— Он умирает, — сказал де Люссак взволнованным голосом. — Трусы! Убить такое славное животное!
Слон задыхался, по телу пробегала крупная дрожь, которая заставляла шевелиться огромные уши.
Сандокан и его друзья готовы были приблизиться к нему, когда колосс тяжело упал, повалившись набок и выпуская из хобота широкую струю крови, смешанной со слюной.
В тот же миг послышался жалобный голос, кричавший:
— Он мертв! Будь прокляты эти собаки!
Это был его погонщик, который появился среди куч бамбука и кустов, вырванных ураганом, в сопровождении Дармы и Пунти.
Глава 19
Глава 20
Слон задыхался, по телу пробегала крупная дрожь, которая заставляла шевелиться огромные уши.
Сандокан и его друзья готовы были приблизиться к нему, когда колосс тяжело упал, повалившись набок и выпуская из хобота широкую струю крови, смешанной со слюной.
В тот же миг послышался жалобный голос, кричавший:
— Он мертв! Будь прокляты эти собаки!
Это был его погонщик, который появился среди куч бамбука и кустов, вырванных ураганом, в сопровождении Дармы и Пунти.
Глава 19
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ БАЯДЕРЫ
Погонщик возвращался в лагерь в жалком состоянии. Он был в грязи с головы до ног, одежда порвана во многих местах, голые ноги разбиты в кровь. Он потерял сандалии и тюрбан, но не выпустил из рук остроконечный свой жезл, которым пользовался, чтобы управлять слоном, — оружие, подходящее, чтобы, в случае чего, раскроить череп и человеку.
Все бросились ему навстречу, забросав вопросами. Бедняга тяжело дышал и отвечал только отчаянными жестами, указывая то на слона, то на джунгли.
— Глотни немного, — продолжил Сандокан, протягивая ему фляжку с коньяком. — Отдышись и расскажи нам все по порядку. Что произошло? Кто убил слона? Где девушка?
Погонщик жадно выпил несколько глотков и голосом, еще прерывающимся от волнения и изнурительного бега, сказал:
— Туги… они были там… спрятались за той оградой… надев шкуры антилоп… они ждали момента, чтобы напасть на нас.
— Спокойно, — сказал Сандокан. — Объясни лучше. Мы догоним их на втором слоне. У нас еще есть время.
— Страшный вихрь отнес меня шагов за двести или триста от моего слона, — начал погонщик, слегка успокоившись. -Едва я вскочил на ноги и собрался бежать вам на помощь, как услышал в лагере женский крик. Не видя вас нигде и полагая, что девушка в опасности, я побежал в ту сторону.
Первое, что я увидел там, были пять антилоп, которые прятались за глиняной изгородью. И вдруг эти антилопы сбросили шкуры из-под которых появились пять человек, худых и голых, как черви, обмотанных вокруг бедер арканами душителей.
Двое из них с длинными саблями бросились к моему бедному слону, нанеся ему два мощных удара по задним ногам. Другие кинулись к паланкинам, которые ветер опрокинул и среди которых забилась Сурама, прячась за туловищем слона. Схватить ее, связать двумя арканами и унести было делом одной минуты. Несчастная только и успела крикнуть: «На помощь, господин!»
— Мы слышали этот крик, — сказал Янес. — Это меня она звала. А потом?
— Я бросился по следам похитителей, зовя в отчаянии собаку и тигра, которые, как я видел, покатились кубарем среди тростника и веток, когда ветер их подхватил. Они прибежали на мой зов, но туги уже исчезли среди хаоса перепутанных стеблей бамбука. Я бросился преследовать их, но все было бесполезно. Сквозь этот поваленный ветром тростник, не зная тайных тропинок, невозможно было пробиться.
— В каком направлении они бежали? — спросил Сандокан.
— На юг.
— Как ты думаешь, Тремаль-Найк, они узнали в Сураме одну из своих баядер?
— Не сомневаюсь, — ответил бенгалец. — Вопрос только в том, оставят они ее в живых или задушат, принеся в жертву своей гнусной богине.
— Тогда среди них должен быть кто-то, кто ее знал.
— Я полагаю, что эти люди следят за нами с того самого вечера, когда мы присутствовали на празднике огня.
— А ведь мы приняли все меры, чтобы нас не выследили.
— У меня возникло одно подозрение, — сказал Янес.
— Какое?
— Что несколько человек из экипажей тех парусников высадились на берег одновременно с нами и с тех пор за нами следят.
— Я думаю, ты прав. — Сандокан помолчал минуту, потом добавил: — Циклон успокаивается, и ветер слабеет. Начнем погоню за похитителями. Погонщик, твой слон может нести нас всех?
— Это невозможно, господин.
— Разделим наш отряд, — посоветовал Тремаль-Найк. — Мы пустимся в погоню за этими негодяями на слоне, а твои малайцы догонят нас в бухте Райматла.
— А кто их поведет?
— Погонщик второго слона, который знает Сундарбан не хуже меня.
— Это правда, господин, — подтвердил погонщик.
— Отправим с ними Дарму и Пунти, которым трудно поспеть за нами.
— Да, — сказал Сандокан. — Нас вполне достаточно, чтобы схватиться с похитителями. И потом, мне нужно связаться с людьми на «Марианне».
— Еще одно слово, друг мой. Бухта Райматла большая, и нужно, чтобы твои люди нашли нас сразу, дабы нам не потерять драгоценного времени. Погонщик, ты слышал о старой башне Баррекпорре?
— Да, господин, — ответил погонщик слонов. — Я сидел в ней три дня, спасаясь от тигров.
— Вот там мы и будем тебя ждать.
— Она находится почти напротив северной оконечности Райматла, на самом краю джунглей. Я отведу туда твоих людей: за четыре-пять дней мы доберемся до нее.
— Прикажи поставить паланкин на слона.
Два погонщика с помощью малайцев снарядили слона, который уже успокоился и снова стал покорным, широкими ремнями и цепью укрепили на нем паланкин, а затем погрузили багаж и ящики с боеприпасами. Янес, Сандокан, Тремаль-Найк и француз заняли места в паланкине, и слон, по свистку своего погонщика, пустился рысью, направляясь на юг, то есть туда, куда скрылись похитители Сурамы.
Циклон после трех или четырех мощных шквалов, которые перевернули все джунгли, совершенно опустошив их, быстро успокоился. Массы облаков убегали по направлению к Бенгальскому заливу. Небо светлело, и сквозь разрывы в тучах уже сверкали лучи солнца, освещая произведенный циклоном погром. На многие километры вокруг джунгли превратились в хаос растений, разбросанных кучами там и сям. Поверженные стволы, огромные кучи листьев, множество мертвых животных, в основном оленей и антилоп, виднелись вокруг. Встречались огромные груды бамбука, высотой в несколько метров, которые слону приходилось обходить.
