Шумилов Павел. Давно забытая планета

   – Мастер… Коша, что теперь с Сандрой будет?
   – Как что? Выйдет замуж за Скара, детей заведет. Будут тебя за хвост дергать.
   – За дикаря?
   – Годовалого ребенка можно назвать дикарем? Нет. Разница в образовании, а это дело наживное. Кстати, ты оценила, что он тебя сразу на волю отпустил. Ни минуты лишней в рабстве не держал. А ты всю физиономию ему обмусолила. Несолидно.
   – Ты за него заступаешься, а я бы ему голову свернула!
   – Давай подождем, у Сандры спросим, отрывать ему голову, или нет.
   – Но Сандра Сэма любит!
   – Я скажу тебе сакраментальное – все пройдет. И печаль и радость. Сандра сама разберется со своими проблемами. Будь рядом, поддерживай ее, но решить она должна сама.
   Уголек куда-то уходит, сердитая. Настраиваю очки-компьютер и вызываю на связь Анну. Елки-палки! У них же 4 часа утра! Но Анна не спит.
   – Привет, Мастер. Что-нибудь случилось.
   – Да как тебе сказать… Спасательная операция завершена успешно. Все живы. Сандру разыскали, устанавливаем контакты с местным населением. Ты чего не спишь?
   – Уснешь с вами! Сначала Кора. Потом Лира. Минуту назад – Уголек: «Мам, ты не спишь?» Теперь – ты. Крокодил заботливый! Ладно, не обижайся. Поздравляю от всей души.
   – Анна, у тебя неприятности?
   – Если даже ты заметил, значит плохо мое дело. Да, Мастер. Откусила кусок больше, чем могу проглотить. Теряю контроль над ситуацией, так ты это называешь. Все этот Сэконд, чтоб он провалился!
   – Ох ты, боже мой…
   – Только не надо твоих шуточек, мол жадность губит. Не хотела я откусывать, само получилось. Я только знать хотела, угрожает он нам, или нет. А потом само пошло. По задумке синод и знать не должен был о Сэконде.
   – Анна, давай с самого начала. В чем проблема?
   – Во мне проблема. Я администратор. Специалист по интригам и борьбе за кресло с высокой спинкой. А сейчас нужна реальная работа. Знаешь, в армии бывают генералы для парадов и генералы для войны. У нас то же самое. Ты не думай, я на свой счет не обольщаюсь. Я генерал для парадов. Сижу на планерках, не понимаю, о чем они говорят. И молчу в тряпочку. Но долго так продолжаться не может. Здесь закон волчьей стаи. Ошибаться нельзя, и старые заслуги не учитываются. Как только я мордой об стол… проявлю некомпетентность, так вылечу из всех комитетов и покачусь вниз по всем ступенькам административной лестницы.
   – Не переживай, соломки подстелем. Из явного лидера станешь теневым. Свободное время для детей появится. Наверно, забыли, как маму зовут.
   – Не во мне дело, Мастер. Я же не одна покачусь. Я всех за собой потащу.
   – Понятно… Чего тебе не хватает? Знаний? Мы можем разработать ускоренный курс, как вы называете, социотехники. Месяц-два, и ты будешь на уровне.
   – Нет у меня месяца. И не могу я на месяц все дела забросить. Потом, что я за месяц выучу? Терминологию? Опыт нужен, практический опыт. Тот, который люди в сельве да джунглях Амазонки годами копили.
   – Хорошо, а если организовать бригаду поддержки? Консультантов, которые будут разрабатывать для тебя домашние заготовки?
   – Мастер, я так сейчас делаю. Один включенный коммуникатор в кармане лежит. Через него мои эксперты слушают, о чем на планерке говорят. По второму меня вызывают, если надо, и советы дают. Но не могу я все время сидеть с этой коробкой у уха. И не хочу, чтоб все знали, что в синоде обсуждается. Ладно, забудь. Сама разберусь со своими проблемами.
   – Плохо жить на этом свете, в нем отсутствует уют.
   – Что?
   – Рано утром на рассвете волки зайчиков жуют.
   – Когда ты станешь серьезным, Мастер?
