— Ладно, считай, что убедила, — согласился Максим. — Остается один вопрос: с чего вы решили, что во всём виноваты путешественники с «Фаэтоном»? Да, сегодня это — реальность, но не хотелось бы так сужать круг гипотез. В конце концов, были протоцивилизации типа Атлантиды. Могло нам это всё от них достаться? Могло. А бактерии из космоса, занесенные с метеоритами или с нашими братьями по разуму? — и он улыбнулся. — Вариантов много, поэтому я считаю, обвинять только людей из будущего не совсем корректно.
   — А я и не обвиняла, — сказала Аня. — Я сказала «возможно»… А вот вы являетесь прямым подтверждением этой теории, поскольку тащите в прошлое всякую дрянь.
   — Ещё раз повторяю, — устало произнёс Максим, — тот вирус, который мы принесли сюда, действует избирательно. Он не опасен для египтян.
   — И я ещё раз повторяю, — отпарировала девушка, — ваш вирус — живой организм, который несёт смерть. Никто не может сказать наверняка, как он поведёт себя в будущем, даже в самом ближайшем. Элементарный грипп ведёт себя каждый год по-разному, а вы говорите…
   — Ну, если вы так опасаетесь за египтян, то этот флакончик с духами надо у них забрать и вернуть в наше время, — настойчиво произнёс Максим.
   — Вот вы и займитесь, — предложил Ваня. — Не мы же эту гадость сюда припёрли — не нам и отвечать!
   — Но мы не имеем доступа во дворец, — развёл руками Максим.
   — А это уже ваши проблемы, — ответил Ваня.
   — Александр, какой у тебя грубый приятель, — пожаловался Максим.
   — Знаешь, Максим, — откликнулся Саша, — я тоже против грубости, но с теми, кто хотел тебя убить, обычно не любезничают. Ладно, хватит об этом. На самом деле я признаю свою ошибку: мы должны были забрать флакон сегодня же утром. Но, испугавшись за жизнь Анхесенамон, про всё забыли, кроме противоядия. Сейчас она отправляется на левый берег в свой дворец, а возьмет ли флакон с собой, трудно сказать. Конечно, вирус не должен оставаться здесь, и это ещё не поздно исправить.
   — Согласен, — кивнул Максим. — Поэтому прошу забрать флакон и передать его нам.
   — Что?! — возмутился Ваня. — Передать вам? Чтобы вы опять попытались кого-нибудь из нас отравить? — И добавил, повернувшись к друзьям: — Ребят, они держат нас за идиотов.
   Тут же включилась и Аня:
   — Как вам не стыдно?! Мы отдали ваш «Фаэтон» только потому, что хотели спасти ни в чём не повинную владычицу. Мы никому не желаем смерти. Даже вам. А ведь мы прекрасно понимаем, что оставить человека в прошлом — это всё равно, что убить его.
   — Хорошо, — сдался Максим. — Я только не понимаю, что вы будете делать с вирусом у себя дома? Мы-то вернем его на склад под отчёт — и дело с концом. А вы? Подарите заклятому врагу? Или в канализацию выльете, чтобы пол-Москвы отравить? Брать его с собой не менее опасно, чем оставлять здесь. Почему я и предложил: отдайте нам.
   — Нет уж, — упрямо повторил Ваня. — Придумаем что-нибудь без вас. Разговор окончен!
   — Как хотите, — пожал плечами Максим и повернулся к напарнику. — Ну что, Сергей, уходим?
   — Уходим, — ответил тот, поднимаясь, — и так засиделись.
   — Прощайте, — сказал Саша уже в спину им.
   — Э, нет, ребята, — оглянулся Максим. — До свидания. Однозначно.
   И оставив последнее слово за собой, они быстро вышли.
 
   Некоторое время друзья сидели молча, собираясь с мыслями. Слишком много всего свалилось на них за этот последний час. Первой заговорила Аня:
   — Как думаете, они попытаются ещё раз отобрать у нас «Фаэтон»?
