И вот в самом конце рабочего дня непредсказуемая Ольга Калинова захотела его увидеть. А предложение выхода в астрал под контролем медицинских приборов было слишком несвоевременным. Профессор Волынский считал, что если Калинова не будет соблюдать полный покой, у нее может резко ухудшиться самочувствие. Сам Голявин был вынужден приостановить свои научные исследования взаимосвязей паранормальных способностей человека и его физиологии.
   Виной этому была Кириллова...
   Александр Геннадиевич ехал домой и вспоминал Ольгину страстную речь, она была похожа на внезапно сорвавшуюся снежную лавину. Он чувствовал, что находится под воздействием ее мощной энергетики и выбраться из-под этого влияния еще долго не сможет.
   Голявин думал об Ольге. Сегодня вечером он впервые посмотрел на нее не как на пациентку, не как на экстрасенса, а как на очень привлекательную и страстную женщину. «В ее глазах было столько огня! Почему я раньше не замечал ее красоты? Только бы она не наделала глупостей! Впрочем, если делать глупости, то вместе. Она сможет вить из меня веревки, потому что она самая... самая...» – думал Александр, но так и не придумал подходящего для нее слова.

Глава 5

   Кириллова Вера Васильевна много раз за свою сорокалетнюю жизнь читала в общественном транспорте, что «во избежание падения при экстренном торможении необходимо держаться за поручни», но никогда не предполагала, что кто-то, когда-то придумал эту косноязычную формулировку специально для нее. И вот однажды она не доехала всего одну остановку до своего дома, потому что не смогла удержать равновесие, когда трамвай резко затормозил. Кириллова ударилась лбом о тот самый поручень, который должен был, напротив, «спасти ее».
   Вере Васильевне, в отличии от всех остальных пассажиров, надлежало быть особенно внимательной и осторожной, потому что полгода назад ей была сделана трепанация черепа в области лба.
   Несчастный случай, произошедший с Кирилловой, наделал большой переполох в больнице, куда она попала без сознания, с ушибом головного мозга и без шансов на выздоровление. О ее судьбе и здоровье беспокоились отнюдь не родственники. Вера Васильевна была одинокой и, как принято говорить, старой девой...
   Вера Кириллова еще в школе поняла, что она некрасива и совсем не нравится мальчикам. Она возненавидела своих родителей, потому что в наследство от них ей достались самые некрасивые черты их лиц и изъяны фигур. У нее был папин огромный нос с горбинкой и мамина выделяющаяся вперед верхняя челюсть, придающая лицу некое сходство с кроликом. Ее даже в школе звали за глаза «Мисс Грызун», но она знала об этом обидном прозвище и частенько плакала дома, закрывшись от родителей в своей комнате. Она разглядывала себя в зеркало и видела лишь сплошные поводы для расстройств: оттопыренные уши, редкие непослушные волосы, сутулые плечи, впалая грудь и кривые короткие ноги.
   Вера слышала, как мать не раз говорила отцу, что лучше бы ей родиться не девочкой, а мальчиком, а отец соглашался, потому что именно о сыне он всегда и мечтал. От этого Вера ненавидела себя и родителей еще больше и однажды даже хотела выпрыгнуть из окна, чтобы свести счеты с жизнью, но звонок в дверь отвлек ее. К ней пришли и сообщили, что ее родители попали на своем «Запорожце» в аварию. Отец умер сразу, а мать еще какое-то время жила и скончалась по дороге в больницу.
   Случилось странное. Родители своей смертью спасли жизнь своей дочери, за которую та не давала и гроша. Тогда Вера была уже студенткой первого курса, отличницей. Ее сокурсницы бегали на свидания, ходили в театры и кино, а у нее не было даже подруги. Ее почему-то все сторонились.
   Особенно Вера не любила Ленку Петрову, первую из группы вышедшую замуж. Петрова казалась Кирилловой такой же некрасивой как и она сама, и Вера никак не могла понять, почему Ленка всегда была жизнерадостной и просто светилась от счастья, хотя она и улыбалась своей улыбкой с редкими зубами, а все лицо было в прыщах.
   Был повод задуматься о том, что можно быть некрасивой и счастливой. Но Вера этого не сделала. Она решила, что Ленка Петрова – это редкостное исключение из всех правил.
