Росс Джулия. Куртизанка и джентльмен

   – Это если предположить, что честный мистер Мелман не сбежал с доверенными ему вещами, – сказал он.
   – Никогда! – Гай подавил зевок. – Ведь он из Дербишира.
 
   Миракл медленно бродила по Рендейлу, переходя из комнаты в комнату. Это был всего лишь один из герцогских домов, где жили, как правило, не больше нескольких недель в году на исходе лета, когда ее светлость герцогиня Блэкдаун предпочитала более прохладные небеса севера. В замке Уайлдшей в это время делали генеральную уборку.
   Все это Миракл узнала от горничной, которая принесла ей завтрак, хотя время уже близилось к полудню. Она проспала двенадцать часов. Горничная сказала, что джентльмены еще не проснулись. Они допили бутылку бренди, после чего разошлись по своим спальням, велев их не беспокоить.
   Но прежде чем свалиться в хмельном оцепенении, его светлость оставил весьма строгие указания: мисс Хитер никому не показываться, кроме обитателей дома, не приближаться к окнам и не появляться – даже на секунду – на каком-либо из патио или какой-либо из террас; прислуге же делать вид, будто они с лордом Райдерборном не приезжали.
   От подобных указаний, которые ей передала горничная, у Миракл по спине пробежал холодок: значит, лорд Хэнли знает, что она с Райдером. Разговор Райдера с Гаем, который, очевидно, у них состоялся, беспокоил ее гораздо меньше.
   Широкий коридор наконец привел ее к ряду закрытых дверей. Движимая любопытством, Миракл открыла одну из них. Из-под длинной конской челки на нее смотрел стеклянный карий глаз. Нарисованные красные ноздри деревянного коня пылали, будто извергая пламя. Подойдя поближе, Миракл дотронулась до глянцевой серой в яблоках гривастой шеи. Конь покачнулся, приведя в движение железные стремена, свисающие с настоящего кожаного седла.
   Детская.
   Миракл взяла белую шаль, наброшенную на кресло с подголовником возле пустого камина, и села. Здесь ли играл Райдер в детстве? На этой ли лошадке, заливаясь радостным смехом, качался, перескакивая через воображаемые преграды или совершая на ней прогулки по Млечному Пути к Луне?
   Предстоящая ей одинокая жизнь в Америке вдруг показалась Миракл ничуть не меньшим наказанием, чем виселица. Она прикрыла глаза и попыталась сосредоточить свои мысли на звездах.
   – Я наблюдал за вами, – раздался вкрадчивый голос возле самого ее уха.
   Миракл открыла глаза и отбросила в сторону шаль.
   – Я проспала уже полдня. Думала, вы тоже спите.
   Райдер поднял глаза.
   – Проспал несколько часов.
   Миракл наклонилась вперед и, встретившись с ним взглядом, игриво улыбнулась:
   – Но затевающиеся у нас игры слишком интересны, чтобы тратить время попусту, нежась в постели.
   – Истинная правда, особенно нежась в постели в одиночестве.
   Миракл сдержала смешок, как и благодарность за его проницательность, которая больно отозвалась в ее сердце: он понял, что ее внезапный легкомысленный тон – способ уйти от мучительного для нее разговора, и не стал допытываться ни о ее матери, ни о ее детстве.
   – Я также узнала от горничной, что вы перед сном изрядно выпили, а потому вряд ли от вас было бы много толку.
   Райдер весело улыбнулся:
   – Какая горничная вам об этом сказала? Я прикажу ее выпороть.
   – Не нужно, она добросовестно передала ваши распоряжения, и ваша удаль ее просто поразила, вызвав глубочайшее почтение и благоговейный трепет.
   – Беру свои слова обратно. Сдается мне, девушка, о которой идет речь, дочь одной из моих нянек. Положение у нее в доме прочное, и она может позволить себе дерзость.
   Миракл обвела взглядом комнату.
   – Это ваша детская?
   – Да, была ею какое-то время. Я родился в этом доме. У меня не хватило такта подождать, пока мать доберется до соответствующей случаю величественной кровати в Уайлдшее.
