Страница:
– Ровнее гребите! – раздраженно отреагировал Виталий Сергеевич.
– Так это… – ошарашенно указал пальцем в бородатого «водяного» один из гребцов. – Посмотрите…
И в этот самый момент отец Василий подтянулся и уперся ногами в борт. Лодку качнуло. -…твою мать! – удивленно выругался Виталий Сергеевич. – Это кто тут?..
И в тот самый момент, когда их глаза встретились, отец Василий повторил маневр, и Виталий Сергеевич пошатнулся и с коротким вскриком рухнул в воду рядом с ним. Священник удовлетворенно крякнул и полез на борт.
Лишенные «руководящей и направляющей силы» гребцы оторопело смотрели на мокрого, заросшего бородой по самые глаза мужика в черных носках, просторных семейных трусах и белой рубашке навыпуск. Они и понятия не имели, ни кто это, ни что теперь делать.
– Подвиньтесь, ребята, – угостил отец Василий одного оплеухой, и тот со сдавленным криком последовал за шефом.
Второй недоуменно взирал на все это, а потом потянулся к кобуре, но сделать ничего не успел.
– И ты, голубчик, – отправил второго по тому же адресу священник, распрямился и махнул беглецам. – Эй, мужики! Так далеко вам не уйти!
– Батюшка?! – с удивлением и одновременно облегчением опустили весла Санька и Андрей Макарович. – А вы что тут делаете?
– Ну-ка, давайте ко мне! – распорядился отец Василий и сел на весла, чтобы подгрести поближе, но ему пришлось тут же вытаскивать весла из уключин, чтобы отогнать норовящих приклеиться к лодке, словно рыбы-прилипалы к акуле, мокрых, отплевывающих пахнущую мазутом и тухлой рыбой волжскую воду милиционеров.
– Зачем? – крикнул не понявший замысла Макарыч.
– Затем! – отрубил отец Василий и еще раз ткнул веслом в грудь самого настырного «прилипалы» – Виталия Сергеевича.
– Отец Василий! – отдышливо возмутился тот. – Немедленно прекратите… этот произвол… и сдайте… транспортное средство… властям! – Но под угрозой еще одного тычка веслом борт лодки отпустил.
Священник быстренько вставил весло в уключину и стал грести как можно быстрее.
С этого момента они перераспределились: отец Василий в трусах, носках и рубашке с женщинами и Сережей на первой лодке, а Роман, Макарыч и Санька сзади, на второй. Священник греб в четверть силы, чтобы не перегружать задыхающегося от напряжения Сережу, а потому «преследующим» их Макарычу и Саньке все время приходилось останавливаться и ждать, когда дистанция увеличится до запланированных размеров.
Это выводило торопящихся на остров Песчаный мужиков из душевного равновесия, но когда вдали послышался звук мотора, те были вынуждены признать: поп знал, что предлагал.
– Немедленно прекратить движение! – прогудели с катера в громкоговоритель, и белая махина начала сбрасывать ход.
– А вот хрен вам! – отозвался отец Василий и принялся бурно имитировать попытку уйти от погони.
Лодку беспорядочно закрутило на месте.
– Не стрелять! – приподнялся из-за весел и властно махнул рукой камуфлированный, а потому вполне вызывающий доверие преследователей Пасюк. – У них заложники!
На катере как-то замешкались. Такая ситуация для заштатного, глубоко провинциального Усть-Кудеяра была в новинку.
Там, далеко позади, как раз выбирались на берег Виталий Сергеевич со товарищи, но они уже ничего не успевали: ни позвонить по мобильному, ни отнять еще одно плавсредство – рыбаков от берега словно ветром отогнало.
Роман и Санька налегли на весла, лодка стукнулась о катер, и Андрей Макарович молодцевато вскочил на борт присланного на подмогу судна.
– Кто старший?
– Старший лейтенант Бураков! – представился молодой мужчина в серой милицейской униформе и протянул Макарычу руку.
– А я Пасюк. Андрей Макарович, – с чувством потряс протянутую руку бывший рубоповец и, заметив удивление в глазах старшего лейтенанта, задорно рассмеялся. – Да-да, тот самый! Вы не ошиблись!
– Но ведь… это… – начал старлей.
– Вот именно! – подтвердил Макарыч, легко и даже как-то весело скинул милиционера за борт и повернулся к своим. – На абордаж! Пленных не брать!
– Есть пленных не брать! – поддержал его Санька.
Отец Василий смотрел, как один за другим сигают в теплую волжскую воду рулевой, моторист и два милиционера, и удовлетворенно засмеялся. Что бы там ни говорили о непрофессионализме провинциальной милиции, а идет она в первую очередь от банального недостатка в настоящих боевых задачах. И слава богу, что это так! Священник совершенно искренне желал всем этим милым, сплевывающим волжскую воду ребятам как можно дольше не сталкиваться на службе с тем, с чем приходилось в свое время сталкиваться ему.
Они с Сережей подгребли к катеру, помогли забраться на борт Катерине и Евгении, залезли сами и помахали остающейся в воде милицейской «подмоге» рукой.
– Счастливо оставаться! Лодки рыбакам вернуть не забудьте!
Санька упал на место моториста, Макарыч властно махнул рукой, и катер, мощно рассекая волны, понесся в сторону знаменитого, с лучшими на всю округу базами отдыха и домом рыбака на самом высоком месте острова Песчаный.
– Молодец, батюшка! – преодолевая рев двигателя, кричал священнику в ухо Макарыч. – Честно говорю, мы бы одни, без тебя, не управились бы!
Отец Василий не возражал, но смотрел назад. Где-то там, в густых зарослях ивняка у старого причала, остались дожидаться его возвращения жена и сынишка. А он даже не знал, как повернется его судьба.
Зазвонил брошенный на скамейке сотовый телефон, и Макарыч поднял трубку.
– Так поздно, Виталий Сергеевич! – весело откликнулся он. – Нас уже на борт подняли… Да-да, совершенно верно. Старший лейтенант Бураков? Нет, трубку передать невозможно: мы его на весельную лодку пересадили… Ответим?
Макарыч повернулся к отцу Василию.
– Слышь, батюшка, Виталий Сергеевич говорит, что мы за все ответим. Что ему сказать?
– Скажи ему, что честного человека запугать сложно, – приосанившись, кивнул священник.
– Слышь, Виталий Сергеевич, – снова прижал телефонную трубку к уху Андрей Макарович. – Батюшка говорит, а не пошел бы ты на три советские буквы?!
До острова с характерным названием Песчаный они домчались минуты за полторы, не более. Санька уже на подходе заглушил двигатель, и все равно через несколько секунд катер, проламывая серебристым носом попавшиеся на пути хлипкие и как-то не по уму понаставленные мостки и распугивая пловцов, с хрустом выскочил на пологий песчаный берег.
