Спиид переместился на место пилота и неторопливо начал оживлять корабль. Вновь экраны заполнились разноцветными квадратиками, понятными только посвященным. Лэн на свой экран вывел список первоочередных работ.
— Томми, завтра вы с Джоном идете на Макбет готовить первую якорную площадку. По дороге высадите меня с Элей на железо-никелевом астероиде, мы запустим производственный комплекс.
— Есть, кэп!
ЧАСТЬ 3
Проснулась радостная. На пять минут раньше будильника. Сегодня начиналась новая жизнь. Было интересно и немного страшно. И слегка побаливали мышцы — избаловались при лунном тяготении.
Заставила себя сделать зарядку и побежала смотреть, что делают остальные. Лэн уже загружал инструменты и продукты в шлюпку. Эля проверила воздух и воду, подключила магистрали и заполнила баки шлюпки под завязку. Потом помогла Джоанне заполнить баки буровой платформы, собранной из четырех шлюпок.
— Экипаж, завтракать! — прозвучал по трансляции голос Спиида.
Собрались, постанывая, за столом. Мышцы ныли у всех. Лэн обозвал экипаж слабосильной командой и объявил время старта — как только девочки уберут со стола.
— Сейчас же очередь Томми! — возмутилась Джоанна.
— Пилот должен думать о высоком, — пояснил Лэн. — О небе, о полете…
— А сам?
— А мне надо бортжурнал заполнить.
— Вот он, мужской шовинизм, — подмигнула Джоанне Эля.
Через четверть часа собрались в рубке. Спиид просматривал телеметрию и хмурился.
— Когда взлетим, не убирай шасси, — проинструктировал он Лэна.
— Почему?
— Мы обогрев отключали. Боюсь, там еще не оттаяло. Поломать можем.
— Понял.
— Девочки, пристегнитесь!
Эля щелкнула пряжкой и переключила экран перед собой на картинку от сканирующего радиолокатора. Теперь она уже знала, как это делать. Возможно, даже сумела бы пилотировать Моби Дик. Разумеется, с помощью Фафика.
Спиид качнул корабль с борта на борт, отрывая примерзшие к грунту лыжи, и плавно повел вверх.
— Справа — пятьдесят, слева — семьдесят пять… Семьдесят… Шестьдесят пять. Справа — сто пятьдесят, — диктовал Лэн расстояние до стен каньона. Спиид чуть качнул штурвалом.
— Хорошо идем, — через пять секунд среагировал Лэн. Спиид положил руку на сектора антигравов, ускорение чуть увеличилось, стены каньона разошлись в стороны и внезапно исчезли. Спиид добавил ускорение.
— Садиться было легче, — сообщил он. — Уходим в гипер.
Экраны посерели. Лэн отстегнул ремни, поднялся и потянулся. Джоанна тут же пересела в кресло второго пилота.
— Идем, Эльхен.
Эля тоже сбросила ремни, чмокнула Томми в щечку и пошла за Лэном на шлюпочную палубу. По дороге задумалась, зачем это сделала? «В щечку — не в губы!» — решила она и энергично взмахнула челкой.
Не успели задраить люк шлюпки, как Спиид сообщил, что можно шлюзоваться.
— Можно, я? — воскликнула Эля, вбежала в кабину и плюхнулась в левое кресло. Вывела генератор в рабочий режим, включила связь, СЖО, навигацию, завела шлюпку в шлюз.
— Томми, к шлюзованию готова!
— Тогда — удачи!
Раскрылся створ люка, в черную пустоту вылетело облачко тумана, легкий толчок в спину — и шлюпка уже в космосе. Эля газанула, а отойдя от корабля на тысячу метров, торопливо, одним пальцем набрала индекс-номер нужного астероида, запустила стандартную программу сближения и выхода на орбиту. Шлюпка ожила, вывела на экран схему маневра, развернулась и включила двигатели. Эля радостно обернулась к Лэну.
— Неплохо для начала, — похвалил капитан. — У нас десять минут, успеем надеть скафандры.
Посадку Лэн Эле не доверил. Плавно сбросил высоту до двух метров и повел шлюпку по наклонному ходу в подземный ангар.
Первую очередь комбината киберы почти закончили. Незадолго до прилета спасателей их отключили, чтоб не выдали себя радиошумами. И теперь комбинат напоминал музей восковых фигур. Киберы замерли там, где их застала команда отключения.
— Похоже, у нас проблемы, — озабоченно пробормотал Лэн.
— Серьезные?
— Не знаю. Может быть… Здесь минус двести десять по Цельсию.
— Ну и что?
— Холодно…
Эля передернулась и взглянула на дисплей системы жизнеобеспечения.
— Скафандры держат.
— Киберы замерзли. У них гарантия до минус ста сорока. Реально держат минус сто восемьдесят. Но двести десять — это уже за чертой. Материалы меняют свойства, сталь становится хрупкой, полупроводники — изоляторами. Когда киберы включены, они никогда не остывают до ста восьмидесяти…
— Обогреем их, потом включим.
В следующие два часа Эля изучала разницу между весом и массой. Вес — полкило, масса по-прежнему двести кг. Кажется, поднять просто, но кибер массивней человека в скафандре. Его нужно толкнуть вверх сначала с одной стороны, потом с другой, но ни в коем случае не отпускать. Как в замедленном кино, кибер поднимается метра на два. Тут его нужно удержать, чтоб не улетел, и нести над головой. Нести легко. Сложно только разогнаться и затормозить. Если весишь меньше килограмма, разгоняться и тормозить надо медленно и осторожно. Да и на поворотах заносит.
— Почему магнитные подметки не работают? — сердилась Эля.
— Пол из нержавейки. Нержавейка не магнитится.
Попробовали носить киберов вдвоем. Легче и удобнее, но слишком долго.
— Подобрали, обогрели, подогрели, обобрали, — сердито бубнила Эля, сгружая очередного кибера у стенки ангара.
— Что ты сказала?
— Кино такое было, старое.
— А-а… Хватит для начала. Отогреем эту партию, а остальных пусть они носят.
— Есть, кэп! — радостно откликнулась Эльвира и побежала герметизировать шлюз. Рано радовалась. Закрывать массивные ворота пришлось вручную. — Готово, кэп!
Лэн заполнил ангар воздухом и склонился над бухтой силового кабеля.
— Если этот конец подсоединить к шлюпке, а этот — к распределительному щиту, то можно будет включить отопление ангара…
Эля схватила конец кабеля и потянула. Не тут-то было. Кабель обрел твердость стальной пружины с руку толщиной.
— Застыл, — подтвердил Лэн. — Я уже пробовал. Его тоже отогревать надо.
— Что будем делать?