   – Не сбивай с мысли. Я думаю вслух. У тебя есть социотехник, которому ты могла бы доверить все тайны синода и половину личных?
   – Хочешь нам мозги поменять?
   – Это тоже интересная мысль. Но моя задумка проще. Постоянный канал связи между тобой и экспертом. Он будет слышать все, что ты слышишь и видеть твоими глазами. Есть возможность снять речевой и видео сигнал прямо с мозга. Сенсовизор наоборот. Тогда ты сможешь беседовать с ним неслышно для окружающих. Вставим тебе в черепную кость маленькую такую капсулу, и порядок.
   – Доверить все женские тайны мужику? Такого эксперта у меня нет. Мастер… Твоя жена Кора… У нее десятилетний стаж, и она в курсе всех дел…
   – Анна, ты извини, но у нее предубеждение против церкачей. Я думаю, Кора не согласится.
   – Не согласится подложить церкачам ежа в штаны? Не будем загадывать, спросим у нее.
   С тяжелым сердцем вызываю Кору на связь. Анна тоже. Получается трехсторонняя видеоконференция. Анна объясняет задачу и, к моему удивлению, Кора сразу соглашается. Причем, обо мне тут же забывают, переключаются на свои дела по поводу перевода кого-то куда-то. Похоже, они подруги. Не ожидал. Отстал от жизни. Одной заботой меньше. Отключаюсь от их беседы, вызываю на связь главный компьютер Замка, объясняю задачу по конструированию микрокоммуникатора. Главный компьютер пытается спихнуть заказ компьютеру инженерной базы. Пресекаю эту самодеятельность. Тот слабенький, неделю возиться будет, а заказ срочный. Все-таки, удивительно. До Анны больше двадцати световых лет. Десяток ретрансляторов на пути сигнала. И никаких задержек. В бытность человеком на этом самом Сэконде я по сорок минут на узле связи в очереди стоял, чтоб домой позвонить. Правда, сейчас я шишка. Вес имею в обществе. Пять тонн. И вообще, крупная фигура. С Землей связаться могу, а узнать, что в двадцати метрах в медицинском модуле происходит, не могу. Коридор узкий, человечий. А, нет, могу! Там киберы суетятся, сейчас одного задействую.
   Иду выяснять, что делают ремонтные киберы рядом с шаттлом. Боже мой, их внутри сотни полторы! Выясняю, что делают. Чинят! Спрашиваю, зачем? Компьютер орбитальной получил два месяца назад приказ восстановить шаттл, и этот приказ никто не отменял. Всем работам по спасению экипажа шаттла я лично дал зеленый свет и максимальный приоритет. Поскольку экипаж внутри медицинского модуля, а модуль – элемент шаттла, ремонт этой мятой консервной банки, этого куска рваного железа приравнялся к спасению экипажа. И вот результат. Сотня киберов строит подземную базу, а две с половиной пытаются восстановить корабль.
   Минут десять раздумываю, не прекратить ли безобразие. Конечно, надо прекратить, но… Мог же я не заметить, чем они заняты. Ну, скажем, до утра. А утром вылезет из биованны Сэм. В конце концов, это его корабль. Есть более важное дело. Лира хочет устроить торжественную встречу. Приятно будет ребятам вылезать голыми из ванны под звуки фанфар? Надо спасать положение. Проще всего разбудить ребят часов на шесть раньше, пока лагерь спит. Для них это безопасно. Фактически, лечение закончено уже сейчас. Идет процесс восстановления гормонального равновесия после регенерации тканей.
   Приказываю киберам вынести одежду экипажа и сложить снаружи у входа. Ни в коем случае не трогать медицинский модуль. Компьютер модуля уже подключен к компьютерной сети. Посылаю запрос и выясняю, как дела у пациентов. Ранее поступившие в полном порядке. У местной девушки травматическая ампутация кистей рук и выбиты все зубы. У Сандры нервное истощение, физическое истощение, инфекционное заболевание и бере… Ох, черт!

