Страница:
Драматическая одиссея Шолома Бернштейна, крупного специалиста по угону машин, которые затем использовались в своих целях отрядами «Мёрдер инкорпорейтед», демонстрирует эффективность и неумолимость, с которой действуют убийцы из преступного синдиката, преследуя беглеца, попавшего под их «опеку». Когда Рильз начал давать показания и называть своих сообщников, то одним из первых арестовали Хэппи Мойона, который вместе с ним командовал «Бруклинским объединением». Вся его система защиты рухнула в результате «разговорчивости» его бывшего компаньона. Мойон, вне себя от ярости и страха, придумал только один способ предотвратить катастрофу – ликвидировать всех своих находящихся пока на свободе сообщников, которые могли бы подтвердить показания Рильза. Из своей тюремной камеры он передал приказ, согласно которому уничтожению подлежала добрая дюжина его собственных подчиненных, за которыми уже начала охотиться полиция. Зная, что он может оказаться самым опасным для Мойона, Шолом Бернштейн, который в качестве водителя и поставщика автомобилей был свидетелем многочисленных жестоких экзекуций, осуществлявшихся его хозяином, бежал в Лос-Анджелес, за четыре тысячи километров от Бруклина. Там у него были надежные друзья. Едва он успел обосноваться, изменив на всякий случай фамилию, как друзья предупредили его, что палачи, которым Мойон поручил его уничтожение, каким-то образом напали на его след и уже прибыли в город. Бернштейн бежал в Сан-Франциско. Спустя несколько часов он обнаружил за собой слежку. Он бросил свой автомобиль, полагая, что это он выдает его присутствие, и в дальнейшем пользовался только общественным транспортом. С этого момента он метался по всей территории Соединенных Штатов Америки, пытаясь запутать следы, избегая любых контактов не только с преступным миром, но и с самыми надежными друзьями, изменив свои привычки и внешний облик, постоянно переезжал с места на место. Напрасно! В Даллас его преследователи прибыли спустя всего девять часов после него. В Сент-Луисе они вышли на его след на вторые сутки. Нигде Бернштейну не удавалось обосноваться более чем на три или четыре дня.
Его безумное бегство от смерти завершилось в Чикаго. Хотя там у него не было ни одного знакомого, его беспощадные преследователи настигли его очень быстро. Загнанный, с минуты на минуту ожидавший, что его прикончат, на пределе сил, Бернштейн решил вернуться в Бруклин и сдаться полиции, которая единственная способна, быть может, его защитить. Но, зная, до какой степени развращена полиция, снабжающая палачей из синдиката нужной ему информацией, он предпочел затаиться до того момента, пока ему не удалось связаться со следователем Джонни Макдоноу, которого весь преступный мир знал как абсолютно неподкупного.
Это был единственный полицейский, с которым Бернштейн имел шанс живым добраться до бюро О'Двайера. Его расчет оправдался.
К моменту, когда происходила эта гонка, «Мёрдер инкорпорейтед», сильно ослабевшая вследствие разоблачений Рильза, обезглавленная, дезорганизованная многочисленными арестами, превратившаяся в мишени для полиции, не располагала былой свободой действий и была не более чем собственной тенью.
Итак, в течение шести лет, обладая чудовищной властью, не обнаруженный органами, на которые возложено поддержание общественного порядка, этот синдикат смерти благодаря своим методам, строгой конспирации и железной дисциплине мог безнаказанно рассылать во все концы Соединенных Штатов свои команды убийц.
Глава десятая. «Кенары» летать не умеют
Его безумное бегство от смерти завершилось в Чикаго. Хотя там у него не было ни одного знакомого, его беспощадные преследователи настигли его очень быстро. Загнанный, с минуты на минуту ожидавший, что его прикончат, на пределе сил, Бернштейн решил вернуться в Бруклин и сдаться полиции, которая единственная способна, быть может, его защитить. Но, зная, до какой степени развращена полиция, снабжающая палачей из синдиката нужной ему информацией, он предпочел затаиться до того момента, пока ему не удалось связаться со следователем Джонни Макдоноу, которого весь преступный мир знал как абсолютно неподкупного.
Это был единственный полицейский, с которым Бернштейн имел шанс живым добраться до бюро О'Двайера. Его расчет оправдался.
К моменту, когда происходила эта гонка, «Мёрдер инкорпорейтед», сильно ослабевшая вследствие разоблачений Рильза, обезглавленная, дезорганизованная многочисленными арестами, превратившаяся в мишени для полиции, не располагала былой свободой действий и была не более чем собственной тенью.
Итак, в течение шести лет, обладая чудовищной властью, не обнаруженный органами, на которые возложено поддержание общественного порядка, этот синдикат смерти благодаря своим методам, строгой конспирации и железной дисциплине мог безнаказанно рассылать во все концы Соединенных Штатов свои команды убийц.
Глава десятая. «Кенары» летать не умеют
Что же заставило Рильза решиться на хладнокровное предательство организации, к которой он принадлежал?
О'Двайер и Туркус заверяли, что вопреки показаниям Левина и Маффетора они не заметили, чтобы Рильзом руководило чувство страха. Может быть, он испытывал угрызения совести или подействовали мольбы его жены? Негодяй именно на это и ссылался, правда без особого успеха. Ведь даже рождение его первого сына в те дни, когда он возглавлял отряд наемных убийц, не заставило его задуматься о том, чтобы изменить род занятий. Вероятнее всего, он пришел к выводу, что рано или поздно всю эту чудовищную индустрию смерти, в которой он был одним из наиболее крупных приводов, ждет неминуемое разоблачение. Он решил опередить события и покинуть корабль до того, как он пойдет ко дну. Единственным средством при этом было переметнуться на сторону закона и как можно выгоднее продать ему свою помощь. Эйби Рильз имел в своем распоряжении около ста тысяч долларов. Располагая такой суммой, он вместе с семьей мог добраться до Южной Америки и обосноваться там под чужим именем, оградив себя от возможного возмездия синдиката, отряды палачей которого ему удалось в значительной мере нейтрализовать своими показаниями.
Ни единого раза не испытал он какого-либо раскаяния за совершенное предательство. «Любая из этих крыс в моей ситуации, поступила бы точно так же!» – зубоскалил он.
Как бы там ни было, но Рильз не бахвалился.
