Шумилов Павел. Давно забытая планета

   – Хозяин, я что-то не так сделала? – спросила Сандра, придав себе встревоженно озабоченый вид.
   – Ты все делаешь не так! Я ей не верю, – продолжил он, отводя Следа от дерева, к которому все еще была прикована Сандра. – Но она ведет себя как преданная собака. Сегодня ночью разбудила меня и сказала, что веревка, которой я ее связал, развязалась.
   – Врет. Сама развязала.
   – Но зачем тогда будить меня? И мои узлы до сих пор не удавалось развязать никому. Может, веревка на самом деле развязалась..? Когда я говорю с ней, я чувствую себя дураком. Мы говорим одинаковые слова, но не понимаем друг друга. Как бы там ни было, я не позволю ей дурить меня на глазах у Лося.
   – Ты ее накажешь?
   – Нет. Здесь за ручьем я видел кусты красной одури. А у ручья растет крыжак.
   – Выплюнет.
   – Вот тогда я ее накажу.

ЗЕМЛЯ

   – Ну ладно, Мастер, но будь разумным. Нужно перебросить на орбитальную станцию тонны грузов.
   – Десятки тонн.
   – Грузы на базе. Ты хочешь везти грузы в бункер, а оттуда по нуль-т отправлять на станцию. А не проще ли было бы перевезти пару нуль-камер сюда, на базу.
   – Ну вот, начинается…
   – Что начинается, Мастер?
   – Две камеры туда, две камеры сюда… Я же тебе говорил, Анна, это техника двадцать третьего века. Она запрещена к распространению на вашей планете. Я не могу, не должен терять над ней контроль.
   – Поэтому ты намереваешься сидеть в бункере не вылезая, как курица на яйцах. Сколько времени, Мастер? Двести лет? Или пока мы не изобретем нуль-т сами? Могу лучших физиков кинуть на эту проблему. Лет за десять справятся. Успокоится тогда твоя совесть?
   – Анна, я не знаю, что делать, я совершаю очередную глупость, теряю контроль над ситуацией. А от тебя никакой помощи.
   – Я пытаюсь показать тебе, что занятая тобой позиция нелогична и бесперспективна. Ты сам это понимаешь, но цепляешься за букву инструкции тысячелетней давности. Даже чувство юмора потерял. Неужели ты думаешь, что одиннадцать камер могут повлиять на ход истории?
   – Да причем здесь эти камеры? На борту станции полная информация о науке, культуре и технике двадцать третьего века.
   – Не хотела говорить на эту тему, думала, сам поймешь, если задумаешься. Но почему-то есть вещи, которые для тебя – табу. Ты даже думать о них отказываешься. Мастер, в технике ты – гений. За компьютером нет тебе равного. Лира рассказывала, когда компьютер станции потребовал пароль, ты отгадал его с первой попытки. Какое-то длиннющее число. Ты отлично музицируешь, гениально пишешь картины. «Последний день Помпеи» или «Девятый вал» – наши художники на них молятся. А «Едоки картофеля» – мазня, прости господи, но чем-то душу цепляет. И ни одной картины своим именем не подписал. То Брюллов, то Айвазовский, то Венсент. Не пойму. Ладно, твое дело. Организатор из тебя тоже неплохой. Это потому, что ты исправляешь свои ошибки раньше, чем другие их замечают. Но есть области, в которых ты даже не ноль, ты меньше нуля. Отрицательная величина. Это дипломатия и политика. Почему Повелители не хотели нам давать технику двадцать третьего века? Потому что боялись. Боялись дать обезьяне лазерный пистолет. Ограничили уровень технологии двадцать первым веком. И правильно. Я бы так же поступила. Только вопрос – за кого они боялись? За нас? Тогда бы ограничили концом девятнадцатого. За себя боялись. Что варвары закидают их всякими ядреными бомбами. Но сейчас мы им угрожать никак не можем. Сам мне объяснял – полный разрыв. Размягчение связности, или там, трехмерная поляризация. Как бы мы тут ни шебуршились, им навредить не сможем, только себе. И, даже если бы могли, они же на тысячу лет вперед ушли. Планку можно было бы поднять с двадцать первого до тридцать первого века. Дальше. В космосе болтается станция, набитая технологией двадцать третьего века. Допустим, этих одиннадцати нуль-камер нет. Мы строим космические корабли, летим на станцию – и знания у нас! В каком веке вы у себя в космос вышли?
   – В двадцатом.
   – Вот-вот.
   – Значит, никаких запретов на технологию?
   – Никаких.
   Дракон поднялся и понуро побрел к выходу.
   – Скажи честно, я очень глупо выглядел?
   – Совсем не глупо. Так убежденно… Мастер, поделись, если не секрет, как ты пароль на станции отгадал?
   – Никакого секрета. Просто вспомнил пароль – десять знаков числа е без первого. Когда-то слышал – 7 1 8 2 8 1 8 2 8 4.

