Страница:
Турки всем этим воспользовались. Численное превосходство у них было подавляющее - 9 пехотных, 2 кавалерийских дивизии и курдская конница против 2,5 пехотных и 4 кавалерийских дивизий у Огановского (считая и 1,5 далеко в тылу). Противник скрытно выдвинул свою группировку по северному берегу Евфрата на открытый фланг наших войск, 22.7 форсировал реку и нанес внезапный удар. Другая группировка врага врезалась в стык между главными силами и отрядом Назарбекова. Операция имела далеко идущие стратегические цели. Предполагалось окружить и уничтожить 4-й Кавказский корпус и развивать наступление на г. Алашкерт. Оттуда, с юга, через Кагызман, прорваться в тылы войскам Юденича, стоящим под Сарыкамышем, разгромить их, а дальше - столь желанное вторжение в Закавказье...
Для русских наступление стало неожиданным. Противник навалился на правое, ударное крыло корпуса, сминая фланги и грозя ему окружением. Отчаянно отбиваясь, части 66-й дивизии и пластуны Мудрого стали откатываться назад. Чтобы выправить положение, Огановский направил из резерва Донскую пластунскую бригаду. Но она создавалась в качестве эксперимента - в связи с успехами кубанских пластунов. А донские казаки традиционно воевать в пехоте не готовились, это был первый бой бригады, и турецкие превосходящие силы сразу же ее опрокинули и отбросили. А кубанские пластуны еще раз подтвердили свою славу. 23.7, когда уже все соседи отступили, их 22-й батальон целый день сражался в одиночку, в окружении, страшно поредел, но держался, отходил постепенно, и к вечеру пробился к Мелязгерту.
Огановский для отражения натиска ввел в бой все резервы, даже конвой своего штаба. На северном фланге, у г. Нуреддин, создал конный отряд Афросимова, чтобы, в свою очередь, охватить фланг вражеской группировки, прорывающейся оттуда. Попытался из района Мелязгерта организовать контратаку отступивших сюда частей - кубанских и донских пластунов, 5-го Кавказского стрелкового полка. Но все было тщетно. Силы противника были слишком велики, а отряды 4-го корпуса разобщены. У Афросимова для обходного маневра войск было мало, они сдерживались курдской конницей и не представляли серьезной угрозы для нескольких дивизий, проломивших фронт в долине Евфрата. 24.7 Огановский писал: "14-дневный бой сильно утомил войска корпуса. Противник вводит в бой все новые силы. Под давлением противника отряд Амассинского сегодня очистил Копские позиции, вследствие чего, несмотря на переход в наступление из Мелязгерта отряда Воропанова и угрозу тылу турок у Нуреддин со стороны конного отряда Афросимова, пришлось остальные отряды тоже оттянуть назад... с продовольствием корпуса весьма затруднительно".
А южнее отряды Назарбекова и Шарпантье оказались отрезанными от главных сил корпуса, потеряли связь с командованием и под угрозой окружения начали отступать самостоятельно. Причем Шарпантье с Северским и Нижегородским драгунскими полками сперва вышел к Мелязгерту, где шел сильный бой, и имел возможность нанести врагу чувствительный удар с тыла. Но не разобрался в обстановке, решил зря не рисковать и приказал повернуть назад. Фронт был прорван. 26-27.7 дивизии Абдул Керим-паши взяли Мелязгерт и устремились в преследование. Части Огановского, потеряв в боях около 2 тыс. чел., отступали на Дутах. Командир корпуса фактически сохранил управление только войсками, которые были с ним, и остальные соединения стали действовать самостоятельно. Отряд Назарбекова соединился с полками Шарпантье, они выходили из "мешка" южнее и восточнее, отделенные от главных сил корпуса продвигающимися турецкими авангардами.
А отряд Трухина на южном фланге после крушения фронта и отхода Шарпантье остался вообще в изоляции. Против него турки наступали относительно небольшими силами, но он был отрезан от своих и вынужден был выбираться кружным путем по южному берегу Ванского озера - на г. Ван, где во вполне мирной еще обстановке стояла Закаспийская бригада. Но и ей теперь приходилось отступать. Уходило с войсками и христианское население, спасаясь от резни. И что казалось особенно обидным, жестоким, а порой и непонятным рядовым солдатам и местным жителям, часто требовалось уходить даже без видимого нажима со стороны противника. Ведь главный турецкий прорыв произошел западнее оз. Ван и развивался там же, вдоль Евфрата. А в результате оказались почти уже во вражеском тылу обширные и густонаселенные районы, лежащие далеко южнее и восточнее эпицентра сражения. И оставшиеся здесь русские части были уже в полуокружении и тоже должны были выбираться, пока им не перекрыли последние дороги на север. Сюда еще и не доносился гром пушек - и вдруг уходить...
Многие офицеры недоумевали и возмущались. Андраник предлагал драться, указывая, что против них врагов не так уж и много. А получив приказ отступать, в отчаянии даже сорвал с себя и бросил на пол полученный недавно Георгиевский крест, не желая больше числить себя в русской армии, беспричинно бросающей цветущий край на разорение (впрочем, позже остыл и продолжал так же самоотверженно командовать дружиной). Была ли альтернатива этому? Была, хотя и трудная. Собрать вместе все раскиданные соединения левого крыла для флангового контрудара. Но время для этого было уже упущено. Правда, оставалась еще одна альтернатива - сесть в осаду в Ване и, опираясь на его ресурсы, отбиваться. Однако части Трухина и Николаева в этом случае заведомо отрезались от основных сил, от тылов, и исход осады был проблематичен - большой город мог на какое-то время обеспечить защитников продовольствием, фуражом, но не боеприпасами. А с другой стороны, на восточном фланге Кавказской армии во фронте возникла бы "дыра", и перед турками лежала открытая дорога через освободившийся от снегов Тапаризский перевал в еще не вырезанные Баязетскую, Диадинскую долины, а оттуда и в Алашкертскую, во фланг отступающим частям Огановского.