К тому же почва была так пропитана водой, что превратилась местами в болото, войдя в которое, слон иногда проваливался по самый живот, подвергая паланкин таким резким толчкам, что охотникам приходилось хвататься за веревки, чтобы не вывалиться наружу.
Но похитители Сурамы не оставили никаких следов. Тщетно Сандокан, Янес и их друзья шарили взглядами во всех направлениях: тугов нигде не было видно, хотя теперь, когда бамбук был повержен бурей, а трава полегла на земле, заметить их было бы нетрудно.
— Неужели они обманули нас, и мы двинулись не в ту сторону? — спросил Янес после часа непрерывного галопа. -Мы прошли уже миль десять за этот час.
— А вдруг мы их уже обогнали? — сказал Тремаль-Найк.
— В таком случае мы бы их увидели. Джунгли открыты, и с такой высоты легко увидеть человека.
— А слона еще лучше, — возразил бенгалец.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Что туги раньше увидели слона, чем мы бы заметили их. А увидев, могли спрятаться и пропустить нас.
— В убежищах тут нет недостатка, — сказал лейтенант. — Достаточно залезть в одну из этих куч листьев и бамбука, чтобы стать невидимым.
— Пожалуй, — сказал Сандокан, поворачиваясь к Тремаль-Найку. — Как ты думаешь, куда они ведут девушку?
— В Раймангал, конечно, — ответил бенгалец.
— Раймангал — это остров, так ведь?
— Да.
— Что отделяет его от джунглей?
— Река Мангал.
— Чтобы добраться туда, где, по-твоему, они должны сесть в лодку?
— В каком-нибудь заливе обширной лагуны.
— Значит, если мы встретимся близ острова…
— Мы сможем захватить их врасплох, если придем первыми и будем иметь в своем распоряжении шлюпку.
— У тугов быстрые ноги, но нашего слона им, пожалуй, не обогнать. Как ты думаешь?
— Нет, конечно.
— Итак, решено, — задумчиво сказал Сандокан, прикидывая все еще раз. — Мы гоним слона как можно быстрее, с тем чтобы добраться до берега Сундарбана раньше их. Там мы свяжемся с нашим судном, вооружим людей и на шлюпке будем наблюдать за побережьем Раймангала.
— И захватим их прежде, чем они высадятся на свой остров, — сказал де Люссак.
— И перестреляем их, как собак, — добавил Янес.
— Тогда вперед, и все время галопом, — сказал Сандокан. — Эй, погонщик, получишь еще пятьдесят рупий, если довезешь нас до побережья Сундарбана до полуночи. Как ты думаешь, Тремаль-Найк, это возможно?
— Да, если слон выдержит, — ответил бенгалец.
— У этого слона длинные ноги, и он вынослив необыкновенно. Гони, погонщик, гони быстрее!
— Да, господин, — ответил погонщик. — Только дайте мне мешочек сахару, и слон будет бежать без остановки.
Слон бежал действительно быстро, не вынуждая погонщика пользоваться жезлом, хотя прокладывать путь в этих болотистых землях было нелегко. Меньше чем за два часа он пересек пространство, пострадавшее от бури, и добрался до тех участков, которые не затронул циклон.
Еще через час непрерывной рыси он вошел в густую чащу бамбука, необыкновенной толщины и высоты.
— Смотрите в оба, — предупредил Тремаль-Найк. — Это удобное место для засады, тут могут убить нашего слона ударом в задние ноги.
Однако ничего не случилось, никакая опасность не угрожала слону.
Ближе к закату Сандокан приказал остановиться, чтобы дать немного отдохнуть славному животному, а для людей приготовить ужин. Все чувствовали необходимость какой-то передышки — беспрерывная гонка и толчки паланкина утомили всех.
Погонщик, который обрадовался обещанной прибавке в пятьдесят рупий, особенно старательно ухаживал за слоном. Он удвоил ему рацион и дал сахара, чтобы исполин сохранил свои силы. В девять часов вечера, хорошо поев, а также выпив целую бутылку джина, которую он опустошил одним духом, словно это была простая вода, повеселевший слон снова пустился рысью, стремительно ломая огромные заросли бамбука.
Влияние морского воздуха начинало чувствоваться. Легкий бриз, довольно свежий и пропитанный солью, тянул с юга, указывая на близость огромных лагун, которые тянутся между берегом континента и множеством островков, образующих Сундарбан.
— Через пару часов, а то и раньше мы выйдем к берегу моря, — сказал Тремаль-Найк.
— Но мы не подумали об одной вещи, — неожиданно вспомнил Янес. — Если судно ждет нас в бухте Райматла, как мы доберемся до него, не имея шлюпки?
— Нет ли там рыбачьих поселков на берегу? — спросил Сандокан.
— Когда-то были, — отвечал Тремаль-Найк. — Но туги уничтожили их обитателей. Там нет ничего, кроме маленькой английской станции Порт-Каннинг, однако она слишком далеко, и мы потеряем драгоценное время.
— Ба! Построим плот, — решил Сандокан. — Бамбук прекрасно для этого подходит.
— А слон? — спросил Янес.
— Погонщик отведет его туда, где у нас назначено свидание с твоими малайцами, — сказал Тремаль-Найк. — Если потом… Но что это?..
Громкий вой, донесшийся из джунглей, внезапно прервал его речь.
— Крик шакала? — спросил Сандокан.
— Хорошо сымитированный, — ответил Тремаль-Найк, который резко поднялся, не закончив предыдущую фразу.
— Ты думаешь, это не настоящий шакал?
— А что скажет погонщик?
— Что кто-то пытался подражать пожирателю падали, — ответил тот с беспокойством в голосе.
— Ты ничего не видишь?
— Нет, господин.
— Неужели за нами следят? — спросил француз.
— Молчите, — приказал Тремаль-Найк.
Резкий металлический звук раздался в густых зарослях колючего бамбука, сопровождаемый какими-то модуляциями.
— Опять рамсинга! — воскликнул Тремаль-Найк.
— И музыкант, должно быть, не дальше, чем в трехстах шагах, — добавил Янес, хватая карабин и щелкая курком. — Я же говорю, что место самое подходящее для засады.
— Что они, дьяволы или духи, эти туги! — воскликнул Сандокан.
— Или птицы? — сказал де Люссак. — Надо иметь крылья, чтобы так неотступно все время следовать за нами.
— Слушайте! — воскликнул Тремаль-Найк. — Вот и ответ!