СЭКОНД

   Сандра сидела под деревом и корректировала планы. Скар оказался более умным, это она поняла из последнего разговора. Действовать нужно было тоньше. Или, наоборот, грубее, на грани идиотизма. Жаль, что сегодня утром никто не спросил, где она взяла нож. Придется при случае вытащить кинжал у Скара у всех на виду. Например, деревянную ложку подстругать. Скоро завтрак, надо от него справа сесть.
   В лагере Лося на другом конце поляны опять громко ругались. Из леса вышел Скар. В руках у него был кузовок с красными ягодами, он кидал их в рот по одной.
   – Хозяин, – позвала его негромко Сандра, – если прикажешь, я научу тебя читать и писать. Только я знаю, как у нас пишут, а здесь могут писать по другому. Но если ты мне дашь книгу потолще, я научусь и по-здешнему.
   – Хочешь? – спросил Скар. – Они еще неспелые, с горчинкой.
   Сандра подставила ладошку, и он ссыпал ей шесть крупных ягод. Девушка бросила одну ягодку в рот и раскусила. С горчинкой! Горчица пополам с перцем! Хинин! Сандра подняла глаза на Скара. Тот бросал ягоды в рот одну за другой и задумчиво смотрел, как След готовит завтрак. Девушка бросила в рот вторую ягоду. Вкус тот же. На глаза навернулись слезы.
   Извращенец – подумала она. – Мазохист. Садист! Ну, погоди, моих слез ты не увидишь. Я тебя на твоем поле побью, чего бы мне это ни стоило.
   – Ну как? – спросил Скар.
   – Хинин напоминает. Есть такое дерево, у него кору жуют. – Сандра забросила в рот оставшиеся ягоды и протянула ладошку за второй порцией.
   – Хватит с тебя! – Скар сердито отбросил ее руку.
   Жадина ты, – решила Сандра. – Ага, чем не повод для слез.
   Уткнувшись головой в колени, она старательно разжевала ягоды, начала тихонько всхлипывать и вздрагивать плечами, постепенно наращивая амплитуду и громкость.
   – Что с тобой? – удивился Скар.
   Сандра подняла к нему мокрое, заплаканное лицо.
   – Почему ты такой жадный? Господи, все мужчины как мужчины, а я досталась жадине. Ну почему ты такой? Послал бы меня, я бы тебе целый котел этих ягод набрала. А ты – как собака на сене… Жадный… – Тут по ее телу прошла волна холода. Желудок сделал попытку выпрыгнуть из груди, в горле застрял шершавый холодный комок. Девушка попыталась встать на ноги, ей это даже удалось, но сделав шаг, рухнула на бок. Скар нагнулся, положил ее на спину.
   – Зачем ты… За что? – ее глаза закрылись.
   Подошел След.
   – Она съела шесть ягод одури и попросила еще, – сказал Скар.
   – Зачем ты ей так много дал?
   – Думал, выплюнет, а она сказала – на хинин похоже. Это у них дерево такое. Потом попросила еще и сказала, что я жадный. Нехорошо получилось.
   – Шесть ягод лошака свалят. Как бы с Лосем неприятностей не было.
   – К черту Лося. Нехорошо получилось… Она мне сама сдалась. Сама мой мох нюхала. Доверилась.
   – Она не знала, кому сдается.
   – Разве это важно? Могла всех наших лошаков угнать. С таким подарком ее в любом форте приняли бы. Не убежала. Сама взялась котел мыть. Нехорошо получилось…
   След запустил руку в кузовок, кинул горсть ягод в рот.
   – А крыжак еще незрелый. Горчит.