Закаспийская и 2-я Забайкальская бригады получили приказ отступать к Баязету - причем предписывалось как можно скорее проскочить Бегри-калинское ущелье, пока его не перехватил враг. Что было жестоким решением, но все же, наверное, логичным. Хорунжий Елисеев вспоминал: "И лишь выйдя из города, мы поняли, что на фронте произошло что-то страшное, так как, насколько хватало глаз по дороге на север и по сторонам, все усеяно армянскими беженцами, сплошь идущими пешком, с узлами на плечах, редко на арбах, на буйволах, на коровах верхом... И каких только ужасов, каких сцен, каких всевозможных трагедий, слез, плача, горестных рыданий мы не повидали тогда там! Жуткий и незабываемый ужас и сострадание чужому горю, которого мы тогда не знали, мы ощутили только потом на себе, после революции. Беженцы все шли и шли, не останавливаясь и ночью, к русской спасительной границе". То же самое творилось на других дорогах отступления. Войска 4-го Кавказского корпуса не удержались и в Дутахе, откатываясь на перевал Клыч-Гядук. Очевидец событий Н.Г. Корсун, впоследствии советский генерал и военный историк, писал: "Части, несколько дезорганизованные при отступлении, смешались с массой армянских беженцев, направляющихся беспорядочными толпами с громадными стадами скота, повозками, женщинами и детьми. В панике отступая, эти беженцы, никем не направляемые и подгоняемые звуками выстрелов, повторяющихся в горах многократным эхом, вклинялись в войска и вносили в их ряды невероятный хаос. Часто пехота и конница попросту обращались в прикрытие этих кричащих и плачущих людей, опасавшихся наскока курдов, которые вырезали и насиловали оставшихся и кастрировали русских пленных".
Да, русские солдаты и казаки стали таким прикрытием, обеспечившим спасение массы беженцев. Наседающего врага сдерживали жесточайшими арьергардными боями. В результате этих боев, например, в 19-м, 20-м и 21-м батальонах 4-й пластунской бригады ген. Мудрого осталось по 200 казаков пятая часть. Турки и курды шли следом, безжалостно уничтожая всех армян и русских, попавших к ним в руки. Делали попытки отколоть от колонн беженцев партии людей для грабежа и уничтожения. Большую группу жителей Вана, оказавшихся в подобной ловушке и обреченных на смерть, выручила самоотверженная атака 2-й армянской дружины Дро и примкнувших к ней русских частей, оказавшихся поблизости. Но участь тех, кто отстал и отбился от основной массы и отступающих войск, была ужасной.
После того, как соединения из Вана все же успели раньше противника войти в Бегри-калинское ущелье и миновали его, хорунжий Елисеев был послан с разъездом назад, понаблюдать за врагом. Он описывает: "С высоких скалистых берегов глубокого ущелья, насколько хватало глаз на юг и на север, по нему частыми пятнами лежали трупы людей. Разъезд спустился вниз. Картина еще более страшная, чем представлялось сверху. Женщины и дети одиночно и маленькими группами, видимо, семьями, устлали весь путь по ущелью. Изредка попадались мужчины-армяне у своих арб, без буйволов и разграбленных. Все взрослые - с перерезанными горлами, мужчины - со связанными назад руками, дети убиты в голову острыми молотками. Все трупы подожжены. Молодые армянки изнасилованы и застыли, умерли в позорных позах с разведенными ногами и скрюченными коленями, с оголенными от юбок телами до самого пояса... Насилуя женщину всякий, видимо, одновременно перерезал своей жертве горло. Картина была страшная и стыдная. В ущелье было тихо-тихо. Молчали и казаки..."
Причем стоит отметить, что 28.7 в связи с взятием Мелязгерта турецкое правительство не постеснялось издать официальное пропагандистское сообщение о ... "зверствах русских" на оккупированных ими территориях. "Наши войска нашли отнятые нами города в ужаснейшем состоянии. Эти города буквально превращены русскими в пустыни. В Баш-кале число оставшихся в живых ограничивается тремя старыми женщинами... В Мелязгерте найдено множество трупов детей и местных жителей, которые были убиты русскими войсками,
Алашкертская операция
а равно и трупы наших солдат с выколотыми глазами". Ну разумеется, ведь Баш-калу Джевдет-бей полностью вырезал еще весной. А в Мелязгерте, уцелевшем благодаря русскому наступлению, турецкие войска теперь "наверстали упущенное" и уничтожили всех армян, кто по тем или иным причинам не бежал с частями Огановского. То же самое произошло и в Ване "Армянская Москва" перестала существовать. С русскими ушло и спаслось около 200 тыс. чел. Однако этот же сплошной поток людей и повозок, растворивший в себе, перемешавший и влекущий за собой русские подразделения, не позволил войскам 4-го корпуса закрепиться и организовать оборону на Клыч-Гядукском перевале. 2.8 они отошли в Алашкертскую долину...
В это же время турки покончили и с восставшим Сасуном. Угрозы со стороны русских отрядов теперь не было, осаждавшие, воодушевленные победой своих войск, действовали более уверенно. А у блокированных армян дух был подорван, рассеялась надежда на столь, казалось уже, близкое спасение. Турецкие и курдские отряды под командованием Кямиль-эфенди некоторое время в атаки не лезли, однако и осада делала свое. У армян кончались боеприпасы, продовольствие, начался голод, а скученность в таборах под открытым небом вызывала болезни. И наконец, решив, что "мятежники" ослаблены, 10-тысячные банды пошли на штурм. 1.8 Кямиль захватил Ханасар, а 2.8 пали позиции на горах Кепин и Андок. Чудом спасшийся очевидец писал: "Когда турецкие войска начали свой последний штурм, у защитников Сасуна уже не было патронов, иссякли запасы пороха. По существу, турецкие банды ворвались не в лагерь, а в огромное кладбище и больницу..." Большинство армян попыталось укрыться в селении Инкузек, многие спрятались в большом овраге - наутро их обнаружили, и резня шла 2 часа. А место назвали "оврагом смерти" - к нему стали приводить партиями и умерщвлять остальных пойманных. Заполнив овраг, стали рядом копать ямы. Непрерывная бойня продолжалась до 5.8...
Между тем, группировка Керим-паши развивала наступление. За 2 недели она продвинулась в северном направлении на 100 км и в восточном - на 70 км. Вслед за русскими и беженцами турки перехлестнули через Клыч-Гядук в Алашкертскую долину, взяли Палантекен, Каракилису, Зейдекан, подошли к Алашкерту, Диадину. Но окружить и уничтожить разъединенные русские отряды так и не смогли. Группа Огановского, окончательно потерявшего связь с соединениями, оперирующими в других местах, пятилась к пограничному хребту Агри-даг, на Ахтинский перевал. Группа Назарбекова и Шарпантье кружными дорогами, с востока, выходила к Диадину. Группа Трухина и Николаева остановилась у Бегри-калы, перекрыв врагу путь на Тапаризский перевал и Баязет.
