Страница:
Продолжая слушать Орланду, Алекса все пыталась понять, почему она рассказывает обо всем этом именно ей, ведь они едва знакомы.
— А вот и то, что я действительно хотела показать тебе. — Орланда остановилась так неожиданно, что Алекса даже натолкнулась на нее. — Вот этот занавес я отодвину, и через стекло ты увидишь еще одну сценку. Сразу хочу предупредить тебя, что мы можем видеть их, а они нас нет. С той стороны это стекло выглядит как огромное зеркало. Сейчас ты станешь зрительницей моего личного театра и, надеюсь, получишь истинное удовольствие от сегодняшнего спектакля. В эту комнату дамы приводят мужчин, которых выбирают сами, будь то завсегдатаи нашего дома или их кучера. И если я или кто-то из моих гостей захочет… — Орланда гортанно засмеялась, а затем продолжила: — Если тебе захочется присоединиться к этим двоим в постели или занять место той женщины, ты можешь это сделать без колебаний! И могу пообещать, что никто не будет наблюдать за тобой, даже я!
Сказав это, Орланда стала медленно отодвигать тяжелый занавес, и Алекса увидела огромную комнату, все стены которой были увешаны зеркалами. В них отражался мягкий свет хрустальных ламп. Из мебели в этой комнате не было ничего, кроме огромной кровати, на которой одновременно смогли бы уместиться сразу три пары.
Действительно представление! Сама не сознавая того, Алекса крепко сцепила пальцы, а глаза ее заблестели. У нее было такое ощущение, как будто она смотрит через огромную витрину магазина! Отличие состояло лишь в том, что в этой витрине были не манекены, а живые люди.
Оба обнаженные и без масок, они сидели напротив друг друга. Алекса видела загорелую спину мужчины и лицо молодой женщины. Она была прелестна. Чуть приоткрыв губы, она наклонилась вперед, уронив серебристые волосы на грудь, отчего стала еще более соблазнительной. Красавица намеренно медленными движениями стала убирать волосы, обнажая прекрасную грудь. Она крепко обняла своего темноволосого партнера и, что-то прошептав ему, неистово прижалась к нему, они опустились на подушки, а ее ноги цвета слоновой кости крепко сжали его бедра.
— Она всегда голодна и нетерпелива, эта Мадалена! — прошептала Орланда, когда мужчина, резко взяв женщину за плечи, решительно отодвинул ее от себя, а она продолжала прижиматься к нему, ее бедра постоянно двигались.
Алекса почувствовала, что ее бросило в жар, а дыхание участилось. Помимо воли сердце ее гулко забилось. Кровать действительно превратилась в арену, когда мужчина и женщина, подобно молодым животным, повели свою страстную любовную игру, постоянно меняя позиции, при этом мужчина контролировал неистовую страсть своей партнерши, продлевая дикое, неземное наслаждение. И вдруг Мадалена откинула голову назад, причем так резко, что на шее у нее проступили вены, рот ее приоткрылся, а тело ее стало содрогаться. Именно в этот момент Алекса отчетливо поняла то, о чем подсознательно догадалась с самого начала, но не хотела себе признаться, поддавшись болезненному желанию досмотреть до конца этот неистовый акт.
Ее тяжелое дыхание больше походило на свист, а в голове отчаянно метались мысли. Распутник! Лицемерная скотина! И подумать только, этот зверь, привыкший пользоваться услугами проституток, осмелился соблазнять невинную девушку, которой она была тогда, и его руки так же дотрагивались и до ее тела, с той же лаской, с какой они ласкали этих платных проституток! Если бы ее не научили за последнее время управлять своими чувствами, она бы… она бы…
— Дорогая! Я и не подозревала, что мой театр произведет на тебя такое впечатление. Или может быть, один из участников представления привел тебя в такое состояние?
Гортанный голос Орланды вернул Алексу к реальности. Она с трудом оторвала взгляд от кровати и распростертых на ней тел: одно — цвета слоновой кости, другое — бронзовое. Пока Алекса пыталась найти подходящий ответ, Орланда, подмигнув ей, продолжала:
— Если твои колебания связаны с тем, что ты только что увидела, смею заверить тебя, что он далек от… изнеможения. Я лично знаю всего нескольких мужчин, которые могут так себя контролировать. И хочу предупредить тебя, что, если на твоем пути встретится один из них, ты будешь либо очень счастлива, либо очень несчастна! Ну что, теперь, когда Мадалена получила удовольствие, может быть, ты займешь ее место? Я думаю, ты уже поняла, что здесь не стоит стесняться.
Пока Орланда говорила, Алексе удалось взять себя в руки. Повернувшись спиной к стеклу, она ответила:
— Я нисколько не стесняюсь, но я уверена, что он относится к тому типу несчастных мужчин, которые считают, что могут доставить женщине удовольствие, а сами при этом изо всех сил сдерживают себя. Бедные, как же им тяжело!
— Ты действительно так думаешь? — Орланда пожала плечами. — Что ж, если тебе не хочется самой выяснить, кто же из нас прав, тогда, может быть, тебе хочется увидеть еще какое-нибудь представление?
— Наверное, я лучше посмотрю, как чувствует себя мой муж, прежде чем решу, чем мне заняться дальше, — быстро сказала Алекса, мечтая лишь о том, чтобы ее голос не звучал слишком лицемерно. Он опять начал заниматься любовью с этой ненасытной Мадаленой! Неужели нет предела его дикому распутству? Если бы она могла убежать отсюда, не показав себя полной дурой! Однако она заставила себя медленно идти по коридору, чтобы показать Орланде, что она с неохотой покидает ее театр фантазий.
— Должна признать, что я восхищена вашей идеей с зеркалом, которое лишь с одной стороны выглядит как зеркало, а с другой — как обычное стекло. — Алекса заставила себя говорить вежливо и любезно, когда они вновь вернулись в спальню Орланды. — Было очень мило с вашей стороны позволить мне увидеть все это.
Орланда остановилась у зеркала, чтобы привести в порядок прическу и добавить немного румян на щеки.
— Дорогая, — сказала она, глядя в зеркало, — должна признать, что эта чудесная идея с зеркалом принадлежит не мне, а одному моему близкому другу. Ты слышала о мадам Оливье?
Вопрос удивил Алексу, и она нахмурила брови, пытаясь вспомнить это имя.
— Нет. Во всяком случае, я не могу вспомнить. А я ее должна знать?
