– Иес, – согласился Мыскинский фрэнд и покраснел ещё больше, хотя дальше вроде бы уже некуда было краснеть.
   – Таким образом мой потомакский коллега мистер Джо, я надеюсь, примет необходимые меры, чтобы с помощью наших спецслужб задержать организаторов похищения, то есть вас, господа Белявский и Налимов.
   – Что за бред! – в отличие от фрэнда, алевшего пролетарским стягом, олигарх побурел почти до черноты. – При чём здесь мы с Налимовым?
   – А разве не с вашего согласия известным сталинистом Барсуковым были изолированы от всевидящего ока милиции депутат Полуэктов и шейх Мансур, на след которых мы вышли совсем недавно.
   – Но позвольте, – воскликнул обиженно Налимов. – Полуэктова похитили арабы, об этом даже газеты писали.
   – Это была инсценировка, талантливо разыгранная вашим подельником Барсуковым, чтобы навести тень на плетень. И Полуэктов и Мансуров прячутся сейчас в доме господина Белявского, и очень скоро будут там обнаружены правоохранительными органами.
   Налимов подозрительно посмотрел на олигарха, который из бурого стал серым, и растерянно развёл руками:
   – А я-то тут при чём. Ни с Полуэктовым, ни с шейхом Мансуром я не знаком. – Зато вы состоите в одной партии с господином Белявским, которая по оперативным разработкам проходит как старомосковская или партия Белой розы. – Удивительно поэтичное название, – восхитился Портсигаров. – Это провокация, Василий, – прошипел Белявский. – Провокация новопитерских. – Партии Алой розы, – дополнил Гонолупенко, чем привёл Портсигарова в полный восторг.
   Лицо господина Белявского из серого стало откровенно землистым, и он буквально рухнул в любезно пододвинутое Алексом Мыскиным кресло. Балабанов несчастного олигарха очень даже хорошо понимал. Тщательно разработанный план, суливший огромные барыши и немалые политические дивиденды улетел коту под хвост. А ведь как удачно всё складывалось. На глазах у Потомакского лидера должно было свершиться грандиозное разоблачение погрязших в сталинизме новопитерских. А вовремя вырванный из их лап Полуэктов должен был потрясти мир pacсказами о страданиях в тайных застенках ГПУ, о существовании которых цивилизованный мир догадывался, но помалкивал, не имея к тому явных доказательств. Конечно, и у депутата Полуэктова таких доказательств не густо, их не хватит даже для лояльного к узникам сталинизма Страсбургского суда, но тут ведь важно создать видимость, а уж факты в виде отставок новопитерских, проморгавших полномасштабный заговор, посыпались бы нак из рога изобилия. А тут вдобавок изумлённому человечеству был бы явлен запуганный Барсуковым шейк Мансур, который бы поведал о своих связях с сотрудниками внутренних дел. Разумеется, Мансуров был бы очень скоро разоблачён, как самозванец и психопат, но этим разоблачениям никто бы не поверил, ибо наш народ, и не только наш, кстати, пребывает до сих пор в приятном заблуждении, что дыма без огня не бывает. Впрочем, не исключено, что запуганный международным общественным мнением Генералитет счёл бы полезным для блага государства существование этой созданной Белявским и Барсуковым видимости и подтвердил бы его её фактом осуждения самого Мансурова Семёна Венедиктовича, а также высылкой за казенный счёт в места не столь отдалённые его агентов Балабанова и Гонолупенко.
   Однако фокус не удался. Теперь уже олигарху придётся опровергать фактами созданную изощренной фантазией видимость. А таких фактов мотет и не хватить. И обнаруженные в доме Белявского депутат Полуэктов и Семён Мансуров станут таким оглушительным громом на весь мир, что испепеляющая молния станет неизбежным возмездием за проигранную партию. Господ Белявского и Налимова сдадут свои и сдадут с величайшим удовольствием, ибо кому же по нынешним временам охота ходить в пособниках арабских террористов на глазах недружелюбно настроенного к последним цивилизованного человечества.
   – Но мы же никакого похищения не планировали, тем более потомакского лидера, выговорил, наконец, Белявский. – И в мыслях не держали.
   – А кому, собственно, интересно, что вы держали в мыслях, а что нет, господин олигарх, – пожал плечами Портсигаров. – Вольно или невольно, но вы стали организатором грандиозного заговора против цивилизованного человечества с участием сил земных и внеземных, наземных и подземных. Словом, вы с Налимовым злодеи такого масштаба, каких в многогрешной истории человечества ещё не было. Я прямо содрогаюсь от ужаса, находясь с вами в одной комнате. – Но я же не о чём не знал, – прошептал побелевшими губами Налимов. – Я же ни сном, ни духом.