   – Она была разочарована?
   Райдер поднялся.
   – Появлением сына? Или тем, что первые роды состоялись в Рендейле? Нет, все это входило в ее планы.
   – Планы?
   – Герцогиня планирует все. Даже время появления на свет ребенка и его пол.
   – Ей хотелось, чтобы вы родились здесь, а не в Уайлдшее? Почему?
   Райдер приблизился к другой двери, открыл ее и заглянул в смежную комнату.
   – Наверное, считала, что чистый воздух Скалистого края будет мне полезен, и я вырасту здоровым и крепким.
   – Ее надежды оправдались. – Миракл подошла к Райдеру, который всматривался в обстановку детской спальни с колыбелью и тремя кроватями.
   – Это кровать кормилицы, – пояснил он. – Остальные две – ее помощниц. Три женщины в услужении у одной крохи.
   – Вы спали в этой колыбели?
   Райдер рассмеялся:
   – Не знаю, много ли я спал. Говорят, несколько недель после рождения я беспрерывно плакал. Очевидно, мне не подходило молоко кормилицы. Как выяснилось потом, она баловалась джином.
   Миракл прошла в маленькую комнатку и заглянула в колыбель. На сатиновом покрывале был вышит герб Сент-Джорджей.
   – Не понимаю, зачем матери, чтобы выкормить собственного ребенка, нанимать постороннюю женщину, – сказала она. – Неужто герцогиня была настолько поглощена светской суетой?
   – Не в этом дело. Долгом ее светлости было как можно скорее произвести на свет еще одного ребенка, а кормление грудью, говорят, препятствует следующему зачатию.
   – Простой люд сам выкармливает своих детей и при этом имеет большое потомство.
   – Верно. Вам когда-нибудь хотелось иметь детей, Миракл?
   Ее сердце сжалось от боли, как если бы он ее ударил. Миракл стояла спиной к Райдеру, и он не видел, что она едва сдерживает слезы.
   – Конечно, нет! К тому же я бесплодна.
   – Вы в этом уверены?
   – Когда мне было пятнадцать, у меня случился выкидыш. Врач сказал, что я не смогу больше забеременеть.
   – Мне очень жаль, Миракл.
   – Не о чем жалеть! Это обстоятельство явилось весьма ценным качеством при моей профессии. – Миракл опустила глаза, натолкнувшись на что-то ногой. – Боже мой! Что это?
   – Мой детский экипаж.
   В изумлении уставившись на него, Миракл опустилась на одну из кроватей.
   – Кто, скажите ради всего святого, усаживал ребенка в такую безобразную вещь?
   – Мои близкие. Это бесценная фамильная реликвия.
   Миракл провела рукой по оглоблям, куда можно было впрячь козла или большую собаку. Сиденье было обито красным бархатом, а впереди перед сиденьем на складном верху угрожающе вздымались два зеленых с золотом дракона с обнаженными клыками. Их переплетающиеся хвосты завивались кольцами с каждой стороны, языки пламени вырывались из пастей навстречу друг другу.
   Ребенок, посаженный в этот экипаж, видел бы лишь эти зеленые стекляшки глаз над собой, жуткую металлическую чешую и подобие огня.
   – Немудрено, что вы все время плакали! Был в молоке кормилицы джин или нет, а одного этого уже достаточно, чтобы лишить ребенка сна.
   – Вздор! Первый сын и наследник всегда разъезжает в детском экипаже с драконами. Это формирует характер.
   – Вы тоже стали бы возить в нем своих сыновей?
   Райдер, сердито нахмурившись, посмотрел на драконов:
   – Может, и нет.
   – Вы ведь должны обзавестись сыном, который однажды унаследует титул.
   – Не могу с уверенностью этого обещать, хотя Джек никогда не простит мне, если я взвалю на него эту обузу. Ему так приятно путешествовать с Анной по белу свету.
   Райдер открыл другую дверь и поманил Миракл за собой. В оконное стекло в коридоре с жужжанием судорожно билась оса. Миракл, сняв с ноги туфлю, быстро ее прихлопнула. Райдер, обернувшись, приподнял бровь.