— Ты знаешь, какая проблема возникает на подобных заглубленных станциях на астероидах через тридцать-сорок лет эксплуатации?
— Нет…
— Сначала на них холодно, а лет через двадцать становится тепло. Потом — жарко. У камня теплопроводность низкая, и когда грунт прогреется на сто метров вокруг до комнатной температуры, возникает проблема теплоотвода. Даже самый слабый генератор вырабатывает тепло. И оно накапливается…
Эля помыслила логически, что этим хотел сказать капитан, и открыла все люки в шлюпке. Через полминуты сердито загудел вентилятор СЖО. Система не справлялась. Температура внутри шлюпки стремительно падала, в ангаре начала едва заметно повышаться.
— Вот еще тридцать киловатт к обогреву, — задумчиво начал Лэн, включая в шлюпке освещение, подогреватель пищи, гироскопы, фары, системы навигации и все, что можно. — Не пройдет и трех дней…
— Что, трое суток в скафандре сидеть?! — испугалась Эля.
— Шучу, Эльхен. За сутки уложимся. Нам минус ста двадцати хватит. А когда запустим местную энергосеть, за час все отогреем.
Моби Дик завис над ледяной пустыней.
— Джон, мы над точкой. Восемьдесят градусов северной широты.
— Да… Если не считать шестисот метров льда, мы над якорной площадкой номер один.
— Я скажу им «до свидания», — Спиид нажал кнопку фиксации. За спиной загрохотали гермопереборки. Джоанна подтянула ремни и положила руки на штурвал.
— Только не мешай, Джон. Я буду очень странно пилотировать, — предупредил Спиид.
— Я не буду мешать. Я буду учиться.
— Учиться — это хорошо, — отозвался юноша странно изменившимся голосом. Замедленным, напряженным. — Маршрутку «кошачий след» на запись включи.
Моби Дик с небольшим ускорением пошел вертикально вверх. Спиид вцепился в штурвал, глаза бегали по приборам.
— Теперь контроль безопасности отключи.
— Не отключается…
— Смени режим с «технический рейс» на «испытательный полет».
— Есть, получилось.
— Теперь дифференциатор тяги отключи. Черт! Его же нельзя отключить. Загони его в тестовый режим. Пусть только делает вид, что работает.
— Ни фига себе! Получилось! Томми, ты монстр! Как же мы без дифференциатора?
Спиид не ответил. Корабль по-прежнему шел вверх, только нос начал обгонять корму. Спиид в помощь антигравам включил маршевый двигатель. На высоте семь тысяч метров корабль задрал нос вертикально, замедлил подъем, а потом начал проседать вниз. Спиид полностью отключил антигравы, и двести тысяч тонн удерживал в полете только километровый факел пламени.
— Мы отклонились от точки на двадцать километров. Это существенно?
Спиид ничего не ответил. Прикусив губу, он левой рукой резко дергал штурвал то вправо, то влево. Ноги танцевали на педалях. Правая рука играла секторами тяги двигателей.
— Высота?!
— Пять тысяч сто. Пять пятьдесят. Пять ровно, — начала диктовать девушка. — Теряем вертикаль!
Корабль медленно и величаво начал заваливаться «на спину».
— Держись, Джон! — Спиид включил три "g" по оси и заложил «бочку» с разворотом. Закончил маневр на высоте пятнадцать тысяч.
— Томми, знаешь, где у меня сердце?
— Никак справа?
— В пятке! Ты меня в гроб вгонишь. Может, над астероидом потренируемся.
— Справимся. Это не сложнее, чем ездить на одноколесном велосипеде.
— Томми, а ты умеешь на нем ездить?
— Ни разу не пробовал, — Спиид уже заводил корабль на исходную позицию для второго захода. — Но знаю людей, которые ездили.
— Знаешь, это даже хорошо, что мы на второй заход идем. Эльхен обиделась бы, если б мы очистили площадку не там, — заявила Джоанна, вцепившись в подлокотники так, что побелели костяшки пальцев.
— Джон, не нервничай так отчетливо. А то мне за тебя страшно.
Корабль опять гордо и неторопливо поднял нос и встал вертикально, опираясь на факел пламени. Спиид осторожно, притормаживая через каждые двести-триста метров, сбрасывал высоту.
Джоанне было страшно. Так страшно, как бывает только в детстве, когда взрослые на пожаре что-то лихорадочно делают, кричат, бегут куда-то. А от тебя ничего не зависит. Ты даже не знаешь, что надо делать, бежать или прятаться. И сейчас она снова попала в забытый детский кошмар. Опять от нее ничего не зависело. Оставалось только лежать в опрокинутом на спину кресле, ноги выше головы, и тихонько, не подавая вида, бояться. Спиид работал на пределе человеческих возможностей. Может, за пределом. С отключенным дифференциатором, вручную играя секторами тяги восьми двигателей, он не замечал ничего вокруг. Джоанна даже не могла ему помочь. Спиид работал слишком быстро, она не успевала понять смысл его движений.
А корабль опустился уже до двух тысяч метров. Далеко внизу набирала силу снежная буря. Джоанна хорошо помнила график. В центре пятна площадью в гектар на каждый метр поверхности будет действовать сила в двадцать тонн. Такого не выдержит самый прочный лед. Ведь это не статичная нагрузка, это поток бешеного пламени температурой три тысячи градусов.
Спиид сбросил еще двести метров и повел корабль по кругу, очерчивая площадку.
— Джон, глубина следа?!
— Не знаю, Томми, не видно ничего. Облако пара на полкилометра поднялось. Клубится как в кино про ядерный взрыв.
— Локатор!
— Не пробивает. Облако очень густое.
Спиид выругался. Закончил первый круг, от мысли пройти второй отказался и повел корабль к центру площадки. Постепенно сбросил высоту до полутора километров. А зависнув над центром площадки, опустился еще на триста метров.
Под кораблем творился ад. Кипящие облака пара и ледяной крупы вздымались все выше и выше. Когда они закрыли горизонт, Спиид поднял корабль на две тысячи метров. Но вскоре облако настигло корабль и там. Спиид выругался и повел корабль вверх.
— Джон, подключи дифференциатор тяги и восстанови режим полета.
— Куда мы летим?
— На орбиту. Извини, Джон, я не смог очистить тебе площадку.
— Дифференциатор в работе.
— Вот и хорошо. Включаю автопилот. Летим на Зайчик.
— А знаешь, Томми, я даже рада, что так получилось. Ты пилотировал здорово… Но слишком рискованно. И не возражай!
— Не буду. Мы нарушили всего шесть пунктов устава. Вру. Семь! — Спиид вытянул вперед руку с растопыренными пальцами. — Джон, смотри!
— Куда?
— Не дрожат! Пальцы не дрожат. После стыковки с Лагранжем дрожали, а теперь — нет!