   — Обязательно, — сказал Ваня. — Иначе, зачем они здесь?
   — Я тоже так думаю, — согласился Саша. — Надо всегда носить «Фаэтон» с собой и попросить Джедхора выделить нам охрану. Эти люди не успокоятся. Вы понимаете, что такое военный человек, получивший задание?
   — А вдруг им дали задание нас убить? — заволновалась Аня. — Мы же теперь не только воры, но ещё и опасные свидетели.
   — Не думаю, — успокоил её Саша. — Имея такие полномочия, они бы уже давно нас убили.
   — Сашка прав, — подтвердил Ваня. — Конечно, эти двое, во всяком случае, Сергей, способны на убийство, но пока мы нужны им живыми. Заметьте, вопрос о документах так и повис. Они сегодня даже не возвращались к нему.
   — Значит, пока они не выяснят, где документы и не отберут у нас «Фаэтон», — продолжила его мысль Аня, — мы будем жить. Отлично! А потом?
   — Потом… могут и убрать. Но давай сделаем так, чтобы потом не случилось.
   — Как? Как мы это сделаем?! Я не хочу умирать, — жалобно пролепетала девушка.
   На глаза у неё навернулись слёзы.
   — Да что ты его слушаешь! — Саша сердито посмотрел на приятеля и нежно обнял Аню. — Никто нас убивать не собирается. А ты, Иван, прекрати нагнетать обстановку. Я думаю, что с ними вполне можно договориться. Максим — образованный человек, очень неглупый…
   Саша прекрасно понимал, что это весьма слабый аргумент, но больше ему ничего не приходило в голову, а успокоить Аню было необходимо. «Оболенский, мерзавец, совсем не думает, что можно, а чего нельзя говорить!» — злился про себя Саша.
   — Ладно, хватит время терять, — сказал он. — Нас всё-таки ждут, пошли.
   Уна успела уже вернуться от владычицы и очень удивилась, что ребята до сих пор не закончили переговоров. Джедхор переживал еще сильнее.
   — На чём вы порешили? — взволнованно спросил он.
   Саша по возможности кратко рассказал о том, что ядовитые духи оказались не опасными для Анхесенамон, но на всякий случай, будет лучше уничтожить их вместе с противоядием — вылить содержимое в огонь, да и флакон хорошенько прожарить в пламени.
   Уна вновь отправилась к своей госпоже, а ребята, уточнив с Джедхором ближайшие планы, решили, что имеют право на несколько часов отдыха. Бессонная ночь и такое тревожное, напряженное утро — это был уже перебор. А ведь совсем скоро им отправляться на левый берег Нила для участия в погребальной процессии великого владыки Двух Земель Тутанхамона.

Глава 52
БЕСЦЕННЫЙ КЛИНОК

   Максим и Сергей пребывали в хорошем расположении духа. Они могли себе позволить не спеша пройтись по улицам Фив. Ведь главное, они вернули свой «Фаэтон». Невыполненное задание — обычное дело в их практике, да и не всё ещё потеряно. Есть время даже поразмышлять.
   — Знаешь, Максим, — вышел из задумчивости Сергей, — я вообще-то не особо рассчитывал получить наш прибор назад. А когда ты им стал рассказывать о бесполезности антидота, честное слово, готов был заткнуть тебе чем-нибудь рот. Ведь получилось, что мы их кинули, а значит, в ответ они могли запросто уронить нам на голову ведро с камнями или выпустить ядовитых змей, как это здесь принято.
   — Не суди обо всех по себе, — произнёс Максим назидательно.
   — Нет, всё равно они меня удивили! Как можно быть такими доверчивыми и наивными? Ведь мы же опять опасны для них… А девчонка-то как разошлась! Наехала по полной программе!
   — Ещё бы, — сказал Максим. — Ты её два раза хотел отравить. Я бы на её месте вообще глаза тебе выцарапал.
