Страница:
Карл не мог не восхититься Тирнаэлем – тот только и сказал:
– О?
– Ему это удалось потому, что он понял, что я задумал, и сумел сделать следующий шаг. Сейчас – в отместку – я намерен поступить так же: Карл решил встретиться с Пуджером один на один, дать возможность Эллегону заглянуть в его разум и выяснить, не стоит ли он за набегом на Кернат – и, если стоит, убить его. Так?
– Так. – Карл кивнул. – Я же говорю, мы думаем слишком…
– Ну, так ты полный болван. – Томен Фурнаэль швырнул стакан в стену. Он разбился, забрызгав комнату осколками и виски.
Снаружи загремели шаги. Три стража с взведенными пистолетами ворвались в кабинет.
– Государь…
Томен не шевельнулся.
– Все в порядке. – Он сидел, не шевелясь, скрестив на груди руки.
Солдаты не реагировали.
– Свободны, – холодно произнес Карл. – Выйдите отсюда.
Когда дверь за ними закрылась, Карл повернулся к юноше.
– В чем дело?
– Это чтобы привлечь твое внимание. Если б мог – я врезал бы тебе по яйцам, но вряд ли мне это удастся.
– Ладно, ты его привлек. Что дальше?
– Ты не сделаешь этого. – Юноша поднялся, подошел к окну и принялся постукивать по стеклу своим перстнем-печаткой. – Только подумай об этом – и я разобью это окно, подниму тревогу и стану вопить на весь свет о том, что ты задумал – ты не представляешь, Карл, как громко я могу вопить.
Он повернулся к Карлу:
– Тебе пришлось останавливать меня тихо. Мне придется останавливать тебя с шумом.
– Ты…
– Я не люблю ссор, но не собираюсь позволять тебе сыграть в эту игру. Дай себе труд подумать, Карл. – Томен неспешно направился к поставцу за другим стаканом. – Можно? – Он щелкнул по бутылке.
__Только если собрался пить.
__ Отлично… Что, если за этим – Армин, Карл? Думаешь, он не заметил, что ты всем занимаешься сам? Сколько уж лет прошло – а ты по-прежнему любишь перехватывать летящий нож, думая, видно, удивить нас, но он-то все эти годы изучает тебя. Он пытается подловить тебя с самых времен осады Фурнаэльского замка, с самой войны. Та ловушка была поставлена на тебя. Ты любишь вылезать вперед. Всегда любил.
А чтобы никто – вдруг – не подумал, что ты все-таки вырос, ты устраиваешь налет на замок Арондэля. Если за всем этим стоит Армин – ты ворвешься в замок, и…
– И ловушка захлопнется. Если это ловушка.
– Верно.
– И что ты предлагаешь?
Томен осушил стакан и, прихватив бутылку, вернулся к стулу.
– Терпеть не могу догадок. Нам нужно знать. – Он налил себе еще.
Тирнаэль переводил взгляд с одного на другого.
– Так что? Оставим все, как есть?
– Нет. Мы работаем: посылаем шпионов, выводим войска на позиции…
– Не развяжет ли это войны между нами и Нифиэном? – Тирнаэль склонил голову набок. – Не лучше ли нам ударить первыми?
– Нам лучше вообще не бить, если нифхи ни при чем. – Томен, барон Фурнаэль, качнул головой. – Тебе придется рискнуть, как и нам всем. Его величество вызовет Пуджерова посла и даст ему понять, что возмездие последует лишь в том случае, если за набегом стоит Нифиэн.
– Если? – словно вдруг отупев, переспросил Тирнаэль.
– Барон, когда я был ребенком, отец отослал меня и мать подальше от войны. В безопасное место, как он считал. Работорговцы захватили нас – и продали.
Томен сжал стакан побелевшими пальцами – и Карлу на миг привиделся его отец.
– Я не собираюсь рассказывать об этом, барон, – ровно проговорил Томен; слова падали, как щелчки метронома. – То было неприятное время. И для матери, и для меня.
Поставив стакан и бутылку на пол, Томен Фурнаэль вытащил кинжал и уравновесил его на ладони.
– Клянусь, барон, мы сделаем все возможное, чтобы отыскать тех, кто сотворил с твоими людьми то же, что и со мной – и когда мы найдем их, они умрут.
Юный барон вернул клинок в ножны.
– Если кто-то будет захвачен в плен – мы вместе затянем петли на их шеях и полюбуемся, как они спляшут танец смерти. Если только ты не пожелаешь повесить их сам, государь.
Карл Куллинан улыбнулся.
– Вот станешь старше, Томен, так поймешь, что совершенно не важно, кто затягивает петлю.
Томен все еще злился на него – но сумел загасить гнев как нечто неуместное. Карл мог только поблагодарить его: хоть он и не простил Карла, но это было дело государственное, и привносить в него личные чувства было негоже.
Просто доводы разума: император вознамерился рискнуть собой, но императору нельзя позволить рисковать. Равно как император не может позволить себе задушить барона собственными руками, чтобы заставить его заткнуться – как бы императору этого ни хотелось. Остается только терпеть. А значит…
– Ладно, Томен, будь по-твоему. – Карл Куллинан опрокинул в себя виски, жаждущим взором поглядел на бутылку и покачал головой. Слишком много дел впереди.
– Первое, что нам надо сделать, – определить, сколько войска послать в Тирнаэль. Я намерен поручить это Нерахану. – Карл дважды дернул шнур. – Он, как мне кажется, разбирается в пушках лучше других.
– В пушках?
Карл Куллинан сел за стол и, порывшись в бумагах, вытащил план приграничного района.
– В пушках. – Он расстелил карту на полу и вынул коробку с фигурками. – Если мы нападаем на нифхов – то должны быть в состоянии порвать их на кровавые тряпочки. Причем быстро. – Дверь отворилась. – Нартхам? Хорошо. Мне нужны Гаравар и Нерахан. Здесь и сейчас.
Протирая усталые глаза, Карл Куллинан переводил взгляд с Гаравара и Нерахана на Томена и Тирнаэля.
– Есть еще предложения?
Генерал Гаравар встал на колени у северного края карты.
Наклонился.
– Существенных изменений у меня нет, – сказал он, постукивая по карте. – Может, только перенести эту вот батарею отсюда сюда.
– Возражаю. – Тирнаэль покачал головой. – Слишком далеко от границы. Мы не сможем быстро перевезти пушки: я хочу, чтоб они были как можно ближе к войскам.
Что имело смысл и в случае нападения, и в случае обороны.
– Хм-м… – Нерахан поднес палец к губам, а потом опустил на карту. – Вот сюда. Здесь вниз с холма ведет хороший тракт, а, как мне кажется, пушки стоит ставить как можно выше.
Карл смотрел на карту, стараясь принять решение.
– Это может сыграть против нас. Пойди дождь – и все эти дороги станут болотом, тогда нам во веки вечные не спустить пушек оттуда.