А Юденич уже предпринимал энергичные меры по спасению положения. Он усиливал инженерную оборону на Эрзерумском направлении - на случай, если турки и тут нанесут удар, но одновременно снимал отсюда часть войск и спешно формировал в районе г. Даяр, на фланге прорыва, группировку ген. Баратова. Кроме 1-й Кавказской казачьей дивизии, которой командовал Баратов, ему придали пехотные части, артиллерию - всего собралось 30 батальонов пехоты и 24 конных сотни при 36 орудиях, почти треть всех сил Кавказской армии. Командира для контрудара Юденич выбрал вполне подходящего. Генерал от кавалерии Николай Николаевич Баратов всегда действовал смело и стремительно. Он вообще считал примером для подражания Багратиона - и надо сказать, это у него получалось. Одновременно и Огановскому, несмотря ни на какое расстроенное состояние его войск, командующий армией приказал перейти в наступление всеми наличными силами.
Все решала скорость. Центральную, Сарыкамышскую группировку русских и Алашкертскую долину связывал между собой узкий и длинный Даярский проход. Если бы турки его успели закупорить, выбить их было бы очень непросто. Не успели. Сосредоточение и подготовку контрудара Юденич и Баратов сумели произвести в удивительно сжатые сроки, и 4.8 казачьи полки, проскочив Даярский проход, обрушились на выдвигаемые к нему фланговые турецкие части, а следом форсированным маршем в Алашкертскую долину спешила пехота. Дивизии Керим-паши увлеклись преследованием и зарвались, растянули коммуникации, тылы и артиллерия отстали. Мощный удар во фланг стал для них полной неожиданностью, и войска Баратова, громя их, стали углубляться в боевые порядки врага. Пожалуй, еще большей неожиданностью стало то, что преследуемые части Огановского, уже сброшенные со счетов, которые, казалось, остается лишь гнать и добивать, вовсе не утратили боеспособности. 2-я казачья дивизия Абациева, пехота, пластуны без перегруппировки, без пауз вдруг развернулись и котнратаковали в лоб движущиеся за ними корпуса Халил-бея и Хамди.
Баратов же 5.8 повернул не на северо-восток, где была основная масса турецких войск, а на юго-восток, углубляясь им в тылы и перехватывая пути сообщения. Свои силы он двинул тремя колоннами. Три казачьих полка под командованием ген. Рыбальченко ринулись на Дутах, пехота под командованием ген. Воробьева устремилась к перевалу Клыч-Гядук, а севернее прикрывала ее колонна Федюшкина из 1-го Кубинского казачьего полка с приданными батальонами. Турки пытались их остановить, бросая наперерез резервы и снимая части с наступления. Ожесточенные бои разыгрались у перевала Мергемир. Но атакующие русские громили вражеские полки по очереди, по мере выдвижения, и углублялись дальше. 7.8 пехота взяла и прочно оседлала Клыч-Гядук, а конница, прорвавшись еще южнее, захватила г. Дутах.
Турецкие коммуникации по долине Евфрата были перерезаны, прорыв был таким неожиданным, что в Дутахе захватили турецкие тыловые обозы, часть отставшей артиллерии, отбили все обозы, потерянные 4-м корпусом. Даже взяли 300 лейтенантов, только что выпушенных из Стамбульского училища и направлявшихся в действующую армию. Перед турками вместо победы замаячила реальная перспектива окружения и полного разгрома. К 8.8 они откатились назад на 30 - 35 км, к Палантекену, пытаясь закрепиться и организовать оборону. Но были уже отрезаны от своих тылов и заметались, поспешно выбираясь из Алашкертской долины окольными путями и горными тропами. Керим-паше все же удалось избежать окружения - но только ценой быстрого отступления. К тому же, как уже отмечалось, у Огановского не было связи с дивизиями Шарпантье и Назарбекова, и они получили приказ о контрударе с запоздением. Но все равно разгром был впечатляющий. Турки бросали повозки, имущество, потеряли несколько тысяч убитых и раненых, 10 тыс. попало в плен. Широкомасштабное летнее наступление противника было сорвано.
Развивать дальнейшее преследование Юденич не стал. Ведь выделение сил Баратову произошло за счет ослабления центральной группировки, удаляться им было рискованно, а снабжать войска в разоренном краю затруднительно. А части 4-го корпуса были крайне утомлены непрерывными боями, стокилометровыми маршами, недоеданием, тыловое хозяйство находилось в полном расстройстве, боеприпасы израсходовали. И на рубеже Дутаха операция была прекращена. За эту победу - единственную в трагическое лето 15-го главнокомандующий Кавказской армией Воронцов-Дашков и ее командующий Юденич были удостоены ордена Св. Георгия III степени. Впрочем, некоторых результатов турецкие стратеги все же достигли. Армия Юденича израсходовала драгоценные накопленные боеприпасы, использовала подготовленные резервы - и удар на Эрзерум снова приходилось откладывать.
41. "ВЕЛИКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ"
Данные о потерях русских войск в разных источниках приводятся различные, и чаще всего - огромные. Столько-то миллионов убитых, раненых, пленных. Иногда цифры берутся из высказываний тех или иных общественных деятелей, строивших какие-то собственные предположительные оценки, а западная литература пользуется германскими данными, согласно которым все русские вооруженные силы были уничтожены даже не один, а несколько раз. Но вот только почему-то очень редко можно встретить настоящие данные учета потерь, который велся в российской армии. Хотя время-то было еще не советское, и учет этот был весьма скрупулезным. Погибших и выбывших из строя по другим причинам считали поименно, с точностью до каждого человека. Конечно, в войну эти цифры были строжайше засекречены. Но потом-то открылись. И тем не менее пользуются ими единицы, а большинство авторов продолжает по инерции переписывать сомнительные данные из вековых наслоений всевозможных частных мнений и прочих "общепризнанных" источников.
