Страница:
– Переворот? – ахнул Балабанов. – Или революция? – Не революция и не переворот, – не очень уверено возразил Гонолупенко, – а относительно мирный переход власти от одного лица к другому. – А почему только относительно мирный? – насторожился Балабанов. – Потому что совсем уж мирно у нас власть не отдают, – вздохнул сержант. – Национальная традиция, ничего не поделаешь.
Пораскинув умом, Балабанов пришёл к выводу, что сержант, пожалуй, прав в своих предположениях. Заработавшегося с документами Папу решили убрать потихоньку и с почетом, не допустив при этом на освободившееся место людей того не достойных. Пока, правда, Балабанову не совсем понятно было, кто достоин занять место в Каменных палатах, а кто не очень. И если не Балабанов с Гонолупенко определяют достоинства того или иного претендента, то кто взял на себя такую смелость?
– Игра идёт сложная, – важно произнёс Гонолупенко. – С использованием заковыристых ходов.
Балабанов не хуже сержанта видел, что ходы заковыристые. А иной раз ему казалось, что борьба за власть происходит не в родном Отечестве, а в сумасшедшем доме или в заколдованном лесу, где разгулялась всякая нечисть.
– Нечисть из заколдованных лесов давно уже в города переселилась, – усмехнулся Гонолупенко. – Поближе к финансовым потокам. И в этих каменных дебрях водятся свои кикиморы, шишиги, бесы, черти с рожками и без, кощеи бессмертные, соловьи-разбойники и змеи горынычи, которые ещё похлеще тех, что шустрики в стародавние времена. – Ну и что мы со всей этой нечистью делать будем? – Пока перед тобой, добрый молодец, одна задача, – пояснил Гонолупенко. – Задача, в общем, для богатыря и витязя традиционная: освободить красавицу от злых кощеевых чар и вывести ей на верную дорогу.
– Это ты про Марианну, что ли? – По твоим словам, она не окончательно испорченное создание, а потому и отправлять её на костер мы пока не будем.
Марианна была не одна, за столом с чашками в руках сидели оба Хулио и в четыре глаза пялились на экран, где как раз в этот момент Васюкович в своём «И-го-го» пытал заезжую звезду Стингера, и пса Джульбарса на предмет политической зрелости. Хулио-Альберто и Хулио-Игнасио до того были увлечены зрелищём, что не сразу обнаружили присутствие Гонолупенко в реальной, а не только виртуальной сфере. Марианна налила гостям чаю и скромно потупила глаза. На щеках её играл румянец, и Балабанов записал это смущение на счёт неотразимости собственной персоны.
– Во даёт, Васюкович, – восхищённо захохотал дед Игнат. – Он ему, как вы относитесь к нашему дорогому мэру Устроеву, а тот ему радостно «гав-гав». А Стингер какой-то туповатый, твердит одно и то же – никс да никс.
Хулио-Альберто, первым заметивший Гонолупенко, закашлялся и ткнул расходившегося Игнасио локтем в бок. Дед Игнат, обнаружив в двух шагах от себя объект неосторожной критики, обомлел и едва не пролил чай себе на колени. Однако Марианна вовремя подстраховала растерявшегося старика, а потому явление Стингера в скромной московской квартире обошлось для критически настроенного народа без последствий.
– Я извиняюсь, – сказал растерянно Игнасио. – Не ожидал. Никого не было и вдруг нате вам.
– Это Марианночка колдонула, – соврал на чистом глазу Балабанов. – Материализовала виртуальный образ в реальный.
– Марианночка, конечно, много может, – искоса глянул на хозяйку старик. – Но Стингер, это слишком! Куда его теперь девать.
– А я у тебя переночую, – сказал Гонолупенко. – Оно конечно, милости просим, – заюлил Хулио-Игнасио. – Но что же ты, Марианночка колдуешь неосторожно. Можно сказать, звезда и такие неудобства испытывает. – Уймись, Игнат, – нахмурила брови Марианна. – Капитан пошутил. И пришли они как самые обычные люди – через двери.
– Ага, – с облегчением вздохнул старик. – Но ты, Марианночка, тоже иной раз злоупотребляешь своим даром. Вот и лейтенанта Коломбо приворожила.
– Несёшь всякое, – Марианна стрельнула глазами в Балабанова. – При чём здесь ворожба.
– Я это к тому, что ты у нас специалистка, – проболтался дед Игнат к неудовольствию Хозяйки. – Большая она, значит, дока в этой, как ее, Алик?… – В астрологии.
– Ты не смотри, Стингер, что мы тут люди простые, – обратился к Гонолупенко старик. – У Марианны такие особы бывают, такие особы… Что тебе, брат, и не снилось. Потому как без астрологии у нас даже Сам решения не принимает. А уж которые рангом поменьше, те, значит, Марианну на руках носят. Чин ей предлагали генеральский, но она скромно согласилась быть просто полковницёй.
– Да что ты меня нахваливаешь, – притворно возмутилась Марианна. – Словно залежалый товар с рук пытаешься сбыть.
– Товар первый сорт, – запротестовал дед Игнат. – А почему бы в таком случае не похвалить, если кавалер интересуется.
– Без тебя обойдёмся, – рассердилась Марианна. – Я ведь для твоей пользы стараюсь, девонька, – обиделся старик. – А то ведь люди могут подумать, что ты ведьма какая-нибудь. А Марианна у нас специалист с дипломом. В академиях разных состоит Белой Магии. А народишко-то вокруг неграмотный в этом деле. Какая же она ведьма, если у неё официальная бумага имеётся. Всё честь по чести, с печатями и подписью. На Марианне, можно сказать, вся наша политика держится. Если она звёзды по ранжиру не выстроит, то всем нам труба: либо конец света, либо пенсии вовек не дождёмся.
– За пенсии я не ответчица.
– Да я же тебя не обвиняю, спаси и сохрани. Я же понимаю, что если, скажем, Марс за Венеру зацепился, то эта, значит, к финансовому кризису, а если, скажем, Юпитер с Сатурном поссорятся, то это уже полный, понимаешь, дефолт с конфискацией сбережений. А людишки-то всё митингуют, митингуют, а того не могут понять, что от Самого ничего не зависит. Ему бедному только и остаётся с документами работать. Ну, разве что иной раз соберёт специалистов вроде Марианночки, они покумекают, поколдуют над звёздами, и нам от этого выходит послабление. Но тут такая закавыка, лейтенант Коломбо, специалистов с дипломами у нас раз, два и обчёлся, а звёзд на небе видимо-невидимо. Ну и лезет всякая бездипломная шантрапа, смущает Самого, ну а тот не разобравшись да по наущению неспециалистов как ткнёт, значит, указом, так пальцем в небо.