   – Что значит, не знали?! – возмутился Портсигаров. – Да о призраках уже который день трубит пресса. Вам же буквально десять минут назад показали фантомов, проникших в экономическое сердце столицы, которое сразу же забилось с перебоями. Призраки заявились даже в ваш кремлевский кабинет, господин Налимов, и вы на глазах изумлённых сотрудников президентской охраны приняли их как родных, более того помогли им избежать ареста за незаконное проникновение на охраняемый объект и вывезли их из Кремля на своей машине. Это серьёзное преступление, господин Налимов, совершённое к тому же на глазах многочисленных свидетелей.
   – Но позвольте, – подхватился со стула Налимов. – Этими призраками были вы! – А что это меняет? – удивился Портсигаров. – Это ведь обычная практика спецслужб – засылать проверенных агентов в преступные организации. Документы о нашем внедрении в организацию, ставшую угрозой человечеству, лежат в надёжных сейфах Министерства внутренних дел. О нашей благородной деятельности известно президенту. Нас наградят орденами, а вас, Налимов, отправят на нары, как заговорщика и международного преступника.
   – Я протестую, – взвыл Налимов. – Это провокация. – Возможно, – великодушно согласился Портсигаров. – Но что это меняет в непреложном для следствия и суда факте – вы, Налимов, сотрудничаете с призраками, готовящими полномасштабную акцию против человечества.
   – Так ведь их нет! – затрясся от страха и злости Белявский. – Это фикция. Никто и не думал угрожать человечеству! Это дурацкий Диснейленд, придуманный Мыскиным.
   – Человечеству, господин олигарх, виднее, фикция это или не фикция, – наставительно заметил Портсигаров. – А уж тем более виднее пастырям человечества, которые уже документально засвидетельствовали и разослали всем ведомствам инструкцию, регламентирующую борьбу с чрезвычайно опасным явлением. Я прав, мистер Робертсон, у вас есть такая бумага?
   – Иec, – негромко произнёс фрэнд Боб. – Президенты говорят, понимаешь, «иес», а какой-то там олигарх Белявский сомневается, – сердито вскинул руку к потолку Портсигаров. – Ну и кто вы после этого, как не агенты Низа?
   От столь чудовищного обвинения Налимов едва не грохнулся в обморок. Следом за слабонервным сотрудником президентской администрации собрался уже отключиться впечатлительный Кузякин, но был приведён в чувство рюмкой коньяка и моральной поддержкой закалённого в астральных путешествиях писателя и медиума Будимира Ковыля.
   – Единственное, что может вас спасти, господа, – сказал Портсигаров. – Это обращение в фонд помощи жертвам виртуальных репрессий.
   – И, разумеется, нам эту помощь придётся оплатить? – не удержался от ехидства Белявский.
   – Разумеется, – пожал плечами Портсигаров. – Ликвидация заговора такого масштаба потребует гигантских средств. Плюс профилактическая работа с перепуганным населением, материальное стимулирование прессы и чиновников разного ранга. Плюс компенсационные выплаты пострадавшим. Я прямо-таки поражён вашим упрямством, господин Белявский. Партия Либеральной Свободы уже внесла свою немалую лепту в полмиллиона долларов для спасения человечества, господин Мыскин дал твёрдые гарантии на ту же сумму, и только вы, уважаемый, кочевряжетесь. Что не может не настораживать. Вы что же, сочувствуете врагам цивилизованного человечества?
   – Да с чего вы взяли! – возмутился взмокший от напора шоумена олигарх. – Так платите, достойнейший представитель экономической элиты, в противном случае мы просто обязаны будем принять меры.
   Сумма в полмиллиона для олигарха, ворочающего, по слухам, миллиардами, была плёвой, но господин Белявский не был бы буржуем, если бы вот так прямо взял и отдал деньги на нужды цивилизованного человечества. Мучился сомнениями
   он минут десять и сдался только тогда, когда Портсигаров заявил, что он сейчас же, сию минуту, пойдёт звонить Сержу Массальскому по поводу разоблачённой и обезвреженной организации призраков.
   – Значит так, – подвёл итог дискуссии Балабанов, после того как шоумен с олигархом уладили финансовые дела, – вы сейчас же освобождаете Мансурова и выводите из подполья Полуэктова.
   – Но Полуэктов может не согласиться, – растерянно развёл руками Белявский. – У него строгие инструкции от Сосновского.
   – В таком случае Полуэктов будет публично объявлен террористом номер два после Бен Ладена и выдан международному трибуналу в Гааге, – зловеще пообещал Балабанов. – Мистер Робертсон, вы готовы судить террориста? – Иес, – торжественно произнёс застенчивый фрэнд.
