Санчес Патрик. Подружки

   «Хм-м-м… Добавить рога и хвост — получится вылитый сатана».
   — Ой, какой чудесный мальчик…
   — Это девочка, — поправила ее Тамми.
   — Извини, я хотела сказать, у тебя чудесная девочка! Какая ты счастливая. Слушай, мне надо срочно позвонить. Хорошо, что вы к нам заглянули. Мне очень приятно познакомиться с малышкой, — приврала Джина. У нее были дела поважнее, чем глазеть на новорожденного… то бишь новорожденную со слюнями, стекающими по подбородку.
   Есть только один способ успокоиться: пойти к врачу, но Джине было неловко обращаться с такой проблемой к своему доктору, знавшему ее не первый год. Джине было известно, что в клинике, где Линда однажды работала на общественных началах, существует ряд программ для женщин. Проще всего узнать телефон клиники у Линды, но это вызвало бы ненужные расспросы, поэтому Джина взяла «Желтые страницы», нашла телефон Женского центра репродукции и здоровья и записала его на клочке бумаги. У Лиз был обеденный перерыв, ее не было в офисе, поэтому Джина решила позвонить из кабинета начальницы. Она чувствовала себя одинокой и несчастной. Джина часто размышляла, как сложится жизнь, когда ей будет под тридцать, но ни в один из предполагаемых вариантов не входил звонок в общественную клинику и запись на анализы для выявления возможных венерических заболеваний.

Хуже не бывает

   Порой Джина считала, что худшей ситуации в ее жизни еще не случалось. Так было, когда она посещала кружок для одиноких при церкви, или нарочно засорила унитаз на вечеринке, или переспала с порноактером, но все это не шло в сравнение с теперешним положением. Она стояла у входа в Женский центр репродукции и здоровья в Фейрфаксе. Конечно, клиник предостаточно и в Вашингтоне, но Джина решила, что в пригороде лечебницы чище и пациенты поприличнее. Сюда наверняка обращаются лишь преуспевающие дамы из высшего общества, желающие сделать аборт или проверить, не подцепили ли они дурную болезнь.
   — Чем могу вам помочь? — спросила женщина в регистратуре, когда Джина вошла и прикрыла за собой дверь.
   — У меня запись на шесть часов. Я — Джина Перри.
   — Понятно. Сейчас вам придется заполнить необходимые бумаги, — женщина протянула Джине клипборд^[32] и ручку. — Заполняйте с двух сторон. Когда закончите, отдадите мне.
   — Спасибо. — Присев, Джина принялась за дело. Едва она успела вписать все необходимые данные, как врач, женщина средних лет с низким грудным голосом, пригласила ее на осмотр.
   — Меня зовут Эллен, — представилась она. — Как поживаете?
   — Спасибо, хорошо, — солгала Джина.
   Эллен жестом пригласила девушку следовать за ней. Они пересекли холл и вошли в маленький смотровой кабинет.
   Эллен пробежала глазами заполненные Джиной бумаги и спросила:
   — Значит, вы беспокоитесь по поводу возможного заражения болезнями, передающимися половым путем?
   — М-м… Ну… Как бы да, — занервничала Джина. Ей было неловко даже говорить об этом.
   — Все нормально, Джина. Здесь мы с этим регулярно сталкиваемся, не стоит волноваться, — сказала Эллен, заметив ее смущение. — У вас появились какие-то симптомы, вызывающие беспокойство?
   — В данный момент нет, но, по-моему, лучше проверить, чтобы знать наверняка.
   — Ваши опасения вызваны каким-то конкретным случаем?
   — Да.
   — Вы занимались сексом без презерватива?
   — М-м… да. — Джина испытала к себе острую неприязнь, вынужденная утвердительно ответить на подобный вопрос. Строго говоря, правдой был бы ответ «никак не могу вспомнить», но ей показалось, что проще сказать «да».
   — Тогда сделаем вам все анализы. Большую часть можно провести сегодня, но, если хотите, приезжайте еще раз и анонимно сдайте анализ на ВИЧ. В нашей клинике это делают дважды в месяц.
   — ВИЧ? — ошеломленно переспросила Джина. — Но тот ублю… Тот мужчина, из-за которого я беспокоюсь, не гомосексуалист.
   — Ну, это-то неплохо, — усмехнулась Эллен. — Но СПИД поражает не только гомосексуалистов. Я настоятельно советую вам пройти анализ на ВИЧ, особенно если вы не уверены в том мужчине.
   «В том мужчине? Его биография состоит из занятий сексом с сотнями женщин… и съемке этого процесса на видеокамеру».
   — Вряд ли он принимает наркотики. Вы действительно думаете, что мне необходимо пройти тест на ВИЧ? — Джина надеялась, что Эллен скажет «нет».
   — Пока вам рано волноваться, Джина. Но для вашего спокойствия — да, я очень советую вам пройти тест. Мы проводим такой анализ в среду. Сегодня сдайте кровь на другие анализы, а на следующей неделе приезжайте для теста на ВИЧ.
   — Хорошо. — Джину вдруг охватила паника. Мысль о вирусе иммунодефицита приходила ей в голову, но она отвергала возможность заражения, пока посторонняя женщина не произнесла этого вслух. Только не ВИЧ! Она ведь белая девушка традиционной ориентации… Это исключено!
   А если ничего невозможного в этом нет? Джина смутно слышала голос Эллен, которая предложила ей переодеться в один из халатов, висевших с обратной стороны двери.
   — Я вернусь через минуту, — сказала врач и прикрыла за собой дверь.
   Оставшись одна, Джина уже не могла избавиться от чувства обреченности. Ей было страшно, но не так, как во время просмотра «Крика» или «Секретных материалов». Это был страх другого рода, какой она испытала в детстве, когда потерялась в парке аттракционов и боялась, что Ширли никогда не отыщет ее.
   Сидя на кушетке, Джина казалась себе маленькой девочкой. Как и тогда, в шесть лет, потерявшись в луна-парке, она начала плакать. Как можно было поглупеть настолько, чтобы переспать с Гриффином? Что она делает здесь, в женской клинике? Почему такое с ней произошло? Она всегда была хорошей девочкой… или нет? Подобные вещи, как правило, не случаются с хорошими девочками.
   «Ничего, Джина, ты сильная, ты справишься», — подбодрила она себя, вытирая глаза, и встала. Все обойдется, убеждала себя девушка, снимая халат с крючка на двери. Ей очень хотелось верить, что именно так и будет.

