Страница:
Планы приходилось ломать на ходу. Сейчас главное - получить свободу действий. Оказаться за воротами. Обождать, когда выкатится конвой. И-да хоть уцепиться за что-нибудь там, как в мальчишеские годы...
Они тебе уцепятся, урезонил его здравый смысл. Из пулемета.
Ну и наплевать. Но нельзя же упускать! Лови потом ветра в поле!
Колонна медленно дефилировала перед ним. Ее сопровождали два охранника, судя по их облику, не ожидавшие никаких осложнений в выполнении своей миссии.
- Куда это их? - спросил Милов, не рассчитывая на осмысленный ответ. Но ошибся.
- А это - прошедшие ремонт и превенцию технеты, - благодушно ответил охранник. - Сейчас их погрузят в машины и отправят в распределительный центр, а оттуда разошлют по местам их новой деятельности. Чтобы выполняли свой основной смысл...
- Ах, вот как, - проговорил Милов без видимого интереса, глядя вслед миновавшей их колонне, что становилась уже почти неразличима в наступившей темноте. - К местам новой деятельности... Погоди: а распределительный центр - это там, где Круг, что ли?
- Территория одна, - сказал охранник, которому давно, видимо, ни с кем не приходилось поболтать. - Но подчинение другое. Круг же - это люди, сам понимаешь, невозможно же технетов подчинять людям.
- Никак невозможно, - согласился Милов. Его не удивила дружеская манера охранника: у самого Милова через плечо висел автомат того собрата, что сейчас, валяясь подле склада, в темном углу, куда Милов успел оттащить его от нескромных взглядов, вряд ли успел прийти в себя.
- Как насчет закурить? - поинтересовался охранник.
- Водилы раскурили, - Милов пожал плечами, кивнув в сторону склада. Конвой, а своих не имеют. А тут ночью, понятно, не достанешь.
- В Круге разживутся, - сказал охранник уверенно. - Наши говорили отсюда они снова туда направятся. Чтобы полностью груз сформировать. Что-то тут, что-то там - порядочки, словом. Поэтому мы народ и отправляем ночью: чтобы узкие места проехать до них, они же с грузом медленно потянутся..,
- Ну да, в Круг, - согласился Милов спокойно. - Я тоже слыхал. Счастливо тебе.
Колонна прошла. Милов обождал несколько секунд. Вздохнув, бережно положил автомат в траву радом с дорогой. Жалко было расставаться с оружием, но сейчас ничего другого не оставалось.
Мягким, размашистым бегом он догнал удалявшуюся колонну и пристроился к предпоследней, неполной шеренге.
- Эй, это кто там еще? - окликнули его.
- Технет номер...
И он браво, раскатисто проскандировал цифры.
- Тебя что - вдогон послали?
- Так точно!
- Всегда у них все в последний момент... - пробормотал спрашивавший другой охранник, замыкавший колонну. - Повтори номер раздельно - я запишу...
"Нет, все-таки порядки у них не те, что были в этих местах раньше, подумал Милов, вышагивая в одном ритме со всеми. - Хотя это ведь и не заключенные, не арестанты... Просто свободные и здоровенькие технеты следуют к местам своей работы. Только и всего".
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
"ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ"
Глава восьмая
1
(91 час до)
Только что закончилась вторая в году неделя Возвращений, и начался месяц Добрых Традиций;
гладкое летнее солнце снижалось за спинами - там, откуда шла дорога, так что глядеть назад было трудно, и сидевшие в кузове грузовика - прямо на дне и лицом назад, тут такая была мода при этапировании, отличная от изжитой, людской, - невольно косились в стороны, хотя время от времени монотонно и уныло раздавался возглас старшего проводника:
"Глаза прямо!.. Не пялься по сторонам!.. Останешься без заправки... Ну, чего ты там не видал? Насмотришься еще, надоест. Кому говорю!"
Смотреть и в самом деле было не на что. Взрытая земля тянулась по обе стороны дороги, торчали пни, в ямах стыла черная вода. "Н-да, - думал Милов, стискивая зубы, чтобы не прикусить язык при толчках, - а ведь, помнится, когда-то, сколько-то лет назад, я проезжал в этом же направлении; ну, по другой дороге, наверное, но путь шел на восток, как и сейчас. Что здесь тогда было? Веселые леса, кудрявые, помню, все время хотелось остановиться, прогуляться по лесу, по тогдашнему октябрьскому холодку, ощутить под ногами проминающийся мох или пружинистую опавшую листву, полюбоваться теплыми красками - от золотистого до ярко-красного оттенка. Здесь и были они, те леса; что осталось? Мерзость запустения. Чего ради? Неужели не жалко было? И кому понадобилось? Или все дело не в пейзаже, а в моем собственном состоянии - тогда я был свободен, волен в желаниях и поступках, а сейчас... Да, полезно тебе почувствовать и на своей шкуре, как воспринимает мир арестант на этапе. И все равно - даже и вольному, мне этот вид сейчас не пришелся бы по сердцу...
А у меня сейчас - раздвоение... Ну и гонит он, скотина, как будто дрова везет, не людей. Хотя технетам, наверное, на такие мелкие неудобства реагировать не положено, а может быть, и ощущать их они не умеют. Да и машина какая-то, прошлого века, не иначе... Наверное, опять их хваленая целесообразность: пока колеса крутятся, будут ее гонять. Разумно, конечно, да не очень-то: в результате они ведь проигрывают, механизм может и не ощущать тряски, но все равно разбалтывается, тут никакая идеология не помогает и никакие заклинания. Да, не совсем так все выглядит, как из московского кабинета, и не так, как из Штатов; издалека все кажется гладким, а когда пройдешь своими ногами, тогда только и ощутишь каждую выбоину. Но все удивительно смирные, спокойненыеие такие, сидим друг у друга на ногах и трясемся от хреновой дороги - и ничего, словно так все и должно быть.
Интересно: времечко уже прошло, а позади все спокойно, никто не нагоняет нас, не устраивает тревоги. Словно бы я не бежал, как будто не остался там Лежать страж - пусть и не насмерть уделанный, но все же изрядно поврежденный. Да и Клевреца им уже следовало бы найти; кстати, погасил я там свет, когда уходил? Черт, совершенно не помню. Да и какое это имеет значение? Не очень-то хорошо поступил я с бывшим коллегой; как знать может быть, он действительно хотел мне добра? По-моему, в технологии изготовления технетов, во всем, что с этим вопросом связано, я уже разобрался, и если мои выкладки справедливы - у него вполне могли уцелеть и какие-то человеческие мотивы поведения; а если и нет, то, быть может, в его технетских планах для меня отводилось какое-то место. Хотя вернее всего он просто хотел исправить свою ошибку, доказать своему начальству, что я вполне пригоден для того дела, которое они хотели меня заставить сделать; вернее всего, так оно и было. Но чем это для меня пахло, я вычислил еще раньше. Нет, все правильно сделано, совершенно правильно...