СЭКОНД. СКАР

   Скар сидел под деревом и внимательно наблюдал за окружающим. Все вокруг были молоды, веселы, возбуждены. Девки вели себя удивительно развязно, но никто их не одергивал. У четырех на шее висело что-то. То ли ожерелье из блестящих ягод, то ли такой ошейник. Кожаного или железного ошейника не было ни на одной.
   Подошел Барсученок и сел рядом. В руке у него был стеклянный сосуд с желтым напитком. Нет, не стеклянный. Сосуд гнулся при сжатии, но потом восстанавливал форму.
   – Попробуй, вкусно! – Барсученок протянул сосуд.
   – А не боишься, что отравят?
   – Ты что? Мы же с Хартаханой приехали, а она здесь в почете. Знаешь, они, когда знакомятся, руку протягивают. Ее надо пожать, только не очень сильно. А сейчас ты со смеху умрешь. Они своим девкам ошейник на палец одевают. И себе тоже.
   – Извращенцы! Ты внутри был. Что они там с Хартаханой делали?
   – Из стенки кровать выдвинули. Узкую такую, вроде корыта, из которого мы лошаков поим. Положили в него Хартахану и на место в стенку задвинули. В другое корыто Волю положили. Тот, в белом, сказал, что Хартахана дня через два-три здорова будет, а Воля пять дней пролежит. Быстрей нельзя, потому что зубы долго растут и кости затвердеть должны. Знаешь, он сказал, что у Воли новые пальцы вырастут. Ты веришь?
   – Если зубы вырастут, то чем пальцы хуже.
   – Зубы – другое дело. У детей одни выпадают, другие вырастают.
   – Помнишь, Умник завренка держал? Лапу отрубит, у того новая отрастает.
   – Так он и не разобрался, почему у завренка растет, а у него нога – нет.
   – Он не разобрался, а эти разобрались. Ты смотри, что делают!
   На поляне рыжеволосая женщина, та самая, которая сбросила Скара с дракона, одетая с ног до головы в обтягивающий черный костюм, показывает молодому пареньку приемы фехтования на двуручных деревянных мечах. Потом в круг выходит рослый широкоплечий воин. Женщина натягивает на голову черный мешок с прорезями для глаз, отходит на три метра, салютует мечом и бой начинается. Воин берет длиной рук и силой, женщина – скоростью и мастерством. Ее меч уже дважды коснулся тела воина. Но неожиданно сломался, оставив в руке кусок не длиннее ножа. Женщина срывает что-то с пояса и бросает под ноги. Грохот, вверх поднимается густой клуб дыма. Зрители вопят. Когда дым рассеивается, воин растерянно оглядывается, а женщина быстро и бесшумно перемещается у него за спиной. При этом делает вид, что пытается воткнуть в воина обломок меча, пониже спины, но меч не входит. Зрители приходят в неописуемый восторг, и только воин ничего не понимает. Женщина продолжает пантомиму. Она делает вид, что напрягает все силы. Пытается загнать меч ударами по рукоятке, но меч отскакивает как от камня. Подзывает знаками зрителей, просит помочь. И при этом не забывает перемещаться, чтобы не попасть воину на глаза. Наконец, утомившись, облокачивается на его широкую спину как на дерево, вытирает со лба пот. Тут воин замечает на земле вторую тень рядом со своей, смеется и указывает на нее пальцем.
   – Как ты думаешь, эта одолела бы Свинтуса? – спросил Скар.
   – Хоть двух Свинтусов сразу.
   – Дракона сказала, что она совсем девчонкой командовала сотней воинов. А Хартахана говорила, что драконы не врут.
   – Ты это к чему?
   – Я думаю, зачем они на наши земли пришли.

СЭКОНД. СЛЕД

   След разбудил Храпа, сдал дежурство и хотел лечь. Но тут же вспомнил, что попону и одеяло отдал Птице. Посмотрел на хорцев. Те спали под общим одеялом. Одно место освободилось, но ложиться с ними не хотелось. Всхрапнул хромой лошак. Ночь выдалась холодная, ветренная.
   – Не привыкать, – буркнул он себе под нос и улегся на землю. Сзади послышался шорох и Скар почувствовал на боку одеяло. К спине прижалась теплой грудью Птица.