   Миракл, поймав его озадаченный взгляд, рассмеялась:
   – А вы бы на моем месте открыли окно и выпустили ее?
   – Вовсе нет! Оставил бы ее судьбу на усмотрение горничных.
   – Которые, прежде чем она успела бы спрятаться в тряпку для вытирания пыли и ужалить кого-нибудь, прихлопнули бы ее. Осы могут жалить сколько угодно раз.
   В отличие от пчел – или чуть не изнасилованных куртизанок – они не погибают, защищая себя.
   – Вы не погибнете, – сказал Райдер.
   – Даже лорд Райдерборн бессилен против закона. У меня один путь избежать виселицы – получить у Дилларда деньги и тотчас сесть на корабль.
   – Если до этого дойдет, я сам отвезу вас в порт.
   – Значит, вы тоже считаете, что я, как только стемнеет, должна отправиться к брату?
   – Двухколесный экипаж будет ждать. А пока что, не соизволите ли составить нам с кузеном компанию за ужином?
   – Церемонная трапеза в пышной столовой? – Миракл рассмеялась, глядя на него. – Простите за банальность, но мне решительно нечего надеть.
   – Тогда попросите ту самую горничную, везде сующую свой нос, заняться вашим туалетом. С моего позволения можете обшарить весь дом. Уверен, в одном из шкафов что-нибудь да сыщется.
   – Ваша мать и сестры оставляют здесь свою одежду? Ни одна из женщин вашего семейства не простит, если вы позволите такой женщине, как я, надеть один из их вечерних туалетов.
   – А я не прощу вам, если вы этого не сделаете, – ответил Райдер. – Так как?

Глава 13

   Она была прекрасна. Гораздо красивее, чем в шестнадцать лет. Гай наблюдал, как она, взмахивая ресницами, поднимает глаза на его кузена. Смотрел на изящный поворот ее шеи. Нежную белую грудь в глубоком вырезе синего шелкового платья. Ее губы искушали, обещая грешные наслаждения. Завораживали даже ее пальцы на ножке бокала с вином.
   Было очевидно, что Райдер просто околдован ею.
   – Нет, дела у Дилларда идут хорошо, – ответила Миракл на вопрос Райдера. – Несколько лет назад он переселил семью из комнат над мастерской. Большой новый особняк на одной из лучших улиц Манчестера. В своих письмах он все подробно мне описал.
   – Если с наступлением темноты мы отправимся в путь, то к рассвету доберемся до дома вашего брата.
   – А лорд Хэнли будет следовать за нами по пятам?
   – Без сомнения, – сухо ответил Райдер. – Но мы прибудем туда первыми.
   Ничего лишнего ими не было сказано, однако разделявшее Райдера и Миракл пространство, казалось, от напряжения готово было заискриться. Какого дьявола Райдер сидит сиднем вместо того, чтобы подхватить ее на руки и отнести в постель?
   Миракл поднялась из-за стола. Она улыбалась им обоим, но страсть предназначалась только Райдеру.
   – В таком случае, джентльмены, я вас оставлю, мне нужно готовиться к следующему путешествию.
   И шурша шелками, Миракл удалилась. Гай уронил голову на руки. Райдер направился к камину.
   – Ты все еще в нее влюблен? – спросил он.
   – Боже мой! – Гай вскинул голову. – Неужели это так заметно?
   – Уверен, не более чем в моем случае. Миракл имеет свойство проделывать такое с мужчинами.
   – Тогда отвечу: и да, и нет. – Гай снова наполнил бокал. – У меня нет желания вновь подвергать себя мучениям. Вопреки всем юношеским заверениям о вечной любви назад возврата нет. Мне нечего теперь ей предложить, кроме дружбы, да и сама она ничего другого от меня не хочет.
   – Ни один мужчина не может смотреть на нее, не желая того, чего желаем мы с тобой, – сказал Райдер. – Это черт знает что такое.
   – Почему?
   Райдер поднял глаза на портрет третьего графа в строгом одеянии пуританина.