ЗЕМЛЯ

   Восстановление орбитальной базы шло полным ходом. Одновременно строилась новая база под бункером. Руководила всем Лира. Дракон изучал нуль-физику. Запирался в своем кабинете и сутками сидел за компьютером. Группа Сэма инспектировала все базы и станции, нуль-камеры которых не потеряли работоспособности. Таких оказалось около двадцати. Две на Луне, одна на Марсе, остальные на спутниках Юпитера и Сатурна. Больше сорока станций не отзывались. Когда Дракона спросили, что с ними делать, он вынырнул на минуту из дебрей тензорной алгебры, изучил кончик своего хвоста и спросил:
   – Сэм, твоим потомкам нужны будут эти станции, или нет?
   – Конечно, нужны.
   – Так чего же ты меня от дела отрываешь? Восстанавливай.
   Теперь в космос шли уже не десятки, а сотни тонн грузов. Склады баз и монастырей стремительно пустели. Сэм требовал все новых и новых киберов, засыпал Лиру заявками на невероятную технику. Кончилось тем, что с инспекторской проверкой примчалась сама Анна. Быстро разобравшись в ситуации, она не стала беспокоить Дракона, а направилась на пляж, где в это время отдыхала группа Сэма.
   – Сэм, где Сэконд? спросила она вместо приветствия.
   – Здраствуй, Анна. Мы пока не узнали кодов их камер. В списке их почему-то нет.
   – Все свободны. Сэм, мне нужен Сэконд. Где Сэконд?
   Группа поспешно ретировалась.
   – Ну не знаю я пока. Мы ищем. Почему-то его кодов нет ни в одном компьютере.
   Анна взяла Сэма за ухо.
   – Мальчишка с грязной попкой! Я тебе людей дала?
   – Дала!
   – Я тебе киберов дала?
   – Дала!
   – Я тебе технику дала?
   – Дала! Тетя Анна, отпусти!
   – Где Сэконд?
   – Тетя Анна, прости засранца! Не брал я твоего Сэконда, богом клянусь!
   – Я тебе не тетя. Я при исполнении. Магистр, член синода.
   – Магистры при исполнении ухи не крутят!
   – Ну ладно, порезвились и хватит. В чем дело?
   – Мы имеем список всех нуль-камер, даже тех, которые были на звездолете, но нигде не упоминаются камеры на Сэконде. Мы проверяем все доступные базы, нигде нет следов, что там долгое время жили несколько тысяч человек. Правда, есть одна загвоздка. Нам пока доступны только малые камеры.
   – Их что, несколько видов?
   – Ну, малые – это как кабинка лифта. Метр на метр на два с половиной. Есть средние – три на два на два с половиной. И радиус действия у них ограничен – внутри Солнечной системы. А есть еще большие грузовые камеры. Двадцать на пятнадцать на десять метров. Такие стояли только на базе, на орбитальной стационарной и внешних планетах – Юпитер и дальше. Но сейчас на Земле больших не осталось, а на орбитальной мы чиним.
   – Значит, люди ушли через большую?
   – Да.
   – Статистика использования камер где-нибудь ведется?
   – В компьютере, который управляет камерой. В наземных камерах ее кто-то стер, а в космических осталась.
   – Ты смотрел адреса, по которым работала в последние годы большая камера?
   – Да. В последний год – очень интенсивно, и только по двум адресам. С северным бункером – только на прием и с Плутоном – туда-сюда. Мы пытались связаться с Плутоном через малую камеру – не отвечает.
   Анна задумчиво потерла лоб, встряхнула головой и внимательно посмотрела Сэму в глаза. Сэм смущенно заерзал на месте.
   – Мы что-нибудь упустили?
   – Сэм, дылда бестолковая, подумай и ответь мне, только сначала подумай. На кой ляд удирающим с Земли прогрессорам Плутон? Ты понял вопрос?

