Синицын Олег Геннадьевич. Скалолазка и Камень Судеб (Скалолазка - 3)

   Старик не растерялся и попросил за нее двадцать евро, приведя совершенно неразумные доводы. Вроде того, что сегодня ему придется свернуть торговлю, а она у него ох какая прибыльная! Я посмотрела на спонсора, тот нетерпеливо кивнул, отдавая мне кошелек. Так я получила шляпу Индианы Джонса.
   Долго развлекалась, повернув к себе зеркало. Сдвигала шляпу набекрень; спрятав волосы, нахлобучивала на затылок. Надвигала на самым брови, делая строгий взгляд и произнося в зеркало: "Все зовут меня Алена. Но вас попрошу называть меня - доктор Овчинникова!" В конце концов игры закончились тем, что Чедвик с суровым видом повернул зеркальце к себе. На мою виноватую улыбку глянул искоса.
   В следующем городке Чедвик остановил джип, чтобы купить несколько бутылок воды. Пить он по-прежнему не хотел - просто требовался небольшой запас. Он скрылся в магазине, а я осталась в джипе. С другого конца пустовавшей улицы громко и отчетливо доносились звуки радио, транслирующего последнюю песенку Кристины Агилеры. Я задумчиво подпевала, похлопывая по коленкам, но песня сменилась последними новостями, и вот что я услышала:
   - ...Чуть больше двух суток осталось до уникального природного явления! - захлебываясь, поведал диктор. - Двадцать шестого сентября ровно в семнадцать ноль пять по времени Мадрида произойдет полное солнечное затмение! Луна закроет диск солнца, и на целых семь минут южный берег Испании, а также берега Туниса и Марокко погрузятся в темноту. Если вы еще не в этих странах, то поспешите! Приготовьте фильтры для аппаратов и видеокамер, купите солнечные очки или просто закоптите стеклышко, как это делали наши деды. Помните, что в следующий раз затмение случится, когда вырастут ваши дети!
   После этого пошел блок об Ираке, затем о выставке автомобилей в Детройте и перечисление результатов матчей последнего тура чемпионата Испании. Затем Мадонна затянула песенку про Голливуд. А я все никак не могла отключиться от того, что услышала в новостях.
   Затмение?
   Я уже читала о нем, когда летела в Лондон, но думала, что будет оно не скоро. А теперь... Как странно... Обследование мумии привело меня в Испанию, в которой ожидают слияния на небе луны и солнца. И до этого события осталось всего два дня! Глеб Кириллович предупреждал о том, что времени на поиски Камня немного. Быть может, он подразумевал, что ЦРУ тоже идет по следу Фенрира? Следует поторопиться, увеличить обороты, чтобы не попасть под их каток?
   Но что-то мне подсказывает, что ограничение по времени связано с затмением, вокруг которого поднимается такая истерия. В чем тут суть?
   Теперь не узнать. Можно было поинтересоваться у Саши. Но микросхема, в которой хранился номер телефона моих бывших нанимателей, вместе с осколками "трубы" кочует по Англии - из бака в кузов мусоровоза - либо уже оказалась на свалке.
   Чедвик купил упаковку минеральной воды. Мы отправились дальше и опять нырнули в буро-песочные равнины campina. Говорят, они такие плодородные, что прорастет даже оброненная зубочистка... Через десяток километров равнины сменились холмами. Лишь после них на горизонте появились покрытые зеленью отроги хребта Кордильера-Пенибетики.
   Не добравшись до гор, сделали остановку в Антекере. В одной из лавок такой, что наверняка понравилась бы Розе, моей попутчице, - окутанный сигаретным дымом цыган с единственным зубом во рту поведал нам, что Мертвенный Мегалит находится на востоке и что на машине до него не добраться. Придется долго подниматься в горы пешком.