   — Одно скажу, — заявил Булаев, — они не умеют пользоваться ситуацией, и, следовательно, из них никогда не получатся настоящие боевые командиры.
   — А они что, учатся на офицеров? — поинтересовался Максим.
   Сергей представил себе всю троицу в военной форме и расхохотался. Потом выдал ещё пару реплик относительно недальновидности, наивности и инфантильности современных молодых людей вообще и этих троих в частности. Максим слушал молча и лишь иногда усмехался.
   — Ладно, вернёмся к «нашим баранам», — хохотнул Сергей, завершая тему. — Я правильно запомнил? Баранам? Или всё-таки козлам? Итак, нам нужно выполнить задание. Какие есть идеи?
   — Мы уже обсуждали эту тему, — напомнил Соколов. — Без союзников нам не справиться. Например, нас хотел видеть визирь — почему бы не познакомиться с ним? Джедхору он точно враг, и враг более чем влиятельный… Правда, есть один способ, позволяющий нам не посвящать никого в свои планы, и всё же вернуться с выполненным заданием.
   — Какой? — живо заинтересовался Сергей.
   — Думаю, он тебе не понравится.
   — Давай, выкладывай, — поторопил Булаев, — а уж там решим.
   — С этой троицей нужно договориться по-хорошему.
   — С ума сошёл! — возмутился Сергей. — Бред какой-то!
   — Просто ты в них видишь врагов. Но даже с врагами ведут переговоры, — объяснил Максим. — А эти ребята — вполне вменяемые, разумные люди, с ними можно пойти на откровенный диалог.
   — Почему же они упорно не хотят говорить, где документы? — спросил Сергей.
   — Или действительно не знают, — сказал Максим. — Или у них есть ниточка, которую они боятся выдать. Допустим, оберегая кого-то. Надо очень правильно строить диалог в такой ситуации, ни коем случае, не запугивать их.
   — Слушай, да ты такой же, как эти юнцы! Доверчивый и наивный. Они тебе лапшу на уши вешают, а ты веришь.
   — Нет, я не наивный, а рассудительный, — возразил Максим. — Если людей невозможно взять силой, нужно брать их хитростью, короче говоря, найти к ним подход. Надо в спокойной обстановке объяснить, что никакой опасности мы не представляем, что для них же будет лучше вернуть «Фаэтон» и рассказать всё. Но это надо делать не торопясь и по-хорошему. А ты всё время спешишь и угрожаешь. Когда мы украли «Фаэтон», была великолепная возможность вообще выступить их спасителями. Вот тогда бы… А ты полез со своим вирусом!..
   — Ну, и что ж ты с ними сейчас не поговорил доверительно?
   — Во-первых, сейчас они бы не пошли на откровенный диалог. Ты слышал их интонации? Да и сами слова. А во-вторых, они всё-таки торопились и, я так понимаю, к владычице. Хоть они поняли, что Анхесенамон не отравлена, а всё равно душа была не на месте. Видно хотелось им все точки над «i» расставить. Пусть остынут чуть-чуть. У нас ещё есть время. И надо тщательно продумать этот разговор с ними.
   Сергей долго молчал — переваривал информацию, потом, понизив голос, произнёс:
   — Я тебе вот что скажу. В какой-то степени ты прав. Конечно, эти ребята не такие негодяи, как я себе представлял. Наивность — не самая худшая черта. А поменять «Фаэтон» на антидот для совершенно постороннего человека! На это тоже не каждый сподобится. Ведь наш прибор — колоссальная ценность для них, гарантия спокойствия. Так что, положа руку на сердце, убивать этаких цыплят — нехорошо, конечно. Если б они оказались отъявленными подонками, наркоманами какими-нибудь, мне бы легче было.
   — А почему ты вообще говоришь об убийстве? — не понял Максим.
   — Потому что у меня приказ, — ответил Сергей абсолютно бесцветным голосом.
   — Какой приказ? — решил уточнить Максим.