– Не согласен. Со всем моим уважением. – Нерахан склонил голову. – Это не имеет значения. Нам нужно только развернуть их для атаки – и мы поддержим своих, а не врага.
– Верно подмечено. Гаравар, кого ты прочишь в командующие? Гашьера?
– Нет. Слишком горяч, – отозвался генерал. – Кевалуна.
– Я собирался назначить его…
«Карл. – Мысленный голос прозвучал у него в голове. – У нас беда».
Карла подбросило.
«Эллегон! Что стряслось?»
«Возможно, с ним все в порядке – но Джейсон пропал».
«Что? Скажи…»
«Прямо сейчас мы все равно ничего не сделаем. Я через пару минут приземляюсь. Встречай меня во дворе».
«Иду».
Глава 19: РЕШЕНИЯ
А ведь было время, думал Карл Куллинан, когда он мог позволить своему голосу дрожать от тревоги – или от страха. То время давно прошло.
– Энди? – Великан говорил спокойно и ровно. – Что будем делать? – Он смотрел в ночь.
Внизу, во дворе, Эллегон доедал остатки овцы, а дюжина людей сновала вокруг, пристегивая к сбруе кожаные мешки с припасами для застрявшего в Кхаре отряда Давена.
– Возможно, его уже нашли. – Энди с силой сжала его руку. Карл почувствовал, как бьется ее пульс.
Карл Куллинан обнял ее, притянул к себе.
– Я сделаю все, что смогу, – прошептал он ей на ухо. – Клянусь тебе.
«Андреа, возможно, права. Может статься, Тэннети и остальные перехватили его». – Из пасти дракона с шипением вырвался пар. Эллегон опустил массивную голову и оторвал от овцы новый кусок. Верней – от того, что было овцой: от нее осталось не так уж много.
Карл покачал головой. Возможно, Джейсон и в безопасности, возможно, и нет. Для Карла это ничего не меняет. Если дела пойдут как надо – отлично; Тэннети и Ахира, конечно же, смогут отыскать Джейсона – если у них будет время и не будет особых помех.
Если у них будет время.
– Хорошо, – прошептал Карл. – Быть посему. – Он медленно повернулся к старому генералу. – Гаравар, ты поможешь Андреа управиться с делами в мое отсутствие?
Старый солдат кивнул:
– Что касается дел военных – разумеется. Но не с политикой. Тут мне понадобится Кевалун. Или Данагар. – Гаравар укоризненно взглянул на Карла.
– Я понимаю. Данагар запаздывает из Нифиэна, и ты не посылаешь за ним поисковых партий. Но есть же разница, черт подери! Данагар – профессиональный воин; Джейсон – всего лишь мальчишка. Гаравар, ты понимаешь, почему я отношусь к этим пропажам по-разному?
– Нет. – Лицо Гаравара было каменным. – Но я принимаю это.
– Тебе понадоблюсь я, – сказал Томен Фурнаэль. – Держать знать в узде. Если ты стоишь на своем.
Карл кивнул:
– Верно. Спасибо, Томен. Ты добрый…
– Нет. Для нас это не меняет ничего. Сейчас империи нужна стабильность, и если ты намерен сбежать…
Андреа взяла Томена за рукав.
– Он вынужден. Твой отец понял бы…
– Мой отец ничего бы не понял. – С побелевшими губами Томен выдернул рукав из ее пальцев и резко выпрямился. – Он послал Раффа навстречу опасности, зная, что шансов вернуться у него почти нет. Он отослал прочь мать и меня и тем позволил, чтобы нас заковали в рабские цепи. Но он никогда не бросал своего баронства. Ни разу не презрел ни своих подданных, ни своего долга. – Он повернулся к Карлу и договорил более мягко: – Он понимал, что должно быть на первом месте. Он сознавал всю меру своей ответственности. Наверняка лучше, чем сознаю ее я. И уж точно лучше, чем вы, император.
– Точно подмечено, – кивнул Карл. – И хорошо сказано. И все же я еду, Томен.
Андреа подошла к Карлу и взяла его за руку.
– Я с тобой. Возможно, я смогу отыскать его.
Карл замотал головой. Ничего она не сможет – пока на Джейсоне амулет. Да и не уверен я, что выберусь из этой переделки, госпожа моя.
– Я еду не за Джейсоном – за мечом.
– Что?
Так было нужно. Джейсона смогут найти и другие – причем куда лучше, чем Карл. Будет Карл участвовать в поисках или нет – это ничего не изменит.
То, что он задумал, могло изменить. Единственным способом снять петлю с шеи Джейсона было надеть ее на шею себе. Единственной более ценной добычей в глазах гильдейских охотников, чем Карлов сын, был сам Карл.
– Покуда это на мне, – Карл поиграл надетым на шею амулетом, – Армину меня не найти. Покуда это на мне…
Он взялся за ремешок двумя пальцами другой руки, дернул – и ремешок распался, будто был из мокрой бумаги.
– Теперь, – проговорил он почти шепотом, – они смогут найти меня. Я возьму небольшой отряд, направлюсь в Эвенор и найму там корабль. Эллегон, на обратном пути сделаешь пару остановок и разнесешь молву. Пусть все узнают, что Карл Куллинан отправился-таки за мечом.
Дракон мысленно пожал плечами.
«Едва ли это необходимо – я имею в виду себя. Вести распространяются, как пожар. Но я сделаю. – Столб огня, прорезав ночь, с ревом вознесся в небо. – Когда я помогу Давену – что мне делать? Искать? Или присоединиться ктебе?»
– Ни то, ни другое. Ты будешь нужен здесь – просвечивать мозги нифхов и выяснить, кто стоит за резней. И потом, отряд Давена. Им могут понадобиться еще припасы. – Карл взглянул в темноту. – Мы с тобой ответственны слишком за многое, старина.
«Понял».
Карл повернулся к остальным.
– Надо ли еще что-то сделать, прежде чем я…
– Нет. – Томен Фурнаэль шагнул вперед и встал перед императором. – Карл, ты не должен поступать так. Я понимаю, почему ты считаешь это необходимым, но ты не должен. Ты в ответе за всю империю – не за одного Джейсона. И ты…
Карл положил ладонь на его плечо.
– Он мой сын, Томен. Я должен. – Он повернулся ко всем. – Утром я выезжаю. Гаравар, прежде чем пойдешь спать: подбери мне в спутники человек пять – один из них должен быть инженер-подмастерьем – и вели собрать мне в дорогу сумки. Томен: я хочу, чтобы ты и Харвен проводили меня до границы. Обсудим кое-какие мелочи.
Эллегон наклонил голову.
«Я взлетаю – сейчас. Так?»
Улыбка коснулась губ Куллинана.
«И ты не отзовешь меня в сторонку и не попытаешься отговорить?»
«Может, я и молодой дракон, – Эллегон покачал тяжелой головой, – ноза время знакомства с тобой я сталстарше – и мудрей. Я не стану тратить времени – ни своего, ни твоего. Уложи жену в постель, Карл. Может статься, ты сделаешь это в последний раз».