Другая рамсинга ответила, и довольно далеко. Она прозвучала три раза в разных тонах, потом все смолкло.
Четверо охотников в живейшем волнении вскочили с карабинами в руках, внимательно вглядываясь в высокий бамбук джунглей. Однако он был такой густой, а темнота такая глубокая, что невозможно было различить человека, спрятавшегося даже вблизи.
— Неужели все-таки они готовят засаду? — спросил Сандокан, прерывая молчание. — А если мы остановим слона и дадим им бой? Что ты на это скажешь, Янес?
Португалец готов был ответить, когда несколько ярких молний сверкнули среди бамбука, сопровождаемые грохотом выстрелов.
Слон разом остановился, так тряхнув паланкин, что люди, которые в нем сидели, едва не вылетели. Потом он припал на задние ноги и страшно затрубил.
— Слон ранен! — послышался крик погонщика.
Сандокан, Янес и их товарищи выстрелили наугад туда, где сверкнули молнии.
Им показалось, что они слышат крик, но убедиться в этом времени не было: слон отчаянно бросился вперед, наполняя джунгли оглушительным ревом.
— Господин! — закричал погонщик со слезами на глазах. — Слон ранен! Слышите, как он жалуется?
— Пусть бежит до последнего вздоха, — холодно ответил Сандокан.
— Вы потеряете удачу, господин!
Тигр Малайзии пожал плечами, не отвечая.
Исполин, который, должно быть, получил не одну пулю, обезумев от боли, продолжал бежать со скоростью скаковой лошади, все валя и сокрушая на своем пути. Он беспрерывно трубил и так тряс паланкин, что четверым друзьям приходилось крепко держаться за борта и канаты, чтобы не вывалиться наружу.
Этот безумный бег продолжался минут двадцать, потом слон остановился. Он стоял на берегу лагуны; но он был при смерти, на что указывала дрожь, сотрясавшая его тело, и трубные звуки, которые быстро слабели, переходя в тяжкий хрип. Слон умирал, но его миссия была выполнена. Охотники находились на краю джунглей, и болотистый Сундарбан расстилался перед ними по ту сторону лагуны.
— Спускайтесь! — закричал погонщик. — Слон вот-вот упадет!
Охотники быстро сбросили веревочную лестницу, схватили свое оружие и поспешно спустились, в то время как погонщик соскользнул по правому боку гиганта.
Едва они отошли на несколько шагов, как бедный слон тяжело упал головой вперед, подогнув ноги, и замер неподвижно. Он был мертв.
— Вот еще пятьдесят тысяч убытку, — сказал Янес. — Ну что ж, туги нам заплатят и за эту смерть!
Все бросились ему навстречу, забросав вопросами. Бедняга тяжело дышал и отвечал только отчаянными жестами, указывая то на слона, то на джунгли.
— Глотни немного, — продолжил Сандокан, протягивая ему фляжку с коньяком. — Отдышись и расскажи нам все по порядку. Что произошло? Кто убил слона? Где девушка?
Погонщик жадно выпил несколько глотков и голосом, еще прерывающимся от волнения и изнурительного бега, сказал:
— Туги… они были там… спрятались за той оградой… надев шкуры антилоп… они ждали момента, чтобы напасть на нас.
— Спокойно, — сказал Сандокан. — Объясни лучше. Мы догоним их на втором слоне. У нас еще есть время.
— Страшный вихрь отнес меня шагов за двести или триста от моего слона, — начал погонщик, слегка успокоившись. -Едва я вскочил на ноги и собрался бежать вам на помощь, как услышал в лагере женский крик. Не видя вас нигде и полагая, что девушка в опасности, я побежал в ту сторону.
Первое, что я увидел там, были пять антилоп, которые прятались за глиняной изгородью. И вдруг эти антилопы сбросили шкуры из-под которых появились пять человек, худых и голых, как черви, обмотанных вокруг бедер арканами душителей.
Двое из них с длинными саблями бросились к моему бедному слону, нанеся ему два мощных удара по задним ногам. Другие кинулись к паланкинам, которые ветер опрокинул и среди которых забилась Сурама, прячась за туловищем слона. Схватить ее, связать двумя арканами и унести было делом одной минуты. Несчастная только и успела крикнуть: «На помощь, господин!»
— Мы слышали этот крик, — сказал Янес. — Это меня она звала. А потом?
— Я бросился по следам похитителей, зовя в отчаянии собаку и тигра, которые, как я видел, покатились кубарем среди тростника и веток, когда ветер их подхватил. Они прибежали на мой зов, но туги уже исчезли среди хаоса перепутанных стеблей бамбука. Я бросился преследовать их, но все было бесполезно. Сквозь этот поваленный ветром тростник, не зная тайных тропинок, невозможно было пробиться.
— В каком направлении они бежали? — спросил Сандокан.
— На юг.
— Как ты думаешь, Тремаль-Найк, они узнали в Сураме одну из своих баядер?
— Не сомневаюсь, — ответил бенгалец. — Вопрос только в том, оставят они ее в живых или задушат, принеся в жертву своей гнусной богине.
— Тогда среди них должен быть кто-то, кто ее знал.
— Я полагаю, что эти люди следят за нами с того самого вечера, когда мы присутствовали на празднике огня.
— А ведь мы приняли все меры, чтобы нас не выследили.
— У меня возникло одно подозрение, — сказал Янес.
— Какое?
— Что несколько человек из экипажей тех парусников высадились на берег одновременно с нами и с тех пор за нами следят.
— Я думаю, ты прав. — Сандокан помолчал минуту, потом добавил: — Циклон успокаивается, и ветер слабеет. Начнем погоню за похитителями. Погонщик, твой слон может нести нас всех?
— Это невозможно, господин.
— Разделим наш отряд, — посоветовал Тремаль-Найк. — Мы пустимся в погоню за этими негодяями на слоне, а твои малайцы догонят нас в бухте Райматла.
— А кто их поведет?
— Погонщик второго слона, который знает Сундарбан не хуже меня.
— Это правда, господин, — подтвердил погонщик.
— Отправим с ними Дарму и Пунти, которым трудно поспеть за нами.
— Да, — сказал Сандокан. — Нас вполне достаточно, чтобы схватиться с похитителями. И потом, мне нужно связаться с людьми на «Марианне».
— Еще одно слово, друг мой. Бухта Райматла большая, и нужно, чтобы твои люди нашли нас сразу, дабы нам не потерять драгоценного времени. Погонщик, ты слышал о старой башне Баррекпорре?
— Да, господин, — ответил погонщик слонов. — Я сидел в ней три дня, спасаясь от тигров.