   — Захватить «Фаэтон» и выяснить, где находятся документы, а в случае крайней необходимости ликвидировать несанкционированных путешественников во времени.
   Максим помолчал.
   — И ты считаешь, что крайняя необходимость уже возникла?! — вкрадчиво поинтересовался он.
   — Я считаю, что она очень скоро возникнет. Как только провалятся твои мирные переговоры! — повысил голос Сергей.
   — Хорошо, — процедил Максим. — А насчет того, чтобы все решения согласовывать со мной, ничего в приказе не было?
   — Было, — откликнулся Булаев, глядя себе под ноги.
   — Ну, так и помни об этом. Ты уже начинал с самых крайних мер. Я думаю, хватит. А, Серёга?
   Булаев посмотрел исподлобья и ничего не сказал.
   — Да не дуйся ты! — миролюбиво улыбнулся Соколов. — Я тебе обещаю: выкрутимся. И никого даже не разжалуют!
 
   Возле дома торговца Мериба трудно было не заметить ещё издалека странного оживления: люди толпились у ворот и что-то возбуждённо обсуждали.
   — Не нравится мне это столпотворение, — сказал Сергей.
   — Правильно, в дом не пойдём, выясним для начала у зевак, что происходит.
   То, что они узнали, привело в ужас обоих.
   Известие о похищении магического зеркала из храма быстро облетело весь город. Жрецы сбились с ног, разыскивая вора. И тут хитрый Мериб решил выслужиться. Он пришёл в храм и рассказал, что у него в доме живут странные постояльцы: занимаются магией, делают волшебные эликсиры, произносят над ними заклинания… Не иначе, эти двое специально приехали в столицу, чтобы завладеть магическим зеркалом для своих тайных мистерий.
   Торговец неспроста выдумал всё это. Он давно положил глаз на небольшой ларец в комнате постояльцев. Там хранились удивительные сокровища: больше десяти флакончиков с изысканными ароматами, необычные браслеты, кольца и, что самое ценное, из-за чего, собственно, торговец и затеял эту авантюру, небольшой нож, лезвие которого было сделано из очень дорогого и редкого материала — железа. Только у фараона был кинжал с железным лезвием. Иметь такое сокровище — поистине великое счастье! Ведь изделия из железа ценились в Та-Кемет намного дороже золотых.
   Мериб занимался торговлей далеко не первый год и за жизнь свою повидался со многими людьми, приходившими в Египет из самых разных уголков земли. Один такой человек из далекой северной страны (наши герои XXI века назвали бы её Арменией) и рассказал как-то торговцу откуда берется железо и почему оно такое дорогое.
   В Египте знали только самородное железо. А оно, и вправду, встречается реже, чем золото. Ведь этот металл слишком быстро окисляется на воздухе. Вот почему большая часть самородного железа имеет метеоритное происхождение — в космосе кислорода нет. Египтяне догадывались об этом и называли железо «би-ни-пет» — «небесным металлом». Впрочем, причина могла быть и другой: цвет его серо-голубой напоминал о небе. Однако и по-армянски железо — «яркат» — означает «капнувшее с неба». По одной из распространенных версий именно армяне первыми научились получать железо из руды. По другой версии, черную металлургию примерно в те же годы придумали хетты. И те, и другие тайну изготовления самого твёрдого металла хранили в строжайшем секрете. Так на смену бронзовому веку во втором тысячелетии до нашей эры пришел железный.
   Железные руды — основные среди них — магнитный, бурый и красный железняк — это по своему химическому составу оксиды, гидроксиды и сульфиды. Собственно, главной задачей древних металлургов было придумать, как же убрать из соединения кислород и получить чистое железо? Найденный тогда способ, по существу, используется и по сей день. Руду перемешивали с древесным углем и поджигали. Углерод, имеющий более высокую степень окисления, оттягивал кислород на себя, образуя легко летучий углекислый газ, а железо освобождалось, образуя рыхлую массу — крицу или сварочное железо.