– Ах, оставь, дед Игнат, – замахала руками Марианна. – Господину Балабанову это не интересно.
– Нет, почему же. Очень интересно, как у нас большая политика делается. – А как же, – возликовал от поддержки гостя Хулио-Игнасио. – Политика это, брат, серьёзное дело. Это тебе не указы в Думе принимать. Заседают, понимаешь, спорят, ругаются, а примут закон – хоть стой, хоть падай. Без астрологии ныне, Коломбо, никак нельзя. А если Марианночка иной раз на метле полетает, то это же для пользы дела и исключительно для народного блага. И почему это одним на личных самолётах можно туда-сюда шастать, даже и за границу, а ей на метле, вишь, нельзя полетать. Народишко у нас необразованный, без всякого понимания сути вещей. – Не летаю я на метле, – возмутилась Марианна. – С чего ты взял, старый?!
– А я ничего такого и не сказал, сударушка ты наша. Я ведь это к тому только, что если ты вздумаешь полетать для блага, значит, народа, то я, как просвещённый элемент, буду это только приветствовать. – Фидоренко выступает, – прервал дискуссию на самом интересном месте Хулио-Альберто.
Дед Игнат тут же забыл и про астрологию и про полёты на метле, мигом переключившись на любимого народом оракула. И, надо сказать, Фидоренко доверие народа оправдал с лихвою. Оба Хулио только ахали, слушая его откровения. А уж в анализе вяло текущей ситуации Фидоренко сегодня превзошёл сам себя.
– Вот вам и псина, – вздыхал дед Игнат. – А я ведь, ядрёна вошь, сразу просёк, что с ней не чисто. Гавкала она как-то неискренне. Вот господин Стингер скажет своё «никс» и всё, а эта вражина – гав да гав. А теперь и вовсе из-под контроля вышла. Да и чему тут удивляться? Вот Марианна не даст соврать – магия, она ведь осторожного обращения требует. А Васюкович ведь не специалист. Ему бы в куклы играть, а он, вишь, куда замахнулся.
Оракул Фидоренко от обвинений вредной псины уже перешёл к разоблачению мэра Устроева и в два счёта доказал изумлённому электорату, что оборотень появился на столичных улицах не просто благодаря попустительству мэра, но и при его непосредственном участии. Далее пошли фото и видеодокументы, подтверждающие преступные связи коварного Устроева с шаманами дальних островов и сайентологами ближнего зарубежья. Особенно впечатляли кадры, где столичный мэр в облачении ассирийского шамана призывал нечистую силу на головы своих политических противников. А ассистировали ему в этом греховном деле Лебедянский и Киселидзе. Ну а что касается бывшего премьера Симакова, то всем известно, что поправлял он своё здоровье в местах подозрительных, и чего он там набрался, можно только догадываться.
По мнению господина Фидоренко, которое он отнюдь не собирался скрывать от озабоченного электората, чёрная псина-оборотень, уже сгубившая своим воем репутацию и карьеру генерального прокурора, это ещё цветочки, а ягодки начнутся тогда, когда скорбный здоровьем Папа попросится в отставку, оставив страну на растерзание нечистой силе, выпущенной устроевско-симаковским станом на улицы наших городов.
Фидоренко пророчествовал гиль и мор, голод и разруху, нашествие монголов и кавказских террористов. А спасение он видел только в светлой личности, которая вот-вот явится народу в образе бесстрашного витязя, сокрушающего всех врагов Отечества. Имя и фамилию бесстрашного витязя-спасителя Фидоренко обещал сообщить дополнительно. После чего тепло распрощался с народом, сильно озабоченным мрачным пророчеством и убойным видеорядом.
– Вот оно, значит, как, – расстроенно вздохнул Хулио-Игнасио. – Ну, как в воду мы с Альбертом глядели. Куда ни кинь, всюду у нас нечистая сила. Взять хотя бы
бывшего Марианниного постояльца: ведь помер уже, так ведь нет, неймётся человеку. Теперь наверняка в вампирах ходит, Пьёт, понимаешь, кровь из трудового народа.
– Да никакой он не вампир, – возмутилась хозяйка, – а видный общественный и государственный деятель. У меня он не квартировал, а просто использовал комнату как рабочий кабинет.
– И как вход в высшие сферы, который пролегает под столичными улицами и площадями, – подсказал с невинным видом Балабанов.
Марианна смутилась, но опровергать гостя не стала, а засуетилась с остывшим чаем. Балабанов ей в этом не препятствовал, надеясь, что главный и откровенный разговор ещё впереди.
– Врёт ваш Фидоренко, как сивый мерин, – неожиданно сказал Гонолупенко. – Никудышный он аналитик.
– То есть как это никудышный, – обиделся Хулио-Альберто. – Конечно, если человек Васюковичу интервью даёт и с оборотнями знается…
– Но-но, – остановил расходившегося Алика Балабанов. – Не обижай гостя. Господин Стингер прислан к нам с высокой миссией, дабы спасти Папу от ожидающих его больших неприятностей. Он ищет встречи с ближайшим окружением главного обитателя Каменных палат, дабы указать путь к спасению не только Самого с Семьей, но в некотором смысле и народа.
– Я же собственными глазами видел по телевизору, как он пел и танцевал, – не поверил Хулио-Альберто.
– Конспирация, – пояснил Балабанов, не столько упрямому Хулио, сколько внимательно слушающей Марианне.
– Главный шаман Каймановых островов, – продолжил Балабановскую мысль Гонолупенко, – путём наблюдения за астральным миром, пришёл к выводу, что Папе грозят крупные неприятности, и решил поддержать лично симпатичного ему человека.
– К сожалению, – вздохнул Балабанов, – тёмные силы нас злобно гнетут и не пускают пред светлы очи. А что касается чёрного кобеля, которого несправедливо охаял Фидоренко, то он вовсе не напускает порчу, а как раз наоборот: определяет те места, где завелась гниль.
– Нам бы господина Налимова повидать, – с намёком посмотрел на Марианну Гонолупенко. – И передать через него послание каймановского шамана.
Марианна задумчиво ковыряла ложечкой вишнёвое варенье, а на лице её было написано сомнение. Хулио-Игнасио, заметив смущение хозяйки, тут же поспешил ей на помощь.
– А может вы аферисты или террористы, – сказал он с надрывом. – Как же вас перед светы очи допускать?
– Ты соображай, что городишь, – возмутился Балабанов. – Марианна меня уже со всех сторон рассмотрела и, посоветовавшись со звёздами, допустила в свой астральный мир.
– Нет, если Марианночка допустила, тогда конечно, – быстро пошёл на попятный Хулио-Игнасио.