Предоставив О'Двайеру средства, позволившие разоблачить и уничтожить самую обширную организацию убийц, существовавшую со времен сект хашиншинов на Ближнем Востоке и тьюгс в Индии, этот «стукач» превратил дотоле никому не известного окружного атторнея из Бруклина в самого популярного человека Соединенных Штатов. Расследованиям, проведенным О'Двайером, были посвящены первые полосы всех газет, а его слава заставила померкнуть популярность таких борцов с преступностью, как Томас Дьюи и Эдгар Гувер.
Как только Эйби Рильз дал самые первые показания, Туркус направил своих сыщиков по следу. Хэппи Мойон, Фрэнк Аббандандо и Луис Капоне были арестованы у себя дома, даже не подозревая о бедствии, которое неожиданно обрушилось на «Мёрдер инкорпорейтед». Уоркмана задержали в Бруклине. Там же настигли и Алли Танненбаума, спешно вернувшегося из Флориды, чтобы выпросить денег для бегства. Ему было предъявлено обвинение в убийстве некоего Ирва Аскеназа, приконченного им совместно с Питсбургом Филом в 1936 году шестнадцатью выстрелами. Изобличенный и сбитый с толку показаниями Рильза, Танненбаум продержался шесть недель. Поняв, что он загнан в тупик и впереди его ожидает электрический стул, он сломался и заключил с О'Двайером и Туркусом сделку, аналогичную сделке Рильза.
Для окружного атторнея и его заместителей это был ошеломляющий успех: постоянный партнер Рильза и Питсбурга Фила, Алли Танненбаум, помимо участия в многочисленных уничтожениях, лично выполнил около дюжины заказов. Он знал очень многое и в большинстве случаев мог самым убедительным образом подтвердить, как того требовал закон, обвинения, выдвинутые на основе показаний Рильза.
Число арестов и обвинений росло. Туркус упрятал в тюрьму не только всех убийц, чьи имена назвали два «кенара», но и второстепенных свидетелей, которых необходимо было сохранить в безопасности. Все это вызвало панику среди «курков», которые попрятались или разбежались, и даже среди членов высшего совета синдиката. В ту же ночь, когда Рильз заговорил, предупрежденный Альберт Анастасиа исчез из Бруклина, возложив руководство профсоюзом докеров на своего брата Топи. Его примеру последовал Джо Адонис. Рильз показал, помимо прочего, что Анастасия принимал участие в ликвидации профессионального картежника Файнштейна, предпринятой по «контракту» с Питсбургом Филом и Сэмом Голдштейном.
В условиях нависшей угрозы высший совет созвал комитет кризиса. Из Калифорнии в Нью-Йорк примчался Багси Сигел, по дороге прихватив с собой из Детройта главарей «Пёпл ганг». В течение недели находившиеся пока на свободе главари преступного синдиката, в том числе Мейер Лански, братья Мангано, Лонжи Цвиллман, Уилли Моретти и Фрэнк Костелло, непрерывно совещались под его председательством, укрывшись в роскошных апартаментах самой большой гостиницы на Парк-авеню. Ситуация оказалась довольно плачевной. Высокий пост, занимаемый Эйби Рильзом, позволял ему располагать информацией о многочисленных акциях по сведению счетов, которые проводились по личным приказам главарей в течение десяти лет! Однако с присущей им быстротой и способностью принимать действенные решения они разработали план контрнаступления, отличавшийся методичностью и большим размахом. Он предусматривал три основных направления.
Во-первых, синдикат в полном составе должен был приложить все усилия, чтобы с помощью прессы поставить под сомнение свидетельства «этих стукачей», которые ради спасения собственной шкуры готовы повторить все, что им скажут О'Двайер и Туркус. Надо исподволь убедить общественное мнение в том, что оба стража закона, стремясь добиться популярности, раздули данные о нескольких обычных убийствах, которые не имеют между собой никакой связи, и на этом основании хотят заставить поверить в существование какого-то гигантского уголовного союза, который существует только в их воображении.
Во-вторых, высший совет проголосовал за образование фонда защиты и помощи с неограниченным бюджетом. Он должен был функционировать за счет чрезвычайных взносов, уплачиваемых не только всеми бандами гангстеров, орудующими на территории Соединенных Штатов, но и кассами всех организаций рабочих и предпринимателей, рэкетируемых ими. Этот фонд призван был помочь членам синдиката, оказавшимся в опасности, улизнуть за границу или прожить, сколько потребуется, на нелегальном положении.
Этот же фонд позволит поддержать тех, кто уже арестован, но умеет держать язык за зубами, нанять им хороших адвокатов и, если представится случай, безвозмездно внести требуемый залог. Наконец, часть денег была предназначена их семьям, чтобы обеспечить им достаточно комфортабельную жизнь. Синдикат планировал привлечь самых известных адвокатов. Одному из них, Сэму Лейбовицу, планировалось выплатить сто тысяч долларов наличными за осуществление защиты Альберта Анастасиа и некоторых других признанных боссов. Сотни тысяч долларов были выделены для того, чтобы помочь выкрутиться Питсбургу Филу Страусу, поскольку его показания, если он вздумает их дать, могут оказаться пагубными для всей верхушки синдиката.
И, наконец, в-третьих, высший совет объявил беспощадную войну по всей территории Соединенных Штатов не только против свидетелей, представлявших опасность, но также против всех тех членов «Мёрдер инкорпорейтед», находившихся пока на свободе, которые в случае ареста могли последовать примеру Рильза, Танненбаума, Левина и Маффетора. Естественно, самые внушительные суммы были обещаны тем, кто сможет убрать этих четырех «кенаров». Только голову Кида Твиста оценили в сто тысяч долларов. Эту операцию взял на себя Багси Сигел, которому должны были помочь палачи из банды «Пёпл ганг». Хэппи Мойону, обезумевшему от страха и злости, удалось с помощью своего брата Дюка и Витто Гурино, избежавших ареста, организовать, будучи в заключении, свои отряды убийц и направить их против собственных самых преданных помощников. Массовые убийства продолжались в течение нескольких недель. Волна террора захлестнула преступный мир.
В результате были ликвидированы Бенни Таниенбаум, Дирти Джимми Феррако, Дэнди Джек Паризи, Тони Ромеро и десятки других, которым не удалось сбежать.
