— Ну, ты кретин, Белов, — сквозь зубы тихо сказал Проскурин. — Нашел время характер демонстрировать. Совсем охренел!
— Хоть ты не добивай, ладно? — раздраженно махнув рукой, огрызнулся Вадим.
Через пару минут вышла Маковецкая.
— Поезжайте домой. Вы, молодой человек, свое дело сделали, теперь ждите результатов, — многозначительно глядя на Белова, сказала она. Вадим подумал, что ее отношение к нему изменилось навсегда, окончательно и бесповоротно. Делать нечего, за ошибки приходится платить. Он считал, что холодность Маковецкой в данном случае — не самая высокая цена. — Я позвоню, когда будут новости.
По дороге Вадим уговорил Костю зайти к нему. Тот согласился, видя, что другу страшно оставаться одному. Вика забросала их вопросами: что да как?
— Викуся, ты слишком быстрая. Мы в стадии ожидания, — ответил Костя.
Вадим достал из бара бутылку коньяка, рюмки. Приготовленные Валей бутерброды, салаты стояли на столе.
— Предлагаю расслабиться, чтобы облегчить долгие минуты ожидания.
— Не рановато ли, может, дождемся звонка с известиями от Маковецкой? — спросила Вика. Мужчины посмотрели друг на друга.
— Заправляй салаты, выпьем по рюмочке, а то меня скоро трусить начнет, — вручая Вике банку майонеза, решительно сказал Вадим. Сам он нарезал хлеб, лимон, поджарил сосиски. — Прошу к столу. Костя, иди к нам.
Проскурин оторвался от просмотра выпуска новостей.
— Я зол на тебя, Петрович, — поднимая наполненную коньяком рюмку, сказал он. — Однако, учитывая, что ты на наших глазах проходишь стадию перерождения, входишь на очередную ответственную ступень развития мужчины, я не буду высказывать своего негодования основательно.
— Что натворил этот будущий папаша? — улыбаясь, спросила Вика.
— Не будем копаться в недавнем прошлом, — ответил Костя. — Лучше выпьем за скорейший, беспроблемный исход Валюшкиных страданий.
— Господи, как подумаешь, мы тут сидим, трапезничаем, а ей-то совсем не до смеха, — покачала головой Вика.
— Давайте, ребята, — Белов приподнял свою рюмку и одним большим глотком выпил ее содержимое.
Вика отпила чуть-чуть, закусив лимоном крепкий, обжигающий напиток. Костя смаковал небольшими глотками. Он считал себя знатоком коньяков, вин.
— Нормально пошло!
— Я очень рад, — накладывая Вике салат, ответил Вадим. — Закусывай, дегустатор.
Они выпили еще по рюмочке. Закурили. Разговор перешел на дела фирмы. Вика вздохнула, достала пачку «More» с ментолом. Две зажигалки чиркнули перед длинной коричневой сигаретой. Быстрым движением, Вика коснулась двух язычков пламени, благодарно кивнув. Она смотрела на Вадима, пытаясь понять, почему в разговорах Костя называл его «вечный муж».
— Если он ставит целью покорить, он делает это молниеносно, незаметно, профессионально, — улыбаясь, раскрывал секрет Костя.
Наверное, Вика не попала в число тех, кого хотел бы соблазнить Белов. Его обаяние никак не коснулось и не задело девушку. Может, дело в том, что и красавчик Вадим был не в ее вкусе и интуитивно чувствовал это. Он производил впечатление чего-то хрупкого, нежного, а Вике в мужчине нравилось совсем другое. Проскурин с его неуемной фантазией, оптимизмом, трудолюбием принадлежал именно к тому типу мужчин, к которым она была неравнодушна. Вот и сейчас Белов выглядит растерянным и поднимает себе тонус очередной рюмкой коньяка, а Костя, как всегда, собран, точен, подтянут. Спиртное никогда не делает его глупым или мрачным. Прибавляет немного смешинки и только.
Белов заметил, что гостья внимательно смотрит на него.
— Ты будто видишь меня впервые, Виктория, — воспользовавшись паузой в разговоре с Костей, сказал Вадим. — Не надо сегодня строить мой психологический портрет. Я сам на себя не похож в данный исторический момент.
— Она хочет представить себе Белова-отца, и ей это никак не удается, я прав? — улыбаясь, спросил Проскурин.
— Нет, неправ, — коротко и загадочно ответила Вика.
— Перестань сверлить моего друга взглядом. Во-первых, это неприлично при наличии жениха рядом. Во-вторых, ему не до новых романов, он вживается в совсем новый для него образ. В-третьих…
— В-третьих, черт возьми, почему нет никаких новостей? — нетерпеливо перебил Костю Вадим. Он встал и открыл форточку. Прохладный воздух приятно коснулся его разгоряченного лица. — Сейчас сам позвоню.
Он не успел, телефонный звонок в комнате опередил его.
— Поздравляю, папаша, с сыном! — голос Маковецкой звучал весело. Вопросы, которые Вадим хотел задать, не смогли сойти с его языка. Он весь погрузился в околдовавшее слово «сын». — Валюша родила быстро. Оба чувствуют себя хорошо. Просили передать тебе, что любят и скучают. Ну, что ты молчишь? Выходи из транса и реагируй, пожалуйста!