— Ты записался в клуб самоубийц. Нельзя без страха.
— Да ну тебя! Страх — это одно, а стальные нервы — совсем другое! Думаешь, мне не страшно было, когда мы на спину чуть не опрокинулись?
— Дурак! Зачем сказал? Я думала, это я паникерша, а у тебя все под контролем. А теперь мне с тобой страшно летать будет!
— Ну вот, — надул губы Спиид. — То тебе бойся, то не бойся…
Джоанна включила гравитацию, сбросила привязные ремни, выбралась из кресла.
— Не обижайся, — взъерошила парню волосы. — Я сообщу Эльхен, что у нас возникла проблема.
Прозвучал сигнал вызова. Эля торопливо нырнула в шлюпку и включила экран.
Джон, здравствуй! Мы тут выбились из графика, задержимся на два-три дня. Киберы замерзли, мы их отогреваем, многие мелкого ремонта требуют. А у вас как? Очистили площадку?
— Нет, Эля, мы тоже выбились из графика. Попытались очистить, а там такое началось! Облако на семь километров поднялось, как после атомного взрыва, грибовидное! Томми говорит, ничего удивительного. Мы энергии выложили во много раз больше, чем бомба в Хиросиме. Облако плотное, радаром не пробить! А когда осело — там кратер остался, как на Луне. Полтора километра диаметром, сто метров глубиной. Вокруг горка, а в нем озеро. Скоро замерзнет, каток будет. А до грунта еще пятьсот метров льда. Томми говорит, надо методику менять. Сейчас с Фафиком новую программу для автопилота составляют.
— А ты что делаешь?
— То же, что и вы с Лэном. Мы сейчас на Зайчике. Томми за компьютером сидит, а я бегаю, высунув язык, по поверхности, киберов включаю.
— Ой, Джон, только разморозь сначала!
Джоанна рассмеялась.
— Эля, у нас курорт! Солнышко светит, плюс девяносто по Цельсию! Ночью ниже минус семидесяти не опускается.
Поговорили еще о пустяках, потом Эля побежала докладывать новости Лэну. Тот уже запустил первую поточную линию. Из обрабатывающего центра с завидной регулярностью выкатывались по лотку стальные цилиндры размером с ведро.
— Ой, что это?
— Сердечники для спин-генераторов шлюпок. Та самая масса, которая переходит в энергию по Эйнштейну.
— А-а… — Эля вспомнила, как Макс ругался с Тамарой по поводу этих сердечников. Обычно их не меняли. Заменяли весь спин-генератор, выработавший энергию вещества сердечника. Но Макс заставил девушку разработать технологию замены.
— У Томми тоже задержка. Джоанна говорит, надо делать систему точного позиционирования. Запускать сеть навигационных спутников, ставить наземные маяки.
— О чем мы раньше думали? — только и ответил капитан.
— Ничего страшного не произошло, — решительно заявила Эльвира на общем собрании. — Обычная производственная задержка.
— Ничего себе — обычная! — возмутился Спиид. — Фафик промоделировал процесс. Старая схема не катит. Одну площадку очистим, соседние завалим. Надо менять всю технологию уборки ледового щита с рабочей площади.
— Надо — так заменим. У нас что — энергии не хватит?
— Энергии хватит, — уже спокойнее возразил Спиид. — Но по новой схеме надо убрать ледяной щит из круга в триста километров. Растопить сорок пять тысяч кубических километров льда. Это уже общепланетарные процессы. Изменится климат, повысится уровень мирового океана…
— … На десять сантиметров, — встряла Джоанна.
— Но на это же время надо! — взвыл Спиид. — Я не могу полтора месяца за штурвалом сидеть!
— Томми, ну не сердись, пожалуйста. Мы тебе такую программу рассчитаем, что локальный парниковый эффект получится. Ты за месяц управишься.
— Стоп! — поднял руку Лэн. Нас здесь четыре человека. Это четыре смены по шесть часов.
— Как?! Чтоб я за штурвал села? — возмутилась Джоанна. — Ни за что! И не говорите! Вас там не было!
— Джон, теперь все будет по-другому. Мы с Фафиком обучим автопилот, управлять будет проще, чем вертолетом, — решительно заявил Спиид.
— Разумные! Тихо! Минуту внимания! — тщетно призывал к порядку Лэн. — О чем мы спорим? Варианта всего два. Или убираем лед, или бросаем все, летим на Землю.
Наступила тишина.
— И действительно, было бы из-за чего спорить, — хихикнула Джоанна. — Ладно, решайте, а я спать пойду. Как ни решите — я согласная. Поднялась, чмокнула Лэна в щеку и вышла. Парни проводили ее взглядом.
— Она очень испугалась, когда я Моби Дика завалил на спину, — сообщил Спиид. — Я сам чуть не обосрался. Но я за штурвалом, у меня хоть руки делом заняты, а она пассажиром сидела.
— Свиньи вы, мальчики, — рассердилась Эльвира. — Первая нештатка, а вы Джоанну чуть до слез не довели.
И побежала утешать подругу.
— Приближается, — сообщил Глеб, взглянув на экран. — Кон, как договорились, занимайся делом и не обращай на нас внимания. Этот парень — монстр, с ним напрямую нельзя, только вскользь. Тогда он, может, занервничает.
— Пока нервничаешь ты, — резонно заметил Константин. Покосился на фигурку, печатающую шаг по взлетному полю. Переключил изображение на большой панорамный экран, поиграл с настройками видеокамеры, увеличив изображение человека до натуральной величины.
До синевы выбрит, слегка пьян, — всплыло в памяти забытое выражение. Нет, синевы не было, не тот цвет. Светлые волосы и безукоризненный пробор почему-то создавали впечатление короткого ежика, столь любимого космодесантниками. Да и одет Максим был не по форме. Черные кожаные брюки, и кожаная жилетка под цвет брюк непонятным образом гармонировали со светло-серой рубашкой и высоким накрахмаленным воротничком. Все вместе создавало впечатление собранности и деловой энергичности.
— Аррртист, — удивился Константин.
Загудел лифт. Глеб хотел что-то сказать, но тут раздался вежливый стук в дверь.
— Не заперто!
— Курсант Карельский по вашему…
— Садись, Карельский, — Глеб, не отрываясь от экрана кивнул на кресло. — Рассказывай.
— Э-э… О чем рассказывать?
— Все о том же. О своих подвигах, о ребятах на борту, о том, во сколько ты оцениваешь их шансы. Мы ведь отлично понимаем, что это твоя работа, — Глеб на секунду отвлекся от текста на экране и взглянул на юношу. — Кстати, я не давал разрешения на запись разговора, — добавил он, заметив, что Макс вертит в пальцах коробочку диктофона.
