Страница:
В Ставке сообщение о Гумбиннене тоже вызвало настроение, близкое к панике. В первом же сражении ни германские военачальники, ни германские войска не показали ожидаемого превосходства над русскими. И становилось ясно, что допускавшееся раньше отступление за Вислу очень может превратиться в дальнейшее бегство. Над Германией замаячил призрак русских армий, движущихся к Берлину. Притвица и Вальдерзее решили снять и послать туда кого-то более талантливого. Кандидатура имелась - генерал-майор Людендорф, герой Льежа. Замначальника Генштаба фон Штейн, направляя ему приказ о новом назначении, писал: "Конечно, Вы не будете нести ответственности за то, что уже произошло на Востоке, но с Вашей энергией Вы можете предотвратить худшее". Однако Людендорф, по германским меркам, не тянул на пост командарма по возрасту и происхождению. Поэтому его сделали начальником штаба, а командующего подобрали такого, чтобы не мешал его инициативам. Им стал 67-летний генерал-полковник Пауль фон Гинденбург, с 1911 г. пребывавший в отставке. С началом войны он подал рапорт о возвращении на службу, и теперь о нем вспомнили. Ну а Мольтке начал лихорадочно выискивать, за счет каких частей можно срочно усилить Восточный фронт. Стратегических резервов германская военная доктрина не предусматривала, а значит, усилить можно было только за счет Западного. И только за счет его ударной группировки, нацеленной на Париж. 23.8 в Ставке приняли решение направить в Пруссию корпуса, которые освободятся после взятия Намюра, и ряд других соединений...
Черчилль писал в 1930 г : "Очень немногие слышали о Гумбиннене, и почти никто не оценил ту замечательную роль, которую сыграла эта победа. Русские контратаки 3-го корпуса, тяжелые потери Макензена вызвали в 8-й армии панику, она покинула поле сражения, оставив своих убитых и раненых, она признала факт, что была подавлена мощью России". А солдаты и офицеры, одержавшие эту победу, не знали, а в большинстве своем так и не узнали, что своим героизмом они фактически уже сорвали "план Шлиффена"... Кстати, Гумбиннена вы сейчас на картах не найдете. Теперь он называется Гусев - по имени командира батальона капитана С.И. Гусева. А Шталлупенен называется Нестеров - в честь заместителя командира корпуса С.К. Нестерова. Что кажется глубоко символичным. Правда, они погибли здесь в другую войну, не в 1914, а в 1945 г. Но какая, собственно, разница? Они тоже были русскими офицерами и сражались, по сути, с тем же самым врагом...
15. ГЕЛЬГОЛАНД, АРДЕННЫ, НАМЮР
Война вскоре перекинулась и в Азию. 15.8, совершенно неожиданно для немцев, им предъявила ультиматум Япония, на союз с которой или благожелательный нейтралитет так рассчитывали в Берлине. Но Япония осталась верной союзницей англичан, помогавших ей в свое время, да и не против была поживиться за счет Германии. Поэтому потребовала отозвать из китайских и японских вод германские вооруженные силы и не позже 15.9 передать ей "арендованную территорию Цяочжоу с портом Циндао". А получив отказ, 23.8 объявила немцам войну, чем создала им ощутимые дополнительные трудности. И не только из-за того, что их владения на Дальнем Востоке с началом боевых действий остались почти беззащитными. Во-первых, в Берлине надеялись, что русские вынуждены будут держать против Японии значительные контингенты. Теперь же эти контингенты могли быть переброшены на запад, что усиливало тревогу за Восточную Пруссию. А во-вторых, германский флот предполагал вести активную войну на коммуникациях в Тихом и Индийском океанах, базируясь в Циндао и других колониях. Сейчас и это оказалось под вопросом.
Впрочем, тут стоит сделать отступление и взглянуть, что представляли собой военно-морские силы воюющих держав. По тогдашним теориям основой морской стратегии и тактики считался линейный бой - когда главные силы флотов встречаются друг с другом и в артиллерийской дуэли выявляется победитель. Поэтому страны-соперницы готовили свои эскадры именно к таким столкновениям. Самыми мощными боевыми единицами являлись дредноуты бронированные громадины в десятки тысяч тонн водоизмещения, с паротурбинными двигателями, позволявшими развивать приличную скорость, и большим количеством крупнокалиберной артиллерии. Скажем, британский "Дредноут", по имени которого получил название этот класс кораблей, имел 10 орудий калибром 305 мм и скорость 21 узел (узел - морская миля в час). Следующими по значению были линейные крейсера, с одним из которых читатели уже знакомы на примере германского "Гебена" - фактически облегченные дредноуты. Броня и артиллерия послабее, но радиус действия и скорость больше. Дальше по нисходящей шли додредноутные линкоры, или броненосцы. Работавшие на угле, тихоходные, меньше орудий главного калибра (на русских броненосцах - по 4 305-мм пушки). Дальше - броненосные крейсера, находившиеся примерно в таком же отношении к броненосцам, как линейные крейсера - к дредноутам. Дальше - легкие крейсера. Дальше по значению эсминцы и миноносцы, предназначенные, в основном, для торпедных ударов. Плюс корабли специального назначения - минные заградители, приспособленные для постановки большого числа мин, тральщики - мелкие суда, предназначенные, чтобы в этих заграждениях проделывать проходы, и т.д. В войну применялись и вспомогательные крейсера - обычные грузопассажирские пароходы, снабженные артиллерией. Что касается подводных лодок, то они, как и авиация, были оружием совершенно новым, и их возможности сильно зависели от года выпуска. Старые, с керосиновыми двигателями, были ненадежными, обладали небольшим радиусом действия и временем пребывания под водой экипаж в них просто угорал от выхлопных газов. Новые, дизельные, являлись уже достаточно совершенными для серьезных операций.