   Кириллова только год проучилась на дневном отделении, потому что родители не оставили ей сбережений, а стипендии едва хватало на жизнь. Вера перевелась на вечернее отделение и устроилась на работу. Когда она получила диплом бухгалтера, у нее уже был опыт работы, и она быстро пошла вверх по служебной лестнице.
   Ее голова была целиком забита бухгалтерскими проводками, балансами и отчетами, она совершенно не имела времени, чтобы рассматривать себя в зеркало и сокрушаться о своей некрасивости. Кириллова стала главным бухгалтером крупного предприятия, не доверяла никому из своих подчиненных, перепроверяла за ними каждую цифру и порой чувствовала себя счастливой, поскольку обладала «властью».
   Десять лет от одного годового отчета до другого, пролетели очень быстро. Вдруг в стране настали перемены. Предприятие, где работала Вера Васильевна закрылось, потому что станки, которые выпускались на этом заводе, были уже никому не нужны. Кириллова быстро соориентировалась в рыночной экономике и стала заниматься аудитом. Она никогда не была без дела и зарабатывала очень приличные деньги. Она не представляла себе, что такое бегать по магазинам в поисках более дешевых продуктов. Ее вполне устраивали цены в «Ново-Арбатском» или «Смоленском» гастрономах. Вера могла позволить себе каждый день ходить на работу в новом наряде и, на зависть соседке, имела две дубленки – короткую и длинную, и две шубы – норковую и из чернобурки.
   Кириллова могла бы купить себе престижную машину и два раза в год ездить отдыхать на различных отсровах и уже тем более могла оплачивать услуги мужчины по найму, но она копила «зеленые» на другое. Она решила сделать несколько пластических операций.
   Сначала она думала, что самые дорогие и модные вещи смогут сделать ее хоть чуточку красивее, но она ошиблась. Ей казалось, что блеск золота и бриллиантов только подчеркивает оттопыренность ее ушей и впалость груди, а высокие каблуки, широкие брюки или юбки-миди не скрывают кривизны ее коротких ног. Кириллова даже не догадывалась, что ее соседка, седьмой год носившая уже облезлый китайский пуховик, и перешивавшая тринадцатилетней дочери свои вещи, завидовала ей черной завистью.
   И вот Вера Васильевна подвела итоги и пришла к выводу, что ее сбережений вполне должно хватить на все пластические операции и на целый год вынужденной безработицы. Она осознавала, что потеряет хорошую работу, но красота, по ее мнению, настоятельно требовала этой жертвы. Иметь красивые лицо и фигуру – это все, о чем мечтала тридцатидевятилетняя состоятельная и одинокая москвичка.
   К выбору фирмы, где бы ей сделали пластические операции, Кириллова подошла однобоко. Нет, она наводила справки о светилах пластической хирургии и о том, в каких клиниках омолаживали свое лицо и убирали лишние килограммы звезды российской эстрады, театра и кино, а также жены известных политиков. Вера Васильевна использовала свои связи и доступные ей каналы информации, но выбрала частную клинику, финансовое состояние которой было самым устойчивым. Ей казалось, если главный бухгалтер знал свое дело на сто десять процентов, то там и хирурги не могут быть плохими.
   Более того, в такую выгодную клиентку, как она, по мнению Кирилловой, должны были вцепиться руками и ногами, но ее, как ни странно, стали отговаривать.
   Интересный пятидесятилетний мужчина пытался убедить Веру, что ей вовсе не надо что-то менять в своей внешности, потому что она и так очень привлекательная.
   – Поймите, вы можете потерять ту изюминку, которая вас всегда выделит среди других женщин. Неужели вы хотите стать серой мышкой, чтобы мужчины перестали бросать на вас восхищенные взгляды и дарить эти милые побрякушки, – сказал хирург, остановив свой взгляд на серьгах с большими бриллиантами.
   Вера Васильевна, уши которой никогда не слышали мужских комплиментов, расстаяла и готова была принять все услышанное на веру. Она даже не пыталась возразить, что на нее никто никогда не бросал восхищенных взглядов и уж тем более не дарил драгоценностей. Она слушала красивую льстивую речь и чувствовала, как меняется ее восприятие самой себя. Она как бы невзначай поглядывала на свое отражение в зеркале и обнаруживала в себе те самые красивые глаза и нежные губы, о которых говорил мужчина – хирург.