   Кузякин всё-таки хлопнулся в обморок, даже рюмка коньяка ему не помогла. Судя по всему, широкомасштабные битвы на виртуальном фронте не всем у нас ещё по силам, а человек, можно сказать, только прикоснулся к тайнам отечественной и мировой политики. Кузякина откачали и посадили за стол, писать покаянное письмо в органы. Под диктовку Гонолупенко помощник депутата торжественно отрёкся от своих прежних показаний и возвел на своего начальника напраслину.
   Прочитав Кузякинскую писанину, Балабанов удовлетворённо кивнул головой: – Генералитет я беру на себя. Налимова и Белявского освободите только тогда, когда объявившийся депутат проведёт пресс-конференцию и честно признается, что гужевался с девками.
   – Про девок я бы не стал объявлять публично, – с сомнением покачал головой Портсигаров. – Всё-таки депутат. Имиджу власти будет нанесён чудовищный удар и это накануне судьбоносного визита.
   – Ладно, – не стал возражать Балабанов. – Придумайте для него что-нибудь более удобоваримое. Я на вас надеюсь шоумены.
   – Будь спокоен, – заверил его Портсигаров. – Как официально признанный тайный агент Кремля я сделаю всё от меня зависящее для блага государства.
   Балабанов до того запарился с разоблачением очумевшей от вседозволенности элиты, что едва не отправился в Управление в преображенском мундире и при шпаге, но был остановлен бдительным Колей. К сожалению, в богатом гардеробе гостиничного магната на гренадёрскую фигуру сибиряка одежды не нашлось. Подошёл только фрак, сшитый хозяином на вырост. Положение было безвыходным, времени катастрофически не хватало, и пришлось майору ехать в Управление на Мыскинской машине, экипированным как для светского раута.
   На милицейской вахте в джентльмене не сразу признали родственную душу и долго проверяли документы. Всё-таки майор милиции во фраке, это пока что не типично для нашей цивилизующейся прямо на глазах страны.
   – Оперативная работа требует если не жертв, то жертвенности, – объяснил Балабанов молоденькому лейтенанту. – Пришлось присутствовать на балу у Вельзевула.
   Подполковник Оловянный при виде Балабанова собрался было встать во фрунт, но потом передумал. Если судить по лицу, то он уже смирился с судьбой и теперь готов был к самому худшему, вплоть до разжалования и суда.
   – Сверли дырку для ордена, – посоветовал ему Балабанов. – «За заслуги перед Отечеством» третьей степени я тебе гарантирую.
   Оловянный только безнадёжно махнул рукой – для него всё уже было потеряно, в том числе и честь.
   – Тебя разыскивают по всему городу. Уже подписаны ордера на ваш с Гонолупенко арест. Даже мои уверения, что это я вас направил для оперативной работы во МХАТ, не произвели впечатления. Похищение сотрудника президентской администрации, это же уму непостижимо. Я теперь наверняка пойду как соучастник. Как только нам сообщили об этом из службы охраны президента, генерал поседел на моих глазах, министра отпаивали валерьянкой. Весь Генералитет сейчас пишет объяснительные, как они умудрились проморгать опасного преступника в своих рядах.
   Информация, конечно, была из ряда вон выходящей, но Балабанов не слишком взволновался по этому поводу. Нет слов, подполковник Барсуков и его высокие покровители работать умеют, но так ведь и мы не лыком шиты.
   – Веди к Генералитету, – сказал начальнику Балабанов. – Двум смертям не бывать, а одной не миновать.
   В уже знакомом Балабанову кабинете царила мёртвая тишина. Взмокший от объяснительных Генералитет, а также гражданские лица уставились на опального майора как на привидение или, выражаясь интеллектуально-каймановским стилем, персонификацию отрицательного энергетического заряда.
   – Ваше приказание выполнено, товарищи генералы, – чётко и уверенно доложил Балабанов.
   Генерал, сидевший в расслабленной позе прямо против Балабанова, икнул и тут же испуганно зажал рот ладошкой. Человек с залысинами в штатском возмущенно крякнул. Сотрудник МИДа попытался изобразить на лице презрительно-высокомерную усмешку, но вышла лишь страдальческая гримаса. – Вы хоть отдаёте себе отчёт, что натворили, Балабанов? – тихо и скорбно спросили из рядов Генералитете.
   – Так точно отдаю, – подтвердил Балабанов. – Мною совместно с лейтенантов Гонолупенко разоблачена организация под условным названием «Призраки», в ближайшие часы будет завершена её частичная ликвидация.
   – А почему не полная? – растерянно спросил кто-то из дальнего угла. – Персонификации отрицательного энергетического заряда полной ликвидации не поддаются.
   – А Налимов где? – не выдержал икающий генерал. – Господин Налимов, принявший добровольное и посильное участие в операции, сейчас находится на квартире у господина Мыскина. Депутат Полуэктов освобождён и с минуты на минуту даст пресс-конференцию.