Если слова Балабанова и произвели сильное впечатление на деда Игната, то Марианне, судя по сморщенному носу, они не показались убедительными. Допустить-то она допустила, но вот только можно ли считать тот мир астральным, капитан не знал. Балабанов вообще был малосведущим человеком в магии и астрологии. – Хорошо. Я позвоню Налимову и попрошу его встретиться с вами, – Марианна поднялась и прошла в соседнюю комнату.
– Телефон там у неё, – пояснил знающий Хулио-Игнасио. – Прямая связь с Каменными палатами. Случается, Сам ей звонит, когда у него возникают проблемы в международных делах.
Отсутствовала Марианна минут десять, после чего вернулась вполне удовлетворённая переговорами. – Налимов подойдёт через полчаса, – сказала она усаживаясь на своё место. – Разговор будет конфиденциальным.
– Чего? – не понял Хулио-Игнасио. – Секретным, – пояснил ему Хулио-Альберто. – Ну конечно, – обиделся дед Игнат. – Как выборы, так народ, а как спасение Отечества, так у них сразу секреты. А какие могут быть секреты от народа, я вас спрашиваю`?
– Никаких, – охотно подтвердил Гонолупенко. – Кроме конфиденциальных. – Ага, – успокоился Хулио-Игнасио. – Тогда конечно. Так я тебя жду, Стингер. Мои двери аккурат напротив Марианниных.
Оба Хулио покинули помещение, а Балабанов от нечего делать уставился в телевизор и прямо-таки вздрогнул от возмущения. Тот же самый любитель пива, набравшись с друзьями, нацелился уже на какую-то Марию, которая была к тому же Еленой. Зачем ей второе имя, капитан так и не понял, но не исключено, что она была агентом иностранной державы. Но в этом случае мужику с пивом вобла точно не понадобится, ему и без того солоно придётся. И Балабанов считал, что поделом. Наплодил, понимаешь, целый ворох Хуанито, алиментов не платит и пьянствует беспробудно. За то время, пока капитан смотрел телевизор, небритый Хулио успел трижды встретиться с друзьями. Ну и куда же чаще, спрашивается!
Появившийся из шкафа Налимов не произвёл на Балабанова приятного впечатления. Был он невелик ростом, относительно молод, прыщеват и, если судить по маленьким масляным глазкам, плутоват. Такого, пожалуй, на мякине не проведёшь. Как показалось Балабанову, Налимов о Стингере был наслышан. Также, впрочем, как и о каймановском шамане. Во всяком случае, изложенная Гонолупенко просьба его не удивила. Капитану даже пришло на ум, что Налимов действует рука об руку с Сосновским и лично заинтересован в том, чтобы свести Стингера с Папой.
Тем не менее, Налимов, между двумя глотками предложенного Марианной чая, выразил сомнение по поводу пса, Джульбарса:
– Уж больно слава о нём идёт нехорошая. Папа после просмотра программы Фидоренко был весьма озабочен. Хотя с другой стороны, напрягавший нас в последнее время генеральный прокурор был отстранён от должности Советом Федерации как раз после собачьего воя. А вот с мэром Устроевым проблемы.
– Так ведь, если верить Фидоренко, мэр с ассирийскими шаманами якшается, – оправдался Балабанов. – Такой астрал себе нарастил, что его пушкой не пришибешь, не то что собачьим воем. Может Джульбарсу на Совет Федерации повыть или на Думу?
– С этим спешить пока не будем. А что каймановский шаман велел передать Папе? – Ноу, – сказал Гонолупенко. – Только лично в руки, вери велл.
– От головы к голове, – перевёл Балабанов. – Астральный портрет спасителя Отечества, витязя по имени Владимир Красно Солнышко. – Йес, – подтвердил Гонолупенко. – Хэппи энд для Семьи и Самого. – Хэппи – это хорошо, – вздохнул Налимов. – А энд – не очень.
– Как хэппи не тянись, – возразил Гонолупенко, – а энд всё равно будет. – Тут ведь важно, чтобы энд не оказался совсем уж каюк, – добавил Балабанов. – А Сосновский в курсе астрального образа?
– Он лично одобрил сценарий пришествия спасителя из летающей тарелки. – Значит, всё-таки не питерский, а юпитерский?
– Питерский – мелковато будет для спасителя Отечества, – высказал своё мнение Балабанов.
– Смущает генералитет. Сосновский ничего по этому поводу не говорил? – Сосновский считает, что всё это выдумки «Комсомольского агитатора», который слышал звон да не знает где он.
– Сам может заартачиться, привык, понимаешь, работать с документами. – Вот и надо ему объяснить, что против астрологии не попрёшь, – стоял на своём Балабанов. – Пусть встретится с зарубежным специалистом Стингером.
Налимов задумался. На прыщавом лице его отразились все муки душевной борьбы. С одной стороны не хотелось уходить с насиженного подле Папы места, с другой, всё более очевидным становилось, что побьют. И это в лучшем случае. О худшем Налимову думать не хотелось, но думалось.
– Встречу я вам организую, – сказал он, наконец. – Завтра в десять вечера. – Пароль?
– Привет из Сибири, отзыв – милости прошу к нашему шалашу.
На том и расстались с видным политиком и членом Семьи. Гонолупенко отчалил к Хулио-Игнасио, скоротать ночь в разговоре с умным собеседником. Балабанов же с Марианной приступили к обычному своему занятию – поискам Хуанито. Однако в перерывах вели и политические разговоры.
– Я сразу же поняла, что ты посланец астральных сил, хранящих наше Отечество, – сказала Марианна. – А во время медитации я ясно услышала голос – «это он». – Кто «он»? – не сразу врубился сомлевший после активных поисков Балабанов. – Витязь на белом коне из дружины Владимира Красно Солнышко, присланного астралом.
Белого коня у Балабанова сроду не было. Был, правда, старенький мотоцикл с люлькой канареечного цвета, который из-за отсутствия запчастей и горючки пришлось загнать в сарай, но спорить с провидицей он не стал – витязь так витязь, конь так конь. И почему бы Балабанову не быть витязем, если какой-то там Сосновский нагло пробрался в Кощеи Бессмертные. Марианна, конечно, баба заполошная и с придурью, но, похоже, они здесь в столице все такие. С другой стороны в хозяйственности ей не откажешь и готовит она – пальчики оближешь. А найденного Хуанито вполне можно перекрестить в Ивана. – Нет, – возразила Марианна, – назовём его Владимиром. – А если будет девочка?
– Астрал мне подсказывает, что будет мальчик.