Гурино даже предпринял попытки устроить побег некоторым узникам, чтобы затем прикончить их без свидетелей. Охота за людьми приняла такие масштабы, что О'Двайер и Туркус вынуждены были разослать по всей стране депеши с требованием взять под охрану беглецов из «Мёрдер инкорпорейтед». Полицейские наперегонки с убийцами из отрядов Сигела и Мойона разыскивали людей, приговоренных гангстерами к смерти.
Устроенная синдикатом бойня обернулась против него самого. Многие стойкие бандиты, которые никогда бы не позволили себе произнести ни одного слова признания, поняли, к своему великому разочарованию, что ни их былые заслуги, ни репутация, ни поддержка со стороны преступного мира или кого-либо персонально – ничто не может спасти их от рук слепых палачей, разве только… правосудие. Видя в этом единственное средство остаться в живых, многие из них, зачастую едва избежав смерти и желая отомстить, начинали давать показания. Так случилось с Анжело Каталано, одним их приближенных Хэппи Мойона. Его признания способствовали окончательному краху бывшего хозяина. Он сообщил, в частности, что 6 февраля предыдущего года Мойон, переодевшись и загримировавшись под девицу легкого поведения, проник к двум профсоюзным деятелям, отличавшимся особой подозрительностью, которых ему вместе с Гурино и Аббандандо предстояло уничтожить.
Полиции сдались также Джо Либерито, водитель, и Шолом Бернштейн. Вскоре их примеру последовал и Блю Джо Маггун, тот самый, который соперничал с Питсбургом Филом Страусом по числу совершенных убийств. Он не выдержал, когда узнал, что приговорен к, смерти своими бывшими сообщниками. Его информация, относившаяся к Лепке Бухалтеру, Джо Адонису и Альберту Анастасиа, была неопровержима.
В конце концов О'Двайер и Туркус получили в свое распоряжение двадцать два свидетеля обвинения. И следователи не стали даром терять время.
Спустя два месяца с момента ареста Эйби Рильза процессы над главными действующими лицами «Мёрдер инкорпорейтед» пошли один за другим. В конце апреля 1940 года перед уголовным судом штата Нью-Джерси по обвинению в убийстве Шульца предстал Чарльз Уоркман. И если в начале процесса он с апломбом настаивал на своей невиновности, то затем, прижатый к стенке показаниями Кида Твиста и Алли Танненбаума, вынужден был признать себя виновным.
Это позволило ему избежать электрического стула, но не помешало, однако, получить приговор, предусматривающий пожизненное тюремное заключение.[68]
В 10 часов 13 мая 1940 года начался процесс в Бруклине по обвинению Хэппи Мойона и Фрэнка Аббандандо. Ради экономии времени окружной атторней ограничился предъявлением одного-единственного обвинения – в убийстве ростовщика Георга Уитни Кубинка, Однако оно подтверждалось неоспоримыми уликами и подкреплялось свидетельскими показаниями Эйби Рильза, Алли Танненбаума, Анжело Каталано, Либерито, Шолома Бернштейна и Маггуна. Процесс был завершен за несколько судебных заседаний, несмотря на попытку одного свидетеля защиты дать ложные показания. Туркус заставил его сознаться и сообщить суду, что он был подкуплен братом Мойона. Вердикт, вынесенный присяжными, был непоколебим: смертная казнь обоим. Просьба о помиловании, поданная сразу же, была отклонена. Приговор привели в исполнение в тюрьме Синг-Синг 12 февраля 1942 года.
Очередь Сэма Голдштейна и Питсбурга Фила Страуса предстать перед судом наступила 9 сентября 1940 года. Несмотря на то что их «послужной» список являл собой чудовищную картину, О Двайер и в этом случае решил ограничиться предъявлением обвинения в одном преступлении, в убийстве первой степени, а именно истязаниях, повлекших смерть профессионального картежника Файнштейна. Они его медленно придушили, затем нанесли ему множество ударов ледорубами и после этого сожгли вместе с автомобилем на пустыре в Бруклине 1 мая 1939 года.
С момента ареста грозный Питсбург Фил симулировал сумасшествие. Он, признанный щеголь, «красавчик Бруммел», который ежедневно по часу проводил у своего парикмахера, отрастил непомерной длины ногти, бороду и волосы. Он отказывался мыться и бриться, носил засаленную одежду и производил впечатление полностью свихнувшегося. Однако он Совершил две роковые ошибки. Во-первых, он втайне составил некое подобие памятки, чтобы не спутать события и методику защиты. Эта памятка попала к Туркусу. Во-вторых, он обратился к окружному атторнею с вполне обдуманным письмом, в котором нагло предлагал заключить соглашение на условиях, которые оговорили для себя Рильз и Танненбаум, обещая в обмен на свободу целую кучу новых разоблачений.
Для О'Двайера предложение оказалось неприемлемым (имея двух «кенаров», он в других не нуждался, да и согласиться на сделку с чудовищем, совершившим более ста убийств, он не мог). Окружной атторней, отклонив предложение, сохранил письмо. Предъявив эти два документа суду, можно было без труда доказать, что прикидывающийся сумасшедшим – обыкновенный симулянт. Это же впоследствии подтвердят три психиатра, несмотря на энергичные протесты адвоката Даниэля Приора, одного из сильнейших криминалистов штата Нью-Йорк, нанятого синдикатом за большие деньги.
В самом начале прений судья Джон Дж. Фицджеральд потребовал, чтобы подсудимый Страус был подстрижен и побрит. За этим последовал забавный эпизод, когда убийца, ссылаясь на свои конституционные нрава, пытался отклонить требование судьи, но суд, считая, что чрезмерный волосяной покров обвиняемого вызван желанием затруднить формальную идентификацию личности, оставил его возражения без внимания.
Другой обвиняемый, Голдштейн, поправившийся за время пребывания в тюрьме на десять килограммов, начал возмущаться качеством получаемой пищи. Он, словно находясь на театральном представлении, шумно и радушно приветствовал знакомых журналистов, присутствовавших в зале.