Но мы подобным методикам следовать не будем и приведем реальные цифры. Так вот, на 1.7.1915 г. русские армии на всех фронтах потеряли 1 650 942 человека. Из них убитыми - 192 763. Ранеными и больными - 894 653. И пропавшими без вести (по большей части - очутившимися в плену) - 563 526 чел. Да, цифры огромные. Но все же куда скромнее "общепринятых". И учтем, что это - все вместе, и Восточная Пруссия, и Галиция, и сражения в Польше, и Сарыкамыш, и Августовские леса, и Карпаты, и Горлицкий прорыв. Приведем и сравнение - Германия за тот же срок потеряла около 500 тыс. убитыми и свыше 1 млн. ранеными. Причем цифры тоже не пропагандистские - их привел в своих дневниках гросс-адмирал Тирпиц, работавший в Ставке кайзера, и надо думать, вряд ли он стал бы завышать собственные потери. Хотя в принципе, все логично - немцы чаще наступали, а значит и урон несли более значительный. Правда, данные Тирпица включают и Западный фронт, но на русском следует добавить и австрийцев, и турок. Сводных данных по их армиям на этот момент времени автору найти не удалось, однако очевидно, что и у них потери были очень весомыми.
Как видим, несмотря на тяжелые утраты, ни о каком одностороннем избиении, как это порой представляет псевдоисторическая литература, речи не было. Наоборот, противнику на Востоке доставалось куда больше, особенно в начальный период войны, когда не наложился кризис боеприпасов и вооружения. На всех театрах войны летом 1915 г. действовали 342 дивизии Антанты против 272 (по другим данным - 293) дивизий Центральных Держав. Правда, надо учесть, что 36 итальянских дивизий играли весьма незначительную роль, а из 78 британских некоторые еще формировались или были разбросаны по колониям. Что же касается главных фронтов, то на Западном против 150 дивизий французов, англичан и бельгийцев немцы оставили 90 пехотных и 1 кавалерийскую дивизии. А на Восточном против 112 русских было сосредоточено 107 пехотных (63 германских и 44 австрийских) и 24 кавалерийских дивизии.
С обеих сторон здесь действовали по две большие группировки. У русских - Северо-Западный и Юго-Западный фронты, у противника - Обер-Ост (Восточный фронт) под командованием Гинденбурга и Людендорфа, и германо-австрийский Галицийский фронт под командованием Конрада, но через Макензена управляемый и Фалькенгайном. Общая линия противоборства протянулась на 1400 км. 5-я русская армия, а против нее германская Неманская армия, занимали позиции в Прибалтике от устья р. Венты, и с севера на юг, до среднего течения Немана. Дальше, тоже примерно с севера на юг, от Немана до Вислы, шли участки 10-й, 12-й и 1-й русских армий. Которым противостояли, соответственно, германские 10-я, 8-я и 12-я. За Вислой, на левом ее берегу, фронт поворачивал на юго-восток. Тут стояли 2-я и 4-я русские, а против них - 9-я немецкая, 1-я австрийская и группа Войрша. От устья Сана до Днестра располагались 3-я русская армия и 8-я. Против них действовала группировка из 11-й германской, 4-й, 3-й и 2-й австрийских армий. А дальше, по Днестру и Пруту, держались 11-я и 9-я русские, противостоявшие Южной германской и 7-й австрийской армиям.
В конце июня германское верховное командование решило прекратить атаки в Галиции и изменить план действий. Как писал Фалькенгайн, возникали опасения, что "операции против русских могли затянуться до бесконечности". А в это время стали поступать сообщения, что французы начинают готовить новое наступление. И срок его немцы угадали довольно точно - сентябрь. Значит, осенью могли потребоваться переброски войск обратно во Францию. И Фалькенгайн рассуждал: "До сих пор главный нажим направлялся с запада на восток. Оставаясь на этом направлении, вполне было возможно отобрать у противника дальнейшую территорию. Но нанести ему действительный вред на широких равнинах Волыни за время, имевшееся в нашем распоряжении, едва ли было достижимо". Зато успехи в Галиции сделали возможным другой вариант. После продвижения Макензена к Бугу линия фронта приобрела форму дуги, выгнутой на запад, и в основании достигавшей 300 км. Фалькенгайн предложил, чтобы Макензен теперь изменил направление - наступал не на запад, а на север, между Бугом и Вислой. А навстречу будет нанесен удар с Нарева силами группировки ген. Гальвица. Таким образом, армии русских в Польше попадут в "клещи" и будут уничтожены.
Гинденбург и Людендорф возражали. Предлагали главный удар наносить не на Нареве, а гораздо севернее, с плацдарма, который у них получился в Прибалтике. Совершить охват более глубокий, чтобы русским было труднее вырваться. Войсками Неманской армии наступать с запада на восток, обойти с севера крепость Ковно (Каунас), взять Вильно (Вильнюс), а затем развивать удар на Минск. Прижать русские армии к болотам Полесья и здесь разгромить. Фалькенгайн же считал такой грандиозный охват нереальным. Указывал, что удар левым крылом, как и прошлые подобные попытки, приведет лишь к местным тактическим успехам. А нужен был крупный стратегический выигрыш - такой, чтобы вывел Россию из войны. Что при окружении нескольких армий в Польше полагалось вполне достижимым. Предложение Гинденбурга было отклонено, ему предписывалось все резервы передать в 12-ю армию Гальвица, а другие операции приостановить. Командование Обер-Вест директиву выполнило наполовину. Начало готовить наступление Гальвица, но было убеждено, что оно сможет решить лишь второстепенные задачи, и стало одновременно подготовлять бросок Неманской армии - сил у нее хватало.
Ну а Макензен 26.6 стал разворачиваться на север и двинулся вдоль Буга, рассчитывая с ходу разгромить отступившую 3-ю армию Леша, уже измочаленную в предыдущих боях. Завязалось упорное сражение у Томашова. Но этот удар Алексеев сумел парировать, сформировав из резервов и войск, переброшенных с других участков группу ген. Олохова, нанесшую контрудар по правому флангу наступающих немцев и австрийцев, взяв значительное количество пленных. И к 29-30.6, в четырехдневных упорных схватках противника здесь остановили. Макензен попытался перенести тяжесть удара со своего правого фланга на левый, произвел перегруппировку, и 1.7 атаковал у Красника, на стыке 3-й и 4-й армий. Русским войскам пришлось тяжело. Их батареи вообще молчали - больше не было снарядов. И немцы, пользуясь этим, стали выводить свои батареи на открытые позиции, вести огонь прямой наводкой с 1 - 2 км. Леш на это отвечал, чем мог,- в его частях стали создаваться группы пулеметов, которые выдвигались вперед и били вражеских артиллеристов. Однако и германские части постепенно выдыхались, атаковали все менее интенсивно, и на этом участке их тоже удалось задержать. А на Юго-Западном фронте в это время 11-я армия Щербачева нанесла вдруг на Днестре у г. Журавно неожиданный контрудар. Опрокинула зарвавшиеся в преследовании дивизии Южной армии Линзингена и отбросила назад, взяв 20 тыс. пленных. Австро-германское командование сразу занервничало, опасаясь более крупного наступления русских. А Макензен 8.7 приостановил операцию у Красника, чтобы подготовить удар более тщательно.