   – Вы должны еще раз хорошенько подумать, прежде чем решиться изменить свое неповторимое лицо. И уж если это произойдет, тогда и будем говорить о деталях. Но лично мне нос с горбинкой нравится гораздо больше, чем курносый. Вот так! Я раскрыл вам свой маленький секрет. Скажите, Вера Васильевна, а вы не думали о том, что вам надо менять не черты лица и объем груди, а свое мировоззрение?
   Кириллова слушала завораживающий голос и не сразу поняла, что ей был задан вопрос. Когда последняя фраза все-таки «догнала» ее сознание, то Вера от растерянности пожала плечами.
   – Ох, женщины! Вы так загадочны, что порой не понимаете сами себя! Но это поправимо. Если хотите, я посоветую вам, куда можно обратиться, где научат вас познать себя и изменить свою жизнь.
   – Хочу, – ответила Вера так, будто она пришла сюда именно за этим.
   – Возьмите, – сказал хирург и подал Кирилловой небольшой листочек. – Вот, если вы сходите туда, пообщаетесь с очень интересными людьми и решите, что вам надо все-таки менять лицо, данное вам природой, тогда милости прошу. Тогда мы будем сидеть с вами за этим компьютером и подбирать те носы, уши и губы, которые вам понравятся.
   Вера Васильевна вышла из клиники и еще долго не могла понять, что же с ней произошло. На следующий день в фирме, где она делала аудиторскую проверку ее забросали комплиментами, а один из бухгалтеров пригласил провести вместе вечер, но она отказалась. Кириллова поняла, что влюбилась в хирурга, который вчера своими словами сотворил настоящее чудо – заставил почувствовать красоту своего тела. Она и не могла не послушаться его совета, а потому в ближайшую субботу пошла в клуб «Просветление».
   Она не знала, что хочет там для себя найти, но в клуб направил ее ОН, имя которого Вера даже не знала.
   В малом зале бывшего кинотеатра собралось около тридцати человек, как мужчин, так и женщин. Кто-то был уже знаком между собой, но многие пришли сюда впервые. Мария, хозяйка клуба, была, на взгляд Веры, некрасивой, но светилась каким-то внутренним светом. Мария говорила очень простые и важные слова о том, что каждый человек должен быть счастлив и уметь находить радость в самых обыденных вещах. Кириллова сразу поверила в то, что обладает огромным внутренним потенциалом, чтобы преодолеть одиночество и обрести любовь.
   Теперь Вера Васильевна жила от субботы до вторника, от вторника до четверга, а от четверга до субботы.
   Общение по этим дням в клубе «Просветление» с единомышленниками стало смыслом ее жизни. Она больше не думала о пластических операциях, потому что ощутила себя красивой и счастливой.
   А еще она поняла, что проблемы одиночества для нее больше не существует, что она вполне самодостаточная личность. Она по-новому посмотрела на свое прошлое. «Нет, это не я была никому не нужна, это мне был никто не нужен», – сделала вывод Кириллова.
   Как всегда по вторникам были коллективные медитации, позволяющие проникать в сокровенные тайны своей души. Почему-то в этот вечер у Веры ничего не получалось. Она не могла достигнуть полной расслабленности тела и ума, а они требовали медитации. Неудача постигла ее и в четверг, когда было индивидуальное занятие с Марией. В субботу после лекции Вера призналась Марии, что «голод» по медитации становится для нее нестерпимым.
   – Есть только одно средство, – сказала ей хозяйка клуба «Просветление».
   – Я согласна на все, – твердо произнесла Кириллова Вера Васильевна, и эти слова стали ее приговором.
   Меньше чем через год с ней произошел несчастный случай и вокруг ее персоны возник переполох. Одни хотели знать, что же произошло с ней до травмы, полученной в трамвае, других больше волновало то, что произойдет потом, если тайное вдруг станет явным.

Глава 6

   – Там опять апельсины?– спросила я свою подругу Дашу, быстрым шагом вошедшую в палату и бросившую пакет на тумбочку.
   – Нет, из фруктов только яблоки. А ты апельсинов хочешь, да? Я сейчас сбегаю в магазин...
   – Ни в коем случае! – почти выкрикнула я, остудив Дашин пыл.
   Я заметила, что подруга нервничала, все ее движения были резкими, а глаза, можно сказать, на мокром месте. Даша была профессиональным психологом и поэтому умела контролировать свои эмоции. Только очень серьезная причина могла вывести ее из душевного равновесия. Я даже не знала, на что подумать.