СЭКОНД

   Во рту вкус молока. Сандра с усилием сглотнула. Горло отозвалось болью.
   – Ты пей, пей. Парное, прямо из-под коровы. Оно одно тебе помочь может. Господи, такой худенькой – шесть ягод. Совсем нет головы у человека.
   Сандра попыталась сесть. Во всем теле слабость, временами пробирает озноб. Пожилая женщина отставила огромную глиняную кружку с молоком и помогла ей.
   – Ну вот и хорошо. Мы все боялись, что ты не очнешься. Ты, дочка, сейчас молоко допей, потом поспи. Тебе сейчас есть нельзя, воду пить нельзя, только молоко можно. Как проснешься, позови меня. Я неподалеку буду. Еще попить принесу.
   Сандра допила, отдала кружку, огляделась. Небольшая, неухоженная комната в бревенчатой избе. Грубо сколоченная кровать. Стекло в окне неровное, мутное, почти матовое. Самодельный щелястый стол. Везде пыль. Видимо, долгое время комната служила кладовкой.
   – Спасибо, бабушка. Как вас звать?
   – Зови меня баба Кэти. Я кормилица этого оболтуса. Господи, ну разве можно такой молоденькой – шесть ягод. Ты сейчас ложись, поспи, сон для тебя – самое полезное.
   Снаружи загрохотали шаги. Дверь открылась, вошел Скар и сразу заполнил всю комнатку движением и громким голосом.
   – Баба Кэти, ну как? Ишь ты, уже сидит! Баба Кэти, ты волшебница.
   – Уходи отсюда, лоботряс. Девушка только очнулась, а ты уже приперся! О чем твоя голова думала? – Баба Кэти вскочила и принялась выталкивать Скара за дверь. Скар засмеялся, закружил ее по комнате, потом вытянул за руку в коридор и закрыл дверь. Сандра легла, закуталась в одеяло и прислушалась к голосам в коридоре. Что говорил Скар, было неслышно, но баба Кэти громко возмущалась. Голова кружилась, казалось, что кровать приятно покачивается. Незаметно девушка уснула.
   Когда проснулась, уже вечерело. Рядом сидела баба Кэти и клевала носом. Голова не кружилась, во всем теле чувствовалась бодрость, очень хотелось есть, пить и в туалет. Баба Кэти тут же проснулась, повела ее на двор, показала, где удобства. Сама захватила подойник, сноровисто смазала корове соски жиром и принялась доить. Картина настолько знакомая с детства, словно и не было десяти лет упорной учебы, двух десятков световых лет, чужого Солнца.
   – Баба Кэти, дайте мне подоить.
   – Надоишься еще. Ну ладно, садись.
   Почувствовав незнакомую руку, корова повернула голову и издала вопросительное «М-м-м». Сандра похлопала ее по боку, животное успокоилось.
   – Слушай меня, дочка, – сказала баба Кэти. – Назавтра назначили Игру. Кого выбрать, я тебе советовать не буду, сама решай. Да и как там еще дело повернется, но о людях расскажу. Если в жены метишь, на людей Лося и не смотри. Они все женатые, рабынь для постели имеют, у них ты хлебнешь лиха. У моего оболтуса ребятишки наоборот, все молодые, неженатые. И не думай, что если они не клан, и живут небогато, то и смотреть на них нечего. Скар со Следом с детства друг за дружку бились. И остальные ребята как на подбор. Скар хоть и шалапут, а плохого человека к себе не подпустит. В клане своих так не защищают, как они друг за друга стоят. А что бедно живут, так это ненадолго. В прошлом году только у Следа и моего лошаки были, а нынче посмотри – никто пешком не ходит. Может, пока и в развалюхах живут, но уже каждый в своем доме. Выбирай любого, только Топот жениться собирается, ты его с понталыку не сбивай.