Да, погони нет как нет. То ли они махнули рукой, то ли знают, что все равно далеко не убегу, может быть... Нет, не "может быть", а скорее всего именно так оно и есть: кто-то ведь устроил мне этот побег, иначе меня и в колонну не приняли бы или - -в крайнем случае - при посадке обнаружили, счет ведь не должен был сойтись, однако сошелся. Да, кому-то еще я тут нужен, кроме уважаемого сослуживца, которому мысленно приношу извинения за то, что пренебрег его обществом... Интересный, словом, преферанс тут разыгрывается, неясно только, кто - тасующий и какие две карты лежат в прикупе, а может, и побольше, чем две. Кому-то зачем-то нужно, значит, чтобы ехал ты тут в кузове вместе с еще двадцатью четырьмя туповатыми технетами, возвращающимися из ремонта к исполнению своего жизненного смысла".
Он покосился на технета, прочно прижатого к нему справа; левым боком Милов упирался в борт, высота которого доходила почти до самых глаз. От соседа несло немытым телом, холодным дымом (словно у костра ночевал не одну-единственную ночь) и унылой безнадежностью; взгляд его тупо упирался в спину сидящего впереди. Возраста технет был, на взгляд, среднего, на лице, виноват, на верхней панели - морщины, в них - застарелая грязь. И явно не стремится скрасить дорогу разговором. А между тем очень неплохо было бы перекинуться словечком вполголоса. Потому что, по возрасту судя, должен он быть достаточно опытным и, может быть, знает, куда их везут, далеко ли и к чему следует приготовиться заблаговременно, к каким таким изгибам судьбы.
- Эй, сосед, - негромко, так, чтобы только можно было расслышать через стук, скрип и лязг расхлябанной колесницы, позвал Милов. Но ответа не получил, сосед даже глазом не моргнул. Не разобрал? Дефекты акустических датчиков? Повторим вызов...
- Эй, сосед! - на сей раз чуть громче.
- Проводник! - неожиданно резким, хриплым голосом выкрикнул сосед. Тут радом один разговаривает!
- Это который? - раскатисто рявкнули со спины, от кабины.
- Да вот, слева.
- А ты который? Поверни голову. А, вон ты где...
Свистнуло в воздухе. Милову ожгло левое ухо и голую - над воротником - шею. Он зашипел от боли, втянул голову в плечи. Снова свистнуло. Теперь взвыл уже сосед - дурным голосом, в котором слышались и боль, и обида.
- Меня-то зачем, провод? Я же доложил...
- Порядка не знаешь. Сначала подними руку, будущее планеты, и уж когда тебе разрешат разевать варежку - тогда докладывай. Плохо тебя отремонтировали, собрат, ну просто из рук вон.
Милов поерзал плечами, потирая воротником болевшую шею. "М-да, воистину - век живи... Однако надо признать: человек на поверку оказался не столь уж разумным, как самонадеянно обозначил в собственном видовом определении; не очень - раз создал такое на свою же голову. А главное - не технеты же все это выдумали, подобное безобразие и у нас самих, людей, было, да и сегодня никуда не девалось в разных точках обетованной нашей планеты. Ученики они, может, и способные, но в чем их собственное, новое, сверхчеловеческое - пока не видно. Да и есть ли оно? Конечно, если подтвердится моя гипотеза, то искать вовсе ничего больше и не придется: очень хорошо она все объясняет. Но смущает только ее крайняя простота; ну никак не может быть, чтобы все обстояло столь примитивно - и так нагло. Хотя, как свидетельствует история... Да, загадал мне загадку мой работодатель. И все же я уверен, что решил ее правильно, переминаясь у доски... А ребята во многом оказались правы, едва ли не во всем; хотя поживем, увидим. А поговорить тут явно не удастся. Ладно, придется потерпеть, может, на месте полегче будет, не станут же там постоянно охранники ходить по пятам. Плохо только, что времени у меня в обрез, даже меньше, чем в обрез; хотя сейчас мы и обогнали конвой, но всего лишь на считанные минуты. Как зацепиться?.. Не станешь же бежать за ними вприпрыжку по дорогам - да они и не позволят, они крутые пареньки... Что-то придется изобретать. Но не один я в цейтноте, не мне единственному надо поспешать подходит время операции, для которой я им понадобился и очень кстати оказался под руками именно тогда, когда потребовался. Ладно, пусть везут, подумал он, вслушиваясь в громкое сопение пострадавшего соседа. - Спасибо хоть, что транспорт дали, что не ать-два, левой... А времени действительно в обрез, так что загорать не придется, и думать, и действовать понадобится во все лопатки".
2
(90 часов до)
Милов ожидал, что его повезут уже знакомой дорогой - той, что разветвлялась недалеко от кабака, в лесочке, на которой его и взяли вчера или уже позавчера? Однако машина подъехала совершенно с другой стороны, и не знай. он заранее, что это - тот самый Круг, ни за что не догадался бы. Разница, наверное, объяснялась тем, что та его часть была предназначена для людей, существ неблагонадежных, эта же отводилась технетам.
Место, куда их в конце концов привезли, тоже охранялось, как и База, но, похоже, больше для порядка; ограда была, но какая-то несерьезная такую делают для скота, чтобы не разбредался с пастбища, а человека, который захочет убежать, она не то что не остановит - такого препятствия он просто не заметит... Правда, когда машина подъехала к группе строений - то были отнюдь не бараки, но аккуратные, приятные на взгляд коттеджи, вызывавшие представление о курорте, лунных ваннах и вообще чем-то весьма легкомысленном, - ее встретили несколько служивых технетов, но не было никакого ажиотажа, большого рвения никто из них не проявил - не орал, не ругался, не подталкивал, наоборот, время от времени даже улыбались. Прибывших поставили рядком, пересчитали, сверили с бумагой. Потом из ближайшего коттеджа вышел еще один технет, одетый в черную кожу, зевнул, лениво спросил:
- Производственники? Старший из привезших отрапортовал:
- Так точно, и один по спецзапросу. Милов понял, что это последнее сказано скорее всего о нем; значит, игра развертывалась все шире - ну что же, тем интереснее будет... Технет оглядел выстроившихся, еще раз зевнул выражение его верхней панели было не очень любезным, похоже, ему не дали то ли доспать, то ли еще чего-нибудь доделать. Строй в это время заволновался, приглушенно загудел;
Милов сперва не понял было - отчего, но быстро сообразил: метрах в пятидесяти, возле одного из коттеджей, появилось несколько здешних технетов - мордастеньких, облаченных во все белое и с высокими колпаками на головах - явно кухонная команда; они с любопытством глядели в эту сторону, перебрасываясь какими-то репликами, касавшимися, наверное, прибывших новоселов, а тем - и даже Милову - почудилось вдруг, что в воздухе запахло'мясом. Нет, здесь точно было не подобие лагеря, как на Базе, тут шла какая-то другая жизнь, не лишенная приягностей, и попутчики Милова, похоже, об этом знали и сейчас предавались приятным предчувствиям.