Сильнейшей морской державой была, разумеется, Англия. В состав ее флота входило 20 дредноутов, 9 линейных крейсеров, 40 старых линкоров, 25 броненосных и 83 легких крейсера, 289 эсминцев и миноносцев, 55 подлодок (но в открытом море из них могли действовать лишь 7). Однако следует отметить и то, что в отношении развития флота британское руководство было очень консервативным. Любые новинки здесь находили дорогу с трудом. Один из главных теоретиков флота вице-адмирал Коломб заявлвял: "Нет ничего, что показывало бы, что давно установленные историей морских войн законы каким-либо образом изменились". И когда другой теоретик, адмирал Перси Скотт, выступил с мыслью, что "эра дредноутов и сверхдредноутов кончилась безвозвратно", и рекомендовал Адмиралтейству "создать тучи аэропланов и подводных лодок", его объявили чуть ли не еретиком. Можно обратить внимание и на такой факт - торпеда Уайтхеда, впоследствии применяемая всеми странами, хоть и была изобретена англичанином, но дома его не признали, и первые испытания торпед происходили в Австро-Венгрии. А мин к началу войны у англичан не было вообще.
Общее руководство флотом осуществляли первый лорд Адмиралтейства У. Черчилль и первый морской лорд (начальник главного морского штаба) принц Баттенберг. Базировались корабли в гаванях Хумберга, Скарборо, Ферт-оф-Форта и Скапа-Флоу. Но с генеральным сражением, к которому, вроде бы, готовился флот, англичане не спешили. Соваться к германским берегам значило подвергать дредноуты угрозе мин и торпедных ударов. Да и была надежда, что на сухопутных фронтах французы и русские быстро раздавят врага, а при капитуляции Германия и так лишится кораблей. Поэтому британский флот ограничился прикрытием перевозок, защитой своих берегов и блокадой Германии. А большое сражение был готов дать лишь в том случае, если бы немцы вздумали прорвать эту блокаду и вступить в открытую борьбу за господство над морями.
Германский флот по боевой мощи был вторым после британского. Он располагал 15 дредноутами, 4 линейными крейсерами, 22 старыми линкорами, 7 броненосными и 43 легкими крейсерами, 219 эсминцами и миноносцами и 20 подлодками (из них 9 новых). Некоторое количество кораблей еще достраивалось. Причем надо учитывать, что по ряду показателей немецкие корабли превосходили британские - по степени непотопляемости, по скорости хода. На технические новинки здесь обращали куда большее внимание, хотя и германское руководство находилось под влиянием отживших свой век стереотипов. Так, Тирпиц перед войной заявлял, что строить большое количество подводных лодок - это "легкомыслие". Потому что преобладание на море решится только линейными силами флотов. У немцев эти главные силы назывались "Флотом открытого моря", и русских, французов или итальянцев они вообще не воспринимали в качестве достойных противников - только англичан. В кают-компаниях поднимались тосты за "Дер Таг" - за "День", когда "Флот открытого моря" сойдется в сражении с британским "Гранд флитом" ("Большим флотом").
Но в германских военно-морских силах очень сказывался фактор "многовластия". Главным создателем флота был гросс-адмирал Тирпиц. Однако с началом войны его роль резко упала - теперь он отвечал лишь за снабжение и постройку новых кораблей. А кроме него руководили командующий "Флотом открытого моря" фон Ингеноль и начальник Генерального морского штаба фон Поль. А единственным координатором их действий выступал сам кайзер. И если руководство армией он передоверял своим генералам, то флот был его любимым детищем, и решения он принимал только лично. А рисковать в столкновении с англичанами Вильгельм не желал. 30.7 Поль издал директиву флоту вести лишь "малую войну" против Англии - миноносцами, подлодками, минными постановками, "пока не будет достаточного ослабления противника, которое позволит более решительные действия". Для линейных сил кайзер полагал "необходимым сохранение флотом оборонительной позиции". Корабли базировались у о. Гельголанд, в Вильгельмсхафене, Киле, Данциге и готовы были дать бой лишь в том случае, если Британия будет угрожать германскому побережью. В общем, обе стороны были готовы вступить в решающее сражение, каждая в своем районе, но только эти районы не совпадали.
Франция (3 дредноута, 20 броненосцев, 18 броненосных и 6 легких крейсеров, 98 миноносцев) и Австро-Венгрия (3 дредноута, 9 броненосцев, 2 броненосных и 10 легких крейсеров, 69 миноносцев, 7 подлодок) вообще не хотели подвергать риску дорогостоящие корабли. Первая убрала свой флот на средиземноморские базы, а вторая "защищала Адриатику" - ее линкоры и крейсера всю войну бесцельно дымили трубами в гаванях Триеста и Катарро.
Россия, потеряв в Японской 2 эскадры, на время выбыла из числа ведущих морских держав. Тем более, что она была занята хозяйственными реформами, а строительство флотов - дело не дешевое. Ее судостроительная программа, принятая в 1912 г., предусматривая создание 7 дредноутов и 4 линейных крейсеров. Но они еще находились на стапелях заводов, а в начале войны русские располагали 9 старыми линкорами, 8 броненосными и 14 легкими крейсерами, 115 эсминцами и миноносцами и 28 подлодками (все старые). И все же "отсталой" в военно-морской сфере Россия не была. Тирпиц пишет, что в Петербурге "с жадностью хватались за любую новинку в области изобретений", и сами немцы в области тактики во многом переняли результаты исследований русского адмирала Г.И. Бутакова. Ну а отсутствие сильного линейного флота стимулировало развитие других видов техники, способных в той или иной мере компенсировать этот изъян. Так, были разработаны прекрасные эсминцы типа "Новик", соединяющие в себе качества как миноносца, так и крейсера скорость хода, маневренность и довольно сильное артиллерийское вооружение (4 орудия по 100 мм). Немцы впоследствии учли этот опыт и на своих новейших эсминцах тоже стали ставить 105-мм пушки вместо 88-мм. В России строились впервые в мире авианосцы - тогда их называли гидрокрейсерами. Был создан и первый в мире подводный минный заградитель "Краб".
В минном деле русские моряки вообще не имели себе равных. И британский флот, оказавшийся совершенно неготовым в данном отношении, в 1914 г. купил в России тысячу шаровых мин для защиты своих баз. Еще больше технических достижений перенимали американцы. Они закупили все образцы русских мин и тралов, считая их лучшими, и приглашали инструкторов из России для обучения пользоваться ими. Купили они и гидросамолеты М-5 и М-9, также считавшиеся лучшими. А на новейших отечественных дредноутах типа "Севастополь" впервые устанавливались не двух-, а трехорудийные башни главного калибра. Причем с собственными дальномерами, что позволяло им в бою действовать независимо от главного дальномерного поста. Англия и Германия отнеслись к этим новшествам скептически, а американцы сразу оценили выгоду и тоже переняли, на их новых линкорах типа "Оклахома" стали монтироваться трехорудийные башни с автономным оборудованием. Но в связи с неравенством сил морские планы России были чисто оборонительными. Немцы впоследствии утверждали, что вынудили Балтийский флот сидеть в Финском заливе - но российским командованием это предусматривалось заранее. Основу обороны составляли минные заграждения - всего за годы войны в устье Финского залива было выставлено 39 тыс. мин. А из-под их прикрытия крейсера, эсминцы и субмарины совершали вылазки на морские просторы.