Женщины завизжали, что-то гневное закричали с берега не слишком трезвые отдыхающие, но беглецам долго рассусоливать было некогда. Они спрыгнули на берег сами, спустили на твердую землю своих дам и, пробившись через моментально сгрудившихся возле катера зевак, бегом направились в глубь острова.
– Где он, как ты думаешь? – крикнул Санька Макарычу.
– А бес их знает! Давай все проверять! – отмахнулся майор.
Только сейчас до них дошло, что на Песчаном по меньшей мере три турбазы, и где именно искать Гравера, совершенно неясно.
– Дом рыбака надо проверить! – вмешался в дискуссию задыхающийся от быстрого бега отец Василий. – Вся крутизна там оттягивается!
– Точно! – поддержал священника Роман Григорьевич. – Если Гравер действительно ни от кого не прячется, он может быть там…
Неторопливо идущий навстречу мужик в цветастых плавках кинул на Романа острый, внимательный взгляд, затем, настороженный, в сторону камуфлированного Макарыча, и в следующий миг Санька бросился на него и повалил на землю.
– Где Гравер?! Говори, сука! – заорал он.
Это была чистой воды импровизация, что называется, «выстрел наугад», но прием сработал: мужик совершенно непроизвольно кинулся в «отказную»:
– Откуда мне знать?!
Уже в следующую секунду он понял, что совершил прокол: даже саму кличку Гравера знали немногие. Глаза мужика забегали, заметались, и тогда на него навалились Макарыч и отец Василий. Они сдвинули Саньку в сторону и рывком подняли мужика на ноги.
– Нам надо срочно перетереть с Гравером! Давай, не запирайся! Где он?
Мужик сглотнул, бросил на Макарыча затравленный взгляд, и стало окончательно ясно: он знает, о ком идет речь.
– Ладно! Не хочешь, не говори! – втиснулся между священником и Макарычем Санька. – Ты нам скажи хотя бы, как на его людей выйти, нас потом сведут…
Санька сказал это настолько дружелюбно и заинтересованно, что и без того выпавший в прострацию от внезапного нападения мужик совершенно потерял самоконтроль.
– На базе попробуйте…
– На какой базе?
Мужик нахмурился и сжал губы: там, под черепной коробкой, бродили самые противоречивые мысли. Трудно сказать, знал ли он, что Гравер теперь ни от кого не прячется, но то, что за язык можно пострадать, определенно понимал, как, впрочем, и то, что и так уже сказал лишнее.
– Слышь, православный, – умоляюще посмотрел на него отец Василий. – Не время выпендриваться! Хорошие люди могут пострадать! А уж Гравер в первую очередь! Скажи, где его искать, вот те крест, дальше нас твои слова не уйдут! Да и не знаем мы тебя! Скажи, друг!
Мужик глянул на странного бородатого мужика в черных носках, цветных семейных трусах и белой, прилипшей к телу рубашке. Он явно понимал, что это вряд ли мент… Но сказать правду все равно боялся.
– Значит, так, – распорядился отец Василий. – Потащили его по всем базам подряд, а когда найдем, скажем, что это он дорогу показал.
В глазах мужика застыл ужас.
– На «Энергетике» он! – судорожно выдохнул бедолага и дернулся. – А теперь отпустите…
– Базара нет, мужик, – сразу отпустили его Макарыч и Санька. – Нам лишь бы Гравер на месте был…
– Будет, – мрачно отозвался мужик и бочком-бочком, все более набирая скорость, двинулся прочь.
Он явно не был бандитом, но так же хорошо было видно: он имел к этой шайке-лейке какое-то отношение; возможно, был кем-то из обслуги и теперь не мог решить, что ему делать: попытаться предупредить Гравера или срочно отсюда свалить. И, похоже, побеждало второе…
Турбаза местных энергетиков располагалась на той стороне острова. Санька побежал вперед и быстро оторвался от остальных. Запыхавшийся Роман как-то поотстал, и в конце концов Макарыч и поп оставили все семейство Якубовых дожидаться их возле летнего кафе, а сами помчались догонять лейтенанта. Но нагнать его смогли только у турбазы.
Санька уже вовсю воевал с охраной.
– Мне Гравер нужен! – орал он. – Срочно!
– А ты кто такой?! И на хрена тебе Гравер? – не пускали его на охраняемую территорию бугристые от мускулов качки.
– Это вас не касается, – подбежал Макарыч. – Быстро мне Гравера!
Качки вгляделись в Андрея Макаровича, узнали, охнули, и один тут же побежал к стоящему неподалеку белому корпусу – докладывать, а второй перекрыл своим широким туловищем проход, готовый умереть, но не пропустить самого известного рубоповца Усть-Кудеяра. В принципе, обойти его или даже пройти сквозь было возможно, и он это понимал, но в данный момент дополнительные телодвижения для обеих сторон были излишни.
Отец Василий нагнулся, уперся руками в колени и начал приводить дыхание в порядок: так быстро он уже не бегал давно. И только теперь понял, сколь нелепо выглядит в этих своих носках, семейных трусах и просторной белой рубахе. Но додумать эту печальную мысль священник не успел: прямо к ним, на ходу снимая с поясов дубинки, электрошокеры и наручники, бежало человек восемь молодых, крепких парней в камуфляже.
– Мать вашу! – охнул Макарыч. – Ну, не доходит, блин, до мужиков! – И мощно задвинул застывшему рядом с ним охраннику под дых – все ж на одного противника будет меньше.
Однако охрана вступать в бой не собиралась. Ощетинившуюся троицу обступили со всех сторон и, подталкивая концами дубинок, повели к зарослям ивняка в стороне от дороги.
– Как думаешь, что Гравер им скажет, когда узнает? – демонстративно поинтересовался у Макарыча Санька.
– Что-нибудь ласковое, – усмехнулся майор РУБОПа. – Знаешь, из области секса и любви, а может быть, и не только скажет, но и продемонстрирует… на особо привлекательных.
Охранники насторожились, но промолчали.
– Хорош! – распорядился старший охраны, и сопровождение встало как вкопанное на маленьком вытоптанном пятачке меж зарослей ивняка и шиповника.
– Зачем пришел? – уперев руки в боки, встал напротив Макарыча старший: он явно знал товарища майора.
– По делу.
– У нас с тобой никаких дел быть не может.
– У тебя со мной не может, – согласился майор. – Мелковат ты, братец. А вот у Гравера очень даже может. Если он, конечно, шкурой своей дорожит.