Черный технет, однако, тут же навел порядок, громко скомандовав:
- За мной - марш! - и направился к тому коттеджу, из которого вышел. Строй послушно двинулся за ним - только некоторые, совсем молодые, все оглядывались, а повара издалека махали им руками, но не так, как прощаются, а наоборот - словно подзывали к себе, и смеялись при этом. "Любопытно... подумал Милов, - словно вдруг запахло всеобщим технетским счастьем..."
Перед домиком их остановили. Черный технет ушел внутрь, и почти сразу на крыльце показался высокий старик в строгом темно-сером костюме при белой рубашке и красной, в горошек, бабочке; седые волосы зачесаны назад, на глазах - сильные очки.
- Ага, - проговорил он, - вот вы где. Все повскакивали на ноги, но он отрицательно поводил перед собой ладонью.
- Нет, за вами придут еще, - сказал он глубоким, низким голосом, меня вы не интересуете. Господин Милов, - он уверенно повернулся к названному, - я за вами. Прошу вас!
Милов послушно пошел вслед за стариком с галстуком-бабочкой.
3
(88 часов до)
Они вышли из коттеджа, прошли несколько десятков метров по аллее и вошли в подъезд длинного двухэтажного строения, отлитого из бетона - без швов, без зазоров; все это время старик молчал, не смотрел на Милова, словно тот его совершенно не интересовал. Миновав крыльцо, оказались в светлом коридоре, отделанном пластиком, матово-кремовым и как бы светившимся - в коридоре окон не имелось, но было светло. Еще одна дверь была снабжена автоматическим замком - на что он среагировал, Милов не успел понять, старик просто сделал какое-то неуловимое движение рукой. За дверью пахло хвоей, видимо, работал одоратор, но места почти не было - маленькая площадка, от которой лестница уходила вниз. Милов шагнул к ступенькам.
- Подождите, - сказал старик, - тут лифт, зачем же терять время и силы?
Милов остановился, все более удивляясь. Разъехались створки двери, открылась кабина, оба вошли в нее, кабина словно сама собой, без команды, двинулась, цифры стали загораться в окошках. "Восемь подземных этажей? подумал Милов. - Неожиданно. Тем интереснее..."
На восьмом был снова автоматический замок, коридор, тот же свет, только пахло здесь уже не лесом, а морем. Старик взял Милова под руку, они пошли рядом.
- Удивляетесь? - спросил старик.
- Удивляюсь, - честно сказал Милов.
- Да все очень просто: в Каспарии, как и во всем мире, чем важнее для властей то, что вы делаете, тем в лучшие условия вас ставят.
- В Технеции, хотели вы сказать,- не удержался Милов, чтобы не поправить. Старик только махнул рукой - жест ясно показывал, что ему, старику, на такие мелочи, как изменение названия, наплевать. Однако, опасаясь, быть может, что его недостаточно верно поймут, он все же прибегнул к помощи языка:
- На моем веку бывали всякие перемены, но все в конце концов возвращалось к центру тяготения - вернется и на сей раз, чуть раньше или чуть позже, но обязательно, и старые названия тоже вернутся - к чему же мне насиловать свою память и запоминать какие-то идиотские словечки? До этого я не унижусь.
Милов кивнул, показывая, что все понял, и спросил:
- Что же вы такое здесь делаете, что вам создали такие вот условия?
- Дойдем и до этого - потерпите, в коридоре о делах не принято. Милов усмехнулся.
- Значит, и в этом технеты подражают людям, - сказал он, не спрашивая, а как бы констатируя факт. Старик усмехнулся:
- Насекомое летает при помощи крыльев, и птица, и летучая мышь; можно ли сказать, что кто-то из них подражает другому? Просто способ продиктован условиями.
- Ну, работать заставляют и другими способами, - не согласился Милов.
- Зависит от характера работы, - ответил старик, склонив голову к плечу. - Вот сюда, прошу.
Они вошли в просторную комнату, по обстановке - смесь кабинета, библиотеки и гостиной. Стены-в книгах, в шкафчиках с дискетами, компьютер на столе в углу и прочая, как это теперь называется, оргтехника: факс, ксерокс, два телевизора, несколько телефонов. В другом углу тоже стол - на этот раз письменный, а посреди комнаты полукруглый диван и три кресла окружали низкий овальный столик, за каким удобно пить кофе или еще что-нибудь, не требующее солидной закуски. Словно угадав мысли Милова, старик сказал:
- Чашечку кофе? Не стесняйтесь, вы мой гость, а гость, как известно, - хозяин в доме.
- Не найду сил отказаться, - сознался Милов.
- Ради Бога, к чему отказываться от того, что доступно? И так остается слишком много вещей, отказ от которых неизбежен. - Старик гостеприимно указал Милову на кресло, отошел к стене, открыл один из шкафчиков - там оказалось все, что требуется, чтобы приготовить кофе - и, судя по запаху (подумал Милов, принюхиваясь невольно, пока кофемолка жужжала), кофе хороший. Милов хотел помочь накрыть столик.
- Нет-нет, позвольте мне выполнить долг до конца.
Запах обжигал ноздри, потом чашка оказалась перед Миловым, и он с болезненным наслаждением сделал глоточек - первый за все последние дни. Старик медленно, понемножку отпивал, не глядя на гостя, давая ему время прийти в себя.
- Еще чашечку?
Милов хотел отказаться, но не смог:
- Если это не очень беспардонно с моей стороны...
- Ну, друг мой, пусть это вас волнует так же мало, как меня. За кофе, да и за все остальное, платят те, quae nos hic protegit, - ответил хозяин строкой из Gaudeamus'a.
Наконец кайф закончился, казалось, но, как выяснилось, еще не до конца.
- Сигару? Сигарету? Да не стесняйтесь, если мы с вами договоримся, всех подобных благ и у вас будет предостаточно - куда больше, чем, скажем, свежего воздуха.
- Хотелось бы прижиться, - сказал Милов, лишь наполовину в этот миг играя роль, на вторую же половину - искренне. - Чем же нужно обладать для этого?