Начало боевых действий на море было неудачным для Германии. Разведав подводными лодками подступы к базе у Гельголанда, туда совершила рейд британская эскадра адм. Битти. 23.8 английский легкий крейсер и несколько эсминцев напали вдруг на охранение базы, потопили старый миноносец и повернули восвояси. Ингеноль выслал в погоню легкие крейсера "Майнц", "Кельн" и "Ариадна". Те ринулись в преследование и угодили в ловушку удирающий отряд вывел их прямехонько на главные силы своей эскадры, включавшей и 4 линейных крейсера. Немцы вступили в схватку, но она была слишком неравной. Все три корабля были потоплены. А англичане потерь почти не имели - у них лишь один легкий крейсер получил повреждения. Ингеноль не решился вывести в море главные силы флота, так что эскадра Битти ушла безнаказанной. А кайзера утрата сразу трех крейсеров и миноносца очень расстроила и послужила дополнительным поводом для осторожности, обрекая флот на пассивное состояние.
Произошли первые столкновения и на Балтике. В ночь на 26.8 немецкие легкие крейсера "Магдебург" и "Аугсбург" с двумя миноносцами погнались за русскими сторожевиками. Но те, пользуясь своей малой осадкой, стали уходить на мелководье у северной оконечности о. Оденсхольм. И "Магдебург" в темноте наскочил на камни. Эссен, узнав об этом, тотчас выслал русские крейсера "Богатырь" и "Паллада" с несколькими эсминцами. Приказал вынудить "Магдебург" сдаться, снять с мели и доставить в русский порт. Когда корабли приблизились к Оденсхольму, было замечено, что немцы с поврежденного крейсера переправляются на миноносец. Отряд открыл огонь, и миноносец, дав полный ход, скрылся в тумане, а на "Магдебурге" произошел взрыв, и он начал тонуть. Удрать сумели не все - в плен были взяты командир крейсера, 2 офицера и 54 матроса. Но самым ценным оказался другой трофей - водолазы сумели достать сигнальные книги, шифры и другие секретные документы. В результате в течение всей войны русский флот смог читать вражеские радиограммы. Причем немцы обратили внимание на странную осведомленность неприятеля, но сочли, что у них под носом действует шпион. Настойчиво искали его в штабах, требовали от своей агентуры в России во что бы то ни стало узнать о нем. А вот сменить коды так и не догадались...
А на Западном фронте в конце августа разыгралось ожесточенное Пограничное сражение. Правое крыло французов, 1-я и 2-я армии, продолжали наступать в Лотарингии, в Эльзасе взяли Мюлуз. В центре 4-я и 3-я армии готовились к удару через Арденны. Германские силы в Бельгии Жоффр все еще серьезно недооценивал, вот и предполагалось наступлением двух центральных армий отрезать эту группировку противника. Причем командующий 3-й армии де Лангль доложил, что перед его фронтом немецкие войска движутся на запад. И запрашивал, не следует ли немедленно атаковать их во фланг, чтобы сорвать это передвижение? Но ему ответили - пусть, мол, идут. Чем больше их удалится из района Арденн, тем лучше. И тем больше их будет отрезано.
А на северо-западном крыле фронта 5-я армия Ларензака совершала по жаре 80-километровый марш, чтобы занять позиции между Маасом и Самброй. Наконец-то она установила контакт и с англичанами, пристраивавшимися левее, но отстававшими на день пути. Они шли как на прогулку, крестьяне по пути щедро поили союзников вином, британцы менялись с ними сувенирами, раздаривая фуражки и ремни, и шагали в крестьянских колпаках. А еще левее располагались 3 слабенькие территориальные дивизии д`Амада и растрепанная кавалерия Сорде. Несколько батальонов Ларензак выслал в Намюр, который защищала 4-я бельгийская дивизия, и гарнизон этой крепости составил 37 тыс. чел. Французский Генштаб прикидывал, что немцев здесь наступает 17 - 18 дивизий. А против них 15 французских, 5 английских и бельгийская - всего 21. На самом же деле у немцев тут было 38 дивизий. 1-я армия фон Клюка, 2-я фон Бюлова и 3-я фон Хаузена выходили к франко-бельгийской границе. А по соседству, в Арденнах, 4-я армия герцога Вюртембергского и 5-я кронпринца лишь ждали, когда развернется и изготовится к атаке ударное крыло, чтобы тоже двинуться вперед. Ну а в Лотарингии баварский принц Руппрехт, которому были подчинены 6-я и 7-я армии, нехотя отходил перед французами и просил у Ставки разрешения атаковать.
Потому что начали проявляться как раз те факторы, которые не учел Шлиффен. Солдаты, оставляя одну позицию за другой, падали духом, возникали панические настроения, роптали и офицеры. И Руппрехт доказывал, что контратака - меньший риск, чем отступление. Что таким образом он гораздо лучше свяжет силы французов. И что неразумно отдавать им всю Лотарингию. В Ставке колебались. Но когда Жоффр совершал перегруппировки своих войск, в одном месте немцы заметили отход французов и истолковали, что они разгадали опасность прорыва, перебрасывая войска на левый фланг. И Руппрехту сообщили, что контратаковать "не запрещено". Утром 20.8 части французских 1-й и 2-й армий, уже разохотившиеся беспрепятственно брать населенные пункты, вдруг столкнулись недалеко от Саребура и Моранжа с подготовленной обороной. И попытались атаковать так, как их учили - лихо, в штыки, плотными боевыми порядками для силы удара. Но на эти плотные порядки обрушился ливень снарядов, немцы косили их из пулеметов. Произошло то, что назвали "бойней у Моранжа". А основательно повыбив противника, немцы перешли в контратаку. 2-я армия Кастельно покатилась назад. 1-я еще держалась, но для нее возникла угроза обхода, и Жоффр приказал ей тоже отступить.