– Ты че, мусор, угрожаешь? – криво усмехнулся старший.
– Упаси бог! – рассмеялся Андрей Макарович. – И в мыслях не было! Тем более что я сейчас не на службе…
– Не понял! – нахмурился старший. – Когда это ты не на службе бываешь!
– Уволен я, мил друг, вот как! – уже не скрывая раздражения, выкрикнул Андрей Макарович. – И не просто уволен! А если ты и дальше время будешь тянуть, то и тебя уволят! Это ты понять в состоянии?!
Старший охраны тряхнул головой, но, похоже, Макарыч его переоценил – ну никак не доходило до мужика!
Санька глянул на отца Василия, на Макарыча, затем быстро окинул взглядом охрану и, изо всех сил двинув того, что стоял позади него, локтем под ребра, рванул прочь. Охрана инстинктивно метнулась за ним, и тогда настала очередь Макарыча: рубоповец сунул своим чугунным кулаком в челюсть зачарованно смотрящему вслед Саньке молодому охраннику и побежал в противоположную сторону.
– Держи их! – заорал старший. – Держи-и!
Охрана бросилась в разные стороны – догонять, и тогда в дело включился отец Василий. Он деловито рубанул по шее старшего и, подмигнув единственному оставшемуся на пятачке совершенно опешившему от такой наглости молодому охраннику, легкой трусцой побежал в сторону белого корпуса турбазы «Энергетик».
«Пусть не Гравер, но кто-то из приближенных к нему здесь быть должен! – думал священник. – Да, и не все, наверное, такие тупые, как этот старший охраны…»
Он подбежал к корпусу, почти без усилий прорвался сквозь последний пост, совершенно не готовый к столь наглому нападению странного, заросшего мужика в трусах и рубашке, и помчался по широкому, залитому светом коридору.
– Гравер! – громко крикнул он. – Где ты, Гравер?!
Гулко отразилось от стен эхо, из одной двери выскочил заспанный татуированный мужик, из другой – поправляющая задранную юбку горничная, но авторитет не откликался.
Отец Василий понятия не имел, как пройдут переговоры, хотя, возможно, Гравер, в обмен на информацию о разрешении устранить его, и расскажет, кто и почему распорядился заказать Саньку Мальцева. А может, и не расскажет… «Тогда придется применить силу», – неохотно подумал священник.
– Гравер! – еще раз позвал он, и в этот миг где-то на улице хлопнули один за другим два выстрела.
Священник резко остановился, пытаясь определить, где стреляют. Раздался еще один выстрел, затем еще два… «А если это по Саньке? – подумал отец Василий, и его сердце заколотилось чаще. – Не дай бог!» Он стремительно пробежал ко второму выходу и остановился.
Беспощадно светило яркое летнее солнце, пахло речной водой и вяленой рыбой, и весь мир был наполнен истомой и покоем… если бы не только что прогремевшие выстрелы. Ивовые ветви у тропинки зашевелились, и на дорожку вывалился… окровавленный Гравер.
Священник кинулся к авторитету. Тот зажимал бок рукой, его шатало, но глаза были ясны и наполнены решимостью и гневом.
– В сторону, поп! – распорядился Гравер и кинулся к зданию турбазы, но священник мягко перехватил его за шею и потащил в заросли ивняка.
– Тихо, Гравер, тихо! – яростно прошептал он. – Не время крутого из себя строить!
– Пус-сти! – прихрипел Гравер, и в следующий миг раздалось еще несколько хлопков, и на них посыпались тонкие ивовые ветки – по Граверу снова начали стрелять.
Отец Василий подхватил Гравера и, преодолевая сопротивление, поволок его подальше от этого места. В отличие от самого авторитета он понимал, что корпус турбазы ни для кого теперь не защита – найдут и кончат.
– Пусти, поп! – вырывался авторитет. – Пусти, я сказал!
– Сдохнуть хочешь? – поинтересовался священник. – Не ерепенься, тебя заказали, Гравер… Сдали и заказали.
– Кто?
– Виталий Сергеевич, – не стал скрывать отец Василий.
– Брешешь! – морщась от боли, возразил Гравер.
– Мне незачем врать. Я это сегодня своими ушами слышал.
Они выскочили из ивняка на тропинку, и священник огляделся. Справа виднелась Волга, а слева тропинка делала зигзаг и уходила в зеленые заросли.
– Куда тебя зацепило? – повернулся отец Василий к авторитету.
– Здесь… вот… в бок… – Гравер, похоже, уже терял контроль над сознанием.
Отец Василий пригляделся: мужик истекал кровью – по крайней мере, песок под ним пропитывался моментально. «Надо к врачам! – понял он. – И срочно!» Он повернул влево и по возможности быстро потащил Гравера по тропинке. Где-то неподалеку должен быть бар; вряд ли убийцы, кто бы они ни были, будут расстреливать авторитета на людях, не те времена. А там рядом медпункт.
– Слышь, Гравер, кто Саньку Мальцева распорядился заказать? – задыхаясь от тяжести и быстрого хода, спросил он.
– Тебя… не… касается.
– Уже касается. Давай говори, Гравер, нам с тобой поздно в казаки-разбойники играть…
Авторитет тихо рассмеялся и тут же застонал от боли.
– Достал ты меня поп… своей простотой.
Впереди показалась ярко освещенная солнцем песчаная поляна, а посреди нее стоял тот самый бар, возле которого они оставили семейство Якубовых. Но ни Романа Григорьевича, ни Сережи, ни женщин видать не было. Здесь вообще не было ни одного человека, и это было странно. Священник огляделся по сторонам, пытаясь отыскать взглядом медпункт, – то, что он где-то здесь, отец Василий прекрасно помнил.
– Сюда давай! – яростно прошептали ему из кустов. – Давай, батюшка, быстрее сюда!
Священник оглянулся: это был Макарыч. Он пригнулся, втащил в кусты свою ношу и уложил Гравера на песок. Санька тоже оказался здесь.
– Кровью истекает, – покачал священник головой. – Надо к врачам оттащить…
– Да… блин! – согласился Макарыч. – Только нельзя сейчас в медпункт… не пробьемся.
– Почему?
– А во-он, за баром человечек сидит, видишь?
Священник вгляделся. За стойкой бара и впрямь прятался человек, не похожий на бармена.
– Они здесь метров на двести все оцепили, даже бар прикрыли, – тихо произнес Макарыч и наклонился к авторитету. – Слышь, Гравер, кто моего лейтенанта заказал? Мне сказали, что ты, но мне что-то не верится… Давай, не молчи!
– Ну, вы меня конкретно достали со своим лейтенантом… – слабо улыбнулся Гравер. – Смотри, Гравер! – наклонился над ним Санька. – Это я, Мальцев! Узнаешь? Хоть мне скажи, чья это затея?