   – Ты чего? – спросил он шепотом.
   – Замерзла. У тебя одеяло холодное. Сдвигайся на попону, я тут место пригрела.
   След передвинулся. Уже начал засыпать, когда почувствовал на груди осторожную руку Птицы. Рука возилась с застежками куртки.
   – Ты что? Давно у столба не стояла? – зашептал он.
   – А кто меня к столбу поставит? Ты?
   – Скар.
   – Скар мне больше не хозяин. Меня братишка освободил, – тихонько засмеялась Птица.
   – Это мы у Скара спросим.
   – Давай у Храпа спросим. Эй, братишка!
   След напряг мускулы, нащупав на боку рукоятку ножа, приготовился вскочить, драться.
   – Чего тебе? – откликнулся Храп.
   – Курочке еще никто ошейник не одел?
   – Шутишь? Спи.
   След расслабился.
   – Теперь я твоя – зашептала в ухо Птица. Рука уже справилась с курткой и опустилась ниже.
   След хотел отбросить ее руку, но наткнулся ладонью прямо на горячую, мягкую грудь. На его руку сразу же легла ладонь Птицы, он почувствовал, как бьется ее сердце.
   Почему бы и нет? – подумал он.
 
   Утром он был противен сам себе. Лежал на спине и хмуро смотрел в начинающее светлеть небо. Хотелось плюнуть в собственное лицо. Скосил глаза на спящую рядом девушку, и безмятежная улыбка на ее лице разозлила еще больше. Словно почувствовав взгляд, Птица проснулась. Приподнялась на локте, заглянула ему в глаза. Счастливое выражение растаяло, сменилось растерянностью, потом болью. Девушка перевернулась на живот, и След почувствовал, как вздрагивает в плаче ее тело. Поднялся, пошел к ручью. Проходя мимо задремавшего на посту Короба, тихонько потряс за плечо. За спиной послышались торопливые шаги. Оглянулся.
   – Не ходи за мной, – сказал Птице, когда та замерла в метре от него. Пошел дальше. Когда остановился, Птица опять была рядом. Развернулся и ударил ее открытой ладонью по лицу. Ни вскрика, ни стона. Только красная капелька из уголка рта. Пошел вперед. И опять торопливые шаги за спиной.
   – Чего тебе надо?
   – Скажи, что я сделала не так? Почему я никому не нужна? Ни тебе, ни Скару. Может, я уродлива? Почему Скар смотрел на меня как на слизняка в кровати? Я же не слизняк. Он сам меня привез. За что он хотел меня в бараки? Просто так в бараки не отправляют. Я думала, это из-за Хартаханы, но тебе я тоже противна. Почему? Почему так? Может, я могу исправиться? Только скажи, я буду стараться! Что я делаю не так? Может я толстая? Я похудею. Накажи меня, только скажи, чем я привинилась. Что мне делать, След, скажи…
   Птица собиралась говорить спокойно, но последние слова потонули в бессвязных рыданиях. След хотел ее встряхнуть, взял за плечи, но девушка поняла движение по-своему, прижалась к его груди, орошая куртку слезами.
   Ничего не оставалось, как погладить ее по волосам. Плач от этого только усилился.
   – Какая же ты Птица? – спросил он. – Ты маленький звереныш, потерявший маму. Лесной зеленый ежик-желторотик, хвостик колечком.

СЭКОНД. ДРАКОН

   Компьютер в очках будит меня. Спал меньше часа. Всю ночь разбирался в расстановке политических сил на Земле. Хотел заняться этим еще до высадки на Сэконд, но не успел. Кора как раз закончила построение модели современного общества. Насчет Сэконда Анна не права. Если б его не было, его стоило бы выдумать. Кризис зашел так далеко, что нужен аварийный клапан чтоб сбросить давление, не допустить взрыва. В общих чертах план готов. Простой, как валенок. Детали проработаем с Корой, Анной и Матфеем. Население Сэконда меньше двух процентов от Земного, но территории огромны. Здесь огромное поле деятельности для всех, неограниченные перспективы роста. Сейчас прогрессивисты тормозят проекты интеграции Сэконда, выдвигаемые нейтралами. Стабилисты, естественно, их поддерживают. Пройдет года три-четыре, прежде, чем стабилисты разберутся, что проводят не свою, а нашу политику.