   Самые первые печи для выплавки железа имели вид трубы и назывались сыродутыми. Устанавливали их прямо на земле, как правило, на склонах оврагов, чтобы ветер поддерживал горение угля. Сварочное железо представляло собой металл с включениями шлака — углерода и примесей, перешедших из руды. В процессе ковки, куски шлака отваливались, и под молотом оставалось железо, пронизанное, однако, шлаковыми нитями. Так естественным образом выплавляемое железо обязательно содержало углерод. Пытаясь освободить металл от примесей, древние металлурги заметили, что чистое железо обладает гораздо худшими свойствами, чем его сплавы с углеродом. Так появились различные стали и чугуны, используемые во всем мире по сей день.
   Потом на смену сыродутым печам пришли домницы в виде «вольчьих ям» или надземных построек со специальными мехами, нагнетавшими воздух в горны и, наконец, большие домны. Разные народы изобретали свои добавки к соединениям железа с углеродом, свои методы выплавки, и создавали уникальные по твёрдости и прочности материалы: дамасская сталь, булатные сабли, толедские клинки, миланские доспехи… Многие из этих секретов не раскрыты до сих пор.
   Железо — четвертый по распространенности элемент нашей планеты и первый среди металлов. Однако добыча и обработка его для древних племен была совсем не простым делом. В Египте времен Тутанхамона этот такой обыденный для нас металл был действительно настоящей драгоценностью.
   Торговец Мериб отлично знал, что обладателем железных предметов мог быть только очень и очень богатый человек, практически равный великому владыке Двух Земель.
 
   И вот однажды вельмож не было дома. (Это случилось в тот самый вечер, когда они ушли в разрушенный храм). Торговец из чистого любопытства зашёл к ним в комнату и открыл ларец, где, по его предположениям, хранились самые ценные вещи. Увидев железный нож, он так и замер в восхищении! Вот то, что не сравнить ни с какими ценностями! Вот то, о чем мечтает каждый! Мериб просто заболел этим клинком. Однако украсть его было бы слишком опасно. И он решил пуститься во все тяжкие, но во что бы то ни стало завладеть сокровищем.
   Случай помог ему осуществить эти намерения. Услышав о пропаже магического зеркала, торговец сразу понял, как надо действовать. Стоило вельможам уйти (на этот раз в дом Джедхора), он побежал к жрецам и обвинил постояльцев в краже великой святыни. Жрецы без промедления отправились к дому Мериба и стали поджидать воров, которых должны были схватить прямо на входе. А торговец тем временем уже взял ларец из комнаты и надёжно спрятал его. Таинственных вельмож теперь непременно посадят в тюрьму и, вернее всего, очень скоро казнят, а он, Мериб, будет владельцем бесценного клинка и всего остального! И уже никто не отнимет у него похищенного сокровища!
   Максим и Сергей сразу подумали, что это козни Джедхора и замечательной троицы их современников. Ведь кто ещё, кроме них, был способен похитить зеркало, а потом подговорить Мериба свалить всё на его постояльцев. А самому торговцу зачем было оговаривать людей, так щедро заплативших за постой? Им как-то в голову не пришло, что человеческая жизнь — ничто в сравнении со стальным клинком, лежащим в шкатулке. Хотя могли бы и сообразить — всё-таки проходили кое-какую подготовку по истории Египта. Однако совсем другие мысли занимали их в тот момент…
   — Что теперь будем делать? — растерянно спросил Сергей.
   — Приказывай, командир, — довольно нелюбезно отозвался Максим.
   — Я думаю, надо сматываться, — решил Булаев. — Иначе отдадут на съедение крокодилам.
   — А как же задание, товарищ капитан?! — невинным голосом поинтересовался Максим.
   — Уноси ноги подальше, а там решим. Главное, не останавливайся.
   — Логично, — согласился Максим. — Но не рванёшь же ты прямо с этого места домой в Москву. Начальство нас не поймет.