Для русских наступление стало неожиданным. Противник навалился на правое, ударное крыло корпуса, сминая фланги и грозя ему окружением. Отчаянно отбиваясь, части 66-й дивизии и пластуны Мудрого стали откатываться назад. Чтобы выправить положение, Огановский направил из резерва Донскую пластунскую бригаду. Но она создавалась в качестве эксперимента - в связи с успехами кубанских пластунов. А донские казаки традиционно воевать в пехоте не готовились, это был первый бой бригады, и турецкие превосходящие силы сразу же ее опрокинули и отбросили. А кубанские пластуны еще раз подтвердили свою славу. 23.7, когда уже все соседи отступили, их 22-й батальон целый день сражался в одиночку, в окружении, страшно поредел, но держался, отходил постепенно, и к вечеру пробился к Мелязгерту.
Огановский для отражения натиска ввел в бой все резервы, даже конвой своего штаба. На северном фланге, у г. Нуреддин, создал конный отряд Афросимова, чтобы, в свою очередь, охватить фланг вражеской группировки, прорывающейся оттуда. Попытался из района Мелязгерта организовать контратаку отступивших сюда частей - кубанских и донских пластунов, 5-го Кавказского стрелкового полка. Но все было тщетно. Силы противника были слишком велики, а отряды 4-го корпуса разобщены. У Афросимова для обходного маневра войск было мало, они сдерживались курдской конницей и не представляли серьезной угрозы для нескольких дивизий, проломивших фронт в долине Евфрата. 24.7 Огановский писал: "14-дневный бой сильно утомил войска корпуса. Противник вводит в бой все новые силы. Под давлением противника отряд Амассинского сегодня очистил Копские позиции, вследствие чего, несмотря на переход в наступление из Мелязгерта отряда Воропанова и угрозу тылу турок у Нуреддин со стороны конного отряда Афросимова, пришлось остальные отряды тоже оттянуть назад... с продовольствием корпуса весьма затруднительно".
А южнее отряды Назарбекова и Шарпантье оказались отрезанными от главных сил корпуса, потеряли связь с командованием и под угрозой окружения начали отступать самостоятельно. Причем Шарпантье с Северским и Нижегородским драгунскими полками сперва вышел к Мелязгерту, где шел сильный бой, и имел возможность нанести врагу чувствительный удар с тыла. Но не разобрался в обстановке, решил зря не рисковать и приказал повернуть назад. Фронт был прорван. 26-27.7 дивизии Абдул Керим-паши взяли Мелязгерт и устремились в преследование. Части Огановского, потеряв в боях около 2 тыс. чел., отступали на Дутах. Командир корпуса фактически сохранил управление только войсками, которые были с ним, и остальные соединения стали действовать самостоятельно. Отряд Назарбекова соединился с полками Шарпантье, они выходили из "мешка" южнее и восточнее, отделенные от главных сил корпуса продвигающимися турецкими авангардами.
А отряд Трухина на южном фланге после крушения фронта и отхода Шарпантье остался вообще в изоляции. Против него турки наступали относительно небольшими силами, но он был отрезан от своих и вынужден был выбираться кружным путем по южному берегу Ванского озера - на г. Ван, где во вполне мирной еще обстановке стояла Закаспийская бригада. Но и ей теперь приходилось отступать. Уходило с войсками и христианское население, спасаясь от резни. И что казалось особенно обидным, жестоким, а порой и непонятным рядовым солдатам и местным жителям, часто требовалось уходить даже без видимого нажима со стороны противника. Ведь главный турецкий прорыв произошел западнее оз. Ван и развивался там же, вдоль Евфрата. А в результате оказались почти уже во вражеском тылу обширные и густонаселенные районы, лежащие далеко южнее и восточнее эпицентра сражения. И оставшиеся здесь русские части были уже в полуокружении и тоже должны были выбираться, пока им не перекрыли последние дороги на север. Сюда еще и не доносился гром пушек - и вдруг уходить...
Многие офицеры недоумевали и возмущались. Андраник предлагал драться, указывая, что против них врагов не так уж и много. А получив приказ отступать, в отчаянии даже сорвал с себя и бросил на пол полученный недавно Георгиевский крест, не желая больше числить себя в русской армии, беспричинно бросающей цветущий край на разорение (впрочем, позже остыл и продолжал так же самоотверженно командовать дружиной). Была ли альтернатива этому? Была, хотя и трудная. Собрать вместе все раскиданные соединения левого крыла для флангового контрудара. Но время для этого было уже упущено. Правда, оставалась еще одна альтернатива - сесть в осаду в Ване и, опираясь на его ресурсы, отбиваться. Однако части Трухина и Николаева в этом случае заведомо отрезались от основных сил, от тылов, и исход осады был проблематичен - большой город мог на какое-то время обеспечить защитников продовольствием, фуражом, но не боеприпасами. А с другой стороны, на восточном фланге Кавказской армии во фронте возникла бы "дыра", и перед турками лежала открытая дорога через освободившийся от снегов Тапаризский перевал в еще не вырезанные Баязетскую, Диадинскую долины, а оттуда и в Алашкертскую, во фланг отступающим частям Огановского.
Закаспийская и 2-я Забайкальская бригады получили приказ отступать к Баязету - причем предписывалось как можно скорее проскочить Бегри-калинское ущелье, пока его не перехватил враг. Что было жестоким решением, но все же, наверное, логичным. Хорунжий Елисеев вспоминал: "И лишь выйдя из города, мы поняли, что на фронте произошло что-то страшное, так как, насколько хватало глаз по дороге на север и по сторонам, все усеяно армянскими беженцами, сплошь идущими пешком, с узлами на плечах, редко на арбах, на буйволах, на коровах верхом... И каких только ужасов, каких сцен, каких всевозможных трагедий, слез, плача, горестных рыданий мы не повидали тогда там! Жуткий и незабываемый ужас и сострадание чужому горю, которого мы тогда не знали, мы ощутили только потом на себе, после революции. Беженцы все шли и шли, не останавливаясь и ночью, к русской спасительной границе". То же самое творилось на других дорогах отступления. Войска 4-го Кавказского корпуса не удержались и в Дутахе, откатываясь на перевал Клыч-Гядук. Очевидец событий Н.Г. Корсун, впоследствии советский генерал и военный историк, писал: "Части, несколько дезорганизованные при отступлении, смешались с массой армянских беженцев, направляющихся беспорядочными толпами с громадными стадами скота, повозками, женщинами и детьми. В панике отступая, эти беженцы, никем не направляемые и подгоняемые звуками выстрелов, повторяющихся в горах многократным эхом, вклинялись в войска и вносили в их ряды невероятный хаос. Часто пехота и конница попросту обращались в прикрытие этих кричащих и плачущих людей, опасавшихся наскока курдов, которые вырезали и насиловали оставшихся и кастрировали русских пленных".