   Тихонько поднимаюсь, укрываю Ветку одеялом и на мягких лапах иду к шаттлу. Ветка все-таки проснулась. Тащится за мной с одеялом под мышкой, пошатываясь со сна и протирая глаза кулаками. За ней, переваливаясь, идет такой же сонный Бак. Он растолстел и обленился. Устраиваю засидку в кустах, откуда отлично виден люк шаттла. Ветка расстилает у меня под боком одеяло, сворачивается калачиком и тянет на себя мое крыло. Через минуту опять спит. Компьютер сообщает, что ребята и Ливия разбужены. Бужу Ветку. Люк приоткрывается, показывается голова Сэма. Потом и сам Сэм. Он прикрывается ладошкой и дрожит от холода. За ним показывается такой же дрожащий Дик. Его выталкивает наружу Ливия. Она держится с самообладанием закоренелой нудистки. Потягивается, выгнув спину, смотрит на землю и замечает, что ноги разные. Одна темная, загорелая, другая розовая, как попка младенца.
   – Нет, вы только посмотрите! – возмущается она. Сэм и Дик, которые уже роются в кучках изрезанной одежды, оглядываются. – Мне что, так теперь и ходить с разными ногами?
   – Ливи, это, кажется, твое. – Дик протягивает ей сапог скафандра. Ливия берет его за носок, и из голенища выпадают на землю белые кости. Девушка визжит, отскакивает на два метра и запускает сапогом в Дика. Тот уворачивается, и бросок попадает в Сэма. Сэм поднимает сапог, вытряхивает на землю непонятно как скрепленные кости стопы, внимательно рассматривает.
   – Дик, ты посмотри, у нее шесть пальцев на ногах.
   Дик с интересом наклоняется.
   – И на самом деле! – Потом оглядывается через плечо и смотрит на ноги Ливии.
   – Где шесть пальцев!? Где ты насчитал шесть?
   – А там – пять, – Дик тычет в сторону Ливии пальцем и старательно игнорирует ее вопрос.
   – Гляди, вот этого, наверно, было не видно, – объясняет Сэм. Ливия смотрит на свои ноги, шевелит пальцами.
   – Какого не видно? Покажите!
   Парни загораживают кости своими телами. Ливия пытается их раздвинуть, но Сэм убирает кости в сапог.
   – Это надо сохранить для науки. – Сэм смотрит на ноги Ливии. – Ты прав, Дик, с виду пять, а внутри шесть.
   – Отдай! – Ливия пытается отнять сапог, но Сэм передает его Дику.
   – Что у вас случилось? – спрашивает Ким, выходя из шаттла.
   – Кимушка, они мою ногу не отдают!
   – Не верь ей, Ким. Лично в руки отдал, слово дракона! А она размахнулась и передала на вечное хранение в музей патологии. Сэм свидетель.
   Сэм протянул Киму трусы.
   – Ким, рапорт.
   – Сандра восстановила нуль-камеру и начала ремонт шаттла.
   – Разве его можно починить?
   – Не знаю. Но это теперь музейный экспонат. Киберы говорят, здесь зона музея. Да, Сандра в биованне. И с ней еще одна девушка.
   – Что-нибудь серьезное?
   – Санди завтра выйдет. А вторая почти неделю лежать будет. У нее кистей рук нет. Видимо, придавило чем-то. И еще зубы выбиты. Мы всего на день разошлись. Девочки вчера в биованну легли. Да, у Санди физическое и нервное истощение. И еще… Ну, сама расскажет.
   Ливия тем временем выхватывает у Дика сапог, пересчитывает кости.
   – Молодец Санди! Надо Угольку сказать, что у нас все в порядке.
   – Нуль-камера в грузовом отсеке. Только сначала оденься.
   – Пять! – кричит Ливия и отвешивает Дику подзатыльник.