— Аналогично, — Макс бросил на пульт выколупнутую из стенки каюты бусинку микрокамеры с обрывком волоконного кабеля.
— Не отклоняйся от темы.
— Шансы ребят я оцениваю очень высоко. В остальном — прошу уточнить вопрос. Что вы считаете моей работой?
Несколько секунд Глеб тупо листал какой-то файл, подыскивая наилучший ход. Такого не нашлось. Решил просто давить.
— Я, дорогой мой, позвал тебя, чтоб узнать из первых рук, что ты там сделал. Может, тебя на километр нельзя к космодрому подпускать? Очень уж ты манипулировать людьми любишь.
И понял, что взял неверный тон. Курсант успокоился. Не расслабился, а именно успокоился и сосредоточился. Как шахматист перед первым ходом, как солдат перед боем.
— Куратор, вы сейчас сказали страшную глупость, — Макс заложил ногу на ногу, небрежно подбрасывая на ладони диктофон. — Определитесь сначала, кого вы послали в космос. Быдло с улицы, детей-несмышленышей, или надежду нации, будущую элиту космофлота. Если быдло, то ему нужен вожак. Если детей, то им нужен воспитатель. Иначе они натворят дел. И что плохого, что я взял контроль в свои руки и вернул всех, кроме четверых? Но если там, — он ткнул пальцем вверх, — будущее космофлота, то простите, они сами способны решать и отвечать за свои поступки. На каком варианте остановимся?
— Свободны, курсант.
— Еще нет. Вы хотели эксперимент. Думаете, он пошел не по плану? А какой, к черту, план может быть у эксперимента? По плану дома строят! Каждый кирпич на своем месте. Эксперимент — это поиск нового и неизвестность. Вы получили эксперимент. Страшно стало?
— Свободны, курсант!!!
— Есть! — отрапортовал Макс, небрежно бросил диктофон на стол и вышел.
— Каков фрукт! — восхищенно произнес Кон. Поиграл кнопочками на диктофоне — А машинка-то выключена! Парнишка тебя на испуг взял.
— Акселерат! Воспитатель чертов. — Глеб подергал себя за мочку уха. Вот вам и собеседование…
— На главный вопрос он ответил, так что собеседование можно считать удачным, — возразил Кон. — Теперь надо проинструктировать остальных, чтоб родителей оставшихся навещать не забывали, лишнего не болтали… И набрать волонтеров нам в помощь.
— Волонтеры — это хорошо, — одобрил Глеб. — Но Карельский… По-евоному выходит, что я не только дурак, но еще трус и подлец. А он весь в белом…
— Не принимай близко к сердцу.
— Не приму. Если скажешь, в чем он неправ!
Корабль, стоя на факеле пламени, утюжил площадку. За бортом бушевал непрекращающийся ураган. Кипящие тучи поднялись до двенадцати километров, видимость за бортом не превышала десяти метров. Но это не имело значения: система позиционирования выдавала текущие координаты корабля с точностью плюс-минус три метра. Кажется, грубо? Напротив, совсем неплохо, если учесть длину самого корабля — четыреста восемьдесят метров.
Внутри уже неделю шла странная жизнь. Коридоры превратились в бездонные колодцы, стены стали полом. Все переселились в рубку. Здесь спали, здесь ели и работали. Научились не спотыкаться об поручни на стене, ставшей полом, обходить голографические экраны, не наступать на выключатель света у двери. В кресла пилотов, торчащие из стены на высоте трех метров, поднимались по самодельным веревочным лестницам.
Управлять кораблем теперь мог и ребенок. Спиид с Фафиком подготовили программу автопилота, оставалось только ввести маршрут на сутки вперед и наблюдать. В первые дни донимало оледенение. Несколько раз Спиид поднимал корабль в стратосферу и разгонял до трех-четырех М, избавляясь от ледяной корки. Но постепенно парниковый эффект сплошной облачности набирал силу, температура за бортом колебалась от тридцати до семидесяти по Цельсию.
Эля удобно свернулась калачиком на широкой спинке кресла пилота и читала журнал. Время от времени поднимала взгляд к потолку и обозревала приборы. Все шло нормально. Но журнал кончился. Эля ослабила привязной ремень, изогнулась и посмотрела вниз. Спиид и Джоанна спали. Капитан, высунувшись по пояс из спального мешка, что-то читал с экрана планшетного компа.
— Лэ-эн, а Лэн…
— Ммм?
— У нас рабочее тело кончается. Завтра-послезавтра заправиться надо…
— Надо, так заправимся.
— Лэ-эн, а почему в космосе одной заправки надолго хватает, а сейчас только на неделю?
— Скорость истечения низкая.
— Ну и что?
— Если низкая скорость истечения, значит, нужно много рабочего тела.
Хороший Джоанне муж достанется, — подумала Эля. — Покладистый, зануд терпит… И решила протестировать капитана на занудоустойчивость.
— А если увеличить скорость?
— Хорошо бы, да нельзя, — вздохнул Лэн. — Ты спи.
— Я на посту.
— И то верно. Тогда бди.
— А почему хорошо бы?
— Тогда в струе больше энергии при той же тяге. Энергия пропорциональна квадрату скорости истечения. Короче, если увеличить скорость истечения, быстрей лед растопим.
— А почему нельзя скорость увеличить?
— Мы же в атмосфере. Если увеличим скорость истечения, от нашего выхлопа ядерные реакции пойдут. Как в ускорителе. Все вокруг радиацией загадим. Мы и так выше разрешенной нормы подняли.
— А в космосе?
— А в космосе наш выхлоп рассеивается. Но рядом с Землей тоже строгие ограничения. Вот в гипере — никаких ограничений. Выхлоп идет на релятивистских скоростях, поэтому расход массы минимален.
— Лэ-эн, а что Чипа вчера мяукала?
— Розетку не могла найти. У нее аккумуляторы сели. Я ее обучил розетки только на стенах искать, а стена полом стала.
Чипу в рубку не пустили. Во избежание. Но если приоткрыть дверь, было слышно, как она тихонько поскуливает в шлюзе-предбаннике. Лэн надеялся научить ее различать членов экипажа, чтоб по-разному к ним относиться, но пока получалось плохо. Да и времени на киберпрограммирование совсем не оставалось.
Негромко тренькнул сигнал. Фафик доложил, что со спутника получена очередная серия снимков. Эля оставила Лэна в покое и вывела снимки на большой экран. Бурлящие облака выглядели с орбиты совсем не грозно. Просто шапка застывшей пены в четыреста километров диаметром. Хорошо просматривалось, как широкая мутная река талой воды катит в океан. Облако взмученности простиралось уже на три сотни километров от берега. Эля поморщилась и сравнила со старыми снимками.