— Я очень счастлив, спасибо, — тихо сказал Вадим, пытаясь проглотить комок, застрявший в горле. — Спасибо вам за все и не сердитесь на меня.
— Бог с тобой, Белов, — устало ответила Маковецкая. — Она не сердится — это главное, а впредь будь тактичнее, прошу тебя. Все только начинается. Радости, трудности, болезни, бессонные ночи и минуты непередаваемого блаженства. Набирайся сил и терпения. Целую тебя. Ложись спать пораньше. Утром я все приготовлю из еды и отвезу, не переживай.
— Когда я смогу увидеть ее?
— Думаю, завтра днем она сможет подойти к окну. А если будешь хорошо себя вести, устрою тебе короткое свидание с малышом.
— Завтра?
— Да. Покажем тебе твое произведение. Посмотришь на себя, каким был двадцать пять лет назад.
— Интересно будет. Я прямо сейчас хочу!
— Вадим Петрович, сейчас ты с друзьями должен поднять бокал за здоровье жены и сына.
— Приезжайте к нам.
— Спасибо, мы еще успеем отметить вместе это событие. Я пока еще посуечусь и поеду домой. До встречи.
— До свидания, еще раз спасибо. — Вадим положил трубку и вернулся на кухню к гостям. — Ну, друзья, теперь можете меня поздравить с сыном.
— Ура-а! — завопил Костя. Он вскочил, схватил Вадима за руку и долго тряс, приговаривая: — Молодцы, какие же вы молодцы! Вика, видала, как надо! Сын — это вам не шуточки!
— Поздравляю, Вадим, — Виктория поцеловала Белова в щеку. — Над именем думали?
— Не поверите — нет. Валя уже давно знала по результатам УЗИ, что будет мальчик, но не доверяла им. Она говорила, что выбор имени — дело важное и неспешное.
— Я его увижу и тогда пойму, как к нему обращаться, — не так давно ответила Валя на вопрос Галины Матвеевны. И Вадиму она сказала то же самое.
— К твоему отчеству, между прочим, трудно подобрать что-то созвучное, — заметила Вика.
— Чепуха, Валюта подберет. Я приму любой вариант. Хоть Калистратом, хоть горшком, лишь бы все было хорошо!
— Все и так замечательно, — наливая коньяк, сказал Проскурин. Он, наконец, отпустил руку Вадима и немного поостыл. Радость друга он искренно воспринял, как свою. — Вот, Вадим, ехали мы к вам просто в гости, а приехали, получается, на такое грандиозное событие. Пусть у родившегося представителя славного рода Беловых жизнь сложится красиво, светло. Чтобы вы им гордились, чтобы он умел преодолевать трудности, знал, чего хочет, и обязательно добился своего!
— Чтобы он никогда не сливался с серой массой, которой все равно с кем, как и зачем, — добавила Вика. — А пока пусть будут здоровы и малыш, и мама. За них!
Потом пили за отца. Помянули Степаниду Петровну и только тогда вспомнили, что пора бы позвонить родителям Вадима. Галина Матвеевна разрыдалась в трубку. Петр Петрович оказался более стойким. Он взял трубку и начал задавать вопросы.
— Папуля, я сам знаю только то, что все благополучно и завтра можно ехать проведать, — ответил Вадим. — Давайте думать над именем.
— Пусть Валюта решает, ей виднее, она сердцем чувствует, — пробасил Белов-старший.
— Кому бы еще сообщить, — пообщавшись с родителями, задумался Вадим.
Этот вопрос привел его в состояние некоторого беспокойства. Оказалось, что, кроме Вороновых, больше ему и звонить некому. Сначала он почувствовал себя неуютно. Видимо, его настроение не укрылось от Кости и Вики. Проскурин подмигнул ей и потеребил застывшего с трубкой в руках Белова.
— Он еще думает, кому звонить! Ты что, до сих пор не понял, что друзей не столько, сколько записей в телефонном блокноте?
— И все-таки я бы с удовольствием пообщался с еще одним человечком! Я его не слышал уже с марта. Он звонил с новостью, что скоро собирается жениться. Надо исправлять несправедливость, — радостно сказал Вадим. Номера Виталика Найденова он не помнил. Полистав свои записи, и найдя нужное, он стал звонить. — Извините, ребята, последний звонок. Мой институтский одногруппник, отличный парень. Кроме того — оракул. Пока все складывается так, как он предсказывал.
Дозванивался Белов долго. Наконец, сквозь хрипы, гул он услышал знакомый голос.
— Привет из Горинска, Виталик! — закричал Вадим.
— Привет, ты чего так кричишь, я тебя отлично слышу.
— А я тебя, мягко говоря, хреново.
— Что натворил? Кайся, я сегодня отпускаю все грехи.
— Натворил — это точно! — чувствуя, как колотится сердце в груди, ответил Вадим. — Витася, я сегодня стал отцом! Сын у меня родился!