   – Ничто не в силах изменить обстоятельств: любовь куртизанки и старшего сына герцога обречена.
   – Тебе нужна любовь?
   Плавным, сильным движением прирожденного атлета Райдер обернулся и посмотрел Гаю в лицо.
   – Я не настолько глуп, чтобы впустую тратить жизнь на поиски невозможного, давай хотя бы попробуем спасти ее от Хэнли.
   – Я сделаю все, что от меня зависит.
   – Спасибо.
   – Я делаю это ради нее, – с кривой усмешкой проговорил Гай. – А тебя мне в настоящий момент хочется задушить. Но что от меня требуется?
   – Побудь здесь еще денек, чтобы дать шпионам Хэнли повод строить пустые предположения, а потом можешь возвращаться к себе в Лондон, к своему обычному, по крайней мере, внешне, распорядку жизни.
   – А ты тем временем выяснишь, что именно она отослала брату?
   Райдер кивнул.
   – И вот еще что: пока нас нет, не узнаешь ли ты все, что можно, о Филиппе Уилкоте?
   Гай встал, и братья пожали друг другу руки.
   – У Хэнли нет ни малейшего шанса, – сказал Гай. – Мне даже жаль его.
   – Он не заслуживает жалости.
 
   Они выбрались из дома, и их поглотила темнота непроглядной ночи. Громады туч нависали над холмами, закрывая звезды. Райдер молча вел Миракл прочь из Рендейла. Они вошли в лес – словно нырнули в чернильницу. Прошагав несколько миль, Миракл так и не освоилась в сыром мраке, единственным ориентиром ей служила рука Райдера, лежавшая на ее руке. Время от времени он направлял ее, не давая ступить в лужу и отводя от нее мокрые ветки.
   Двухколесный экипаж ждал их на дороге. Миракл едва различала его очертания. Райдер усадил Миракл в экипаж и, перекинувшись словом с конюхом, забрался на место кучера. Коляска под его тяжестью просела.
   Горы сменились долиной реки Дин. Отсюда было недалеко до хлопкопрядильной фабрики и детского работного дома, где Миракл провела полдетства. Где-то за деревьями лязгали и стучали машины, от их шума постепенно глохли дети. Как бы ни повернулась жизнь, она никогда, никогда больше не будет так работать!
   Манчестер под влажными голубыми небесами еще спал. Аромат свежей выпечки смешивался с запахом угольного дыма и лошадей. Несколько лавочников уже принимали товар.
   – Все уважаемые джентри еще нежатся в своих теплых постелях, – сказал Райдер. – Раз ваш брат теперь причисляет себя к этому сословию, попробуем сначала застать его дома.
   Они свернули на улицу с новыми красивыми добротными домами, и лошади перешли на шаг. Райдер потянулся к Миракл, и пожал ей руку. Она почти перестала дышать.
   – Уже много лет, – проговорила она, – я не видела Дилларда. Никогда не видела его жены и детей.
   – Он ваш брат. Он будет счастлив встрече с вами.
   – Конечно! – Миракл с трудом сдерживала в себе растущее волнение. – Вот! Это здесь!
   Она указала на зеленую крашеную ограду. Симметрично расположенные высокие окна. Еще одно веерообразное над дверью. Медный дверной молоток в виде ботинка. Сердце Миракл бешено билось. Ее единственный брат! Все, что осталось от ее семьи. Единственный человек на свете, который всегда, что бы ни случилось, будет любить ее.
   Райдер остановил лошадей и спрыгнул на землю. На улице никого не было, за исключением мальчика с метлой. У ограды стояла его тележка с навозом. Ни о чем не спрашивая, мальчишка подбежал и придержал лошадей.
   Миракл, оставаясь в экипаже, с замиранием сердца ожидала, пока Райдер стучал в дверь.
   На стук не ответили.
   – Дверное кольцо поднято, значит, дома кто-то есть. – Райдер отступил назад и осмотрел фасад здания. – Вы уверены, что это тот дом?
   Миракл кивнула. Чтобы заговорить, ей потребовалось усилие.
