Синицын Олег Геннадьевич. Скалолазка и Камень Судеб (Скалолазка - 3)

   - Перестань кривляться, - сказал он. - Ты одна, без оружия, а нас много.
   У меня не оставалось другого выхода. Я повернула к себе жезл одной из трех граней.
   - Самагата'ама мурта... - пропел а я начал о фразы, тщательно соблюдая интонации.
   Воздух поймал мои слова, пропустил сквозь себя и издал удивленный звон. Услышанные звуки для него были непривычными, будоражащими, но в то же время странно знакомыми. Возможно, когда-то они гуляли по земле - до той поры, пока не оказались забыты или утеряны.
   Человек со смирительной рубашкой замер, прислушиваясь. Не только мои уши уловили звон дрожащей гитарной струны. Он держался всего несколько секунд и этого хватило, чтобы лампа единственного фонаря вдруг бешено заморгала.
   Новая фраза прелюдийского санскрита сорвалась с моих уст, вливаясь в окружающий мир и заставляя его подчиняться:
   - ...аста'ама 'рамати казмалам...
   Из-под земли донесся рокот. Тяжелый, глухой, от которого мелко задрожали асфальт и прутья ограды. Жезл стал наливаться тяжестью. Одновременно я почувствовала, как чуть ниже пупка собирается теплый, пульсирующий шар. Нос уловил в воздухе едва заметный запах озона. Обычно такой появляется после разряда молнии, а тут - всего лишь фраза на древнем забытом языке.
   Солдаты испуганно зароптали:
   - Что происходит?
   - Это землетрясение? В Москве не бывает землетрясений!
   - Девочка, перестань говорить не по-русски!
   Перестать я уже не могла. Не могла запретить языку озвучивать текст. Надписи приковали мой взор: они желали, чтобы я произнесла их полностью. И я не сопротивлялась, потому что совсем не хотелось оставлять в себе чужую, неведомую силу, которая неожиданно скопилась во мне. Сила жаждала выхода! И я пропела следующее:
   - ...ала'ама саяаан су та ...
   Ощутила рывок. Незримый удар, едва не сбивший с ног меня и остальных.
   В дергающемся свете фонаря стало заметно, что кирпичная стена вдруг поблекла. Плакат "Иствикских ведьм" сделался невыразительным - будто выгорел на солнце. Черный цвет асфальта потерял насыщенность. В животе уже бурлил огромный и тяжелый шар, от которого теплый поток через промежность бежал по спине и поднимался к плечам. В плечах он собирался и струился по руке, устремляясь в кулак. К жезлу. Бурлящие потоки сотрясали тело, к запаху озона добавилось что-то острое, едкое, и у меня из глаз потекли слезы. Однако ничто уже не могло остановить последнюю фразу:
   -... аста'ама кришна!
   В небе словно кто-то ударил в огромный барабан. Бойцы от неожиданности втянули головы...
   Откуда-то донесся полный боли и усталости вздох. Древний стержень сделался настолько тяжелым, что земля потянула его к себе магнитом. Следом моя рука пошла вниз. Жезл падал так быстро, что едва не опрокинул меня. Я ухватилась за него другой рукой и, помогая всем телом, подобно штангисту, дернула его вверх.
   Случившееся дальше напоминало дурной сон. Фильм ужасов. Эпизод из романа Перумова.
   Невыносимо тяжелый, липнувший к тротуару жезл, который я дернула, вздыбил за собой землю за оградой. Во многих местах комья взлетели в воздух и посыпались на меня и бойцов.
   За оградой происходило что-то несусветное. Могильные холмики словно взорвались после моих фраз! Образовались развороченные ямы, воронки и просто дыры в земле. Оттуда высунулись костлявые пальцы. Сразу во многих местах и почти одновременно. Одни - голые и белые, другие - бледные и серые, еще обтянутые истлевшей плотью. Они цеплялись за края, в поисках опоры, ворошили землю. Из ям слышались скрипы и клацанье, наполнявшие сердца живых леденящим ужасом.
   Рывок жезла вызвал изменения не только за оградой. Неподалеку треснул асфальт, разлом образовался и под ногами солдат. Ошеломленные, они мигом расступились, не понимая, что творится. Но я догадалась. Давным-давно заброшенная часть кладбища была отделена забором, затем по ней прошла дорога. И вот теперь забытые покойники выбирались на поверхность, чтобы напомнить о себе.
   Я едва удерживала жезл. Он вибрировал и вырывался из рук, отвечая на каждое движение любого мертвеца. С другой стороны, стоило чуть наклонить его, чуть приподнять - мертвые в ямах тут же реагировали и двигались в ту же сторону.
   Не могу сказать, долго ли толпа с "Вихрями" пребывала в оцепенении. Мое внимание полностью сосредоточилось на жезле, от которого во все стороны протянулись невидимые нити кукловода мертвых. Обомлевшие бойцы смотрели на дыру в асфальте, в которой что-то копошилось. И никто не заметил, как откуда-то сзади к ним приблизился скрюченный покойник.