Нехорошая затея

   Питер составлял отчет для начальника. Марку этот отчет понадобится через несколько недель, но Питер хотел задержаться на работе, не вызывая подозрений, поэтому решил хотя бы набросать начало. В половине девятого почти все служащие давно ушли домой, но осторожный Питер решил выждать до девяти и лишь потом спуститься на несколько этажей и посмотреть, не представится ли случай стянуть фотографию Камерон. Он встретился с ней в лифте несколько дней назад. Улыбнувшись, она осведомилась, как у него дела. Питер подивился такой неслыханной наглости, но с вежливой улыбкой ответил, что у него все прекрасно. Ему не хотелось давать Камерон ни малейшего повода заподозрить, что именно он стоит за приездом грузчиков, шквалом телефонных звонков и четырнадцатью объявлениями «Продается дом», которые Питер и Ширли методично наклеивали на ее дверь, — Ширли, выведав подробности истории с Камерон, энергично взялась помогать, непрестанно предлагая новые идеи.
   Дождавшись девяти часов, Питер выключил компьютер, сходил в кухню запить ежедневные витамины и спустился по лестнице на седьмой этаж. Остановившись за лифтами, он осторожно высунул голову из-за угла и огляделся. Убедившись, что все разошлись по домам, Питер решился пройти в зал. Подходя к столу Камерон, он жалел, что не попросил Джину украсть фотографию: ее-то Сондерс, Крафф и Ларсен уволить не смогут. Сокрушаясь, что не догадался попросить об этом раньше, Питер оглядел рабочее место Камерон, отгороженное, как и все другие, невысокими стенками, и понял, что ему повезло. На перегородках висело множество фотоснимков, да еще на столе стояли две фотографии в рамках. Питер предположил, что если снять со стенки одну фотографию, пройдут недели, прежде чем владелица заметит пропажу. Но он тут же вспомнил, что имеет дело с Камерон Хартман, в высшей степени организованной особой: небось она каждый день проверяет снимки по списку.
   Не притронувшись к фотографиям в рамках, стоявшим на столе, Питер стал разглядывать снимки на перегородках. Их было больше десятка. На многих Камерон снялась со своими сокурсницами по университету. На некоторых снимках девушки были в одинаковых футболках с греческими буквами.
   Да, кто бы мог предположить, что в университете маленькая принцесса была членом женского клуба, усмехнулся Питер, взяв фотографию, где Камерон была запечатлена с одной из подруг: на снимке, сделанном с близкого расстояния, лицо Камерон казалось особенно четким и живым. Пьер подумал, что Анни именно это и нужно. Отковыривая кнопку, прикреплявшую снимок к перегородке, Питер услышал сзади вежливое покашливание. Обернувшись, он с ужасом увидел Растениеводку.
   — Расте… Дорис, что случилось? — спросил Питер, стараясь держаться спокойно и непринужденно.
   — Так-так, значит, ты крадешь фотографии.
   — Что? Краду? Да ты что, в самом деле, — заговорил парень, подыскивая правдоподобную отговорку. — Я просто беру одну на время. Мы с Камерон друзья, и мне нужна ее фотография для подарка на день рождения.
   — Значит, подарок на день рождения Камерон? Но вы с ней вовсе не друзья. У Камерон здесь вообще нет друзей.
   — Как это? Да у нее полно друзей!
   — Питер, выкладывай, что ты затеял? Про подарок на день рождения расскажешь кому-нибудь другому. Здесь все терпеть не могут эту маленькую сучку, мерзкую выскочку, и не пытайся убедить меня, что ты — исключение.
   Питер ни разу за несколько лет работы не слышал от Дорис слова «сучка» или другого ругательства.
   — Уверяю тебя, Дорис…
   — Ну, дело твое. Я завтра спрошу у Камерон, правда ли, что вы с ней друзья.
   — Нет! Нет! Это должен быть сюрприз! — воскликнул Питер с неподдельным отчаянием в голосе.
   — Полагаю, ты собираешься ошеломить ее внезапной дружбой, — засмеялась Дорис. — Питер, я просто хотела бы принять участие в твоей затее.
   — Какой такой затее?.. А почему ты хочешь мне помочь?
   — Несколько месяцев назад она подала на меня рапорт за то, что я несколько минут провела в Интернет-чате садоводов-любителей. Ну, может, не несколько минут, а несколько часов, но ведь погибал один из моих спатифиллумов, и мне был необходим срочный совет.
   — Значит, она и тебя достала?
   — Она на ножах с большинством сотрудников компании. Не понимаю, как у нее хватает духу каждый день появляться в офисе. Я проработала здесь восемь с половиной лет, у меня ни разу не возникало никаких проблем, а сейчас из-за нее моя репутация испорчена. Марк сказал, что не соглашался выносить мне письменное предупреждение, но Камерон и слышать об этом не хотела.
   Решив, что сделать Растениеводку своей сообщницей — лучший способ заставить ее молчать, Питер посвятил ее в план, придуманный Джиной. Дорис пришла в восторг и предложила Питеру взять фотографию, сохранившуюся у нее после совместного завтрака сотрудников компании по случаю какого-то торжества, чтобы ему не пришлось снова рисковать, возвращая похищенное. Отыскав в своем столе групповой снимок, Растениеводка вручила его Питеру, искренне пожелала ему удачи, и коллеги вместе вышли на улицу.