— Вот там мы и будем тебя ждать.
— Она находится почти напротив северной оконечности Райматла, на самом краю джунглей. Я отведу туда твоих людей: за четыре-пять дней мы доберемся до нее.
— Прикажи поставить паланкин на слона.
Два погонщика с помощью малайцев снарядили слона, который уже успокоился и снова стал покорным, широкими ремнями и цепью укрепили на нем паланкин, а затем погрузили багаж и ящики с боеприпасами. Янес, Сандокан, Тремаль-Найк и француз заняли места в паланкине, и слон, по свистку своего погонщика, пустился рысью, направляясь на юг, то есть туда, куда скрылись похитители Сурамы.
Циклон после трех или четырех мощных шквалов, которые перевернули все джунгли, совершенно опустошив их, быстро успокоился. Массы облаков убегали по направлению к Бенгальскому заливу. Небо светлело, и сквозь разрывы в тучах уже сверкали лучи солнца, освещая произведенный циклоном погром. На многие километры вокруг джунгли превратились в хаос растений, разбросанных кучами там и сям. Поверженные стволы, огромные кучи листьев, множество мертвых животных, в основном оленей и антилоп, виднелись вокруг. Встречались огромные груды бамбука, высотой в несколько метров, которые слону приходилось обходить.
К тому же почва была так пропитана водой, что превратилась местами в болото, войдя в которое, слон иногда проваливался по самый живот, подвергая паланкин таким резким толчкам, что охотникам приходилось хвататься за веревки, чтобы не вывалиться наружу.
Но похитители Сурамы не оставили никаких следов. Тщетно Сандокан, Янес и их друзья шарили взглядами во всех направлениях: тугов нигде не было видно, хотя теперь, когда бамбук был повержен бурей, а трава полегла на земле, заметить их было бы нетрудно.
— Неужели они обманули нас, и мы двинулись не в ту сторону? — спросил Янес после часа непрерывного галопа. -Мы прошли уже миль десять за этот час.
— А вдруг мы их уже обогнали? — сказал Тремаль-Найк.
— В таком случае мы бы их увидели. Джунгли открыты, и с такой высоты легко увидеть человека.
— А слона еще лучше, — возразил бенгалец.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Что туги раньше увидели слона, чем мы бы заметили их. А увидев, могли спрятаться и пропустить нас.
— В убежищах тут нет недостатка, — сказал лейтенант. — Достаточно залезть в одну из этих куч листьев и бамбука, чтобы стать невидимым.
— Пожалуй, — сказал Сандокан, поворачиваясь к Тремаль-Найку. — Как ты думаешь, куда они ведут девушку?
— В Раймангал, конечно, — ответил бенгалец.
— Раймангал — это остров, так ведь?
— Да.
— Что отделяет его от джунглей?
— Река Мангал.
— Чтобы добраться туда, где, по-твоему, они должны сесть в лодку?
— В каком-нибудь заливе обширной лагуны.
— Значит, если мы встретимся близ острова…
— Мы сможем захватить их врасплох, если придем первыми и будем иметь в своем распоряжении шлюпку.
— У тугов быстрые ноги, но нашего слона им, пожалуй, не обогнать. Как ты думаешь?
— Нет, конечно.
— Итак, решено, — задумчиво сказал Сандокан, прикидывая все еще раз. — Мы гоним слона как можно быстрее, с тем чтобы добраться до берега Сундарбана раньше их. Там мы свяжемся с нашим судном, вооружим людей и на шлюпке будем наблюдать за побережьем Раймангала.
— И захватим их прежде, чем они высадятся на свой остров, — сказал де Люссак.
— И перестреляем их, как собак, — добавил Янес.
— Тогда вперед, и все время галопом, — сказал Сандокан. — Эй, погонщик, получишь еще пятьдесят рупий, если довезешь нас до побережья Сундарбана до полуночи. Как ты думаешь, Тремаль-Найк, это возможно?
— Да, если слон выдержит, — ответил бенгалец.
— У этого слона длинные ноги, и он вынослив необыкновенно. Гони, погонщик, гони быстрее!
— Да, господин, — ответил погонщик. — Только дайте мне мешочек сахару, и слон будет бежать без остановки.
Слон бежал действительно быстро, не вынуждая погонщика пользоваться жезлом, хотя прокладывать путь в этих болотистых землях было нелегко. Меньше чем за два часа он пересек пространство, пострадавшее от бури, и добрался до тех участков, которые не затронул циклон.
Еще через час непрерывной рыси он вошел в густую чащу бамбука, необыкновенной толщины и высоты.
— Смотрите в оба, — предупредил Тремаль-Найк. — Это удобное место для засады, тут могут убить нашего слона ударом в задние ноги.
Однако ничего не случилось, никакая опасность не угрожала слону.
Ближе к закату Сандокан приказал остановиться, чтобы дать немного отдохнуть славному животному, а для людей приготовить ужин. Все чувствовали необходимость какой-то передышки — беспрерывная гонка и толчки паланкина утомили всех.
Погонщик, который обрадовался обещанной прибавке в пятьдесят рупий, особенно старательно ухаживал за слоном. Он удвоил ему рацион и дал сахара, чтобы исполин сохранил свои силы. В девять часов вечера, хорошо поев, а также выпив целую бутылку джина, которую он опустошил одним духом, словно это была простая вода, повеселевший слон снова пустился рысью, стремительно ломая огромные заросли бамбука.
Влияние морского воздуха начинало чувствоваться. Легкий бриз, довольно свежий и пропитанный солью, тянул с юга, указывая на близость огромных лагун, которые тянутся между берегом континента и множеством островков, образующих Сундарбан.
— Через пару часов, а то и раньше мы выйдем к берегу моря, — сказал Тремаль-Найк.
— Но мы не подумали об одной вещи, — неожиданно вспомнил Янес. — Если судно ждет нас в бухте Райматла, как мы доберемся до него, не имея шлюпки?
— Нет ли там рыбачьих поселков на берегу? — спросил Сандокан.
— Когда-то были, — отвечал Тремаль-Найк. — Но туги уничтожили их обитателей. Там нет ничего, кроме маленькой английской станции Порт-Каннинг, однако она слишком далеко, и мы потеряем драгоценное время.
— Ба! Построим плот, — решил Сандокан. — Бамбук прекрасно для этого подходит.
— А слон? — спросил Янес.
— Погонщик отведет его туда, где у нас назначено свидание с твоими малайцами, — сказал Тремаль-Найк. — Если потом… Но что это?..
Громкий вой, донесшийся из джунглей, внезапно прервал его речь.