   – Рассказывай, – без предисловий попросила я. – И даже не пытайся доказывать мне, что у тебя все нормально.
   Даша шмыгнула носом, стряхнула со щеки предательскую слезу и сказала страдальческим голосом:
   – Ольга, я пришла к тебе за советом, точнее за помощью, а еще точнее, у меня к тебе просьба. Я понимаю, что это почти наглость с моей стороны... ты ведь болеешь...
   – Не томи своей пустой болтовней, давай ближе к делу. Даша, ты же знаешь, что я не откажу тебе. Рассказывай, что случилось!
   – Ольга, ты помнишь Петра?
   – Конечно, помню. Этот тот опер, который искал джип Васика и к которому ты ушла от Данилевского, и который живет теперь у тебя?
   – Да, это он. Мне кажется, – Даша тяжело вздохнула, немного помолчала, а потом продолжила, у него есть другая, но он не хочет мне в этом признаться.
   – А зачем он должен в этом признаваться? – вылетело у меня с языка, и я подумала, что Даша на меня обидится.
   Но подруга продолжила мою мысль.
   – Вот именно! Я сказала ему, что не позволю морочить мне голову. Я не верю, что за последний месяц ему не дали ни одного выходного, это при том, что раньше девяти вечера он домой не приходил. А сегодня у него день рождения, я приготовила праздничный ужин... Петр обещал, что будет не позже семи, а час назад позвонил и сказал, что останется на работе до утра. Скажи, Ольга, разве в это можно поверить?
   Я не успела ничего ответить, потому что Даша уже продолжала:
   – Можно подумать, что кроме него больше никого нет, он один-единственный и незаменимый, поэтому даже в день рождения должен бегать за преступниками. Не верю!
   – Я даже не знаю, что тебе сказать. У оперов, конечно, ненормированный рабочий день, ну не до такой же степени, чтобы совсем не отдыхать и не отмечать дни рождения...
   – Ольга, ну ты же можешь мне точно сказать, есть у него другая или он, действительно, круглосуточно за преступниками гоняется. Мое сердце просто разрывается от ревности, я должна знать правду...
   – Хорошо, я сделаю запрос, но ты должна мне пообещать, Даша, что возьмешь себя в руки и не будешь сходить с ума, если твои подозрения подтвердятся.
   Даша серьезно подумала над моими словами. Вероятно она мысленно проиграла несколько возможных сценариев, наконец, твердо ответила:
   – Обещаю, что я не буду рыдать, бить посуду с салатами и устраивать сцену ревности. Я просто позвоню ему и скажу, чтобы забрал свои вещи... нет, не позвоню, я скажу это, когда он придет ко мне...
   Я поняла, что Даша сможет справиться с негативной информацией. Я видела, что ее ярко-красная аура стала бледнеть и теперь лишь оранжевые вспышки на розовом фоне говорили о том, что ревность – сильное чувство, но его можно укротить, особенно если ты профессиональный психолог.
   Я вспомнила лицо Петра и, мысленно удерживая этот портрет, сформулировала вопрос, ответ на который должно было выдать мое подсознание. В момент максимальной концентрации портрет Петра ожил, словно он был стоп-кадром, а потом закрутилось немое кино. Я видела Дашиного возлюбленного в кабинете на совещании, на каком-то чердаке с пистолетом в руке, в милицейском УАЗе, снова в кабинете, потом в Дашиной квартире около накрытого стола с каким-то свертком в руках.
   – Никого кроме тебя у него нет, точнее кроме милиции и тебя. А сейчас он, по-моему, послал свою оперативную работу подальше, пришел к тебе, в предчувствии праздничного ужина... Но ты куда-то исчезла, оставив подарок в синей блестящей упаковке...
   – Нет, этого не может быть! – изумилась Даша. – Еще только шесть часов, а он сказал, что не сможет вырваться до утра... Хотя, если ты увидела коробку именно в синей подарочной упаковке, о которой я тебе ничего не говорила, значит, все сказанное тобой правда. Как это здорово иметь ясновидящую подругу!
   В Дашиных глазах вспыхнули искорки счастья, а аура окрасилась в ровный нежно-розовый цвет. Мою душу наполнило чувство морального удовлетворения от того, что я смогла так быстро и легко помочь своей подруге.
   – А у тебя как дела? Что говорят врачи? Долго еще тут отлеживаться? – забросала меня вопросами Даша.