День проверки

   Нервы Джины были напряжены до предела, когда она вошла в Женский центр репродукции и здоровья. В регистратуре ее спросили, собирается ли она сделать анализ на ВИЧ. Джина кивнула, и ее направили в соседний зал. До начала оставалось десять минут, но зал уже был заполнен больше чем наполовину. Джина растерялась, попав в помещение, полное людей: медсестра заверила ее, что анализ на ВИЧ делается анонимно, поэтому Джина предполагала встретиться с врачом-консультантом с глазу на глаз и сдать кровь, чем все и кончится. Прохождение теста вместе с тридцатью или сорока женщинами не соответствовало представлению Джины об анонимности.
   Усевшись в последнем ряду, Джина оглядела собравшихся. На мгновение ей показалось, что она ошиблась дверью: Джина никак не ожидала такого разнообразия. Здесь были и деловые дамы в строгих костюмах, и юные студентки университета в форменных футболках. Это разнообразие несколько успокоило Джину: она поняла, что не одна оказалась в подобной ситуации.
   Рассматривая входящих в зал, Джина пыталась представить себе, что привело их сюда. Как это у них произошло? Каждая наверняка знает, как избежать риска заражения ВИЧ, каждая на вид вполне разумна и осмотрительна. С другой стороны, совсем не достаточно знать способы предохранения от неизлечимых болезней вроде СПИДа, чтобы никогда не заразиться. Ведь всем известно, как избежать нежелательной беременности, однако незапланированные «залеты» случаются сплошь и рядом.
   Джина взяла листки, лежавшие на каждом кресле, и пробежала их глазами. Эти анонимные анкеты начинались с обычных пунктов: «пол», «возраст», «расовая принадлежность» и тому подобное. Затем шли конкретные вопросы о наличии сексуального опыта и количестве половых контактов. Собственный сексуальный опыт, расписанный на бумаге, выглядел довольно странно. Интересно, что пишут в этой графе другие? Джине захотелось сравнить свою историю с остальными.
   Пока она заполняла анкету, зал все более заполнялся. Одно из немногих свободных мест было рядом с ней. Его заняла молодая темнокожая женщина. Джина машинально подняла голову, чтобы посмотреть на «последние поступления».
   — Джина… Привет, — нервно сказала ей сидевшая рядом молодая женщина.
   — Шерил… Здравствуй. — Джина впервые за несколько лет заговорила с бывшей подругой.
   — Как поживаешь? — спросила ее Шерил, не уверенная в том, стоит ли вообще что-нибудь говорить.
   — Более или менее. Когда пройду этот тест, будет еще лучше, — ответила Джина. Она не знала, что побудило ее держаться с Шерил любезной. Столкнись они в любом другом месте, Джина, как обычно, проигнорировала бы бывшую подругу, но сейчас ее успокоило появление Шерил.
   — Ты когда-нибудь проходила такой тест? — спросила Шерил.
   — Нет, первый раз. А ты?
   — Пару лет назад проходила у своего врача. Но здесь я впервые.
   Пока Джина и Шерил разговаривали, в зал вошла молодая женщина. Назвав себя, она представила еще нескольких добровольцев из числа врачей клиники, работавших в тот день в качестве консультантов. Поздоровавшись с собравшимися, она объяснила, как будет проходить тест. Сначала все прослушают лекцию о ВИЧ и посмотрят слайды, а затем начнется тестирование. Джину удивили графические изображения половых органов, использованные во время лекции; стиль лекции вызвал у нее легкий шок, а практические демонстрации — ошеломили. Во время лекции женщина-врач надевала кондомы на фаллоимитаторы и даже использовала пластмассовую вагину для демонстрации защищенного секса.
   Джина готовилась вытерпеть укол иглой для взятия крови, однако врач-консультант упомянула, что материал для анализа берется из полости рта. Когда лекция подошла к концу, медики раздали всем пришедшим маленькие пластиковые пакеты. Джина и Шерил внимательно рассмотрели пакетики, ожидая, когда скажут открыть их. Консультант попросил всех открыть пакеты и достать из них ватный тампон. Его следовало положить в рот между щекой и нижним»: зубами и держать минуты две. Все выглядели немного комично, словно в зале собрались дети-переростки, набившие рты леденцами на палочке. С кончиками ватных тампонов, торчащими изо рта, Шерил и Джина посмотрели друг на друга и, так как говорить было трудно, заулыбались уголками рта, взламывая лед отчужденности, так долго разделявшей их.
   Когда положенные две минуты истекли, все вынули тампоны изо рта, положили их каждая в свой пакетик, написав сверху индивидуальный код, и стали ждать, когда их ряд пригласят в соседнюю комнату. Там они сдали пакетики консультантам и выяснили, что результат будет через два дня. Тестируемые должны приехать, назвать свой код и получить результаты.
   Джина и Шерил вместе вышли из клиники. Вечерело, но было еще довольно светло.
   — Может, выпьем по чашке кофе? — предложила Шерил.
   — Не хочу кофе, — ответила Джина. — Но не откажусь от чего-нибудь покрепче.
   — Это, пожалуй, еще лучше. Куда бы нам пойти?
   — Понятия не имею. Я редко бываю в Фейрфаксе.
   — Тогда давай вернемся в Вашингтон. Поедем в «Большую охоту» или «Первую полосу».
   — «Большая охота» — отличная идея. Давай там и встретимся, — сказала Джина, пока они шли к парковочной стоянке.