— Крик шакала? — спросил Сандокан.
— Хорошо сымитированный, — ответил Тремаль-Найк, который резко поднялся, не закончив предыдущую фразу.
— Ты думаешь, это не настоящий шакал?
— А что скажет погонщик?
— Что кто-то пытался подражать пожирателю падали, — ответил тот с беспокойством в голосе.
— Ты ничего не видишь?
— Нет, господин.
— Неужели за нами следят? — спросил француз.
— Молчите, — приказал Тремаль-Найк.
Резкий металлический звук раздался в густых зарослях колючего бамбука, сопровождаемый какими-то модуляциями.
— Опять рамсинга! — воскликнул Тремаль-Найк.
— И музыкант, должно быть, не дальше, чем в трехстах шагах, — добавил Янес, хватая карабин и щелкая курком. — Я же говорю, что место самое подходящее для засады.
— Что они, дьяволы или духи, эти туги! — воскликнул Сандокан.
— Или птицы? — сказал де Люссак. — Надо иметь крылья, чтобы так неотступно все время следовать за нами.
— Слушайте! — воскликнул Тремаль-Найк. — Вот и ответ!
Другая рамсинга ответила, и довольно далеко. Она прозвучала три раза в разных тонах, потом все смолкло.
Четверо охотников в живейшем волнении вскочили с карабинами в руках, внимательно вглядываясь в высокий бамбук джунглей. Однако он был такой густой, а темнота такая глубокая, что невозможно было различить человека, спрятавшегося даже вблизи.
— Неужели все-таки они готовят засаду? — спросил Сандокан, прерывая молчание. — А если мы остановим слона и дадим им бой? Что ты на это скажешь, Янес?
Португалец готов был ответить, когда несколько ярких молний сверкнули среди бамбука, сопровождаемые грохотом выстрелов.
Слон разом остановился, так тряхнув паланкин, что люди, которые в нем сидели, едва не вылетели. Потом он припал на задние ноги и страшно затрубил.
— Слон ранен! — послышался крик погонщика.
Сандокан, Янес и их товарищи выстрелили наугад туда, где сверкнули молнии.
Им показалось, что они слышат крик, но убедиться в этом времени не было: слон отчаянно бросился вперед, наполняя джунгли оглушительным ревом.
— Господин! — закричал погонщик со слезами на глазах. — Слон ранен! Слышите, как он жалуется?
— Пусть бежит до последнего вздоха, — холодно ответил Сандокан.
— Вы потеряете удачу, господин!
Тигр Малайзии пожал плечами, не отвечая.
Исполин, который, должно быть, получил не одну пулю, обезумев от боли, продолжал бежать со скоростью скаковой лошади, все валя и сокрушая на своем пути. Он беспрерывно трубил и так тряс паланкин, что четверым друзьям приходилось крепко держаться за борта и канаты, чтобы не вывалиться наружу.
Этот безумный бег продолжался минут двадцать, потом слон остановился. Он стоял на берегу лагуны; но он был при смерти, на что указывала дрожь, сотрясавшая его тело, и трубные звуки, которые быстро слабели, переходя в тяжкий хрип. Слон умирал, но его миссия была выполнена. Охотники находились на краю джунглей, и болотистый Сундарбан расстилался перед ними по ту сторону лагуны.
— Спускайтесь! — закричал погонщик. — Слон вот-вот упадет!
Охотники быстро сбросили веревочную лестницу, схватили свое оружие и поспешно спустились, в то время как погонщик соскользнул по правому боку гиганта.
Едва они отошли на несколько шагов, как бедный слон тяжело упал головой вперед, подогнув ноги, и замер неподвижно. Он был мертв.
— Вот еще пятьдесят тысяч убытку, — сказал Янес. — Ну что ж, туги нам заплатят и за эту смерть!
Глава 20
БАШНЯ БАРРЕКПОРРЕ
Слон упал в двадцати шагах от берега. Почва здесь была такая топкая и вязкая, что за несколько минут половину его огромного туловища засосало.
Вода сочилась со всех сторон, как будто джунгли росли здесь на губке. Повсюду видны были водяные растения и мангры необыкновенной величины. Невыносимая вонь, словно на свалке с падалью, заставляла Янеса и француза затыкать нос.
— Ну и местечко! — воскликнул Янес, который подошел к манграм, в то время как погонщик и Тремаль-Найк освобождали паланкин от поклажи, пока его не засосала грязь. — Видели ли вы что-нибудь более роскошное?
— Это и есть наш Сундарбан, — отвечал француз.
— Здесь нельзя даже устроить лагерь. Ноги вязнут повсюду -здесь нет и пяди твердой земли. И откуда этот ужасный смрад?
— Посмотрите вперед, господин Янес: вы видите этих марабу, которые дремлют на поверхности воды и ходят по ней?
— Да, и я просто недоумеваю, каким образом эти противные птицы, эти пожиратели падали держатся на поверхности на прямых ногах.
— Знаете, на что они опираются?
— Должно быть, на листья лотоса.
— Нет, господин Янес. У каждого марабу под ногами труп индийца, который он постепенно склюет. Бенгальцы, у которых нет денег, чтобы заплатить за кремацию покойника, сбрасывают его в Ганг, священную реку, которая, по их понятиям, отнесет его в рай Брамы, Шивы или Вишну. Все эти трупы, если по пути их не сожрут гавиалы, пройдя протоку за протокой, кончают свой путь здесь. В этой лагуне настоящее плавучее кладбище.
— Это заметно по тому восхитительному запаху, который переворачивает мне все внутренности. Господа туги могли бы выбрать себе место получше.
— Им безопаснее здесь.
— Вы ничего не видели? — спросил Сандокан, подходя к ним.
— Птиц, которые спят, и трупы, которые плавают на поверхности воды. Прекрасное зрелище для могильщиков, — ответил Янес с кислой гримасой.
— Надеюсь, мы скоро уйдем отсюда.
— Я не вижу никакой лодки, Сандокан.
— Я сказал, что мы построим плот. Возможно, «Марианна» ближе, чем ты думаешь. Мы ведь на берегу канала Райматла, Тремаль-Найк?
— И вблизи башни Баррекпорре, — ответил бенгалец. — Вон она виднеется за верхушками тех деревьев.
— Она пригодна для жилья? — спросил Янес.
— Должна быть еще в приличном состоянии.
— Тогда, не медля, к ней, друг Тремаль-Найк. Здесь мы не можем устроить лагерь.
— К тому же опасно оставаться на этом берегу так близко от слона.
— Не понимаю, чем этот бедняга опасен.