Продолжая изучать свое отражение в зеркале, Орланда поправляла то прическу, то украшения, но Алекса заметила, что теперь темные глаза собеседницы внимательно изучают ее. Тем не менее, голос Орланды, когда она отвечала, звучал так же легко и непринужденно, как обычно:
— Дорогая, я просто поинтересовалась. Тем более что в последнее время мне задают слишком много вопросов.
Орланда резко повернулась и посмотрела в лицо озадаченной Алексе.
— Адвокаты! — Она презрительно хмыкнула. — Почему я вообще должна что-то рассказывать адвокатам? Особенно после того, как все эти годы они старались найти мою самую лучшую, самую близкую подругу. Очень мало людей, которым я доверяю, и меньше всего я доверяю адвокатам. Но когда сэр Джон, да, да, твой муж, тоже вдруг стал задавать мне такие же вопросы, мне стало интересно. Даже любопытно. Я стала спрашивать себя, почему через столько лет люди стараются найти Соланж Бувард?
Глава 25
Глава 26
— А вот и то, что я действительно хотела показать тебе. — Орланда остановилась так неожиданно, что Алекса даже натолкнулась на нее. — Вот этот занавес я отодвину, и через стекло ты увидишь еще одну сценку. Сразу хочу предупредить тебя, что мы можем видеть их, а они нас нет. С той стороны это стекло выглядит как огромное зеркало. Сейчас ты станешь зрительницей моего личного театра и, надеюсь, получишь истинное удовольствие от сегодняшнего спектакля. В эту комнату дамы приводят мужчин, которых выбирают сами, будь то завсегдатаи нашего дома или их кучера. И если я или кто-то из моих гостей захочет… — Орланда гортанно засмеялась, а затем продолжила: — Если тебе захочется присоединиться к этим двоим в постели или занять место той женщины, ты можешь это сделать без колебаний! И могу пообещать, что никто не будет наблюдать за тобой, даже я!
Сказав это, Орланда стала медленно отодвигать тяжелый занавес, и Алекса увидела огромную комнату, все стены которой были увешаны зеркалами. В них отражался мягкий свет хрустальных ламп. Из мебели в этой комнате не было ничего, кроме огромной кровати, на которой одновременно смогли бы уместиться сразу три пары.
Действительно представление! Сама не сознавая того, Алекса крепко сцепила пальцы, а глаза ее заблестели. У нее было такое ощущение, как будто она смотрит через огромную витрину магазина! Отличие состояло лишь в том, что в этой витрине были не манекены, а живые люди.
Оба обнаженные и без масок, они сидели напротив друг друга. Алекса видела загорелую спину мужчины и лицо молодой женщины. Она была прелестна. Чуть приоткрыв губы, она наклонилась вперед, уронив серебристые волосы на грудь, отчего стала еще более соблазнительной. Красавица намеренно медленными движениями стала убирать волосы, обнажая прекрасную грудь. Она крепко обняла своего темноволосого партнера и, что-то прошептав ему, неистово прижалась к нему, они опустились на подушки, а ее ноги цвета слоновой кости крепко сжали его бедра.
— Она всегда голодна и нетерпелива, эта Мадалена! — прошептала Орланда, когда мужчина, резко взяв женщину за плечи, решительно отодвинул ее от себя, а она продолжала прижиматься к нему, ее бедра постоянно двигались.
Алекса почувствовала, что ее бросило в жар, а дыхание участилось. Помимо воли сердце ее гулко забилось. Кровать действительно превратилась в арену, когда мужчина и женщина, подобно молодым животным, повели свою страстную любовную игру, постоянно меняя позиции, при этом мужчина контролировал неистовую страсть своей партнерши, продлевая дикое, неземное наслаждение. И вдруг Мадалена откинула голову назад, причем так резко, что на шее у нее проступили вены, рот ее приоткрылся, а тело ее стало содрогаться. Именно в этот момент Алекса отчетливо поняла то, о чем подсознательно догадалась с самого начала, но не хотела себе признаться, поддавшись болезненному желанию досмотреть до конца этот неистовый акт.
Ее тяжелое дыхание больше походило на свист, а в голове отчаянно метались мысли. Распутник! Лицемерная скотина! И подумать только, этот зверь, привыкший пользоваться услугами проституток, осмелился соблазнять невинную девушку, которой она была тогда, и его руки так же дотрагивались и до ее тела, с той же лаской, с какой они ласкали этих платных проституток! Если бы ее не научили за последнее время управлять своими чувствами, она бы… она бы…
— Дорогая! Я и не подозревала, что мой театр произведет на тебя такое впечатление. Или может быть, один из участников представления привел тебя в такое состояние?
Гортанный голос Орланды вернул Алексу к реальности. Она с трудом оторвала взгляд от кровати и распростертых на ней тел: одно — цвета слоновой кости, другое — бронзовое. Пока Алекса пыталась найти подходящий ответ, Орланда, подмигнув ей, продолжала:
— Если твои колебания связаны с тем, что ты только что увидела, смею заверить тебя, что он далек от… изнеможения. Я лично знаю всего нескольких мужчин, которые могут так себя контролировать. И хочу предупредить тебя, что, если на твоем пути встретится один из них, ты будешь либо очень счастлива, либо очень несчастна! Ну что, теперь, когда Мадалена получила удовольствие, может быть, ты займешь ее место? Я думаю, ты уже поняла, что здесь не стоит стесняться.
Пока Орланда говорила, Алексе удалось взять себя в руки. Повернувшись спиной к стеклу, она ответила:
— Я нисколько не стесняюсь, но я уверена, что он относится к тому типу несчастных мужчин, которые считают, что могут доставить женщине удовольствие, а сами при этом изо всех сил сдерживают себя. Бедные, как же им тяжело!
— Ты действительно так думаешь? — Орланда пожала плечами. — Что ж, если тебе не хочется самой выяснить, кто же из нас прав, тогда, может быть, тебе хочется увидеть еще какое-нибудь представление?
— Наверное, я лучше посмотрю, как чувствует себя мой муж, прежде чем решу, чем мне заняться дальше, — быстро сказала Алекса, мечтая лишь о том, чтобы ее голос не звучал слишком лицемерно. Он опять начал заниматься любовью с этой ненасытной Мадаленой! Неужели нет предела его дикому распутству? Если бы она могла убежать отсюда, не показав себя полной дурой! Однако она заставила себя медленно идти по коридору, чтобы показать Орланде, что она с неохотой покидает ее театр фантазий.