Выпивка после тестирования

   — О-о, как хорошо, — сказала Джина, сделав большой глоток из кружки пива. Они с Шерил сидели за столиком на двоих в «Большой охоте», баре на Коннектикут-авеню, славившемся прекрасным выбором пива.
   — Да, это то, что нужна. Ненавижу сдавать анализы. Два года назад, помню, я несколько дней тряслась, пока не получила результаты.
   — И я уже несколько дней не нахожу себе места. На работе все из рук валится. Вчера позвонила в банк, сказалась больной и целый день пролежала в кровати.
   — Ты правда волнуешься насчет результата анализа?
   — А ты разве нет?
   — Немного, но все же вряд ли результат у меня окажется положительным.
   «Ну еще бы, ты же не спала с порноактером…»
   — Я тоже считаю, что у меня все обойдется, однако ожидание очень действует на нервы, — солгала Джина. Она до безумия боялась, что тест на ВИЧ будет положительным. — Извини за нескромный вопрос: видимо, у тебя были другие?
   — Другие? — переспросила Шерил.
   — Ну, кроме Питера. Ты же не от него боишься что-нибудь подцепить?
   — От Питера, всегда надевающего презерватив? От Питера, который сразу после секса вскакивает из постели и бежит в душ? От Питера, который каждые пять минут полощет рот антисептической жидкостью? О нет, Питер — единственный мужчина на земле, от кого я не боюсь ничем заразиться.
   Джина засмеялась.
   — Боже, неужели он до сих пор все это делает? Тебе еще не надоело?
   — Раньше раздражало, а теперь я считаю это его причудами. Не правда ли, у Питера много странностей? Например, дурацкий увлажнитель, который он гоняет ночи напролет?
   — Господи, я и забыла… В свое время я ночью тихо вылезала из кровати и выключала его, а утром, пока Питер еще спал, снова включала. Но пару раз мне случалось проспать, и тогда он устраивал скандалы. Как можно спать в комнате, где всю ночь работает увлажнитель воздуха? Чем больше я думаю об этом, тем более странным кажется мне Питер. Однажды я зачем-то забежала к нему и увидела, как он посыпает ковер каким-то антиаллергенным порошком, якобы уничтожающим пылевых клещей и другую заразу.
   — Сейчас он сидит на капустной диете, когда надо варить капусту брокколи и выпивать отвар. Меня тошнит от этого зрелища.
   Джина снова засмеялась. Она почти забыла, почему они с Шерил отлично ладили: обе обожали перемывать косточки другим и умели делать это остроумно, метко подмечая смешные стороны. Все общие знакомые, которые не слышали их, становились объектом насмешек. В университете они иногда не засыпали, пока не начинало брезжить утро. Джина лежала на верхней кровати, а Шерил — на нижней, и они ночи напролет судачили по поводу неудачной стрижки девушки из комнаты напротив или обменивались мнениями о мини-юбке в обтяжку, безобразно сидевшей на одной девице с толстой задницей, ходившей в их группу на лекции по статистике. А уж на гадкие проделки они были первые мастерицы.