— Томми, завтра вы с Джоном идете на Макбет готовить первую якорную площадку. По дороге высадите меня с Элей на железо-никелевом астероиде, мы запустим производственный комплекс.
— Есть, кэп!
ЧАСТЬ 3
Споем, как ветер в мягких лапах
Все корабли унес на Запад
Унес, как ворох стертых слов,
Далекий мир волшебных снов
Восточный ветер в мягких лапах.
Проснулась радостная. На пять минут раньше будильника. Сегодня начиналась новая жизнь. Было интересно и немного страшно. И слегка побаливали мышцы — избаловались при лунном тяготении.
Заставила себя сделать зарядку и побежала смотреть, что делают остальные. Лэн уже загружал инструменты и продукты в шлюпку. Эля проверила воздух и воду, подключила магистрали и заполнила баки шлюпки под завязку. Потом помогла Джоанне заполнить баки буровой платформы, собранной из четырех шлюпок.
— Экипаж, завтракать! — прозвучал по трансляции голос Спиида.
Собрались, постанывая, за столом. Мышцы ныли у всех. Лэн обозвал экипаж слабосильной командой и объявил время старта — как только девочки уберут со стола.
— Сейчас же очередь Томми! — возмутилась Джоанна.
— Пилот должен думать о высоком, — пояснил Лэн. — О небе, о полете…
— А сам?
— А мне надо бортжурнал заполнить.
— Вот он, мужской шовинизм, — подмигнула Джоанне Эля.
Через четверть часа собрались в рубке. Спиид просматривал телеметрию и хмурился.
— Когда взлетим, не убирай шасси, — проинструктировал он Лэна.
— Почему?
— Мы обогрев отключали. Боюсь, там еще не оттаяло. Поломать можем.
— Понял.
— Девочки, пристегнитесь!
Эля щелкнула пряжкой и переключила экран перед собой на картинку от сканирующего радиолокатора. Теперь она уже знала, как это делать. Возможно, даже сумела бы пилотировать Моби Дик. Разумеется, с помощью Фафика.
Спиид качнул корабль с борта на борт, отрывая примерзшие к грунту лыжи, и плавно повел вверх.
— Справа — пятьдесят, слева — семьдесят пять… Семьдесят… Шестьдесят пять. Справа — сто пятьдесят, — диктовал Лэн расстояние до стен каньона. Спиид чуть качнул штурвалом.
— Хорошо идем, — через пять секунд среагировал Лэн. Спиид положил руку на сектора антигравов, ускорение чуть увеличилось, стены каньона разошлись в стороны и внезапно исчезли. Спиид добавил ускорение.
— Садиться было легче, — сообщил он. — Уходим в гипер.
Экраны посерели. Лэн отстегнул ремни, поднялся и потянулся. Джоанна тут же пересела в кресло второго пилота.
— Идем, Эльхен.
Эля тоже сбросила ремни, чмокнула Томми в щечку и пошла за Лэном на шлюпочную палубу. По дороге задумалась, зачем это сделала? «В щечку — не в губы!» — решила она и энергично взмахнула челкой.
Не успели задраить люк шлюпки, как Спиид сообщил, что можно шлюзоваться.
— Можно, я? — воскликнула Эля, вбежала в кабину и плюхнулась в левое кресло. Вывела генератор в рабочий режим, включила связь, СЖО, навигацию, завела шлюпку в шлюз.
— Томми, к шлюзованию готова!
— Тогда — удачи!
Раскрылся створ люка, в черную пустоту вылетело облачко тумана, легкий толчок в спину — и шлюпка уже в космосе. Эля газанула, а отойдя от корабля на тысячу метров, торопливо, одним пальцем набрала индекс-номер нужного астероида, запустила стандартную программу сближения и выхода на орбиту. Шлюпка ожила, вывела на экран схему маневра, развернулась и включила двигатели. Эля радостно обернулась к Лэну.
— Неплохо для начала, — похвалил капитан. — У нас десять минут, успеем надеть скафандры.
* * *
Посадку Лэн Эле не доверил. Плавно сбросил высоту до двух метров и повел шлюпку по наклонному ходу в подземный ангар.
Первую очередь комбината киберы почти закончили. Незадолго до прилета спасателей их отключили, чтоб не выдали себя радиошумами. И теперь комбинат напоминал музей восковых фигур. Киберы замерли там, где их застала команда отключения.
— Похоже, у нас проблемы, — озабоченно пробормотал Лэн.
— Серьезные?
— Не знаю. Может быть… Здесь минус двести десять по Цельсию.
— Ну и что?
— Холодно…
Эля передернулась и взглянула на дисплей системы жизнеобеспечения.
— Скафандры держат.
— Киберы замерзли. У них гарантия до минус ста сорока. Реально держат минус сто восемьдесят. Но двести десять — это уже за чертой. Материалы меняют свойства, сталь становится хрупкой, полупроводники — изоляторами. Когда киберы включены, они никогда не остывают до ста восьмидесяти…
— Обогреем их, потом включим.
В следующие два часа Эля изучала разницу между весом и массой. Вес — полкило, масса по-прежнему двести кг. Кажется, поднять просто, но кибер массивней человека в скафандре. Его нужно толкнуть вверх сначала с одной стороны, потом с другой, но ни в коем случае не отпускать. Как в замедленном кино, кибер поднимается метра на два. Тут его нужно удержать, чтоб не улетел, и нести над головой. Нести легко. Сложно только разогнаться и затормозить. Если весишь меньше килограмма, разгоняться и тормозить надо медленно и осторожно. Да и на поворотах заносит.
— Почему магнитные подметки не работают? — сердилась Эля.
— Пол из нержавейки. Нержавейка не магнитится.
Попробовали носить киберов вдвоем. Легче и удобнее, но слишком долго.
— Подобрали, обогрели, подогрели, обобрали, — сердито бубнила Эля, сгружая очередного кибера у стенки ангара.
— Что ты сказала?
— Кино такое было, старое.
— А-а… Хватит для начала. Отогреем эту партию, а остальных пусть они носят.
— Есть, кэп! — радостно откликнулась Эльвира и побежала герметизировать шлюз. Рано радовалась. Закрывать массивные ворота пришлось вручную. — Готово, кэп!
Лэн заполнил ангар воздухом и склонился над бухтой силового кабеля.
— Если этот конец подсоединить к шлюпке, а этот — к распределительному щиту, то можно будет включить отопление ангара…
Эля схватила конец кабеля и потянула. Не тут-то было. Кабель обрел твердость стальной пружины с руку толщиной.
— Застыл, — подтвердил Лэн. — Я уже пробовал. Его тоже отогревать надо.
— Что будем делать?
— Ты знаешь, какая проблема возникает на подобных заглубленных станциях на астероидах через тридцать-сорок лет эксплуатации?