Старик ответил не сразу - он раскуривал тонкую сигару с мундштуком.
- Технеты ведь не курят? - зачем-то спросил Милов.
- Вы думаете? Впрочем, это их дело, - пробормотал старик, углубившийся, похоже, в свои мысли. Он курил молча, Милов сидел тихо отдыхал, и ему хотелось, чтобы это состояние расслабленности продлилось побольше, хотя он понимал, что передышка будет краткой, а продолжение, возможно, окажется куда более сложным, чем все, что было до сих пор. Старик держал сигару осторожно, чтобы пепел не упал. Кажется, сигара доставляла ему истинное удовольствие. Милов между тем невольно ощущал, как бесполезно утекает время, которого оставалось все меньше - утекает без толку, без всякой пользы, принося, наоборот, все более реальное ощущение опасности. И это даже не предчувствие было уже; это было самое настоящее знание.
4
(87 часов до)
- Ну вот, - сказал наконец старик, словно бы успел к этому мгновению привести свои мысли в полный порядок и мог теперь уделить внимание и своему собеседнику. - Можете чувствовать себя как дома. Или, во всяком случае, в полной безопасности. Думаю, это должно вас устроить.
- Звучит сладостно. - Милов позволил себе вежливо улыбнуться. - Но недостает информации. Почему я могу чувствовать себя тут легко и безмятежно? И еще: разве мне угрожала какая-то опасность?
- Ну полно, полно, - проговорил старик укоризненно. - Не будем разглядывать загадочные картинки - помните, было в свое время такое развлечение? Я вовсе не собираюсь скрывать от вас что-либо. Понимаю, что многое нельзя понять сразу, не зная подлинных обстоятельств. Поэтому готов ответить на вопросы, если вам будет угодно их задать.
Милову было угодно.
- Если я приглашен в гости, - сказал он, сохраняя на лице все ту же светскую улыбку, - то хотел бы знать хотя бы имя хозяина дома.
- На этот вопрос могут быть даны разные ответы, - сказал старик серьезно. - Если придерживаться формальной стороны, то хозяин этого дома, как и этой земли, и всего прочего, - великое и могучее технетское государство. Но вопрос можно сформулировать иначе: кто здесь распоряжается? Или еще проще: кто таков я? Ответ будет необычайно простым: мое имя Орланз, и командую здесь я.
Милов кивнуд:
- Не буду делать вид, что очень удивлен.
- Я бы все равно не поверил. Потому что знаю: вам уже приходилось слышать обо мне.
- Но, видимо, и вам известно нечто обо мне?
- Иначе как мы могли бы встретиться?
- И все же: как это произошло?
- Меня попросили оказать вам помощь - в случае, если вы ее попросите и даже в таком случае, если вы не сможете или не захотите обратиться ко мне, но я сам сочту, что некое содействие вам необходимо. Вот сейчас, по моему убеждению, такое время наступило.
- Что же мне грозило?
- Мсье Милов, не нужно рисовать загогулины. Пусть наш разговор развивается по прямой. Вы прекрасно знаете, что вам грозило. Но, может быть, нуждаетесь в подтверждении?
- Всегда полезно убедиться в своей правоте.
- Сделайте одолжение. Прежде всего хочу сообщить вам: кто вы, откуда и почему оказались здесь - мне известно. И вы догадываетесь, из какого источника: из того же, откуда поступила просьба помочь вам. Это те же люди, от которых вы в свое время узнали о моем существовании. Будем считать этот факт установленным?
- Согласен.
- Далее. Вы по причинам, которые мне понятны, хотели попасть на Базу. И попали. Попали в руки Базы. И это грозило - и в какой-то степени еще продолжает грозить вам - серьезными неприятностями.
- Н-ну... было бы интересно услышать, какими именно.
- Для этого я и пригласил вас сюда. И - если отступить подальше во времени - для этого я выкрал вас у.того департамента, в чьем ведении вы находились. Я в общих чертах представляю, чего База от вас добивалась. Речь шла о некоем грузе, не так ли? И о необходимости обеспечить пересылку этого груза через восточную границу Технеции. Нет, мне не обязательно ваше подтверждение, я и так знаю, что вы понадобились именно для этого.
- Мои скудные возможности были явно переоценены, - заметил Милов.
- Скромность безусловно украшает человека до тех пор, пока не переходит определенных границ, за которыми превращается в глупость. Вы не обиделись, надеюсь... Так вот. Их проект заключается в том, что упомянутый груз будет продан (вернее, он уже продан, контракт заключен, но деньги еще не заплачены) кому-то там, на востоке.
- Мсье Орланз, на сей раз, кажется, моя очередь напомнить о разговоре без экивоков. Если ух вы решили называть вещи их именами...
- Вы правы. И в самом деле глупо объясняться символами, тем более что они никого не ввели бы в заблуждение. Да, несомненно, речь вдет о ракетах; о тех самых ракетах, о которых вы, не исключено, забыли, потому что наши общие друзья ведь не ставили перед вами никакой задачи, связанной с этими симпатичными устройствами и которые сейчас заставляют вспомнить о себе. Да-да, именно ракеты с ядерными головками. Они до сих пор уцелели и пока еще никому не причинили вреда; однако эта безмятежная пора, когда они дремали под охраной на складе, кажется, пришла к концу. Иными словами, на этот груз нашелся покупатель, готовый заплатить немалые деньги. Я не строю гипотез, поэтому не стану высказывать предположений, зачем эти ракеты, чей срок годности, кстати сказать, близок к истечению, кому-то вдруг понадобились; может быть, как раз по причине увеличивающейся опасности от их хранения, а может быть, совсем по иным мотивам. Допустим, кто-то хочет купить их просто для того, чтобы разрядить и тем самым избежать каких бы то ни было осложнений, связанных с ними, в будущем. Но так или иначе, на этот товар возник спрос. Скажу даже больше, чтобы вам стал ясен общий характер операции: этот спрос возник на вое-токе.
- Вы хотите сказать, что он понадобился России? Но Россия за это платить не станет.
- Я и не называл этой страны, отнюдь. Речь идет о другом востоке, их ведь, как вы знаете, имеется неимоверное количество, всяких востоков разумеется, если не рассматривать вопрос географически. И груз, о котором я говорю, - именно груз, друг мой; я человек достаточно суеверный и потому всегда опасаюсь подслушивающей аппаратуры, а потому и избегаю конкретных упоминаний и вас призываю к тому же - итак, груз там весьма нужен для каких-то целей. В случае, если он уйдет в соответствии с этим планом, деньги будут получены и до последнего гроша пойдут руководству и будут истрачены на абсолютно бессмысленные вещи, не говоря уже о том, что большую половину их просто разворуют само руководство и их ставленники.