   Пора выходить на сцену мне. Собственно, то, что я собираюсь сделать сейчас, надо было сделать давным-давно. Хреновый из меня наставник. Сейчас им будет очень и очень плохо. Но иначе нельзя. Поздно. Что думает о жизни кусок стали в момент закалки?
   Выхожу из кустов, иду к ребятам. Несу стопку пакетов с одеждой. Ветка, закутанная в одеяло, зевает во весь рот и топает за мной.
   – Ой, – говорит Ливия, прикрывается ладошками и краснеет.
   – Коша?
   – Одевайся и докладывай. – Наблюдаю за сменой выражений на лице Сэма.
   – Возглавляемый мной экипаж совершил неудачную попытку высадки на поверхность планеты Сэконд, – рапортует Сэм. Причины неудачи – спешка при подготовке драйва и ошибки командира, то есть мои. Полной катастрофы удалось избежать благодаря грамотным действиям Санди. Космодесантника Сандры. У меня все.
   – Разбор полета. Садитесь. Начнем с варианта, в котором вы действуете автономно, то есть помощь с Земли не приходит. Потери – один человек.
   – Кто? – спрашивает Ливия.
   – Космодесантник Сандра. Скончалась вчера от местной болезни. Километрах в пятидесяти отсюда.
   Ливия побледнела и растерянно посмотрела на Кима.
   – Не пугайся Ливия. Уголек успела спасти ее жизнь. Далее. Сэм, перечисли вред, который принесла несвоевременная высадка на поверхность Сэконда.
   – Видимо, мы принесли вам всем массу волнений. Сорвали визит комиссии.
   – Ты перед посадкой консультировался с магистром Анной о своевременности этой акции?
   – Нет.
   – С леди Тэрибл?
   – Нет.
   – Со мной тоже нет.
   – Коша, что случилось?
   – Случилось то, что ты подложил огромную свинью всей фракции прогрессивистов, возглавляемой магистром Анной.
   – Я? Как это?
   – Спасательная операция, в которой принимали участие члены комиссии, вызвала огромный интерес к Сэконду, что в свою очередь вызвало изменение целей и смещение приоритетов в деятельности синода. К этому прогрессивисты не были готовы. Ты поставил под угрозу срыва всю десятилетнюю работу магистра Анны. А может, и сорвал.
   Сэм сидит красный, потный. Шарит взглядом по земле. На щеках вздуваются и опадают желваки. Такое он запомнит на всю жизнь. И перестанет шутить с космосом. Космос этого не понимает. Проверено на себе тысячу лет назад. Во! Новый философский вопрос в коллекцию бестолковых вопросов. Что лучше: потерять жизнь или иллюзии?
   – Коша, что мне теперь делать?
   – Исправлять ошибки, разумеется. Играть героя-первопроходца перед синодом. Сидеть в президиуме на скучнейших презентациях, на заседаниях и планерках и петь с чужого голоса. Слова мы тебе подскажем. Раз ты первым высадился, тебя будут считать экспертом по Сэконду. Это глупо, но такова человеческая психология. И ты должен будешь изображать эксперта. А мы будем вовремя снабжать тебя нужными фактами. Сейчас ты – козырной валет в колоде Анны. Не самая крупная карта, но все-таки величина. Точнее, тебя можно выдать за валета. На самом деле ты где-то на уровне тройки-четверки. Политика – тонкая игра, и ошибаться для тебя недопустимо. А значит, никакой самодеятельности. Задача ясна?
   – Так точно.
   Ветка сгребает Бака с земли, берет на руки и гладит как кошку. Бак терпит. Удивительно..!

СЭКОНД. СКАР

   Рыжеволосая женщина-воин все утро вышагивала по лагерю злая. Как сказал Барсученок, она хотела устроить Сэму торжественную встречу, но большой зеленый дракон не дал. Барсученок знал по именам почти всех, а уж его точно все знали. И, как всегда, был в курсе последних новостей.
   Ближе к полудню к Скару подошла женщина-воин и сказала, что к лагерю приближаются След и его друзья. Надо их встретить, познакомить со всеми и ввести в курс дел.