Ни на секунду эти двое не теряли хладнокровия, даже тогда, когда на них посыпались убийственные свидетельства Маггуна, Маффетора и Левина. Больше всех старался их бывший шеф и приятель Эйб Рильз. Он пустил в ход всю свою изобретательность и весьма успешно топил их, дабы им был вынесен самый суровый приговор. Чтобы быть на высоте, Кид, приведя доказательства, обвинил Альберта Анастасиа в том, что тот причастен к выдаче приказа о ликвидации Файнштейна по просьбе братьев Мангано, главарей мафии в Бруклине. Это разоблачение произвело сенсацию, но, как ни странно, окружной атторней предпринял лишь слабые попытки преследовать обратившегося в бегство главу профсоюза докеров. Анастасиа и впоследствии никогда не будут по-настоящему беспокоить из-за его участия в убийстве Файнштейна. Не собирались преследовать его и по поводу двадцати других убийств, совершенных им лично, и по поводу видного положения, занимаемого им в иерархии «Мёрдер инкорпорейтед». Почему же О'Двайер, такой находчивый и решительный, когда дело касалось простых исполнителей, неожиданно спасовал, когда ему на блюдечке выложили пути и средства уничтожения главы исполнителей приговоров и одновременно первого заместителя зловещего Лепке Бухалтера? Пелена таинственности спала только спустя десять лет. В 1951 году сенатская комиссия, расследовавшая организованную преступность и возглавляемая сенатором Кефовером, устроила О'Двайеру очную ставку с Фрэнком Костелло. Избранный к тому времени мэром Нью-Йорка, О'Двайер сменил на этом посту Фиорелло Ла Гардиа. О'Двайер вынужден был признать, не скрывая охватившей его злости, что поддерживал с гангстером приятельские отношения и несколько раз при посредничестве шефа пожарных города получал от него внушительные взносы в свой избирательный фонд! Воистину добродетельная Америка…
Начиная с 1940 года О'Двайер мечтал стать мэром одного из крупнейших американских городов, но он прекрасно сознавал, что у него нет ни малейшего шанса быть избранным на этот пост, если докеры будут против, Любая же попытка обвинения всемогущего и грозного главы их профсоюза неминуемо вела к тому, что они раз и навсегда отвернутся от него. Более того, О'Двайер не мог обойтись и без внушительной поддержки избирателей, входивших в другие профессиональные союзы Нью-Йорка, контролируемые другими главарями преступного синдиката, друзьями и компаньонами того же Анастасиа. Костелло, «министр» политических дел синдиката, взял на себя миссию внушить все это охваченному властолюбивыми притязаниями О'Двайеру, сопровождая свои «отеческие» наставления обильными и тайными субсидиями…
И хотя Рильз и Маггун со всей определенностью заявили о причастности Альберта Анастасиа к делу, последнему удалось избежать даже упоминания его имени на процессе Гарри Страуса и Сэма Голдштейна. В итоге трех дней публичного судебного разбирательства и тот и другой узнали о вынесении им смертного приговора. Неизменно улыбавшийся Голдштейн растерялся лишь однажды, внимая показаниям своего закадычного дружка, почти брата, Блю Джо Маггуна, принявшегося топить его без всякого зазрения совести.
В ночь после завершения процесса над этими двумя убийцами Витто Гурино, безжалостный подручный Мойона, с момента начала разоблачений принимавший участие в истребительной войне и успевший ликвидировать по приказу своего шефа целую вереницу опасных свидетелей, пришел просить защиты у приходского священника церкви на 10-й авеню в Манхэттене.
– Не разрешайте им меня убивать! – умолял он, обезумев от страха.
Он знал, что занесен в список на уничтожение, составленный Багси Сигелом, как второстепенное лицо, подлежащее устранению в качестве меры предосторожности. Гурино попытался исчезнуть куда-нибудь. Бесполезно! Преследуемый палачами из «Пёпл ганг», отчаявшийся найти убежище, он не выдержал. Доставленный к О'Двайеру и Туркусу, он вскоре предстал по обвинению в убийстве двух бывших палачей из банды Мойона – Сицилиано и Латтаро.
Страусу и Голдштейну выпала трагическая привилегия быть первыми членами «Мёрдер инкорпорейтед», удостоенными чести обосноваться на электрическом стуле. Они были казнены 12 июня 1941 года, девять месяцев спустя после осуждения, и умерли с тем же бесстыдством, с каким и жили. Голдштейн зубоскалил даже в последние секунды своей жизни: «Если бы я мог выразить еще одно, последнее желание, то пожелал бы покрепче обнять эту сволочь Эйби Рильза в тот момент, когда включат рубильник!»
Гарри Страус до самого конца разыгрывал из себя душевнобольного, стал еще более грязным и обросшим, видимо надеясь на что-то вопреки здравому смыслу. Он пытался еще раз предложить свои услуги следователям и настойчиво добивался у Туркуса согласия на непродолжительную встречу с глазу на глаз с Эйби Рильзом.
Он обещал помочь заместителю окружного атторнея пролить свет на преступления, о которых тот пока ничего не знает. Недоверчивый Туркус отказался.
И правильно сделал. Питсбург Фил признается потом, что единственной целью этой встречи было его желание внезапно наброситься на Кида Твиста и перегрызть ему горло.
Утром накануне казни этот мерзкий тип решил наконец прекратить симулирование, уступив тем самым настоятельным требованиям своего компаньона по камере смертников Сэма Голдштейна, который на протяжении всего процесса не переставал жаловаться на зловоние, исходящее от его сообщника. Питсбург Фил помылся, побрился, подстригся и надел свой самый приличный костюм. Он отказался от встречи с родителями, по попросил за час до казни в качество последнего желания свидание со своей любовницей, Эвелин Миттелмен, угодившей за решетку вместе с ним, но уже вышедшей на свободу.
Ей тогда было двадцать семь лет. Эта пышноволосая, несколько вульгарная блондинка носила прозвище Смертельный поцелуй, так как все четыре ее официальных любовника погибли, причем каждый предыдущий от руки следующего. Безжалостный палач помер один «Мёрдер инкорпорейтед» не избежал подобной же участи. Он сгорел на электрическом стуле 12 июня 1941 года в возрасте тридцати двух лет.
Прекрасная Эвелин лишний раз подтвердила справедливость своего грозного прозвища…
Неумолимые приговоры, которые один за другим выносились самым видным палачам «Мёрдер инкорпорейтед», довели до предела панику в недрах преступного синдиката. Вслед за Джо Адонисом и Альбертом Анастасиа сам Багси Сигел вынужден был начиная с июля 1940 года уйти в глухое подполье, не прекращая, однако, руководить истребительной войной.