Да, русские солдаты и казаки стали таким прикрытием, обеспечившим спасение массы беженцев. Наседающего врага сдерживали жесточайшими арьергардными боями. В результате этих боев, например, в 19-м, 20-м и 21-м батальонах 4-й пластунской бригады ген. Мудрого осталось по 200 казаков пятая часть. Турки и курды шли следом, безжалостно уничтожая всех армян и русских, попавших к ним в руки. Делали попытки отколоть от колонн беженцев партии людей для грабежа и уничтожения. Большую группу жителей Вана, оказавшихся в подобной ловушке и обреченных на смерть, выручила самоотверженная атака 2-й армянской дружины Дро и примкнувших к ней русских частей, оказавшихся поблизости. Но участь тех, кто отстал и отбился от основной массы и отступающих войск, была ужасной.
После того, как соединения из Вана все же успели раньше противника войти в Бегри-калинское ущелье и миновали его, хорунжий Елисеев был послан с разъездом назад, понаблюдать за врагом. Он описывает: "С высоких скалистых берегов глубокого ущелья, насколько хватало глаз на юг и на север, по нему частыми пятнами лежали трупы людей. Разъезд спустился вниз. Картина еще более страшная, чем представлялось сверху. Женщины и дети одиночно и маленькими группами, видимо, семьями, устлали весь путь по ущелью. Изредка попадались мужчины-армяне у своих арб, без буйволов и разграбленных. Все взрослые - с перерезанными горлами, мужчины - со связанными назад руками, дети убиты в голову острыми молотками. Все трупы подожжены. Молодые армянки изнасилованы и застыли, умерли в позорных позах с разведенными ногами и скрюченными коленями, с оголенными от юбок телами до самого пояса... Насилуя женщину всякий, видимо, одновременно перерезал своей жертве горло. Картина была страшная и стыдная. В ущелье было тихо-тихо. Молчали и казаки..."
Причем стоит отметить, что 28.7 в связи с взятием Мелязгерта турецкое правительство не постеснялось издать официальное пропагандистское сообщение о ... "зверствах русских" на оккупированных ими территориях. "Наши войска нашли отнятые нами города в ужаснейшем состоянии. Эти города буквально превращены русскими в пустыни. В Баш-кале число оставшихся в живых ограничивается тремя старыми женщинами... В Мелязгерте найдено множество трупов детей и местных жителей, которые были убиты русскими войсками,
Алашкертская операция
а равно и трупы наших солдат с выколотыми глазами". Ну разумеется, ведь Баш-калу Джевдет-бей полностью вырезал еще весной. А в Мелязгерте, уцелевшем благодаря русскому наступлению, турецкие войска теперь "наверстали упущенное" и уничтожили всех армян, кто по тем или иным причинам не бежал с частями Огановского. То же самое произошло и в Ване "Армянская Москва" перестала существовать. С русскими ушло и спаслось около 200 тыс. чел. Однако этот же сплошной поток людей и повозок, растворивший в себе, перемешавший и влекущий за собой русские подразделения, не позволил войскам 4-го корпуса закрепиться и организовать оборону на Клыч-Гядукском перевале. 2.8 они отошли в Алашкертскую долину...
В это же время турки покончили и с восставшим Сасуном. Угрозы со стороны русских отрядов теперь не было, осаждавшие, воодушевленные победой своих войск, действовали более уверенно. А у блокированных армян дух был подорван, рассеялась надежда на столь, казалось уже, близкое спасение. Турецкие и курдские отряды под командованием Кямиль-эфенди некоторое время в атаки не лезли, однако и осада делала свое. У армян кончались боеприпасы, продовольствие, начался голод, а скученность в таборах под открытым небом вызывала болезни. И наконец, решив, что "мятежники" ослаблены, 10-тысячные банды пошли на штурм. 1.8 Кямиль захватил Ханасар, а 2.8 пали позиции на горах Кепин и Андок. Чудом спасшийся очевидец писал: "Когда турецкие войска начали свой последний штурм, у защитников Сасуна уже не было патронов, иссякли запасы пороха. По существу, турецкие банды ворвались не в лагерь, а в огромное кладбище и больницу..." Большинство армян попыталось укрыться в селении Инкузек, многие спрятались в большом овраге - наутро их обнаружили, и резня шла 2 часа. А место назвали "оврагом смерти" - к нему стали приводить партиями и умерщвлять остальных пойманных. Заполнив овраг, стали рядом копать ямы. Непрерывная бойня продолжалась до 5.8...
Между тем, группировка Керим-паши развивала наступление. За 2 недели она продвинулась в северном направлении на 100 км и в восточном - на 70 км. Вслед за русскими и беженцами турки перехлестнули через Клыч-Гядук в Алашкертскую долину, взяли Палантекен, Каракилису, Зейдекан, подошли к Алашкерту, Диадину. Но окружить и уничтожить разъединенные русские отряды так и не смогли. Группа Огановского, окончательно потерявшего связь с соединениями, оперирующими в других местах, пятилась к пограничному хребту Агри-даг, на Ахтинский перевал. Группа Назарбекова и Шарпантье кружными дорогами, с востока, выходила к Диадину. Группа Трухина и Николаева остановилась у Бегри-калы, перекрыв врагу путь на Тапаризский перевал и Баязет.