   Определить, мужчина это или женщина, я не смогла. Ни первичных, ни вторичных половых признаков не сохранилось. Череп продавлен, на костях висели лохмотья одежды. Сквозь ребра можно было рассмотреть освещенный участок улицы и даже прочитать слово на рекламном плакате "Ведьм".
   Не помню, кто обернулся, кто открыл огонь. Сразу полдюжины очередей прошили насквозь и без того ветхое создание, поднятое силой слов и магическим жезлом. Пули не уронили мертвеца, а только раздробили его прогнившие кости.
   Отвлекшись на одного, бойцы не заметили остальных. Неведомым образом ходячие белые скелеты подобрались вплотную к солдатам и попытались вступить в контакт. Тут и наступил хаос!
   Не было никакого организованного сопротивления. Беспорядочная стрельба, крики ужаса и грохот костей, разбиваемых автоматными очередями. Но мертвые не чувствовали боли, не испытывали страха, а потому остановить их было невозможно.
   А вот солдаты боялись. Еще как боялись! Их страх выражался в бессмысленном опустошении рожков "Вихрей". Им бы следовало бежать, а они за что-то сражались. Наверное, за право напялить на меня смирительную рубашку.
   Сражение могло закончиться очень плачевно. Потому что костлявая масса становилась все плотнее, наступая на обезумевших людей. У меня не было сил смотреть на бедных парней.
   - Да бегите же, черт вас возьми! - закричала я.
   И бойцы послушались. Наверное, какого-то импульса, вроде моего крика, им и не хватало, чтобы дать деру.
   Отдирая тянувшиеся к ним руки, солдаты бежали прочь. Через полминуты я была не рада собственному призыву. На улице из людей осталась только я и не меньше двух десятков ветхих, изъеденных временем и червями мертвецов. Жуткая компания вроде бы подчинялась движениям моей руки с жезлом. Но в то же время своевольничала. Мертвецы слонялись вокруг, ползали по асфальту, обдирали кусты, пробовали на зуб железные прутья ограждений.
   Впрочем, я ошиблась. Я осталась не одна. Был еще Глеб Кириллович, которого часть мертвецов окружила и прижала к забору.
   Что они с ним хотели сделать - даже гадать не буду. Рвать живую плоть и пожирать ее как будто не собирались. Тянули к нему руки и цеплялись за одежду, словно умоляя поговорить с ними.
   Я повела жезлом. Волна шагающих трупов откатилась от старого чекиста, но не ушла, по-прежнему держа человека в полукруге. В воздухе слышались невнятные бормотания, хрипы, сопение, среди которых можно было различить прерывистое дыхание Глеба Кирилловича.
   Брезгливо морщась и не опуская жезл, я прошла к бывшему чекисту сквозь ограду тел и сказала:
   - Надо поговорить.
   Седые волосы Глеба Кирилловича были всклочены. Думаю, костлявые пальцы дотянулись и до них. У пиджака наполовину оторван рукав. Взгляд фээсбэшника из-под насупленных бровей испепелял мертвецов презрением, но те сгорать не собирались, а угрюмо сопели и непонятно чем хлюпали. Я держала жезл над головой. Ладонь порядком вспотела.
   - Убери этих тварей, - прошипел Глеб Кириллович.
   - Понятия не имею, как это сделать, - честно призналась я. - К тому же симпатяги выполняют сейчас очень важную миссию - они помогут разговорить вас.
   - Я все равно ничего не скажу.
   - Вы были коммунистом?
   - Я и сейчас коммунист.
   - Зачем ваш отморозок Саша пытался убить меня в Лондоне?
   Глеб Кириллович молчал. Я слегка повела жезлом, и стена мертвецов придвинулась. Допрашиваемый заговорил:
   - Нам и в самом деле нужен Камень. Это бесценный артефакт, позволяющий предвидеть будущее. Возможно, судьбу целой страны! Заглянуть в будущее и исправить его, если что-то пойдет не так. Ты - самая подходящая кандидатура для поисков Камня. Но наш сотрудник... Саша... Он проявил самовольство. Пытался убить тебя по личным мотивам. Поверь, он сделал это без согласования с Центром. Снял крупную сумму с твоей карточки и бежал.
   - Мне плевать на Сашу и на деньги. Где мои родители? Вы видели пустые могилы?
   - Я знаю, что могилы пустые... - Он оглянулся на мертвецов, которые вдруг перестали бормотать и дружно загудели.
   Я тоже оглянулась. С полминуты мои помощники изображали паровоз, затем вернулись в прежнее состояние.
   - Может, поговорим в другом месте? - предложил Глеб Кириллович.
   - Мне кажется, что другое место не создаст такого вдохновения, как это. Говорите.
   - Хорошо. Это я организовал лжепохороны твоих родителей.
   Жезл покачнулся в моей ладони. Стена из мертвецов вздрогнула, почувствовав слабость. Едва не накатилась на нас. Я вовремя опомнилась и сдавила стержень обеими руками.
   Глеб Кириллович заметил все, но не остановился:
   - Твой отец, Алена Игоревна, был специалистом в области международных операций.
   - То есть? - не поняла я.
   - Он был профессиональным разведчиком!.. Одним из лучших - сильным и отчаянным, умным, разносторонним. Способным выполнять уникальные миссии, которые больше никому не удавались.