   – А может, Диллард уже в мастерской?
   – И взял туда с собой семью и прислугу?
   Райдер постучал сильнее. Заплакал ребенок.
   – Убирайтесь! – раздался изнутри мужской голос. – Убирайтесь!
   – Там кто-то есть. Вы говорили, Диллард держит экипаж. Сзади есть конюшни?
   Миракл кивнула. Сердце ее сжалось от безотчетного страха. Она старалась успокоиться, глядя на густые волосы Райдера, на его длинные ноги, словно один вид его мог помочь ей не пасть духом.
   Мальчишка с метлой почесался:
   – Тут сколь хошь юкай – не доюкаешься, хоть вы и лорд.
   Райдер удивленно вскинул бровь.
   Миракл судорожно сглотнула.
   – Он говорит, что, как бы вы ни стучали, все равно не достучитесь, хоть вы и лорд.
   – Проницательный парень! – Райдер полез в карман. – Вот вам пенни, сэр. Но поклянитесь, что никому не расскажете о нас, иначе я вернусь и шкуру с вас спущу.
   Грязная рука на лету поймала монетку. Мальчишка торжественно осенил себя крестом, затем подхватил метлу, подбежал к тележке и, с усилием приподняв ручки, покатил ее дальше по улице.
   Райдер снова сел в экипаж и тронул лошадей.
   – Ничего, – сказал он со спокойной решимостью. – Скоро все выяснится.
   Он завел экипаж за угол в конце ряда домов и выехал на дорогу. Стойла за домом Дилларда пустовали. Райдер привязал лошадей и помог Миракл спуститься на булыжную мостовую. Он подвел ее к двери черного хода и постучал в нее концом хлыста.
   Никто не отозвался. Райдер подергал за ручку. Дверь оказалась заперта, однако внутри послышалось шарканье.
   Райдер снова постучал, на сей раз потише.
   – Кто-нибудь есть в доме?
   – Мне запрещено открывать дверь, – раздался детский голосок. – Папа велел никого не пускать, если он сам не велит. Даже булочника.
   Миракл с Райдером переглянулись. Миракл наклонилась к замочной скважине. Ее голос был спокоен, но сердце сковал страх.
   – Это Аманда? Мы с тобой не встречались, но я твоя тетя Миракл. У тебя есть еще четыре братика и сестрички. Я присылала тебе на прошлое Рождество муфточку, помнишь?
   Молчание.
   – Муфточка была белого меха. Обшита серебряной тесьмой с карманчиком для носового платка. Я прислала тебе ее из Лондона. И вот теперь приехала навестить тебя. Ты меня не впустишь?
   – Не могу, – прошептала девочка. – Папа не велел.
   Райдер вытащил монетку. Медь блеснула на солнце.
   – Хочешь, дам тебе еще и пенни? Положишь его в этот кармашек, – сказала Миракл. – У меня есть один. Новенький, блестящий.
   – А я смогу купить на него булочку с изюмом?
   – Ты сможешь купить себе столько булочек, сколько пожелаешь.
   Звякнула цепочка. Стукнули задвижки. Дверь распахнулась, и перед взором Миракл и Райдера предстала маленькая девчушка. Она подняла голову с заплаканными глазками и посмотрела на гостей.
   Миракл присела перед ребенком и ободряюще улыбнулась ей.
   – Спасибо тебе, Аманда. Ты моя старшая племянница, и я очень рада с тобой познакомиться. Вот твой пенни! Тебе ведь шесть лет, не правда ли?
   Девочка схватила монетку и, сунув палец в рот, устремила на Райдера свои похожие на блюдца глаза.
   – Это мой друг, – объяснила Миракл. – А где твоя мама? Нам показалось, будто плакал ребенок?
   – Мама наверху, – ответила девочка. – Она тоже плачет.
   – С ней там прислуга?
   – С ней только Саймон, Фредди, Джордж и малыш. Перки ушла.
   – Твоя гувернантка, мисс Перкинс? Она ушла? Твоя мама больна?
   Аманда помотала головой.