   Они постоянно терроризировали Чиллер и Лиз, своих соседок из смежной комнаты. В общежитии Американского университета из комнаты Джины и Шерил можно было пройти к соседкам через общую ванную. Чиллер почти не появлялась в общежитии, проводя все время у своего парня, зато Лиз с удовольствием оставалась в комнате на ночь со своим дружком, Троем, отличавшимся на редкость зычным голосом. Стены, отделявшие обе спальни от ванной, были тонкими, и Джина с Шерил пять-шесть ночей в неделю выслушивали весь процесс от и до. Они пережидали предварительную возню, а когда Трои начинал стонать на все общежитие: «Давай, давай же, детка, двигайся, да, да!» — набирали номер смежной комнаты. Телефон в комнате Лиз звонил, прерывая пылких любовников в самый неподходящий момент. Глупые детские шалости? Да. Но это доставило им немало забавных минут.
   На какое-то время Шерил без ведома Чиллер и Лиз (и, естественно, Троя) приютила кошку и держала ее в их с Джиной комнате. Устав от однообразных эротических воплей Троя, однажды ночью, когда Лиз с дружком в очередной раз уединились в смежной спальне, Шерил с кошкой на руках тихонько проскользнула в ванную и неслышно приоткрыла вторую дверь, ведущую в комнату Чиллер и Лиз. Оставив кошку в ванной, она вернулась к себе и плотно закрыла за собой дверь. Они с Джиной улеглись на кровати и начали терпеливо ждать. Вскоре Трои, по обыкновению, застонал на все общежитие, и в ночной тишине раздалось: «Давай, давай, детка, дви… А-а-а-а-а-а-а-а! Что это? Что это? У вас здесь крысы?!»
   Сейчас, спустя несколько лет, Джина и Шерил впервые за долгое время нормально разговаривали друг с другом. Хотя Шерил много раз пыталась навести мосты, извиняясь перед Джиной за случай с Питером, но Джина упорно не замечала бывшую подругу, пока Шерил наконец не оставила надежду помириться. Даже сейчас Джина не могла бы сказать определенно, сменила она гнев на милость или нет. Возможно, жгучая обида на Шерил прошла или сказались напряжение, связанное с анализом на ВИЧ, и неосознанная необходимость поделиться с кем-нибудь тревогой, пусть даже и с Шерил. Видимо, сыграло роль и то, что Линда каждую свободную минуту проводила с Розой, и для Джины у нее оставалось все меньше времени.
   — Так все же позволь спросить, почему ты решила сдать анализ на ВИЧ? — поинтересовалась Джина.
   — Я сделала ошибку, глупейшую ошибку, — ответила Шерил. Она вовсе не собиралась подробно описывать Джине ночь, проведенную с незнакомцем, которого она подцепила в баре несколько месяцев назад, задолго до знакомства с Купером. О Купере она вообще никому еще не говорила. У них все шло настолько хорошо, что Шерил боялась сглазить.
   — Ошибку? — переспросила Джина.
   «Да какого черта скрывать от нее, могу и рассказать», — подумала Шерил.
   — Я и еще несколько девочек с нашей работы зашли в бар. Был вечер пятницы, а позади трудная неделя. Сейчас мне кажется, что тогда я слегка перебрала. Господи, как неловко об этом рассказывать… Я встретила там мужчину. Смотреть особо не на что, к тому же гораздо старше меня, но он вел себя так мило и вежливо…
   — Понятно.
   — Он покупал мне бокал за бокалом, — продолжала Шерил, — и, сама не знаю как, мы оказались в моей квартире, в моей постели и… И вот теперь я проверяюсь на ВИЧ. Поверить не могу, что сделала. Каждый раз, как вспомню, тошнить начинает. Перед глазами так и стоит толстая, круглая как блин физиономия и дурацкая бейсболка, красовавшаяся у него на голове, когда мы познакомились. Кажется, на ней была надпись «Большой С», а может, «Большой Г», что-то в этом роде…