Они тебе уцепятся, урезонил его здравый смысл. Из пулемета.
Ну и наплевать. Но нельзя же упускать! Лови потом ветра в поле!
Колонна медленно дефилировала перед ним. Ее сопровождали два охранника, судя по их облику, не ожидавшие никаких осложнений в выполнении своей миссии.
- Куда это их? - спросил Милов, не рассчитывая на осмысленный ответ. Но ошибся.
- А это - прошедшие ремонт и превенцию технеты, - благодушно ответил охранник. - Сейчас их погрузят в машины и отправят в распределительный центр, а оттуда разошлют по местам их новой деятельности. Чтобы выполняли свой основной смысл...
- Ах, вот как, - проговорил Милов без видимого интереса, глядя вслед миновавшей их колонне, что становилась уже почти неразличима в наступившей темноте. - К местам новой деятельности... Погоди: а распределительный центр - это там, где Круг, что ли?
- Территория одна, - сказал охранник, которому давно, видимо, ни с кем не приходилось поболтать. - Но подчинение другое. Круг же - это люди, сам понимаешь, невозможно же технетов подчинять людям.
- Никак невозможно, - согласился Милов. Его не удивила дружеская манера охранника: у самого Милова через плечо висел автомат того собрата, что сейчас, валяясь подле склада, в темном углу, куда Милов успел оттащить его от нескромных взглядов, вряд ли успел прийти в себя.
- Как насчет закурить? - поинтересовался охранник.
- Водилы раскурили, - Милов пожал плечами, кивнув в сторону склада. Конвой, а своих не имеют. А тут ночью, понятно, не достанешь.
- В Круге разживутся, - сказал охранник уверенно. - Наши говорили отсюда они снова туда направятся. Чтобы полностью груз сформировать. Что-то тут, что-то там - порядочки, словом. Поэтому мы народ и отправляем ночью: чтобы узкие места проехать до них, они же с грузом медленно потянутся..,
- Ну да, в Круг, - согласился Милов спокойно. - Я тоже слыхал. Счастливо тебе.
Колонна прошла. Милов обождал несколько секунд. Вздохнув, бережно положил автомат в траву радом с дорогой. Жалко было расставаться с оружием, но сейчас ничего другого не оставалось.
Мягким, размашистым бегом он догнал удалявшуюся колонну и пристроился к предпоследней, неполной шеренге.
- Эй, это кто там еще? - окликнули его.
- Технет номер...
И он браво, раскатисто проскандировал цифры.
- Тебя что - вдогон послали?
- Так точно!
- Всегда у них все в последний момент... - пробормотал спрашивавший другой охранник, замыкавший колонну. - Повтори номер раздельно - я запишу...
"Нет, все-таки порядки у них не те, что были в этих местах раньше, подумал Милов, вышагивая в одном ритме со всеми. - Хотя это ведь и не заключенные, не арестанты... Просто свободные и здоровенькие технеты следуют к местам своей работы. Только и всего".
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
"ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ"
Глава восьмая
1
(91 час до)
Только что закончилась вторая в году неделя Возвращений, и начался месяц Добрых Традиций;
гладкое летнее солнце снижалось за спинами - там, откуда шла дорога, так что глядеть назад было трудно, и сидевшие в кузове грузовика - прямо на дне и лицом назад, тут такая была мода при этапировании, отличная от изжитой, людской, - невольно косились в стороны, хотя время от времени монотонно и уныло раздавался возглас старшего проводника:
"Глаза прямо!.. Не пялься по сторонам!.. Останешься без заправки... Ну, чего ты там не видал? Насмотришься еще, надоест. Кому говорю!"
Смотреть и в самом деле было не на что. Взрытая земля тянулась по обе стороны дороги, торчали пни, в ямах стыла черная вода. "Н-да, - думал Милов, стискивая зубы, чтобы не прикусить язык при толчках, - а ведь, помнится, когда-то, сколько-то лет назад, я проезжал в этом же направлении; ну, по другой дороге, наверное, но путь шел на восток, как и сейчас. Что здесь тогда было? Веселые леса, кудрявые, помню, все время хотелось остановиться, прогуляться по лесу, по тогдашнему октябрьскому холодку, ощутить под ногами проминающийся мох или пружинистую опавшую листву, полюбоваться теплыми красками - от золотистого до ярко-красного оттенка. Здесь и были они, те леса; что осталось? Мерзость запустения. Чего ради? Неужели не жалко было? И кому понадобилось? Или все дело не в пейзаже, а в моем собственном состоянии - тогда я был свободен, волен в желаниях и поступках, а сейчас... Да, полезно тебе почувствовать и на своей шкуре, как воспринимает мир арестант на этапе. И все равно - даже и вольному, мне этот вид сейчас не пришелся бы по сердцу...
А у меня сейчас - раздвоение... Ну и гонит он, скотина, как будто дрова везет, не людей. Хотя технетам, наверное, на такие мелкие неудобства реагировать не положено, а может быть, и ощущать их они не умеют. Да и машина какая-то, прошлого века, не иначе... Наверное, опять их хваленая целесообразность: пока колеса крутятся, будут ее гонять. Разумно, конечно, да не очень-то: в результате они ведь проигрывают, механизм может и не ощущать тряски, но все равно разбалтывается, тут никакая идеология не помогает и никакие заклинания. Да, не совсем так все выглядит, как из московского кабинета, и не так, как из Штатов; издалека все кажется гладким, а когда пройдешь своими ногами, тогда только и ощутишь каждую выбоину. Но все удивительно смирные, спокойненыеие такие, сидим друг у друга на ногах и трясемся от хреновой дороги - и ничего, словно так все и должно быть.
Интересно: времечко уже прошло, а позади все спокойно, никто не нагоняет нас, не устраивает тревоги. Словно бы я не бежал, как будто не остался там Лежать страж - пусть и не насмерть уделанный, но все же изрядно поврежденный. Да и Клевреца им уже следовало бы найти; кстати, погасил я там свет, когда уходил? Черт, совершенно не помню. Да и какое это имеет значение? Не очень-то хорошо поступил я с бывшим коллегой; как знать может быть, он действительно хотел мне добра? По-моему, в технологии изготовления технетов, во всем, что с этим вопросом связано, я уже разобрался, и если мои выкладки справедливы - у него вполне могли уцелеть и какие-то человеческие мотивы поведения; а если и нет, то, быть может, в его технетских планах для меня отводилось какое-то место. Хотя вернее всего он просто хотел исправить свою ошибку, доказать своему начальству, что я вполне пригоден для того дела, которое они хотели меня заставить сделать; вернее всего, так оно и было. Но чем это для меня пахло, я вычислил еще раньше. Нет, все правильно сделано, совершенно правильно...