   - ...Обитель дохристианского ужаса находится на плато, - говорил он. Там, посреди душистой изумрудной травы, есть серый холм. Ни одно семя не может пустить ростки в той земле. Голый и мрачный, высится он посреди яркой зелени. На холме и стоят три камня, три плиты - одна лежит на двух других. Для чего они установлены - ведают только небеса, да и те уже наверняка позабыли...
   Приблизившись к хребту Пенибетики, мы повернули внедорожник на восток, в сторону Гранады. Ехали по указанному цыганом маршруту. С автобана свернули на проселочную дорогу, которая стала подниматься в горы. Двигались по ней до тех пор, пока дорога не превратилась в площадку, окруженную со всех сторон лесом. Над кронами деревьев высились старые, изрезанные трещинами, словно морщинами, скалы. Приехали. Конечная остановка. Автобус здесь разворачивается.
   На часах было половина пятого вечера. Не очень удачное время для путешествия в горы. Успеем ли обернуться до темноты?
   Я вылезла из автомобиля. Задрала голову, отчего индианаджонсовская шляпа свалилась за спину. Чедвик встал рядом, держа в руках карту. Пластырь над ухом слегка отклеился.
   - До указанного места идти порядка пяти километров.
   - Нужно еще найти дорогу, - ответила я. - Не пришлось бы карабкаться по скалам.
   Карабкаться не пришлось. В горы вела заросшая, но вполне пригодная для движения тропинка. Она шла через лесную просеку и выбиралась к россыпи скал. Там ныряла между двух исполинских обломков, прислонившихся друг к другу и стоявших шалашиком. Мы прошли сквозь эти своеобразные врата. После прохода под ними меня обуяло странное чувство. Словно что-то изменилось.
   Нет, все вокруг осталось прежним: похожие на лишаи пятна травы на камнях, невысокие деревья с клубящимися ветвями, изрезанные эрозией скалы... Но мне показалось, что мы преодолели неведомый магический портал и он привел нас в чужой мир. Роза была права. В самом деле - мистическое место...
   Тропинка змеилась между камней и неуклонно поднималась на гору. Я шла первая, налегке. Только бутылка с водой болталась на поясе, а в кармане увеличительное стекло и фонарик, найденный в бардачке джипа. Чедвик двигался следом - хмурый, постоянно о чем-то думавший. У него на поясе тоже кое-что было. Американец заткнул за брючной ремень свой пистолет, из которого застрелил Гека. В руке нес складную лопатку из автомобиля, а на плечо накинул моток тонкой веревки.
   Карабкаться все-таки пришлось, но на самом примитивном уровне. Спустя час тропинка растворилась в нагромождении камней, которые мы преодолели довольно быстро. Оставив камнелом за спиной, поднялись с колен и обнаружили себя на высотном плоскогорье.
   Размерами плато могло посоревноваться с площадью палубы нефтяного танкера. Широкое, необъятное, в виде неправильной трапеции, выгнутой к небу. Под ногами шелестела высокая луговая трава с яркими вкраплениями цветков ятрышника, мытника, фиалок и даже мака.
   С плато мир открывался во все четыре стороны и был виден как на ладони. На западе и востоке поднимались горы, которые были такими старыми, что наверняка видели, как водоплавающие вылезли на сушу и остались на ней жить добывать пропитание, играть на понижении фьючерсов... На севере в сизой дымке затаились холмы и равнины. Далеко на юге горные отроги мешались с зеленью лесов, а оканчивались лазурью Средиземного моря... Всю эту прелесть нарушал один-единственный объект на плоскогорье.
   Посредине плато над ослепительной зеленью травы возвышался безжизненный холм. А на нем, на фоне диска предвечернего солнца, чернели три камня, сложенные кириллической буквой "П".
   Мертвенный Мегалит.
   Закрываясь полями шляпы от солнечных лучей, я без оглядки побежала к древнему монументу. Трава стегала по коленкам, путалась в ногах и не пускала, словно предостерегая меня. Но я не видела, не чувствовала ничего, пока не очутилась возле основания холма.