— Он — нет, но те, что сбегутся, чтобы сожрать его, — да. Тигры, пантеры, шакалы не замедлят скоро собраться сюда, чтобы оспаривать его друг у друга. А эти хищники, злые от голода, могут наброситься на нас.
— Пусть благодарят тугов, которые устроили нам засаду, -заметил француз. — Они хорошо стреляли, эти канальи!
— Они целились прежде всего в слона, — сказал Сандокан. — Ему пробили шкуру в трех местах около легких.
В этот момент в зарослях огромного бамбука неподалеку от берега раздался громкий вой, смешанный с хриплым лаем.
— А вот и шакалы, которые уже почуяли мясо и собрались на ужин, — сказал Тремаль-Найк. — Друзья, освободим им место, пока они еще просят миром.
Путники уже собрались отправиться в дорогу, когда в зарослях какой-то густой травы послышалось жалобное блеяние.
— Что? — воскликнул Янес удивленно. — Откуда здесь овцы?
— Это тсита; они приходят раньше шакалов и храбро оспаривают у них жертву.
— А что это за животное? — спросил Сандокан.
— Это грациозные леопарды, очень смелые и кровожадные. Они легко приручаются и становятся непревзойденными охотниками.
— Вот и один из них: видите? Он не боится даже нас, но не беспокойтесь, он не нападет.
Красивое животное, гибкое и изящное, с длинными ногами, у которого была голова кота, а тело собаки, длиной метра в полтора, покрытое длинной и мягкой шерстью, ловко выпрыгнуло из кустов и остановилось в двадцати шагах от людей, пристально глядя на них зеленоватыми фосфоресцирующими глазами.
— Похож на леопарда, но немного и на пантеру, — заметил Сандокан.
— И обладает смелостью одного и молниеносным броском другой, — ответил Тремаль-Найк. — Он даже более проворен, чем тигры, и догоняет на бегу самых быстрых антилоп, однако он не выдерживает больше пятисот шагов.
— И они в самом деле легко приручаются?
— Без труда, и великолепно охотятся для хозяина, лишь бы он оставлял им от добычи ее кровь.
— Тут им будет, чем напиться, — сказал Янес. — У слона, вероятно, несколько баррелей крови в теле. Приятного аппетита, дорогая моя!
Но тсита и не дожидалась особого приглашения — в четыре прыжка была уже на туше слона.
Слыша, как в разных местах вокруг раздается и приближается все более угрожающий вой, наши путешественники ускорили шаги, держась ближе к берегу, где заросли были не столь густы.
За кронами ближних деревьев отчетливо проступал силуэт башни с пирамидальной крышей, на которую показывал бенгалец.
Осторожно следуя друг за другом, с карабинами на изготовку, они пересекли этот маленький лесок и наконец оказались на площадке, заросшей только каламусом, посередине которой возвышалась эта башня.
Это была почти квадратная четырехэтажная постройка, украшенная головами слонов и статуями богов, со стенами, растрескавшимися от времени. Для чего служила она в прежние времена, трудно было даже представить: разве что для защиты от набегов морских разбойников.
Лестница, ведущая внутрь, была разрушена вместе с частью стены, обращенной к лагуне, но сохранилась другая, деревянная, которая вела на второй этаж.
— Видно, люди не раз приходили сюда укрываться, — сказал Тремаль-Найк. — Это лестница самодельная.
Француз уже ступил на лестницу первым, когда какая-то тень выскочила из кустов поблизости и бросилась в сторону.
— Осторожно! — закричал погонщик, который заметил ее. — Быстрее наверх!
— А что это было? — спросил Сандокан, пока Тремаль-Найк и Янес поспешно последовали за французом, который был уже на вершине лестницы.
— Не знаю, господин… какое-то животное.
— Поднимайся… скорее!
Погонщик не заставил повторять это дважды и в свою очередь бросился вверх по бамбуковой лестнице, которая скрипела и гнулась под тяжестью четырех мужчин.
Сандокан же быстро обернулся, вскинув карабин. Он тоже видел эту тень, которая пересекла площадку и исчезла в кустах, но не понял, то ли это тсита, то ли какое-то более опасное животное.
Но видя, что ветки там остаются неподвижными, он закинул карабин за спину и быстро стал подниматься наверх.
Он добрался уже до середины лестницы, когда почувствовал под ногами сильный толчок, от которого едва не свалился вниз. Кто-то кинулся на лестницу чуть пониже его, и бамбук, из которого она была сделана, едва не сломался.
В тот же миг де Люссак, который уже добрался до маленькой площадки, которая опоясывала башню, закричал:
— Скорее, Сандокан! Сейчас она бросится на тебя!
Но Тигр Малайзии, вместо того чтобы кинуться наверх, обернулся, одной рукой крепко схватившись за лестницу, а другой сжав ствол карабина.
Большой зверь, который казался гигантским котом, с массивной круглой головой, острой мордой и рыжевато-желтой шерстью, покрытой пятнами в форме полумесяца, бросился на лестницу у ног пирата и пытался достать его, цепляясь когтями за бамбук.
Сандокан не вскрикнул, не сделал попытки убежать. Он быстро поднял карабин, приклад которого был окован медью, и так хватил зверя по черепу, что тот завыл, как сирена, и, не в силах удержаться когтями на гладком бамбуке, соскользнул по лестнице вниз.
Сандокан воспользовался этим, чтобы добраться до товарищей, пока зверь не возобновил свое нападение.
Француз, вооружившись карабином, готов был выстрелить, но Тремаль-Найк остановил его.
— Не надо, господин де Люссак. Выстрел может выдать наше присутствие, а мы не должны забывать, что туги следуют за нами по пятам.
— Прекрасный удар, братец мой, — сказал Янес, помогая Сандокану забраться на площадку. — Ты, должно быть, раскроил этой твари череп. Я видел, как она с трудом добралась до кустов. Знаешь, что это за зверь?
— У меня не было времени разглядеть его.
— Пантера, мой дорогой. Будь ты на две пяди пониже, она бы вцепилась в тебя.
— И преогромная, — добавил Тремаль-Найк. — Еще чуть-чуть, и лестница бы не выдержала такого прыжка, а мы все свалились бы один на другого.
— Для пантер такие прыжки обычны. Это знают те, кто приезжает обновлять запасы провизии в башнях-убежищах, рассеянных по берегам Хугли, — сказал француз. — Однажды я спас двоих, которых едва не разорвали на куски на лестнице, которая вела в убежище.
— Давайте-ка поднимем лестницу, — предложил Янес. — Пантера очень обиделась за ту суровость, с которой принял ее Сандокан, и, возможно, попытается взять реванш.