А Юденич уже предпринимал энергичные меры по спасению положения. Он усиливал инженерную оборону на Эрзерумском направлении - на случай, если турки и тут нанесут удар, но одновременно снимал отсюда часть войск и спешно формировал в районе г. Даяр, на фланге прорыва, группировку ген. Баратова. Кроме 1-й Кавказской казачьей дивизии, которой командовал Баратов, ему придали пехотные части, артиллерию - всего собралось 30 батальонов пехоты и 24 конных сотни при 36 орудиях, почти треть всех сил Кавказской армии. Командира для контрудара Юденич выбрал вполне подходящего. Генерал от кавалерии Николай Николаевич Баратов всегда действовал смело и стремительно. Он вообще считал примером для подражания Багратиона - и надо сказать, это у него получалось. Одновременно и Огановскому, несмотря ни на какое расстроенное состояние его войск, командующий армией приказал перейти в наступление всеми наличными силами.
Все решала скорость. Центральную, Сарыкамышскую группировку русских и Алашкертскую долину связывал между собой узкий и длинный Даярский проход. Если бы турки его успели закупорить, выбить их было бы очень непросто. Не успели. Сосредоточение и подготовку контрудара Юденич и Баратов сумели произвести в удивительно сжатые сроки, и 4.8 казачьи полки, проскочив Даярский проход, обрушились на выдвигаемые к нему фланговые турецкие части, а следом форсированным маршем в Алашкертскую долину спешила пехота. Дивизии Керим-паши увлеклись преследованием и зарвались, растянули коммуникации, тылы и артиллерия отстали. Мощный удар во фланг стал для них полной неожиданностью, и войска Баратова, громя их, стали углубляться в боевые порядки врага. Пожалуй, еще большей неожиданностью стало то, что преследуемые части Огановского, уже сброшенные со счетов, которые, казалось, остается лишь гнать и добивать, вовсе не утратили боеспособности. 2-я казачья дивизия Абациева, пехота, пластуны без перегруппировки, без пауз вдруг развернулись и котнратаковали в лоб движущиеся за ними корпуса Халил-бея и Хамди.
Баратов же 5.8 повернул не на северо-восток, где была основная масса турецких войск, а на юго-восток, углубляясь им в тылы и перехватывая пути сообщения. Свои силы он двинул тремя колоннами. Три казачьих полка под командованием ген. Рыбальченко ринулись на Дутах, пехота под командованием ген. Воробьева устремилась к перевалу Клыч-Гядук, а севернее прикрывала ее колонна Федюшкина из 1-го Кубинского казачьего полка с приданными батальонами. Турки пытались их остановить, бросая наперерез резервы и снимая части с наступления. Ожесточенные бои разыгрались у перевала Мергемир. Но атакующие русские громили вражеские полки по очереди, по мере выдвижения, и углублялись дальше. 7.8 пехота взяла и прочно оседлала Клыч-Гядук, а конница, прорвавшись еще южнее, захватила г. Дутах.
Турецкие коммуникации по долине Евфрата были перерезаны, прорыв был таким неожиданным, что в Дутахе захватили турецкие тыловые обозы, часть отставшей артиллерии, отбили все обозы, потерянные 4-м корпусом. Даже взяли 300 лейтенантов, только что выпушенных из Стамбульского училища и направлявшихся в действующую армию. Перед турками вместо победы замаячила реальная перспектива окружения и полного разгрома. К 8.8 они откатились назад на 30 - 35 км, к Палантекену, пытаясь закрепиться и организовать оборону. Но были уже отрезаны от своих тылов и заметались, поспешно выбираясь из Алашкертской долины окольными путями и горными тропами. Керим-паше все же удалось избежать окружения - но только ценой быстрого отступления. К тому же, как уже отмечалось, у Огановского не было связи с дивизиями Шарпантье и Назарбекова, и они получили приказ о контрударе с запоздением. Но все равно разгром был впечатляющий. Турки бросали повозки, имущество, потеряли несколько тысяч убитых и раненых, 10 тыс. попало в плен. Широкомасштабное летнее наступление противника было сорвано.
Развивать дальнейшее преследование Юденич не стал. Ведь выделение сил Баратову произошло за счет ослабления центральной группировки, удаляться им было рискованно, а снабжать войска в разоренном краю затруднительно. А части 4-го корпуса были крайне утомлены непрерывными боями, стокилометровыми маршами, недоеданием, тыловое хозяйство находилось в полном расстройстве, боеприпасы израсходовали. И на рубеже Дутаха операция была прекращена. За эту победу - единственную в трагическое лето 15-го главнокомандующий Кавказской армией Воронцов-Дашков и ее командующий Юденич были удостоены ордена Св. Георгия III степени. Впрочем, некоторых результатов турецкие стратеги все же достигли. Армия Юденича израсходовала драгоценные накопленные боеприпасы, использовала подготовленные резервы - и удар на Эрзерум снова приходилось откладывать.
41. "ВЕЛИКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ"
Данные о потерях русских войск в разных источниках приводятся различные, и чаще всего - огромные. Столько-то миллионов убитых, раненых, пленных. Иногда цифры берутся из высказываний тех или иных общественных деятелей, строивших какие-то собственные предположительные оценки, а западная литература пользуется германскими данными, согласно которым все русские вооруженные силы были уничтожены даже не один, а несколько раз. Но вот только почему-то очень редко можно встретить настоящие данные учета потерь, который велся в российской армии. Хотя время-то было еще не советское, и учет этот был весьма скрупулезным. Погибших и выбывших из строя по другим причинам считали поименно, с точностью до каждого человека. Конечно, в войну эти цифры были строжайше засекречены. Но потом-то открылись. И тем не менее пользуются ими единицы, а большинство авторов продолжает по инерции переписывать сомнительные данные из вековых наслоений всевозможных частных мнений и прочих "общепризнанных" источников.
Но мы подобным методикам следовать не будем и приведем реальные цифры. Так вот, на 1.7.1915 г. русские армии на всех фронтах потеряли 1 650 942 человека. Из них убитыми - 192 763. Ранеными и больными - 894 653. И пропавшими без вести (по большей части - очутившимися в плену) - 563 526 чел. Да, цифры огромные. Но все же куда скромнее "общепринятых". И учтем, что это - все вместе, и Восточная Пруссия, и Галиция, и сражения в Польше, и Сарыкамыш, и Августовские леса, и Карпаты, и Горлицкий прорыв. Приведем и сравнение - Германия за тот же срок потеряла около 500 тыс. убитыми и свыше 1 млн. ранеными. Причем цифры тоже не пропагандистские - их привел в своих дневниках гросс-адмирал Тирпиц, работавший в Ставке кайзера, и надо думать, вряд ли он стал бы завышать собственные потери. Хотя в принципе, все логично - немцы чаще наступали, а значит и урон несли более значительный. Правда, данные Тирпица включают и Западный фронт, но на русском следует добавить и австрийцев, и турок. Сводных данных по их армиям на этот момент времени автору найти не удалось, однако очевидно, что и у них потери были очень весомыми.