Планирование семьи

   — Как тебе этот? — спросила Линда, взяв в руки розовый конверт для новорожденного. Они с Розой ходили по отделу товаров для детей в «Лорд энд Тэйлор» в Тайсонс Корнер^[33].
   — А вдруг родится мальчик? Не положим же мы его в розовый конверт.
   Линда мысленно отметила это «мы». Все чаще и чаще Роза говорила так, будто собиралась растить будущего малыша вдвоем с Линдой и, очевидно, предполагая, что Линда будет ему второй матерью. Линда еще не вполне разобралась в своих чувствах: события развивались слишком быстро. Она познакомилась с Розой сравнительно недавно, но никогда ни к одной женщине не питала такого сильного чувства, как к ней. Однако, страстно полюбив Розу, к ее будущему ребенку Линда испытывала смешанные чувства и уже начинала задумываться о своей роли в его воспитании.
   — Отчего же нет? Малыш или малышка еще не успели родиться, а ты уже подбираешь конверт по половому признаку.
   — Вовсе нет. Это не связано с вопросами пола, просто традиция. Маленьких девочек одевают в розовое, мальчиков — в голубое.
   — Но если ты не намерена выяснить пол ребенка до рождения, как же мы купим ему приданое?
   — Накупим вещи зеленого и желтого цветов.
   — Ха-ха. Не пойму, почему ты не позволила доктору сказать тебе, девочка это или мальчик.
   — Линда, это тоже традиция!
   — Роза, позволь заметить, в твоем ребенке мало традиционного: он зачат в пробирке, а растить его будет лесбиянка.
   Роза ничего не ответила, казалось, замечание Линды больно задело ее.
   — Извини, — сказала Линда. — Это была шутка.
   — Я понимаю. Я все понимаю. Просто иногда я сомневаюсь, правильно ли поступаю.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Ну, всю затею с рождением ребенка. Ему ведь нужен отец.
   — Отец? Но ты никогда не узнаешь, кто его отец.
   — Да, все так, только… Не думаешь ли ты, что все это ужасно? Дать ребенку жизнь, лишив его отца?
   — О, перестань, все, что нужно этому малышу, — твоя бескорыстная любовь. Если ты считаешь, что мальчику непременно нужен пример отца, ты всегда найдешь такого человека. Или для девочки, если родится девочка.
   — Ты так думаешь?
   — Конечно. Возможно, Питер согласится взять эту роль на себя.