И Эйби Рильз, и Алли Танненбаум без малейшего колебания признали прямое участие Багси Сигела в убийстве Гарри Гринберга. Первым поведал правосудию об этом убийстве Танненбаум. Вездесущий Эйби Рильз, который из Нью-Йорка контролировал все операции по «большой охоте» на Грини, поторопился слово в слово подтвердить сказанное Танненбаумом.
Добыв таким легким способом доказательства, Туркус отправился не мешкая в Лос-Анджелес и расшевелил вершителей калифорнийского правосудия. Они не заставили себя долго уговаривать и приказали арестовать Сигела, Карбо и Сегала. Однако эти трое, конечно не иначе как «чудом» оказавшиеся в курсе дел, успели исчезнуть… Что касается Бухалтера, «ответственного распорядителя» по приведению в исполнение приговора в отношении Гринберга, то он уже находился за решеткой в Нью-Йорке.
17 августа его адвокат, знаменитый Джерри Гейслер, сумел уговорить Багси Сигела, не расстававшегося со своей циничной ухмылкой, позволить себя арестовать. Спустя несколько дней были схвачены в Сиэтле Карбо и Сегал, откуда они и были переправлены под охраной к месту назначения.
В конце августа все трое предстали перед Верховным судом Лос-Анджелеса по обвинению в совершении убийства первой степени. По этому случаю, несмотря на яростное сопротивление Туркуса и О'Двайера, оба «кенара» – Эйби Рильз и Алли Танненбаум – были приглашены дать свой любимый «концерт» в зале суда. Под охраной, достойной всего золота Форт-Нокса, их препроводили в Калифорнию. Целая свора убийц не сводила с них глаз, не имея возможности взять их на мушку из-за принятых мер предосторожности. Возможность «подстрелить маленьких птичек» так и не представилась.
Свидетельские показания Рильза и Танненбаума оказались губительными для обвиняемых, над которыми нависла реальная угроза угодить в газовую камеру. Благодаря хитрости Джерри Гейслера в суд были приглашены ложные свидетели обвинения, щедро подкупленные гангстерами. Дав вначале под присягой показания против обвиняемых, эти пособники пошли затем, как и было задумано, на попятную и признались в даче якобы ложных сведений. Коварному адвокату после этого не составило труда добиться признания процесса недействительным и потребовать освобождения своих подзащитных. Закон-то хорош, надо только уметь им пользоваться!
О'Двайер и Туркус заверяли, что вопреки показаниям Левина и Маффетора они не заметили, чтобы Рильзом руководило чувство страха. Может быть, он испытывал угрызения совести или подействовали мольбы его жены? Негодяй именно на это и ссылался, правда без особого успеха. Ведь даже рождение его первого сына в те дни, когда он возглавлял отряд наемных убийц, не заставило его задуматься о том, чтобы изменить род занятий. Вероятнее всего, он пришел к выводу, что рано или поздно всю эту чудовищную индустрию смерти, в которой он был одним из наиболее крупных приводов, ждет неминуемое разоблачение. Он решил опередить события и покинуть корабль до того, как он пойдет ко дну. Единственным средством при этом было переметнуться на сторону закона и как можно выгоднее продать ему свою помощь. Эйби Рильз имел в своем распоряжении около ста тысяч долларов. Располагая такой суммой, он вместе с семьей мог добраться до Южной Америки и обосноваться там под чужим именем, оградив себя от возможного возмездия синдиката, отряды палачей которого ему удалось в значительной мере нейтрализовать своими показаниями.
Ни единого раза не испытал он какого-либо раскаяния за совершенное предательство. «Любая из этих крыс в моей ситуации, поступила бы точно так же!» – зубоскалил он.
Как бы там ни было, но Рильз не бахвалился.
Предоставив О'Двайеру средства, позволившие разоблачить и уничтожить самую обширную организацию убийц, существовавшую со времен сект хашиншинов на Ближнем Востоке и тьюгс в Индии, этот «стукач» превратил дотоле никому не известного окружного атторнея из Бруклина в самого популярного человека Соединенных Штатов. Расследованиям, проведенным О'Двайером, были посвящены первые полосы всех газет, а его слава заставила померкнуть популярность таких борцов с преступностью, как Томас Дьюи и Эдгар Гувер.
Как только Эйби Рильз дал самые первые показания, Туркус направил своих сыщиков по следу. Хэппи Мойон, Фрэнк Аббандандо и Луис Капоне были арестованы у себя дома, даже не подозревая о бедствии, которое неожиданно обрушилось на «Мёрдер инкорпорейтед». Уоркмана задержали в Бруклине. Там же настигли и Алли Танненбаума, спешно вернувшегося из Флориды, чтобы выпросить денег для бегства. Ему было предъявлено обвинение в убийстве некоего Ирва Аскеназа, приконченного им совместно с Питсбургом Филом в 1936 году шестнадцатью выстрелами. Изобличенный и сбитый с толку показаниями Рильза, Танненбаум продержался шесть недель. Поняв, что он загнан в тупик и впереди его ожидает электрический стул, он сломался и заключил с О'Двайером и Туркусом сделку, аналогичную сделке Рильза.
Для окружного атторнея и его заместителей это был ошеломляющий успех: постоянный партнер Рильза и Питсбурга Фила, Алли Танненбаум, помимо участия в многочисленных уничтожениях, лично выполнил около дюжины заказов. Он знал очень многое и в большинстве случаев мог самым убедительным образом подтвердить, как того требовал закон, обвинения, выдвинутые на основе показаний Рильза.
Число арестов и обвинений росло. Туркус упрятал в тюрьму не только всех убийц, чьи имена назвали два «кенара», но и второстепенных свидетелей, которых необходимо было сохранить в безопасности. Все это вызвало панику среди «курков», которые попрятались или разбежались, и даже среди членов высшего совета синдиката. В ту же ночь, когда Рильз заговорил, предупрежденный Альберт Анастасиа исчез из Бруклина, возложив руководство профсоюзом докеров на своего брата Топи. Его примеру последовал Джо Адонис. Рильз показал, помимо прочего, что Анастасия принимал участие в ликвидации профессионального картежника Файнштейна, предпринятой по «контракту» с Питсбургом Филом и Сэмом Голдштейном.