   – Здесь есть лакей или судомойка? А где ваша повариха?
   – Все ушли. А папа заперся в кабинете и не выходит.
   – Твой папа – мой брат. Нам можно войти?
   Девочка кивнула и побежала по длинному коридору. Райдер закрыл за собой дверь черного хода.
   – В кухне полный разгром, – шепнул он на ухо Миракл. – По-видимому, девочка сама готовила себе пищу.
   Они подошли к лестнице. Аманда стала подниматься наверх.
   Дверь в коридор с шумом распахнулась.
   – Кто вы такие, дьявол вас подери? – закричал темноволосый мужчина. – Какого черта вы тут шныряете в моем доме? А это мой дом, мой, я вам говорю! Пока еще мой!
   Райдер обернулся. Мужчина был точной копией Миракл: те же глянцевые черные волосы, сейчас они были растрепаны. Глаза с красными веками налиты кровью.
   – Мистер Диллард Хитер? – Райдер поклонился, поскольку его протянутая рука была проигнорирована. – Райдерборн. К вашим услугам, сэр. Это ваша сестра, Миракл. Полагаю, вы рады видеть свою плоть и кровь?
   Диллард молча уставился на них в оцепенении. От него несло бренди.
   – Миракл?
   Миракл судорожно вцепилась в перила и попыталась улыбнуться.
   – Это действительно я, Диллард!
   Мучимый паническим страхом, брат, казалось, углядел лучик надежды.
   – Услышали новость? Приехали, чтобы вместе с воронами поклевать мое тело?
   – В чем дело, Диллард? Где ваши слуги? Почему Мэри с детьми прячутся наверху?
   Лицо мужчины исказилось, и он, закрыв лицо руками, зарыдал, содрогаясь всем телом.
   Райдер отвел глаза в сторону. В крови его стучала боль – таким нерадостным оказалось возвращение Миракл домой. Тем не менее, он отступил назад и позволил ей подойти к брату. Она положила руки на плечи Дилларду.
   – Ну-ну, Дилл, – сказала она. – Что стряслось?
   Диллард обнял ее и отстранился, вглядываясь в ее лицо, словно боялся, что она исчезнет.
   – Ты ангел, Мирри, сущий ангел. Я просто пил, вот и все. Рад, что ты смогла приехать. Из тебя вышла красавица, просто картинка.
   Мужчина повернулся и, спотыкаясь, побрел в кабинет. По белым щечкам Аманды, наблюдавшей, как отец закрывается в комнате, бежали слезы. Миракл глубоко вздохнула и, повернувшись к девочке, улыбнулась ей с поразительным спокойствием.
   – Давай-ка я отведу тебя наверх, Аманда. Папа не совсем здоров, но я хочу познакомиться с твоей мамой и моими остальными племянниками и племянницами. А потом мы купим булочек, хорошо?
   Девочка кивнула и взяла Миракл за руку.
   – Я позабочусь о вашем брате, – шепнул ей Райдер, когда она проходила мимо него. – Но оставаться здесь слишком долго опасно. Хэнли, возможно, уже ищет в Манчестере семью по фамилии Хитер.
   Миракл бодро улыбнулась, хотя Райдер представлял себе, что творилось в ее рвущемся на части сердце.
   – Не сомневаюсь. Но это риск, на который нам придется пойти.
   – С вами все в порядке?
   – Я просто боюсь, что остальные дети тоже голодны. А это главное. Разве не так?
   Крепко держа ребенка за руку, Миракл стала подниматься вверх по лестнице.
   Райдер с минуту стоял, глядя ей вслед. Любая другая молодая леди из его знакомых уже, верно, билась бы в истерике и, бросив семью брата на произвол судьбы, потребовала бы от Райдера заняться ее проблемами. Но для Миракл, как видно, горе ребенка было куда важнее ее собственного.
   Однако время шло. Хэнли знал, что она бежит на север. Если они не отыщут сумку и не узнают, зачем граф так хотел ее заполучить, ее жизни по-прежнему будет грозить опасность.
