямо посреди автострады?
   – Почему бы и нет?
   Да, «безрассудно» – это слишком мягко сказано. Макс чувствовал, что его терпению приходит конец.
   – Если у тебя тяга к самоубийству, это твоя проблема. К счастью для нас обоих, у меня ее нет.
   – Я требую, чтобы ты немедленно развернул машину.
   Зубы у Макса свело судорогой. Он втянул сквозь них воздух и вновь попытался осмыслить ситуацию. Трудно ясно мыслить, когда твой член формой и размерами напоминает памятник Вашингтону.
   А тем более когда мозг, похоже, в сговоре с членом.
   – Извини, ничего не выйдет, – отказался Макс со всей возможной вежливостью.
   Джули вскинулась, словно ее огрели кочергой по ее прелестной попке, и бросила на него взгляд, чуть было не испепеливший его дотла.
   – Знаешь что? – Она улыбнулась, и ему хватило бокового зрения, чтобы узнать эту крокодилью улыбку. – Здесь не ты принимаешь решения, а я. Я работодатель. А ты работник.
   Терпение Макса лопнуло.
   – Нет, на самом деле все не так. Здесь я разумный мужчина. А ты – временно невменяемая женщина. Пока положение не изменится, я глаз с тебя не спущу. Придется тебе с этим жить.
   Приближался съезд с автострады, которым он всегда пользовался для возвращения домой, и Макс поймал себя на том, что машинально перестраивается в правый ряд. «А почему бы и нет?» – подумал он и свернул. По пути есть много людных мест. Если не пляж, где сейчас полно туристов, тогда, может быть, район Бэттери…
   – Не смей так со мной разговаривать! Мужчина! Тоже мне, царь зверей! – Кулаки Джули были стиснуты, ее глаза горели яростью. – Думаешь, раз ты мужчина, можешь указывать мне, что делать? Ну, так у меня есть для тебя новость: плевать я на это хотела! Если ты мужчина, это означает только одно: мозги у тебя находятся в штанах. Меня тошнит от мужчин. Ненавижу мужчин. Всех мужчин. Тебя это тоже касается.
   Макс вынужден был признать, что доля истины в ее словах есть, и в интересах сохранения контроля над ситуацией решил не вступать в полемику. Вместо этого он краем глаза посмотрел на Джозефину. Она давно уже покончила с собачьим печеньем и теперь перепрыгнула вперед. Изо рта у нее свисали длинные клочья чего-то, напоминавшего лапшу. Белую, пластиковую лапшу…
   У Макса вырвался стон отчаяния:
   – Она сожрала вывеску!
   – Красный свет! – закричала Джули.
   Оглянувшись, Макс убедился, что она права, и ударил по тормозам. «Блейзер» резко остановился под душераздирающий визг шин. Макс перевел дух, глядя на проносящийся перед носом машины поток поперечного движения. В дневное время это был один из самых оживленных перекрестков Чарлстона, о чем Максу было известно не понаслышке, здесь неподалеку были расположены и его дом, и контора «Макуорри и Хинкл»; сквозь эту кашу ему приходилось пробираться каждый день. А сейчас, если бы не Джули, он мог оказаться в самой ее гуще.
   О последствиях ему даже думать не хотелось
   «Чертова псина», – подумал Макс, бросив грозный взгляд на Джозефину. Если бы он верил, что животные способны испытывать человеческие чувства, он бы поклялся, что вредная собачонка улыбнулась в ответ, не выпуская из зубов пластмассовой лапши.
   Но тут ему пришлось переключить внимание. Прямо посреди оживленного перекрестка, по обе стороны которого машины стояли в нетерпеливом ожидании, пока путь преграждал поперечный поток других машин, мчавшихся впритирку бампер к бамперу, Джули просто-напросто открыла дверцу и покинула «Блейзер».
   Сначала Макс просто не мог этому поверить. Только что она возмущалась и протестовала на пассажирском сиденье рядом с ним, а в следующую секунду за ней уже захлопнулась дверца, да с таким стуком, что весь автомобиль затрясся. И вот она уже идет к тротуару, гордо выпрямив спину и высоко подняв голову.
   – Будь прокляты все зловредные сучки! – злобно заметил Макс, обращаясь к Джозефине. – Чтоб им век гореть в аду
   На Джозефину его слова не произвели должного впечатления. Чувствуя себя последним дураком во всей вселенной, разозленный настолько, что мог бы гвозди заколачивать кулаками, Макс вышел из машины и пошел за Джули. Когда он наконец догнал ее, пробившись сквозь толпу местных и туристов, среди которых, как назло, попался целый отряд бойскаутов младшего возраста в походной форме, вооруженный стаканчиками тающего и текущего на солнце мороженого, она по-прежнему шла вперед строевым шагом и ни разу не обернулась.