Возражать астралу Балабанов не стал: как говорится, будущее покажет, да и выбор у звезд, в сущности, невелик – либо мальчик, либо девочка. С тем капитан и уснул умиротворённый, приткнувшись к горячему боку специалистки с дипломом.
Утро обрушилось на Балабанова горячей волной грандиозного скандала, затеянного Примадонной. Сия особа перехватила белый «Мерседес» озабоченной государственными проблемами четвёрки прямо на дороге, вперила руки в боки и понесла по кочкам в таких выражениях, что смутились даже видавшие виды гаишники, не в добрый для себя час сунувшиеся было к даме с претензиями по поводу парковки.
Портсигарова, однако, смутить было трудно, а уж запугать тем более: – Я тебя предупреждал, кто в твоём доме правит бал. Пёсик этот нечистый дух только зафиксировал.
Примадонну слова Портсигарова не убедили, и на голову шоуменов обрушился новый вал из отборных ругательств и обвинений в связях с нечистой силой. Под посланцем ада подразумевался кобель Джульбарс, известный уже всей Москве как предвестник катаклизмов и прочих несчастий.
– Ты зачем этого кобеля в мой дом притащил, – надрывалась Примадонна. – Я тебе, гад ползучий, пасть порву.
– Это не я его к тебе привёл, это Джульбарс сам нашёл дорогу к украденному амулету. Спрашивай с Химкина и кастрата, это они устроили бедлам.
То ли доводы Портсигарова подействовали на Примадонну успокаивающе, то ли ей надоело выплёскивать бесплатно запас эмоций, но она неожиданно успокоилась и даже подсела в «Мерседес» рядом с гостеприимно оскалившимся Джульбарсом
– Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, – Портсигаров щелкнул зажигалкой перед носам расстроенной Примадонны. – Другой бы на моём месте давно бы уже взял на роль главной ведьмы дельфинову русалку и дело к стороне.
– Это ты про свою «Вальпургиеву ночь»? – затянулась сигаретным дымом Примадонна – Деньги уже выделены, осталось их только потратить, – поделился радостью Коля. – Деньги здесь не главное, – пренебрежительно махнул рукой Портсигаров. – Власть меняется.
– Как меняется?! – ахнула Примадонна. – А мне Кучерявый сказал, что Инструктора близко не подпустят к Каменным палатам.
– Ну что такое в нынешнем раскладе Кучерявый, – скривился Портсигаров. – На нашей стороне астральные силы и весь синклит московских ведьм и магов, которые уже предсказали смену власти и явление державного спасителя. А как ты знаешь, наши ведьмы и маги не те люди, которые полагаются только на звёзды.
– А Устроевско-Симаковский стан? – не сдавалась Примадонна. – А Лебедянский? – По данным каймановского шамана, полученных из надёжных юпитерианский источников, – поведал Примадонне поднаторевший за ночь в магическо-астрологических прогнозах Балабанов, – Лебедянского за строптивость ждёт отсидка, пусть и краткосрочная, в Бутырской тюрьме. А мэру Устроеву наш добропорядочный электорат никогда не простит связи с ассирийскими шаманами.
– Поняла, – хмыкнул Портсигаров. – Мой тебе совет: уйми гордыню и перестраивайся в соответствии с велениями времени, а то останешься у разбитого корыта.
– Я подумаю, – сказала Примадонна, выбрасывая недокуренную сигарету в открытое окно.
– Сбор голосуев на прежнем месте. Кто не успел, тот опоздал.
В знакомом Балабанову помещении было, пожалуй, даже многолюднее, чем в первый раз. Да и народишко был взбудоражен не на шутку. Пообтёршийся среди шоуменов сибиряк вошел в круг творческой и политической элиты без трепета в душе.
В сгрудившейся у заветных дверей толпе мелькали знакомые лица. Были здесь Запейкин и Боря, был кастрат Фаринелли, был господин, облитый соусом. Мелькнул Тамерланыч, которого Балабанов никак не ожидал здесь встретить. Насторожила капитана и ещё одна знакомая фигура, которую он видел со спины, поскольку лицо своё этот человек тщательно прятал. Тем не менее, Балабанову показалось, что перед ним агент медийных спецслужб, который уже дважды обвёл его вокруг пальца. – Цыганков готовит нам какую-то пакость, – поделился капитан своими подозрениями с Колей.
– Не осмелится, – самоуверенно хмыкнул тот. – Мы теперь на коне.
Портсигаров тем временем открыл вожделённые двери, но хлынувшая было за ним толпа творческой и политической элиты застыла в печальном недоумении. На столе кроме минеральной воды ничего не было. Зато перед столом стояли три витязя: витязь от сил чрезвычайных, витязь от сил внутренних и просто витязь от избытка сил собственных.
– Да что же это такое, – истерично взвизгнул Запейкин. – Они над нами издеваются. – Это безобразие, – поддержал заслуженного педераста человек облитый соусом. – Нельзя так обращаться с элитой.
Витязи хладнокровно выдержали обрушившийся на них шквал возмущения, после чего представитель сил чрезвычайных примирительно заметил:
– Вы же интеллигентные люди. Сначала платформа, а потом водка. – Какая ещё платформа? – возмущённо дёрнулся человек в чёрной шляпе, с усами заслуженного мушкетёра на пенсии. – Нас зачем здесь собрали?
– Только труд на благо идеи и патрона делает голосуя человеком, – поспешил на помощь витязям-учредителям Портсигаров. – Это должны уяснить все.
– Мы уже уяснили, – осторожно заметил кастрат Фаринелли. – Хотелось бы ещё уяснить, чем заряжен этот патрон.
– Ху из мистер Инструктор? – раздалось из задних рядов. – Да при чём тут «ху», – возмутился Боря. – Кормить-то будут? – А водка, господа? – заволновались справа от Балабанова. – Неужто без водки? Что же это за партия такая?
– Водка будет, – твёрдо пообещал витязь от сил чрезвычайных, – но только патриотам-державникам. – А как же демократия? – нервно дёрнулся желчный человек в первых рядах. – Раз будет водка с икрой, значит будет и демократия, – пояснил желчному Коля. – А когда на столе кумач и минёралка, это тоталитаризм.
– Так ведь ни икры, ни водки, – взволнованно загудела элита.
Не выдержав давления творческих личностей, витязь от сил чрезвычайных обречённо махнул рукой. И сразу же на пустой стол как из рога изобилия посыпались столь дорогие сердцу элиты напитки и яства. Роль рога изобилия исполняли расторопные молодые люди, но никто витязей-учредителей за подтасовку не осудил. В конце концов, каждый у нас делает сказку былью в меру своих способностей. Тут ведь важен результат.