— Должна признать, что я восхищена вашей идеей с зеркалом, которое лишь с одной стороны выглядит как зеркало, а с другой — как обычное стекло. — Алекса заставила себя говорить вежливо и любезно, когда они вновь вернулись в спальню Орланды. — Было очень мило с вашей стороны позволить мне увидеть все это.
Орланда остановилась у зеркала, чтобы привести в порядок прическу и добавить немного румян на щеки.
— Дорогая, — сказала она, глядя в зеркало, — должна признать, что эта чудесная идея с зеркалом принадлежит не мне, а одному моему близкому другу. Ты слышала о мадам Оливье?
Вопрос удивил Алексу, и она нахмурила брови, пытаясь вспомнить это имя.
— Нет. Во всяком случае, я не могу вспомнить. А я ее должна знать?
Продолжая изучать свое отражение в зеркале, Орланда поправляла то прическу, то украшения, но Алекса заметила, что теперь темные глаза собеседницы внимательно изучают ее. Тем не менее, голос Орланды, когда она отвечала, звучал так же легко и непринужденно, как обычно:
— Дорогая, я просто поинтересовалась. Тем более что в последнее время мне задают слишком много вопросов.
Орланда резко повернулась и посмотрела в лицо озадаченной Алексе.
— Адвокаты! — Она презрительно хмыкнула. — Почему я вообще должна что-то рассказывать адвокатам? Особенно после того, как все эти годы они старались найти мою самую лучшую, самую близкую подругу. Очень мало людей, которым я доверяю, и меньше всего я доверяю адвокатам. Но когда сэр Джон, да, да, твой муж, тоже вдруг стал задавать мне такие же вопросы, мне стало интересно. Даже любопытно. Я стала спрашивать себя, почему через столько лет люди стараются найти Соланж Бувард?
Глава 25
Позже, когда у нее появилось время обдумать все, что она увидела и услышала в тот необыкновенный вечер, Алекса часто задавала себе вопрос, как же ей удалось не расхохотаться истерически, когда Орланда, внимательно посмотрев на нее, наконец объяснила свои слова, звучавшие столь таинственно. Соланж Бувард, давно потерянная тетя Соланж, которую они так хотели найти, была не кто иная, как мадам Оливье, известная во всей Европе как владелица двух самых дорогих и изысканных домов фантазий в Лондоне. Какая ирония! Именно в римском борделе Алекса в первый раз услышала, кем стала сестра ее матери.
Услышав об этом, она была так ошеломлена, что не смогла произнести ни слова. Орланда восприняла это молчание за непонимание, поэтому, нетерпеливо тряхнув головой, постаралась разъяснить свои слова:
— Я не знаю, что тебе уже рассказали эти двое. Этот Мартин Ховард, который вечно цеплялся за Викторию, и его сестра Хэриет, которая прикидывалась другом Виктории и Соланж, хотя на самом деле ее пожирали ревность и ненависть, потому что она всегда хотела заполучить Дэра… а он выбрал Викторию. Если бы только ты могла видеть ее лицо, когда она узнала об их помолвке. А мы с Соланж видели. «Будь осторожна, — предупредила я Соланж. — Она решит, что во всем виновата ты, она уже сейчас ненавидит тебя!» И, конечно же, я оказалась права. Когда Дэр так неожиданно воскрес из мертвых, это стало известно всему Лондону. Тогда я уехала в Италию с моим первым виконтом… Поверь мне, я еще раз предупредила ее, что не нужно больше встречаться с Дэром, который уже стал маркизом Ньюбери. Но моя бедная Соланж имела слабость ко всем симпатичным мужчинам, и у нее всегда были виды на Кевина Дэмерона, даже когда она узнала, что он ухаживает за ее младшей сестрой. Да…
Пока Орланда говорила, она все время вертела в руках мундштук с тонкой золотистой сигарой. Теперь она, наконец, зажгла ее и глубоко затянулась.
— Да, — повторила она, задумчиво посмотрев на Алексу. — Если бы я тогда была рядом, я бы обязательно посоветовала ей быть осторожнее, особенно с ведьмой, так мы называли маркизу Аделину. Дьявольская женщина. Тебе тоже следует быть с ней поосторожней.
Еще о многом рассказала ей тогда Орланда, и когда она наконец закончила, у Алексы уже не было желания смеяться. Благодаря случайности, какому-то странному стечению обстоятельств она узнала значительно больше, чем должна была. Она с тоской подумала, что лучше бы ей уж было родиться дочерью Мартина Ховарда и не иметь никакого отношения к этому отвратительному семейству. Ее бабка по отцу была аморальной, жестокой женщиной, способной на все: она легко убирала со своего пути досаждающих ей людей, как будто это были лишь надоедливые мухи. Она смогла пойти даже на то, чтобы избавиться от законной жены своего сына, она не остановилась перед угрозой скандала, только бы ее сын женился на дочери графа, хотя это и считается многоженством. Кстати, у него теперь уже три дочери. Ну а что касается самого Кевина Дэмерона, то Алекса поймала себя на мысли, что не может больше думать о нем как о своем отце. Кем нужно быть, чтобы так бессердечно бросить молоденькую жену с грудным ребенком, заставив ее поверить в твою гибель, а потом вернуться и через два года жениться на другой женщине, которую выбрала для него его мать? Но и это не все, было еще кое-что более ужасное, если, конечно, Орланде можно доверять.
Когда Орланда замолчала, чтобы зажечь еще одну сигарету, она вопросительно посмотрела на Алексу в ожидании вопросов, но молодая женщина молчала. Могло показаться, что она превратилась в мраморную статую.
— Дорогая, надеюсь, я не сказала ничего лишнего? Но если ты собираешься в Англию, то ты можешь там встретиться со всеми этими людьми, поэтому тебе лучше знать обо всем заранее. Ты согласна?
— Расскажите мне все, пожалуйста. Мои… Они мои сводные сестры — как странно это звучит! Вы что-нибудь знаете о них, какие они? Они, наверное, еще маленькие? — Ее лицо вдруг стало жестким. — А он, маркиз Ньюбери… Что с ним теперь?
Вместо того чтобы немедленно ответить на все эти вопросы, Орланда наклонилась и предложила Алексе сигару. Та, хоть никогда раньше и не курила, взяла ее без колебаний.
— Давай я зажгу ее для тебя…
По лицу Орланды Алекса поняла, что она уже догадалась о ее неопытности, хотя еще и не произнесла ни слова. Зажигая сигару, Орланда предупредила, что не нужно сразу сильно затягиваться.