   Мне надо было бы отправить ее немедленно домой, но теперь я стала загружать Дашу своими проблемами.
   – Знаешь, тут происходит что-то странное, и мне хотелось бы это выяснить прежде, чем меня отсюда выпишут. Профессор Волынский сказал, что выпишут через четыре дня, один уже прошел... Боюсь, что мне не хватит времени...
   – Да ты толком скажи, что происходит. Мне интересно! Может я чем-то смогу тебе помочь?
   Даша говорила вполне искренне и почему-то не очень спешила домой к имениннику, вероятно, она хотела помучить Петра ожиданиями. Пожалуй, в ее ситуации я поступила бы точно также, заставила бы себя ждать и вернулась бы только тогда, когда он стал бы терять надежду на мое возвращение.
   – Понимаешь, рассказывать толком нечего, потому что в условии задачи есть только одно неизвестное. Точнее, одна неизвестная женщина с «дырой во лбу»...
   Я увидела на Дашином лице неподдельную заинтересованность и поняла, что надо продолжать.
   – Она поступила сюда вчера вечером без сознания. Сегодня утром тот врач, который интересуется всякими паранормальными явлениями, я тебе о нем рассказывала, проговорился, что будто бы у нее хирургическим путем был открыт «третий глаз».
   – Такое возможно? – спросила Даша, округлив глаза.
   – В принципе, да. Такая операция увеличивает вероятность открытия «третьего глаза» почти до девяноста процентов. Я захотела узнать об этом поподробнее, но вокруг нее точно железный занавес опустили. К палате, где она лежит, мне подходить запрещают... А что самое важное, я не могу узнать ее имя и поэтому не могу запросить о ней никакой информации, – я перешла почти на шепот. – Правда, один запрос я все-таки сделала. Я знаю, что она жертва действий темных сил и что немаловажно – не последняя.
   – Дела! – произнесла Даша также шепотом, но с большим чувством. – Я так понимаю, остановить тебя уже нельзя. Ты не успокоишься, пока не распутаешь этот клубок.
   – Вот именно! Но для начала мне надо узнать ее имя.
   Конечно, можно сделаться невидимой и попробовать отыскать ее историю болезни или прочитать записи в приемном отделении о поступлении больных, но... Здесь есть сразу три «но»...
   У Даши в сумке зазвонил мобильник.
   – Это – Петр, – уверенно сказала подруга, еще не посмотрев, какой номер высветился на дисплее ее телефона. – Я ведь подарила ему сотовый... Алло... Ты же сказал, что не придешь, и я поехала в больницу к подруге... да, к Ольге Калиновой... Спасибо, передам... Значит, тебе понравился мой скромный дар?.. И ты до утра никуда не уйдешь?.. Тогда жди меня, правда, я не знаю, когда вернусь... Пока.
   – Ты что подарила ему подключенный мобильник, да еще деньги на счет положила? – удивилась я. – Это не чересчур?
   – Представь себе, – смутившись, ответила Даша. – Но я это сделала скорее для себя, чем для него. Знаешь, как это ужасно лежать ночью и думать, жив он или... А так хоть позвоню, услышу голос и успокоюсь. Аппарат я ему дешевый купила, на федеральный, а не на городской номер подключила и сумму самую минимальную внесла на счет. Да он и сам бы мог себе это позволить, но ему все времени не хватает... Слушай, Ольга, у меня есть идея! Я попрошу Петра узнать что-нибудь об этой женщине. Ему это будет проще, чем нам.
   – А что, попроси, – ухватилась я за эту идею. – Я ведь ему тоже однажды помогла, когда он запутался в свидетельских показаниях, я тогда определила, кто говорил правду, и блокировки из подсознания его шефа сняла. Знаешь, Даша, не томи ты Петра, поезжай домой. А завтра мне позвонишь, ладно?
   – Да, позвоню. А ты поешь, там салатики: «оливье», крабовый. А то ты уже похудела... Ну я пойду, ты не обидешься?
   – Конечно, я буду ждать твоего звонка. Пока, – попрощалась я с Дашей и поняла, что во мне впервые за время болезни проснулся прямо-таки зверский аппетит.