Нельзя сказать, что собравшиеся на политический митинг творческие личности только пили и ели. Время от времени раздавались прочувственные реплики и политически грамотные тосты. Вроде: «Пока мы едины, мы непобедимы» или «Даёшь порядок».
Пораскинув умом, Балабанов пришёл к выводу, что сержант, пожалуй, прав в своих предположениях. Заработавшегося с документами Папу решили убрать потихоньку и с почетом, не допустив при этом на освободившееся место людей того не достойных. Пока, правда, Балабанову не совсем понятно было, кто достоин занять место в Каменных палатах, а кто не очень. И если не Балабанов с Гонолупенко определяют достоинства того или иного претендента, то кто взял на себя такую смелость?
– Игра идёт сложная, – важно произнёс Гонолупенко. – С использованием заковыристых ходов.
Балабанов не хуже сержанта видел, что ходы заковыристые. А иной раз ему казалось, что борьба за власть происходит не в родном Отечестве, а в сумасшедшем доме или в заколдованном лесу, где разгулялась всякая нечисть.
– Нечисть из заколдованных лесов давно уже в города переселилась, – усмехнулся Гонолупенко. – Поближе к финансовым потокам. И в этих каменных дебрях водятся свои кикиморы, шишиги, бесы, черти с рожками и без, кощеи бессмертные, соловьи-разбойники и змеи горынычи, которые ещё похлеще тех, что шустрики в стародавние времена. – Ну и что мы со всей этой нечистью делать будем? – Пока перед тобой, добрый молодец, одна задача, – пояснил Гонолупенко. – Задача, в общем, для богатыря и витязя традиционная: освободить красавицу от злых кощеевых чар и вывести ей на верную дорогу.
– Это ты про Марианну, что ли? – По твоим словам, она не окончательно испорченное создание, а потому и отправлять её на костер мы пока не будем.
Марианна была не одна, за столом с чашками в руках сидели оба Хулио и в четыре глаза пялились на экран, где как раз в этот момент Васюкович в своём «И-го-го» пытал заезжую звезду Стингера, и пса Джульбарса на предмет политической зрелости. Хулио-Альберто и Хулио-Игнасио до того были увлечены зрелищём, что не сразу обнаружили присутствие Гонолупенко в реальной, а не только виртуальной сфере. Марианна налила гостям чаю и скромно потупила глаза. На щеках её играл румянец, и Балабанов записал это смущение на счёт неотразимости собственной персоны.
– Во даёт, Васюкович, – восхищённо захохотал дед Игнат. – Он ему, как вы относитесь к нашему дорогому мэру Устроеву, а тот ему радостно «гав-гав». А Стингер какой-то туповатый, твердит одно и то же – никс да никс.
Хулио-Альберто, первым заметивший Гонолупенко, закашлялся и ткнул расходившегося Игнасио локтем в бок. Дед Игнат, обнаружив в двух шагах от себя объект неосторожной критики, обомлел и едва не пролил чай себе на колени. Однако Марианна вовремя подстраховала растерявшегося старика, а потому явление Стингера в скромной московской квартире обошлось для критически настроенного народа без последствий.
– Я извиняюсь, – сказал растерянно Игнасио. – Не ожидал. Никого не было и вдруг нате вам.
– Это Марианночка колдонула, – соврал на чистом глазу Балабанов. – Материализовала виртуальный образ в реальный.
– Марианночка, конечно, много может, – искоса глянул на хозяйку старик. – Но Стингер, это слишком! Куда его теперь девать.
– А я у тебя переночую, – сказал Гонолупенко. – Оно конечно, милости просим, – заюлил Хулио-Игнасио. – Но что же ты, Марианночка колдуешь неосторожно. Можно сказать, звезда и такие неудобства испытывает. – Уймись, Игнат, – нахмурила брови Марианна. – Капитан пошутил. И пришли они как самые обычные люди – через двери.
– Ага, – с облегчением вздохнул старик. – Но ты, Марианночка, тоже иной раз злоупотребляешь своим даром. Вот и лейтенанта Коломбо приворожила.
– Несёшь всякое, – Марианна стрельнула глазами в Балабанова. – При чём здесь ворожба.
– Я это к тому, что ты у нас специалистка, – проболтался дед Игнат к неудовольствию Хозяйки. – Большая она, значит, дока в этой, как ее, Алик?… – В астрологии.
– Ты не смотри, Стингер, что мы тут люди простые, – обратился к Гонолупенко старик. – У Марианны такие особы бывают, такие особы… Что тебе, брат, и не снилось. Потому как без астрологии у нас даже Сам решения не принимает. А уж которые рангом поменьше, те, значит, Марианну на руках носят. Чин ей предлагали генеральский, но она скромно согласилась быть просто полковницёй.
– Да что ты меня нахваливаешь, – притворно возмутилась Марианна. – Словно залежалый товар с рук пытаешься сбыть.
– Товар первый сорт, – запротестовал дед Игнат. – А почему бы в таком случае не похвалить, если кавалер интересуется.
– Без тебя обойдёмся, – рассердилась Марианна. – Я ведь для твоей пользы стараюсь, девонька, – обиделся старик. – А то ведь люди могут подумать, что ты ведьма какая-нибудь. А Марианна у нас специалист с дипломом. В академиях разных состоит Белой Магии. А народишко-то вокруг неграмотный в этом деле. Какая же она ведьма, если у неё официальная бумага имеётся. Всё честь по чести, с печатями и подписью. На Марианне, можно сказать, вся наша политика держится. Если она звёзды по ранжиру не выстроит, то всем нам труба: либо конец света, либо пенсии вовек не дождёмся.
– За пенсии я не ответчица.
– Да я же тебя не обвиняю, спаси и сохрани. Я же понимаю, что если, скажем, Марс за Венеру зацепился, то эта, значит, к финансовому кризису, а если, скажем, Юпитер с Сатурном поссорятся, то это уже полный, понимаешь, дефолт с конфискацией сбережений. А людишки-то всё митингуют, митингуют, а того не могут понять, что от Самого ничего не зависит. Ему бедному только и остаётся с документами работать. Ну, разве что иной раз соберёт специалистов вроде Марианночки, они покумекают, поколдуют над звёздами, и нам от этого выходит послабление. Но тут такая закавыка, лейтенант Коломбо, специалистов с дипломами у нас раз, два и обчёлся, а звёзд на небе видимо-невидимо. Ну и лезет всякая бездипломная шантрапа, смущает Самого, ну а тот не разобравшись да по наущению неспециалистов как ткнёт, значит, указом, так пальцем в небо.
– Ах, оставь, дед Игнат, – замахала руками Марианна. – Господину Балабанову это не интересно.