В условиях нависшей угрозы высший совет созвал комитет кризиса. Из Калифорнии в Нью-Йорк примчался Багси Сигел, по дороге прихватив с собой из Детройта главарей «Пёпл ганг». В течение недели находившиеся пока на свободе главари преступного синдиката, в том числе Мейер Лански, братья Мангано, Лонжи Цвиллман, Уилли Моретти и Фрэнк Костелло, непрерывно совещались под его председательством, укрывшись в роскошных апартаментах самой большой гостиницы на Парк-авеню. Ситуация оказалась довольно плачевной. Высокий пост, занимаемый Эйби Рильзом, позволял ему располагать информацией о многочисленных акциях по сведению счетов, которые проводились по личным приказам главарей в течение десяти лет! Однако с присущей им быстротой и способностью принимать действенные решения они разработали план контрнаступления, отличавшийся методичностью и большим размахом. Он предусматривал три основных направления.
Во-первых, синдикат в полном составе должен был приложить все усилия, чтобы с помощью прессы поставить под сомнение свидетельства «этих стукачей», которые ради спасения собственной шкуры готовы повторить все, что им скажут О'Двайер и Туркус. Надо исподволь убедить общественное мнение в том, что оба стража закона, стремясь добиться популярности, раздули данные о нескольких обычных убийствах, которые не имеют между собой никакой связи, и на этом основании хотят заставить поверить в существование какого-то гигантского уголовного союза, который существует только в их воображении.
Во-вторых, высший совет проголосовал за образование фонда защиты и помощи с неограниченным бюджетом. Он должен был функционировать за счет чрезвычайных взносов, уплачиваемых не только всеми бандами гангстеров, орудующими на территории Соединенных Штатов, но и кассами всех организаций рабочих и предпринимателей, рэкетируемых ими. Этот фонд призван был помочь членам синдиката, оказавшимся в опасности, улизнуть за границу или прожить, сколько потребуется, на нелегальном положении.
Этот же фонд позволит поддержать тех, кто уже арестован, но умеет держать язык за зубами, нанять им хороших адвокатов и, если представится случай, безвозмездно внести требуемый залог. Наконец, часть денег была предназначена их семьям, чтобы обеспечить им достаточно комфортабельную жизнь. Синдикат планировал привлечь самых известных адвокатов. Одному из них, Сэму Лейбовицу, планировалось выплатить сто тысяч долларов наличными за осуществление защиты Альберта Анастасиа и некоторых других признанных боссов. Сотни тысяч долларов были выделены для того, чтобы помочь выкрутиться Питсбургу Филу Страусу, поскольку его показания, если он вздумает их дать, могут оказаться пагубными для всей верхушки синдиката.
И, наконец, в-третьих, высший совет объявил беспощадную войну по всей территории Соединенных Штатов не только против свидетелей, представлявших опасность, но также против всех тех членов «Мёрдер инкорпорейтед», находившихся пока на свободе, которые в случае ареста могли последовать примеру Рильза, Танненбаума, Левина и Маффетора. Естественно, самые внушительные суммы были обещаны тем, кто сможет убрать этих четырех «кенаров». Только голову Кида Твиста оценили в сто тысяч долларов. Эту операцию взял на себя Багси Сигел, которому должны были помочь палачи из банды «Пёпл ганг». Хэппи Мойону, обезумевшему от страха и злости, удалось с помощью своего брата Дюка и Витто Гурино, избежавших ареста, организовать, будучи в заключении, свои отряды убийц и направить их против собственных самых преданных помощников. Массовые убийства продолжались в течение нескольких недель. Волна террора захлестнула преступный мир.
В результате были ликвидированы Бенни Таниенбаум, Дирти Джимми Феррако, Дэнди Джек Паризи, Тони Ромеро и десятки других, которым не удалось сбежать.
Гурино даже предпринял попытки устроить побег некоторым узникам, чтобы затем прикончить их без свидетелей. Охота за людьми приняла такие масштабы, что О'Двайер и Туркус вынуждены были разослать по всей стране депеши с требованием взять под охрану беглецов из «Мёрдер инкорпорейтед». Полицейские наперегонки с убийцами из отрядов Сигела и Мойона разыскивали людей, приговоренных гангстерами к смерти.
Устроенная синдикатом бойня обернулась против него самого. Многие стойкие бандиты, которые никогда бы не позволили себе произнести ни одного слова признания, поняли, к своему великому разочарованию, что ни их былые заслуги, ни репутация, ни поддержка со стороны преступного мира или кого-либо персонально – ничто не может спасти их от рук слепых палачей, разве только… правосудие. Видя в этом единственное средство остаться в живых, многие из них, зачастую едва избежав смерти и желая отомстить, начинали давать показания. Так случилось с Анжело Каталано, одним их приближенных Хэппи Мойона. Его признания способствовали окончательному краху бывшего хозяина. Он сообщил, в частности, что 6 февраля предыдущего года Мойон, переодевшись и загримировавшись под девицу легкого поведения, проник к двум профсоюзным деятелям, отличавшимся особой подозрительностью, которых ему вместе с Гурино и Аббандандо предстояло уничтожить.
Полиции сдались также Джо Либерито, водитель, и Шолом Бернштейн. Вскоре их примеру последовал и Блю Джо Маггун, тот самый, который соперничал с Питсбургом Филом Страусом по числу совершенных убийств. Он не выдержал, когда узнал, что приговорен к, смерти своими бывшими сообщниками. Его информация, относившаяся к Лепке Бухалтеру, Джо Адонису и Альберту Анастасиа, была неопровержима.
В конце концов О'Двайер и Туркус получили в свое распоряжение двадцать два свидетеля обвинения. И следователи не стали даром терять время.
Спустя два месяца с момента ареста Эйби Рильза процессы над главными действующими лицами «Мёрдер инкорпорейтед» пошли один за другим. В конце апреля 1940 года перед уголовным судом штата Нью-Джерси по обвинению в убийстве Шульца предстал Чарльз Уоркман. И если в начале процесса он с апломбом настаивал на своей невиновности, то затем, прижатый к стенке показаниями Кида Твиста и Алли Танненбаума, вынужден был признать себя виновным.