   Холм и в самом деле оказался бесплодным. Земля обветренная, высушенная. Странно. В горах Пенибетики даже камни обрастают кустами. А здесь - ничего! Стоящий посреди изумрудного лугового безумия холм выглядел покинутым, забытым природой. Казалось, жизнь за что-то обозлилась на него и прокляла навеки. Было страшно ступить на серую землю, чтобы взобраться к уложенным плитам. Первым это сделал Чедвик.
   Его ботинок с тяжелой подошвой опустился на мертвый грунт. Он демонстративно поставил ногу на склон и посмотрел на меня. Словно мысли прочел.
   - Нет смысла пугаться обычной земли. В отличие от людей она не имеет пальцев, чтобы сотворить зло.
   Не знаю почему, но я тут же вспомнила про изувеченные конечности Хромоногого Ульриха. И перепугалась еще больше.
   Мы поднялись к мегалиту, оставив после себя облачка клубящейся пыли. Темное сооружение накрыло нас тенью, наполнив мою грудь леденящим страхом.
   На вершине первым делом бросились в глаза несколько пустых траншей. Некоторые уходили глубоко под землю. Вряд ли им столько же лет, сколько плитам. Скорее всего, дело рук ученых, которые проводили здесь раскопки. Об исследованиях рассказывала Роза... Но ученые ничего не обнаружили, и это печально.
   Я осмотрела камни. С некоторой осторожностью провела ладонью по гладкой поверхности, отполированной дождями и ветрами. Никаких надписей, ни единого знака... Обошла несколько раз, придирчиво оглядывая, забираясь пальцами в щели, падая на колени. Проделала все, что только пришло в голову. Даже лупу достала. Оставалось лишь пройти между двух плит под третьей, что лежала на них. Но не могла себя заставить. Какое-то дурацкое суеверие вдруг родилось во мне.
   Чедвику мои волнение и трепет не передались. Он стоял на краю холма и терпеливо ждал окончания моего исследования. Наконец стоять без толку ему надоело, и он произнес:
   - Для чего нужен этот мегалит?
   Я нервно вздохнула и ответила:
   - Мегалиты разбросаны по всему миру. Только в Австралии, кажется, их нет. Считается, что они являются могильными памятниками. Некоторые ученые полагают, что это - ритуальные жилища для духов. Святилища. Но истинное назначение странных доисторических сооружений не определено до сих пор.
   - Тогда что вы собираетесь здесь найти?
   - Не знаю... Я полагала, что здесь случилась древняя битва. Понимаете, дружина Фенрира столкнулась с какой-то армией, они сражались... Я не знаю, чем закончился инцидент. Победил Фенрир или проиграл? И с кем бились то в конце концов?! Шурфы довольно глубокие. Ученые, которые исследовали эти места, по всей видимости, не обнаружили ни ржавого оружия, ни костей.
   - В Бермондси есть похоронная контора, которая называется "Последний вздох". Там говорят так: "Не костями, но пеплом оставишь воспоминание миру".
   - Простите, Дуглас... Где похоронная контора?
   - В Бермондси. Район Лондона.
   Он смотрел на меня прямо, немного вопросительно. Не понимая беспокойства в моем голосе. А у меня кровь отхлынула от лица. Оно наверняка побелело. Я вовремя наклонила голову, скрываясь за широкими полями шляпы.
   - Если нам стоит попробовать... - начал он.
   Я стремительно выдернула пистолет у него из-за пояса. Чедвик опомниться не успел, как дуло собственного "Глока" уставилось ему в лоб.
   - Алена, вы в своем уме?
   - Не беспокойтесь. Не в чужом.
   - Зачем вы целитесь в меня? - поинтересовался Чедвик, прищурившись.
   - Чтобы вы на меня не бросились.
   - Не собираюсь. - Он шагнул вперед.
   - Стойте на месте! - заорала я, отскочив и едва не свалившись в яму.