– Нет, почему же. Очень интересно, как у нас большая политика делается. – А как же, – возликовал от поддержки гостя Хулио-Игнасио. – Политика это, брат, серьёзное дело. Это тебе не указы в Думе принимать. Заседают, понимаешь, спорят, ругаются, а примут закон – хоть стой, хоть падай. Без астрологии ныне, Коломбо, никак нельзя. А если Марианночка иной раз на метле полетает, то это же для пользы дела и исключительно для народного блага. И почему это одним на личных самолётах можно туда-сюда шастать, даже и за границу, а ей на метле, вишь, нельзя полетать. Народишко у нас необразованный, без всякого понимания сути вещей. – Не летаю я на метле, – возмутилась Марианна. – С чего ты взял, старый?!
– А я ничего такого и не сказал, сударушка ты наша. Я ведь это к тому только, что если ты вздумаешь полетать для блага, значит, народа, то я, как просвещённый элемент, буду это только приветствовать. – Фидоренко выступает, – прервал дискуссию на самом интересном месте Хулио-Альберто.
Дед Игнат тут же забыл и про астрологию и про полёты на метле, мигом переключившись на любимого народом оракула. И, надо сказать, Фидоренко доверие народа оправдал с лихвою. Оба Хулио только ахали, слушая его откровения. А уж в анализе вяло текущей ситуации Фидоренко сегодня превзошёл сам себя.
– Вот вам и псина, – вздыхал дед Игнат. – А я ведь, ядрёна вошь, сразу просёк, что с ней не чисто. Гавкала она как-то неискренне. Вот господин Стингер скажет своё «никс» и всё, а эта вражина – гав да гав. А теперь и вовсе из-под контроля вышла. Да и чему тут удивляться? Вот Марианна не даст соврать – магия, она ведь осторожного обращения требует. А Васюкович ведь не специалист. Ему бы в куклы играть, а он, вишь, куда замахнулся.
Оракул Фидоренко от обвинений вредной псины уже перешёл к разоблачению мэра Устроева и в два счёта доказал изумлённому электорату, что оборотень появился на столичных улицах не просто благодаря попустительству мэра, но и при его непосредственном участии. Далее пошли фото и видеодокументы, подтверждающие преступные связи коварного Устроева с шаманами дальних островов и сайентологами ближнего зарубежья. Особенно впечатляли кадры, где столичный мэр в облачении ассирийского шамана призывал нечистую силу на головы своих политических противников. А ассистировали ему в этом греховном деле Лебедянский и Киселидзе. Ну а что касается бывшего премьера Симакова, то всем известно, что поправлял он своё здоровье в местах подозрительных, и чего он там набрался, можно только догадываться.
По мнению господина Фидоренко, которое он отнюдь не собирался скрывать от озабоченного электората, чёрная псина-оборотень, уже сгубившая своим воем репутацию и карьеру генерального прокурора, это ещё цветочки, а ягодки начнутся тогда, когда скорбный здоровьем Папа попросится в отставку, оставив страну на растерзание нечистой силе, выпущенной устроевско-симаковским станом на улицы наших городов.
Фидоренко пророчествовал гиль и мор, голод и разруху, нашествие монголов и кавказских террористов. А спасение он видел только в светлой личности, которая вот-вот явится народу в образе бесстрашного витязя, сокрушающего всех врагов Отечества. Имя и фамилию бесстрашного витязя-спасителя Фидоренко обещал сообщить дополнительно. После чего тепло распрощался с народом, сильно озабоченным мрачным пророчеством и убойным видеорядом.
– Вот оно, значит, как, – расстроенно вздохнул Хулио-Игнасио. – Ну, как в воду мы с Альбертом глядели. Куда ни кинь, всюду у нас нечистая сила. Взять хотя бы
бывшего Марианниного постояльца: ведь помер уже, так ведь нет, неймётся человеку. Теперь наверняка в вампирах ходит, Пьёт, понимаешь, кровь из трудового народа.
– Да никакой он не вампир, – возмутилась хозяйка, – а видный общественный и государственный деятель. У меня он не квартировал, а просто использовал комнату как рабочий кабинет.
– И как вход в высшие сферы, который пролегает под столичными улицами и площадями, – подсказал с невинным видом Балабанов.
Марианна смутилась, но опровергать гостя не стала, а засуетилась с остывшим чаем. Балабанов ей в этом не препятствовал, надеясь, что главный и откровенный разговор ещё впереди.
– Врёт ваш Фидоренко, как сивый мерин, – неожиданно сказал Гонолупенко. – Никудышный он аналитик.
– То есть как это никудышный, – обиделся Хулио-Альберто. – Конечно, если человек Васюковичу интервью даёт и с оборотнями знается…
– Но-но, – остановил расходившегося Алика Балабанов. – Не обижай гостя. Господин Стингер прислан к нам с высокой миссией, дабы спасти Папу от ожидающих его больших неприятностей. Он ищет встречи с ближайшим окружением главного обитателя Каменных палат, дабы указать путь к спасению не только Самого с Семьей, но в некотором смысле и народа.
– Я же собственными глазами видел по телевизору, как он пел и танцевал, – не поверил Хулио-Альберто.
– Конспирация, – пояснил Балабанов, не столько упрямому Хулио, сколько внимательно слушающей Марианне.
– Главный шаман Каймановых островов, – продолжил Балабановскую мысль Гонолупенко, – путём наблюдения за астральным миром, пришёл к выводу, что Папе грозят крупные неприятности, и решил поддержать лично симпатичного ему человека.
– К сожалению, – вздохнул Балабанов, – тёмные силы нас злобно гнетут и не пускают пред светлы очи. А что касается чёрного кобеля, которого несправедливо охаял Фидоренко, то он вовсе не напускает порчу, а как раз наоборот: определяет те места, где завелась гниль.
– Нам бы господина Налимова повидать, – с намёком посмотрел на Марианну Гонолупенко. – И передать через него послание каймановского шамана.
Марианна задумчиво ковыряла ложечкой вишнёвое варенье, а на лице её было написано сомнение. Хулио-Игнасио, заметив смущение хозяйки, тут же поспешил ей на помощь.
– А может вы аферисты или террористы, – сказал он с надрывом. – Как же вас перед светы очи допускать?
– Ты соображай, что городишь, – возмутился Балабанов. – Марианна меня уже со всех сторон рассмотрела и, посоветовавшись со звёздами, допустила в свой астральный мир.
– Нет, если Марианночка допустила, тогда конечно, – быстро пошёл на попятный Хулио-Игнасио.