— Двери здесь нет, — подходя к окну, сказал Тремаль-Найк. — Придется войти через окно.
Бенгалец взобрался на подоконник, но тут же спрыгнул обратно на площадку.
— Все этажи обрушились, — продолжил он, — и башня пуста, как камин. Проведем ночь снаружи, здесь даже свежее.
— И в то же время мы сможем наблюдать за окрестностями, — сказал Сандокан. — Пантеры больше не видно?
— Она ушла или по крайней мере спряталась в зарослях, чтобы напасть на нас, когда мы спустимся, — ответил Янес.
— Она не застанет нас врасплох, — возразил де Люссак. — Я знаю, на что способны эти создания. Они хоть и меньше тигров и не такие сильные, но зато смелее и нападают даже тогда, когда не голодны. Они способны даже специально подстерегать вас.
— Ого!.. — воскликнул в этот момент Янес, поспешно вставая. — Смотрите туда! Огонь!
Все обратили взгляды в том направлении, в котором указывал португалец.
На темной воде зачумленной лагуны действительно виднелась точка, светящаяся красным светом, которая медленно двигалась в сторону башни. Она шла с востока и как будто петляла.
— А может, это наше судно? — спросил Тремаль-Найк.
— Или шлюпка, — добавил Янес.
— Мне кажется, что это ни то, ни другое, — сказал Сандокан, внимательно вглядевшись в светящуюся точку, которая четко вырисовывалась на черной поверхности воды. — А парусники заходят в эту лагуну?
— Если только рыбачьи лодки, — ответил бенгалец. — Или потерпевшие крушение. Циклон, который налетел на джунгли, бушевал ведь и в Бенгальском заливе.
— Я был бы рад, если бы эта шлюпка пристала здесь. Нам бы не пришлось тогда самим строить плот. На этом судне, должно быть, есть паруса. Ты не видишь, Янес, какое это судно?
— Я вижу только, что оно направляется сюда, — ответил португалец. — Если они пройдут перед башней, мы привлечем их внимание выстрелом из ружья.
Вода сочилась со всех сторон, как будто джунгли росли здесь на губке. Повсюду видны были водяные растения и мангры необыкновенной величины. Невыносимая вонь, словно на свалке с падалью, заставляла Янеса и француза затыкать нос.
— Ну и местечко! — воскликнул Янес, который подошел к манграм, в то время как погонщик и Тремаль-Найк освобождали паланкин от поклажи, пока его не засосала грязь. — Видели ли вы что-нибудь более роскошное?
— Это и есть наш Сундарбан, — отвечал француз.
— Здесь нельзя даже устроить лагерь. Ноги вязнут повсюду -здесь нет и пяди твердой земли. И откуда этот ужасный смрад?
— Посмотрите вперед, господин Янес: вы видите этих марабу, которые дремлют на поверхности воды и ходят по ней?
— Да, и я просто недоумеваю, каким образом эти противные птицы, эти пожиратели падали держатся на поверхности на прямых ногах.
— Знаете, на что они опираются?
— Должно быть, на листья лотоса.
— Нет, господин Янес. У каждого марабу под ногами труп индийца, который он постепенно склюет. Бенгальцы, у которых нет денег, чтобы заплатить за кремацию покойника, сбрасывают его в Ганг, священную реку, которая, по их понятиям, отнесет его в рай Брамы, Шивы или Вишну. Все эти трупы, если по пути их не сожрут гавиалы, пройдя протоку за протокой, кончают свой путь здесь. В этой лагуне настоящее плавучее кладбище.
— Это заметно по тому восхитительному запаху, который переворачивает мне все внутренности. Господа туги могли бы выбрать себе место получше.
— Им безопаснее здесь.
— Вы ничего не видели? — спросил Сандокан, подходя к ним.
— Птиц, которые спят, и трупы, которые плавают на поверхности воды. Прекрасное зрелище для могильщиков, — ответил Янес с кислой гримасой.
— Надеюсь, мы скоро уйдем отсюда.
— Я не вижу никакой лодки, Сандокан.
— Я сказал, что мы построим плот. Возможно, «Марианна» ближе, чем ты думаешь. Мы ведь на берегу канала Райматла, Тремаль-Найк?
— И вблизи башни Баррекпорре, — ответил бенгалец. — Вон она виднеется за верхушками тех деревьев.
— Она пригодна для жилья? — спросил Янес.
— Должна быть еще в приличном состоянии.
— Тогда, не медля, к ней, друг Тремаль-Найк. Здесь мы не можем устроить лагерь.
— К тому же опасно оставаться на этом берегу так близко от слона.
— Не понимаю, чем этот бедняга опасен.
— Он — нет, но те, что сбегутся, чтобы сожрать его, — да. Тигры, пантеры, шакалы не замедлят скоро собраться сюда, чтобы оспаривать его друг у друга. А эти хищники, злые от голода, могут наброситься на нас.
— Пусть благодарят тугов, которые устроили нам засаду, -заметил француз. — Они хорошо стреляли, эти канальи!
— Они целились прежде всего в слона, — сказал Сандокан. — Ему пробили шкуру в трех местах около легких.
В этот момент в зарослях огромного бамбука неподалеку от берега раздался громкий вой, смешанный с хриплым лаем.
— А вот и шакалы, которые уже почуяли мясо и собрались на ужин, — сказал Тремаль-Найк. — Друзья, освободим им место, пока они еще просят миром.
Путники уже собрались отправиться в дорогу, когда в зарослях какой-то густой травы послышалось жалобное блеяние.
— Что? — воскликнул Янес удивленно. — Откуда здесь овцы?
— Это тсита; они приходят раньше шакалов и храбро оспаривают у них жертву.
— А что это за животное? — спросил Сандокан.
— Это грациозные леопарды, очень смелые и кровожадные. Они легко приручаются и становятся непревзойденными охотниками.
— Вот и один из них: видите? Он не боится даже нас, но не беспокойтесь, он не нападет.
Красивое животное, гибкое и изящное, с длинными ногами, у которого была голова кота, а тело собаки, длиной метра в полтора, покрытое длинной и мягкой шерстью, ловко выпрыгнуло из кустов и остановилось в двадцати шагах от людей, пристально глядя на них зеленоватыми фосфоресцирующими глазами.
— Похож на леопарда, но немного и на пантеру, — заметил Сандокан.
— И обладает смелостью одного и молниеносным броском другой, — ответил Тремаль-Найк. — Он даже более проворен, чем тигры, и догоняет на бегу самых быстрых антилоп, однако он не выдерживает больше пятисот шагов.
— И они в самом деле легко приручаются?
— Без труда, и великолепно охотятся для хозяина, лишь бы он оставлял им от добычи ее кровь.