   Боже мой! Бермондси. Похоронная контора "Последний вздох"! О ней упоминал человек, с которым разговаривал профессор Гродин в тот памятный день, когда из Британского музея была похищена мумия Хромоногого Ульриха! Что же получается? Тот человек, лица которого я не видела, был Дуглас Чедвик?
   - Алена, послушайте. Это неразумно. Я спас вас... - Он сделал еще шаг, протягивая ко мне руку.
   - Ни с места!.. Я не знаю, что случилось. Но теперь вы на стороне организации! Вы на стороне Левиафана, которого так ненавидели.
   - Бред! - Еще незаметный шаг. - Алена...
   - Стойте на месте! - взвизгнула я.
   - Будете стрелять в друга?
   Его слова резанули, словно бритвой. Я замешкалась. Опытный Чедвик заметил это и бросился на меня.
   Не дожидаясь контакта, я надавила на спусковой крючок.
   В тени мрачных плит выстрел прогрохотал зловеще.
   Гром выстрела ударил по сердцу. И оно немедля отозвалось резкой болью. Как жаль... Какая досада, что все закончилось трагедией... Я выстрелила в друга... Случалось и раньше, что близкие люди обманывали меня. Тот же Гродин, к примеру... Но в Гродина я не стреляла. Рука не поднялась...
   Горькие чувства нахлынули, но не успели истерзать меня.
   Когда дым рассеялся, обнаружилось, что Чедвик невредим. Его белая рубашка оказалась цела. На ней не было ни пулевого отверстия, ни расплывающихся пятен крови. Судя по лицу, бывший агент чувствовал себя неплохо. Только щурился.
   Он резко выхватил пистолет - едва пальцы мне не оторвал.
   - Ты думала, что я убил Бенитоса? - спросил он, держа пистолет за дуло и потрясая им в воздухе. Очевидно, говорил про одного из близнецов. - И он до сих пор валяется возле канавы у железнодорожной насыпи, а его брат рыдает над телом?
   - Не убил? - глупо переспросила я.
   - В арсенале спецотдела много замечательных штучек. Они намного интереснее пистолета с холостыми патронами и жилета с пакетиками краски. Ты еще многому удивишься... Если успеешь!
   Завороженная словами Чедвика, я успела увидеть летящую в меня лопату. Едва отпрыгнула в сторону.
   Лопата просвистела рядом с ухом, черенок ударил по плечу. Мой прыжок закончился тем, что земля ушла из-под ног. Я провалилась в одну из траншей, которые были здесь повсюду. Спортивные туфли скользнули по стенке, выбивая земляную крошку и пыль. Упала на спину, боль пронзила легкие.
   По обе стороны от меня вверх поднимались стены серой бесплодной земли, а над ними простиралось синее небо. Идиллию нарушил Чедвик, который с лопатой в руке встал на край, загородив часть, синевы. Лежа в узком шурфе, я ощущала себя в открытой могиле. А надо мной возвышался могильщик.
   Напуганная аналогией, спешно стала выбираться из ямы. Но только перевалилась через край, как меня пробил сильный кашель, лишив остатка сил. Так и замерла - тело на поверхности, ноги в могиле. Находиться спиной к обидчику негоже. И я перевернулась.
   Чедвик обошел яму и наклонился ко мне. Я думала, что вцепится в горло, дернулась от испуга, но он лишь сорвал бутылку с моего пояса. Встал, запрокинул голову и, жадно хлебая, высосал целый литр.
   Я смотрела на него и плакала. Слезы текли по пыльным щекам, в горле клокотало.
   - Дуглас! Почему?.. - вопрошала я. - Почему ты стал таким?
   - Каким?
   - Таким же, как они!
   Он не ответил. Отбросил бутылку, глаза странно блеснули.
   - Мне нужна фотография щита. Где она?