   Скар с Барсученком поднялись с земли и пошли за ней. К их удивлению, черная дракона, дружески болтая о пустяках с рыжей женщиной, тоже отправилась встречать Следа.
   – Через три минуты будут здесь, – сказала дракона, останавливаясь на краю поляны. И на самом деле, не прошло и трех минут, как на дальнем конце поляны показались четыре всадника. Еще через секунду Скар понял, что один из чужаков сидит на его лошаке! Рука сама потянулась за мечом.
   – Привет, воины! Птица, они тебя не обижали? – крикнула дракона. След в ответ помахал рукой. За его спиной, обхватив руками за талию, сидела Птица.
   – Скар, я разрешил хорцам на наших лошаках ехать. Так быстрее. Это Короб, брат Воли. Это Храп, брат Птицы. А это Клоп. Тот самый. Скар заскрипел зубами. Но кончик драконьего хвоста лег ему на руку, и меч обнажить не удалось. Не удалось даже на сантиметр вытащить лезвие из ножен. Драконий хвост неожиданно приобрел твердость стали. Тем временем дракона представила встречающих. Услышав свое имя, Скар во второй раз скрипнул зубами и оставил попытки вытащить меч. Хвост тут же убрался. Всадники спешились, и все направились в лагерь.
   – Скар, на два слова, – След бросил повод своего лошака Птице.
   – Да?
   – Сколько ты хочешь за Птицу? Ты знаешь, у меня есть дом, лошак и оружие.
   – Если ты помял ее пару раз по дороге, то забудь. Если захочешь еще помять, скажи мне. Я пришлю ее к тебе.
   – Назови цену, Скар. Я хочу одеть ей ошейник.
   Скар споткнулся и остановился.
   – Ты..? Ей..? Ква куи!
   – Что?
   – Местное ругательство. Что случилось с нашим миром, След? Девки правят воинами. Рабыня летает на Черной Птице. След женится!
   – Это не ответ, Скар.
   – Вот что я тебе скажу. Бери ее даром, веди в свой дом, но только не одевай ошейник. Она тебе не пара, поверь мне.
   – Назови цену, Скар.
   – Я тебя предупреждал? Предупреждал. Она твоя. Но потом не жалуйся. Назад не возьму. Даже с подарками. Подарки возьму, а ее нет.
   – Спасибо, Скар.
   – Тут вот какое дело, – начали они одновременно, посмотрели друг на друга и рассмеялись.
   – Выкладывай первый, – сказал Скар.
   – Тут новые животные появились. Их тьма-тьмущая. Куда ни пойду, на их следы натыкаюсь. Маленькие, серые, кругленькие. Щетина короткая, дыбом стоит. Чем-то лесных ежиков напоминают, только серые и без хвостов. Лапки коротенькие, но бегают… Лошака обгонят.
   – Подстрелить пробовал?
   – Дважды. Очень верткие, из лука не попасть. От стрелы уворачиваются.
   – А что едят?
   – Вот и я об этом подумал. Не видел. И ни одной кучки не нашел. Но если на посевы нападут, мы кору жрать будем. Это напасть пострашней завров, честное слово. От них никакого спасения не будет. Завры глупые, а эти умные, как сволочи.
 
   – … тогда зачем в холме пещеры роют? Нет, они пришли надолго.
   – По-твоему, Хартахана нам смерть готовит?
   – Нет. Только не она. Но ты не видел, как эта рыжеволосая, Лира мечом владеет. Да что – мечом. У них оружие древних есть! Камни режет!
   – Тогда – напасть ночью и перебить, пока их мало?
   – А если я ошибаюсь? Ты веришь, что Хартахана может кому-нибудь зло причинить? Да она норика не тронет! А это все ее друзья. Можешь у Барсученка спросить.
   – Хартахана Свинтуса на поединок вызвала.
   – На честный поединок. И по яйцам ногой ни разу не ударила. А могла бы.
   – Придурковатая она у тебя. Пустая голова, жить надоело.
   – Нет. Она умная. Она говорила, что оружия достоин тот воин, который не захочет его применять.