— Тут им будет, чем напиться, — сказал Янес. — У слона, вероятно, несколько баррелей крови в теле. Приятного аппетита, дорогая моя!
Но тсита и не дожидалась особого приглашения — в четыре прыжка была уже на туше слона.
Слыша, как в разных местах вокруг раздается и приближается все более угрожающий вой, наши путешественники ускорили шаги, держась ближе к берегу, где заросли были не столь густы.
За кронами ближних деревьев отчетливо проступал силуэт башни с пирамидальной крышей, на которую показывал бенгалец.
Осторожно следуя друг за другом, с карабинами на изготовку, они пересекли этот маленький лесок и наконец оказались на площадке, заросшей только каламусом, посередине которой возвышалась эта башня.
Это была почти квадратная четырехэтажная постройка, украшенная головами слонов и статуями богов, со стенами, растрескавшимися от времени. Для чего служила она в прежние времена, трудно было даже представить: разве что для защиты от набегов морских разбойников.
Лестница, ведущая внутрь, была разрушена вместе с частью стены, обращенной к лагуне, но сохранилась другая, деревянная, которая вела на второй этаж.
— Видно, люди не раз приходили сюда укрываться, — сказал Тремаль-Найк. — Это лестница самодельная.
Француз уже ступил на лестницу первым, когда какая-то тень выскочила из кустов поблизости и бросилась в сторону.
— Осторожно! — закричал погонщик, который заметил ее. — Быстрее наверх!
— А что это было? — спросил Сандокан, пока Тремаль-Найк и Янес поспешно последовали за французом, который был уже на вершине лестницы.
— Не знаю, господин… какое-то животное.
— Поднимайся… скорее!
Погонщик не заставил повторять это дважды и в свою очередь бросился вверх по бамбуковой лестнице, которая скрипела и гнулась под тяжестью четырех мужчин.
Сандокан же быстро обернулся, вскинув карабин. Он тоже видел эту тень, которая пересекла площадку и исчезла в кустах, но не понял, то ли это тсита, то ли какое-то более опасное животное.
Но видя, что ветки там остаются неподвижными, он закинул карабин за спину и быстро стал подниматься наверх.
Он добрался уже до середины лестницы, когда почувствовал под ногами сильный толчок, от которого едва не свалился вниз. Кто-то кинулся на лестницу чуть пониже его, и бамбук, из которого она была сделана, едва не сломался.
В тот же миг де Люссак, который уже добрался до маленькой площадки, которая опоясывала башню, закричал:
— Скорее, Сандокан! Сейчас она бросится на тебя!
Но Тигр Малайзии, вместо того чтобы кинуться наверх, обернулся, одной рукой крепко схватившись за лестницу, а другой сжав ствол карабина.
Большой зверь, который казался гигантским котом, с массивной круглой головой, острой мордой и рыжевато-желтой шерстью, покрытой пятнами в форме полумесяца, бросился на лестницу у ног пирата и пытался достать его, цепляясь когтями за бамбук.
Сандокан не вскрикнул, не сделал попытки убежать. Он быстро поднял карабин, приклад которого был окован медью, и так хватил зверя по черепу, что тот завыл, как сирена, и, не в силах удержаться когтями на гладком бамбуке, соскользнул по лестнице вниз.
Сандокан воспользовался этим, чтобы добраться до товарищей, пока зверь не возобновил свое нападение.
Француз, вооружившись карабином, готов был выстрелить, но Тремаль-Найк остановил его.
— Не надо, господин де Люссак. Выстрел может выдать наше присутствие, а мы не должны забывать, что туги следуют за нами по пятам.
— Прекрасный удар, братец мой, — сказал Янес, помогая Сандокану забраться на площадку. — Ты, должно быть, раскроил этой твари череп. Я видел, как она с трудом добралась до кустов. Знаешь, что это за зверь?
— У меня не было времени разглядеть его.
— Пантера, мой дорогой. Будь ты на две пяди пониже, она бы вцепилась в тебя.
— И преогромная, — добавил Тремаль-Найк. — Еще чуть-чуть, и лестница бы не выдержала такого прыжка, а мы все свалились бы один на другого.
— Для пантер такие прыжки обычны. Это знают те, кто приезжает обновлять запасы провизии в башнях-убежищах, рассеянных по берегам Хугли, — сказал француз. — Однажды я спас двоих, которых едва не разорвали на куски на лестнице, которая вела в убежище.
— Давайте-ка поднимем лестницу, — предложил Янес. — Пантера очень обиделась за ту суровость, с которой принял ее Сандокан, и, возможно, попытается взять реванш.
— Двери здесь нет, — подходя к окну, сказал Тремаль-Найк. — Придется войти через окно.
Бенгалец взобрался на подоконник, но тут же спрыгнул обратно на площадку.
— Все этажи обрушились, — продолжил он, — и башня пуста, как камин. Проведем ночь снаружи, здесь даже свежее.
— И в то же время мы сможем наблюдать за окрестностями, — сказал Сандокан. — Пантеры больше не видно?
— Она ушла или по крайней мере спряталась в зарослях, чтобы напасть на нас, когда мы спустимся, — ответил Янес.
— Она не застанет нас врасплох, — возразил де Люссак. — Я знаю, на что способны эти создания. Они хоть и меньше тигров и не такие сильные, но зато смелее и нападают даже тогда, когда не голодны. Они способны даже специально подстерегать вас.
— Ого!.. — воскликнул в этот момент Янес, поспешно вставая. — Смотрите туда! Огонь!
Все обратили взгляды в том направлении, в котором указывал португалец.
На темной воде зачумленной лагуны действительно виднелась точка, светящаяся красным светом, которая медленно двигалась в сторону башни. Она шла с востока и как будто петляла.
— А может, это наше судно? — спросил Тремаль-Найк.
— Или шлюпка, — добавил Янес.
— Мне кажется, что это ни то, ни другое, — сказал Сандокан, внимательно вглядевшись в светящуюся точку, которая четко вырисовывалась на черной поверхности воды. — А парусники заходят в эту лагуну?
— Если только рыбачьи лодки, — ответил бенгалец. — Или потерпевшие крушение. Циклон, который налетел на джунгли, бушевал ведь и в Бенгальском заливе.
— Я был бы рад, если бы эта шлюпка пристала здесь. Нам бы не пришлось тогда самим строить плот. На этом судне, должно быть, есть паруса. Ты не видишь, Янес, какое это судно?
— Я вижу только, что оно направляется сюда, — ответил португалец. — Если они пройдут перед башней, мы привлечем их внимание выстрелом из ружья.