— Ну, Белов, дружище, как я рад! Поздравляю, неужели ты становишься нормальным человеком? Прогулка без морали завершилась. Очень рад, мои поздравления. Валюшу целуй, от нас привет и наилучшие пожелания.
— Спасибо.
— Надеюсь скоро ответить тем же.
— Вы тоже готовитесь?
— Ага, мы ждем двойню.
— Это точно?
— Обследование показало, сам присутствовал. Я тебе передать не могу своих ощущений, словно вторгаешься во что-то запретное, но ненаказуемое.
— Так, Найденов, я понял, ты решил всем утереть нос!
— Надо же хоть в чем-то, — засмеялся Виталий.
— Попрошу без намеков на мое героическое прошлое, полное поисков идеала и непредсказуемых ошибок, — стараясь придать голосу как можно больше серьезности, сказал Вадим. — Я нахожусь в стадии счастливого покоя.
— O'key, сдаюсь. Надеюсь, что у тебя во всем полный порядок.
— Стараюсь, хотя привык никогда не говорить никогда.
— Глубокомысленное заключение.
— Главное, подтверждается опытом человеческого развития.
— Это означает, что ты оставляешь запасной вариант, не исключаешь его? — В голосе Найденова послышалось разочарование.
— Зачем пытаться заглядывать так далеко, Вита-ля? Важно то, что происходит сейчас.
— И все-таки ты не изменился.
— Меня это не огорчает, дружище, — засмеялся Белов. Ему было так хорошо оттого, что именно сегодня он снова услышал голос Найденова.
— Счастливо тебе, до связи.
— Теперь черед за тобой, Виталик, пока! Белов, довольный собой, оглянулся на сидящих на диване гостей. Подошел к магнитофону и громко включил его. Раздалась современная музыка в стиле диско. Вадим подошел к Вике и протянул руку. — Разрешите пригласить вас. — Та получила согласие Кости. Он небрежным кивком дал это понять.
Они танцевали до изнеможения. Это была еще одна слабость Белова — танцы. В детстве он несколько лет ходил в школу бального танца, испытывая отвращение к изучаемым «па». Потом в нем вдруг проснулся совсем другой человек, и он стал получать от занятий удовольствие. Он до сих пор помнил ощущение полета, легкости в теле, когда кружил со своей партнершей по блестящему полу. Потом он влюбился в нее, и это стало плохо отражаться на их совместных выступлениях. Ему предложили другую партнершу, и на этом бальный период в его жизни закончился. Однако любовь к танцам осталась и, отплясывая с Викой, Вадим понял, что с Валюшей танцевал всего пару раз. Один раз в гостях у Вороновых, потом на собственной свадьбе и… пожалуй, все. Это нужно будет непременно исправить.
Ему было жарко, душно, а Вика не чувствовала усталости, ритмично и красиво двигалась, время от времени подмигивая Косте.
После танцевальной разрядки они долго смеялись, неизвестно чему. Просто им было хорошо, легко. Последний тост был за всеобщую любовь.
— Ну, отсыпайся, папаша. Если что нужно, машина к твоим услугам, только предупреди заранее. Обязательно скажи, когда поедете забирать Валю, — попросил, уже выходя за дверь, Костя.
— Мы тоже поедем, не возражаешь? — прижимаясь к нему, спросила Вика.
— Я буду только рад, — ответил Вадим. Оставшись один, он почувствовал себя неуютно.
Быстро убрал со стола, вымыл посуду. Открыл настежь балконную дверь в комнате и окно на кухне. Он так старался освежить воздух, будто с минуты на минуту должна вернуться Валя с малышом. Им точно вредно дышать дымом. А когда все было сделано и стало прохладно — все-таки октябрь за окном, — Белов закрыл окно и дверь. Зашторил окно, хотя было и так сумеречно. Разделся и юркнул на диван, укрывшись Валиным любимым пледом. Напряжение, коньяк, усталость сделали свое дело. Через пять минут он спал глубоким сном. Никаких сновидений, мозг отключился, давая возможность передохнуть пред завтрашней волнующей встречей.
Наутро Белов встал с легкой головой. Он брился тщательней, чем обычно. Надушился одеколоном, который подарила ему Валя. Его запах ему не очень нравился, но сегодня он должен был взять именно его и брызнуть на горящие после бритья щеки и вымытые, блестящие волосы. Белов торопился, суетился. Позвонил Маковецкой, той уже не было дома. Она наверняка уже у Вали. Ничего, он приедет вовремя, именно тогда, когда нужно. Он открыл дверцу секретера и достал из маленького ящичка деньги. Пересчитал, взял еще несколько купюр. Он улыбнулся, представляя Валино лицо, когда она увидит то, что он задумал.
На базаре он скупил все алые розы. Бабушки охотно сбрасывали цену, поздравляли, услышав, куда он едет, предлагали купить за полцены еще. И когда Валя подошла к окну и прильнула к стеклу лбом, и от неожиданности ахнула. Прогуливавшиеся по коридору мамочки тоже выглянули в окно. На серой площадке под окнами из алых роз было выложено: «Валя! Я тебя люблю!»