Да, погони нет как нет. То ли они махнули рукой, то ли знают, что все равно далеко не убегу, может быть... Нет, не "может быть", а скорее всего именно так оно и есть: кто-то ведь устроил мне этот побег, иначе меня и в колонну не приняли бы или - -в крайнем случае - при посадке обнаружили, счет ведь не должен был сойтись, однако сошелся. Да, кому-то еще я тут нужен, кроме уважаемого сослуживца, которому мысленно приношу извинения за то, что пренебрег его обществом... Интересный, словом, преферанс тут разыгрывается, неясно только, кто - тасующий и какие две карты лежат в прикупе, а может, и побольше, чем две. Кому-то зачем-то нужно, значит, чтобы ехал ты тут в кузове вместе с еще двадцатью четырьмя туповатыми технетами, возвращающимися из ремонта к исполнению своего жизненного смысла".
Он покосился на технета, прочно прижатого к нему справа; левым боком Милов упирался в борт, высота которого доходила почти до самых глаз. От соседа несло немытым телом, холодным дымом (словно у костра ночевал не одну-единственную ночь) и унылой безнадежностью; взгляд его тупо упирался в спину сидящего впереди. Возраста технет был, на взгляд, среднего, на лице, виноват, на верхней панели - морщины, в них - застарелая грязь. И явно не стремится скрасить дорогу разговором. А между тем очень неплохо было бы перекинуться словечком вполголоса. Потому что, по возрасту судя, должен он быть достаточно опытным и, может быть, знает, куда их везут, далеко ли и к чему следует приготовиться заблаговременно, к каким таким изгибам судьбы.
- Эй, сосед, - негромко, так, чтобы только можно было расслышать через стук, скрип и лязг расхлябанной колесницы, позвал Милов. Но ответа не получил, сосед даже глазом не моргнул. Не разобрал? Дефекты акустических датчиков? Повторим вызов...
- Эй, сосед! - на сей раз чуть громче.
- Проводник! - неожиданно резким, хриплым голосом выкрикнул сосед. Тут радом один разговаривает!
- Это который? - раскатисто рявкнули со спины, от кабины.
- Да вот, слева.
- А ты который? Поверни голову. А, вон ты где...
Свистнуло в воздухе. Милову ожгло левое ухо и голую - над воротником - шею. Он зашипел от боли, втянул голову в плечи. Снова свистнуло. Теперь взвыл уже сосед - дурным голосом, в котором слышались и боль, и обида.
- Меня-то зачем, провод? Я же доложил...
- Порядка не знаешь. Сначала подними руку, будущее планеты, и уж когда тебе разрешат разевать варежку - тогда докладывай. Плохо тебя отремонтировали, собрат, ну просто из рук вон.
Милов поерзал плечами, потирая воротником болевшую шею. "М-да, воистину - век живи... Однако надо признать: человек на поверку оказался не столь уж разумным, как самонадеянно обозначил в собственном видовом определении; не очень - раз создал такое на свою же голову. А главное - не технеты же все это выдумали, подобное безобразие и у нас самих, людей, было, да и сегодня никуда не девалось в разных точках обетованной нашей планеты. Ученики они, может, и способные, но в чем их собственное, новое, сверхчеловеческое - пока не видно. Да и есть ли оно? Конечно, если подтвердится моя гипотеза, то искать вовсе ничего больше и не придется: очень хорошо она все объясняет. Но смущает только ее крайняя простота; ну никак не может быть, чтобы все обстояло столь примитивно - и так нагло. Хотя, как свидетельствует история... Да, загадал мне загадку мой работодатель. И все же я уверен, что решил ее правильно, переминаясь у доски... А ребята во многом оказались правы, едва ли не во всем; хотя поживем, увидим. А поговорить тут явно не удастся. Ладно, придется потерпеть, может, на месте полегче будет, не станут же там постоянно охранники ходить по пятам. Плохо только, что времени у меня в обрез, даже меньше, чем в обрез; хотя сейчас мы и обогнали конвой, но всего лишь на считанные минуты. Как зацепиться?.. Не станешь же бежать за ними вприпрыжку по дорогам - да они и не позволят, они крутые пареньки... Что-то придется изобретать. Но не один я в цейтноте, не мне единственному надо поспешать подходит время операции, для которой я им понадобился и очень кстати оказался под руками именно тогда, когда потребовался. Ладно, пусть везут, подумал он, вслушиваясь в громкое сопение пострадавшего соседа. - Спасибо хоть, что транспорт дали, что не ать-два, левой... А времени действительно в обрез, так что загорать не придется, и думать, и действовать понадобится во все лопатки".
2
(90 часов до)
Милов ожидал, что его повезут уже знакомой дорогой - той, что разветвлялась недалеко от кабака, в лесочке, на которой его и взяли вчера или уже позавчера? Однако машина подъехала совершенно с другой стороны, и не знай. он заранее, что это - тот самый Круг, ни за что не догадался бы. Разница, наверное, объяснялась тем, что та его часть была предназначена для людей, существ неблагонадежных, эта же отводилась технетам.
Место, куда их в конце концов привезли, тоже охранялось, как и База, но, похоже, больше для порядка; ограда была, но какая-то несерьезная такую делают для скота, чтобы не разбредался с пастбища, а человека, который захочет убежать, она не то что не остановит - такого препятствия он просто не заметит... Правда, когда машина подъехала к группе строений - то были отнюдь не бараки, но аккуратные, приятные на взгляд коттеджи, вызывавшие представление о курорте, лунных ваннах и вообще чем-то весьма легкомысленном, - ее встретили несколько служивых технетов, но не было никакого ажиотажа, большого рвения никто из них не проявил - не орал, не ругался, не подталкивал, наоборот, время от времени даже улыбались. Прибывших поставили рядком, пересчитали, сверили с бумагой. Потом из ближайшего коттеджа вышел еще один технет, одетый в черную кожу, зевнул, лениво спросил:
- Производственники? Старший из привезших отрапортовал:
- Так точно, и один по спецзапросу. Милов понял, что это последнее сказано скорее всего о нем; значит, игра развертывалась все шире - ну что же, тем интереснее будет... Технет оглядел выстроившихся, еще раз зевнул выражение его верхней панели было не очень любезным, похоже, ему не дали то ли доспать, то ли еще чего-нибудь доделать. Строй в это время заволновался, приглушенно загудел;
Милов сперва не понял было - отчего, но быстро сообразил: метрах в пятидесяти, возле одного из коттеджей, появилось несколько здешних технетов - мордастеньких, облаченных во все белое и с высокими колпаками на головах - явно кухонная команда; они с любопытством глядели в эту сторону, перебрасываясь какими-то репликами, касавшимися, наверное, прибывших новоселов, а тем - и даже Милову - почудилось вдруг, что в воздухе запахло'мясом. Нет, здесь точно было не подобие лагеря, как на Базе, тут шла какая-то другая жизнь, не лишенная приягностей, и попутчики Милова, похоже, об этом знали и сейчас предавались приятным предчувствиям.