   – Подожди, бабушка, а что это за ягоды были, которыми меня Скар угостил? Почему ему от них ничего, а я чуть не умерла.
   – Так он же крыжак ел, а тебе красную одурь дал. Тебе одной-двух ягод хватило бы, а ты все съела. Он думал, ты выплюнуть захочешь, он бы тебе рот зажал и подержал, пока не усвоилось. А ты все схрупала.
   – Но зачем он это сделал?
   – Да озорная ты очень. Зачем ночью его кинжал трогала?
   – Потому что он мой ножик отобрал. И я на место положила.
   – Положила! Это надо же додуматься – у воина без спросу оружие взять! Лось бы за это тебе руки связал да за волосы на ветку повесил. А потом бы к стремени привязал. Бежала бы за лошадью два дня. А так, хоть и сонная, а все верхом ехала. Ты, если созоруешь чего, сразу ко мне беги. От наших я тебя защищу, а в клан Лося попадешь, совет дам. Если же завтра по-твоему не выйдет, главное Свинтусу не достанься. Погубит он тебя. Лось сразу заклеймит горячим железом. Пороть будет. Он строгость и порядок любит. Достанешься Хорю, не огорчайся. Скоро он тебя кому-нибудь проиграет. У него ничего долго не задерживается. Копыто – мужчина серьезный и рассудительный. Пока не напьется. А там – прячься и на глаза не показывайся. Остальные тобой месяц побалуются, потом забудут навсегда. А то – продадут, али проиграют. Но бить не будут.
   Сандра кончила доить и внимательно слушала. Долго здесь задерживаться она не собиралась, но сначала надо было выяснить дорогу к шаттлу. И хотелось уйти, договорившись по-хорошему, а не убегая от погони, петляя, как заяц. К тому же, время пока было. Все, кто был в пилотской кабине, пострадали очень сильно. Так что, раньше, чем через три местных недели, никто из биованн не выйдет. А когда выйдут, прочитают ее последнюю запись в бортжурнале, поймут, что она пропала через день после аварии и будут очень осторожны. Если Ким сумеет починить хотя бы одну нуль-т камеру, они спокойно уйдут на орбитальную, а не сумеет, так радиомаяк из коммуникатора точно сделает. Это и она бы сделала, да не успела. Но, если не заработает нуль-т, придется ждать, когда Дракон приведет орбитальную в божеский вид и изготовит новый шаттл. Еще месяца два, а то и больше.
   – Из наших, о своем говорить не буду, – продолжала баба Кэти, – а След после него лучший. Но один день дома проводит, три – в лесу, али степи. Крот – он сначала делает, а потом думает. Барсучата – тебе под стать. Озоровать любят – спасу нет. Но послушные. Если сразу себя как надо поставишь, горя знать не будешь. А главное – их мать рабыней была, так что для них ничего зазорного в том нет, что жена из рабынь взята. Ты сейчас молока попей, чем больше, тем лучше, а завтра, перед Игрой, я тебя накормлю как следует.
   Сандра послушно напилась молока и позволила уложить себя в постель. То ли все еще сказывалось действие одури, то ли еще что, но заснула она моментально, успев только подумать, что не спросила, как проходит Игра.