— Смотри, как я это делаю, но только тебе пока не стоит затягивать дым в легкие, будет лучше, если ты для начала лишь немного подержишь его во рту. Вот так, посмотри. Иначе тебе может стать плохо.
Алекса была рада отвлечься от неприятного разговора хотя бы на несколько минут, но Орланда продолжала:
— Не думай, что я избегаю отвечать на твои вопросы, дорогая. Я расскажу тебе все, что знаю. Но на сегодня хватит, я думаю. Слишком много потрясений. Мне кажется, тебе нужно время, чтобы обдумать все, о чем сегодня услышала. Также… — Орланда откинулась и кокетливо улыбнулась: — Мне тоже нужно время, чтобы обдумать все, что я узнала о тебе сегодня. — Поймав удивленный взгляд Алексы, Орланда ухмыльнулась: — Это удивляет тебя? Дорогая, в нашей профессии только те достигают такого положения, как я, кто хорошо изучил человеческую природу, особенно ее слабости. Я тщательно наблюдаю, а что-то интуитивно чувствую. Хорошая мадам должна понимать женщин и их эмоции не хуже, а может быть, даже и лучше, чем она понимает мужчин. Потушив сигарету в серебряной пепельнице, Орланда под озабоченным, недоумевающим взглядом Алексы встала и, отряхнув юбки, почти с вызовом сказала:
— Боюсь, иногда я слишком много болтаю — дурная привычка. Соланж всегда ругала меня за это.
Не отдавая себе отчета, Алекса последовала примеру Орланды и поднялась; она была огорчена, поскольку еще очень многое не было сказано. И тут, несмотря на то, что она старалась очень тщательно обращаться с сигарой и не затягиваться дымом, она вдруг почувствовала, что голова ее вдруг «поплыла».
Она всегда ненавидела признаваться в собственной слабости даже самой себе и терпеть не могла, когда ее жалели! Орланда, несомненно, начнет заботиться о ней и суетиться, как только поймет, как на нее подействовали всего несколько затяжек. Глубоко вздохнув, Алекса крепко взялась за спинку стула и решилась задать еще один вопрос:
— Пожалуйста… — Орланда остановилась и посмотрела на Алексу, которая старалась говорить твердо и уверенно. — Поскольку вы продемонстрировали мне свое расположение этой откровенной и честной беседой, я надеюсь, вы не будете возражать, если я попрошу вас еще об одном одолжении… — После секундного колебания Алекса продолжила: — Вы не могли бы сказать мне, как я… выдаю себя, свои чувства… Я прилагаю все усилия для того, чтобы скрыть свои чувства, чтобы не показать своих истинных эмоций, и мне казалось, что я уже научилась контролировать себя. Скажите, я ошибаюсь?
Орланда внимательно посмотрела на нее и, улыбнувшись, ответила:
— Понимаешь, дорогая, я могу говорить лишь о том, что сама интуитивно чувствую в тебе. Что бы ты хотела, чтобы я сказала тебе? И ты уверена, что действительно хочешь это услышать?
Алекса прикусила губу, а затем решительно вскинула голову:
— Я думаю, я действительно хочу услышать ваше мнение о себе. Мне уже не раз приходилось выслушивать правду о себе.
— Да? — задумчиво сказала Орланда. — Тогда прости мне мою откровенность, тебе уже говорили, что ты женщина, с которой хочется заниматься любовью? — Не обращая внимания на краску, залившую лицо Алексы, Орланда безжалостно продолжала: — Что я точно знаю о тебе, дорогая, это то, что сегодня тебе очень хотелось быть на месте Мадалены. Ты хотела, чтобы мужчина, который был с ней, делал то же самое и с тобой, так же ласкал тебя и доставлял тебе такое же удовольствие.
Теперь Алекса побледнела, а пальцы судорожно вцепились в спинку стула, как будто это была та спасительная соломинка, которая поможет ей не утонуть. Она не могла произнести ни слова, а ее тело била мелкая дрожь. Как это возможно, что ее самые тайные, так тщательно скрываемые мысли можно так легко прочесть? И Господи, она не могла отрицать, что все сказанное Орландой правда!
Взглянув на побледневшую Алексу, Орланда смягчилась:
— Ты видела его лицо. Ты знаешь, кто он и какие у него связи? Даже мне стало любопытно!
С трудом приходя в себя, Алекса прошептала:
— Связи? Я не…
— Возможно, ты действительно не знаешь. Что ж, моя дорогая, поскольку ты племянница Соланж, я, пожалуй, позволю себе нарушить одно из своих правил и кое-что расскажу тебе. Когда я говорила о «связях», я имела в виду семейные связи. По линии твоего отца. Гостем Мадалены был сегодня не кто иной, как прямой наследник твоего отца, будущий маркиз Ньюбери. Сейчас он пока виконт Эмбри. Лорд Николас Дэмерой, виконт Эмбри. Он прекрасно образован, а кроме того, и хорош собой, у него великолепная фигура, ты согласна со мной, дорогая? Я все время думаю о том, как было бы забавно, если бы ты увела его у Мадалены. Но ты еще не настолько испорчена, как я, а жаль. На твоем месте я бы непременно воспользовалась ситуацией со всеми вытекающими отсюда интригующими последствиями!
От этих слов у Алексы бешено застучало сердце, его удары набатом звучали у нее в ушах, ей даже показалось, что она сейчас оглохнет. Значит, с самого начала он притворялся и намеренно лгал ей, он даже представился ей под чужим именем! Но зачем? Знал ли он уже тогда, чьей дочерью она является на самом деле и сколько неприятностей она может доставить некоторым людям своим появлением в Лондоне, особенно если она заявит о своих правах? Теперь ясно, почему он сделал все возможное, чтобы помешать их встрече с лордом Чарльзом.
От одной мысли о том, что она обманута, Алекса заскрежетала зубами и ее затрясло от переполнявшей ее ярости. Орланда даже испугалась, как бы у нее не начался нервный припадок. Обняв девушку за талию, она ласково сказала:
— Мое бедное дитя! Если бы я знала, что это будет таким шоком для тебя… Возможно, тебе лучше немного посидеть? Бокал бренди…
— Нет! — Резкий, почти грубый голос, который услышала Алекса, был совсем не похож на ее собственный. — Нет, я не хочу бренди. Извращенный ум, вы говорили? Ум, достаточно извращенный и тонкий для того, чтобы сделать так, чтобы лжецы сами попали в свои сети! — Она рассмеялась, в ее смехе звучало столько ненависти и горечи одновременно, что Орланда невольно отступила и внимательно посмотрела на Алексу. — Как же я их всех ненавижу и презираю! Слава Богу, что я не ношу это имя! Дэмероны с их надменностью и высокомерием, ложной гордостью и лицемерием! Но клянусь, что, когда я расправлюсь с ними, у них не останется ни высокомерия, ни гордости, ни положения в обществе!