Это был самый странный допрос, который священнику довелось увидеть за всю свою жизнь. Они не успели встретиться с Гравером до покушения, а потому даже не могли торговаться: дескать, мы тебе о том, кто тебя заказал, а ты нам о том, кто Мальцева… Они даже не могли на него надавить, потому что Гравер определенно отходил и явно это понимал.
– Мещерякова спроси… – улыбнулся Гравер, дернулся и замер, уставясь остекленевшими глазами в голубое летнее небо.
Священник перекрестился.
– Он что, помер? – возмутился Макарыч и затряс мертвое тело за плечо. – Эй, урка! Ты нам еще не все сказал! Эй!
– Хватит, Андрей Макарович, – остановил своего бывшего шефа Санька. – Все кончилось. Теперь надо самим отсюда выбираться…
Первым делом отец Василий снял с себя носки и повязал рубаху на чреслах, чтобы не слишком выделяться среди прочих. Затем они вышли за пределы оцепленной ребятами в штатском зоны. Затем нашли среди возмущенных изгнанием из бара отдыхающих семейство Якубовых. Затем, стараясь не выходить на открытое пространство, быстро прошли к лодочной станции. Но уехать не смогли. Возле посадочного мостика стояли все те же прекрасно узнаваемые «ребята в штатском».
– Блин, что делать, а? – досадливо прошипел Макарыч.
– Они нас не выпустят… – покачал головой Санька.
– Правильно, – подтвердил Роман. – Они же знают, что мы на острове.
– Могут и облаву сделать, – жалобным голосом предположил Сережа.
– Но вы что-нибудь придумаете? А, мальчики? – с надеждой посмотрела в сторону рубоповцев Евгения.
Отец Василий почесал затылок. Будь он один, он бы рискнул попробовать вплавь.
– Вплавь можно, – не утерпел-таки он. – Все ж лучше, чем под облаву попасть…
Женщины и Сережа испуганно переглянулись.
– Ты что, батюшка, на солнце перегрелся? – с подозрением уставился на священника Макарыч. – Это же Волга!
– Я переплывал, – скромно потупился отец Василий.
– И я, – поддержал его Санька. – Правда, на последних десяти метрах чуть не утоп… – Он тихо рассмеялся. – От радости, что сумел.
– Вы, мальчики, как хотите, – решительно покачала головой Евгения. – А я в воду не полезу.
– И я не доплыву, – поддержала маму Катерина.
Священник задумался. Склонять женщин на такую авантюру было безответственно, но и оставаться на острове нельзя. В том, что люди Виталия Сергеевича произведут самое детальное прочесывание местности, он не сомневался ни секунды. Но кое-что отец Василий предложить мог: когда-то давно ему довелось исследовать этот остров достаточно подробно.
– Тогда не будем терять времени, – вздохнул он. – Пошли в камыши. День пересидим, а там видно будет…
Все так же скрываясь в ивовых дебрях, они миновали кафе и турбазу «Энергетик», тщательно, десятой дорогой, обошли место, где лежало бездыханное тело Гравера, пересекли небольшой открытый участок и оказались в зоне дикого пляжа. Здесь бесчисленные песчаные площадки чередовались со столь же бесчисленными зарослями шиповника, краснотала и камыша, а народ встречался все реже и реже.
Они успели наткнуться на пляж с десятком совершенно голых людей самого разного возраста, спугнули пять или шесть юных парочек, как на грех, в самый неподходящий момент, осторожно миновали четверку сосредоточенно играющих в карты татуированных парней, и в конце концов приятный мелкий песочек закончился и потянулись топкие, гнилые места.
Женщины, то и дело наступающие на что-нибудь скользкое и противное, стали повизгивать, но мужчинам сразу полегчало: в таких дебрях и отсидеться можно: народу нет, а значит, и растрепать о них никто не сможет…
– Слышь, Андрей Макарович, а почему он сказал про Мещерякова? – вспомнил предсмертные слова Гравера Санька.
– А я знаю? – отозвался Макарыч. – Погнал, наверное, или куражился.
– Нет, – не согласился с ним священник. – Ты его глаза видел?
– И что?
– Он не лгал. Перед смертью вообще крайне редко лгут. А он знал, что умирает…
– Граверу солгать, как два пальца… облизать, – вздохнул майор. – Хотя, если честно, я Мещерякову никогда не верил, скользкий тип…
– Мещеряков, конечно, зануда, – согласился Санька. – Но чтобы заказать милиционера? Нет, здесь что-то не так…
Они дружно, один за другим погрузились в теплую воду и побрели сквозь водоросли и осоку. Женщины стали взвизгивать чаще.
– По-любому расспросить его надо, – вздохнул Макарыч, с полминуты помолчал и добавил: – Ох, не нравится мне, когда менты друг другу глотки норовят порвать да еще по наводке братвы!
Все молча согласились.
Они шли около сорока минут, пока бесчисленные, примыкающие к Песчаному островки не закончились, а впереди не остались только бескрайние камышовые заросли.
– Ну что, мужики, привал? – бодрячески предложил Роман Григорьевич.
– Какой привал?! – возмутились дамы. – Мы что, так и будем по самую грудь в воде стоять?
– Рано привал делать, – покачал головой священник. – Тут немного дальше еще один островок есть. Там и встанем.
На него посмотрели с явным недоверием, но отец Василий знал, что говорит. Там впереди действительно был еще один, совсем небольшой островок, если не смыло паводком… Но главное заключалось не в этом. Священник отчаянно боялся, что если уж они сюда вместе с женщинами добрались, то ребята из облУВД тем более доберутся… А им нужно было действительно надежное убежище.
Отец Василий сделал знак, чтобы его подождали, и пошел вперед.
«Мещеряков… – пытался вспомнить он. – Что я про него знаю? Руководит ОБНОНом недавно, как бы не с начала года… прислали из области… Из области? С этого и надо начинать…»
Он уже видел, да и не только он, что все концы так или иначе упираются в областные структуры. Что там происходило, никто наверняка не знал, но то, что на усть-кудеярской милиции политика областных правоохранительных структур отражается самым непосредственным и весьма причудливым образом, было очевидно.
«Гравер сказал, спросите Мещерякова, – вспоминал священник. – Точно! Санька попросил: "Скажи хоть, чья это затея", а Гравер ответил: "Мещерякова спроси…" Но почему? Почему он так сказал?» Священник шел, раздвигая камыш руками, затем поплыл, с трудом пробиваясь грудью сквозь режущие лицо листья, и, наконец, ощутил под ногами покрытое мягким илом дно.