ЗЕМЛЯ. ОРБИТАЛЬНАЯ

   – … говорю тебе, нормально прибыл! У нас же полная телеметрия! Вот, смотри. Это – пришел груз через нуль-т. 118 килограммов. 86 килограммов – сам кибер, остальное – запчасти. Вот этот участок – кибер в приемной камере. Вот здесь – через восемь секунд он ее покидает. Видишь, масса в камере убывает. Кибер двигается со скоростью около метра в секунду. Вот, для сравнения, запись, как кибер выходит из нашей камеры.
   – У нас семь секунд. И этот фронт круче.
   – У нас кибер был пустой, а там нагружен, как верблюд. А может, притормозил, когда дверь открывал. Главное-то совпадает. От центра камеры, где он из нуля вышел, до двери десять метров. Он прошел их за восемь секунд.
   – Ну и?
   – Ну и все. Тишина. Но главное-то не в этом. Он не должен был покидать приемную камеру в течении десяти минут. Я сам его программировал.
   – Пошли другого.
   – Это третий. У первых двух была обычная программа – прибыть на место, осмотреться, подключиться к компьютеру, управляющему нуль-камерой, передать сюда список необходимого для ремонта оборудования. Потом начать ремонт, ну и так далее. Стандартная процедура.
   – А видеотелеметрия есть?
   – Нет. Тот компьютер говорит, что видеокамера тыщу лет назад накрылась. А компьютерная сеть – еще раньше. Обычная история.
   – Может, наши киберы не могут связаться с тем компьютером?
   – Тот компьютер докладывает, что никто не пытался с ним связаться. Потом, это же киберы-ремонтники. Починили бы в пять минут. Или заменили.
   Сэм задумался.
   – Ты знаешь, чего опасается Анна. Она боится…
   – Знаю. Мне Лира рассказала. Я на всякий случай заблокировал нашу камеру на прием.
   – Ты думаешь, наших киберов там уничтожают?
   – Откуда я знаю? Когда они уходили, следы прятали. Во всех списках адресов Сэконд на Плутон переправили. Но ведь это давно было. Нет, если и уничтожают, то не сразу. Но сам подумай, последний кибер должен был стоять столбом в центре камеры. А он сразу потопал к выходу. Они перехватили управление моментально, не прошло и секунды. И с первыми двумя – то же самое. Подумай – за секунду разобраться в устройстве кибера и перехватить управление. А до этого – тысячу лет ждать… Это очень высокий уровень…
   – Ким, а как бы ты поступил на их месте?
   – Не знаю. Подумать надо.
   – А я бы отключил камеру. Тогда не надо дежурить тысячу лет, правильно? А если они не отключили, значит… Ты не знаешь, что это значит?
   – Подумать надо…
   – Подумать, подумать… Ты другие слова знаешь?
   – Что ты ко мне привязался? Сам не знаешь, мне думать не даешь. Или заткнись, или иди, спроси у Дракона.
   – Я и так знаю, что Дракон скажет.
   – Что?
   – Сначала он почешет в затылке. Потом спохватится и будет долго рассматривать кончик хвоста. Потом скажет: «Я думаю, они ждут человека, Сэм. Ты знаешь, засиделся я тут. Надо бы мне туда слетать».
   – Почему – человека?
   – Чтобы узнать, чего нам от них надо. Кибер – машина. От него многого не добьешься. Знает только то, что мы ему в память записали. Человек – другое дело, тут без дураков, тут вся информация настоящая. Мнеморекордер на голову одел, и сразу ясно, с миром мы пришли, или как завоеватели.
   – Дракона нельзя туда. Во первых, внизу, на Земле пока ни одной большой камеры нет. Во-вторых, на том конце в камере вакуум. У них там разгерметизация. А у Дракона скафандра нет. В третьих, пока они для Дракона мнеморекордер делают, пока думают, как его память с человеческой согласовать, сколько времени пройдет. А вдруг, с перепуга, не разберутся и пристрелят. Нет, Дракона нельзя.
   – Вот и я так думаю.
   – Надо Лире доложить.
   – Ты что? Головой стукнулся? Что она сделает, если узнает?
   – Доложит Анне и прилетит сюда.
   – А что сделает Анна? Магистр Анна. Тоже прилетит сюда и скажет: «Молодцы, ребята, справились. Подберите мне скафандр, я иду туда». Так? Она пойдет туда, может еще Лиру возьмет, и неизвестно, вернется ли назад. А мы будем сидеть за пультом и кусать локти. Потому что она магистр, а ты никто! Ты по уставу должен смотреть ей в рот и мямлить «Да», «Нет», «Будет сделано»! Согласен?! А если она там погибнет, она будет героем, а ты так и останешься на всю жизнь мямлей!
   – Сэм, что с тобой? Ты не перегрелся?
   – Со мной?! Извини… Накипело. Ну ты понял, что это наша, мужская работа?
   – И Сандре тоже ничего не скажешь?
   – Почему? Сандре можно. У нее голова варит. Нет, Сандре обязательно все расскажем. Я отправлюсь туда, ты на подстраховке, а Сандра за пультом.
   – А Ливи?
   – Нет, Ливии не стоит. Она в тебя влюблена по уши, в опасный момент может глупостей наделать.
   – Ду-рак ты, Сэм. Вот ты точно в детстве головой стукнулся.
   – Почему?