— Нет…
— Сначала на них холодно, а лет через двадцать становится тепло. Потом — жарко. У камня теплопроводность низкая, и когда грунт прогреется на сто метров вокруг до комнатной температуры, возникает проблема теплоотвода. Даже самый слабый генератор вырабатывает тепло. И оно накапливается…
Эля помыслила логически, что этим хотел сказать капитан, и открыла все люки в шлюпке. Через полминуты сердито загудел вентилятор СЖО. Система не справлялась. Температура внутри шлюпки стремительно падала, в ангаре начала едва заметно повышаться.
— Вот еще тридцать киловатт к обогреву, — задумчиво начал Лэн, включая в шлюпке освещение, подогреватель пищи, гироскопы, фары, системы навигации и все, что можно. — Не пройдет и трех дней…
— Что, трое суток в скафандре сидеть?! — испугалась Эля.
— Шучу, Эльхен. За сутки уложимся. Нам минус ста двадцати хватит. А когда запустим местную энергосеть, за час все отогреем.
* * *
Моби Дик завис над ледяной пустыней.
— Джон, мы над точкой. Восемьдесят градусов северной широты.
— Да… Если не считать шестисот метров льда, мы над якорной площадкой номер один.
— Я скажу им «до свидания», — Спиид нажал кнопку фиксации. За спиной загрохотали гермопереборки. Джоанна подтянула ремни и положила руки на штурвал.
— Только не мешай, Джон. Я буду очень странно пилотировать, — предупредил Спиид.
— Я не буду мешать. Я буду учиться.
— Учиться — это хорошо, — отозвался юноша странно изменившимся голосом. Замедленным, напряженным. — Маршрутку «кошачий след» на запись включи.
Моби Дик с небольшим ускорением пошел вертикально вверх. Спиид вцепился в штурвал, глаза бегали по приборам.
— Теперь контроль безопасности отключи.
— Не отключается…
— Смени режим с «технический рейс» на «испытательный полет».
— Есть, получилось.
— Теперь дифференциатор тяги отключи. Черт! Его же нельзя отключить. Загони его в тестовый режим. Пусть только делает вид, что работает.
— Ни фига себе! Получилось! Томми, ты монстр! Как же мы без дифференциатора?
Спиид не ответил. Корабль по-прежнему шел вверх, только нос начал обгонять корму. Спиид в помощь антигравам включил маршевый двигатель. На высоте семь тысяч метров корабль задрал нос вертикально, замедлил подъем, а потом начал проседать вниз. Спиид полностью отключил антигравы, и двести тысяч тонн удерживал в полете только километровый факел пламени.
— Мы отклонились от точки на двадцать километров. Это существенно?
Спиид ничего не ответил. Прикусив губу, он левой рукой резко дергал штурвал то вправо, то влево. Ноги танцевали на педалях. Правая рука играла секторами тяги двигателей.
— Высота?!
— Пять тысяч сто. Пять пятьдесят. Пять ровно, — начала диктовать девушка. — Теряем вертикаль!
Корабль медленно и величаво начал заваливаться «на спину».
— Держись, Джон! — Спиид включил три "g" по оси и заложил «бочку» с разворотом. Закончил маневр на высоте пятнадцать тысяч.
— Томми, знаешь, где у меня сердце?
— Никак справа?
— В пятке! Ты меня в гроб вгонишь. Может, над астероидом потренируемся.
— Справимся. Это не сложнее, чем ездить на одноколесном велосипеде.
— Томми, а ты умеешь на нем ездить?
— Ни разу не пробовал, — Спиид уже заводил корабль на исходную позицию для второго захода. — Но знаю людей, которые ездили.
— Знаешь, это даже хорошо, что мы на второй заход идем. Эльхен обиделась бы, если б мы очистили площадку не там, — заявила Джоанна, вцепившись в подлокотники так, что побелели костяшки пальцев.
— Джон, не нервничай так отчетливо. А то мне за тебя страшно.
Корабль опять гордо и неторопливо поднял нос и встал вертикально, опираясь на факел пламени. Спиид осторожно, притормаживая через каждые двести-триста метров, сбрасывал высоту.
Джоанне было страшно. Так страшно, как бывает только в детстве, когда взрослые на пожаре что-то лихорадочно делают, кричат, бегут куда-то. А от тебя ничего не зависит. Ты даже не знаешь, что надо делать, бежать или прятаться. И сейчас она снова попала в забытый детский кошмар. Опять от нее ничего не зависело. Оставалось только лежать в опрокинутом на спину кресле, ноги выше головы, и тихонько, не подавая вида, бояться. Спиид работал на пределе человеческих возможностей. Может, за пределом. С отключенным дифференциатором, вручную играя секторами тяги восьми двигателей, он не замечал ничего вокруг. Джоанна даже не могла ему помочь. Спиид работал слишком быстро, она не успевала понять смысл его движений.
А корабль опустился уже до двух тысяч метров. Далеко внизу набирала силу снежная буря. Джоанна хорошо помнила график. В центре пятна площадью в гектар на каждый метр поверхности будет действовать сила в двадцать тонн. Такого не выдержит самый прочный лед. Ведь это не статичная нагрузка, это поток бешеного пламени температурой три тысячи градусов.
Спиид сбросил еще двести метров и повел корабль по кругу, очерчивая площадку.
— Джон, глубина следа?!
— Не знаю, Томми, не видно ничего. Облако пара на полкилометра поднялось. Клубится как в кино про ядерный взрыв.
— Локатор!
— Не пробивает. Облако очень густое.
Спиид выругался. Закончил первый круг, от мысли пройти второй отказался и повел корабль к центру площадки. Постепенно сбросил высоту до полутора километров. А зависнув над центром площадки, опустился еще на триста метров.
Под кораблем творился ад. Кипящие облака пара и ледяной крупы вздымались все выше и выше. Когда они закрыли горизонт, Спиид поднял корабль на две тысячи метров. Но вскоре облако настигло корабль и там. Спиид выругался и повел корабль вверх.
— Джон, подключи дифференциатор тяги и восстанови режим полета.
— Куда мы летим?
— На орбиту. Извини, Джон, я не смог очистить тебе площадку.
— Дифференциатор в работе.
— Вот и хорошо. Включаю автопилот. Летим на Зайчик.
— А знаешь, Томми, я даже рада, что так получилось. Ты пилотировал здорово… Но слишком рискованно. И не возражай!
— Не буду. Мы нарушили всего шесть пунктов устава. Вру. Семь! — Спиид вытянул вперед руку с растопыренными пальцами. — Джон, смотри!
— Куда?
— Не дрожат! Пальцы не дрожат. После стыковки с Лагранжем дрожали, а теперь — нет!