Алекса злобно ухмыльнулась и сузившимися глазами посмотрела на Орланду, которая не могла произнести ни слова.
— Как вы думаете, я смогу научиться изощренности? Стать хорошей актрисой? Я теперь точно знаю, что смогу научиться всему и смогу сделать абсолютно все для того, чтобы отомстить им. Вы же тоже ненавидите их, да? Если вы откажетесь помочь мне, возможно, моя тетя Соланж поможет, когда я встречусь с ней. Ну а если и она откажется, тогда у меня достаточно денег для того, чтобы нанять лучших адвокатов и кого там еще потребуется. Но я сделаю это! Им не удастся убрать леди Трэйверс со своего пути так же легко, как они убрали мою мать и тетю, да и всех остальных, которые становились на пути этой ведьмы. По-моему, вы именно так назвали ее? Что ж, возможно, я достаточно похожа на свою бабку для того, чтобы сражаться с ней ее же оружием! Что вы думаете по этому поводу, а? Вы поможете мне советом?
Все это время Орланда молча слушала Алексу и смотрела на нее ничего не выражающими глазами. Теперь она лишь пожала плечами и, коротко вздохнув, ответила:
— Я думаю, если мы хотим продолжить нашу беседу, нам лучше сесть, а то, честно говоря, меня раздражает, что ты мечешься, как леопард в клетке, и я никак не могу сосредоточиться… Пожалуйста!
Орланда нетерпеливо указала Алексе на стул, а сама прошла к буфету, в котором стояли бокалы и несколько графинов. Не поворачиваясь, она сказала:
— Я хочу выпить бренди. Тебе принести? — И не дожидаясь ответа, она наполнила бокал и для нее. Подойдя к Алексе, она протянула бокал, а потом, удобно устроившись в кресле, продолжала: — Ты хочешь моего совета, дорогая? Гм-м… — Подняв бокал, она внимательно стала изучать его содержимое. — В таком случае, дорогая, первое, что мне хотелось бы узнать от тебя, прежде чем ты мне все объяснишь, — как далеко ты готова зайти для того, чтобы добиться своей цели?
Услышав об этом, она была так ошеломлена, что не смогла произнести ни слова. Орланда восприняла это молчание за непонимание, поэтому, нетерпеливо тряхнув головой, постаралась разъяснить свои слова:
— Я не знаю, что тебе уже рассказали эти двое. Этот Мартин Ховард, который вечно цеплялся за Викторию, и его сестра Хэриет, которая прикидывалась другом Виктории и Соланж, хотя на самом деле ее пожирали ревность и ненависть, потому что она всегда хотела заполучить Дэра… а он выбрал Викторию. Если бы только ты могла видеть ее лицо, когда она узнала об их помолвке. А мы с Соланж видели. «Будь осторожна, — предупредила я Соланж. — Она решит, что во всем виновата ты, она уже сейчас ненавидит тебя!» И, конечно же, я оказалась права. Когда Дэр так неожиданно воскрес из мертвых, это стало известно всему Лондону. Тогда я уехала в Италию с моим первым виконтом… Поверь мне, я еще раз предупредила ее, что не нужно больше встречаться с Дэром, который уже стал маркизом Ньюбери. Но моя бедная Соланж имела слабость ко всем симпатичным мужчинам, и у нее всегда были виды на Кевина Дэмерона, даже когда она узнала, что он ухаживает за ее младшей сестрой. Да…
Пока Орланда говорила, она все время вертела в руках мундштук с тонкой золотистой сигарой. Теперь она, наконец, зажгла ее и глубоко затянулась.
— Да, — повторила она, задумчиво посмотрев на Алексу. — Если бы я тогда была рядом, я бы обязательно посоветовала ей быть осторожнее, особенно с ведьмой, так мы называли маркизу Аделину. Дьявольская женщина. Тебе тоже следует быть с ней поосторожней.
Еще о многом рассказала ей тогда Орланда, и когда она наконец закончила, у Алексы уже не было желания смеяться. Благодаря случайности, какому-то странному стечению обстоятельств она узнала значительно больше, чем должна была. Она с тоской подумала, что лучше бы ей уж было родиться дочерью Мартина Ховарда и не иметь никакого отношения к этому отвратительному семейству. Ее бабка по отцу была аморальной, жестокой женщиной, способной на все: она легко убирала со своего пути досаждающих ей людей, как будто это были лишь надоедливые мухи. Она смогла пойти даже на то, чтобы избавиться от законной жены своего сына, она не остановилась перед угрозой скандала, только бы ее сын женился на дочери графа, хотя это и считается многоженством. Кстати, у него теперь уже три дочери. Ну а что касается самого Кевина Дэмерона, то Алекса поймала себя на мысли, что не может больше думать о нем как о своем отце. Кем нужно быть, чтобы так бессердечно бросить молоденькую жену с грудным ребенком, заставив ее поверить в твою гибель, а потом вернуться и через два года жениться на другой женщине, которую выбрала для него его мать? Но и это не все, было еще кое-что более ужасное, если, конечно, Орланде можно доверять.
Когда Орланда замолчала, чтобы зажечь еще одну сигарету, она вопросительно посмотрела на Алексу в ожидании вопросов, но молодая женщина молчала. Могло показаться, что она превратилась в мраморную статую.
— Дорогая, надеюсь, я не сказала ничего лишнего? Но если ты собираешься в Англию, то ты можешь там встретиться со всеми этими людьми, поэтому тебе лучше знать обо всем заранее. Ты согласна?
— Расскажите мне все, пожалуйста. Мои… Они мои сводные сестры — как странно это звучит! Вы что-нибудь знаете о них, какие они? Они, наверное, еще маленькие? — Ее лицо вдруг стало жестким. — А он, маркиз Ньюбери… Что с ним теперь?
Вместо того чтобы немедленно ответить на все эти вопросы, Орланда наклонилась и предложила Алексе сигару. Та, хоть никогда раньше и не курила, взяла ее без колебаний.
— Давай я зажгу ее для тебя…
По лицу Орланды Алекса поняла, что она уже догадалась о ее неопытности, хотя еще и не произнесла ни слова. Зажигая сигару, Орланда предупредила, что не нужно сразу сильно затягиваться.