Как видим, несмотря на тяжелые утраты, ни о каком одностороннем избиении, как это порой представляет псевдоисторическая литература, речи не было. Наоборот, противнику на Востоке доставалось куда больше, особенно в начальный период войны, когда не наложился кризис боеприпасов и вооружения. На всех театрах войны летом 1915 г. действовали 342 дивизии Антанты против 272 (по другим данным - 293) дивизий Центральных Держав. Правда, надо учесть, что 36 итальянских дивизий играли весьма незначительную роль, а из 78 британских некоторые еще формировались или были разбросаны по колониям. Что же касается главных фронтов, то на Западном против 150 дивизий французов, англичан и бельгийцев немцы оставили 90 пехотных и 1 кавалерийскую дивизии. А на Восточном против 112 русских было сосредоточено 107 пехотных (63 германских и 44 австрийских) и 24 кавалерийских дивизии.
С обеих сторон здесь действовали по две большие группировки. У русских - Северо-Западный и Юго-Западный фронты, у противника - Обер-Ост (Восточный фронт) под командованием Гинденбурга и Людендорфа, и германо-австрийский Галицийский фронт под командованием Конрада, но через Макензена управляемый и Фалькенгайном. Общая линия противоборства протянулась на 1400 км. 5-я русская армия, а против нее германская Неманская армия, занимали позиции в Прибалтике от устья р. Венты, и с севера на юг, до среднего течения Немана. Дальше, тоже примерно с севера на юг, от Немана до Вислы, шли участки 10-й, 12-й и 1-й русских армий. Которым противостояли, соответственно, германские 10-я, 8-я и 12-я. За Вислой, на левом ее берегу, фронт поворачивал на юго-восток. Тут стояли 2-я и 4-я русские, а против них - 9-я немецкая, 1-я австрийская и группа Войрша. От устья Сана до Днестра располагались 3-я русская армия и 8-я. Против них действовала группировка из 11-й германской, 4-й, 3-й и 2-й австрийских армий. А дальше, по Днестру и Пруту, держались 11-я и 9-я русские, противостоявшие Южной германской и 7-й австрийской армиям.
В конце июня германское верховное командование решило прекратить атаки в Галиции и изменить план действий. Как писал Фалькенгайн, возникали опасения, что "операции против русских могли затянуться до бесконечности". А в это время стали поступать сообщения, что французы начинают готовить новое наступление. И срок его немцы угадали довольно точно - сентябрь. Значит, осенью могли потребоваться переброски войск обратно во Францию. И Фалькенгайн рассуждал: "До сих пор главный нажим направлялся с запада на восток. Оставаясь на этом направлении, вполне было возможно отобрать у противника дальнейшую территорию. Но нанести ему действительный вред на широких равнинах Волыни за время, имевшееся в нашем распоряжении, едва ли было достижимо". Зато успехи в Галиции сделали возможным другой вариант. После продвижения Макензена к Бугу линия фронта приобрела форму дуги, выгнутой на запад, и в основании достигавшей 300 км. Фалькенгайн предложил, чтобы Макензен теперь изменил направление - наступал не на запад, а на север, между Бугом и Вислой. А навстречу будет нанесен удар с Нарева силами группировки ген. Гальвица. Таким образом, армии русских в Польше попадут в "клещи" и будут уничтожены.
Гинденбург и Людендорф возражали. Предлагали главный удар наносить не на Нареве, а гораздо севернее, с плацдарма, который у них получился в Прибалтике. Совершить охват более глубокий, чтобы русским было труднее вырваться. Войсками Неманской армии наступать с запада на восток, обойти с севера крепость Ковно (Каунас), взять Вильно (Вильнюс), а затем развивать удар на Минск. Прижать русские армии к болотам Полесья и здесь разгромить. Фалькенгайн же считал такой грандиозный охват нереальным. Указывал, что удар левым крылом, как и прошлые подобные попытки, приведет лишь к местным тактическим успехам. А нужен был крупный стратегический выигрыш - такой, чтобы вывел Россию из войны. Что при окружении нескольких армий в Польше полагалось вполне достижимым. Предложение Гинденбурга было отклонено, ему предписывалось все резервы передать в 12-ю армию Гальвица, а другие операции приостановить. Командование Обер-Вест директиву выполнило наполовину. Начало готовить наступление Гальвица, но было убеждено, что оно сможет решить лишь второстепенные задачи, и стало одновременно подготовлять бросок Неманской армии - сил у нее хватало.
Ну а Макензен 26.6 стал разворачиваться на север и двинулся вдоль Буга, рассчитывая с ходу разгромить отступившую 3-ю армию Леша, уже измочаленную в предыдущих боях. Завязалось упорное сражение у Томашова. Но этот удар Алексеев сумел парировать, сформировав из резервов и войск, переброшенных с других участков группу ген. Олохова, нанесшую контрудар по правому флангу наступающих немцев и австрийцев, взяв значительное количество пленных. И к 29-30.6, в четырехдневных упорных схватках противника здесь остановили. Макензен попытался перенести тяжесть удара со своего правого фланга на левый, произвел перегруппировку, и 1.7 атаковал у Красника, на стыке 3-й и 4-й армий. Русским войскам пришлось тяжело. Их батареи вообще молчали - больше не было снарядов. И немцы, пользуясь этим, стали выводить свои батареи на открытые позиции, вести огонь прямой наводкой с 1 - 2 км. Леш на это отвечал, чем мог,- в его частях стали создаваться группы пулеметов, которые выдвигались вперед и били вражеских артиллеристов. Однако и германские части постепенно выдыхались, атаковали все менее интенсивно, и на этом участке их тоже удалось задержать. А на Юго-Западном фронте в это время 11-я армия Щербачева нанесла вдруг на Днестре у г. Журавно неожиданный контрудар. Опрокинула зарвавшиеся в преследовании дивизии Южной армии Линзингена и отбросила назад, взяв 20 тыс. пленных. Австро-германское командование сразу занервничало, опасаясь более крупного наступления русских. А Макензен 8.7 приостановил операцию у Красника, чтобы подготовить удар более тщательно.