— Ты записался в клуб самоубийц. Нельзя без страха.
— Да ну тебя! Страх — это одно, а стальные нервы — совсем другое! Думаешь, мне не страшно было, когда мы на спину чуть не опрокинулись?
— Дурак! Зачем сказал? Я думала, это я паникерша, а у тебя все под контролем. А теперь мне с тобой страшно летать будет!
— Ну вот, — надул губы Спиид. — То тебе бойся, то не бойся…
Джоанна включила гравитацию, сбросила привязные ремни, выбралась из кресла.
— Не обижайся, — взъерошила парню волосы. — Я сообщу Эльхен, что у нас возникла проблема.
* * *
Прозвучал сигнал вызова. Эля торопливо нырнула в шлюпку и включила экран.
Джон, здравствуй! Мы тут выбились из графика, задержимся на два-три дня. Киберы замерзли, мы их отогреваем, многие мелкого ремонта требуют. А у вас как? Очистили площадку?
— Нет, Эля, мы тоже выбились из графика. Попытались очистить, а там такое началось! Облако на семь километров поднялось, как после атомного взрыва, грибовидное! Томми говорит, ничего удивительного. Мы энергии выложили во много раз больше, чем бомба в Хиросиме. Облако плотное, радаром не пробить! А когда осело — там кратер остался, как на Луне. Полтора километра диаметром, сто метров глубиной. Вокруг горка, а в нем озеро. Скоро замерзнет, каток будет. А до грунта еще пятьсот метров льда. Томми говорит, надо методику менять. Сейчас с Фафиком новую программу для автопилота составляют.
— А ты что делаешь?
— То же, что и вы с Лэном. Мы сейчас на Зайчике. Томми за компьютером сидит, а я бегаю, высунув язык, по поверхности, киберов включаю.
— Ой, Джон, только разморозь сначала!
Джоанна рассмеялась.
— Эля, у нас курорт! Солнышко светит, плюс девяносто по Цельсию! Ночью ниже минус семидесяти не опускается.
Поговорили еще о пустяках, потом Эля побежала докладывать новости Лэну. Тот уже запустил первую поточную линию. Из обрабатывающего центра с завидной регулярностью выкатывались по лотку стальные цилиндры размером с ведро.
— Ой, что это?
— Сердечники для спин-генераторов шлюпок. Та самая масса, которая переходит в энергию по Эйнштейну.
— А-а… — Эля вспомнила, как Макс ругался с Тамарой по поводу этих сердечников. Обычно их не меняли. Заменяли весь спин-генератор, выработавший энергию вещества сердечника. Но Макс заставил девушку разработать технологию замены.
— У Томми тоже задержка. Джоанна говорит, надо делать систему точного позиционирования. Запускать сеть навигационных спутников, ставить наземные маяки.
— О чем мы раньше думали? — только и ответил капитан.
* * *
— Ничего страшного не произошло, — решительно заявила Эльвира на общем собрании. — Обычная производственная задержка.
— Ничего себе — обычная! — возмутился Спиид. — Фафик промоделировал процесс. Старая схема не катит. Одну площадку очистим, соседние завалим. Надо менять всю технологию уборки ледового щита с рабочей площади.
— Надо — так заменим. У нас что — энергии не хватит?
— Энергии хватит, — уже спокойнее возразил Спиид. — Но по новой схеме надо убрать ледяной щит из круга в триста километров. Растопить сорок пять тысяч кубических километров льда. Это уже общепланетарные процессы. Изменится климат, повысится уровень мирового океана…
— … На десять сантиметров, — встряла Джоанна.
— Но на это же время надо! — взвыл Спиид. — Я не могу полтора месяца за штурвалом сидеть!
— Томми, ну не сердись, пожалуйста. Мы тебе такую программу рассчитаем, что локальный парниковый эффект получится. Ты за месяц управишься.
— Стоп! — поднял руку Лэн. Нас здесь четыре человека. Это четыре смены по шесть часов.
— Как?! Чтоб я за штурвал села? — возмутилась Джоанна. — Ни за что! И не говорите! Вас там не было!
— Джон, теперь все будет по-другому. Мы с Фафиком обучим автопилот, управлять будет проще, чем вертолетом, — решительно заявил Спиид.
— Разумные! Тихо! Минуту внимания! — тщетно призывал к порядку Лэн. — О чем мы спорим? Варианта всего два. Или убираем лед, или бросаем все, летим на Землю.
Наступила тишина.
— И действительно, было бы из-за чего спорить, — хихикнула Джоанна. — Ладно, решайте, а я спать пойду. Как ни решите — я согласная. Поднялась, чмокнула Лэна в щеку и вышла. Парни проводили ее взглядом.
— Она очень испугалась, когда я Моби Дика завалил на спину, — сообщил Спиид. — Я сам чуть не обосрался. Но я за штурвалом, у меня хоть руки делом заняты, а она пассажиром сидела.
— Свиньи вы, мальчики, — рассердилась Эльвира. — Первая нештатка, а вы Джоанну чуть до слез не довели.
И побежала утешать подругу.
* * *
— Приближается, — сообщил Глеб, взглянув на экран. — Кон, как договорились, занимайся делом и не обращай на нас внимания. Этот парень — монстр, с ним напрямую нельзя, только вскользь. Тогда он, может, занервничает.
— Пока нервничаешь ты, — резонно заметил Константин. Покосился на фигурку, печатающую шаг по взлетному полю. Переключил изображение на большой панорамный экран, поиграл с настройками видеокамеры, увеличив изображение человека до натуральной величины.
До синевы выбрит, слегка пьян, — всплыло в памяти забытое выражение. Нет, синевы не было, не тот цвет. Светлые волосы и безукоризненный пробор почему-то создавали впечатление короткого ежика, столь любимого космодесантниками. Да и одет Максим был не по форме. Черные кожаные брюки, и кожаная жилетка под цвет брюк непонятным образом гармонировали со светло-серой рубашкой и высоким накрахмаленным воротничком. Все вместе создавало впечатление собранности и деловой энергичности.
— Аррртист, — удивился Константин.
Загудел лифт. Глеб хотел что-то сказать, но тут раздался вежливый стук в дверь.
— Не заперто!
— Курсант Карельский по вашему…
— Садись, Карельский, — Глеб, не отрываясь от экрана кивнул на кресло. — Рассказывай.
— Э-э… О чем рассказывать?
— Все о том же. О своих подвигах, о ребятах на борту, о том, во сколько ты оцениваешь их шансы. Мы ведь отлично понимаем, что это твоя работа, — Глеб на секунду отвлекся от текста на экране и взглянул на юношу. — Кстати, я не давал разрешения на запись разговора, — добавил он, заметив, что Макс вертит в пальцах коробочку диктофона.