Впрочем, наступление Руппрехта он счел частным контрударом и начал стягивать войска с других направлений, чтобы его парировать. Делать как раз то, чего добивались немцы. Жоффр пожертвовал второстепенным наступлением в Эльзасе, забрав оттуда 7-й корпус. Взял 3 дивизии из 4-й армии де Лангля из этих соединений между Верденом и Нанси стала создаваться новая "Лотарингская армия" ген. Монури. А Руппрехт между тем уже вторгся на французскую территорию. Очередная бомбардировка позиций 2-й армии продолжалась 75 часов. Только на городишко Сен-Женевьев обрушилось 4 тыс. снарядов. Войска хотели оставить г. Нанси, но командующий армией Кастельно приказал удержать его любой ценой. Завязались упорные бои, немцев осаживали контратаками. Но приостановить 6-ю и 7-ю германские армии французы смогли лишь откатившись к линии своих крепостей, когда их стала поддерживать мощная артиллерия Бельфора, Эпиналя и Туля.
Однако наступление 3-й и 4-й французских армий в Арденнах не было отменено. И было, волею случая, назначено на тот же день, 21.8, когда намечалось и главное наступление германского ударного крыла и центра. Но немцы, в отличие от французов, знали о готовящемся ударе противника, и их 4-я и 5-я армия двигались навстречу через Арденны осторожно, окапываясь и поджидая врага на удобных рубежах. Французское же командование полагало, что против них крупных сил нет - они ушли в Бельгию. Жоффр даже запретил вести разведку! А то, мол, ее заметят и нарушится неожиданность операции. Так что французы ринулись по лесным горным дорогам наобум. И утром 21.8, в густом тумане, их колонны внезапно нарвались на вражеские позиции. Первые ряды смели пулеметами - по красным штанам и синим мундирам даже в тумане было удобно прицеливаться. А французам остановиться, закрепиться в обороне и разведать силы врага даже в головы не пришло. Немцев обнаружили - значит требовалось их опрокинуть. Впрочем, если бы и захотели, то окапываться их не учили, и на роту имелось всего несколько кирок и лопат для хозяйственных целей. И раз за разом, по мере подхода свежих частей, их бросали в штыковые. А офицеры отчаянно кидались в бой в первых рядах, четко выделяясь белыми перчатками и плюмажами на красных кепи. И, конечно, получали пули.
К 22.8 жаркие бои шли уже по всему участку фронта - под Виртоном, Тинтиньи, Россиньолем, Нефшато, Лонгви. Французы несли огромные потери. Так, почти полностью погибла в бесплодных атаках 3-я колониальная дивизия, состоявшая из алжирцев. Однако и немцы терпели заметный урон - ведь переходя в наступление, они так же, как под Льежем или Гумбинненом, все еще действовали в плотных строях. И когда попадали под массированный удар французской корпусной артиллерии, картины были ужасающие. Очевидцы описывают овраг под Виртоном, где сотни, а то и тысячи мертвецов продолжали стоять и не падали, поддерживаемые другими телами. Но все же французам досталось не в пример сильнее. Их соединения поредели, были дезорганизованы, и сперва 4-я, а потом и 3-я армии начали отступать. Жоффр просто не верил случившемуся, требовал остановиться и воспользоваться своим численным превосходством - которого и в помине не было. Однако к концу дня 23.8 стало окончательно ясно, что сражение проиграно. 3-я армия Рюффе отходила на Верден - ее преследовала 5-я германская, обошедшая и блокировавшая крепость Лонгви. 4-я армия де Лангля де Карре катилась к Седану - а за ней продвигалась 4-я германская. Жоффр вынужден был отчасти смириться с действительностью и заявил: "Наступление временно приостановлено, но я предприму все усилия, чтобы возобновить его".
Но это было уже нереально, так как еще более грозные события разворачивались на левом фланге. Здесь англичане и 5-я армия Ларензака, растянувшаяся на 50-километровом фронте, еще не успели закончить своего сосредоточения, только выдвигались на позиции. Френч 21.8 писал Китченеру, что до 24.8 не предвидится ничего серьезного: "Я полагаю, что хорошо знаю ситуацию и считаю ее благоприятной для нас". А вскоре британский конный разъезд встретился в селе Суаньи с вражеским, и капитан Хорнби был награжден как "первый английский офицер, убивший немца кавалерийской саблей нового образца"... С подобными представлениями о войне очень скоро пришлось распрощаться. 2-я германская армия фон Бюлова и 3-я фон Хаузена вышли к Намюру. Но задерживаться у крепости не стали - оставили для его блокады по корпусу, Гвардейский резервный и 11-й, а от Льежа уже подтягивались огромные осадные орудия. Главные же силы немцев нацелились против 5-й французской армии, с двух сторон - Бюлов с севера, Хаузен с востока. А 1-я германская армия фон Клюка готовилась атаковать англичан.
10-й французский корпус, выдвинутый на берег Самбры, никакой позиционной обороны не создал - хотел вообще отбиваться контратаками, даже без артподготовки. И немцы отбросили его, с ходу форсировав реку. 22.8 разыгрались жестокие беспорядочные бои. Когда германские войска атаковали, их косил огонь скорострельных французских 75-миллиметровок. А французские части были подавлены немецкими снарядами и бомбежками с аэропланов. Алжирский батальон, доведенный обстрелом до бешенства, бросился в штыки на вражескую батарею, переколол расчет - но в этой атаке из 1030 чел. в батальоне остались двое. Французы стали подаваться назад и оставили г. Шалеруа. Ларензак обратился к Френчу с просьбой помочь ударом во фланг немцам. Британский главнокомандующий ответил, что сделать этого не сможет, но обещал 24 часа удерживать рубеж по каналу Монс. А ночью к войскам Бюлова подошла и армия фон Хаузена, и на французов обрушилась атака 4 свежих корпусов. Ларензака решили зажать между двумя армиями и уничтожить.