Вполне может быть.
Карлу очень хотелось обвинить Уолтера, или Ахиру, или Валерана. Но это было бы не правильно. Если – если – Валеран и ошибся, взяв мальчика в этот поход, он заплатил за свою ошибку. Кроме того, Карл не винил его. Равно как Уолтера или Ахиру. Когда-нибудь Джейсон должен был пройти через это.
Дьявольщина, он не винил и самого Джейсона. Мальчику пришлось нелегко, и нельзя ожидать верных решений от шестнадцатилетнего паренька. Если он сбежал – вернуться ему очень трудно. Есть вещи, которые необратимы.
«Побереги себя, Карл, – произнес Эллегон. – Уолтер с Ахирой найдут его. И когда он будет в безопасности – мы пошлем за тобой».
«Со мной все будет в порядке. Просто надо убедиться, что гончие взяли мой след».
Он притянул к себе Андреа, и, не обращая ни на кого внимания, крепко обнял ее.
«Убедимся. – Дракон изогнул шею, подняв голову вверх, к балкону, на котором стояли Карл с Андреа. Глаза Эллегона встретились со взглядом Карла, голос его смягчился. – Карл, только между нами: ты думаешь, что вернешься?»
«Разумеется. – Он улыбнулся. – Как и всегда».
«Я надеюсь на это. Но, честно говоря – сам не знаю».
Слишком от многого это зависит. Какой ход сделают Армин и его охотники? И сумеет ли Карл всегда быть на шаг впереди?
«Рассчитывай на худшее».
«Яи рассчитываю».
«Эллегон? На случай, если я не вернусь, – приглядишь за ней?»
«Конечно.Карл. Карл?»
«На случай, если ты не вернешься, – спасибо. Я помню. – В голове Карла возникла картинка: он, молодой, по пояс в дерьме, рубит пряди золотого каната, которым привязан дракон. – Я всепомню».
Карл улыбнулся.
«Не разводи сантиментов. Последнее, что нам сейчас нужно – это разнюнившийся дракон».
– Энди…
Она прижалась к нему.
– Я знаю. Утром?
– Утром. – Взяв ее за руку, он быстро салютнул остальным. – Доброй всем ночи. И – прощайте.
– Доброй ночи, государь.
«Прощай, Карл»
Взревело пламя, и дракон прянул ввысь.
Глава 20: ПАНДАТАВЭЙ
Они въехали на вершину последнего холма – и Джейсон задохнулся; он крепче сжал вожжи и, сам того не замечая, чуть дернул их, словно поторапливая коней.
– Не глупи, – с усмешкой сказала Дория. – Мы будем там уже скоро. Хотя – да, это красиво.
Меж пологих холмов и искрящегося голубизной Киррика покачивался в жарком полдневном мареве белый с золотом город – Пандатавэй. Улицы лежали прямые и ровные, одни поворачивали, чтобы влиться в чашу гавани, другие пересекали их. По всему городу разбросаны были небольшие скверы, зеленью своей подчеркивая бело-золотую красу зданий.
Дория вытянула руку.
– Там, вон видишь – библиотека, за ней – Колизей, где твой отец победил Ольмина.
– Ш-ш-ш… – Она слишком неосторожна. Что, если кто-нибудь услышит?
Позади по дороге застучали копыта: подъехал Фаликос и, натянув повод, пустил коня вровень с повозкой. Дория потрепала Джейсона по колену.
– Тарен, – сказала она обычным тоном. – Я знаю, что делаю. Доверься мне. И вот что… О, Фаликос, привет. – Она прямо взглянула на послеполуденное солнце. – Ты намерен поспеть на скотный двор до темноты?
Фаликос покачал головой:
– Нет. Мы должны загонять туда всех животных – но, когда делаем это в темноте, несколько непременно теряется. Так что переночуем под стенами и загоним стадо утром. Да, коли об этом зашла речь, Тарен: что думаешь делать?
Да так, Фаликос, ничего особенного: собираюсь доказать, что я не трус, прикончив Армина.
– Я пока и сам не знаю. – Джейсон пожал плечами. – Готов взяться за что угодно.
– Если ты хороший мечник, – проговорила Дория, – то можешь сделать деньги – и неплохие, как говорят – в Колизее.
– Можешь – если ты кто-нибудь вроде Карла Куллинана. – Фаликос фыркнул. – Добывать себе на жизнь таким образом – дело нелегкое. Хотя, может, оно того и стоит.
Кто-то вроде Карла Куллинана.
Джейсон проглотил комок.
– А какие планы у вас?
– Когда продам скот, то найму отсюда корабль. – Фаликос пожал плечами. – Это все, что я пока что могу сказать. Я подумывал сплавать на север за грузом клинков или {***$191} Эвенор – поглядеть, чем торгуют фэйри, но прежде намерен посидеть пару дней в таверне да потратить пару-тройку монет, чтоб собрать слухи. Что до моей выручки – со мной останутся Кайрин и Дайрен, хотя двух телохранителей мне мало. Жаль, что не смогу нанять и тебя.
– О?
– Я слишком недолго тебя знаю. Не хочу рисковать. – Фаликос полез в седельную сумку и выудил небольшой кожаный кошель. – И кстати – вот твоя плата, как договаривались. Я немного добавил за шрам. Сегодня вечером ты мне не понадобишься. Можешь идти в Пандатавэй, когда хочешь. Дория? Должен ли я тебе что-нибудь?
Целительница покачала головой:
– Нет – поводов для дополнительной оплаты не было.
– Тогда я прощаюсь с вами обоими. – Он поклонился в седле и махнул рукой. – Таможня…
– Я бывала в Пандатавэе, Фаликос, – решительно проговорила Дория.
Скотовод кивнул:
– Тогда – удачи. – Он поворотил коня и пустил его в галоп
– Едем, Джейсон, – сказала Дория. – Я хочу пройти в ворота сегодня.
Джейсон обернулся – проверить, не отвязалась ли привязанная к задку повозки Либертарианка; убедившись, что кобыла по-прежнему трусит следом, он резко свистнул и тряхнул вожжами.
– Очень мило с его стороны расплатиться с нами сегодня, – заметил он. В самом деле: Фаликос вполне мог заставить его сторожить сегодня ночью лагерь, а завтра дожидаться расчета, пока гурт не войдет в Пандатавэй.
– Чепуха. Не будь таким легковерным. – Дория тряхнула головой. – В Пандатавэе существует такса за вход. Иногда с воинов плату берут, иногда – нет. Фаликос не хотел рисковать; останься мы с ним – ему пришлось бы за нас платить. Я тоже ничего не могу поделать: с Фаликосом договаривалась Эльмина. Но довольно об этом.
Она внимательно смотрела на него.
– Чем думаешь заняться?
Джейсон пожал плечами.
– Найду какую-нибудь работенку. Или попытаю счастья в Колизее. – Он лгал. Первым делом он собирался найти укромное местечко и зарядить оружие. Вторым – выяснить, где Армин. И, наконец, сделать последний – и решающий – шаг: убить Армина.
Ты убил моего дядю Чака, ублюдок.
Вот только – не струсит ли Джейсон снова?
Нет. Больше – никогда.
Дория долго молчала. Потом:
– Подумай хорошенько, Джейсон. Думаешь, твой отец не подсылал к Армину убийц?
Джейсон тряхнул головой.
– Нет. Он не сделал бы ничего подобного.
– Джейсон, да стань же взрослым. Ты был бы удивлен тем, на что способен твой отец. Но на сей раз я соглашусь: он не подсылал никого к Армину, потому что прекрасно знает, что в Пандатавэе у Армина такая же охрана, как у него самого в Бимстрене или Приюте. Мечники, стрелки, магия – он защищен надежно.
– Что? – Джейсон был поражен. – Так ты знаешь…
– Это очевидно. Ты думаешь, что должен что-то доказывать. Пойти и убить самого большого дракона.
Он взглянул озадаченно – а Дория рассмеялась и покачала головой.
– Прости. Это метафора – с Той Стороны. Дело, видишь ли, в том, что ты действуешь сейчас точно так же, как твой отец. Ты выбрал цель, уперся в нее – и забыл обо всем другом. Это плохо, Джейсон. Очень плохо. Ты должен обдумать все – до мелочей. На это нужно терпение – нельзя ломиться напролом, как обычно… – она говорила с теплой улыбкой, – как обычно поступал твой отец.
Она знала, что он хочет сделать. Знала – и скрыла от него что знает. То, что она права, ничего не меняло; то, что она скрытничала с ним, меняло все.
– Подвинься, – сказал он. – Дверь загораживаешь.
– Нет. Я хочу это обсудить.
– Обсуждай сама с собой.
Он собрал вожжи, бросил их Дории, а сам вскочил с облучка и, извернувшись, нырнул в дверь фургона.
– Джейсон, – окликнула она, – что ты там делаешь?
Он побросал вещи в переметные сумы и взялся за замаскированное ружье.
– А на что это похоже?
– Ты не уходишь. Послушай. Все должно кончиться здесь. Отсюда ты еще можешь повернуть и вернуться в Приют. Ко времени, когда ты туда доберешься…
– Нет.
– Тогда по крайней мере останься со мной на ночь. Мы оставим коней и повозку в святилище Длани, я найду где-нибудь комнату и мы сможем поговорить. – Дория что-то быстро пробормотала, оставила вожжи висеть в воздухе, поднялась с облучка и нырнула в фургон.
Она стояла, выпрямившись во весь рост.
– Клянусь, Джейсон, или ты кладешь все это назад и остаешься на ночь со мной – или я Подчиняю тебя. – Она повернулась вполоборота к нему, встав почти в боевую стойку. – Клянусь.
– Ты не можешь. – Он ядовито ухмыльнулся. – Тебе нельзя помогать мне, забыла?
– Могу. – Дория чуть улыбнулась. – Один раз. Заклинания у меня в голове, мальчик. Мое… положение не изменится, пока я не использую заклинаний, пока на самом деле не помогу тебе.
– Это не помощь.
– А я говорю – помощь. Ну а теперь – ты даешь, слово?
– Давай, Дория. Попробуй. И чем ты станешь? Ничем, никем – и что будет с тобой?
Она печально качнула головой.
– Не знаю. Но клянусь: если ты – сейчас же – не пообещаешь остаться со мной на эту ночь и выслушать меня, я Подчиню тебя.
– Дория, ты блефуешь.
– Вот как? – Она сглотнула раз, другой. – Что ж, отлично. – Глаза ее подернулись дымкой.
Она не блефовала.
– Погоди! Нет – не надо. – Он запинался. – Согласен, Дория. Согласен, гори оно все. Я останусь на эту ночь с тобой, и мы поговорим.
– Ты будешь слушать меня.
– Согласен. Как скажешь. Только не надо. Пожалуйста.
Дория опустила руки, поза ее больше не была угрожающей.
– Вот и славно. А теперь давай приготовимся пройти таможню.
Говорила она ровно, почти беззаботно, но лоб ее покрывали бисеринки пота, а руки тряслись, пока она не сжала ладоней.
Осмотр оказался куда более поверхностным, чем представлялось Джейсону: эльф-офицер поинтересовался их делами в Пандатавэе, принял от Дории серебряк за вход, и махнул рукой: проезжайте. И они въехали в Пандатавэй.
В этот самый миг ветер изменился, и на них пахнуло задним двором: Пандатавэй пах, как давно не чищенное отхожее место. Или как Бимстрен в летнюю жару. Только еще хуже.
Дория сморщила нос и почесала его кончик.
– В прошлый раз было много лучше. Но мы скоро привыкнем.
К счастью, ветер сменился снова. Справа на улице тянулись конюшни; Джейсон повернул к ним фургон, колеса заскрипели на «кошкиных лбах».
– Первым делом найдем конюшню, – сказал юноша.
– Нет, Джейсон, сперва найдем себе комнату на ночь. Лошадей и фургон можно оставить моим сестрам.
– Но не мою кобылу. Сначала мы позаботимся о Либби.
– М-м-м… Ладно.
Это постоянно твердили Джейсону и Валеран, и он: сперва позаботься о коне, а уж потом – о самом себе.
Они оставили лошадь – и добрую часть Джейсонова заработка – в третьей по счету конюшне; цены у гнома-конюха были просто-таки грабительские. А потом они пошли на рынок.
Ему все было внове, но – почему-то – казалось очень знакомым. И ему понадобилось время, чтобы сообразить, что это ему напоминает.
Давно, когда он был еще совсем ребенком, до переезда из Приюта в Бимстрен, матушка изредка сама занималась готовкой, давая У'лен отдохнуть. Она всегда готовила одно и то же – блюдо, которое называлось паэлья. Когда она выносила его к столу, отец всегда разражался одной и той же речью – мол, чертовски удивительно, что греческая девушка умеет готовить такие штуки, и Джейсон всегда удивлялся, потому что знал, что его мама и папа приехали из страны, зовущейся Америка.
В ответ она всегда смеялась, и жесткие черты их лиц смягчались. Джейсона ничуть не обижало, что он не понимает этой их шутки, что он оказывается вне мира, где существуют только они вдвоем. Наоборот – ему становилось тепло. Кроме того, он любил паэлъю.
Она была всякий раз другой, но всегда – из оранжевого от шафрана риса, сваренного в курином бульоне и приправленного кучей разных специй, риса, полного всяких вкусностей: маленьких колобков курятины, говядины и баранины, поджаренных до того, что их корочка стала темно-коричневой, крохотных диких луковичек, пресноводных креветок без голов, больших устриц из Семиречья и тоненьких перчиков, всегда зарытых так глубоко, что их невозможно было заметить, пока они не попадали на зуб – тогда из глаз потоком брызгали слезы.
– О?
– Ему это удалось потому, что он понял, что я задумал, и сумел сделать следующий шаг. Сейчас – в отместку – я намерен поступить так же: Карл решил встретиться с Пуджером один на один, дать возможность Эллегону заглянуть в его разум и выяснить, не стоит ли он за набегом на Кернат – и, если стоит, убить его. Так?
– Так. – Карл кивнул. – Я же говорю, мы думаем слишком…
– Ну, так ты полный болван. – Томен Фурнаэль швырнул стакан в стену. Он разбился, забрызгав комнату осколками и виски.
Снаружи загремели шаги. Три стража с взведенными пистолетами ворвались в кабинет.
– Государь…
Томен не шевельнулся.
– Все в порядке. – Он сидел, не шевелясь, скрестив на груди руки.
Солдаты не реагировали.
– Свободны, – холодно произнес Карл. – Выйдите отсюда.
Когда дверь за ними закрылась, Карл повернулся к юноше.
– В чем дело?
– Это чтобы привлечь твое внимание. Если б мог – я врезал бы тебе по яйцам, но вряд ли мне это удастся.
– Ладно, ты его привлек. Что дальше?
– Ты не сделаешь этого. – Юноша поднялся, подошел к окну и принялся постукивать по стеклу своим перстнем-печаткой. – Только подумай об этом – и я разобью это окно, подниму тревогу и стану вопить на весь свет о том, что ты задумал – ты не представляешь, Карл, как громко я могу вопить.
Он повернулся к Карлу:
– Тебе пришлось останавливать меня тихо. Мне придется останавливать тебя с шумом.
– Ты…
– Я не люблю ссор, но не собираюсь позволять тебе сыграть в эту игру. Дай себе труд подумать, Карл. – Томен неспешно направился к поставцу за другим стаканом. – Можно? – Он щелкнул по бутылке.
__Только если собрался пить.
__ Отлично… Что, если за этим – Армин, Карл? Думаешь, он не заметил, что ты всем занимаешься сам? Сколько уж лет прошло – а ты по-прежнему любишь перехватывать летящий нож, думая, видно, удивить нас, но он-то все эти годы изучает тебя. Он пытается подловить тебя с самых времен осады Фурнаэльского замка, с самой войны. Та ловушка была поставлена на тебя. Ты любишь вылезать вперед. Всегда любил.
А чтобы никто – вдруг – не подумал, что ты все-таки вырос, ты устраиваешь налет на замок Арондэля. Если за всем этим стоит Армин – ты ворвешься в замок, и…
– И ловушка захлопнется. Если это ловушка.
– Верно.
– И что ты предлагаешь?
Томен осушил стакан и, прихватив бутылку, вернулся к стулу.
– Терпеть не могу догадок. Нам нужно знать. – Он налил себе еще.
Тирнаэль переводил взгляд с одного на другого.
– Так что? Оставим все, как есть?
– Нет. Мы работаем: посылаем шпионов, выводим войска на позиции…
– Не развяжет ли это войны между нами и Нифиэном? – Тирнаэль склонил голову набок. – Не лучше ли нам ударить первыми?
– Нам лучше вообще не бить, если нифхи ни при чем. – Томен, барон Фурнаэль, качнул головой. – Тебе придется рискнуть, как и нам всем. Его величество вызовет Пуджерова посла и даст ему понять, что возмездие последует лишь в том случае, если за набегом стоит Нифиэн.
– Если? – словно вдруг отупев, переспросил Тирнаэль.
– Барон, когда я был ребенком, отец отослал меня и мать подальше от войны. В безопасное место, как он считал. Работорговцы захватили нас – и продали.
Томен сжал стакан побелевшими пальцами – и Карлу на миг привиделся его отец.
– Я не собираюсь рассказывать об этом, барон, – ровно проговорил Томен; слова падали, как щелчки метронома. – То было неприятное время. И для матери, и для меня.
Поставив стакан и бутылку на пол, Томен Фурнаэль вытащил кинжал и уравновесил его на ладони.
– Клянусь, барон, мы сделаем все возможное, чтобы отыскать тех, кто сотворил с твоими людьми то же, что и со мной – и когда мы найдем их, они умрут.
Юный барон вернул клинок в ножны.
– Если кто-то будет захвачен в плен – мы вместе затянем петли на их шеях и полюбуемся, как они спляшут танец смерти. Если только ты не пожелаешь повесить их сам, государь.
Карл Куллинан улыбнулся.
– Вот станешь старше, Томен, так поймешь, что совершенно не важно, кто затягивает петлю.
Томен все еще злился на него – но сумел загасить гнев как нечто неуместное. Карл мог только поблагодарить его: хоть он и не простил Карла, но это было дело государственное, и привносить в него личные чувства было негоже.
Просто доводы разума: император вознамерился рискнуть собой, но императору нельзя позволить рисковать. Равно как император не может позволить себе задушить барона собственными руками, чтобы заставить его заткнуться – как бы императору этого ни хотелось. Остается только терпеть. А значит…
– Ладно, Томен, будь по-твоему. – Карл Куллинан опрокинул в себя виски, жаждущим взором поглядел на бутылку и покачал головой. Слишком много дел впереди.
– Первое, что нам надо сделать, – определить, сколько войска послать в Тирнаэль. Я намерен поручить это Нерахану. – Карл дважды дернул шнур. – Он, как мне кажется, разбирается в пушках лучше других.
– В пушках?
Карл Куллинан сел за стол и, порывшись в бумагах, вытащил план приграничного района.
– В пушках. – Он расстелил карту на полу и вынул коробку с фигурками. – Если мы нападаем на нифхов – то должны быть в состоянии порвать их на кровавые тряпочки. Причем быстро. – Дверь отворилась. – Нартхам? Хорошо. Мне нужны Гаравар и Нерахан. Здесь и сейчас.
Протирая усталые глаза, Карл Куллинан переводил взгляд с Гаравара и Нерахана на Томена и Тирнаэля.
– Есть еще предложения?
Генерал Гаравар встал на колени у северного края карты.
Наклонился.
– Существенных изменений у меня нет, – сказал он, постукивая по карте. – Может, только перенести эту вот батарею отсюда сюда.
– Возражаю. – Тирнаэль покачал головой. – Слишком далеко от границы. Мы не сможем быстро перевезти пушки: я хочу, чтоб они были как можно ближе к войскам.
Что имело смысл и в случае нападения, и в случае обороны.
– Хм-м… – Нерахан поднес палец к губам, а потом опустил на карту. – Вот сюда. Здесь вниз с холма ведет хороший тракт, а, как мне кажется, пушки стоит ставить как можно выше.
Карл смотрел на карту, стараясь принять решение.
– Это может сыграть против нас. Пойди дождь – и все эти дороги станут болотом, тогда нам во веки вечные не спустить пушек оттуда.
– Не согласен. Со всем моим уважением. – Нерахан склонил голову. – Это не имеет значения. Нам нужно только развернуть их для атаки – и мы поддержим своих, а не врага.
– Верно подмечено. Гаравар, кого ты прочишь в командующие? Гашьера?
– Нет. Слишком горяч, – отозвался генерал. – Кевалуна.
– Я собирался назначить его…
«Карл. – Мысленный голос прозвучал у него в голове. – У нас беда».
Карла подбросило.
«Эллегон! Что стряслось?»
«Возможно, с ним все в порядке – но Джейсон пропал».
«Что? Скажи…»
«Прямо сейчас мы все равно ничего не сделаем. Я через пару минут приземляюсь. Встречай меня во дворе».
«Иду».
Глава 19: РЕШЕНИЯ
Не каждый рожден с серебряной ложкой во рту.
Мигель де Сервантес
А ведь было время, думал Карл Куллинан, когда он мог позволить своему голосу дрожать от тревоги – или от страха. То время давно прошло.
– Энди? – Великан говорил спокойно и ровно. – Что будем делать? – Он смотрел в ночь.
Внизу, во дворе, Эллегон доедал остатки овцы, а дюжина людей сновала вокруг, пристегивая к сбруе кожаные мешки с припасами для застрявшего в Кхаре отряда Давена.
– Возможно, его уже нашли. – Энди с силой сжала его руку. Карл почувствовал, как бьется ее пульс.
Карл Куллинан обнял ее, притянул к себе.
– Я сделаю все, что смогу, – прошептал он ей на ухо. – Клянусь тебе.
«Андреа, возможно, права. Может статься, Тэннети и остальные перехватили его». – Из пасти дракона с шипением вырвался пар. Эллегон опустил массивную голову и оторвал от овцы новый кусок. Верней – от того, что было овцой: от нее осталось не так уж много.
Карл покачал головой. Возможно, Джейсон и в безопасности, возможно, и нет. Для Карла это ничего не меняет. Если дела пойдут как надо – отлично; Тэннети и Ахира, конечно же, смогут отыскать Джейсона – если у них будет время и не будет особых помех.
Если у них будет время.
– Хорошо, – прошептал Карл. – Быть посему. – Он медленно повернулся к старому генералу. – Гаравар, ты поможешь Андреа управиться с делами в мое отсутствие?
Старый солдат кивнул:
– Что касается дел военных – разумеется. Но не с политикой. Тут мне понадобится Кевалун. Или Данагар. – Гаравар укоризненно взглянул на Карла.
– Я понимаю. Данагар запаздывает из Нифиэна, и ты не посылаешь за ним поисковых партий. Но есть же разница, черт подери! Данагар – профессиональный воин; Джейсон – всего лишь мальчишка. Гаравар, ты понимаешь, почему я отношусь к этим пропажам по-разному?
– Нет. – Лицо Гаравара было каменным. – Но я принимаю это.
– Тебе понадоблюсь я, – сказал Томен Фурнаэль. – Держать знать в узде. Если ты стоишь на своем.
Карл кивнул:
– Верно. Спасибо, Томен. Ты добрый…
– Нет. Для нас это не меняет ничего. Сейчас империи нужна стабильность, и если ты намерен сбежать…
Андреа взяла Томена за рукав.
– Он вынужден. Твой отец понял бы…
– Мой отец ничего бы не понял. – С побелевшими губами Томен выдернул рукав из ее пальцев и резко выпрямился. – Он послал Раффа навстречу опасности, зная, что шансов вернуться у него почти нет. Он отослал прочь мать и меня и тем позволил, чтобы нас заковали в рабские цепи. Но он никогда не бросал своего баронства. Ни разу не презрел ни своих подданных, ни своего долга. – Он повернулся к Карлу и договорил более мягко: – Он понимал, что должно быть на первом месте. Он сознавал всю меру своей ответственности. Наверняка лучше, чем сознаю ее я. И уж точно лучше, чем вы, император.
– Точно подмечено, – кивнул Карл. – И хорошо сказано. И все же я еду, Томен.
Андреа подошла к Карлу и взяла его за руку.
– Я с тобой. Возможно, я смогу отыскать его.
Карл замотал головой. Ничего она не сможет – пока на Джейсоне амулет. Да и не уверен я, что выберусь из этой переделки, госпожа моя.
– Я еду не за Джейсоном – за мечом.
– Что?
Так было нужно. Джейсона смогут найти и другие – причем куда лучше, чем Карл. Будет Карл участвовать в поисках или нет – это ничего не изменит.
То, что он задумал, могло изменить. Единственным способом снять петлю с шеи Джейсона было надеть ее на шею себе. Единственной более ценной добычей в глазах гильдейских охотников, чем Карлов сын, был сам Карл.
– Покуда это на мне, – Карл поиграл надетым на шею амулетом, – Армину меня не найти. Покуда это на мне…
Он взялся за ремешок двумя пальцами другой руки, дернул – и ремешок распался, будто был из мокрой бумаги.
– Теперь, – проговорил он почти шепотом, – они смогут найти меня. Я возьму небольшой отряд, направлюсь в Эвенор и найму там корабль. Эллегон, на обратном пути сделаешь пару остановок и разнесешь молву. Пусть все узнают, что Карл Куллинан отправился-таки за мечом.
Дракон мысленно пожал плечами.
«Едва ли это необходимо – я имею в виду себя. Вести распространяются, как пожар. Но я сделаю. – Столб огня, прорезав ночь, с ревом вознесся в небо. – Когда я помогу Давену – что мне делать? Искать? Или присоединиться ктебе?»
– Ни то, ни другое. Ты будешь нужен здесь – просвечивать мозги нифхов и выяснить, кто стоит за резней. И потом, отряд Давена. Им могут понадобиться еще припасы. – Карл взглянул в темноту. – Мы с тобой ответственны слишком за многое, старина.
«Понял».
Карл повернулся к остальным.
– Надо ли еще что-то сделать, прежде чем я…
– Нет. – Томен Фурнаэль шагнул вперед и встал перед императором. – Карл, ты не должен поступать так. Я понимаю, почему ты считаешь это необходимым, но ты не должен. Ты в ответе за всю империю – не за одного Джейсона. И ты…
Карл положил ладонь на его плечо.
– Он мой сын, Томен. Я должен. – Он повернулся ко всем. – Утром я выезжаю. Гаравар, прежде чем пойдешь спать: подбери мне в спутники человек пять – один из них должен быть инженер-подмастерьем – и вели собрать мне в дорогу сумки. Томен: я хочу, чтобы ты и Харвен проводили меня до границы. Обсудим кое-какие мелочи.
Эллегон наклонил голову.
«Я взлетаю – сейчас. Так?»
Улыбка коснулась губ Куллинана.
«И ты не отзовешь меня в сторонку и не попытаешься отговорить?»
«Может, я и молодой дракон, – Эллегон покачал тяжелой головой, – ноза время знакомства с тобой я сталстарше – и мудрей. Я не стану тратить времени – ни своего, ни твоего. Уложи жену в постель, Карл. Может статься, ты сделаешь это в последний раз».
Вполне может быть.
Карлу очень хотелось обвинить Уолтера, или Ахиру, или Валерана. Но это было бы не правильно. Если – если – Валеран и ошибся, взяв мальчика в этот поход, он заплатил за свою ошибку. Кроме того, Карл не винил его. Равно как Уолтера или Ахиру. Когда-нибудь Джейсон должен был пройти через это.
Дьявольщина, он не винил и самого Джейсона. Мальчику пришлось нелегко, и нельзя ожидать верных решений от шестнадцатилетнего паренька. Если он сбежал – вернуться ему очень трудно. Есть вещи, которые необратимы.
«Побереги себя, Карл, – произнес Эллегон. – Уолтер с Ахирой найдут его. И когда он будет в безопасности – мы пошлем за тобой».
«Со мной все будет в порядке. Просто надо убедиться, что гончие взяли мой след».
Он притянул к себе Андреа, и, не обращая ни на кого внимания, крепко обнял ее.
«Убедимся. – Дракон изогнул шею, подняв голову вверх, к балкону, на котором стояли Карл с Андреа. Глаза Эллегона встретились со взглядом Карла, голос его смягчился. – Карл, только между нами: ты думаешь, что вернешься?»
«Разумеется. – Он улыбнулся. – Как и всегда».
«Я надеюсь на это. Но, честно говоря – сам не знаю».
Слишком от многого это зависит. Какой ход сделают Армин и его охотники? И сумеет ли Карл всегда быть на шаг впереди?
«Рассчитывай на худшее».
«Яи рассчитываю».
«Эллегон? На случай, если я не вернусь, – приглядишь за ней?»
«Конечно.Карл. Карл?»
«На случай, если ты не вернешься, – спасибо. Я помню. – В голове Карла возникла картинка: он, молодой, по пояс в дерьме, рубит пряди золотого каната, которым привязан дракон. – Я всепомню».
Карл улыбнулся.
«Не разводи сантиментов. Последнее, что нам сейчас нужно – это разнюнившийся дракон».
– Энди…
Она прижалась к нему.
– Я знаю. Утром?
– Утром. – Взяв ее за руку, он быстро салютнул остальным. – Доброй всем ночи. И – прощайте.
– Доброй ночи, государь.
«Прощай, Карл»
Взревело пламя, и дракон прянул ввысь.
Глава 20: ПАНДАТАВЭЙ
Пусть же за нас говорят клинки.
Кристофер Марло
Они въехали на вершину последнего холма – и Джейсон задохнулся; он крепче сжал вожжи и, сам того не замечая, чуть дернул их, словно поторапливая коней.
– Не глупи, – с усмешкой сказала Дория. – Мы будем там уже скоро. Хотя – да, это красиво.
Меж пологих холмов и искрящегося голубизной Киррика покачивался в жарком полдневном мареве белый с золотом город – Пандатавэй. Улицы лежали прямые и ровные, одни поворачивали, чтобы влиться в чашу гавани, другие пересекали их. По всему городу разбросаны были небольшие скверы, зеленью своей подчеркивая бело-золотую красу зданий.
Дория вытянула руку.
– Там, вон видишь – библиотека, за ней – Колизей, где твой отец победил Ольмина.
– Ш-ш-ш… – Она слишком неосторожна. Что, если кто-нибудь услышит?
Позади по дороге застучали копыта: подъехал Фаликос и, натянув повод, пустил коня вровень с повозкой. Дория потрепала Джейсона по колену.
– Тарен, – сказала она обычным тоном. – Я знаю, что делаю. Доверься мне. И вот что… О, Фаликос, привет. – Она прямо взглянула на послеполуденное солнце. – Ты намерен поспеть на скотный двор до темноты?
Фаликос покачал головой:
– Нет. Мы должны загонять туда всех животных – но, когда делаем это в темноте, несколько непременно теряется. Так что переночуем под стенами и загоним стадо утром. Да, коли об этом зашла речь, Тарен: что думаешь делать?
Да так, Фаликос, ничего особенного: собираюсь доказать, что я не трус, прикончив Армина.
– Я пока и сам не знаю. – Джейсон пожал плечами. – Готов взяться за что угодно.
– Если ты хороший мечник, – проговорила Дория, – то можешь сделать деньги – и неплохие, как говорят – в Колизее.
– Можешь – если ты кто-нибудь вроде Карла Куллинана. – Фаликос фыркнул. – Добывать себе на жизнь таким образом – дело нелегкое. Хотя, может, оно того и стоит.
Кто-то вроде Карла Куллинана.
Джейсон проглотил комок.
– А какие планы у вас?
– Когда продам скот, то найму отсюда корабль. – Фаликос пожал плечами. – Это все, что я пока что могу сказать. Я подумывал сплавать на север за грузом клинков или {***$191} Эвенор – поглядеть, чем торгуют фэйри, но прежде намерен посидеть пару дней в таверне да потратить пару-тройку монет, чтоб собрать слухи. Что до моей выручки – со мной останутся Кайрин и Дайрен, хотя двух телохранителей мне мало. Жаль, что не смогу нанять и тебя.
– О?
– Я слишком недолго тебя знаю. Не хочу рисковать. – Фаликос полез в седельную сумку и выудил небольшой кожаный кошель. – И кстати – вот твоя плата, как договаривались. Я немного добавил за шрам. Сегодня вечером ты мне не понадобишься. Можешь идти в Пандатавэй, когда хочешь. Дория? Должен ли я тебе что-нибудь?
Целительница покачала головой:
– Нет – поводов для дополнительной оплаты не было.
– Тогда я прощаюсь с вами обоими. – Он поклонился в седле и махнул рукой. – Таможня…
– Я бывала в Пандатавэе, Фаликос, – решительно проговорила Дория.
Скотовод кивнул:
– Тогда – удачи. – Он поворотил коня и пустил его в галоп
– Едем, Джейсон, – сказала Дория. – Я хочу пройти в ворота сегодня.
Джейсон обернулся – проверить, не отвязалась ли привязанная к задку повозки Либертарианка; убедившись, что кобыла по-прежнему трусит следом, он резко свистнул и тряхнул вожжами.
– Очень мило с его стороны расплатиться с нами сегодня, – заметил он. В самом деле: Фаликос вполне мог заставить его сторожить сегодня ночью лагерь, а завтра дожидаться расчета, пока гурт не войдет в Пандатавэй.
– Чепуха. Не будь таким легковерным. – Дория тряхнула головой. – В Пандатавэе существует такса за вход. Иногда с воинов плату берут, иногда – нет. Фаликос не хотел рисковать; останься мы с ним – ему пришлось бы за нас платить. Я тоже ничего не могу поделать: с Фаликосом договаривалась Эльмина. Но довольно об этом.
Она внимательно смотрела на него.
– Чем думаешь заняться?
Джейсон пожал плечами.
– Найду какую-нибудь работенку. Или попытаю счастья в Колизее. – Он лгал. Первым делом он собирался найти укромное местечко и зарядить оружие. Вторым – выяснить, где Армин. И, наконец, сделать последний – и решающий – шаг: убить Армина.
Ты убил моего дядю Чака, ублюдок.
Вот только – не струсит ли Джейсон снова?
Нет. Больше – никогда.
Дория долго молчала. Потом:
– Подумай хорошенько, Джейсон. Думаешь, твой отец не подсылал к Армину убийц?
Джейсон тряхнул головой.
– Нет. Он не сделал бы ничего подобного.
– Джейсон, да стань же взрослым. Ты был бы удивлен тем, на что способен твой отец. Но на сей раз я соглашусь: он не подсылал никого к Армину, потому что прекрасно знает, что в Пандатавэе у Армина такая же охрана, как у него самого в Бимстрене или Приюте. Мечники, стрелки, магия – он защищен надежно.
– Что? – Джейсон был поражен. – Так ты знаешь…
– Это очевидно. Ты думаешь, что должен что-то доказывать. Пойти и убить самого большого дракона.
Он взглянул озадаченно – а Дория рассмеялась и покачала головой.
– Прости. Это метафора – с Той Стороны. Дело, видишь ли, в том, что ты действуешь сейчас точно так же, как твой отец. Ты выбрал цель, уперся в нее – и забыл обо всем другом. Это плохо, Джейсон. Очень плохо. Ты должен обдумать все – до мелочей. На это нужно терпение – нельзя ломиться напролом, как обычно… – она говорила с теплой улыбкой, – как обычно поступал твой отец.
Она знала, что он хочет сделать. Знала – и скрыла от него что знает. То, что она права, ничего не меняло; то, что она скрытничала с ним, меняло все.
– Подвинься, – сказал он. – Дверь загораживаешь.
– Нет. Я хочу это обсудить.
– Обсуждай сама с собой.
Он собрал вожжи, бросил их Дории, а сам вскочил с облучка и, извернувшись, нырнул в дверь фургона.
– Джейсон, – окликнула она, – что ты там делаешь?
Он побросал вещи в переметные сумы и взялся за замаскированное ружье.
– А на что это похоже?
– Ты не уходишь. Послушай. Все должно кончиться здесь. Отсюда ты еще можешь повернуть и вернуться в Приют. Ко времени, когда ты туда доберешься…
– Нет.
– Тогда по крайней мере останься со мной на ночь. Мы оставим коней и повозку в святилище Длани, я найду где-нибудь комнату и мы сможем поговорить. – Дория что-то быстро пробормотала, оставила вожжи висеть в воздухе, поднялась с облучка и нырнула в фургон.
Она стояла, выпрямившись во весь рост.
– Клянусь, Джейсон, или ты кладешь все это назад и остаешься на ночь со мной – или я Подчиняю тебя. – Она повернулась вполоборота к нему, встав почти в боевую стойку. – Клянусь.
– Ты не можешь. – Он ядовито ухмыльнулся. – Тебе нельзя помогать мне, забыла?
– Могу. – Дория чуть улыбнулась. – Один раз. Заклинания у меня в голове, мальчик. Мое… положение не изменится, пока я не использую заклинаний, пока на самом деле не помогу тебе.
– Это не помощь.
– А я говорю – помощь. Ну а теперь – ты даешь, слово?
– Давай, Дория. Попробуй. И чем ты станешь? Ничем, никем – и что будет с тобой?
Она печально качнула головой.
– Не знаю. Но клянусь: если ты – сейчас же – не пообещаешь остаться со мной на эту ночь и выслушать меня, я Подчиню тебя.
– Дория, ты блефуешь.
– Вот как? – Она сглотнула раз, другой. – Что ж, отлично. – Глаза ее подернулись дымкой.
Она не блефовала.
– Погоди! Нет – не надо. – Он запинался. – Согласен, Дория. Согласен, гори оно все. Я останусь на эту ночь с тобой, и мы поговорим.
– Ты будешь слушать меня.
– Согласен. Как скажешь. Только не надо. Пожалуйста.
Дория опустила руки, поза ее больше не была угрожающей.
– Вот и славно. А теперь давай приготовимся пройти таможню.
Говорила она ровно, почти беззаботно, но лоб ее покрывали бисеринки пота, а руки тряслись, пока она не сжала ладоней.
Осмотр оказался куда более поверхностным, чем представлялось Джейсону: эльф-офицер поинтересовался их делами в Пандатавэе, принял от Дории серебряк за вход, и махнул рукой: проезжайте. И они въехали в Пандатавэй.
В этот самый миг ветер изменился, и на них пахнуло задним двором: Пандатавэй пах, как давно не чищенное отхожее место. Или как Бимстрен в летнюю жару. Только еще хуже.
Дория сморщила нос и почесала его кончик.
– В прошлый раз было много лучше. Но мы скоро привыкнем.
К счастью, ветер сменился снова. Справа на улице тянулись конюшни; Джейсон повернул к ним фургон, колеса заскрипели на «кошкиных лбах».
– Первым делом найдем конюшню, – сказал юноша.
– Нет, Джейсон, сперва найдем себе комнату на ночь. Лошадей и фургон можно оставить моим сестрам.
– Но не мою кобылу. Сначала мы позаботимся о Либби.
– М-м-м… Ладно.
Это постоянно твердили Джейсону и Валеран, и он: сперва позаботься о коне, а уж потом – о самом себе.
Они оставили лошадь – и добрую часть Джейсонова заработка – в третьей по счету конюшне; цены у гнома-конюха были просто-таки грабительские. А потом они пошли на рынок.
Ему все было внове, но – почему-то – казалось очень знакомым. И ему понадобилось время, чтобы сообразить, что это ему напоминает.
Давно, когда он был еще совсем ребенком, до переезда из Приюта в Бимстрен, матушка изредка сама занималась готовкой, давая У'лен отдохнуть. Она всегда готовила одно и то же – блюдо, которое называлось паэлья. Когда она выносила его к столу, отец всегда разражался одной и той же речью – мол, чертовски удивительно, что греческая девушка умеет готовить такие штуки, и Джейсон всегда удивлялся, потому что знал, что его мама и папа приехали из страны, зовущейся Америка.
В ответ она всегда смеялась, и жесткие черты их лиц смягчались. Джейсона ничуть не обижало, что он не понимает этой их шутки, что он оказывается вне мира, где существуют только они вдвоем. Наоборот – ему становилось тепло. Кроме того, он любил паэлъю.
Она была всякий раз другой, но всегда – из оранжевого от шафрана риса, сваренного в курином бульоне и приправленного кучей разных специй, риса, полного всяких вкусностей: маленьких колобков курятины, говядины и баранины, поджаренных до того, что их корочка стала темно-коричневой, крохотных диких луковичек, пресноводных креветок без голов, больших устриц из Семиречья и тоненьких перчиков, всегда зарытых так глубоко, что их невозможно было заметить, пока они не попадали на зуб – тогда из глаз потоком брызгали слезы.