   Этого вопроса следовало ожидать. Сначала близнецы пытались добыть эту фотографию. А когда у них ничего не вышло, в дело пошло секретное оружие Левиафана - Дуглас Чедвик. Теперь уже мой недруг. Не проговорись он, и чуть позже я сама показала бы ему негативы.
   - Так где фотография?
   Вдруг вспомнились слова. Бойся его, который идет по пятам. Он - спица, насаженная на мысли. Я думала, что говорится о Чуке... Или, на худой конец, о каком-то злобном спеце из "Мглы". Который гонится за нами, изучает оставленный на асфальте рисунок протектора, собирает в пакетик зубочистки и объедки с тарелок, опрашивает людей, с которыми нам довелось пообщаться... Но теперь понятно, что предсказание касалось Чедвика.
   Он - спица, насаженная на мысли... Как это?
   Когда мы встретились весной в Баварии, я подумала, что на свете нет человека, который сильнее ненавидит спецотдел "Мгла", и в особенности Левиафана. Это был не просто конфликт взглядов, морали и чести. Это был личный конфликт. Между Чедвиком и спецотделом. Антагонизм. Борьба сторожевого пса и бешеных волков.
   Но прошло три полных неизвестности месяца и оказалось, что Чедвик защищает интересы той самой "Мглы". Подчиняется человеку, который похитил его жену!
   Неужели он лицемерил тогда в Баварии?
   Нет. Не может такого быть.
   Тогда я видела настоящего Чедвика. Честного, бескомпромиссного. Искренне желающего смерти Тому Кларку. А сейчас передо мной стоял другой человек.
   С ним что-то случилось. Что-то произошло... И произошло это после того, как явочный адрес "В помощь австрийским домохозяйкам" был захвачен Левиафаном. Чедвик угодил в когтистые лапы Левиафана.
   - Что Левиафан сделал с тобой? Почему ты стал таким?
   Чедвик снова ничего не ответил. Только надвинулся на меня, и я впервые испытала страх при виде фигуры в светлой рубашке и просторных брюках.
   - У меня нет с собой фотографий, - начала я, чтобы оттянуть развязку. Фотографии остались в сумке, в поезде... Я же сбежала! Нужно ехать в Малагу за сумкой.
   - Я прекрасно знаю, что мне нужно, - рассерженно произнес он, покачивая лопатой.
   В его руках она казалась жутким оружием. Овчинников рассказывал, что в спецназе военной разведки есть "специалисты", которые разрубают вооруженного противника на части саперной лопаткой. Я тогда не верила. У Лехи не отличишь, когда он шутит, а когда говорит серьезно.
   Но теперь, распластавшись на мертвой земле, я подумала, что Лехин рассказ правдоподобен до жути. Лопатка в руках Чедвика лежала так естественно, что он вполне мог быть одним из таких "специалистов".
   Американец подошел еще ближе. Темные камни Мегалита за его спиной казались зловещим фоном, выстроенным как раз для этой сцены.
   Инстинктивно спасаясь, я отползла назад. Чедвик сделал широкий шаг, чтобы догнать меня. Чтобы не тянуться, а взмахнуть лопатой и как следует ударить.
   Ступня попала на край очередного рва.
   Чедвик не удержался, взмахнул руками и провалился сквозь землю.
   Я поняла, что если и представится другой шанс, то не на этом свете.
   Вскочила на ноги и бросилась вниз.
   Глава 3
   ОТКРОВЕНИЯ И ОТКРЫТИЯ
   Трава у подножия была высокой и густой. Встречный ветер пропитался ее горьким запахом. Мне хотелось поскорее убраться с безжизненного холма. Потому что его злокозненный дух каким-то образом вселился в моего друга. Подействовал, заворожил... И не важно, что Чедвик еще в Лондоне был тем, кто сейчас за моей спиной вылез из ямы и кинулся вслед, угрюмо сжимая черенок лопаты. Роковая догадка о его преображении настигла меня именно здесь, на холме.
   Но добежать до травы было не суждено. Предательская земля вдруг ушла из-под ног. Я ступила в пустоту очередной траншеи и ухнула в нее, не в силах сделать что-либо.