   – А шейх Мансур? – вскинулся лысоватый представитель ФСБ. – О шейхе Мансуре мне ничего не известно. Возможно, вы имеете в виду похищенного призраками чиновника муниципалитета Семёна Венедиктовича Мансурова, так он тоже освобождён.
   – Но у нас есть запрос от Потомакской стороны по поводу готовящегося похищения их лидера, – дёрнулся лощёный сотрудник МИДа. – С ним что прикажете делать? – Я думаю, запрос скоро будет отозван, поскольку представители потомакской державы мистер Джо и господин Робертсон лично участвовали в ликвидации призраков и на собственном опыте убедились насколько это сложный и трудоёмкий процесс.
   – Но откуда они вообще взялись, эти призраки? – возмущённо спросил переставший, наконец, икать и на глазах оживший генерал.
   – Возможно, причиной их появления стали подземные работы, нарушившие геологические и исторические пласты в зоне, где в нашем Отечестве издавна вершились славные дела, – задумчиво предположил Балабанов.
   – Я всегда говорил, что Устроев накопает неприятностей на нашу голову, – прощипел кто-то теперь уже из правого угла.
   – А что нужно для полной ликвидации этих порождающих фантомов отрицательных зарядов? – спросил заинтересованный сотрудник МИДа.
   – Понятия не имею, – пожал плечами Балабанов. – Я простой оперативник, моё дело хватать и не пущать.
   – Право, господа, вы слишком многого хотите от подполковника милиции, – подал голос молчавший до сих пор Серж Массальский, мечтательно глядя куда-то поверх голов Генералитета.
   – Майора милиции, – вежливо поправил его генерал. – Подполковника милиции, – не принял поправки кремлёвский оракул. – Изучением свойств отрицательных зарядов энергетических полей займётся специальная международная комиссия из лучших специалистов в этой области. Думаю, работу в этом направлении возглавит либо «восьмёрка», либо «двадцатка». Позвольте мне от лица президента выразить благодарность полковнику Оловянному, подполковнику Балабанову и старшему лейтенанту Гонолупенко. Наградные листы на вышеназванных офицеров я попрошу вас, товарищ генерал, отправить в президентскую администрацию сегодня.
   Балабанов с некоторым беспокойством ожидал падения в обморок от новоиспечённого полковника и орденоносца, но Оловянный улыбку фортуны выдержал с такой же стойкостью, как до сих пор выдерживал её безжалостные удары. Генерал, сидевший напротив Балабанова, вновь икнул, но теперь уже радостно. Господин с залысинами крякнул, но теперь растерянно, а господин из МИДа со снисходительным доброжелательством кивнул вытянувшемуся во фрунт Балабанову. – Разрешите идти.
   – Идите, товарищи офицеры, – благодушно разрешил генерал. – Отчёт о проделанной работе я жду от вас через три дня.
   Вернувшись в свой кабинет Оловянный обессиленно рухнул в кресло и выговорил трясущимися губами только одну фразу:
   – Кошмар какой-то.
   Балабанов в принципе с ним был согласен и тоже сейчас непрочь был бы предаться блаженному отдохновению, но, к сожалению, отдыхать пока что было рано. Во-первых, следовало завершить с блеском начатую операцию, во-вторых, составить о ней отчёт. Последнее было даже сложнее первого, и на всём пути до Мыскинской квартиры Балабанов мучительно морщил лоб, пытаясь перевести на канцелярит выкрутасы своего и чужого воображения.
   К тёплой компании, собравшейся в квартире Алекса, добавились пребывающий в глубокой меланхолии депутат Полуэктов, запуганный донельзя муниципальный служащий Мансуров и кипящий от возмущения мистер Джо.
   – Ну и кто ты после этого? – сходу насел на свежеиспечённого подполковника рассерженный представитель потомакских спецслужб. – Где я теперь найду этих призраков? Мне же отчёт писать надо! А к отчёту ещё и видеозапись события. То есть процесса ликвидации.
   – Я тебя умоляю, Джо, – подлил в рюмку забугорному гостю коньяка Портсигаров. – Будут тебе события. А процесс ликвидации мы тебе организуем – пальчики оближешь. Почище чем в Голливуде.
   – Фейерверк надо будет запустить в самых опасных местах, – подсказал Коля. – Для снятия энергетического напряжения. И народу какая-никакая, а радость. Ну, за дружбу, мужики. За союз деятелей культуры с бойцами виртуального фронта. Наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как-будто не видна…
   – Вам легко рассуждать, – спохватился после третьей рюмки мистер Джо. – А что мне на это президент скажет?
   – Жора скажет «бьючифул», – заверил Портсигаров. – Четыре раза. Даю руку на отсечение.
 
   И ведь как в воду глядел!