— Вот это муж! — восхищенно прокомментировал кто-то рядом с Валей. Она улыбалась, глядя с высоты третьего этажа на стоящего внизу с букетом Вадима. Он улыбался и смотрел на нее так, как никогда раньше.
В этот момент она решила, что не будет помнить его кричащим, со сверкающими от негодования потемневшими синими глазами. Только вот таким, счастливым, смеющимся, красивым, любимым. Она прижала кончики пальцев к потрескавшимся губам и послала ему воздушный поцелуй. Стоять было тяжело, но она мужественно держала улыбку на бледном лице. Вадим не стал ничего кричать, он решил, что цветы сказали все лучше всяких слов.
— Боже мой, фантастика, — услышал Вадим голос Маковецкой. Она вышла из роддома и, пойдя к Белову, поцеловала его в щеку. — Внутри все гудят, как растревоженный улей! Хотят знать, кто это такой и к кому он пришел. Ты покорил всех, а главное — Валю, — сказала Вероника Сергеевна, поднимая глаза на окна с множеством лиц. Валя помахала им рукой, но и без этого Маковецкая сразу увидела ее. — Ну, ты готов к первой встрече с сыном?
— Не могу дождаться, — ответил раскрасневшийся Белов.
— Тогда поспешим, я проведу тебя, а кое-кто закроет на это глаза.
Конечно, его сын показался Вадиму самым красивым. Медсестра подняла маленький, плотно спеленутый столбик с розовым пятнышком лица. Малыш спал, крепко сжимая отекшие веки. Он выглядел безмятежным, спокойным, довольным. С первого взгляда Белов понял, что видит свою крошечную копию. Значит, теперь можно гордо сообщить Костику, что сын похож на него как две капли воды. Это было новое, ранее не испытанное ощущение, которое Белову понравилось. Маковецкая стояла рядом, наблюдая за игрой чувств на лице Вадима. Сегодня она уже не была так сердита на него, да и Валя просила ничего не высказывать ему. Во-первых, потому, что все закончилось благополучно, а во-вторых — она понимала, что сама спровоцировала его негодование.
Вероника Сергеевна благодарно кивнула медсестре и потеребила Белова за рукав.
— Нам пора, — тихонько сказала она.
Когда они снова вышли на улицу и подняли глаза, людей в окнах не стало меньше. Валя тоже была среди них. Ее губы шевелились, вероятно она отвечала кому-то. Увидев Вадима и Веронику Сергеевну, показала жестом, что скоро детей принесут кормить.
— Мы поняли, Валечка, — закричала Маковецкая. Валя сделала жест, как будто набирает диск телефона. — Вечером позвонишь?
Валя кивнула и улыбнулась. Она была так счастлива. Смотрела вниз, хотела остановить взгляд на дорогих лицах, но в глаза бросались слова, выложенные алыми розами, и сердце замирало в груди! За спиной медсестра зовет всех в палаты. Валя машет рукой, а Вадиму так не хочется возвращаться в одинокую квартиру. Маковецкая обняла его за плечи и шепчет, что пора идти.
— Пойдем, она хочет посмотреть нам вслед, я знаю. Сама помню, как замирала у окна и смотрела вслед мужу, пока он не скрывался за поворотом. Эти добрые, светлые воспоминания потом помогают в жизни. — Вадим помахал Вале и пошел за Маковецкой. — Мне на работу, вторая смена. Приезжай завтра вечером.
— Спасибо, приеду. Сейчас собираюсь к родителям. Не могу вернуться домой — там так неуютно без Вали.
— Ничего, через четыре дня все изменится. Тебе предстоит узнать, что такое растить ребенка. Ты готов к этому, Вадюша?
Она обратилась к нему с такой нежностью, что у Вадима возникло желание подхватить ее на руки, закружить, но почему-то он сдержал эмоции.
— Конечно, я чувствую невероятный прилив энергии. Настроение — супер! Кстати, вы не знаете, как Валя хочет назвать малыша?
— Честно говоря, мы не успели обсудить это.
— Жалко, мне не терпится мысленно обращаться к малышу по имени.
— Зато ты наверняка знаешь его отчество. Начни пока так.
Белов засмеялся, Маковецкая умеет найти нужные слова. Подошел автобус, и Вероника Сергеевна, как всегда легко, впорхнула в него. Вадим не переставал удивляться тому, как она подвижна для своего возраста. Задумавшись, он смотрел вслед отъезжающему автобусу. Потом встряхнулся и решил пройтись до дома родителей пешком. Эти пятнадцать минут он предавался размышлениям. Их было много, разнообразных. Мысли о малыше и безграничная благодарность Вале смешались с раздумьями о будущем фирмы.
Вадим шел по покрытому опавшими листьями асфальту и курил. Ему казалось, что никогда больше он не испытает таких светлых чувств и жалел об этом. Такое не может повторяться часто. Но еще через несколько шагов он уже был уверен, что все радости жизни еще впереди. Эти противоречия рассмешили Вадима. Он засмеялся, чем вызвал недоуменные взгляды прохожих. А, что ему до них! Он идет своей дорогой, он, наконец, нашел ее.