   – А ну-ка стой! – приказал Макс сквозь зубы, схватив ее за руку выше локтя.
   Она остановилась и волчком повернулась к нему. Все ее тело дрожало от гнева, глаза метали молнии. А на щеках поблескивали дорожки от слез.
   – Дерьмо! – с чувством выругался Макс.
   – Ты дерьмо, – отрезала она, безуспешно пытаясь высвободить руку.
   Ей очень хотелось казаться неприступной, весь ее вид говорил: «Тронь меня, и умрешь», но в последний момент она всхлипнула и все испортила. Макс смотрел на нее ошеломленно, словно получил удар в солнечное сплетение. Гордая, разгневанная и жалкая одновременно, даже в таком состоянии Джули казалась ему ослепительной. У него даже дух захватило. Увидев, что он молчит, она вспыхнула и уже открыла рот, чтобы наорать на него, поэтому Макс сделал то единственное, что сделал бы на его месте любой разумный мужчина.
   Он обнял ее, привлек к себе и поцеловал.
   И в тот же момент понял, что совершил прыжок «ласточкой» с раскаленной сковородки прямо в огонь.

ГЛАВА 20

   Пронзительный вой клаксонов не сразу достиг сознания Джули. Макс первым поднял голову, потревоженный какофонией звуков.
   – Дерьмо! – повторил он, оглядываясь по сторонам, потом снова посмотрел на нее.
   Что за чувство светилось сейчас в его красивых, слегка прищуренных голубых глазах, Джули не могла бы сказать с уверенностью. Она была в его объятиях, прижималась к нему всем телом, ее руки обвивали его шею, лицо запрокинулось ему навстречу, причина ее слез – как и сами слезы – была забыта. Она не замечала ни слепящего солнца, отражавшегося от витрин и стекол, ни тяжелого запаха выхлопных газов, для нее существовал только Макс – сильный, надежный… желанный.
   Джули знала, что находится именно там, где ей надо быть. И вообще, все в порядке, если не считать завывающих клаксонов.
   Максу пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным.
   – Слушай, я извиняюсь. Если я что-то сказал, что тебя расстроило, беру свои слова назад. А теперь не могли бы мы вернуться и сесть в машину, пока не нагрянула полиция?
   Только теперь Джули поняла, в чем дело. Гудки, крики были вызваны тем, что Макс бросил «Блейзер» посреди дороги. Не успела она хоть что-то сказать или опомниться от потрясшего ее поцелуя, как он высвободился из объятий, схватил ее за запястье и направился к машине, таща ее за собой. Видимо, он не сомневался в согласии.
   Джули всхлипнула и отерла слезы со щек. Она спотыкалась, ей приходилось чуть ли не бежать за ним в босоножках на высоких каблуках.
   – Леди, вам помощь не нужна? – спросил толстяк в деловом костюме, обернувшийся вслед, когда Макс протащил Джули мимо него.
   Джули поняла, что они привлекают всеобщее внимание. Даже дети глазели на них с интересом.
   – Спасибо, со мной все в порядке, – крикнула она, обернувшись, и помахала рукой.
   Макс нетерпеливо оглянулся на нее на ходу и вытащил вслед за собой на мостовую. Гудение клаксонов понемногу утихло. Это означало, что движение на их стороне улицы вновь перекрыто. Сколько раз менялся сигнал светофора, пока они целовались, Джули понятия не имела. Стройность рядов нарушилась: многие автомобили пытались объехать застрявший на перекрестке «Блейзер», но были остановлены сменой сигнала светофора.
   Все сидевшие в машинах, насколько могла судить Джули, были злы, как осы. Она нерешительно помахала им рукой. Ей ответил новый ожесточенный хор клаксонов.
   Макс, не обращая на них внимания, направился прямо к покинутому «Блейзеру». В тот самый момент, как они добрались до машины, на капот навалилась женщина – явно туристка в ярко-зеленой цветастой блузе и широкополой соломенной шляпе – и погрозила пальцем Максу.
   – Вы что, не знаете, что нельзя оставлять собаку в машине? – визгливо закричала она – Тем более в такой жаркий день?
   Макс со скрежетом зубовным рванул на себя пассажирскую дверцу, усадил Джули в машину и сказал женщине: «Оставьте меня в покое», перед тем как дверца захлопнулась. Остальной части разговора Джули не слышала. Она осторожно сняла остатки вывески «Лужайки и газоны» с пасти Джозефины, доверчиво устроившейся у нее на коленях, но Макс выглядел взбешенным, когда занял место за рулем машины.
   Женщина продолжала твердить свое, заглядывая в окно к Максу. Он не обращал на нее внимания, только поморщился, когда она постучала костяшками пальцев по стеклу.