Черный технет, однако, тут же навел порядок, громко скомандовав:
- За мной - марш! - и направился к тому коттеджу, из которого вышел. Строй послушно двинулся за ним - только некоторые, совсем молодые, все оглядывались, а повара издалека махали им руками, но не так, как прощаются, а наоборот - словно подзывали к себе, и смеялись при этом. "Любопытно... подумал Милов, - словно вдруг запахло всеобщим технетским счастьем..."
Перед домиком их остановили. Черный технет ушел внутрь, и почти сразу на крыльце показался высокий старик в строгом темно-сером костюме при белой рубашке и красной, в горошек, бабочке; седые волосы зачесаны назад, на глазах - сильные очки.
- Ага, - проговорил он, - вот вы где. Все повскакивали на ноги, но он отрицательно поводил перед собой ладонью.
- Нет, за вами придут еще, - сказал он глубоким, низким голосом, меня вы не интересуете. Господин Милов, - он уверенно повернулся к названному, - я за вами. Прошу вас!
Милов послушно пошел вслед за стариком с галстуком-бабочкой.
3
(88 часов до)
Они вышли из коттеджа, прошли несколько десятков метров по аллее и вошли в подъезд длинного двухэтажного строения, отлитого из бетона - без швов, без зазоров; все это время старик молчал, не смотрел на Милова, словно тот его совершенно не интересовал. Миновав крыльцо, оказались в светлом коридоре, отделанном пластиком, матово-кремовым и как бы светившимся - в коридоре окон не имелось, но было светло. Еще одна дверь была снабжена автоматическим замком - на что он среагировал, Милов не успел понять, старик просто сделал какое-то неуловимое движение рукой. За дверью пахло хвоей, видимо, работал одоратор, но места почти не было - маленькая площадка, от которой лестница уходила вниз. Милов шагнул к ступенькам.
- Подождите, - сказал старик, - тут лифт, зачем же терять время и силы?
Милов остановился, все более удивляясь. Разъехались створки двери, открылась кабина, оба вошли в нее, кабина словно сама собой, без команды, двинулась, цифры стали загораться в окошках. "Восемь подземных этажей? подумал Милов. - Неожиданно. Тем интереснее..."
На восьмом был снова автоматический замок, коридор, тот же свет, только пахло здесь уже не лесом, а морем. Старик взял Милова под руку, они пошли рядом.
- Удивляетесь? - спросил старик.
- Удивляюсь, - честно сказал Милов.
- Да все очень просто: в Каспарии, как и во всем мире, чем важнее для властей то, что вы делаете, тем в лучшие условия вас ставят.
- В Технеции, хотели вы сказать,- не удержался Милов, чтобы не поправить. Старик только махнул рукой - жест ясно показывал, что ему, старику, на такие мелочи, как изменение названия, наплевать. Однако, опасаясь, быть может, что его недостаточно верно поймут, он все же прибегнул к помощи языка:
- На моем веку бывали всякие перемены, но все в конце концов возвращалось к центру тяготения - вернется и на сей раз, чуть раньше или чуть позже, но обязательно, и старые названия тоже вернутся - к чему же мне насиловать свою память и запоминать какие-то идиотские словечки? До этого я не унижусь.
Милов кивнул, показывая, что все понял, и спросил:
- Что же вы такое здесь делаете, что вам создали такие вот условия?
- Дойдем и до этого - потерпите, в коридоре о делах не принято. Милов усмехнулся.
- Значит, и в этом технеты подражают людям, - сказал он, не спрашивая, а как бы констатируя факт. Старик усмехнулся:
- Насекомое летает при помощи крыльев, и птица, и летучая мышь; можно ли сказать, что кто-то из них подражает другому? Просто способ продиктован условиями.
- Ну, работать заставляют и другими способами, - не согласился Милов.
- Зависит от характера работы, - ответил старик, склонив голову к плечу. - Вот сюда, прошу.
Они вошли в просторную комнату, по обстановке - смесь кабинета, библиотеки и гостиной. Стены-в книгах, в шкафчиках с дискетами, компьютер на столе в углу и прочая, как это теперь называется, оргтехника: факс, ксерокс, два телевизора, несколько телефонов. В другом углу тоже стол - на этот раз письменный, а посреди комнаты полукруглый диван и три кресла окружали низкий овальный столик, за каким удобно пить кофе или еще что-нибудь, не требующее солидной закуски. Словно угадав мысли Милова, старик сказал:
- Чашечку кофе? Не стесняйтесь, вы мой гость, а гость, как известно, - хозяин в доме.
- Не найду сил отказаться, - сознался Милов.
- Ради Бога, к чему отказываться от того, что доступно? И так остается слишком много вещей, отказ от которых неизбежен. - Старик гостеприимно указал Милову на кресло, отошел к стене, открыл один из шкафчиков - там оказалось все, что требуется, чтобы приготовить кофе - и, судя по запаху (подумал Милов, принюхиваясь невольно, пока кофемолка жужжала), кофе хороший. Милов хотел помочь накрыть столик.
- Нет-нет, позвольте мне выполнить долг до конца.
Запах обжигал ноздри, потом чашка оказалась перед Миловым, и он с болезненным наслаждением сделал глоточек - первый за все последние дни. Старик медленно, понемножку отпивал, не глядя на гостя, давая ему время прийти в себя.
- Еще чашечку?
Милов хотел отказаться, но не смог:
- Если это не очень беспардонно с моей стороны...
- Ну, друг мой, пусть это вас волнует так же мало, как меня. За кофе, да и за все остальное, платят те, quae nos hic protegit, - ответил хозяин строкой из Gaudeamus'a.
Наконец кайф закончился, казалось, но, как выяснилось, еще не до конца.
- Сигару? Сигарету? Да не стесняйтесь, если мы с вами договоримся, всех подобных благ и у вас будет предостаточно - куда больше, чем, скажем, свежего воздуха.
- Хотелось бы прижиться, - сказал Милов, лишь наполовину в этот миг играя роль, на вторую же половину - искренне. - Чем же нужно обладать для этого?
Старик ответил не сразу - он раскуривал тонкую сигару с мундштуком.