— Смотри, как я это делаю, но только тебе пока не стоит затягивать дым в легкие, будет лучше, если ты для начала лишь немного подержишь его во рту. Вот так, посмотри. Иначе тебе может стать плохо.
Алекса была рада отвлечься от неприятного разговора хотя бы на несколько минут, но Орланда продолжала:
— Не думай, что я избегаю отвечать на твои вопросы, дорогая. Я расскажу тебе все, что знаю. Но на сегодня хватит, я думаю. Слишком много потрясений. Мне кажется, тебе нужно время, чтобы обдумать все, о чем сегодня услышала. Также… — Орланда откинулась и кокетливо улыбнулась: — Мне тоже нужно время, чтобы обдумать все, что я узнала о тебе сегодня. — Поймав удивленный взгляд Алексы, Орланда ухмыльнулась: — Это удивляет тебя? Дорогая, в нашей профессии только те достигают такого положения, как я, кто хорошо изучил человеческую природу, особенно ее слабости. Я тщательно наблюдаю, а что-то интуитивно чувствую. Хорошая мадам должна понимать женщин и их эмоции не хуже, а может быть, даже и лучше, чем она понимает мужчин. Потушив сигарету в серебряной пепельнице, Орланда под озабоченным, недоумевающим взглядом Алексы встала и, отряхнув юбки, почти с вызовом сказала:
— Боюсь, иногда я слишком много болтаю — дурная привычка. Соланж всегда ругала меня за это.
Не отдавая себе отчета, Алекса последовала примеру Орланды и поднялась; она была огорчена, поскольку еще очень многое не было сказано. И тут, несмотря на то, что она старалась очень тщательно обращаться с сигарой и не затягиваться дымом, она вдруг почувствовала, что голова ее вдруг «поплыла».
Она всегда ненавидела признаваться в собственной слабости даже самой себе и терпеть не могла, когда ее жалели! Орланда, несомненно, начнет заботиться о ней и суетиться, как только поймет, как на нее подействовали всего несколько затяжек. Глубоко вздохнув, Алекса крепко взялась за спинку стула и решилась задать еще один вопрос:
— Пожалуйста… — Орланда остановилась и посмотрела на Алексу, которая старалась говорить твердо и уверенно. — Поскольку вы продемонстрировали мне свое расположение этой откровенной и честной беседой, я надеюсь, вы не будете возражать, если я попрошу вас еще об одном одолжении… — После секундного колебания Алекса продолжила: — Вы не могли бы сказать мне, как я… выдаю себя, свои чувства… Я прилагаю все усилия для того, чтобы скрыть свои чувства, чтобы не показать своих истинных эмоций, и мне казалось, что я уже научилась контролировать себя. Скажите, я ошибаюсь?
Орланда внимательно посмотрела на нее и, улыбнувшись, ответила:
— Понимаешь, дорогая, я могу говорить лишь о том, что сама интуитивно чувствую в тебе. Что бы ты хотела, чтобы я сказала тебе? И ты уверена, что действительно хочешь это услышать?
Алекса прикусила губу, а затем решительно вскинула голову:
— Я думаю, я действительно хочу услышать ваше мнение о себе. Мне уже не раз приходилось выслушивать правду о себе.
— Да? — задумчиво сказала Орланда. — Тогда прости мне мою откровенность, тебе уже говорили, что ты женщина, с которой хочется заниматься любовью? — Не обращая внимания на краску, залившую лицо Алексы, Орланда безжалостно продолжала: — Что я точно знаю о тебе, дорогая, это то, что сегодня тебе очень хотелось быть на месте Мадалены. Ты хотела, чтобы мужчина, который был с ней, делал то же самое и с тобой, так же ласкал тебя и доставлял тебе такое же удовольствие.
Теперь Алекса побледнела, а пальцы судорожно вцепились в спинку стула, как будто это была та спасительная соломинка, которая поможет ей не утонуть. Она не могла произнести ни слова, а ее тело била мелкая дрожь. Как это возможно, что ее самые тайные, так тщательно скрываемые мысли можно так легко прочесть? И Господи, она не могла отрицать, что все сказанное Орландой правда!
Взглянув на побледневшую Алексу, Орланда смягчилась:
— Ты видела его лицо. Ты знаешь, кто он и какие у него связи? Даже мне стало любопытно!
С трудом приходя в себя, Алекса прошептала:
— Связи? Я не…
— Возможно, ты действительно не знаешь. Что ж, моя дорогая, поскольку ты племянница Соланж, я, пожалуй, позволю себе нарушить одно из своих правил и кое-что расскажу тебе. Когда я говорила о «связях», я имела в виду семейные связи. По линии твоего отца. Гостем Мадалены был сегодня не кто иной, как прямой наследник твоего отца, будущий маркиз Ньюбери. Сейчас он пока виконт Эмбри. Лорд Николас Дэмерой, виконт Эмбри. Он прекрасно образован, а кроме того, и хорош собой, у него великолепная фигура, ты согласна со мной, дорогая? Я все время думаю о том, как было бы забавно, если бы ты увела его у Мадалены. Но ты еще не настолько испорчена, как я, а жаль. На твоем месте я бы непременно воспользовалась ситуацией со всеми вытекающими отсюда интригующими последствиями!
От этих слов у Алексы бешено застучало сердце, его удары набатом звучали у нее в ушах, ей даже показалось, что она сейчас оглохнет. Значит, с самого начала он притворялся и намеренно лгал ей, он даже представился ей под чужим именем! Но зачем? Знал ли он уже тогда, чьей дочерью она является на самом деле и сколько неприятностей она может доставить некоторым людям своим появлением в Лондоне, особенно если она заявит о своих правах? Теперь ясно, почему он сделал все возможное, чтобы помешать их встрече с лордом Чарльзом.
От одной мысли о том, что она обманута, Алекса заскрежетала зубами и ее затрясло от переполнявшей ее ярости. Орланда даже испугалась, как бы у нее не начался нервный припадок. Обняв девушку за талию, она ласково сказала:
— Мое бедное дитя! Если бы я знала, что это будет таким шоком для тебя… Возможно, тебе лучше немного посидеть? Бокал бренди…
— Нет! — Резкий, почти грубый голос, который услышала Алекса, был совсем не похож на ее собственный. — Нет, я не хочу бренди. Извращенный ум, вы говорили? Ум, достаточно извращенный и тонкий для того, чтобы сделать так, чтобы лжецы сами попали в свои сети! — Она рассмеялась, в ее смехе звучало столько ненависти и горечи одновременно, что Орланда невольно отступила и внимательно посмотрела на Алексу. — Как же я их всех ненавижу и презираю! Слава Богу, что я не ношу это имя! Дэмероны с их надменностью и высокомерием, ложной гордостью и лицемерием! Но клянусь, что, когда я расправлюсь с ними, у них не останется ни высокомерия, ни гордости, ни положения в обществе!