СЭКОНД

   Баба Кэти разбудила ее еще затемно. На столе дымился чугунок, полный супа, рядом стопкой лежали горячие ржаные лепешки, стояла крынка молока и знакомая гигантская кружка. Пока Сандра одевалась, баба Кэти разлила суп по глиняным мискам и начала есть, жалуясь на годы, погоду, ломоту в костях и непослушную Курлапку. Сандра изо всех сил пыталась отгадать, кто такая Курлапка – корова, собака, кошка, или еще кто. Корова скоро отпала. Коровы нориков не ловят. Правда, Курлапка их тоже не ловила.
   Когда кончали допивать молоко, вошел хмурый, неразговорчивый Скар. Схватил со стола лепешку, запил молоком прямо из крынки. Остальные завернул в лист, похожий на лист лопуха и сунул в кожаную сумку у пояса. Веревкой из той же сумки хотел связать Сандре руки за спиной, но тут на него накинулась баба Кэти.
   – Что же ты делаешь, бестолковый, вам же еще сколько ехать!
   – Положено.
   – Когда приедете, тогда и свяжешь.
   Настроение у Сандры резко упало.
   – Иди за мной, – приказал Скар, и не оглядываясь вышел из комнаты. У крыльца их ждали две оседланные лошади.
   – Езжай за мной. Попробуешь удрать, или будешь меня обгонять – шкуру спущу.
   – Хозяин, куда мы едем?
   – Кто твой хозяин, после игры узнаем.
   – Значит я – свободный человек?
   – Значит ты – рабыня форта.
   Сандра осмотрелась. Форт представлял собой обычный поселок, правда по краям стояли четыре высокие наблюдательные башни, и на всех четырех кто-то дежурил. У края поселка их ожидала группа всадников. Лошадь под Сандрой заметно прихрамывала. Как только Скар остановился, она соскочила на землю, подняла ногу лошади и осмотрела копыто. Копыто было в порядке, но выше змеился старый, давно заживший шрам. Быстро бегать лошадь не могла.
   – Почему девка не связана? – спросил Лось.
   – Рано, – сухо ответил Скар. – Тронулись, – и, не оглядываясь, поехал в степь. Сандра вскочила в седло и поспешила за ним.
   – Ставлю пять против одного, что она на Скара глаз положила, – сказал кто-то.
   – Так кто ж ее спрашивать будет?
   – А я ставлю десять против одного, что она от Свинтуса быстрей лошака бегать будет.
   Все засмеялись. Сандра пошарила глазами по лицам, пытаясь найти того, кто не смеялся, но смеялись все.
   Ехали долго. Поселок уже скрылся за горизонтом, когда Скар направил коня на вершину самого высокого холма. Крот выехал вперед и воткнул в землю копье с каким-то привязанным к древку вымпелом. Потом спешился и стал отмерять что-то на земле от тени копья.
   – Слезай, – сказал Скар. – Правила знаешь?
   – Нет.
   – Можешь бежать в любую сторону. Через два часа мы пойдем по твоим следам. Кто тебя поймает, тому ты и достанешься.
   – А если меня никто не поймает?
   Все рассмеялись.
   – Пойдешь к себе домой.
   – А вы мне нож дадите?
   Все рассмеялись еще громче.
   – Не смешно. Мне некуда идти. У меня воды нет, еды нет. Я даже не знаю, где шаттл упал.
   – Шаттл упал там – Скар махнул рукой на север. – Три дневных перехода с небольшим. Иди сюда, я тебе руки свяжу.
   На этот раз Скар связывал ей руки долго и тщательно, навертел множество узлов. Хотя веревки и не перетягивали кровеносные сосуды, Сандра поняла, что развязаться не сможет. Лось, наблюдавший за этой процедурой, одобрительно пощелкал языком.
   – Крот, ты кончил? – спросил Скар.