- Технеты ведь не курят? - зачем-то спросил Милов.
- Вы думаете? Впрочем, это их дело, - пробормотал старик, углубившийся, похоже, в свои мысли. Он курил молча, Милов сидел тихо отдыхал, и ему хотелось, чтобы это состояние расслабленности продлилось побольше, хотя он понимал, что передышка будет краткой, а продолжение, возможно, окажется куда более сложным, чем все, что было до сих пор. Старик держал сигару осторожно, чтобы пепел не упал. Кажется, сигара доставляла ему истинное удовольствие. Милов между тем невольно ощущал, как бесполезно утекает время, которого оставалось все меньше - утекает без толку, без всякой пользы, принося, наоборот, все более реальное ощущение опасности. И это даже не предчувствие было уже; это было самое настоящее знание.
4
(87 часов до)
- Ну вот, - сказал наконец старик, словно бы успел к этому мгновению привести свои мысли в полный порядок и мог теперь уделить внимание и своему собеседнику. - Можете чувствовать себя как дома. Или, во всяком случае, в полной безопасности. Думаю, это должно вас устроить.
- Звучит сладостно. - Милов позволил себе вежливо улыбнуться. - Но недостает информации. Почему я могу чувствовать себя тут легко и безмятежно? И еще: разве мне угрожала какая-то опасность?
- Ну полно, полно, - проговорил старик укоризненно. - Не будем разглядывать загадочные картинки - помните, было в свое время такое развлечение? Я вовсе не собираюсь скрывать от вас что-либо. Понимаю, что многое нельзя понять сразу, не зная подлинных обстоятельств. Поэтому готов ответить на вопросы, если вам будет угодно их задать.
Милову было угодно.
- Если я приглашен в гости, - сказал он, сохраняя на лице все ту же светскую улыбку, - то хотел бы знать хотя бы имя хозяина дома.
- На этот вопрос могут быть даны разные ответы, - сказал старик серьезно. - Если придерживаться формальной стороны, то хозяин этого дома, как и этой земли, и всего прочего, - великое и могучее технетское государство. Но вопрос можно сформулировать иначе: кто здесь распоряжается? Или еще проще: кто таков я? Ответ будет необычайно простым: мое имя Орланз, и командую здесь я.
Милов кивнуд:
- Не буду делать вид, что очень удивлен.
- Я бы все равно не поверил. Потому что знаю: вам уже приходилось слышать обо мне.
- Но, видимо, и вам известно нечто обо мне?
- Иначе как мы могли бы встретиться?
- И все же: как это произошло?
- Меня попросили оказать вам помощь - в случае, если вы ее попросите и даже в таком случае, если вы не сможете или не захотите обратиться ко мне, но я сам сочту, что некое содействие вам необходимо. Вот сейчас, по моему убеждению, такое время наступило.
- Что же мне грозило?
- Мсье Милов, не нужно рисовать загогулины. Пусть наш разговор развивается по прямой. Вы прекрасно знаете, что вам грозило. Но, может быть, нуждаетесь в подтверждении?
- Всегда полезно убедиться в своей правоте.
- Сделайте одолжение. Прежде всего хочу сообщить вам: кто вы, откуда и почему оказались здесь - мне известно. И вы догадываетесь, из какого источника: из того же, откуда поступила просьба помочь вам. Это те же люди, от которых вы в свое время узнали о моем существовании. Будем считать этот факт установленным?
- Согласен.
- Далее. Вы по причинам, которые мне понятны, хотели попасть на Базу. И попали. Попали в руки Базы. И это грозило - и в какой-то степени еще продолжает грозить вам - серьезными неприятностями.
- Н-ну... было бы интересно услышать, какими именно.
- Для этого я и пригласил вас сюда. И - если отступить подальше во времени - для этого я выкрал вас у.того департамента, в чьем ведении вы находились. Я в общих чертах представляю, чего База от вас добивалась. Речь шла о некоем грузе, не так ли? И о необходимости обеспечить пересылку этого груза через восточную границу Технеции. Нет, мне не обязательно ваше подтверждение, я и так знаю, что вы понадобились именно для этого.
- Мои скудные возможности были явно переоценены, - заметил Милов.
- Скромность безусловно украшает человека до тех пор, пока не переходит определенных границ, за которыми превращается в глупость. Вы не обиделись, надеюсь... Так вот. Их проект заключается в том, что упомянутый груз будет продан (вернее, он уже продан, контракт заключен, но деньги еще не заплачены) кому-то там, на востоке.
- Мсье Орланз, на сей раз, кажется, моя очередь напомнить о разговоре без экивоков. Если ух вы решили называть вещи их именами...
- Вы правы. И в самом деле глупо объясняться символами, тем более что они никого не ввели бы в заблуждение. Да, несомненно, речь вдет о ракетах; о тех самых ракетах, о которых вы, не исключено, забыли, потому что наши общие друзья ведь не ставили перед вами никакой задачи, связанной с этими симпатичными устройствами и которые сейчас заставляют вспомнить о себе. Да-да, именно ракеты с ядерными головками. Они до сих пор уцелели и пока еще никому не причинили вреда; однако эта безмятежная пора, когда они дремали под охраной на складе, кажется, пришла к концу. Иными словами, на этот груз нашелся покупатель, готовый заплатить немалые деньги. Я не строю гипотез, поэтому не стану высказывать предположений, зачем эти ракеты, чей срок годности, кстати сказать, близок к истечению, кому-то вдруг понадобились; может быть, как раз по причине увеличивающейся опасности от их хранения, а может быть, совсем по иным мотивам. Допустим, кто-то хочет купить их просто для того, чтобы разрядить и тем самым избежать каких бы то ни было осложнений, связанных с ними, в будущем. Но так или иначе, на этот товар возник спрос. Скажу даже больше, чтобы вам стал ясен общий характер операции: этот спрос возник на вое-токе.
- Вы хотите сказать, что он понадобился России? Но Россия за это платить не станет.
- Я и не называл этой страны, отнюдь. Речь идет о другом востоке, их ведь, как вы знаете, имеется неимоверное количество, всяких востоков разумеется, если не рассматривать вопрос географически. И груз, о котором я говорю, - именно груз, друг мой; я человек достаточно суеверный и потому всегда опасаюсь подслушивающей аппаратуры, а потому и избегаю конкретных упоминаний и вас призываю к тому же - итак, груз там весьма нужен для каких-то целей. В случае, если он уйдет в соответствии с этим планом, деньги будут получены и до последнего гроша пойдут руководству и будут истрачены на абсолютно бессмысленные вещи, не говоря уже о том, что большую половину их просто разворуют само руководство и их ставленники.