К 23.8 удерживался лишь корпус генерала Франше д`Эспере - он единственный догадался собрать у местных жителей шанцевый инструмент и окопаться. Остальные части уже отступали. К полудню, после обстрела из осадных орудий, 4-я бельгийская дивизия покинула Намюр, уходя к морю, а немцы взяли северные форты этой крепости. А Ларензак получил сообщение от командующего 4-й армией де Лангля - что соседи отошли, оставив неприкрытым участок между Седаном и 5-й армией. И чтобы избежать окружения, тоже скомандовал общее отступление - чем и спас свои войска, хотя подвергся суровому осуждению со стороны Жоффра. У англичан с обороной дело обстояло получше, их Бурская война научила. Они подготовили на канале Монс даже не одну линию позиций, а две и успешно отражали атаки двух корпусов 1-й германской армии, но вскоре командир 2-го британского корпуса Смит-Дорриен узнал об отступлении французов, приказал взорвать мосты и отойти на вторую линию, построенную в 3 - 5 км за первой (французы о возможности взрывать за собой мосты вообще забыли). Отход прошел беспрепятственно, поскольку и немцам здорово досталось.
Черчилль писал в 1930 г : "Очень немногие слышали о Гумбиннене, и почти никто не оценил ту замечательную роль, которую сыграла эта победа. Русские контратаки 3-го корпуса, тяжелые потери Макензена вызвали в 8-й армии панику, она покинула поле сражения, оставив своих убитых и раненых, она признала факт, что была подавлена мощью России". А солдаты и офицеры, одержавшие эту победу, не знали, а в большинстве своем так и не узнали, что своим героизмом они фактически уже сорвали "план Шлиффена"... Кстати, Гумбиннена вы сейчас на картах не найдете. Теперь он называется Гусев - по имени командира батальона капитана С.И. Гусева. А Шталлупенен называется Нестеров - в честь заместителя командира корпуса С.К. Нестерова. Что кажется глубоко символичным. Правда, они погибли здесь в другую войну, не в 1914, а в 1945 г. Но какая, собственно, разница? Они тоже были русскими офицерами и сражались, по сути, с тем же самым врагом...
15. ГЕЛЬГОЛАНД, АРДЕННЫ, НАМЮР
Война вскоре перекинулась и в Азию. 15.8, совершенно неожиданно для немцев, им предъявила ультиматум Япония, на союз с которой или благожелательный нейтралитет так рассчитывали в Берлине. Но Япония осталась верной союзницей англичан, помогавших ей в свое время, да и не против была поживиться за счет Германии. Поэтому потребовала отозвать из китайских и японских вод германские вооруженные силы и не позже 15.9 передать ей "арендованную территорию Цяочжоу с портом Циндао". А получив отказ, 23.8 объявила немцам войну, чем создала им ощутимые дополнительные трудности. И не только из-за того, что их владения на Дальнем Востоке с началом боевых действий остались почти беззащитными. Во-первых, в Берлине надеялись, что русские вынуждены будут держать против Японии значительные контингенты. Теперь же эти контингенты могли быть переброшены на запад, что усиливало тревогу за Восточную Пруссию. А во-вторых, германский флот предполагал вести активную войну на коммуникациях в Тихом и Индийском океанах, базируясь в Циндао и других колониях. Сейчас и это оказалось под вопросом.
Впрочем, тут стоит сделать отступление и взглянуть, что представляли собой военно-морские силы воюющих держав. По тогдашним теориям основой морской стратегии и тактики считался линейный бой - когда главные силы флотов встречаются друг с другом и в артиллерийской дуэли выявляется победитель. Поэтому страны-соперницы готовили свои эскадры именно к таким столкновениям. Самыми мощными боевыми единицами являлись дредноуты бронированные громадины в десятки тысяч тонн водоизмещения, с паротурбинными двигателями, позволявшими развивать приличную скорость, и большим количеством крупнокалиберной артиллерии. Скажем, британский "Дредноут", по имени которого получил название этот класс кораблей, имел 10 орудий калибром 305 мм и скорость 21 узел (узел - морская миля в час). Следующими по значению были линейные крейсера, с одним из которых читатели уже знакомы на примере германского "Гебена" - фактически облегченные дредноуты. Броня и артиллерия послабее, но радиус действия и скорость больше. Дальше по нисходящей шли додредноутные линкоры, или броненосцы. Работавшие на угле, тихоходные, меньше орудий главного калибра (на русских броненосцах - по 4 305-мм пушки). Дальше - броненосные крейсера, находившиеся примерно в таком же отношении к броненосцам, как линейные крейсера - к дредноутам. Дальше - легкие крейсера. Дальше по значению эсминцы и миноносцы, предназначенные, в основном, для торпедных ударов. Плюс корабли специального назначения - минные заградители, приспособленные для постановки большого числа мин, тральщики - мелкие суда, предназначенные, чтобы в этих заграждениях проделывать проходы, и т.д. В войну применялись и вспомогательные крейсера - обычные грузопассажирские пароходы, снабженные артиллерией. Что касается подводных лодок, то они, как и авиация, были оружием совершенно новым, и их возможности сильно зависели от года выпуска. Старые, с керосиновыми двигателями, были ненадежными, обладали небольшим радиусом действия и временем пребывания под водой экипаж в них просто угорал от выхлопных газов. Новые, дизельные, являлись уже достаточно совершенными для серьезных операций.
Сильнейшей морской державой была, разумеется, Англия. В состав ее флота входило 20 дредноутов, 9 линейных крейсеров, 40 старых линкоров, 25 броненосных и 83 легких крейсера, 289 эсминцев и миноносцев, 55 подлодок (но в открытом море из них могли действовать лишь 7). Однако следует отметить и то, что в отношении развития флота британское руководство было очень консервативным. Любые новинки здесь находили дорогу с трудом. Один из главных теоретиков флота вице-адмирал Коломб заявлвял: "Нет ничего, что показывало бы, что давно установленные историей морских войн законы каким-либо образом изменились". И когда другой теоретик, адмирал Перси Скотт, выступил с мыслью, что "эра дредноутов и сверхдредноутов кончилась безвозвратно", и рекомендовал Адмиралтейству "создать тучи аэропланов и подводных лодок", его объявили чуть ли не еретиком. Можно обратить внимание и на такой факт - торпеда Уайтхеда, впоследствии применяемая всеми странами, хоть и была изобретена англичанином, но дома его не признали, и первые испытания торпед происходили в Австро-Венгрии. А мин к началу войны у англичан не было вообще.