— Хоть ты не добивай, ладно? — раздраженно махнув рукой, огрызнулся Вадим.
Через пару минут вышла Маковецкая.
— Поезжайте домой. Вы, молодой человек, свое дело сделали, теперь ждите результатов, — многозначительно глядя на Белова, сказала она. Вадим подумал, что ее отношение к нему изменилось навсегда, окончательно и бесповоротно. Делать нечего, за ошибки приходится платить. Он считал, что холодность Маковецкой в данном случае — не самая высокая цена. — Я позвоню, когда будут новости.
По дороге Вадим уговорил Костю зайти к нему. Тот согласился, видя, что другу страшно оставаться одному. Вика забросала их вопросами: что да как?
— Викуся, ты слишком быстрая. Мы в стадии ожидания, — ответил Костя.
Вадим достал из бара бутылку коньяка, рюмки. Приготовленные Валей бутерброды, салаты стояли на столе.
— Предлагаю расслабиться, чтобы облегчить долгие минуты ожидания.
— Не рановато ли, может, дождемся звонка с известиями от Маковецкой? — спросила Вика. Мужчины посмотрели друг на друга.
— Заправляй салаты, выпьем по рюмочке, а то меня скоро трусить начнет, — вручая Вике банку майонеза, решительно сказал Вадим. Сам он нарезал хлеб, лимон, поджарил сосиски. — Прошу к столу. Костя, иди к нам.
Проскурин оторвался от просмотра выпуска новостей.
— Я зол на тебя, Петрович, — поднимая наполненную коньяком рюмку, сказал он. — Однако, учитывая, что ты на наших глазах проходишь стадию перерождения, входишь на очередную ответственную ступень развития мужчины, я не буду высказывать своего негодования основательно.
— Что натворил этот будущий папаша? — улыбаясь, спросила Вика.
— Не будем копаться в недавнем прошлом, — ответил Костя. — Лучше выпьем за скорейший, беспроблемный исход Валюшкиных страданий.
— Господи, как подумаешь, мы тут сидим, трапезничаем, а ей-то совсем не до смеха, — покачала головой Вика.
— Давайте, ребята, — Белов приподнял свою рюмку и одним большим глотком выпил ее содержимое.
Вика отпила чуть-чуть, закусив лимоном крепкий, обжигающий напиток. Костя смаковал небольшими глотками. Он считал себя знатоком коньяков, вин.
— Нормально пошло!
— Я очень рад, — накладывая Вике салат, ответил Вадим. — Закусывай, дегустатор.
Они выпили еще по рюмочке. Закурили. Разговор перешел на дела фирмы. Вика вздохнула, достала пачку «More» с ментолом. Две зажигалки чиркнули перед длинной коричневой сигаретой. Быстрым движением, Вика коснулась двух язычков пламени, благодарно кивнув. Она смотрела на Вадима, пытаясь понять, почему в разговорах Костя называл его «вечный муж».
— Если он ставит целью покорить, он делает это молниеносно, незаметно, профессионально, — улыбаясь, раскрывал секрет Костя.
Наверное, Вика не попала в число тех, кого хотел бы соблазнить Белов. Его обаяние никак не коснулось и не задело девушку. Может, дело в том, что и красавчик Вадим был не в ее вкусе и интуитивно чувствовал это. Он производил впечатление чего-то хрупкого, нежного, а Вике в мужчине нравилось совсем другое. Проскурин с его неуемной фантазией, оптимизмом, трудолюбием принадлежал именно к тому типу мужчин, к которым она была неравнодушна. Вот и сейчас Белов выглядит растерянным и поднимает себе тонус очередной рюмкой коньяка, а Костя, как всегда, собран, точен, подтянут. Спиртное никогда не делает его глупым или мрачным. Прибавляет немного смешинки и только.
Белов заметил, что гостья внимательно смотрит на него.
— Ты будто видишь меня впервые, Виктория, — воспользовавшись паузой в разговоре с Костей, сказал Вадим. — Не надо сегодня строить мой психологический портрет. Я сам на себя не похож в данный исторический момент.
— Она хочет представить себе Белова-отца, и ей это никак не удается, я прав? — улыбаясь, спросил Проскурин.
— Нет, неправ, — коротко и загадочно ответила Вика.
— Перестань сверлить моего друга взглядом. Во-первых, это неприлично при наличии жениха рядом. Во-вторых, ему не до новых романов, он вживается в совсем новый для него образ. В-третьих…
— В-третьих, черт возьми, почему нет никаких новостей? — нетерпеливо перебил Костю Вадим. Он встал и открыл форточку. Прохладный воздух приятно коснулся его разгоряченного лица. — Сейчас сам позвоню.
Он не успел, телефонный звонок в комнате опередил его.
— Поздравляю, папаша, с сыном! — голос Маковецкой звучал весело. Вопросы, которые Вадим хотел задать, не смогли сойти с его языка. Он весь погрузился в околдовавшее слово «сын». — Валюша родила быстро. Оба чувствуют себя хорошо. Просили передать тебе, что любят и скучают. Ну, что ты молчишь? Выходи из транса и реагируй, пожалуйста!