Глава 7

   Когда Даша вернулась домой, Петр Костюков забивал в электронную записную книжку полученного в подарок мобильника номера телефонов своих знакомых и родственников. Он был несказанно рад этому подарку и решил, что с первой же зарплаты, не дожидаясь никакого праздника, обязательно подарит Даше что-нибудь неожиданное и запоминающееся. Петр был уверен, что такой ответный ход был необходим, потому что не любил оставаться в долгу. Он уже забыл, что выбрать подарок, который, действительно, пришелся бы по душе женщине, обладающей изысканным вкусом и вовсе не скромными запросами, сложно.
   С женой он разошелся три года назад. Костюков всегда был фанатом, всецело отдающим себя оперативной работе, и бывшая жена изводила его своими фантазиями на почве ревности. В конце концов, они разбежались. До того, как в его жизни появилась Даша, отношения Петра с женщинами носили кратковременный характер. Если ему и приходилось дарить им подарки на Восьмое марта или День Святого Валентина, то это были всего лишь скромные букеты цветов.
   С Дашей Костюков познакомился, когда расследовал таинственные угоны автомобилей. Случилось так, что он увел ее от известного шоу-бизнесмена Валерия Данилевского. Можно сказать, что это была любовь с первого взгляда, превратившаяся в бурный роман. Он даже переехал к Даше, поскольку после развода жил с родителями, а у нее была отдельная квартира.
   Даша не была похожа на тех женщин, которых он знал раньше. Возможно потому, что она была профессиональным психологом, их отношения складывались легко и просто. Рядом с ней он не чувствовал моральной ущемленности от того, что он жил в ее квартире и иногда ездил на ее машине. Хотя, до знакомства с Дашей Петр считал такое положение вещей унизительным для себя, поскольку, по его мнению, именно мужчина должен создавать подобный комфорт для женщины, а не наоборот.
   Теперь Костюков просто признал тот факт, что у дамы его сердца очень состоятельные родители, обеспечивающие своей дочери условия для безработной жизни, и это не стало препятствием для того, чтобы он и Даша были вместе.
   Нынешний август выдался «очень жарким» для уголовного розыска, и Костюков, буквально, дневал и ночевал на работе. Он уже привык к тому, что Даша с пониманием относилась к издержкам его профессии и даже не подозревал, что чаша почти ангельского терпения его девушки переполнена и вот-вот может разразиться скандал.
   Это только женщины с особым трепетом относятся к дням рождения своих возлюбленных, а преступники не знают этих скромных дат в жизни оперов. Получив от своего осведомителя ценную информацию о планах на сегодняшнюю ночь одного, давно интересовавшего его отдел, бандита, Костюков должен был всю ночь просидеть в засаде на чердаке. Но нежданно-негаданно он получил от своих коллег – гаишников подарок. Бандит по кличке Серый Волк, а по паспорту Сергей Волков, банально нарушил правила дорожного движения, был остановлен и узнан по распространенной утром ориентировке бдительным инспектором дорожно-патрульной службы.
   Петр вернулся домой раньше обычного, не застал Дашу, но обнаружил ее ценный подарок. Изучение возможностей этой мобильной электронной игрушки доставило имениннику большую радость. Поэтому, когда Даша вернулась и обратилась к нему с просьбой узнать по своим каналам хоть что-нибудь о женщине, попавшей вчера вечером в результате несчастного случая в институт имени Склифосовского, Петр, даже не спрашивая, зачем нужна эта информация, вызвал из электронной памяти и так хорошо известный ему номер телефона.
   Оказалось, что всего-навсего надо было поднять оперативную сводку за вчерашний день, чтобы узнать первичную информацию об интересующей особе. Там был зафиксирован только один случай, подходящий под Дашино описание по времени и возможному характеру полученной женщиной травмы. Во вчерашней милицейской сводке говорилось о том, что гражданка Кириллова Вера Васильевна, 1962 года рождения, в 21.45 в трамвае маршрута номер пятнадцать, при торможении на остановке «Автозаводской мост», не удержалась и ударилась о поручень лбом, потеряв сознание. Прибывшая по вызову бригада «скорой помощи», зафиксировала, что у Кирилловой была трепанация лобной части черепа. Удар пришелся именно по этому месту, в результате головной мозг пострадавшей, защищенный лишь мягкими тканями, получил сильный ушиб.
   Петр Костюков далее позвонил следователю, выезжавшему на этот несчастный случай, и узнал, о чем говорили свидетели. Все утверждали, что пострадавшую пассажирку трамвая толкнуть никто не мог, а она просто не удержала равновесие.