Общее руководство флотом осуществляли первый лорд Адмиралтейства У. Черчилль и первый морской лорд (начальник главного морского штаба) принц Баттенберг. Базировались корабли в гаванях Хумберга, Скарборо, Ферт-оф-Форта и Скапа-Флоу. Но с генеральным сражением, к которому, вроде бы, готовился флот, англичане не спешили. Соваться к германским берегам значило подвергать дредноуты угрозе мин и торпедных ударов. Да и была надежда, что на сухопутных фронтах французы и русские быстро раздавят врага, а при капитуляции Германия и так лишится кораблей. Поэтому британский флот ограничился прикрытием перевозок, защитой своих берегов и блокадой Германии. А большое сражение был готов дать лишь в том случае, если бы немцы вздумали прорвать эту блокаду и вступить в открытую борьбу за господство над морями.
Германский флот по боевой мощи был вторым после британского. Он располагал 15 дредноутами, 4 линейными крейсерами, 22 старыми линкорами, 7 броненосными и 43 легкими крейсерами, 219 эсминцами и миноносцами и 20 подлодками (из них 9 новых). Некоторое количество кораблей еще достраивалось. Причем надо учитывать, что по ряду показателей немецкие корабли превосходили британские - по степени непотопляемости, по скорости хода. На технические новинки здесь обращали куда большее внимание, хотя и германское руководство находилось под влиянием отживших свой век стереотипов. Так, Тирпиц перед войной заявлял, что строить большое количество подводных лодок - это "легкомыслие". Потому что преобладание на море решится только линейными силами флотов. У немцев эти главные силы назывались "Флотом открытого моря", и русских, французов или итальянцев они вообще не воспринимали в качестве достойных противников - только англичан. В кают-компаниях поднимались тосты за "Дер Таг" - за "День", когда "Флот открытого моря" сойдется в сражении с британским "Гранд флитом" ("Большим флотом").
Но в германских военно-морских силах очень сказывался фактор "многовластия". Главным создателем флота был гросс-адмирал Тирпиц. Однако с началом войны его роль резко упала - теперь он отвечал лишь за снабжение и постройку новых кораблей. А кроме него руководили командующий "Флотом открытого моря" фон Ингеноль и начальник Генерального морского штаба фон Поль. А единственным координатором их действий выступал сам кайзер. И если руководство армией он передоверял своим генералам, то флот был его любимым детищем, и решения он принимал только лично. А рисковать в столкновении с англичанами Вильгельм не желал. 30.7 Поль издал директиву флоту вести лишь "малую войну" против Англии - миноносцами, подлодками, минными постановками, "пока не будет достаточного ослабления противника, которое позволит более решительные действия". Для линейных сил кайзер полагал "необходимым сохранение флотом оборонительной позиции". Корабли базировались у о. Гельголанд, в Вильгельмсхафене, Киле, Данциге и готовы были дать бой лишь в том случае, если Британия будет угрожать германскому побережью. В общем, обе стороны были готовы вступить в решающее сражение, каждая в своем районе, но только эти районы не совпадали.
Франция (3 дредноута, 20 броненосцев, 18 броненосных и 6 легких крейсеров, 98 миноносцев) и Австро-Венгрия (3 дредноута, 9 броненосцев, 2 броненосных и 10 легких крейсеров, 69 миноносцев, 7 подлодок) вообще не хотели подвергать риску дорогостоящие корабли. Первая убрала свой флот на средиземноморские базы, а вторая "защищала Адриатику" - ее линкоры и крейсера всю войну бесцельно дымили трубами в гаванях Триеста и Катарро.
Россия, потеряв в Японской 2 эскадры, на время выбыла из числа ведущих морских держав. Тем более, что она была занята хозяйственными реформами, а строительство флотов - дело не дешевое. Ее судостроительная программа, принятая в 1912 г., предусматривая создание 7 дредноутов и 4 линейных крейсеров. Но они еще находились на стапелях заводов, а в начале войны русские располагали 9 старыми линкорами, 8 броненосными и 14 легкими крейсерами, 115 эсминцами и миноносцами и 28 подлодками (все старые). И все же "отсталой" в военно-морской сфере Россия не была. Тирпиц пишет, что в Петербурге "с жадностью хватались за любую новинку в области изобретений", и сами немцы в области тактики во многом переняли результаты исследований русского адмирала Г.И. Бутакова. Ну а отсутствие сильного линейного флота стимулировало развитие других видов техники, способных в той или иной мере компенсировать этот изъян. Так, были разработаны прекрасные эсминцы типа "Новик", соединяющие в себе качества как миноносца, так и крейсера скорость хода, маневренность и довольно сильное артиллерийское вооружение (4 орудия по 100 мм). Немцы впоследствии учли этот опыт и на своих новейших эсминцах тоже стали ставить 105-мм пушки вместо 88-мм. В России строились впервые в мире авианосцы - тогда их называли гидрокрейсерами. Был создан и первый в мире подводный минный заградитель "Краб".
В минном деле русские моряки вообще не имели себе равных. И британский флот, оказавшийся совершенно неготовым в данном отношении, в 1914 г. купил в России тысячу шаровых мин для защиты своих баз. Еще больше технических достижений перенимали американцы. Они закупили все образцы русских мин и тралов, считая их лучшими, и приглашали инструкторов из России для обучения пользоваться ими. Купили они и гидросамолеты М-5 и М-9, также считавшиеся лучшими. А на новейших отечественных дредноутах типа "Севастополь" впервые устанавливались не двух-, а трехорудийные башни главного калибра. Причем с собственными дальномерами, что позволяло им в бою действовать независимо от главного дальномерного поста. Англия и Германия отнеслись к этим новшествам скептически, а американцы сразу оценили выгоду и тоже переняли, на их новых линкорах типа "Оклахома" стали монтироваться трехорудийные башни с автономным оборудованием. Но в связи с неравенством сил морские планы России были чисто оборонительными. Немцы впоследствии утверждали, что вынудили Балтийский флот сидеть в Финском заливе - но российским командованием это предусматривалось заранее. Основу обороны составляли минные заграждения - всего за годы войны в устье Финского залива было выставлено 39 тыс. мин. А из-под их прикрытия крейсера, эсминцы и субмарины совершали вылазки на морские просторы.