   Ступни ударились о дно и... с треском пробили его!
   Падение не прекратилось. Более того: я проваливалась под землю по-настоящему.
   Белый свет потух. Я падала в узкий земляной колодец, меня кидало то на одну его стенку, то на другую.
   Земляное крошево и пыль клубились за мной столбом. Шляпа свалилась, но, держась на тесемке, хлопала по ушам. Затхлый тяжелый дух подземелья втягивал меня.
   Внизу колодец вдруг расширился. Меня перевернуло лицом вниз. Доля секунды - и я рухнула на пыльное дно, усыпанное острыми камнями.
   Пылевой клуб, катившийся следом, настиг, подобно бомбе с удушающим газом. Пыль забила горло и глаза. Я зарядила две серии такого душераздирающего кашля, словно пыталась изрыгнуть из себя Чужого, засевшего в желудке. Каталась по земле, стучала по ней кулаками, плюясь и отхаркиваясь.
   Наконец приступ закончился. Я открыла глаза и поняла, что нахожусь в кромешной темноте. Попыталась встать, но ткнулась затылком в низкий свод. Три тысячи греческих синонимов! В этом подземелье можно только ползать!
   А ведь у меня где-то был фонарик!
   Похлопала себя по карманам. В правом - фотопленка. В левом... Вытащила жестяной пальчик и некоторое время потратила, чтобы разобраться в темноте, как он включается.
   Фонарик зажегся неожиданно, луч ударил прямо в лицо, ослепив на миг.
   Немного придя в себя, я перевернула фонарь и... закричала. Завопила во всю мощь голосовых связок.
   Меня окружали перемешанные с землей человеческие кости. Они были повсюду - справа, слева, впереди, над головой... Море костей: ребра, обломки берцовых, лучезапястных, голени, пятки... Сдавленные верхними слоями. Кое-где мелькали пустые глазницы, вывернутые челюсти, треснувшие черепа. И все это - везде, куда бы ни метнулся луч фонаря. Поэтому я и кричала, но десяток метров прессованных костей надо мной поглотили крик.
   Не разумом, но ужаснувшимся сердцем я вдруг поняла, что трава на холме не растет от обилия мертвецов под землей! Целой горы, накрытой толстым земляным валом! Могильный курган! Земля его проклята навеки! От водопадов пролитой крови, от обрушившейся лавины зла!..
   Чуть позже, когда ужас ослабил хватку, я стала различать среди костей доспехи, кольчуги, наконечники стрел, изъеденные ржавчиной лезвия, деревянные щиты, какие-то брусья... Даже нашлось колесо со спицами, но без обода...
   Невольно я отыскала место битвы Фенрира, которая запечатлена на ледяной стеле. Но боже мой!.. От этого открытия мне не сделалось легче и радостнее. Наоборот. Жестокость древнего ужаса превосходила границы дозволенного!..
   Кости мертвецов почернели.
   Не обгорели, не покрыты сажей... Я увидела пальцы, обхватившие рукоять меча. Черные... Металл обтянут светлыми полосками кожи. Странная гарь коснулась только костей. Более того, на изломах было видно, что чернота поразила их и внутри.
   Говоря по правде, полежавшие в земле кости не бывают идеально белыми. В почвах содержатся разные элементы и кислоты, которые вступают в реакцию с кальцием. Те же болотные мумии приобретают бронзовый "загар". Египетские мумии от бальзамирующих веществ приобретают песочный цвет. Попадаются и черные - в торфяниках. Но здесь далеко не торфяники...
   А может, это болезнь какая?
   Так и не пришла в себя. Страх пробирал до пяток. Дыхание было неровным и частым. Я ужасно боялась, что фонарик потухнет. Очень не хотелось остаться в темноте бок о бок с черными мертвецами. Вот угораздило! Прямо как в детской страшилке...