– Так это… – ошарашенно указал пальцем в бородатого «водяного» один из гребцов. – Посмотрите…
И в этот самый момент отец Василий подтянулся и уперся ногами в борт. Лодку качнуло. -…твою мать! – удивленно выругался Виталий Сергеевич. – Это кто тут?..
И в тот самый момент, когда их глаза встретились, отец Василий повторил маневр, и Виталий Сергеевич пошатнулся и с коротким вскриком рухнул в воду рядом с ним. Священник удовлетворенно крякнул и полез на борт.
* * *
Лишенные «руководящей и направляющей силы» гребцы оторопело смотрели на мокрого, заросшего бородой по самые глаза мужика в черных носках, просторных семейных трусах и белой рубашке навыпуск. Они и понятия не имели, ни кто это, ни что теперь делать.
– Подвиньтесь, ребята, – угостил отец Василий одного оплеухой, и тот со сдавленным криком последовал за шефом.
Второй недоуменно взирал на все это, а потом потянулся к кобуре, но сделать ничего не успел.
– И ты, голубчик, – отправил второго по тому же адресу священник, распрямился и махнул беглецам. – Эй, мужики! Так далеко вам не уйти!
– Батюшка?! – с удивлением и одновременно облегчением опустили весла Санька и Андрей Макарович. – А вы что тут делаете?
– Ну-ка, давайте ко мне! – распорядился отец Василий и сел на весла, чтобы подгрести поближе, но ему пришлось тут же вытаскивать весла из уключин, чтобы отогнать норовящих приклеиться к лодке, словно рыбы-прилипалы к акуле, мокрых, отплевывающих пахнущую мазутом и тухлой рыбой волжскую воду милиционеров.
– Зачем? – крикнул не понявший замысла Макарыч.
– Затем! – отрубил отец Василий и еще раз ткнул веслом в грудь самого настырного «прилипалы» – Виталия Сергеевича.
– Отец Василий! – отдышливо возмутился тот. – Немедленно прекратите… этот произвол… и сдайте… транспортное средство… властям! – Но под угрозой еще одного тычка веслом борт лодки отпустил.
Священник быстренько вставил весло в уключину и стал грести как можно быстрее.
* * *
С этого момента они перераспределились: отец Василий в трусах, носках и рубашке с женщинами и Сережей на первой лодке, а Роман, Макарыч и Санька сзади, на второй. Священник греб в четверть силы, чтобы не перегружать задыхающегося от напряжения Сережу, а потому «преследующим» их Макарычу и Саньке все время приходилось останавливаться и ждать, когда дистанция увеличится до запланированных размеров.
Это выводило торопящихся на остров Песчаный мужиков из душевного равновесия, но когда вдали послышался звук мотора, те были вынуждены признать: поп знал, что предлагал.
– Немедленно прекратить движение! – прогудели с катера в громкоговоритель, и белая махина начала сбрасывать ход.
– А вот хрен вам! – отозвался отец Василий и принялся бурно имитировать попытку уйти от погони.
Лодку беспорядочно закрутило на месте.
– Не стрелять! – приподнялся из-за весел и властно махнул рукой камуфлированный, а потому вполне вызывающий доверие преследователей Пасюк. – У них заложники!
На катере как-то замешкались. Такая ситуация для заштатного, глубоко провинциального Усть-Кудеяра была в новинку.
Там, далеко позади, как раз выбирались на берег Виталий Сергеевич со товарищи, но они уже ничего не успевали: ни позвонить по мобильному, ни отнять еще одно плавсредство – рыбаков от берега словно ветром отогнало.
Роман и Санька налегли на весла, лодка стукнулась о катер, и Андрей Макарович молодцевато вскочил на борт присланного на подмогу судна.
– Кто старший?
– Старший лейтенант Бураков! – представился молодой мужчина в серой милицейской униформе и протянул Макарычу руку.
– А я Пасюк. Андрей Макарович, – с чувством потряс протянутую руку бывший рубоповец и, заметив удивление в глазах старшего лейтенанта, задорно рассмеялся. – Да-да, тот самый! Вы не ошиблись!
– Но ведь… это… – начал старлей.
– Вот именно! – подтвердил Макарыч, легко и даже как-то весело скинул милиционера за борт и повернулся к своим. – На абордаж! Пленных не брать!
– Есть пленных не брать! – поддержал его Санька.
Отец Василий смотрел, как один за другим сигают в теплую волжскую воду рулевой, моторист и два милиционера, и удовлетворенно засмеялся. Что бы там ни говорили о непрофессионализме провинциальной милиции, а идет она в первую очередь от банального недостатка в настоящих боевых задачах. И слава богу, что это так! Священник совершенно искренне желал всем этим милым, сплевывающим волжскую воду ребятам как можно дольше не сталкиваться на службе с тем, с чем приходилось в свое время сталкиваться ему.
Они с Сережей подгребли к катеру, помогли забраться на борт Катерине и Евгении, залезли сами и помахали остающейся в воде милицейской «подмоге» рукой.
– Счастливо оставаться! Лодки рыбакам вернуть не забудьте!
Санька упал на место моториста, Макарыч властно махнул рукой, и катер, мощно рассекая волны, понесся в сторону знаменитого, с лучшими на всю округу базами отдыха и домом рыбака на самом высоком месте острова Песчаный.
* * *
– Молодец, батюшка! – преодолевая рев двигателя, кричал священнику в ухо Макарыч. – Честно говорю, мы бы одни, без тебя, не управились бы!
Отец Василий не возражал, но смотрел назад. Где-то там, в густых зарослях ивняка у старого причала, остались дожидаться его возвращения жена и сынишка. А он даже не знал, как повернется его судьба.
Зазвонил брошенный на скамейке сотовый телефон, и Макарыч поднял трубку.
– Так поздно, Виталий Сергеевич! – весело откликнулся он. – Нас уже на борт подняли… Да-да, совершенно верно. Старший лейтенант Бураков? Нет, трубку передать невозможно: мы его на весельную лодку пересадили… Ответим?
Макарыч повернулся к отцу Василию.
– Слышь, батюшка, Виталий Сергеевич говорит, что мы за все ответим. Что ему сказать?
– Скажи ему, что честного человека запугать сложно, – приосанившись, кивнул священник.
– Слышь, Виталий Сергеевич, – снова прижал телефонную трубку к уху Андрей Макарович. – Батюшка говорит, а не пошел бы ты на три советские буквы?!
* * *
До острова с характерным названием Песчаный они домчались минуты за полторы, не более. Санька уже на подходе заглушил двигатель, и все равно через несколько секунд катер, проламывая серебристым носом попавшиеся на пути хлипкие и как-то не по уму понаставленные мостки и распугивая пловцов, с хрустом выскочил на пологий песчаный берег.