— Я очень счастлив, спасибо, — тихо сказал Вадим, пытаясь проглотить комок, застрявший в горле. — Спасибо вам за все и не сердитесь на меня.
— Бог с тобой, Белов, — устало ответила Маковецкая. — Она не сердится — это главное, а впредь будь тактичнее, прошу тебя. Все только начинается. Радости, трудности, болезни, бессонные ночи и минуты непередаваемого блаженства. Набирайся сил и терпения. Целую тебя. Ложись спать пораньше. Утром я все приготовлю из еды и отвезу, не переживай.
— Когда я смогу увидеть ее?
— Думаю, завтра днем она сможет подойти к окну. А если будешь хорошо себя вести, устрою тебе короткое свидание с малышом.
— Завтра?
— Да. Покажем тебе твое произведение. Посмотришь на себя, каким был двадцать пять лет назад.
— Интересно будет. Я прямо сейчас хочу!
— Вадим Петрович, сейчас ты с друзьями должен поднять бокал за здоровье жены и сына.
— Приезжайте к нам.
— Спасибо, мы еще успеем отметить вместе это событие. Я пока еще посуечусь и поеду домой. До встречи.
— До свидания, еще раз спасибо. — Вадим положил трубку и вернулся на кухню к гостям. — Ну, друзья, теперь можете меня поздравить с сыном.
— Ура-а! — завопил Костя. Он вскочил, схватил Вадима за руку и долго тряс, приговаривая: — Молодцы, какие же вы молодцы! Вика, видала, как надо! Сын — это вам не шуточки!
— Поздравляю, Вадим, — Виктория поцеловала Белова в щеку. — Над именем думали?
— Не поверите — нет. Валя уже давно знала по результатам УЗИ, что будет мальчик, но не доверяла им. Она говорила, что выбор имени — дело важное и неспешное.
— Я его увижу и тогда пойму, как к нему обращаться, — не так давно ответила Валя на вопрос Галины Матвеевны. И Вадиму она сказала то же самое.
— К твоему отчеству, между прочим, трудно подобрать что-то созвучное, — заметила Вика.
— Чепуха, Валюта подберет. Я приму любой вариант. Хоть Калистратом, хоть горшком, лишь бы все было хорошо!
— Все и так замечательно, — наливая коньяк, сказал Проскурин. Он, наконец, отпустил руку Вадима и немного поостыл. Радость друга он искренно воспринял, как свою. — Вот, Вадим, ехали мы к вам просто в гости, а приехали, получается, на такое грандиозное событие. Пусть у родившегося представителя славного рода Беловых жизнь сложится красиво, светло. Чтобы вы им гордились, чтобы он умел преодолевать трудности, знал, чего хочет, и обязательно добился своего!
— Чтобы он никогда не сливался с серой массой, которой все равно с кем, как и зачем, — добавила Вика. — А пока пусть будут здоровы и малыш, и мама. За них!
Потом пили за отца. Помянули Степаниду Петровну и только тогда вспомнили, что пора бы позвонить родителям Вадима. Галина Матвеевна разрыдалась в трубку. Петр Петрович оказался более стойким. Он взял трубку и начал задавать вопросы.
— Папуля, я сам знаю только то, что все благополучно и завтра можно ехать проведать, — ответил Вадим. — Давайте думать над именем.
— Пусть Валюта решает, ей виднее, она сердцем чувствует, — пробасил Белов-старший.
— Кому бы еще сообщить, — пообщавшись с родителями, задумался Вадим.
Этот вопрос привел его в состояние некоторого беспокойства. Оказалось, что, кроме Вороновых, больше ему и звонить некому. Сначала он почувствовал себя неуютно. Видимо, его настроение не укрылось от Кости и Вики. Проскурин подмигнул ей и потеребил застывшего с трубкой в руках Белова.
— Он еще думает, кому звонить! Ты что, до сих пор не понял, что друзей не столько, сколько записей в телефонном блокноте?
— И все-таки я бы с удовольствием пообщался с еще одним человечком! Я его не слышал уже с марта. Он звонил с новостью, что скоро собирается жениться. Надо исправлять несправедливость, — радостно сказал Вадим. Номера Виталика Найденова он не помнил. Полистав свои записи, и найдя нужное, он стал звонить. — Извините, ребята, последний звонок. Мой институтский одногруппник, отличный парень. Кроме того — оракул. Пока все складывается так, как он предсказывал.
Дозванивался Белов долго. Наконец, сквозь хрипы, гул он услышал знакомый голос.
— Привет из Горинска, Виталик! — закричал Вадим.
— Привет, ты чего так кричишь, я тебя отлично слышу.
— А я тебя, мягко говоря, хреново.
— Что натворил? Кайся, я сегодня отпускаю все грехи.
— Натворил — это точно! — чувствуя, как колотится сердце в груди, ответил Вадим. — Витася, я сегодня стал отцом! Сын у меня родился!