Алекса злобно ухмыльнулась и сузившимися глазами посмотрела на Орланду, которая не могла произнести ни слова.
— Как вы думаете, я смогу научиться изощренности? Стать хорошей актрисой? Я теперь точно знаю, что смогу научиться всему и смогу сделать абсолютно все для того, чтобы отомстить им. Вы же тоже ненавидите их, да? Если вы откажетесь помочь мне, возможно, моя тетя Соланж поможет, когда я встречусь с ней. Ну а если и она откажется, тогда у меня достаточно денег для того, чтобы нанять лучших адвокатов и кого там еще потребуется. Но я сделаю это! Им не удастся убрать леди Трэйверс со своего пути так же легко, как они убрали мою мать и тетю, да и всех остальных, которые становились на пути этой ведьмы. По-моему, вы именно так назвали ее? Что ж, возможно, я достаточно похожа на свою бабку для того, чтобы сражаться с ней ее же оружием! Что вы думаете по этому поводу, а? Вы поможете мне советом?
Все это время Орланда молча слушала Алексу и смотрела на нее ничего не выражающими глазами. Теперь она лишь пожала плечами и, коротко вздохнув, ответила:
— Я думаю, если мы хотим продолжить нашу беседу, нам лучше сесть, а то, честно говоря, меня раздражает, что ты мечешься, как леопард в клетке, и я никак не могу сосредоточиться… Пожалуйста!
Орланда нетерпеливо указала Алексе на стул, а сама прошла к буфету, в котором стояли бокалы и несколько графинов. Не поворачиваясь, она сказала:
— Я хочу выпить бренди. Тебе принести? — И не дожидаясь ответа, она наполнила бокал и для нее. Подойдя к Алексе, она протянула бокал, а потом, удобно устроившись в кресле, продолжала: — Ты хочешь моего совета, дорогая? Гм-м… — Подняв бокал, она внимательно стала изучать его содержимое. — В таком случае, дорогая, первое, что мне хотелось бы узнать от тебя, прежде чем ты мне все объяснишь, — как далеко ты готова зайти для того, чтобы добиться своей цели?
Глава 26
Всем было хорошо известно, что близнецы-виконты постоянно спорили, именно этим они занимались и сейчас.
— Говорю тебе, это была она! Я не могу ошибиться!
— Все покрыто тайной, старик! Ты даже не имеешь права об этом говорить, ты же знаешь!
— Не важно! Волосы… такого необычного цвета. И руки… Я всегда обращаю внимание на руки. Пальцы. У нее то же самое кольцо. Необычное.
— Все равно я не уверен! Ты подумай, это вряд ли подходящее место для настоящей леди! Кроме того, это Рим, а та была в Неаполе. Ты должен признать это, а? Мы же тогда решили с тобой, что она настоящая леди! Она и говорила соответственно, очень была похожа на маму, когда она хочет поставить нас на место. Кроме того, ты не хуже меня знаешь, что Дамиано не сдаст свой дом кому попало! Нет, нет, старик! Невозможно!
— Я сам знаю, когда я уверен, а когда нет, Роджер! Это она, совершенно точно! Вспомни, что Гранг рассказывал нам в прошлом году, когда впервые попал сюда. Настоящие леди, он сказал. Почему же иначе они тогда надевают маски?
— Ты все равно не убедил меня, Майлс. Несмотря на то что…
— Несмотря на что?
Близнецы удобно расположились в креслах, стоящих на тенистой террасе, выходящей в прекрасный сад с фонтанами и статуями. Услышав голос, оба вздрогнули от неожиданности.
— Я думаю, мне следует извиниться за то, что я прервал такой интересный разговор! — Виконт Эмбри, не торопясь, подошел к ним.
Две пары голубых глаз с удивлением смотрели на него из-под соломенных шляп. Эти глаза округлились, когда молодые люди увидели, что он гуляет под таким жарким солнцем с непокрытой головой, без рубашки и босиком. Как обычно, на его темном, дьявольском лице ничего невозможно было прочесть, пока он внимательно рассматривал близнецов, а потом удовлетворено сказал:
— Я хотел немного поспать на солнышке, но ваши голоса разбудили меня, и, должен признаться, ваш разговор заинтриговал меня. Ты сказал, волосы необычного цвета, да, Майлс? Руки, нет, пальцы… Необычное кольцо, да? И ты упомянул своего друга Дамиано, да? Именно его виллу мы посещали и «попали в переплет», хотя вы видели только горничную, а может, на самом деле это была ее хозяйка? Память иногда подводит меня, так что вы уж поправьте меня, если я ошибаюсь…
— О… извините, что мы разбудили вас, Эмбри. Мы не знали, что вы здесь… Мы тогда бы так не шумели… — Виконт Селби многозначительно посмотрел на своего брата.
— Действительно. Мы не знали, что вы дремлете где-то поблизости. В любом случае, говорят, спать на солнце небезопасно. Можно получить солнечный удар!
— Я поступил беспечно. — Голос Эмбри оставался спокойным, но глаза его посурове и и взгляд стал жестким. Молодые люди почувствовали себя неудобно и никак не могли понять причины такой резкой перемены его настроения. — Я думаю, мне удалось избежать страшных последствий сна на солнце только благодаря римским богам, которые хранят меня. Вернее, не богам, а одной богине. Может быть, Венеры? Я где-то читал, что есть обычай посещать ее храм раз в неделю, чтобы поблагодарить ее…
Когда он скрылся в доме, близнецы переглянулись.
— Как ты думаешь, он знает? По-моему, мы не сказали ничего определенного!
— Конечно, нет! — сказал Майлс. — Мы вообще ничего не сказали. Но возможно, нам следует еще раз пойти туда, когда пойдет он. Так, на всякий случай. Мы не можем позволить, чтобы кто-нибудь думал, что мы не держим своего слова.