 
   Перед Диллардом уже стояла очередная порция бренди. Письменный стол, стулья, полки и большая часть ковра были завалены бумагами.
   Мужчина поднял глаза на появившегося в дверях комнаты Райдера.
   – Вы, что ли, друг Мирри? Выпейте, сэр!
   Райдер взял стакан и поставил обратно на поднос.
   – Хватит с вас, мистер Хитер.
   Диллард откинулся в кресле, комкая рукой письма и счета.
   – В чем дело? – спросил Райдер. – Банкротство?
   – Откуда, черт возьми, вы знаете? – Диллард вытаращил глаза. – Вас что, прислали судебные приставы?
   – Меня никто не присылал. Я просто сопровождаю вашу сестру.
   – Тогда, Бога ради, заберите ее отсюда, мистер Райдерборн.
   – Лорд Райдерборн. – Райдер отодвинул в сторону груду конторских книг и прислонился к столу.
   Диллард плотно сжал губы.
   – Последний покровитель Мирри? Не нужно притворства, милорд. Я знаю, чем моя сестра зарабатывает себе на жизнь. Это в такой же мере мой позор, как и ее.
   Райдер удержался от того, чтобы не ударить его.
   – Встаньте, сэр!
   Диллард, пошатываясь, поднялся.
   – Если бы мне хватило духу, я прострелил бы себе башку, а вы, ваша светлость, можете катиться ко всем чертям со своими нравоучениями!
   – У вас жена и дети, сэр. И вы еще пока не в тюрьме.
   Брат Миракл вцепился в край стола.
   – Кредиторы пустят нас по миру, все пойдет с молотка. Мои дети, лишившись крова, обречены на голодную смерть, а я буду смотреть на небо через решетку в долговой яме, что бы вы там ни говорили.
   – Я имею обыкновение говорить то, что думаю, мистер Хитер. Обхватите меня за шею и идемте!
   Брат Миракл, как марионетка, которую дергают за ниточки, последовал приказу. Поддерживая Дилларда, Райдер потащил его на кухню и там, подведя к умывальнику, нагнул его голову. Диллард беспомощно стоял, уставившись на гору грязной посуды, а Райдер тем временем принялся качать воду. Струя воды наконец хлынула на голову Дилларда, но он продолжал безвольно стоять, медленно вращая ею из стороны в сторону.
   – Протрезвели? – спросил Райдер.
   Диллард, задыхаясь, втянул ртом воздух.
   – Не. Кажись, еще бы надоть.
   Райдер снова нажал на ручку насоса. Снова полилась вода.
   – Ну что, довольно?
   Мужчина встряхнул головой, разбрызгивая во все стороны воду, как собака, вылезшая из пруда, и задрожал.
   – Кажись, да!
   Райдер снял с крючка над плитой полотенце.
   – Сядьте на стул и вытритесь. Я разведу огонь.
   Диллард сел. Вода тоненькими струйками стекала ему за шиворот и за галстук.
   – Не надоть вашей светлости утруждаться. Я сам.
   – Извольте говорить на понятном английском языке, сэр.
   Мужчина вздрогнул и, закрыв глаза, с видимым усилием взял себя в руки.
   – Я, верно, на человека не похож?
   Райдер развел огонь, наполнил чайник и повесил над пламенем.
   – А это уж вы сами так захотели. Бренди плохой советчик в трудных ситуациях.
   – Это было не вполне осознанное решение, – сказал Диллард с проблеском мрачного юмора. – Можно сказать, одно цеплялось за другое, так и пошло.
   Райдер, скрестив руки, пристально воззрился на него сверху вниз.
   – Сначала дела у вас пошли успешно. Вы взяли ссуду. Бизнес расширялся и стал приносить больше дохода. Вы взяли еще одну ссуду. По мере роста дохода вы делали капиталовложения. Некоторые предприятия казались немного рискованными, но получать ренту вам показалось более привлекательным, чем зарабатывать трудом. Ведь вам, в конце концов, приходилось чертовски тяжело трудиться, чтобы заработать, а это был единственный способ достаточно быстро умножить состояние.