   Надо что-то делать... Как-то выбираться из земляной норы... От Чедвика я сумела убежать, но оставаться в земле среди костей не очень хотелось. Неестественная для меня среда обитания.
   Закинула шляпу на спину, чтобы не мешали. Зажала зубами фонарик и поползла, поднимая пыль, причудливо вьющуюся в неуверенном свете. Скребла по земле руками, толкалась пятками и старалась не смотреть по сторонам, не обращать внимания на костяное месиво. Особенно боялась случайно прикоснуться к чему-то, даже ботинком. Казалось, что инфекция, поразившая мертвых, перекинется и на меня, проберется сквозь кожу и мышцы до самых костей. Буду ходить чумазая, как шахтер. Только умыться не смогу.
   ...Путь завел в тупик. Я долго с сожалением смотрела на земляную стену с высовывавшимися из нее головками берцовых костей. Затем повернула назад.
   Нужно признать, что древняя сеча была серьезной. И то, что конунг вышел из нее живым и сохранил дружину, говорит о нем как об очень неординарной и сильной личности. Но с кем сражался Фенрир?..
   В череде костей обнаружился проход. Повернула в него. Бедра шаркнули по выступающим из стены останкам. От прикосновения меня пробила дрожь, и я поспешила скорее миновать отверстие.
   Следующий лаз петлял из стороны в сторону, но поднимался наверх. В одном месте свод придвинулся так близко к полу, что я пролезла с трудом. А могла и застрять - остаться погребенной под тонной спрессованных костей. Навсегда.
   Долго или нет я петляла по земляным катакомбам в страхе и смятении, рассказать не могу. Не помню. Очередной коридор закончился таким же очередным тупиком. Лежа на животе, я подперла подбородок ладонями и смотрела на стену перед собой, держа фонарик во рту. Среди запахов сырой земли, пыли и еще чего-то такого, что описывать словами не очень хочется, я ощутила горечь полыни.
   Где-то рядом отверстие, сквозь которое проникают запахи луга!..
   Фонарик вывалился из зубов, шлепнувшись передо мной. Луч скользнул по стене и устремился к земле, высветив на полу прямоугольный предмет, окутанный пылью.
   Я наклонилась к самой земле, набрала полную грудь воздуха и резко дунула.
   Облако взметнулось и исчезло за границами света. Словно пропало насовсем. Взору открылся непонятный предмет, напоминавший обрубок трехгранного лома.
   Я взяла его в ладонь.
   Ух ты, какой тяжелый! Руку так и потянуло к земле.
   Трехгранный кованый стержень. Грубоватая работа. На одном его конце распустились два неровных лепестка. На другом имелась рукоять, за которую я не решилась ухватиться. Взяла его за оба конца. В глаза тут же бросились надписи, которые покрывали грани.
   Много времени не потребовалось, чтобы опознать в завораживающих завитках слова древнего языка, с которым довелось однажды столкнуться.
   Мелодия воздуха. Язык богов. Прелюдийский санскрит.
   Прелюдии - великая цивилизация, существовавшая еще до Шумера и Египта. Она развивала не технику, она стремилась к постижению естества и природы. Открытия, с которыми мне посчастливилось познакомиться, превосходили самые значимые достижения человечества. Странно и непонятно, как такая могучая и развитая цивилизация погибла...
   Могу сказать одно. Чем больше открываешь для себя прелюдий, тем больше становится вопросов и загадок, а ответы на них порождают новые и новые вопросы.
   Прелюдийский санскрит - язык глубокий, естественный, гармоничный, услаждающий взор и ласкающий слух своей мелодичностью. Праязык всех современных наречий. Фундамент, более мощный и совершенный, чем возведенные надстройки. База, сохранившая функции, которые в нее вложили создатели... С недавних пор я думаю, что прелюдийский санскрит предназначался не только для общения и передачи информации...
   Итак, на кованых гранях жезла ветвились выдавленные узоры прелюдийского санскрита.