— Аналогично, — Макс бросил на пульт выколупнутую из стенки каюты бусинку микрокамеры с обрывком волоконного кабеля.
— Не отклоняйся от темы.
— Шансы ребят я оцениваю очень высоко. В остальном — прошу уточнить вопрос. Что вы считаете моей работой?
Несколько секунд Глеб тупо листал какой-то файл, подыскивая наилучший ход. Такого не нашлось. Решил просто давить.
— Я, дорогой мой, позвал тебя, чтоб узнать из первых рук, что ты там сделал. Может, тебя на километр нельзя к космодрому подпускать? Очень уж ты манипулировать людьми любишь.
И понял, что взял неверный тон. Курсант успокоился. Не расслабился, а именно успокоился и сосредоточился. Как шахматист перед первым ходом, как солдат перед боем.
— Куратор, вы сейчас сказали страшную глупость, — Макс заложил ногу на ногу, небрежно подбрасывая на ладони диктофон. — Определитесь сначала, кого вы послали в космос. Быдло с улицы, детей-несмышленышей, или надежду нации, будущую элиту космофлота. Если быдло, то ему нужен вожак. Если детей, то им нужен воспитатель. Иначе они натворят дел. И что плохого, что я взял контроль в свои руки и вернул всех, кроме четверых? Но если там, — он ткнул пальцем вверх, — будущее космофлота, то простите, они сами способны решать и отвечать за свои поступки. На каком варианте остановимся?
— Свободны, курсант.
— Еще нет. Вы хотели эксперимент. Думаете, он пошел не по плану? А какой, к черту, план может быть у эксперимента? По плану дома строят! Каждый кирпич на своем месте. Эксперимент — это поиск нового и неизвестность. Вы получили эксперимент. Страшно стало?
— Свободны, курсант!!!
— Есть! — отрапортовал Макс, небрежно бросил диктофон на стол и вышел.
— Каков фрукт! — восхищенно произнес Кон. Поиграл кнопочками на диктофоне — А машинка-то выключена! Парнишка тебя на испуг взял.
— Акселерат! Воспитатель чертов. — Глеб подергал себя за мочку уха. Вот вам и собеседование…
— На главный вопрос он ответил, так что собеседование можно считать удачным, — возразил Кон. — Теперь надо проинструктировать остальных, чтоб родителей оставшихся навещать не забывали, лишнего не болтали… И набрать волонтеров нам в помощь.
— Волонтеры — это хорошо, — одобрил Глеб. — Но Карельский… По-евоному выходит, что я не только дурак, но еще трус и подлец. А он весь в белом…
— Не принимай близко к сердцу.
— Не приму. Если скажешь, в чем он неправ!
* * *
Корабль, стоя на факеле пламени, утюжил площадку. За бортом бушевал непрекращающийся ураган. Кипящие тучи поднялись до двенадцати километров, видимость за бортом не превышала десяти метров. Но это не имело значения: система позиционирования выдавала текущие координаты корабля с точностью плюс-минус три метра. Кажется, грубо? Напротив, совсем неплохо, если учесть длину самого корабля — четыреста восемьдесят метров.
Внутри уже неделю шла странная жизнь. Коридоры превратились в бездонные колодцы, стены стали полом. Все переселились в рубку. Здесь спали, здесь ели и работали. Научились не спотыкаться об поручни на стене, ставшей полом, обходить голографические экраны, не наступать на выключатель света у двери. В кресла пилотов, торчащие из стены на высоте трех метров, поднимались по самодельным веревочным лестницам.
Управлять кораблем теперь мог и ребенок. Спиид с Фафиком подготовили программу автопилота, оставалось только ввести маршрут на сутки вперед и наблюдать. В первые дни донимало оледенение. Несколько раз Спиид поднимал корабль в стратосферу и разгонял до трех-четырех М, избавляясь от ледяной корки. Но постепенно парниковый эффект сплошной облачности набирал силу, температура за бортом колебалась от тридцати до семидесяти по Цельсию.
Эля удобно свернулась калачиком на широкой спинке кресла пилота и читала журнал. Время от времени поднимала взгляд к потолку и обозревала приборы. Все шло нормально. Но журнал кончился. Эля ослабила привязной ремень, изогнулась и посмотрела вниз. Спиид и Джоанна спали. Капитан, высунувшись по пояс из спального мешка, что-то читал с экрана планшетного компа.
— Лэ-эн, а Лэн…
— Ммм?
— У нас рабочее тело кончается. Завтра-послезавтра заправиться надо…
— Надо, так заправимся.
— Лэ-эн, а почему в космосе одной заправки надолго хватает, а сейчас только на неделю?
— Скорость истечения низкая.
— Ну и что?
— Если низкая скорость истечения, значит, нужно много рабочего тела.
Хороший Джоанне муж достанется, — подумала Эля. — Покладистый, зануд терпит… И решила протестировать капитана на занудоустойчивость.
— А если увеличить скорость?
— Хорошо бы, да нельзя, — вздохнул Лэн. — Ты спи.
— Я на посту.
— И то верно. Тогда бди.
— А почему хорошо бы?
— Тогда в струе больше энергии при той же тяге. Энергия пропорциональна квадрату скорости истечения. Короче, если увеличить скорость истечения, быстрей лед растопим.
— А почему нельзя скорость увеличить?
— Мы же в атмосфере. Если увеличим скорость истечения, от нашего выхлопа ядерные реакции пойдут. Как в ускорителе. Все вокруг радиацией загадим. Мы и так выше разрешенной нормы подняли.
— А в космосе?
— А в космосе наш выхлоп рассеивается. Но рядом с Землей тоже строгие ограничения. Вот в гипере — никаких ограничений. Выхлоп идет на релятивистских скоростях, поэтому расход массы минимален.
— Лэ-эн, а что Чипа вчера мяукала?
— Розетку не могла найти. У нее аккумуляторы сели. Я ее обучил розетки только на стенах искать, а стена полом стала.
Чипу в рубку не пустили. Во избежание. Но если приоткрыть дверь, было слышно, как она тихонько поскуливает в шлюзе-предбаннике. Лэн надеялся научить ее различать членов экипажа, чтоб по-разному к ним относиться, но пока получалось плохо. Да и времени на киберпрограммирование совсем не оставалось.
Негромко тренькнул сигнал. Фафик доложил, что со спутника получена очередная серия снимков. Эля оставила Лэна в покое и вывела снимки на большой экран. Бурлящие облака выглядели с орбиты совсем не грозно. Просто шапка застывшей пены в четыреста километров диаметром. Хорошо просматривалось, как широкая мутная река талой воды катит в океан. Облако взмученности простиралось уже на три сотни километров от берега. Эля поморщилась и сравнила со старыми снимками.