Если слова Балабанова и произвели сильное впечатление на деда Игната, то Марианне, судя по сморщенному носу, они не показались убедительными. Допустить-то она допустила, но вот только можно ли считать тот мир астральным, капитан не знал. Балабанов вообще был малосведущим человеком в магии и астрологии. – Хорошо. Я позвоню Налимову и попрошу его встретиться с вами, – Марианна поднялась и прошла в соседнюю комнату.
– Телефон там у неё, – пояснил знающий Хулио-Игнасио. – Прямая связь с Каменными палатами. Случается, Сам ей звонит, когда у него возникают проблемы в международных делах.
Отсутствовала Марианна минут десять, после чего вернулась вполне удовлетворённая переговорами. – Налимов подойдёт через полчаса, – сказала она усаживаясь на своё место. – Разговор будет конфиденциальным.
– Чего? – не понял Хулио-Игнасио. – Секретным, – пояснил ему Хулио-Альберто. – Ну конечно, – обиделся дед Игнат. – Как выборы, так народ, а как спасение Отечества, так у них сразу секреты. А какие могут быть секреты от народа, я вас спрашиваю`?
– Никаких, – охотно подтвердил Гонолупенко. – Кроме конфиденциальных. – Ага, – успокоился Хулио-Игнасио. – Тогда конечно. Так я тебя жду, Стингер. Мои двери аккурат напротив Марианниных.
Оба Хулио покинули помещение, а Балабанов от нечего делать уставился в телевизор и прямо-таки вздрогнул от возмущения. Тот же самый любитель пива, набравшись с друзьями, нацелился уже на какую-то Марию, которая была к тому же Еленой. Зачем ей второе имя, капитан так и не понял, но не исключено, что она была агентом иностранной державы. Но в этом случае мужику с пивом вобла точно не понадобится, ему и без того солоно придётся. И Балабанов считал, что поделом. Наплодил, понимаешь, целый ворох Хуанито, алиментов не платит и пьянствует беспробудно. За то время, пока капитан смотрел телевизор, небритый Хулио успел трижды встретиться с друзьями. Ну и куда же чаще, спрашивается!
Появившийся из шкафа Налимов не произвёл на Балабанова приятного впечатления. Был он невелик ростом, относительно молод, прыщеват и, если судить по маленьким масляным глазкам, плутоват. Такого, пожалуй, на мякине не проведёшь. Как показалось Балабанову, Налимов о Стингере был наслышан. Также, впрочем, как и о каймановском шамане. Во всяком случае, изложенная Гонолупенко просьба его не удивила. Капитану даже пришло на ум, что Налимов действует рука об руку с Сосновским и лично заинтересован в том, чтобы свести Стингера с Папой.
Тем не менее, Налимов, между двумя глотками предложенного Марианной чая, выразил сомнение по поводу пса, Джульбарса:
– Уж больно слава о нём идёт нехорошая. Папа после просмотра программы Фидоренко был весьма озабочен. Хотя с другой стороны, напрягавший нас в последнее время генеральный прокурор был отстранён от должности Советом Федерации как раз после собачьего воя. А вот с мэром Устроевым проблемы.
– Так ведь, если верить Фидоренко, мэр с ассирийскими шаманами якшается, – оправдался Балабанов. – Такой астрал себе нарастил, что его пушкой не пришибешь, не то что собачьим воем. Может Джульбарсу на Совет Федерации повыть или на Думу?
– С этим спешить пока не будем. А что каймановский шаман велел передать Папе? – Ноу, – сказал Гонолупенко. – Только лично в руки, вери велл.
– От головы к голове, – перевёл Балабанов. – Астральный портрет спасителя Отечества, витязя по имени Владимир Красно Солнышко. – Йес, – подтвердил Гонолупенко. – Хэппи энд для Семьи и Самого. – Хэппи – это хорошо, – вздохнул Налимов. – А энд – не очень.
– Как хэппи не тянись, – возразил Гонолупенко, – а энд всё равно будет. – Тут ведь важно, чтобы энд не оказался совсем уж каюк, – добавил Балабанов. – А Сосновский в курсе астрального образа?
– Он лично одобрил сценарий пришествия спасителя из летающей тарелки. – Значит, всё-таки не питерский, а юпитерский?
– Питерский – мелковато будет для спасителя Отечества, – высказал своё мнение Балабанов.
– Смущает генералитет. Сосновский ничего по этому поводу не говорил? – Сосновский считает, что всё это выдумки «Комсомольского агитатора», который слышал звон да не знает где он.
– Сам может заартачиться, привык, понимаешь, работать с документами. – Вот и надо ему объяснить, что против астрологии не попрёшь, – стоял на своём Балабанов. – Пусть встретится с зарубежным специалистом Стингером.
Налимов задумался. На прыщавом лице его отразились все муки душевной борьбы. С одной стороны не хотелось уходить с насиженного подле Папы места, с другой, всё более очевидным становилось, что побьют. И это в лучшем случае. О худшем Налимову думать не хотелось, но думалось.
– Встречу я вам организую, – сказал он, наконец. – Завтра в десять вечера. – Пароль?
– Привет из Сибири, отзыв – милости прошу к нашему шалашу.
На том и расстались с видным политиком и членом Семьи. Гонолупенко отчалил к Хулио-Игнасио, скоротать ночь в разговоре с умным собеседником. Балабанов же с Марианной приступили к обычному своему занятию – поискам Хуанито. Однако в перерывах вели и политические разговоры.
– Я сразу же поняла, что ты посланец астральных сил, хранящих наше Отечество, – сказала Марианна. – А во время медитации я ясно услышала голос – «это он». – Кто «он»? – не сразу врубился сомлевший после активных поисков Балабанов. – Витязь на белом коне из дружины Владимира Красно Солнышко, присланного астралом.
Белого коня у Балабанова сроду не было. Был, правда, старенький мотоцикл с люлькой канареечного цвета, который из-за отсутствия запчастей и горючки пришлось загнать в сарай, но спорить с провидицей он не стал – витязь так витязь, конь так конь. И почему бы Балабанову не быть витязем, если какой-то там Сосновский нагло пробрался в Кощеи Бессмертные. Марианна, конечно, баба заполошная и с придурью, но, похоже, они здесь в столице все такие. С другой стороны в хозяйственности ей не откажешь и готовит она – пальчики оближешь. А найденного Хуанито вполне можно перекрестить в Ивана. – Нет, – возразила Марианна, – назовём его Владимиром. – А если будет девочка?
– Астрал мне подсказывает, что будет мальчик.
Возражать астралу Балабанов не стал: как говорится, будущее покажет, да и выбор у звезд, в сущности, невелик – либо мальчик, либо девочка. С тем капитан и уснул умиротворённый, приткнувшись к горячему боку специалистки с дипломом.