Это позволило ему избежать электрического стула, но не помешало, однако, получить приговор, предусматривающий пожизненное тюремное заключение.[68]
В 10 часов 13 мая 1940 года начался процесс в Бруклине по обвинению Хэппи Мойона и Фрэнка Аббандандо. Ради экономии времени окружной атторней ограничился предъявлением одного-единственного обвинения – в убийстве ростовщика Георга Уитни Кубинка, Однако оно подтверждалось неоспоримыми уликами и подкреплялось свидетельскими показаниями Эйби Рильза, Алли Танненбаума, Анжело Каталано, Либерито, Шолома Бернштейна и Маггуна. Процесс был завершен за несколько судебных заседаний, несмотря на попытку одного свидетеля защиты дать ложные показания. Туркус заставил его сознаться и сообщить суду, что он был подкуплен братом Мойона. Вердикт, вынесенный присяжными, был непоколебим: смертная казнь обоим. Просьба о помиловании, поданная сразу же, была отклонена. Приговор привели в исполнение в тюрьме Синг-Синг 12 февраля 1942 года.
Очередь Сэма Голдштейна и Питсбурга Фила Страуса предстать перед судом наступила 9 сентября 1940 года. Несмотря на то что их «послужной» список являл собой чудовищную картину, О Двайер и в этом случае решил ограничиться предъявлением обвинения в одном преступлении, в убийстве первой степени, а именно истязаниях, повлекших смерть профессионального картежника Файнштейна. Они его медленно придушили, затем нанесли ему множество ударов ледорубами и после этого сожгли вместе с автомобилем на пустыре в Бруклине 1 мая 1939 года.
С момента ареста грозный Питсбург Фил симулировал сумасшествие. Он, признанный щеголь, «красавчик Бруммел», который ежедневно по часу проводил у своего парикмахера, отрастил непомерной длины ногти, бороду и волосы. Он отказывался мыться и бриться, носил засаленную одежду и производил впечатление полностью свихнувшегося. Однако он Совершил две роковые ошибки. Во-первых, он втайне составил некое подобие памятки, чтобы не спутать события и методику защиты. Эта памятка попала к Туркусу. Во-вторых, он обратился к окружному атторнею с вполне обдуманным письмом, в котором нагло предлагал заключить соглашение на условиях, которые оговорили для себя Рильз и Танненбаум, обещая в обмен на свободу целую кучу новых разоблачений.
Для О'Двайера предложение оказалось неприемлемым (имея двух «кенаров», он в других не нуждался, да и согласиться на сделку с чудовищем, совершившим более ста убийств, он не мог). Окружной атторней, отклонив предложение, сохранил письмо. Предъявив эти два документа суду, можно было без труда доказать, что прикидывающийся сумасшедшим – обыкновенный симулянт. Это же впоследствии подтвердят три психиатра, несмотря на энергичные протесты адвоката Даниэля Приора, одного из сильнейших криминалистов штата Нью-Йорк, нанятого синдикатом за большие деньги.
В самом начале прений судья Джон Дж. Фицджеральд потребовал, чтобы подсудимый Страус был подстрижен и побрит. За этим последовал забавный эпизод, когда убийца, ссылаясь на свои конституционные нрава, пытался отклонить требование судьи, но суд, считая, что чрезмерный волосяной покров обвиняемого вызван желанием затруднить формальную идентификацию личности, оставил его возражения без внимания.
Другой обвиняемый, Голдштейн, поправившийся за время пребывания в тюрьме на десять килограммов, начал возмущаться качеством получаемой пищи. Он, словно находясь на театральном представлении, шумно и радушно приветствовал знакомых журналистов, присутствовавших в зале.
Ни на секунду эти двое не теряли хладнокровия, даже тогда, когда на них посыпались убийственные свидетельства Маггуна, Маффетора и Левина. Больше всех старался их бывший шеф и приятель Эйб Рильз. Он пустил в ход всю свою изобретательность и весьма успешно топил их, дабы им был вынесен самый суровый приговор. Чтобы быть на высоте, Кид, приведя доказательства, обвинил Альберта Анастасиа в том, что тот причастен к выдаче приказа о ликвидации Файнштейна по просьбе братьев Мангано, главарей мафии в Бруклине. Это разоблачение произвело сенсацию, но, как ни странно, окружной атторней предпринял лишь слабые попытки преследовать обратившегося в бегство главу профсоюза докеров. Анастасиа и впоследствии никогда не будут по-настоящему беспокоить из-за его участия в убийстве Файнштейна. Не собирались преследовать его и по поводу двадцати других убийств, совершенных им лично, и по поводу видного положения, занимаемого им в иерархии «Мёрдер инкорпорейтед». Почему же О'Двайер, такой находчивый и решительный, когда дело касалось простых исполнителей, неожиданно спасовал, когда ему на блюдечке выложили пути и средства уничтожения главы исполнителей приговоров и одновременно первого заместителя зловещего Лепке Бухалтера? Пелена таинственности спала только спустя десять лет. В 1951 году сенатская комиссия, расследовавшая организованную преступность и возглавляемая сенатором Кефовером, устроила О'Двайеру очную ставку с Фрэнком Костелло. Избранный к тому времени мэром Нью-Йорка, О'Двайер сменил на этом посту Фиорелло Ла Гардиа. О'Двайер вынужден был признать, не скрывая охватившей его злости, что поддерживал с гангстером приятельские отношения и несколько раз при посредничестве шефа пожарных города получал от него внушительные взносы в свой избирательный фонд! Воистину добродетельная Америка…
Начиная с 1940 года О'Двайер мечтал стать мэром одного из крупнейших американских городов, но он прекрасно сознавал, что у него нет ни малейшего шанса быть избранным на этот пост, если докеры будут против, Любая же попытка обвинения всемогущего и грозного главы их профсоюза неминуемо вела к тому, что они раз и навсегда отвернутся от него. Более того, О'Двайер не мог обойтись и без внушительной поддержки избирателей, входивших в другие профессиональные союзы Нью-Йорка, контролируемые другими главарями преступного синдиката, друзьями и компаньонами того же Анастасиа. Костелло, «министр» политических дел синдиката, взял на себя миссию внушить все это охваченному властолюбивыми притязаниями О'Двайеру, сопровождая свои «отеческие» наставления обильными и тайными субсидиями…
И хотя Рильз и Маггун со всей определенностью заявили о причастности Альберта Анастасиа к делу, последнему удалось избежать даже упоминания его имени на процессе Гарри Страуса и Сэма Голдштейна. В итоге трех дней публичного судебного разбирательства и тот и другой узнали о вынесении им смертного приговора. Неизменно улыбавшийся Голдштейн растерялся лишь однажды, внимая показаниям своего закадычного дружка, почти брата, Блю Джо Маггуна, принявшегося топить его без всякого зазрения совести.