— Ну, Белов, дружище, как я рад! Поздравляю, неужели ты становишься нормальным человеком? Прогулка без морали завершилась. Очень рад, мои поздравления. Валюшу целуй, от нас привет и наилучшие пожелания.
— Спасибо.
— Надеюсь скоро ответить тем же.
— Вы тоже готовитесь?
— Ага, мы ждем двойню.
— Это точно?
— Обследование показало, сам присутствовал. Я тебе передать не могу своих ощущений, словно вторгаешься во что-то запретное, но ненаказуемое.
— Так, Найденов, я понял, ты решил всем утереть нос!
— Надо же хоть в чем-то, — засмеялся Виталий.
— Попрошу без намеков на мое героическое прошлое, полное поисков идеала и непредсказуемых ошибок, — стараясь придать голосу как можно больше серьезности, сказал Вадим. — Я нахожусь в стадии счастливого покоя.
— O'key, сдаюсь. Надеюсь, что у тебя во всем полный порядок.
— Стараюсь, хотя привык никогда не говорить никогда.
— Глубокомысленное заключение.
— Главное, подтверждается опытом человеческого развития.
— Это означает, что ты оставляешь запасной вариант, не исключаешь его? — В голосе Найденова послышалось разочарование.
— Зачем пытаться заглядывать так далеко, Вита-ля? Важно то, что происходит сейчас.
— И все-таки ты не изменился.
— Меня это не огорчает, дружище, — засмеялся Белов. Ему было так хорошо оттого, что именно сегодня он снова услышал голос Найденова.
— Счастливо тебе, до связи.
— Теперь черед за тобой, Виталик, пока! Белов, довольный собой, оглянулся на сидящих на диване гостей. Подошел к магнитофону и громко включил его. Раздалась современная музыка в стиле диско. Вадим подошел к Вике и протянул руку. — Разрешите пригласить вас. — Та получила согласие Кости. Он небрежным кивком дал это понять.
Они танцевали до изнеможения. Это была еще одна слабость Белова — танцы. В детстве он несколько лет ходил в школу бального танца, испытывая отвращение к изучаемым «па». Потом в нем вдруг проснулся совсем другой человек, и он стал получать от занятий удовольствие. Он до сих пор помнил ощущение полета, легкости в теле, когда кружил со своей партнершей по блестящему полу. Потом он влюбился в нее, и это стало плохо отражаться на их совместных выступлениях. Ему предложили другую партнершу, и на этом бальный период в его жизни закончился. Однако любовь к танцам осталась и, отплясывая с Викой, Вадим понял, что с Валюшей танцевал всего пару раз. Один раз в гостях у Вороновых, потом на собственной свадьбе и… пожалуй, все. Это нужно будет непременно исправить.
Ему было жарко, душно, а Вика не чувствовала усталости, ритмично и красиво двигалась, время от времени подмигивая Косте.
После танцевальной разрядки они долго смеялись, неизвестно чему. Просто им было хорошо, легко. Последний тост был за всеобщую любовь.
— Ну, отсыпайся, папаша. Если что нужно, машина к твоим услугам, только предупреди заранее. Обязательно скажи, когда поедете забирать Валю, — попросил, уже выходя за дверь, Костя.
— Мы тоже поедем, не возражаешь? — прижимаясь к нему, спросила Вика.
— Я буду только рад, — ответил Вадим. Оставшись один, он почувствовал себя неуютно.
Быстро убрал со стола, вымыл посуду. Открыл настежь балконную дверь в комнате и окно на кухне. Он так старался освежить воздух, будто с минуты на минуту должна вернуться Валя с малышом. Им точно вредно дышать дымом. А когда все было сделано и стало прохладно — все-таки октябрь за окном, — Белов закрыл окно и дверь. Зашторил окно, хотя было и так сумеречно. Разделся и юркнул на диван, укрывшись Валиным любимым пледом. Напряжение, коньяк, усталость сделали свое дело. Через пять минут он спал глубоким сном. Никаких сновидений, мозг отключился, давая возможность передохнуть пред завтрашней волнующей встречей.
Наутро Белов встал с легкой головой. Он брился тщательней, чем обычно. Надушился одеколоном, который подарила ему Валя. Его запах ему не очень нравился, но сегодня он должен был взять именно его и брызнуть на горящие после бритья щеки и вымытые, блестящие волосы. Белов торопился, суетился. Позвонил Маковецкой, той уже не было дома. Она наверняка уже у Вали. Ничего, он приедет вовремя, именно тогда, когда нужно. Он открыл дверцу секретера и достал из маленького ящичка деньги. Пересчитал, взял еще несколько купюр. Он улыбнулся, представляя Валино лицо, когда она увидит то, что он задумал.
На базаре он скупил все алые розы. Бабушки охотно сбрасывали цену, поздравляли, услышав, куда он едет, предлагали купить за полцены еще. И когда Валя подошла к окну и прильнула к стеклу лбом, и от неожиданности ахнула. Прогуливавшиеся по коридору мамочки тоже выглянули в окно. На серой площадке под окнами из алых роз было выложено: «Валя! Я тебя люблю!»