   – Может, скажешь мне, почему ты плакала?
   Подбородок Джули вызывающе вздернулся. Она стыдилась своих слез и уж тем более не ожидала, что он их увидит. И вообще у нее выдался тяжелый день.
   – Это же мой развод. Что хочу, то и делаю. Захочу – могу поплакать.
   – Верно подмечено.
   – Раз уж мы играем в «Угадайку», скажи, зачем ты меня целовал?
   – Может, я такой же чокнутый, как и ты?
   Джули опять обиделась:
   – Я не чокнутая.
   Макс уже открыл рот, чтобы ответить, но передумал и лишь бросил на нее раздосадованный взгляд.
   – Сделай мне одолжение: сиди тихо и ничего не говори, пока мы не выйдем из машины, хорошо?
   – Отлично.
   Джули устроилась поудобнее в ожидании развития событий. Пламенный поцелуй сказал ей все, что она хотела знать, так что теперь пусть Макс ворчит, если ему хочется.
   «Блейзер» углубился в жилой район, свернул на одну улицу, потом на другую… Здешние дома были совсем не похожи на дом Джули: маленькие, старой постройки, с крошечными – размером с почтовую марку, – аккуратными зелеными двориками. Деревья попадались редко. В тот самый момент, когда Макс остановил машину у тротуара, Джули вдруг поняла, что эта улица ей знакома. Она огляделась по сторонам и не сдержала улыбки. В прошлый раз она была здесь посреди ночи, но решила, что не ошиблась: Макс привез ее к себе домой.
   Жизнь повернулась к ней светлой стороной.
   Джозефина тоже, очевидно, узнала знакомые места: она поднялась и возбужденно залаяла. Макс окинул их обеих не слишком ласковым взглядом и вытащил ключи из зажигания. Стоило ему открыть дверцу, как Джозефина стремительно пробежала по двум парам коленей и выскочила из машины.
   – Она без ошейника, – встревожилась Джули.
   – У Джозефины есть свои недостатки, видит бог, у нее их полно, но, в отличие от некоторых, она не убегает, как ненормальная, куда глаза глядят.
   Джули ощетинилась, но Макс покинул машину, прежде чем она успела ответить. Она открыла свою дверцу и тоже вышла, не давая ему проявить любезность и помочь ей.
   – Это ты на меня намекал? – спросила она подозрительно вежливым тоном, огибая «Блейзер» ему навстречу.
   Он остановился, поджидая ее на краю тротуара. Темные очки уже были у него на носу. Глаз она не видела, но его поза со скрещенными на груди руками была вполне красноречива: может, он и проявил слабость, привезя ее к себе в дом, но особой радости по этому поводу не испытывал.
   – Ты хоть понимаешь, что весь этот бардак на перекрестке случился из-за тебя? – Его голос, всегда по-южному медлительный, сейчас звучал отрывисто.
   Джули подошла к нему и встала, воинственно подбоченившись
   – Из-за меня?! Это ты бросил машину посреди дороги!
   – Потому что ты, как ребенок, выскочила из машины посреди дороги и убежала. И что, по-твоему, я должен был делать? Взять и уехать, оставив тебя шататься бог знает где?
   – Хочешь верь, хочешь нет, но мне хватило бы ума вызвать по телефону такси и отправиться куда надо, то есть назад в магазин.
   – Так я и поверил, – пробормотал Макс сквозь зубы, но Джули расслышала и уже раскрыла рот, чтобы распять его словами, когда его окликнул женский голос:
   – Макс! Макс! Ты не видел моего Гаса?
   Макс повернулся на голос. Приложив ладонь козырьком к глазам, Джули разглядела маленькую старушку в домашнем ситцевом платье в цветочек, стоящую на крылечке третьего от них дома.
   – Нет, не видел миссис Лейферман, – вежливо отозвался Макс.
   – Нет, ты не представляешь, что это за человек! Я его послала вынести мусор, а он пропал! Бьюсь об заклад, пошел за угол покурить!
   – Не удивлюсь, если окажется, что вы правы. – Макс бросил быстрый взгляд на Джули, взял ее за руку и направился к дому, уже привычным жестом ведя ее за собой. – Всего хорошего, миссис Лейферман. Миссис Лейферман помахала в ответ.
   – Она подруга моей бабушки и самая большая сплетница в Чарлстоне, – тихо пояснил Макс, отпирая дверь. – Наверняка она вышла только для того, чтобы поглядеть на тебя. В следующий раз, когда буду навещать бабушку, меня ждет допрос третьей степени.
   Он свистнул Джозефине, и она действительно тотчас же прибежала на зов, потом загнал в дом обеих «зловредных сучек». Входя, Джули заметила, что миссис Лейферман все еще стоит на своем крыльце и смотрит в их сторону.