   — Я этого и не говорил. Уносить ноги — не значит «улетать». Ты шагай, шагай быстрее! Отсидимся где-нибудь на окраине, подумаем… У тебя есть план?
   — А мой план не меняется: всё равно переговоры. Надо переправиться на левый берег — сегодня все будут там — и попробовать ближе к вечеру войти в контакт с визирем Аи. Только с его помощью у нас есть шанс организовать серьезную встречу с этой троицей хитрецов. Расскажем Аи, кто на самом деле похитил зеркало, вот тогда и начнём снова диктовать им свои условия.
   — Как-то у тебя всё очень сложно получается, — проворчал Булаев, — я уже не верю, что из этого выйдет толк.
   — Но пробовать-то надо! Тем более что у нас есть большое преимущество в сравнении с этими самодеятельными артистами. Мы можем покинуть прошлое в любой момент. Главное не отходить друг от друга и всегда держать прибор наготове.
   — Это я помню, — буркнул Сергей. — Пошли быстрее. Мне кажется, кто-то уже пытается увязаться за нами.
   Свернув в боковую улочку, они прибавили шагу, едва не переходя на бег.

Глава 53
ПРОВОДЫ В ЦАРСТВО ВЕЧНОСТИ

   Рядом с храмом Амона в небольшом здании, называемом павильоном смерти, жрецы-бальзамировщики в течение семидесяти дней тщательно подготавливали тело умершего фараона к загробной жизни. Все внутренности были вынуты, забальзамированы и уложены в специальные сосуды — канопы. Лишь сердце оставалось в теле владыки. Именно оно должно было решить судьбу правителя в Царстве мёртвых перед судом Осириса. Если сердце окажется неотягощённым грехами, оно будет легче страусового пёрышка богини истины Маат, и тогда почивший фараон смело вступит в Царство мёртвых, где нет горестей и печалей — только бесконечная радость вечного существования.
   Мумию правителя завернули в льняные пелёны, пропитанные камедью и смолами. Сто сорок два предмета были проложены между слоями бинтов. Это были кольца, амулеты, броши, нагрудные украшения, пояса, цепочки, ожерелья. На каждой вещи было выгравировано имя умершего, чтобы при переходе в иной мир он мог легко узнать её. Все предметы имели особый смысл.
   Так называемый сердечный скарабей — защищал сердце. Браслеты и ожерелья в виде змеи и коршуна — говорили о том, что перед судом Осириса предстанет великий владыка. Украшения с Глазом Хора, сделанные из чистого голубого лазурита или красной яшмы и оправленные в золото — помогали усопшему беспрепятственно взойти на солнечную ладью бога Ра и путешествовать на ней по загробному миру вместе с другими богами. Амулет в виде колонны Джед — связывал усопшего с Осирисом, а амулет с изображением Анубиса — давал почившему человеку покровительство могущественного бога мёртвых. Анубис помогал пройти все испытания, перед тем как предстать перед судом Осириса.
   Были среди предметов и два кинжала в золотых ножнах: у одного лезвие золотое, у другого — железное. С помощью этих кинжалов умерший мог поразить всех демонов на своём пути. Кинжал, сделанный целиком из золота, лежал вдоль правого бедра мумии, а другой, бесценный, с железным лезвием и набалдашником из горного хрусталя был заткнут за пояс, тоже золотой. Ножны тоже изготовили из золота — в виде изящного пальмового листа.
   Ещё один очень важный атрибут положили у ног мумии, прежде чем завёрнуть её в льняные пелёны, — «Книгу мёртвых», где были написаны все заклинания и молитвы, открывающие двери подземного царства и помогающие преодолевать опасности на пути к палате Двух Истин.