Женщины завизжали, что-то гневное закричали с берега не слишком трезвые отдыхающие, но беглецам долго рассусоливать было некогда. Они спрыгнули на берег сами, спустили на твердую землю своих дам и, пробившись через моментально сгрудившихся возле катера зевак, бегом направились в глубь острова.
– Где он, как ты думаешь? – крикнул Санька Макарычу.
– А бес их знает! Давай все проверять! – отмахнулся майор.
Только сейчас до них дошло, что на Песчаном по меньшей мере три турбазы, и где именно искать Гравера, совершенно неясно.
– Дом рыбака надо проверить! – вмешался в дискуссию задыхающийся от быстрого бега отец Василий. – Вся крутизна там оттягивается!
– Точно! – поддержал священника Роман Григорьевич. – Если Гравер действительно ни от кого не прячется, он может быть там…
Неторопливо идущий навстречу мужик в цветастых плавках кинул на Романа острый, внимательный взгляд, затем, настороженный, в сторону камуфлированного Макарыча, и в следующий миг Санька бросился на него и повалил на землю.
– Где Гравер?! Говори, сука! – заорал он.
Это была чистой воды импровизация, что называется, «выстрел наугад», но прием сработал: мужик совершенно непроизвольно кинулся в «отказную»:
– Откуда мне знать?!
Уже в следующую секунду он понял, что совершил прокол: даже саму кличку Гравера знали немногие. Глаза мужика забегали, заметались, и тогда на него навалились Макарыч и отец Василий. Они сдвинули Саньку в сторону и рывком подняли мужика на ноги.
– Нам надо срочно перетереть с Гравером! Давай, не запирайся! Где он?
Мужик сглотнул, бросил на Макарыча затравленный взгляд, и стало окончательно ясно: он знает, о ком идет речь.
– Ладно! Не хочешь, не говори! – втиснулся между священником и Макарычем Санька. – Ты нам скажи хотя бы, как на его людей выйти, нас потом сведут…
Санька сказал это настолько дружелюбно и заинтересованно, что и без того выпавший в прострацию от внезапного нападения мужик совершенно потерял самоконтроль.
– На базе попробуйте…
– На какой базе?
Мужик нахмурился и сжал губы: там, под черепной коробкой, бродили самые противоречивые мысли. Трудно сказать, знал ли он, что Гравер теперь ни от кого не прячется, но то, что за язык можно пострадать, определенно понимал, как, впрочем, и то, что и так уже сказал лишнее.
– Слышь, православный, – умоляюще посмотрел на него отец Василий. – Не время выпендриваться! Хорошие люди могут пострадать! А уж Гравер в первую очередь! Скажи, где его искать, вот те крест, дальше нас твои слова не уйдут! Да и не знаем мы тебя! Скажи, друг!
Мужик глянул на странного бородатого мужика в черных носках, цветных семейных трусах и белой, прилипшей к телу рубашке. Он явно понимал, что это вряд ли мент… Но сказать правду все равно боялся.
– Значит, так, – распорядился отец Василий. – Потащили его по всем базам подряд, а когда найдем, скажем, что это он дорогу показал.
В глазах мужика застыл ужас.
– На «Энергетике» он! – судорожно выдохнул бедолага и дернулся. – А теперь отпустите…
– Базара нет, мужик, – сразу отпустили его Макарыч и Санька. – Нам лишь бы Гравер на месте был…
– Будет, – мрачно отозвался мужик и бочком-бочком, все более набирая скорость, двинулся прочь.
Он явно не был бандитом, но так же хорошо было видно: он имел к этой шайке-лейке какое-то отношение; возможно, был кем-то из обслуги и теперь не мог решить, что ему делать: попытаться предупредить Гравера или срочно отсюда свалить. И, похоже, побеждало второе…
* * *
Турбаза местных энергетиков располагалась на той стороне острова. Санька побежал вперед и быстро оторвался от остальных. Запыхавшийся Роман как-то поотстал, и в конце концов Макарыч и поп оставили все семейство Якубовых дожидаться их возле летнего кафе, а сами помчались догонять лейтенанта. Но нагнать его смогли только у турбазы.
Санька уже вовсю воевал с охраной.
– Мне Гравер нужен! – орал он. – Срочно!
– А ты кто такой?! И на хрена тебе Гравер? – не пускали его на охраняемую территорию бугристые от мускулов качки.
– Это вас не касается, – подбежал Макарыч. – Быстро мне Гравера!
Качки вгляделись в Андрея Макаровича, узнали, охнули, и один тут же побежал к стоящему неподалеку белому корпусу – докладывать, а второй перекрыл своим широким туловищем проход, готовый умереть, но не пропустить самого известного рубоповца Усть-Кудеяра. В принципе, обойти его или даже пройти сквозь было возможно, и он это понимал, но в данный момент дополнительные телодвижения для обеих сторон были излишни.
Отец Василий нагнулся, уперся руками в колени и начал приводить дыхание в порядок: так быстро он уже не бегал давно. И только теперь понял, сколь нелепо выглядит в этих своих носках, семейных трусах и просторной белой рубахе. Но додумать эту печальную мысль священник не успел: прямо к ним, на ходу снимая с поясов дубинки, электрошокеры и наручники, бежало человек восемь молодых, крепких парней в камуфляже.
– Мать вашу! – охнул Макарыч. – Ну, не доходит, блин, до мужиков! – И мощно задвинул застывшему рядом с ним охраннику под дых – все ж на одного противника будет меньше.
Однако охрана вступать в бой не собиралась. Ощетинившуюся троицу обступили со всех сторон и, подталкивая концами дубинок, повели к зарослям ивняка в стороне от дороги.
– Как думаешь, что Гравер им скажет, когда узнает? – демонстративно поинтересовался у Макарыча Санька.
– Что-нибудь ласковое, – усмехнулся майор РУБОПа. – Знаешь, из области секса и любви, а может быть, и не только скажет, но и продемонстрирует… на особо привлекательных.
Охранники насторожились, но промолчали.
– Хорош! – распорядился старший охраны, и сопровождение встало как вкопанное на маленьком вытоптанном пятачке меж зарослей ивняка и шиповника.
– Зачем пришел? – уперев руки в боки, встал напротив Макарыча старший: он явно знал товарища майора.
– По делу.
– У нас с тобой никаких дел быть не может.
– У тебя со мной не может, – согласился майор. – Мелковат ты, братец. А вот у Гравера очень даже может. Если он, конечно, шкурой своей дорожит.
– Ты че, мусор, угрожаешь? – криво усмехнулся старший.