   – Соседки шпионят за тобой, а потом доносят твоей бабушке?
   Эта мысль так насмешила Джули, что она решила больше на него не сердиться.
   – Бабушка когда-то жила в этом доме, и они были ее соседками. Я выкупил у нее дом пять лет назад, когда она решила переехать к своей сестре, а я развелся. В доме почти все по-прежнему, я только выбросил кое-какие безделушки. Дедушкин «Шевроле» пятьдесят пятого года выпуска все еще стоит в гараже. А с месяц назад тетя Роза продала свой дом, и они с бабушкой вместе перебрались в дом для престарелых. Вот тогда-то мне и досталась опека над Джозефиной. Но, как бы то ни было, бабушка все еще поддерживает связи с соседями.
   – Мне кажется, это очень мило.
   Дом выглядел именно так, как ей запомнилось: полутемный, прохладный, уютно обжитой. Шторы были опущены, чтобы хоть немного защитить помещение от беспощадного солнца. Диван, кресла и телевизор стояли на своих местах. Разница состояла лишь в том, что кипа газет и журналов уже не валялась на полу возле кресла. Приглядевшись, Джули обнаружила, что они перекочевали на телевизор, и широко улыбнулась:
   Джозефина явно приучила Макса не разбрасывать бумаги по полу.
   – Ну да, не тебе же с этим жить.
   Ворчливый, как никогда, Макс закрыл за ними дверь, отрезав миссис Лейферман путь к дальнейшему наблюдению, снял темные очки и бросил их на столик в крошечной прихожей. За ними последовал пистолет, извлеченный откуда-то из-за спины. Тем временем Джозефина посмотрела на Джули, повиляла хвостиком, словно извиняясь на своем собачьем языке, и устремилась в кухню.
   – Не пытайся затеять со мной ссору, – сказала Джули Максу через плечо. – Ничего у тебя не выйдет.
   – Милая, я просто не понимаю, о чем ты говоришь.
   Макс подошел к ней сзади. Джули только открыла рот, чтобы отбрить его – потом она так и не смогла припомнить, что именно собиралась сказать, – как он обнял ее сзади за талию и его ладони накрыли ее груди.
   От удивления она напряглась всем телом и вздрогнула, в крови вспыхнули огненные шутихи желания.
   – Ладно, – сказал он. Его дыхание всколыхнуло волосы у нее на голове, его большое сильное тело прижималось к ней. – Ты получила, что хотела. Мы здесь одни. Если ты не передумала и все еще хочешь с кем-то переспать в отместку Сиду, я к твоим услугам.
   Что-то в его тоне – во всем его подходе – подсказало ей, что он хочет ее шокировать или рассердить, чтобы она отказалась. А ведь если бы к этому времени, подумала Джули, стоя неподвижно, пока его руки сжимались и возбуждающе стискивали ее груди, она не изучила его настолько хорошо, чтобы догадаться о его намерениях, он мог бы и преуспеть.
   Но она его раскусила.
   Джули повернулась к нему лицом, обняла за шею и отстранилась на минутку, чтобы оценить ситуацию. Ее обнаженные руки казались загорелыми, тонкими и изящными на фоне его пестрой рубашки с пальмами и попугаями. Футболка ослепительно белела по контрасту с бронзовой кожей у него на шее. Хотя Джули была на каблуках, она не доставала макушкой до его носа, и это лишний раз напомнило ей, какой он большой. Он хмурился, глядя на нее сверху вниз, его рот все еще был недовольно сжат.
   Но у Макса, решила Джули, даже недовольство выглядело сексуально. Он был сексуален в любом настроении. Пусть дуется, если хочет, она согласна терпеть его недовольство.
   – Ну, так начинай меня раздевать, – сказала она с еле заметной улыбкой, не сводя с него глаз. – И не забудь я должна закричать.
   Его глаза вспыхнули, руки, до сих пор блуждавшие по груди, переместились вниз и с силой сжали ее бедра. У Джули возникло впечатление, что он собирается отодвинуть ее от себя, и она еще крепче обвила руками его шею.
   – Черт бы тебя побрал, Джули, – начал он, хмурясь все больше, так что брови сошлись на переносье.
   – А ты симпатичный, когда злишься, – сказала она.
   – Симпатичный? – переспросил он с отвращением.
   Джули невольно улыбнулась и самым простейшим образом положила конец дальнейшим препирательствам: поднялась на цыпочки и прижалась губами к его губам. Какая роскошь, подумала она, какое баловство – целоваться с ним вот так, просто потому что ей этого хочется. Их отношения перешли на новый уровень, вот что это означало. Помимо неукротимого сексуального влечения, между ними существовала доверительная близость, дружба, забота, вдруг ставшая ей дороже всего на свете.