   Завернув мумию в пелёны и поместив обереги между бинтами, жрецы обернули её ещё раз в большое льняное полотно, на голову надели колпак, имитирующий головной убор Осириса, а затем медленно и осторожно опустили на лицо золотую маску, повторяющую черты усопшего фараона. Брови и веки на золотой маске были выполнены из тёмно-синего стекла, белки глаз — из светлого полупрозрачного алебастра, зрачки — из чёрного обсидиана. Полосатый платок-немес — царский головной убор — на золотой маске был украшен вставками из голубого стекла, а коршун и кобра на лбу — символы царской власти — лазуритом, обсидианом и яшмой. Оканчивалась маска широким воротником в виде нагрудного ожерелья из цельного листа золота, украшенного разноцветными камнями: кварцем, лазуритом, полевым шпатом, а на плече оно крепилось застёжкой, в виде головы сокола. Золотая маска и нагрудное ожерелье были сделаны настолько искусно, что в первый момент казалось: на золочёном ложе лежит живой фараон. Лицо его выражало полное спокойствие и умиротворение, будто правитель без тени горести отправляется в Царство мёртвых, обретая долгожданную вечную жизнь среди богов.
   Надев на мумию золотую маску и ожерелье, жрецы приступили к другой, не менее важной работе. На льняную ткань, в которую было завёрнуто тело, они пришили символ царской власти — две золотые руки, сложенные на груди и держащие посох и цеп Осириса, ведь фараон являлся при жизни божественным созданием а, следовательно, после смерти становился Осирисом. Рядом жрецы прикрепили пектораль, где изображалась птица-душа Ка с распростёртыми крыльями и головой человека. Наконец, всё тело мумии они обложили тяжёлыми золотыми полосами с религиозными надписями из «Книги мёртвых», посвящёнными возрождению царя, и скрепили их между собой нитками из бус.
   Итак, тело фараона было подготовлено. Жрецы аккуратно перевезли мумию в царский дворец и возложили на золотое ложе, чтобы вдова совершила последний обряд оплакивания перед погребением.
   В своём большом дворце на левом берегу безутешная Анхесенамон оплакивала усопшего мужа. Целый день и всю ночь просидела она в ногах мумии правителя, плача и произнося молитвы о воскрешении фараона в загробном мире. Она исполняла роль Исиды у тела Осириса. Другая представительница царской семьи стояла в изголовье золочёного ложа, на котором покоилась мумия, и воплощала собой Нефтиду, сестру Осириса.
   На рассвете в день похорон в комнату оплакивания вошли жрецы, неся на плечах три саркофага, по форме напоминающих тело человека с лицом почившего правителя. Со скорбными песнями и молитвами они уложили мумию сначала в саркофаг, сделанный из чистого золота, затем поместили его в другой, из позолоченного дерева, а тот, в свою очередь, в самый больший саркофаг — тоже из дерева с золотой инкрустацией. Анхесенамон во время этого ритуала громко плакала, припадая к ногам умершего мужа. Лицо её выражало безутешное горе и скорбь, ведь она в последний раз разговаривала с Тутанхамоном, который, увы, уже не слышал её:
   «Я — твоя жена, о, Великий Владыка, не покидай меня! О, мой брат, о, мой супруг, о мой друг, не уходи, останься на месте своём! Не удаляйся от меня! Ты, любивший меня, почему ты ушёл так рано? Почему ты молчишь и не говоришь ни слова?..»
   Жрецы, выражая величественное смирение, продолжали делать своё дело и, казалось, совсем не обращали внимания на стенания вдовы. Они вынесли тройной саркофаг и поместили его на похоронные дроги в форме ладьи под огромным балдахином. Ладья стояла на салазках, и два буйвола под заунывное пение и чтение молитв повезли салазки к заупокойному храму. Группа из двенадцати человек, наиболее близких к царю и называемых друзьями владыки, подталкивали салазки. Впереди шли жрецы, а позади саней следовала многолюдная процессия, которая несла погребальную утварь, еду для трапезы и четыре канопа с внутренностями фараона. Анхесенамон вместе с другими женщинами, приближёнными царской супруги, следовала отдельно. Завершали процессию вельможи и знатные сановники, среди которых был и Джедхор, а с ним Апуи, Саша, Аня и Ваня.