Утро обрушилось на Балабанова горячей волной грандиозного скандала, затеянного Примадонной. Сия особа перехватила белый «Мерседес» озабоченной государственными проблемами четвёрки прямо на дороге, вперила руки в боки и понесла по кочкам в таких выражениях, что смутились даже видавшие виды гаишники, не в добрый для себя час сунувшиеся было к даме с претензиями по поводу парковки.
Портсигарова, однако, смутить было трудно, а уж запугать тем более: – Я тебя предупреждал, кто в твоём доме правит бал. Пёсик этот нечистый дух только зафиксировал.
Примадонну слова Портсигарова не убедили, и на голову шоуменов обрушился новый вал из отборных ругательств и обвинений в связях с нечистой силой. Под посланцем ада подразумевался кобель Джульбарс, известный уже всей Москве как предвестник катаклизмов и прочих несчастий.
– Ты зачем этого кобеля в мой дом притащил, – надрывалась Примадонна. – Я тебе, гад ползучий, пасть порву.
– Это не я его к тебе привёл, это Джульбарс сам нашёл дорогу к украденному амулету. Спрашивай с Химкина и кастрата, это они устроили бедлам.
То ли доводы Портсигарова подействовали на Примадонну успокаивающе, то ли ей надоело выплёскивать бесплатно запас эмоций, но она неожиданно успокоилась и даже подсела в «Мерседес» рядом с гостеприимно оскалившимся Джульбарсом
– Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, – Портсигаров щелкнул зажигалкой перед носам расстроенной Примадонны. – Другой бы на моём месте давно бы уже взял на роль главной ведьмы дельфинову русалку и дело к стороне.
– Это ты про свою «Вальпургиеву ночь»? – затянулась сигаретным дымом Примадонна – Деньги уже выделены, осталось их только потратить, – поделился радостью Коля. – Деньги здесь не главное, – пренебрежительно махнул рукой Портсигаров. – Власть меняется.
– Как меняется?! – ахнула Примадонна. – А мне Кучерявый сказал, что Инструктора близко не подпустят к Каменным палатам.
– Ну что такое в нынешнем раскладе Кучерявый, – скривился Портсигаров. – На нашей стороне астральные силы и весь синклит московских ведьм и магов, которые уже предсказали смену власти и явление державного спасителя. А как ты знаешь, наши ведьмы и маги не те люди, которые полагаются только на звёзды.
– А Устроевско-Симаковский стан? – не сдавалась Примадонна. – А Лебедянский? – По данным каймановского шамана, полученных из надёжных юпитерианский источников, – поведал Примадонне поднаторевший за ночь в магическо-астрологических прогнозах Балабанов, – Лебедянского за строптивость ждёт отсидка, пусть и краткосрочная, в Бутырской тюрьме. А мэру Устроеву наш добропорядочный электорат никогда не простит связи с ассирийскими шаманами.
– Поняла, – хмыкнул Портсигаров. – Мой тебе совет: уйми гордыню и перестраивайся в соответствии с велениями времени, а то останешься у разбитого корыта.
– Я подумаю, – сказала Примадонна, выбрасывая недокуренную сигарету в открытое окно.
– Сбор голосуев на прежнем месте. Кто не успел, тот опоздал.
В знакомом Балабанову помещении было, пожалуй, даже многолюднее, чем в первый раз. Да и народишко был взбудоражен не на шутку. Пообтёршийся среди шоуменов сибиряк вошел в круг творческой и политической элиты без трепета в душе.
В сгрудившейся у заветных дверей толпе мелькали знакомые лица. Были здесь Запейкин и Боря, был кастрат Фаринелли, был господин, облитый соусом. Мелькнул Тамерланыч, которого Балабанов никак не ожидал здесь встретить. Насторожила капитана и ещё одна знакомая фигура, которую он видел со спины, поскольку лицо своё этот человек тщательно прятал. Тем не менее, Балабанову показалось, что перед ним агент медийных спецслужб, который уже дважды обвёл его вокруг пальца. – Цыганков готовит нам какую-то пакость, – поделился капитан своими подозрениями с Колей.
– Не осмелится, – самоуверенно хмыкнул тот. – Мы теперь на коне.
Портсигаров тем временем открыл вожделённые двери, но хлынувшая было за ним толпа творческой и политической элиты застыла в печальном недоумении. На столе кроме минеральной воды ничего не было. Зато перед столом стояли три витязя: витязь от сил чрезвычайных, витязь от сил внутренних и просто витязь от избытка сил собственных.
– Да что же это такое, – истерично взвизгнул Запейкин. – Они над нами издеваются. – Это безобразие, – поддержал заслуженного педераста человек облитый соусом. – Нельзя так обращаться с элитой.
Витязи хладнокровно выдержали обрушившийся на них шквал возмущения, после чего представитель сил чрезвычайных примирительно заметил:
– Вы же интеллигентные люди. Сначала платформа, а потом водка. – Какая ещё платформа? – возмущённо дёрнулся человек в чёрной шляпе, с усами заслуженного мушкетёра на пенсии. – Нас зачем здесь собрали?
– Только труд на благо идеи и патрона делает голосуя человеком, – поспешил на помощь витязям-учредителям Портсигаров. – Это должны уяснить все.
– Мы уже уяснили, – осторожно заметил кастрат Фаринелли. – Хотелось бы ещё уяснить, чем заряжен этот патрон.
– Ху из мистер Инструктор? – раздалось из задних рядов. – Да при чём тут «ху», – возмутился Боря. – Кормить-то будут? – А водка, господа? – заволновались справа от Балабанова. – Неужто без водки? Что же это за партия такая?
– Водка будет, – твёрдо пообещал витязь от сил чрезвычайных, – но только патриотам-державникам. – А как же демократия? – нервно дёрнулся желчный человек в первых рядах. – Раз будет водка с икрой, значит будет и демократия, – пояснил желчному Коля. – А когда на столе кумач и минёралка, это тоталитаризм.
– Так ведь ни икры, ни водки, – взволнованно загудела элита.
Не выдержав давления творческих личностей, витязь от сил чрезвычайных обречённо махнул рукой. И сразу же на пустой стол как из рога изобилия посыпались столь дорогие сердцу элиты напитки и яства. Роль рога изобилия исполняли расторопные молодые люди, но никто витязей-учредителей за подтасовку не осудил. В конце концов, каждый у нас делает сказку былью в меру своих способностей. Тут ведь важен результат.
Нельзя сказать, что собравшиеся на политический митинг творческие личности только пили и ели. Время от времени раздавались прочувственные реплики и политически грамотные тосты. Вроде: «Пока мы едины, мы непобедимы» или «Даёшь порядок».