– Упаси бог! – рассмеялся Андрей Макарович. – И в мыслях не было! Тем более что я сейчас не на службе…
– Не понял! – нахмурился старший. – Когда это ты не на службе бываешь!
– Уволен я, мил друг, вот как! – уже не скрывая раздражения, выкрикнул Андрей Макарович. – И не просто уволен! А если ты и дальше время будешь тянуть, то и тебя уволят! Это ты понять в состоянии?!
Старший охраны тряхнул головой, но, похоже, Макарыч его переоценил – ну никак не доходило до мужика!
Санька глянул на отца Василия, на Макарыча, затем быстро окинул взглядом охрану и, изо всех сил двинув того, что стоял позади него, локтем под ребра, рванул прочь. Охрана инстинктивно метнулась за ним, и тогда настала очередь Макарыча: рубоповец сунул своим чугунным кулаком в челюсть зачарованно смотрящему вслед Саньке молодому охраннику и побежал в противоположную сторону.
– Держи их! – заорал старший. – Держи-и!
Охрана бросилась в разные стороны – догонять, и тогда в дело включился отец Василий. Он деловито рубанул по шее старшего и, подмигнув единственному оставшемуся на пятачке совершенно опешившему от такой наглости молодому охраннику, легкой трусцой побежал в сторону белого корпуса турбазы «Энергетик».
«Пусть не Гравер, но кто-то из приближенных к нему здесь быть должен! – думал священник. – Да, и не все, наверное, такие тупые, как этот старший охраны…»
Он подбежал к корпусу, почти без усилий прорвался сквозь последний пост, совершенно не готовый к столь наглому нападению странного, заросшего мужика в трусах и рубашке, и помчался по широкому, залитому светом коридору.
– Гравер! – громко крикнул он. – Где ты, Гравер?!
Гулко отразилось от стен эхо, из одной двери выскочил заспанный татуированный мужик, из другой – поправляющая задранную юбку горничная, но авторитет не откликался.
Отец Василий понятия не имел, как пройдут переговоры, хотя, возможно, Гравер, в обмен на информацию о разрешении устранить его, и расскажет, кто и почему распорядился заказать Саньку Мальцева. А может, и не расскажет… «Тогда придется применить силу», – неохотно подумал священник.
– Гравер! – еще раз позвал он, и в этот миг где-то на улице хлопнули один за другим два выстрела.
Священник резко остановился, пытаясь определить, где стреляют. Раздался еще один выстрел, затем еще два… «А если это по Саньке? – подумал отец Василий, и его сердце заколотилось чаще. – Не дай бог!» Он стремительно пробежал ко второму выходу и остановился.
Беспощадно светило яркое летнее солнце, пахло речной водой и вяленой рыбой, и весь мир был наполнен истомой и покоем… если бы не только что прогремевшие выстрелы. Ивовые ветви у тропинки зашевелились, и на дорожку вывалился… окровавленный Гравер.
Священник кинулся к авторитету. Тот зажимал бок рукой, его шатало, но глаза были ясны и наполнены решимостью и гневом.
– В сторону, поп! – распорядился Гравер и кинулся к зданию турбазы, но священник мягко перехватил его за шею и потащил в заросли ивняка.
– Тихо, Гравер, тихо! – яростно прошептал он. – Не время крутого из себя строить!
– Пус-сти! – прихрипел Гравер, и в следующий миг раздалось еще несколько хлопков, и на них посыпались тонкие ивовые ветки – по Граверу снова начали стрелять.
Отец Василий подхватил Гравера и, преодолевая сопротивление, поволок его подальше от этого места. В отличие от самого авторитета он понимал, что корпус турбазы ни для кого теперь не защита – найдут и кончат.
– Пусти, поп! – вырывался авторитет. – Пусти, я сказал!
– Сдохнуть хочешь? – поинтересовался священник. – Не ерепенься, тебя заказали, Гравер… Сдали и заказали.
– Кто?
– Виталий Сергеевич, – не стал скрывать отец Василий.
– Брешешь! – морщась от боли, возразил Гравер.
– Мне незачем врать. Я это сегодня своими ушами слышал.
Они выскочили из ивняка на тропинку, и священник огляделся. Справа виднелась Волга, а слева тропинка делала зигзаг и уходила в зеленые заросли.
– Куда тебя зацепило? – повернулся отец Василий к авторитету.
– Здесь… вот… в бок… – Гравер, похоже, уже терял контроль над сознанием.
Отец Василий пригляделся: мужик истекал кровью – по крайней мере, песок под ним пропитывался моментально. «Надо к врачам! – понял он. – И срочно!» Он повернул влево и по возможности быстро потащил Гравера по тропинке. Где-то неподалеку должен быть бар; вряд ли убийцы, кто бы они ни были, будут расстреливать авторитета на людях, не те времена. А там рядом медпункт.
– Слышь, Гравер, кто Саньку Мальцева распорядился заказать? – задыхаясь от тяжести и быстрого хода, спросил он.
– Тебя… не… касается.
– Уже касается. Давай говори, Гравер, нам с тобой поздно в казаки-разбойники играть…
Авторитет тихо рассмеялся и тут же застонал от боли.
– Достал ты меня поп… своей простотой.
Впереди показалась ярко освещенная солнцем песчаная поляна, а посреди нее стоял тот самый бар, возле которого они оставили семейство Якубовых. Но ни Романа Григорьевича, ни Сережи, ни женщин видать не было. Здесь вообще не было ни одного человека, и это было странно. Священник огляделся по сторонам, пытаясь отыскать взглядом медпункт, – то, что он где-то здесь, отец Василий прекрасно помнил.
– Сюда давай! – яростно прошептали ему из кустов. – Давай, батюшка, быстрее сюда!
Священник оглянулся: это был Макарыч. Он пригнулся, втащил в кусты свою ношу и уложил Гравера на песок. Санька тоже оказался здесь.
– Кровью истекает, – покачал священник головой. – Надо к врачам оттащить…
– Да… блин! – согласился Макарыч. – Только нельзя сейчас в медпункт… не пробьемся.
– Почему?
– А во-он, за баром человечек сидит, видишь?
Священник вгляделся. За стойкой бара и впрямь прятался человек, не похожий на бармена.
– Они здесь метров на двести все оцепили, даже бар прикрыли, – тихо произнес Макарыч и наклонился к авторитету. – Слышь, Гравер, кто моего лейтенанта заказал? Мне сказали, что ты, но мне что-то не верится… Давай, не молчи!
– Ну, вы меня конкретно достали со своим лейтенантом… – слабо улыбнулся Гравер. – Смотри, Гравер! – наклонился над ним Санька. – Это я, Мальцев! Узнаешь? Хоть мне скажи, чья это затея?
Это был самый странный допрос, который священнику довелось увидеть за всю свою жизнь. Они не успели встретиться с Гравером до покушения, а потому даже не могли торговаться: дескать, мы тебе о том, кто тебя заказал, а ты нам о том, кто Мальцева… Они даже не могли на него надавить, потому что Гравер определенно отходил и явно это понимал.
– Мещерякова спроси… – улыбнулся Гравер, дернулся и замер, уставясь остекленевшими глазами в голубое летнее небо.
Священник перекрестился.
– Он что, помер? – возмутился Макарыч и затряс мертвое тело за плечо. – Эй, урка! Ты нам еще не все сказал! Эй!
– Хватит, Андрей Макарович, – остановил своего бывшего шефа Санька. – Все кончилось. Теперь надо самим отсюда выбираться…
* * *
Первым делом отец Василий снял с себя носки и повязал рубаху на чреслах, чтобы не слишком выделяться среди прочих. Затем они вышли за пределы оцепленной ребятами в штатском зоны. Затем нашли среди возмущенных изгнанием из бара отдыхающих семейство Якубовых. Затем, стараясь не выходить на открытое пространство, быстро прошли к лодочной станции. Но уехать не смогли. Возле посадочного мостика стояли все те же прекрасно узнаваемые «ребята в штатском».
– Блин, что делать, а? – досадливо прошипел Макарыч.
– Они нас не выпустят… – покачал головой Санька.
– Правильно, – подтвердил Роман. – Они же знают, что мы на острове.
– Могут и облаву сделать, – жалобным голосом предположил Сережа.
– Но вы что-нибудь придумаете? А, мальчики? – с надеждой посмотрела в сторону рубоповцев Евгения.
Отец Василий почесал затылок. Будь он один, он бы рискнул попробовать вплавь.
– Вплавь можно, – не утерпел-таки он. – Все ж лучше, чем под облаву попасть…
Женщины и Сережа испуганно переглянулись.
– Ты что, батюшка, на солнце перегрелся? – с подозрением уставился на священника Макарыч. – Это же Волга!
– Я переплывал, – скромно потупился отец Василий.
– И я, – поддержал его Санька. – Правда, на последних десяти метрах чуть не утоп… – Он тихо рассмеялся. – От радости, что сумел.
– Вы, мальчики, как хотите, – решительно покачала головой Евгения. – А я в воду не полезу.
– И я не доплыву, – поддержала маму Катерина.
Священник задумался. Склонять женщин на такую авантюру было безответственно, но и оставаться на острове нельзя. В том, что люди Виталия Сергеевича произведут самое детальное прочесывание местности, он не сомневался ни секунды. Но кое-что отец Василий предложить мог: когда-то давно ему довелось исследовать этот остров достаточно подробно.
– Тогда не будем терять времени, – вздохнул он. – Пошли в камыши. День пересидим, а там видно будет…
* * *
Все так же скрываясь в ивовых дебрях, они миновали кафе и турбазу «Энергетик», тщательно, десятой дорогой, обошли место, где лежало бездыханное тело Гравера, пересекли небольшой открытый участок и оказались в зоне дикого пляжа. Здесь бесчисленные песчаные площадки чередовались со столь же бесчисленными зарослями шиповника, краснотала и камыша, а народ встречался все реже и реже.
Они успели наткнуться на пляж с десятком совершенно голых людей самого разного возраста, спугнули пять или шесть юных парочек, как на грех, в самый неподходящий момент, осторожно миновали четверку сосредоточенно играющих в карты татуированных парней, и в конце концов приятный мелкий песочек закончился и потянулись топкие, гнилые места.
Женщины, то и дело наступающие на что-нибудь скользкое и противное, стали повизгивать, но мужчинам сразу полегчало: в таких дебрях и отсидеться можно: народу нет, а значит, и растрепать о них никто не сможет…
– Слышь, Андрей Макарович, а почему он сказал про Мещерякова? – вспомнил предсмертные слова Гравера Санька.
– А я знаю? – отозвался Макарыч. – Погнал, наверное, или куражился.
– Нет, – не согласился с ним священник. – Ты его глаза видел?
– И что?
– Он не лгал. Перед смертью вообще крайне редко лгут. А он знал, что умирает…
– Граверу солгать, как два пальца… облизать, – вздохнул майор. – Хотя, если честно, я Мещерякову никогда не верил, скользкий тип…
– Мещеряков, конечно, зануда, – согласился Санька. – Но чтобы заказать милиционера? Нет, здесь что-то не так…
Они дружно, один за другим погрузились в теплую воду и побрели сквозь водоросли и осоку. Женщины стали взвизгивать чаще.
– По-любому расспросить его надо, – вздохнул Макарыч, с полминуты помолчал и добавил: – Ох, не нравится мне, когда менты друг другу глотки норовят порвать да еще по наводке братвы!
Все молча согласились.
Они шли около сорока минут, пока бесчисленные, примыкающие к Песчаному островки не закончились, а впереди не остались только бескрайние камышовые заросли.
– Ну что, мужики, привал? – бодрячески предложил Роман Григорьевич.
– Какой привал?! – возмутились дамы. – Мы что, так и будем по самую грудь в воде стоять?
– Рано привал делать, – покачал головой священник. – Тут немного дальше еще один островок есть. Там и встанем.
На него посмотрели с явным недоверием, но отец Василий знал, что говорит. Там впереди действительно был еще один, совсем небольшой островок, если не смыло паводком… Но главное заключалось не в этом. Священник отчаянно боялся, что если уж они сюда вместе с женщинами добрались, то ребята из облУВД тем более доберутся… А им нужно было действительно надежное убежище.
Отец Василий сделал знак, чтобы его подождали, и пошел вперед.
«Мещеряков… – пытался вспомнить он. – Что я про него знаю? Руководит ОБНОНом недавно, как бы не с начала года… прислали из области… Из области? С этого и надо начинать…»
Он уже видел, да и не только он, что все концы так или иначе упираются в областные структуры. Что там происходило, никто наверняка не знал, но то, что на усть-кудеярской милиции политика областных правоохранительных структур отражается самым непосредственным и весьма причудливым образом, было очевидно.
«Гравер сказал, спросите Мещерякова, – вспоминал священник. – Точно! Санька попросил: "Скажи хоть, чья это затея", а Гравер ответил: "Мещерякова спроси…" Но почему? Почему он так сказал?» Священник шел, раздвигая камыш руками, затем поплыл, с трудом пробиваясь грудью сквозь режущие лицо листья, и, наконец, ощутил под ногами покрытое мягким илом дно.