— Вот это муж! — восхищенно прокомментировал кто-то рядом с Валей. Она улыбалась, глядя с высоты третьего этажа на стоящего внизу с букетом Вадима. Он улыбался и смотрел на нее так, как никогда раньше.
В этот момент она решила, что не будет помнить его кричащим, со сверкающими от негодования потемневшими синими глазами. Только вот таким, счастливым, смеющимся, красивым, любимым. Она прижала кончики пальцев к потрескавшимся губам и послала ему воздушный поцелуй. Стоять было тяжело, но она мужественно держала улыбку на бледном лице. Вадим не стал ничего кричать, он решил, что цветы сказали все лучше всяких слов.
— Боже мой, фантастика, — услышал Вадим голос Маковецкой. Она вышла из роддома и, пойдя к Белову, поцеловала его в щеку. — Внутри все гудят, как растревоженный улей! Хотят знать, кто это такой и к кому он пришел. Ты покорил всех, а главное — Валю, — сказала Вероника Сергеевна, поднимая глаза на окна с множеством лиц. Валя помахала им рукой, но и без этого Маковецкая сразу увидела ее. — Ну, ты готов к первой встрече с сыном?
— Не могу дождаться, — ответил раскрасневшийся Белов.
— Тогда поспешим, я проведу тебя, а кое-кто закроет на это глаза.
Конечно, его сын показался Вадиму самым красивым. Медсестра подняла маленький, плотно спеленутый столбик с розовым пятнышком лица. Малыш спал, крепко сжимая отекшие веки. Он выглядел безмятежным, спокойным, довольным. С первого взгляда Белов понял, что видит свою крошечную копию. Значит, теперь можно гордо сообщить Костику, что сын похож на него как две капли воды. Это было новое, ранее не испытанное ощущение, которое Белову понравилось. Маковецкая стояла рядом, наблюдая за игрой чувств на лице Вадима. Сегодня она уже не была так сердита на него, да и Валя просила ничего не высказывать ему. Во-первых, потому, что все закончилось благополучно, а во-вторых — она понимала, что сама спровоцировала его негодование.
Вероника Сергеевна благодарно кивнула медсестре и потеребила Белова за рукав.
— Нам пора, — тихонько сказала она.
Когда они снова вышли на улицу и подняли глаза, людей в окнах не стало меньше. Валя тоже была среди них. Ее губы шевелились, вероятно она отвечала кому-то. Увидев Вадима и Веронику Сергеевну, показала жестом, что скоро детей принесут кормить.
— Мы поняли, Валечка, — закричала Маковецкая. Валя сделала жест, как будто набирает диск телефона. — Вечером позвонишь?
Валя кивнула и улыбнулась. Она была так счастлива. Смотрела вниз, хотела остановить взгляд на дорогих лицах, но в глаза бросались слова, выложенные алыми розами, и сердце замирало в груди! За спиной медсестра зовет всех в палаты. Валя машет рукой, а Вадиму так не хочется возвращаться в одинокую квартиру. Маковецкая обняла его за плечи и шепчет, что пора идти.
— Пойдем, она хочет посмотреть нам вслед, я знаю. Сама помню, как замирала у окна и смотрела вслед мужу, пока он не скрывался за поворотом. Эти добрые, светлые воспоминания потом помогают в жизни. — Вадим помахал Вале и пошел за Маковецкой. — Мне на работу, вторая смена. Приезжай завтра вечером.
— Спасибо, приеду. Сейчас собираюсь к родителям. Не могу вернуться домой — там так неуютно без Вали.
— Ничего, через четыре дня все изменится. Тебе предстоит узнать, что такое растить ребенка. Ты готов к этому, Вадюша?
Она обратилась к нему с такой нежностью, что у Вадима возникло желание подхватить ее на руки, закружить, но почему-то он сдержал эмоции.
— Конечно, я чувствую невероятный прилив энергии. Настроение — супер! Кстати, вы не знаете, как Валя хочет назвать малыша?
— Честно говоря, мы не успели обсудить это.
— Жалко, мне не терпится мысленно обращаться к малышу по имени.
— Зато ты наверняка знаешь его отчество. Начни пока так.
Белов засмеялся, Маковецкая умеет найти нужные слова. Подошел автобус, и Вероника Сергеевна, как всегда легко, впорхнула в него. Вадим не переставал удивляться тому, как она подвижна для своего возраста. Задумавшись, он смотрел вслед отъезжающему автобусу. Потом встряхнулся и решил пройтись до дома родителей пешком. Эти пятнадцать минут он предавался размышлениям. Их было много, разнообразных. Мысли о малыше и безграничная благодарность Вале смешались с раздумьями о будущем фирмы.
Вадим шел по покрытому опавшими листьями асфальту и курил. Ему казалось, что никогда больше он не испытает таких светлых чувств и жалел об этом. Такое не может повторяться часто. Но еще через несколько шагов он уже был уверен, что все радости жизни еще впереди. Эти противоречия рассмешили Вадима. Он засмеялся, чем вызвал недоуменные взгляды прохожих. А, что ему до них! Он идет своей дорогой, он, наконец, нашел ее.