Начало боевых действий на море было неудачным для Германии. Разведав подводными лодками подступы к базе у Гельголанда, туда совершила рейд британская эскадра адм. Битти. 23.8 английский легкий крейсер и несколько эсминцев напали вдруг на охранение базы, потопили старый миноносец и повернули восвояси. Ингеноль выслал в погоню легкие крейсера "Майнц", "Кельн" и "Ариадна". Те ринулись в преследование и угодили в ловушку удирающий отряд вывел их прямехонько на главные силы своей эскадры, включавшей и 4 линейных крейсера. Немцы вступили в схватку, но она была слишком неравной. Все три корабля были потоплены. А англичане потерь почти не имели - у них лишь один легкий крейсер получил повреждения. Ингеноль не решился вывести в море главные силы флота, так что эскадра Битти ушла безнаказанной. А кайзера утрата сразу трех крейсеров и миноносца очень расстроила и послужила дополнительным поводом для осторожности, обрекая флот на пассивное состояние.
Произошли первые столкновения и на Балтике. В ночь на 26.8 немецкие легкие крейсера "Магдебург" и "Аугсбург" с двумя миноносцами погнались за русскими сторожевиками. Но те, пользуясь своей малой осадкой, стали уходить на мелководье у северной оконечности о. Оденсхольм. И "Магдебург" в темноте наскочил на камни. Эссен, узнав об этом, тотчас выслал русские крейсера "Богатырь" и "Паллада" с несколькими эсминцами. Приказал вынудить "Магдебург" сдаться, снять с мели и доставить в русский порт. Когда корабли приблизились к Оденсхольму, было замечено, что немцы с поврежденного крейсера переправляются на миноносец. Отряд открыл огонь, и миноносец, дав полный ход, скрылся в тумане, а на "Магдебурге" произошел взрыв, и он начал тонуть. Удрать сумели не все - в плен были взяты командир крейсера, 2 офицера и 54 матроса. Но самым ценным оказался другой трофей - водолазы сумели достать сигнальные книги, шифры и другие секретные документы. В результате в течение всей войны русский флот смог читать вражеские радиограммы. Причем немцы обратили внимание на странную осведомленность неприятеля, но сочли, что у них под носом действует шпион. Настойчиво искали его в штабах, требовали от своей агентуры в России во что бы то ни стало узнать о нем. А вот сменить коды так и не догадались...
А на Западном фронте в конце августа разыгралось ожесточенное Пограничное сражение. Правое крыло французов, 1-я и 2-я армии, продолжали наступать в Лотарингии, в Эльзасе взяли Мюлуз. В центре 4-я и 3-я армии готовились к удару через Арденны. Германские силы в Бельгии Жоффр все еще серьезно недооценивал, вот и предполагалось наступлением двух центральных армий отрезать эту группировку противника. Причем командующий 3-й армии де Лангль доложил, что перед его фронтом немецкие войска движутся на запад. И запрашивал, не следует ли немедленно атаковать их во фланг, чтобы сорвать это передвижение? Но ему ответили - пусть, мол, идут. Чем больше их удалится из района Арденн, тем лучше. И тем больше их будет отрезано.
А на северо-западном крыле фронта 5-я армия Ларензака совершала по жаре 80-километровый марш, чтобы занять позиции между Маасом и Самброй. Наконец-то она установила контакт и с англичанами, пристраивавшимися левее, но отстававшими на день пути. Они шли как на прогулку, крестьяне по пути щедро поили союзников вином, британцы менялись с ними сувенирами, раздаривая фуражки и ремни, и шагали в крестьянских колпаках. А еще левее располагались 3 слабенькие территориальные дивизии д`Амада и растрепанная кавалерия Сорде. Несколько батальонов Ларензак выслал в Намюр, который защищала 4-я бельгийская дивизия, и гарнизон этой крепости составил 37 тыс. чел. Французский Генштаб прикидывал, что немцев здесь наступает 17 - 18 дивизий. А против них 15 французских, 5 английских и бельгийская - всего 21. На самом же деле у немцев тут было 38 дивизий. 1-я армия фон Клюка, 2-я фон Бюлова и 3-я фон Хаузена выходили к франко-бельгийской границе. А по соседству, в Арденнах, 4-я армия герцога Вюртембергского и 5-я кронпринца лишь ждали, когда развернется и изготовится к атаке ударное крыло, чтобы тоже двинуться вперед. Ну а в Лотарингии баварский принц Руппрехт, которому были подчинены 6-я и 7-я армии, нехотя отходил перед французами и просил у Ставки разрешения атаковать.
Потому что начали проявляться как раз те факторы, которые не учел Шлиффен. Солдаты, оставляя одну позицию за другой, падали духом, возникали панические настроения, роптали и офицеры. И Руппрехт доказывал, что контратака - меньший риск, чем отступление. Что таким образом он гораздо лучше свяжет силы французов. И что неразумно отдавать им всю Лотарингию. В Ставке колебались. Но когда Жоффр совершал перегруппировки своих войск, в одном месте немцы заметили отход французов и истолковали, что они разгадали опасность прорыва, перебрасывая войска на левый фланг. И Руппрехту сообщили, что контратаковать "не запрещено". Утром 20.8 части французских 1-й и 2-й армий, уже разохотившиеся беспрепятственно брать населенные пункты, вдруг столкнулись недалеко от Саребура и Моранжа с подготовленной обороной. И попытались атаковать так, как их учили - лихо, в штыки, плотными боевыми порядками для силы удара. Но на эти плотные порядки обрушился ливень снарядов, немцы косили их из пулеметов. Произошло то, что назвали "бойней у Моранжа". А основательно повыбив противника, немцы перешли в контратаку. 2-я армия Кастельно покатилась назад. 1-я еще держалась, но для нее возникла угроза обхода, и Жоффр приказал ей тоже отступить.
Впрочем, наступление Руппрехта он счел частным контрударом и начал стягивать войска с других направлений, чтобы его парировать. Делать как раз то, чего добивались немцы. Жоффр пожертвовал второстепенным наступлением в Эльзасе, забрав оттуда 7-й корпус. Взял 3 дивизии из 4-й армии де Лангля из этих соединений между Верденом и Нанси стала создаваться новая "Лотарингская армия" ген. Монури. А Руппрехт между тем уже вторгся на французскую территорию. Очередная бомбардировка позиций 2-й армии продолжалась 75 часов. Только на городишко Сен-Женевьев обрушилось 4 тыс. снарядов. Войска хотели оставить г. Нанси, но командующий армией Кастельно приказал удержать его любой ценой. Завязались упорные бои, немцев осаживали контратаками. Но приостановить 6-ю и 7-ю германские армии французы смогли лишь откатившись к линии своих крепостей, когда их стала поддерживать мощная артиллерия Бельфора, Эпиналя и Туля.