Раз уж двое молодых людей решили, что второй визит в храм Венеры необходим для того, чтобы защитить свою честь и достоинство, они не видели причин, почему бы им в данном случае не совместить выполнение долга с получением наслаждения. Тем более они собираются вернуться в Лондон в ближайшие два дня. Они отправили мадам Орланде записку с просьбой принять их у себя сегодня вечером и заказали карету ровно на восемь часов, ни на секунду не сомневаясь, что получат вежливое согласие.
Когда они наконец прибыли в храм Венеры, они были так увлечены разговором о том, каких женщин им лучше выбрать, рыжих, блондинок или брюнеток, что почти забыли об истинной цели своего визита. В конце концов, они вспомнили, как их друг Жиль рассказывал им, что секрет успеха храма Венеры кроется в том, что здесь выполняется любое твое желание, даже если оно кажется тебе совсем нереальным и невозможным.
Им сказали, что они могут гулять по храму до тех пор, пока что-то или кто-то не привлечет их особенного внимания, поэтому Роджер и Майлс решили начать с уютной, затянутой бархатом комнаты, которую называли «Театром». Сидя в удобных креслах, джентльмены здесь могли наблюдать, как резвятся жрицы Венеры, которые делают вид, что не догадываются о том, что за ними наблюдают.
Молодые женщины, одетые в ливреи и изображавшие слуг, проводили молодых людей до места и предложили им по бокалу искрящегося шампанского. И как только они, забыв обо всем на свете, расположились в креслах, до их слуха донесся саркастический голос, заставивший их вздрогнуть:
— Говорю тебе, это была она! Я не могу ошибиться!
— Все покрыто тайной, старик! Ты даже не имеешь права об этом говорить, ты же знаешь!
— Не важно! Волосы… такого необычного цвета. И руки… Я всегда обращаю внимание на руки. Пальцы. У нее то же самое кольцо. Необычное.
— Все равно я не уверен! Ты подумай, это вряд ли подходящее место для настоящей леди! Кроме того, это Рим, а та была в Неаполе. Ты должен признать это, а? Мы же тогда решили с тобой, что она настоящая леди! Она и говорила соответственно, очень была похожа на маму, когда она хочет поставить нас на место. Кроме того, ты не хуже меня знаешь, что Дамиано не сдаст свой дом кому попало! Нет, нет, старик! Невозможно!
— Я сам знаю, когда я уверен, а когда нет, Роджер! Это она, совершенно точно! Вспомни, что Гранг рассказывал нам в прошлом году, когда впервые попал сюда. Настоящие леди, он сказал. Почему же иначе они тогда надевают маски?
— Ты все равно не убедил меня, Майлс. Несмотря на то что…
— Несмотря на что?
Близнецы удобно расположились в креслах, стоящих на тенистой террасе, выходящей в прекрасный сад с фонтанами и статуями. Услышав голос, оба вздрогнули от неожиданности.
— Я думаю, мне следует извиниться за то, что я прервал такой интересный разговор! — Виконт Эмбри, не торопясь, подошел к ним.
Две пары голубых глаз с удивлением смотрели на него из-под соломенных шляп. Эти глаза округлились, когда молодые люди увидели, что он гуляет под таким жарким солнцем с непокрытой головой, без рубашки и босиком. Как обычно, на его темном, дьявольском лице ничего невозможно было прочесть, пока он внимательно рассматривал близнецов, а потом удовлетворено сказал:
— Я хотел немного поспать на солнышке, но ваши голоса разбудили меня, и, должен признаться, ваш разговор заинтриговал меня. Ты сказал, волосы необычного цвета, да, Майлс? Руки, нет, пальцы… Необычное кольцо, да? И ты упомянул своего друга Дамиано, да? Именно его виллу мы посещали и «попали в переплет», хотя вы видели только горничную, а может, на самом деле это была ее хозяйка? Память иногда подводит меня, так что вы уж поправьте меня, если я ошибаюсь…
— О… извините, что мы разбудили вас, Эмбри. Мы не знали, что вы здесь… Мы тогда бы так не шумели… — Виконт Селби многозначительно посмотрел на своего брата.
— Действительно. Мы не знали, что вы дремлете где-то поблизости. В любом случае, говорят, спать на солнце небезопасно. Можно получить солнечный удар!
— Я поступил беспечно. — Голос Эмбри оставался спокойным, но глаза его посурове и и взгляд стал жестким. Молодые люди почувствовали себя неудобно и никак не могли понять причины такой резкой перемены его настроения. — Я думаю, мне удалось избежать страшных последствий сна на солнце только благодаря римским богам, которые хранят меня. Вернее, не богам, а одной богине. Может быть, Венеры? Я где-то читал, что есть обычай посещать ее храм раз в неделю, чтобы поблагодарить ее…
Когда он скрылся в доме, близнецы переглянулись.
— Как ты думаешь, он знает? По-моему, мы не сказали ничего определенного!
— Конечно, нет! — сказал Майлс. — Мы вообще ничего не сказали. Но возможно, нам следует еще раз пойти туда, когда пойдет он. Так, на всякий случай. Мы не можем позволить, чтобы кто-нибудь думал, что мы не держим своего слова.
Раз уж двое молодых людей решили, что второй визит в храм Венеры необходим для того, чтобы защитить свою честь и достоинство, они не видели причин, почему бы им в данном случае не совместить выполнение долга с получением наслаждения. Тем более они собираются вернуться в Лондон в ближайшие два дня. Они отправили мадам Орланде записку с просьбой принять их у себя сегодня вечером и заказали карету ровно на восемь часов, ни на секунду не сомневаясь, что получат вежливое согласие.
Когда они наконец прибыли в храм Венеры, они были так увлечены разговором о том, каких женщин им лучше выбрать, рыжих, блондинок или брюнеток, что почти забыли об истинной цели своего визита. В конце концов, они вспомнили, как их друг Жиль рассказывал им, что секрет успеха храма Венеры кроется в том, что здесь выполняется любое твое желание, даже если оно кажется тебе совсем нереальным и невозможным.
Им сказали, что они могут гулять по храму до тех пор, пока что-то или кто-то не привлечет их особенного внимания, поэтому Роджер и Майлс решили начать с уютной, затянутой бархатом комнаты, которую называли «Театром». Сидя в удобных креслах, джентльмены здесь могли наблюдать, как резвятся жрицы Венеры, которые делают вид, что не догадываются о том, что за ними наблюдают.
Молодые женщины, одетые в ливреи и изображавшие слуг, проводили молодых людей до места и предложили им по бокалу искрящегося шампанского. И как только они, забыв обо всем на свете, расположились в креслах, до их слуха донесся саркастический голос, заставивший их вздрогнуть: