Страница:
Джейсон обожал паэлъю, и, возможно, не только за вкус. Быть может, за то, что ее готовила матушка – причем специально для него; а возможно, ему просто нравилась эта мешанина из самых разных вещей.
Рынки Пандатавэя чем-то напоминали паэлъю: скопище картин, звуков и запахов, которые ему и в голову не пришло бы смешать… и тем не менее они смешивались.
Стены близ рынка украшали надписи, расхваливающие товар – для тех, кто умел читать, а воздух звенел от криков зазывал и купцов – для тех, кто читать не умел.
Одна из таких надписей привлекла внимание Джейсона. «Ты – мечник или стрелок, у тебя верные рука и глаз и большое честолюбие?» – вопрошала она.
Он успел прочесть это, пока толпа проносила их мимо. Мечом он владел неплохо, а о честолюбии и говорить нечего: он мечтал убить Армина. Но он сомневался, что в объявлении речь шла именно об этом.
– Как мне быть с конем? – спросил он.
– А что с твоим конем? С ним… с ней… все будет в порядке.
– Нет. После. После того, что я… сделаю. Мне может понадобиться срочно удирать из Пандатавэя.
– Верно. Что ж – придется тебе либо сперва забрать свою лошадь, либо найти другой способ выбраться из города и просто-напросто оставить кобылу здесь. – Дория склонила голову набок, глаза ее лукаво поблескивали. – Или ты в самом деле считаешь, что конюх заморит ценное животное голодом, даже пойми он, что от лошади отказались?
– Твоя правда. – И все же мысль бросить кобылу была ему не по вкусу. Но Дория права. Как обычно.
Дория вела его по рынку – мимо корзинщиков, сапожников, бондарей с их новенькими, блестящими на солнце бочонками, мимо пекарни, где запах свежего хлеба перебил на миг вонь старой ослиной мочи и гниющих отходов.
Остановясь у лавочки плетельщика сандалий, она – после долгого торга – купила Джейсону пару сандалий на смену его сапогам для верховой езды, да еще настояла, чтобы мастер укоротил застежки у щиколоток, чтобы они не болтались, пригрозив в ином случае навести на него язвы.
Укоротить ремешки заняло в пять раз меньше времени, чем спор на эту тему.
Следующая остановка была в лавочке Паучьей секты, где толстый, весь в черном жрец с побитой сединой бородой долго – и откровенно, хоть и молча – удивлялся появлению Дории, что не помешало ему продать Джейсону горшочек снадобья от потертостей. Убедившись, что восковая печать на месте и цела, Джейсон сунул его в заплечную, котомку, к сапогам.
Они двинулись дальше.
Впереди под навесом работал у наковальни гном-оружейник, а вывеска над ним, писанная корявыми буквами на корявом эрендра, сообщала, что здесь продаются знаменитые ножи Негеры. Список цен за товары выглядел вполне по-божески, но Джейсон прошел мимо. Во-первых, клинки были ему не нужны. На левом бедре у него висел добрый меч, справа у пояса – охотничий нож, и оба клинка вышли именно из рук Негеры. Джейсон совершенно точно знал, что кузнец продает подделки.
Но заяви он об этом – ничего не добьется, а внимание к себе привлечет.
На глаза ему снова попалось то же самое объявление.
«Ты – мечник или стрелок, у тебя верные рука и глаз и большое честолюбие?» – все так же вопрошало оно.
Возможно, сказал он себе.
В сторонке, за фонтаном, готовились к выступлению флейтист и танцовщица: он устраивался на соломенной циновке, она раздевалась, оставляя на теле лишь какие-то шелковые лоскутки и ленточки. Большую часть ее лица скрывала вуаль, но остальное выглядело весьма… интересно. Она сделала несколько па в такт неуверенным пока звукам флейты и остановилась, поджидая, пока соберется народ.
Джейсон направился было туда, но Дория удержала его.
В ее взгляде было разочарование.
– Приглядись, – сказала она.
На сей раз Джейсон увидел полускрытый шелком черный железный ошейник – и ощутил острое отвращение к себе.
– Своего рода танцующая проститутка, – сказала Дория. – Заводит мужчин, потом отдается им – всем по очереди. – Голос ее звучал ровно, невыразительно. Она качнула головой, словно давая ему понять, что он тут ничего сделать не сможет, а значит, и стыдиться ему нечего.
– Нам налево, – проговорила она.
Святилище Длани выделялось на узкой улочке, как чистое пятно на давно не стираном платке. Два соседних дома потемнели от времени, кое-где по камню змеились трещины, углы осыпались.
Святилище же выглядело новехоньким: углы – остры, как бритвы, гранитные блоки такие чистые, будто их мыли с мылом. Джейсон остановил лошадей, поставил повозку на тормоз и начал собирать вещи, а Дория выпрыгнула из фургона.
– Я скоро. Ты обещал, что будешь здесь, когда я вернусь, Джейсон, – напомнила она.
– Обещал.
Долгий миг Дория смотрела на него, потом легко зашагала по улице и, не оглядываясь, прошла под арку Святилища. Она исчезла в темноте здания. Теперь у него была возможность исчезнуть, но…
Он не мог. Он не позволит ей отговорить себя – но он дал слово.
Я может, и трус, но не хочу становиться еще и лжецом.
Джейсон хмыкнул про себя. Болван. Рядом с ним, на стене, висело все то же объявление. Джейсон пригляделся внимательней.
Нет!
Отец отправился за мечом, а Армин отправляется за ним.
Джейсон сорвал объявление со стены и бросился к арочной двери.
– Дория!…
Две тоненькие женщины возникли из теней, преградив ему путь.
– Ты не можешь войти, Джейсон Куллинан, – проговорила ближайшая.
– Дория! – снова закричал он. Никакого ответа.
Я должен увидеться с ней!
– Ты не можешь войти.
Он был много выше обеих, – и попытался проскользнуть меж ними, но одна из женщин поймала его за руку, тонкие длинные пальцы плотно обхватили запястье.
Он вполне смог бы вырваться, просто крутнув рукой… но женщина пробормотала что-то, и хватка ее сделалась куда как сильней, а потом еще сильней, и еще – так, что кости его едва не хрустнули.
Время застыло. Рука Джейсона сжалась на рукояти охотничьего ножа.
– Та хават, – раздалось мягкое контральто Дории; напряжение спало. – В чем дело, Джейсон? – Она ловко оттерла его от остальных и принялась растирать сильными пальцами онемевшую руку; боль сразу же унялась, словно она воспользовалась магией, хоть Джейсон и знал, что это не так.
– Прочти.
Лицо Дории посерело.
– За Фэйри. Это…
– … означает именно то, что мы думаем, – договорил Джейсон. – Они висят по всему городу.
– Должно быть, да, – сказала Дория, поворачиваясь к двум сестрам Длани. Руки их встретились, на миг сжались – и Дория вновь повернулась к Джейсону.
– Дошла весть, – проговорила она, – что Карл отправился в поход за мечом. Армин рассчитывает захватить его в море. – Она с силой вцепилась в его руку. – Он нарисовал на своей спине мишень, и Армин поднимает парус, чтобы всадить в нее тучу стрел.
Джейсон кивнул:
– Скоро?
– Не знаю. Но мы должны это выяснить.
– Мы выясним.
Ночь тянулась медленно. Они лежали в комнате, которую сняли одну на двоих. Было жарко и душно; когда Джейсон присел к окну, выглянув на улицу, скопившийся у волос пот потек по его лбу и залил глаза.
Юноша потер их. Глаза горели. Он не мог спать: было слишком жарко. Он открыл кувшин и тут же снова закрыл: теплая, как кровь, вода не утоляла жажды.
– Не знаю, Дория, – что нам делать?
Убить Армина теперь нечего и пытаться: работорговец уходит через несколько дней, а до того будет наверняка осторожен, как никогда: слишком он подозрителен, чтобы не ждать нападения.
Разумеется, Джейсон может наняться в Арминов отряд… возможно.
Но что это даст?
Дория пробормотала несколько резких слов, Джейсон повернулся – и увидел толстую темноволосую женщину лет пятидесяти. У'лен!
– Я взяла ее образ из твоей памяти, – проговорила Дория. – У'лен похожа на повариху. Мне… – Она вдруг словно бы захлебнулась, прислонилась к стене и сползла по ней на пол. Протянутая к Джейсону рука дрожала.
– Я не могу помогать тебе, – произнесла она, черты ее плыли, волны теней омывали тело. И голос уже не был ее – он стал глубже, древней, более властным.
– Нет, – сказала она обычным своим голосом. – Это я сделать могу.
– Нет. Нельзя…
– Да. Я могу изменить внешность, чтоб защитить себя. Я могу путешествовать, где захочу, и изменяться для самозащиты. Для самозащиты изменяться можно.
Она плотно сжала кулаки, откинулась в тень; темный пот выступил у нее на лбу.
Джейсон схватил кусок полотна, плеснул на него из кувшина и подошел промокнуть ей лоб.
– Нет. Стой на месте. Это – мое бремя. Плата за… то, что бросила вызов Матери.
Он отвел слабые пальцы и вытер ей лицо.
– Тише, Дория. Тише. Полотно побурело от крови. Дория подняла руку.
– Не приближайся, Джейсон. Ты все только ухудшишь.
Его желудок взбунтовался; юноша упал на четвереньки, и его вырвало – и рвало до тех пор, пока от пустых позывов не заболела диафрагма.
– Джейсон. Со мной все будет в порядке. Джейсон. Джейсон…
Он махнул ей в ответ, пытаясь усмирить свое брюхо. Он должен справиться с этим. Обязан: если он хочет, чтоб завтра Армин нанял его, он должен владеть собой.
– Я тоже… в порядке… буду, – сказал он. – И зови меня Тарен. Даже наедине.
Глава 21: АРМИН
С бьющимся, как барабан, сердцем Джейсон медленно продвигался в очереди, выстроившейся перед Палатой Работорговой гильдии.
Он не был в восторге от тех, кто стоял в очереди с ним вместе: все они были всего лишь грязными мечниками.
Но он не имел возможности как следует приглядеться к ним. Возможно, они не были трусами.
– Ты откуда, парень? – спросил стоящий впереди человек – может, просто чтобы начать разговор.
Джейсон не ответил. Человек подождал, подумал, не затеять ли ссору, решил не затевать и завел разговор с воином впереди.
Дория предостерегала Джейсона против пустой болтовни. Юноша боялся не придирчивых расспросов – он достаточно много знал о придуманном им Тарене ип Терранджи, – а случайной оговорки.
Палата была обманчиво красива: четыре соединенных между собой трехэтажных особняка из сверкающего белого мрамора окружали внутренний двор. Особняк украшали пары высоких рифленых колонн, стражами застывших у арочных входов.
Сквозь арку Джейсон видел раскидистую крону старого дуба. Узловатые ветви рвались в небо.
Но фасад не мог скрыть всего. Две оборванные мелки, младшая примерно одних лет с Джейсоном, вторая – лет на десять старше, на коленях скребли пол в коридоре слева от Джейсона; за ними бдительно наблюдал парнишка лет пятнадцати в короткой тунике – время от времени он, щелкая многохвостой плетью, указывал мойщицам на пропущенные или плохо оттертые места.
Джейсон не был уверен, что юного работорговца действительно заботила чистота – возможно, ему просто нравилось быть жестоким. По спине младшей рабыни струилась кровь, капли падали на мрамор, пятная его, – и надсмотрщик удваивал свои старания.
Джейсон отвернулся, но заткнуть уши не мог.
Очередь перед ним медленно укорачивалась. Под щелканье плети и приглушенные вскрики страж, что стоял у двери, заглянул в комнату и кивнул.
Стоявшего перед ним седоватого воина не было всего пару мгновений, когда охранник кивнул Джейсону.
– Следующий. Тарен ип Терранджи.
По знаку часового Джейсон вошел в прихожую, где худой согбенный раб подполз к нему на коленях, держа в руках влажную тряпку.
– Обтереть ноги, – пояснил часовой. Раб уже тер Джейсоновы сандалии и обувь. – Тут везде ковры, даже в приемной.
Мыло скользило меж пальцев. Джейсон постарался, чтобы отвращение, которое он чувствовал, не отразилось на его лице.
– Подними руки, – велел страж. Он тщательно обхлопал Джейсона, проверив даже содержимое кошеля; потом, извинившись улыбкой, убедился, нет ли у юноши в ножнах чего-либо, кроме меча.
– Добрый клинок, – заметил он, возвращая меч назад в ножны и подавая их Джейсону. – Можешь его оставить. А вот нож отдай.
Джейсон отдал ему свой охотничий нож. Он не тревожился, что метки Негеры на мече и ноже выдадут его: почти все кузнецы старались копировать печати гнома, даже если в их собственных кузнях сталь и клинки были ничуть не хуже, чем вывезенные из Приюта.
– А теперь, – страж выбил на дубовой двери быструю дробь, – входи. Тебя ждут.
Он не знал, чего ждет – но явно не этого.
Покой был примерно таким, как он и думал: высокий потолок, мягкий бордовый ковер на полу – ноги по щиколотку тонули в его ворсе. Через окно в одной из стен – забранное стеклом куда более прозрачным, чем лучшее из созданного в Приюте – виден был дуб посреди двора, меж образующих гильдейскую Палату зданий.
Другую стену покрывал выцветший гобелен. Впрочем, возможно, и не совсем гобелен: на нем, казалось, бесконечно повторяется сцена, где пухленькие миловидные девушки в железных ошейниках преклоняли колени перед мускулистым человеком с бичом; это вполне мог быть каким-то образом отпечатанный на стене рисунок.
Джейсона поразили стражи по бокам широкого, с подставкой для ног, кресла: даже меньший из них был крупней Отца.
Они были в броне с головы до пят; каждый играючи держал короткое боевое копье.
Джейсона совершенно не удивило, что у Армина есть телохранители: будь оно иначе, при сложившихся обстоятельствах Карлу ничего бы не стоило подослать к нему убийц.
Между телохранителями, удобно устроившись в кресле, сидел невысокий человек в темном одеянии работорговца.
Разумеется, он был отвратителен. То, что Джейсону удалось рассмотреть на прикрытой стороне его лица, было мерзкой землистой маской. Правой щеки не было, и взгляду открывались желтоватые зубы и опаленные десны. Изуродованная правая рука пряталась в складках одеяния.
Джейсон ожидал чего-то большего, чем скрюченный человечек в кресле. По тому, что он слышал об Армине – от него, от Тэннети, от Валерана, от матушки, – юноша ожидал ощутить ауру, атмосферу окружающего врага зла.
Ничего подобного, однако, не было.
– Тарен ип Терранджи? – осведомился Армин, сверясь с листком у себя на коленях. – Тут сказано – мечник.
Джейсон кивнул:
– Он самый.
– Хорошо. Готов рискнуть за добрую плату?
– Да.
Армин кивнул, повернулся к охраннику слева.
– Фенриус, а этот мне нравится.
– Прошу простить, мастер Армин, – отозвался великан, – но у нас впереди еще полсписка, а день уже близится к концу. Нам нужно нанять повара и хотя бы еще одного…
– Да-да, просто он напомнил мне меня самого, когда я был молодым. Я хочу побеседовать с парнем. – Он поманил Джейсона. – Покажи мне что-нибудь.
– Я дерусь двумя клинками. Страж у дверей отобрал второй.
– Ну сделай вид. Пожалуйста. И – у нас не целый день, как совершенно справедливо заметил Фенриус.
Джейсон правой рукой выхватил меч, сделав вид, что левой вытащил нож.
Он повторял свой бой с Кайрином, кое-что подправив по ходу дела. Отбил воображаемый выпад (то, что противника нет, слегка сбивало), провел атаку собственным мечом и, отведя в сторону несуществующий клинок противника, сшибся с «врагом» грудь в грудь.
На сей раз он все сделал верно: блокировал воображаемый кинжал противника рукой с мечом, повернул собственный нож и ударил им почти вертикально вверх.
Будь перед ним реальный противник – Джейсон вспорол бы ему бок от бедра до ребер.
Уголком глаза Джейсон заметил, что Фенриус и второй страж чуть-чуть передвинулись. Во время своего придуманного боя Джейсон немного приблизился к Армину – и телохранители рабовладельца приготовились отразить возможное нападение.
Но не могли же они и впрямь заподозрить его! Нет, решил он, это относилось не именно к нему: просто они были бдительны.
Джейсон вскинул меч, салютуя Армину. Ты мертвец. Ты умрешь не сейчас – но скоро.
– Очень хорошо, – одобрил Армин, кивая в ответ на салют. – Просто отлично. Было бы интересно взглянуть, каков ты с ружьем. – Он глянул на Фенриуса. – На какой его определим корабль?
Великан повернулся к Джейсону – словно пушка развернулась на лафете.
– У нас два корабля. Мастер Армин будет на «Молоте»; неопытные стрелки и инструктора – на «Плети». Ты куда хочешь?
Один из ответов наверняка неверный. Джейсон пожал плечами.
– Стоило бы выбрать «Плеть» – хоть потренируюсь. Но ты не сказал самого важного.
– Чего это?
– Где лучше кормят?
Армин хихикнул.
– У меня. Но тебя мы определим на другой. Ты умный человек, Тарен, а мне не нравится, когда рядом со мной умники – Он махнул рукой, отпуская юношу. – Отплываем завтра на рассвете. Это все.
Глава 22: ВОЗВРАЩЕНИЕ В ПАНДАТАВЭЙ
Уолтер Словотский хотел остановиться в «Уютном уголке», но Ахира отговорил его. Они, конечно, не были в Пандатавэе долгие годы, но кто поручится, что Томмало их не узнает?
Однако подумать, где остановиться, им не мешало: вечерело, солнце быстро клонилось к закату.
Уолтер потянулся – он сидел на облучке повозки рядом с погонщиком, – потом, не прекращая движения, нагнулся и вытянул из-под сиденья холщовый мешочек с вяленым мясом. Взяв немного себе, он пустил торбу по кругу; все, кроме Тэннети, отказались.
– Все же, я думаю, стоило бы попытаться.
Долгие годы прошли с тех пор, как они побывали в Пандатавэе, но Уолтер до сих пор помнил обед, которым накормили их в той гостинице. Отменная была трапеза!
– Устроимся в другой гостинице, – гном покачивался в седле на своем пони, – поближе к порту. Надо продать наш товар, коль уж мы здесь. Но чтобы меня узнали – я не хочу. Ясно тебе?
Брен Адахан натянул повод.
– А не все ли равно? За твою голову награды нет.
– За мою лично, – уточнил гном. – Но Работорговая гильдия платит за каждого гражданина Приюта, особенно – воина. А мы именно воины, так что давайте держаться потише.
– Точно. – Сидящая на облучке Тэннети выровняла повозку по его пони и слегка стегнула вожжами левую лошадь. Та понурила голову и пошла тише. – Мой голос – «за».
Уолтер с трудом подавил усмешку, заметив, как она прикрыла прядью правую часть лица: скрыть стеклянный глаз. Ну точь-в-точь Вероника Лэйк. Только жилистая, вся в шрамах, совершенно непритягательная Вероника Лэйк – готовая, к тому же, в любой момент перерезать тебе горло.
Она ровно взглянула на него. Я тоже не слишком тебя люблю, – говорил этот взгляд.
– Не думаю, что тут уместно голосовать, – с кривоватой усмешкой заметила Эйя, – У отряда есть командир.
– Помолчи, – тепло улыбнулся в ответ Уолтер, окидывая ее заинтересованным взглядом.
Все разрешилось к общему спокойствию; что бы ни сказала Эйя Брену Адахану, пока Уолтер был в Холтунбиме, это сработало: Брен совершенно очевидно не собирался обращать внимание на то, что творили они с Эйей, если только сам Уолтер не ткнет Брена в это носом.
Лоб Адахана на мгновение наморщился, потом лицо его просветлело.
– Если позволите, нашим обустройством займусь я. Есть одна мысль…
Ахира кивнул, покачиваясь в седле.
– Давай. Встречаемся на Дельфиньей площади. Это у порта.
– Если не найдешь нас там – приходи на лестницу Великой библиотеки, – добавил Уолтер. Мало ли как мог измениться город; лучше сразу иметь запасной вариант.
Адахан пришпорил коня. Эйя, глянув на гнома и получив согласный кивок, помчалась за ним. Уолтер был тоже не против: она будет отличной парой Адахану. Да и кому угодно, коли на то пошло.
Тэннети уныло хмыкнула:
– Ну ни дать ни взять пара щенят… – Она с любопытством глянула на Уолтера. – Как она – ничего?
– Не твое дело.
– Эй, Уолтер, та хават. – Тэннети пожала плечами. – Я тоже люблю молодых.
– Мальчиков или девочек? – Он тут же пожалел о своих словах, увидев, как омрачилось ее лицо. Но все же не удержался, чтобы не добавить: – Ты поосторожней, Тэннети, – ты сейчас не ты, помнишь? Перерезать горло такому обаятельному парню, как я, – неминуемо привлечь внимание.
– Когда-нибудь я стану собой снова.
– Хватит, вы двое. – Гном помотал головой – и тут же выругался: его серый мерин вздыбился и шарахнулся от бросившегося ему под ноги чего-то мелкого и мохнатого. – Да тише, черт!
Это уже было сказано коню.
– Прекрасно, – прошипела Тэннети. – Мы решим это позже. Когда я поговорю с Карлом.
– Если.
– Когда.
Уолтер не понимал Тэннети. При ее преданности Карлу то, что он отправился в самую пасть опасности, совершенно ее не тревожило. Словно Карл – сила природы, а не просто очень крепкий человек.
Гном, глазевший по сторонам, вперился взглядом в стену ближнего дома.
– Это еще… черт!
Высокий воин в шлеме и кирасе пандатавэйской городской стражи остановился рядом с Уолтером и гномом.
– Интересуешься?
Уолтеру не понадобилось и секунды, чтобы войти в роль.
– Еще бы. – Он похлопал по рукояти меча.
– Опоздал, – сказал стражник. – Они отплыли тому уж два дня. А ты действительно хороший мечник?
Уолтер выпрямился во весь рост.
– Я – Уоррел из Хорелта, – объявил он так, точно это имя должно было быть известно всему свету. – Тот самый Уоррел.
Стражник пожал плечами.
– Никогда не слышал. И пошел прочь.
Едва он скрылся из виду, Ахира закинул голову и захохотал.
– Уоррел из Хорелта! – повторял он сквозь смех. – Да еще и тот самый!
Даже Тэннети улыбнулась.
– А я считала – ты всего лишь бесполезный кусок мяса.
Уолтер махнул рукой:
– Теперь он обо мне сразу же и забудет: я – просто очередной чемпиончик из местных, явившийся в Пандатавэй показать себя.
Тэннети кивнула:
– Умно. Очень умно. А что теперь?
Это меняло все планы. Они могут распродать товар и заняться поисками Джейсона – но с этим отлично управятся и следопыты Приюта.
Главное, что с отплытием Армина ни задержать, ни сбить со следа гильдейских ищеек стало невозможно. Если только не пуститься в погоню.
Уолтер повел плечами.
– Думаю, нам стоит нанять какое-нито быстроходное суденышко. Плывущее в Мелавэй.
– Даже если владелец этого еще не знает. – Тэннети очень внимательно рассматривала лезвие ножа – Уолтер и не заметил, когда и откуда она его вытащила.
Гном прищурился на заходящее солнце.
– Ну, сегодня нам отсюда не выбраться. Пошли искать детей.
Эйя и Брен Адахан ждали их на Дельфиньей площади. Были вещи, которых годы не портили. Кое-что с годами делалось только лучше. А кое-что портилось – да так, что теряло все свое очарование.
Это относилось и к Дельфиньей площади. В прошлом центр фонтана украшала великолепная пара мраморных дельфинов, орошающих площадь – и сам фонтан – водяной пылью. Пронизанный черными жилками белый мрамор, обработанный изящно и просто, мерцал на солнце; струящаяся вода освежала всякого, кто останавливался взглянуть на улыбающиеся статуи, которые казались дельфинами, замороженными в прыжке, а не просто каменными изваяниями.
За прошедшие годы статуи позолотили. Какой-то бездушный болван, бесчувственный убийца красоты, покрыл дельфинов сусальным золотом. Возможно – тот самый лишенный искры божией скульптор, что высек фигурки дельфинов по кромке самого фонтана.
Фонтан выглядел жалкой пародией на себя прежнего. Уолтеру захотелось плакать.
– Видел ты что-нибудь подобное? – с восторженной улыбкой спросила Эйя. – Разве они не великолепны?
– Такого – не видел, – осторожно ответил Уолтер. – Это потрясает.
– Я нашел нам ночлег, – сказал Брен Адахан. – Снял комнаты в «Уютном уголке».
Рынки Пандатавэя чем-то напоминали паэлъю: скопище картин, звуков и запахов, которые ему и в голову не пришло бы смешать… и тем не менее они смешивались.
Стены близ рынка украшали надписи, расхваливающие товар – для тех, кто умел читать, а воздух звенел от криков зазывал и купцов – для тех, кто читать не умел.
Одна из таких надписей привлекла внимание Джейсона. «Ты – мечник или стрелок, у тебя верные рука и глаз и большое честолюбие?» – вопрошала она.
Он успел прочесть это, пока толпа проносила их мимо. Мечом он владел неплохо, а о честолюбии и говорить нечего: он мечтал убить Армина. Но он сомневался, что в объявлении речь шла именно об этом.
– Как мне быть с конем? – спросил он.
– А что с твоим конем? С ним… с ней… все будет в порядке.
– Нет. После. После того, что я… сделаю. Мне может понадобиться срочно удирать из Пандатавэя.
– Верно. Что ж – придется тебе либо сперва забрать свою лошадь, либо найти другой способ выбраться из города и просто-напросто оставить кобылу здесь. – Дория склонила голову набок, глаза ее лукаво поблескивали. – Или ты в самом деле считаешь, что конюх заморит ценное животное голодом, даже пойми он, что от лошади отказались?
– Твоя правда. – И все же мысль бросить кобылу была ему не по вкусу. Но Дория права. Как обычно.
Дория вела его по рынку – мимо корзинщиков, сапожников, бондарей с их новенькими, блестящими на солнце бочонками, мимо пекарни, где запах свежего хлеба перебил на миг вонь старой ослиной мочи и гниющих отходов.
Остановясь у лавочки плетельщика сандалий, она – после долгого торга – купила Джейсону пару сандалий на смену его сапогам для верховой езды, да еще настояла, чтобы мастер укоротил застежки у щиколоток, чтобы они не болтались, пригрозив в ином случае навести на него язвы.
Укоротить ремешки заняло в пять раз меньше времени, чем спор на эту тему.
Следующая остановка была в лавочке Паучьей секты, где толстый, весь в черном жрец с побитой сединой бородой долго – и откровенно, хоть и молча – удивлялся появлению Дории, что не помешало ему продать Джейсону горшочек снадобья от потертостей. Убедившись, что восковая печать на месте и цела, Джейсон сунул его в заплечную, котомку, к сапогам.
Они двинулись дальше.
Впереди под навесом работал у наковальни гном-оружейник, а вывеска над ним, писанная корявыми буквами на корявом эрендра, сообщала, что здесь продаются знаменитые ножи Негеры. Список цен за товары выглядел вполне по-божески, но Джейсон прошел мимо. Во-первых, клинки были ему не нужны. На левом бедре у него висел добрый меч, справа у пояса – охотничий нож, и оба клинка вышли именно из рук Негеры. Джейсон совершенно точно знал, что кузнец продает подделки.
Но заяви он об этом – ничего не добьется, а внимание к себе привлечет.
На глаза ему снова попалось то же самое объявление.
«Ты – мечник или стрелок, у тебя верные рука и глаз и большое честолюбие?» – все так же вопрошало оно.
Возможно, сказал он себе.
В сторонке, за фонтаном, готовились к выступлению флейтист и танцовщица: он устраивался на соломенной циновке, она раздевалась, оставляя на теле лишь какие-то шелковые лоскутки и ленточки. Большую часть ее лица скрывала вуаль, но остальное выглядело весьма… интересно. Она сделала несколько па в такт неуверенным пока звукам флейты и остановилась, поджидая, пока соберется народ.
Джейсон направился было туда, но Дория удержала его.
В ее взгляде было разочарование.
– Приглядись, – сказала она.
На сей раз Джейсон увидел полускрытый шелком черный железный ошейник – и ощутил острое отвращение к себе.
– Своего рода танцующая проститутка, – сказала Дория. – Заводит мужчин, потом отдается им – всем по очереди. – Голос ее звучал ровно, невыразительно. Она качнула головой, словно давая ему понять, что он тут ничего сделать не сможет, а значит, и стыдиться ему нечего.
– Нам налево, – проговорила она.
Святилище Длани выделялось на узкой улочке, как чистое пятно на давно не стираном платке. Два соседних дома потемнели от времени, кое-где по камню змеились трещины, углы осыпались.
Святилище же выглядело новехоньким: углы – остры, как бритвы, гранитные блоки такие чистые, будто их мыли с мылом. Джейсон остановил лошадей, поставил повозку на тормоз и начал собирать вещи, а Дория выпрыгнула из фургона.
– Я скоро. Ты обещал, что будешь здесь, когда я вернусь, Джейсон, – напомнила она.
– Обещал.
Долгий миг Дория смотрела на него, потом легко зашагала по улице и, не оглядываясь, прошла под арку Святилища. Она исчезла в темноте здания. Теперь у него была возможность исчезнуть, но…
Он не мог. Он не позволит ей отговорить себя – но он дал слово.
Я может, и трус, но не хочу становиться еще и лжецом.
Джейсон хмыкнул про себя. Болван. Рядом с ним, на стене, висело все то же объявление. Джейсон пригляделся внимательней.
Большой Риск. Большая Плата.За Фэйри? Это значит – в Мелавэй. Работорговцы постоянно устраивают набеги на Мелавэй, но наемников себе в помощь не набирают. Это они делают только в том случае, если ожидается нечто более опасное, чем простой нал…
Ты – мечник или стрелок, у тебя верные рука и глаз и
большое честолюбие?
АРМИН, мастер-работорговец,
набирает ВОИНОВ
в экспедицию за Фэйри.
Обращаться немедленно – в Палату Работорговой гильдии.
Обучение стрельбе из ружей гарантируется.
* * *
Требуются также повар, оружейник, бондарь и кузнец.
Большой Риск. Большая Плата.
Нет!
Отец отправился за мечом, а Армин отправляется за ним.
Джейсон сорвал объявление со стены и бросился к арочной двери.
– Дория!…
Две тоненькие женщины возникли из теней, преградив ему путь.
– Ты не можешь войти, Джейсон Куллинан, – проговорила ближайшая.
– Дория! – снова закричал он. Никакого ответа.
Я должен увидеться с ней!
– Ты не можешь войти.
Он был много выше обеих, – и попытался проскользнуть меж ними, но одна из женщин поймала его за руку, тонкие длинные пальцы плотно обхватили запястье.
Он вполне смог бы вырваться, просто крутнув рукой… но женщина пробормотала что-то, и хватка ее сделалась куда как сильней, а потом еще сильней, и еще – так, что кости его едва не хрустнули.
Время застыло. Рука Джейсона сжалась на рукояти охотничьего ножа.
– Та хават, – раздалось мягкое контральто Дории; напряжение спало. – В чем дело, Джейсон? – Она ловко оттерла его от остальных и принялась растирать сильными пальцами онемевшую руку; боль сразу же унялась, словно она воспользовалась магией, хоть Джейсон и знал, что это не так.
– Прочти.
Лицо Дории посерело.
– За Фэйри. Это…
– … означает именно то, что мы думаем, – договорил Джейсон. – Они висят по всему городу.
– Должно быть, да, – сказала Дория, поворачиваясь к двум сестрам Длани. Руки их встретились, на миг сжались – и Дория вновь повернулась к Джейсону.
– Дошла весть, – проговорила она, – что Карл отправился в поход за мечом. Армин рассчитывает захватить его в море. – Она с силой вцепилась в его руку. – Он нарисовал на своей спине мишень, и Армин поднимает парус, чтобы всадить в нее тучу стрел.
Джейсон кивнул:
– Скоро?
– Не знаю. Но мы должны это выяснить.
– Мы выясним.
Ночь тянулась медленно. Они лежали в комнате, которую сняли одну на двоих. Было жарко и душно; когда Джейсон присел к окну, выглянув на улицу, скопившийся у волос пот потек по его лбу и залил глаза.
Юноша потер их. Глаза горели. Он не мог спать: было слишком жарко. Он открыл кувшин и тут же снова закрыл: теплая, как кровь, вода не утоляла жажды.
– Не знаю, Дория, – что нам делать?
Убить Армина теперь нечего и пытаться: работорговец уходит через несколько дней, а до того будет наверняка осторожен, как никогда: слишком он подозрителен, чтобы не ждать нападения.
Разумеется, Джейсон может наняться в Арминов отряд… возможно.
Но что это даст?
Дория пробормотала несколько резких слов, Джейсон повернулся – и увидел толстую темноволосую женщину лет пятидесяти. У'лен!
– Я взяла ее образ из твоей памяти, – проговорила Дория. – У'лен похожа на повариху. Мне… – Она вдруг словно бы захлебнулась, прислонилась к стене и сползла по ней на пол. Протянутая к Джейсону рука дрожала.
– Я не могу помогать тебе, – произнесла она, черты ее плыли, волны теней омывали тело. И голос уже не был ее – он стал глубже, древней, более властным.
– Нет, – сказала она обычным своим голосом. – Это я сделать могу.
– Нет. Нельзя…
– Да. Я могу изменить внешность, чтоб защитить себя. Я могу путешествовать, где захочу, и изменяться для самозащиты. Для самозащиты изменяться можно.
Она плотно сжала кулаки, откинулась в тень; темный пот выступил у нее на лбу.
Джейсон схватил кусок полотна, плеснул на него из кувшина и подошел промокнуть ей лоб.
– Нет. Стой на месте. Это – мое бремя. Плата за… то, что бросила вызов Матери.
Он отвел слабые пальцы и вытер ей лицо.
– Тише, Дория. Тише. Полотно побурело от крови. Дория подняла руку.
– Не приближайся, Джейсон. Ты все только ухудшишь.
Его желудок взбунтовался; юноша упал на четвереньки, и его вырвало – и рвало до тех пор, пока от пустых позывов не заболела диафрагма.
– Джейсон. Со мной все будет в порядке. Джейсон. Джейсон…
Он махнул ей в ответ, пытаясь усмирить свое брюхо. Он должен справиться с этим. Обязан: если он хочет, чтоб завтра Армин нанял его, он должен владеть собой.
– Я тоже… в порядке… буду, – сказал он. – И зови меня Тарен. Даже наедине.
Глава 21: АРМИН
В хорошо управляемом государстве стыдятся бедности. В управляемом плохо – богатства.
Конфуций
С бьющимся, как барабан, сердцем Джейсон медленно продвигался в очереди, выстроившейся перед Палатой Работорговой гильдии.
Он не был в восторге от тех, кто стоял в очереди с ним вместе: все они были всего лишь грязными мечниками.
Но он не имел возможности как следует приглядеться к ним. Возможно, они не были трусами.
– Ты откуда, парень? – спросил стоящий впереди человек – может, просто чтобы начать разговор.
Джейсон не ответил. Человек подождал, подумал, не затеять ли ссору, решил не затевать и завел разговор с воином впереди.
Дория предостерегала Джейсона против пустой болтовни. Юноша боялся не придирчивых расспросов – он достаточно много знал о придуманном им Тарене ип Терранджи, – а случайной оговорки.
Палата была обманчиво красива: четыре соединенных между собой трехэтажных особняка из сверкающего белого мрамора окружали внутренний двор. Особняк украшали пары высоких рифленых колонн, стражами застывших у арочных входов.
Сквозь арку Джейсон видел раскидистую крону старого дуба. Узловатые ветви рвались в небо.
Но фасад не мог скрыть всего. Две оборванные мелки, младшая примерно одних лет с Джейсоном, вторая – лет на десять старше, на коленях скребли пол в коридоре слева от Джейсона; за ними бдительно наблюдал парнишка лет пятнадцати в короткой тунике – время от времени он, щелкая многохвостой плетью, указывал мойщицам на пропущенные или плохо оттертые места.
Джейсон не был уверен, что юного работорговца действительно заботила чистота – возможно, ему просто нравилось быть жестоким. По спине младшей рабыни струилась кровь, капли падали на мрамор, пятная его, – и надсмотрщик удваивал свои старания.
Джейсон отвернулся, но заткнуть уши не мог.
Очередь перед ним медленно укорачивалась. Под щелканье плети и приглушенные вскрики страж, что стоял у двери, заглянул в комнату и кивнул.
Стоявшего перед ним седоватого воина не было всего пару мгновений, когда охранник кивнул Джейсону.
– Следующий. Тарен ип Терранджи.
По знаку часового Джейсон вошел в прихожую, где худой согбенный раб подполз к нему на коленях, держа в руках влажную тряпку.
– Обтереть ноги, – пояснил часовой. Раб уже тер Джейсоновы сандалии и обувь. – Тут везде ковры, даже в приемной.
Мыло скользило меж пальцев. Джейсон постарался, чтобы отвращение, которое он чувствовал, не отразилось на его лице.
– Подними руки, – велел страж. Он тщательно обхлопал Джейсона, проверив даже содержимое кошеля; потом, извинившись улыбкой, убедился, нет ли у юноши в ножнах чего-либо, кроме меча.
– Добрый клинок, – заметил он, возвращая меч назад в ножны и подавая их Джейсону. – Можешь его оставить. А вот нож отдай.
Джейсон отдал ему свой охотничий нож. Он не тревожился, что метки Негеры на мече и ноже выдадут его: почти все кузнецы старались копировать печати гнома, даже если в их собственных кузнях сталь и клинки были ничуть не хуже, чем вывезенные из Приюта.
– А теперь, – страж выбил на дубовой двери быструю дробь, – входи. Тебя ждут.
Он не знал, чего ждет – но явно не этого.
Покой был примерно таким, как он и думал: высокий потолок, мягкий бордовый ковер на полу – ноги по щиколотку тонули в его ворсе. Через окно в одной из стен – забранное стеклом куда более прозрачным, чем лучшее из созданного в Приюте – виден был дуб посреди двора, меж образующих гильдейскую Палату зданий.
Другую стену покрывал выцветший гобелен. Впрочем, возможно, и не совсем гобелен: на нем, казалось, бесконечно повторяется сцена, где пухленькие миловидные девушки в железных ошейниках преклоняли колени перед мускулистым человеком с бичом; это вполне мог быть каким-то образом отпечатанный на стене рисунок.
Джейсона поразили стражи по бокам широкого, с подставкой для ног, кресла: даже меньший из них был крупней Отца.
Они были в броне с головы до пят; каждый играючи держал короткое боевое копье.
Джейсона совершенно не удивило, что у Армина есть телохранители: будь оно иначе, при сложившихся обстоятельствах Карлу ничего бы не стоило подослать к нему убийц.
Между телохранителями, удобно устроившись в кресле, сидел невысокий человек в темном одеянии работорговца.
Разумеется, он был отвратителен. То, что Джейсону удалось рассмотреть на прикрытой стороне его лица, было мерзкой землистой маской. Правой щеки не было, и взгляду открывались желтоватые зубы и опаленные десны. Изуродованная правая рука пряталась в складках одеяния.
Джейсон ожидал чего-то большего, чем скрюченный человечек в кресле. По тому, что он слышал об Армине – от него, от Тэннети, от Валерана, от матушки, – юноша ожидал ощутить ауру, атмосферу окружающего врага зла.
Ничего подобного, однако, не было.
– Тарен ип Терранджи? – осведомился Армин, сверясь с листком у себя на коленях. – Тут сказано – мечник.
Джейсон кивнул:
– Он самый.
– Хорошо. Готов рискнуть за добрую плату?
– Да.
Армин кивнул, повернулся к охраннику слева.
– Фенриус, а этот мне нравится.
– Прошу простить, мастер Армин, – отозвался великан, – но у нас впереди еще полсписка, а день уже близится к концу. Нам нужно нанять повара и хотя бы еще одного…
– Да-да, просто он напомнил мне меня самого, когда я был молодым. Я хочу побеседовать с парнем. – Он поманил Джейсона. – Покажи мне что-нибудь.
– Я дерусь двумя клинками. Страж у дверей отобрал второй.
– Ну сделай вид. Пожалуйста. И – у нас не целый день, как совершенно справедливо заметил Фенриус.
Джейсон правой рукой выхватил меч, сделав вид, что левой вытащил нож.
Он повторял свой бой с Кайрином, кое-что подправив по ходу дела. Отбил воображаемый выпад (то, что противника нет, слегка сбивало), провел атаку собственным мечом и, отведя в сторону несуществующий клинок противника, сшибся с «врагом» грудь в грудь.
На сей раз он все сделал верно: блокировал воображаемый кинжал противника рукой с мечом, повернул собственный нож и ударил им почти вертикально вверх.
Будь перед ним реальный противник – Джейсон вспорол бы ему бок от бедра до ребер.
Уголком глаза Джейсон заметил, что Фенриус и второй страж чуть-чуть передвинулись. Во время своего придуманного боя Джейсон немного приблизился к Армину – и телохранители рабовладельца приготовились отразить возможное нападение.
Но не могли же они и впрямь заподозрить его! Нет, решил он, это относилось не именно к нему: просто они были бдительны.
Джейсон вскинул меч, салютуя Армину. Ты мертвец. Ты умрешь не сейчас – но скоро.
– Очень хорошо, – одобрил Армин, кивая в ответ на салют. – Просто отлично. Было бы интересно взглянуть, каков ты с ружьем. – Он глянул на Фенриуса. – На какой его определим корабль?
Великан повернулся к Джейсону – словно пушка развернулась на лафете.
– У нас два корабля. Мастер Армин будет на «Молоте»; неопытные стрелки и инструктора – на «Плети». Ты куда хочешь?
Один из ответов наверняка неверный. Джейсон пожал плечами.
– Стоило бы выбрать «Плеть» – хоть потренируюсь. Но ты не сказал самого важного.
– Чего это?
– Где лучше кормят?
Армин хихикнул.
– У меня. Но тебя мы определим на другой. Ты умный человек, Тарен, а мне не нравится, когда рядом со мной умники – Он махнул рукой, отпуская юношу. – Отплываем завтра на рассвете. Это все.
Глава 22: ВОЗВРАЩЕНИЕ В ПАНДАТАВЭЙ
Всякий раз, просыпаясь и понимая, где я и что делаю, я говорю себе: любимое чадо Стаха и Эммы Словотских – полный болван.
Уолтер Словотский
Уолтер Словотский хотел остановиться в «Уютном уголке», но Ахира отговорил его. Они, конечно, не были в Пандатавэе долгие годы, но кто поручится, что Томмало их не узнает?
Однако подумать, где остановиться, им не мешало: вечерело, солнце быстро клонилось к закату.
Уолтер потянулся – он сидел на облучке повозки рядом с погонщиком, – потом, не прекращая движения, нагнулся и вытянул из-под сиденья холщовый мешочек с вяленым мясом. Взяв немного себе, он пустил торбу по кругу; все, кроме Тэннети, отказались.
– Все же, я думаю, стоило бы попытаться.
Долгие годы прошли с тех пор, как они побывали в Пандатавэе, но Уолтер до сих пор помнил обед, которым накормили их в той гостинице. Отменная была трапеза!
– Устроимся в другой гостинице, – гном покачивался в седле на своем пони, – поближе к порту. Надо продать наш товар, коль уж мы здесь. Но чтобы меня узнали – я не хочу. Ясно тебе?
Брен Адахан натянул повод.
– А не все ли равно? За твою голову награды нет.
– За мою лично, – уточнил гном. – Но Работорговая гильдия платит за каждого гражданина Приюта, особенно – воина. А мы именно воины, так что давайте держаться потише.
– Точно. – Сидящая на облучке Тэннети выровняла повозку по его пони и слегка стегнула вожжами левую лошадь. Та понурила голову и пошла тише. – Мой голос – «за».
Уолтер с трудом подавил усмешку, заметив, как она прикрыла прядью правую часть лица: скрыть стеклянный глаз. Ну точь-в-точь Вероника Лэйк. Только жилистая, вся в шрамах, совершенно непритягательная Вероника Лэйк – готовая, к тому же, в любой момент перерезать тебе горло.
Она ровно взглянула на него. Я тоже не слишком тебя люблю, – говорил этот взгляд.
– Не думаю, что тут уместно голосовать, – с кривоватой усмешкой заметила Эйя, – У отряда есть командир.
– Помолчи, – тепло улыбнулся в ответ Уолтер, окидывая ее заинтересованным взглядом.
Все разрешилось к общему спокойствию; что бы ни сказала Эйя Брену Адахану, пока Уолтер был в Холтунбиме, это сработало: Брен совершенно очевидно не собирался обращать внимание на то, что творили они с Эйей, если только сам Уолтер не ткнет Брена в это носом.
Лоб Адахана на мгновение наморщился, потом лицо его просветлело.
– Если позволите, нашим обустройством займусь я. Есть одна мысль…
Ахира кивнул, покачиваясь в седле.
– Давай. Встречаемся на Дельфиньей площади. Это у порта.
– Если не найдешь нас там – приходи на лестницу Великой библиотеки, – добавил Уолтер. Мало ли как мог измениться город; лучше сразу иметь запасной вариант.
Адахан пришпорил коня. Эйя, глянув на гнома и получив согласный кивок, помчалась за ним. Уолтер был тоже не против: она будет отличной парой Адахану. Да и кому угодно, коли на то пошло.
Тэннети уныло хмыкнула:
– Ну ни дать ни взять пара щенят… – Она с любопытством глянула на Уолтера. – Как она – ничего?
– Не твое дело.
– Эй, Уолтер, та хават. – Тэннети пожала плечами. – Я тоже люблю молодых.
– Мальчиков или девочек? – Он тут же пожалел о своих словах, увидев, как омрачилось ее лицо. Но все же не удержался, чтобы не добавить: – Ты поосторожней, Тэннети, – ты сейчас не ты, помнишь? Перерезать горло такому обаятельному парню, как я, – неминуемо привлечь внимание.
– Когда-нибудь я стану собой снова.
– Хватит, вы двое. – Гном помотал головой – и тут же выругался: его серый мерин вздыбился и шарахнулся от бросившегося ему под ноги чего-то мелкого и мохнатого. – Да тише, черт!
Это уже было сказано коню.
– Прекрасно, – прошипела Тэннети. – Мы решим это позже. Когда я поговорю с Карлом.
– Если.
– Когда.
Уолтер не понимал Тэннети. При ее преданности Карлу то, что он отправился в самую пасть опасности, совершенно ее не тревожило. Словно Карл – сила природы, а не просто очень крепкий человек.
Гном, глазевший по сторонам, вперился взглядом в стену ближнего дома.
– Это еще… черт!
Большой Риск. Большая Плата.Уолтер спрыгнул с повозки и долго изучал объявление. Быстро, все происходит слишком быстро. В Холтунбиме, должно быть, были соглядатаи – соглядатаи, готовые в любой миг сбросить личину и умчаться доносить. Возможно, была даже своего рода эстафета. Иначе вести не дошли бы сюда так быстро.
Ты – мечник или стрелок, у тебя верные рука и глаз и
большое честолюбие?
АРМИН, мастер-работорговец,
набирает ВОИНОВ
в экспедицию за Фэйри.
Обращаться немедленно – в Палату Работорговой гильдии.
Обучение стрельбе из ружей гарантируется.
* * *
Требуются также повар, оружейник, бондарь и кузнец.
Большой Риск. Большая Плата.
Высокий воин в шлеме и кирасе пандатавэйской городской стражи остановился рядом с Уолтером и гномом.
– Интересуешься?
Уолтеру не понадобилось и секунды, чтобы войти в роль.
– Еще бы. – Он похлопал по рукояти меча.
– Опоздал, – сказал стражник. – Они отплыли тому уж два дня. А ты действительно хороший мечник?
Уолтер выпрямился во весь рост.
– Я – Уоррел из Хорелта, – объявил он так, точно это имя должно было быть известно всему свету. – Тот самый Уоррел.
Стражник пожал плечами.
– Никогда не слышал. И пошел прочь.
Едва он скрылся из виду, Ахира закинул голову и захохотал.
– Уоррел из Хорелта! – повторял он сквозь смех. – Да еще и тот самый!
Даже Тэннети улыбнулась.
– А я считала – ты всего лишь бесполезный кусок мяса.
Уолтер махнул рукой:
– Теперь он обо мне сразу же и забудет: я – просто очередной чемпиончик из местных, явившийся в Пандатавэй показать себя.
Тэннети кивнула:
– Умно. Очень умно. А что теперь?
Это меняло все планы. Они могут распродать товар и заняться поисками Джейсона – но с этим отлично управятся и следопыты Приюта.
Главное, что с отплытием Армина ни задержать, ни сбить со следа гильдейских ищеек стало невозможно. Если только не пуститься в погоню.
Уолтер повел плечами.
– Думаю, нам стоит нанять какое-нито быстроходное суденышко. Плывущее в Мелавэй.
– Даже если владелец этого еще не знает. – Тэннети очень внимательно рассматривала лезвие ножа – Уолтер и не заметил, когда и откуда она его вытащила.
Гном прищурился на заходящее солнце.
– Ну, сегодня нам отсюда не выбраться. Пошли искать детей.
Эйя и Брен Адахан ждали их на Дельфиньей площади. Были вещи, которых годы не портили. Кое-что с годами делалось только лучше. А кое-что портилось – да так, что теряло все свое очарование.
Это относилось и к Дельфиньей площади. В прошлом центр фонтана украшала великолепная пара мраморных дельфинов, орошающих площадь – и сам фонтан – водяной пылью. Пронизанный черными жилками белый мрамор, обработанный изящно и просто, мерцал на солнце; струящаяся вода освежала всякого, кто останавливался взглянуть на улыбающиеся статуи, которые казались дельфинами, замороженными в прыжке, а не просто каменными изваяниями.
За прошедшие годы статуи позолотили. Какой-то бездушный болван, бесчувственный убийца красоты, покрыл дельфинов сусальным золотом. Возможно – тот самый лишенный искры божией скульптор, что высек фигурки дельфинов по кромке самого фонтана.
Фонтан выглядел жалкой пародией на себя прежнего. Уолтеру захотелось плакать.
– Видел ты что-нибудь подобное? – с восторженной улыбкой спросила Эйя. – Разве они не великолепны?
– Такого – не видел, – осторожно ответил Уолтер. – Это потрясает.
– Я нашел нам ночлег, – сказал Брен Адахан. – Снял комнаты в «Уютном уголке».