Однако наступление 3-й и 4-й французских армий в Арденнах не было отменено. И было, волею случая, назначено на тот же день, 21.8, когда намечалось и главное наступление германского ударного крыла и центра. Но немцы, в отличие от французов, знали о готовящемся ударе противника, и их 4-я и 5-я армия двигались навстречу через Арденны осторожно, окапываясь и поджидая врага на удобных рубежах. Французское же командование полагало, что против них крупных сил нет - они ушли в Бельгию. Жоффр даже запретил вести разведку! А то, мол, ее заметят и нарушится неожиданность операции. Так что французы ринулись по лесным горным дорогам наобум. И утром 21.8, в густом тумане, их колонны внезапно нарвались на вражеские позиции. Первые ряды смели пулеметами - по красным штанам и синим мундирам даже в тумане было удобно прицеливаться. А французам остановиться, закрепиться в обороне и разведать силы врага даже в головы не пришло. Немцев обнаружили - значит требовалось их опрокинуть. Впрочем, если бы и захотели, то окапываться их не учили, и на роту имелось всего несколько кирок и лопат для хозяйственных целей. И раз за разом, по мере подхода свежих частей, их бросали в штыковые. А офицеры отчаянно кидались в бой в первых рядах, четко выделяясь белыми перчатками и плюмажами на красных кепи. И, конечно, получали пули.
К 22.8 жаркие бои шли уже по всему участку фронта - под Виртоном, Тинтиньи, Россиньолем, Нефшато, Лонгви. Французы несли огромные потери. Так, почти полностью погибла в бесплодных атаках 3-я колониальная дивизия, состоявшая из алжирцев. Однако и немцы терпели заметный урон - ведь переходя в наступление, они так же, как под Льежем или Гумбинненом, все еще действовали в плотных строях. И когда попадали под массированный удар французской корпусной артиллерии, картины были ужасающие. Очевидцы описывают овраг под Виртоном, где сотни, а то и тысячи мертвецов продолжали стоять и не падали, поддерживаемые другими телами. Но все же французам досталось не в пример сильнее. Их соединения поредели, были дезорганизованы, и сперва 4-я, а потом и 3-я армии начали отступать. Жоффр просто не верил случившемуся, требовал остановиться и воспользоваться своим численным превосходством - которого и в помине не было. Однако к концу дня 23.8 стало окончательно ясно, что сражение проиграно. 3-я армия Рюффе отходила на Верден - ее преследовала 5-я германская, обошедшая и блокировавшая крепость Лонгви. 4-я армия де Лангля де Карре катилась к Седану - а за ней продвигалась 4-я германская. Жоффр вынужден был отчасти смириться с действительностью и заявил: "Наступление временно приостановлено, но я предприму все усилия, чтобы возобновить его".
Но это было уже нереально, так как еще более грозные события разворачивались на левом фланге. Здесь англичане и 5-я армия Ларензака, растянувшаяся на 50-километровом фронте, еще не успели закончить своего сосредоточения, только выдвигались на позиции. Френч 21.8 писал Китченеру, что до 24.8 не предвидится ничего серьезного: "Я полагаю, что хорошо знаю ситуацию и считаю ее благоприятной для нас". А вскоре британский конный разъезд встретился в селе Суаньи с вражеским, и капитан Хорнби был награжден как "первый английский офицер, убивший немца кавалерийской саблей нового образца"... С подобными представлениями о войне очень скоро пришлось распрощаться. 2-я германская армия фон Бюлова и 3-я фон Хаузена вышли к Намюру. Но задерживаться у крепости не стали - оставили для его блокады по корпусу, Гвардейский резервный и 11-й, а от Льежа уже подтягивались огромные осадные орудия. Главные же силы немцев нацелились против 5-й французской армии, с двух сторон - Бюлов с севера, Хаузен с востока. А 1-я германская армия фон Клюка готовилась атаковать англичан.
10-й французский корпус, выдвинутый на берег Самбры, никакой позиционной обороны не создал - хотел вообще отбиваться контратаками, даже без артподготовки. И немцы отбросили его, с ходу форсировав реку. 22.8 разыгрались жестокие беспорядочные бои. Когда германские войска атаковали, их косил огонь скорострельных французских 75-миллиметровок. А французские части были подавлены немецкими снарядами и бомбежками с аэропланов. Алжирский батальон, доведенный обстрелом до бешенства, бросился в штыки на вражескую батарею, переколол расчет - но в этой атаке из 1030 чел. в батальоне остались двое. Французы стали подаваться назад и оставили г. Шалеруа. Ларензак обратился к Френчу с просьбой помочь ударом во фланг немцам. Британский главнокомандующий ответил, что сделать этого не сможет, но обещал 24 часа удерживать рубеж по каналу Монс. А ночью к войскам Бюлова подошла и армия фон Хаузена, и на французов обрушилась атака 4 свежих корпусов. Ларензака решили зажать между двумя армиями и уничтожить.
К 23.8 удерживался лишь корпус генерала Франше д`Эспере - он единственный догадался собрать у местных жителей шанцевый инструмент и окопаться. Остальные части уже отступали. К полудню, после обстрела из осадных орудий, 4-я бельгийская дивизия покинула Намюр, уходя к морю, а немцы взяли северные форты этой крепости. А Ларензак получил сообщение от командующего 4-й армией де Лангля - что соседи отошли, оставив неприкрытым участок между Седаном и 5-й армией. И чтобы избежать окружения, тоже скомандовал общее отступление - чем и спас свои войска, хотя подвергся суровому осуждению со стороны Жоффра. У англичан с обороной дело обстояло получше, их Бурская война научила. Они подготовили на канале Монс даже не одну линию позиций, а две и успешно отражали атаки двух корпусов 1-й германской армии, но вскоре командир 2-го британского корпуса Смит-Дорриен узнал об отступлении французов, приказал взорвать мосты и отойти на вторую линию, построенную в 3 - 5 км за первой (французы о возможности взрывать за собой мосты вообще забыли). Отход прошел беспрепятственно, поскольку и немцам здорово досталось.