В ночь после завершения процесса над этими двумя убийцами Витто Гурино, безжалостный подручный Мойона, с момента начала разоблачений принимавший участие в истребительной войне и успевший ликвидировать по приказу своего шефа целую вереницу опасных свидетелей, пришел просить защиты у приходского священника церкви на 10-й авеню в Манхэттене.
– Не разрешайте им меня убивать! – умолял он, обезумев от страха.
Он знал, что занесен в список на уничтожение, составленный Багси Сигелом, как второстепенное лицо, подлежащее устранению в качестве меры предосторожности. Гурино попытался исчезнуть куда-нибудь. Бесполезно! Преследуемый палачами из «Пёпл ганг», отчаявшийся найти убежище, он не выдержал. Доставленный к О'Двайеру и Туркусу, он вскоре предстал по обвинению в убийстве двух бывших палачей из банды Мойона – Сицилиано и Латтаро.
Страусу и Голдштейну выпала трагическая привилегия быть первыми членами «Мёрдер инкорпорейтед», удостоенными чести обосноваться на электрическом стуле. Они были казнены 12 июня 1941 года, девять месяцев спустя после осуждения, и умерли с тем же бесстыдством, с каким и жили. Голдштейн зубоскалил даже в последние секунды своей жизни: «Если бы я мог выразить еще одно, последнее желание, то пожелал бы покрепче обнять эту сволочь Эйби Рильза в тот момент, когда включат рубильник!»
Гарри Страус до самого конца разыгрывал из себя душевнобольного, стал еще более грязным и обросшим, видимо надеясь на что-то вопреки здравому смыслу. Он пытался еще раз предложить свои услуги следователям и настойчиво добивался у Туркуса согласия на непродолжительную встречу с глазу на глаз с Эйби Рильзом.
Он обещал помочь заместителю окружного атторнея пролить свет на преступления, о которых тот пока ничего не знает. Недоверчивый Туркус отказался.
И правильно сделал. Питсбург Фил признается потом, что единственной целью этой встречи было его желание внезапно наброситься на Кида Твиста и перегрызть ему горло.
Утром накануне казни этот мерзкий тип решил наконец прекратить симулирование, уступив тем самым настоятельным требованиям своего компаньона по камере смертников Сэма Голдштейна, который на протяжении всего процесса не переставал жаловаться на зловоние, исходящее от его сообщника. Питсбург Фил помылся, побрился, подстригся и надел свой самый приличный костюм. Он отказался от встречи с родителями, по попросил за час до казни в качество последнего желания свидание со своей любовницей, Эвелин Миттелмен, угодившей за решетку вместе с ним, но уже вышедшей на свободу.
Ей тогда было двадцать семь лет. Эта пышноволосая, несколько вульгарная блондинка носила прозвище Смертельный поцелуй, так как все четыре ее официальных любовника погибли, причем каждый предыдущий от руки следующего. Безжалостный палач помер один «Мёрдер инкорпорейтед» не избежал подобной же участи. Он сгорел на электрическом стуле 12 июня 1941 года в возрасте тридцати двух лет.
Прекрасная Эвелин лишний раз подтвердила справедливость своего грозного прозвища…
Неумолимые приговоры, которые один за другим выносились самым видным палачам «Мёрдер инкорпорейтед», довели до предела панику в недрах преступного синдиката. Вслед за Джо Адонисом и Альбертом Анастасиа сам Багси Сигел вынужден был начиная с июля 1940 года уйти в глухое подполье, не прекращая, однако, руководить истребительной войной.
И Эйби Рильз, и Алли Танненбаум без малейшего колебания признали прямое участие Багси Сигела в убийстве Гарри Гринберга. Первым поведал правосудию об этом убийстве Танненбаум. Вездесущий Эйби Рильз, который из Нью-Йорка контролировал все операции по «большой охоте» на Грини, поторопился слово в слово подтвердить сказанное Танненбаумом.
Добыв таким легким способом доказательства, Туркус отправился не мешкая в Лос-Анджелес и расшевелил вершителей калифорнийского правосудия. Они не заставили себя долго уговаривать и приказали арестовать Сигела, Карбо и Сегала. Однако эти трое, конечно не иначе как «чудом» оказавшиеся в курсе дел, успели исчезнуть… Что касается Бухалтера, «ответственного распорядителя» по приведению в исполнение приговора в отношении Гринберга, то он уже находился за решеткой в Нью-Йорке.
17 августа его адвокат, знаменитый Джерри Гейслер, сумел уговорить Багси Сигела, не расстававшегося со своей циничной ухмылкой, позволить себя арестовать. Спустя несколько дней были схвачены в Сиэтле Карбо и Сегал, откуда они и были переправлены под охраной к месту назначения.
В конце августа все трое предстали перед Верховным судом Лос-Анджелеса по обвинению в совершении убийства первой степени. По этому случаю, несмотря на яростное сопротивление Туркуса и О'Двайера, оба «кенара» – Эйби Рильз и Алли Танненбаум – были приглашены дать свой любимый «концерт» в зале суда. Под охраной, достойной всего золота Форт-Нокса, их препроводили в Калифорнию. Целая свора убийц не сводила с них глаз, не имея возможности взять их на мушку из-за принятых мер предосторожности. Возможность «подстрелить маленьких птичек» так и не представилась.
Свидетельские показания Рильза и Танненбаума оказались губительными для обвиняемых, над которыми нависла реальная угроза угодить в газовую камеру. Благодаря хитрости Джерри Гейслера в суд были приглашены ложные свидетели обвинения, щедро подкупленные гангстерами. Дав вначале под присягой показания против обвиняемых, эти пособники пошли затем, как и было задумано, на попятную и признались в даче якобы ложных сведений. Коварному адвокату после этого не составило труда добиться признания процесса недействительным и потребовать освобождения своих подзащитных. Закон-то хорош, надо только уметь им пользоваться!