   - Вы говорите об Игоре Бале?
   - Именно о нем. Именно!
   - Как же его журналистская деятельность? - пролепетала я.
   - Прикрытие. Официальная легенда, позволявшая путешествовать по странам.
   Костлявая рука протянулась к моим волосам, я нетерпеливо оттолкнула ее.
   - С самого начала поиски Камня Судеб стали еще одной областью противостояния КГБ и ЦРУ. С того момента как девятнадцать лет назад в церкви норвежской деревушки Борглунд были обнаружены эпизоды легенды о Северном Волке. О великом воине, который отправился на поиски своего отца, а обрел Камень Судеб. Завоевал уникальный артефакт, предположительно принадлежавший богу Одину - могущественному магу, который умел заглядывать в будущее. Никто не воспринял ту легенду всерьез. Лишь твой отец правильно прочитал строки о том, что в предсмертных деяниях Северного Волка зашифрован путь к Камню... Но главное - Игорь нашел волчью пасть.
   - Застежку на запястьях Хромоногого Ульриха!
   - Точно. Не подтвержденную археологическими данными борглундскую легенду ожидала участь обычной сказки. Еще одной в собрании дневнескандинавских мифов. Но Игорь обнаружил связь между сказкой и мумией из Кембриджширских болот. И выдвинул гипотезу, что Камень Судеб может существовать в действительности! - Глеб Кириллович перевел дыхание. - За короткое время он серьезно продвинулся в своих исследованиях. Однажды ему удалось нащупать след великого воина. По несчастливому совпадению именно в тот момент информация о поисках просочилась в ЦРУ. И американцы всерьез сели на хвост Игорю.
   - "Мгла"?
   - Ее сети уже тогда накрыли Европу. Игорь находился под постоянным давлением со стороны спецотдела. Они следили за каждым его шагом. Мы искали способы защиты, позволявшие беспрепятственно проводить расследование на территории врага. Когда ему удалось нащупать реальную нить, случился инцидент, которым мы решили воспользоваться.
   Это было в апреле тысяча девятьсот восемьдесят пятого года. Баль прилетел из Лондона. Доложил, что есть след, который ведет на юг Испании. В тот серый, дождливый день я видел его в последний раз...
   - Говорите же!
   - Он отправился в Испанию сложным кружным путем: из Москвы через Ташкент в Анкару. Произошло непредвиденное. Самолет захватили террористы организации "Фатх". Угрожая взрывом, они заставили пилотов посадить машину в Аммане.
   Переговоры шли трудно. Власти Иордании не позволили нам участвовать в них и не допустили в аэропорт самолет с бойцами "Альфы". Их спецслужбы тянули резину. Игорю, очевидно, все надоело. Как рассказывали свидетели, он внезапно накинулся на боевиков - кого-то обезоружил, кого-то подстрелил. Перестрелка послужила знаком для иорданцев, которые ворвались в самолет и довершили начатое.
   Твоя мать откуда-то узнала, что он - в том самолете. И полетела в Амман. Мы бы ни за что ей визу не дали, но она воспользовалась дипломатическими каналами. Вместе с другими родственниками пассажиров дождалась освобождения и встретила твоего отца. А потом... В другом конце зала раздался взрыв. Шахид Абу Мансур подорвал спрятанную в чемодане бомбу, начиненную шрапнелью... Погибло около сорока человек. Но твои родители не пострадали. Мы просто включили их имена в список погибших. Чтобы создать полную иллюзию, в Москве состоялись похороны. Было сделано все, чтобы прикрыть твоего отца, освободив его от опеки ЦРУ. Но хитрость не сработала.
   Твои родители бесследно исчезли с аэровокзала в Аммане. Игорь не стал задерживаться и бежал, воспользовавшись хаосом, который наступил после взрыва. Позже наши осведомители сообщили, что в городе замечена повышенная активность американских агентов.
   Баль позвонил через полтора месяца, в начале лета. Прямо мне домой. Без всякой конспирации. Слышимость была ужасной, разговор вышел коротким. Игорь сказал, что ему требуется помощь, что его преследуют, а он измотан. Я спросил, кто его преследует. Он произнес всего два слова: "Черный человек"...
   Я ощутила острый желудочный спазм.
   Черный человек! Фернандо уже упоминал о нем.
   - Больше я ничего не слышал об Игоре Бале. Мы провели поисковую операцию в Средиземноморье, но не обнаружили ни единого следа. Думаю, что он скорее мертв, чем жив.
   Я злобно посмотрела на Глеба Кирилловича, но того, похоже, не волновали этические проблемы.
   - Мне сейчас кажется, - продолжил чекист, - что похороны мы устроили правильно. Пусть в гробах отсутствовали тела, но их души упокоены, а никого из родственников, кроме тебя, не будоражит неизвестность. Вместе с Игорем Балем исчезли и все нити, ведущие к Камню Судеб. Вот почему находка айсберга доктором Эрикссоном дала толчок к повторным поискам. Тем более что по удивительному стечению обстоятельств на айсберг попала дочь русского разведчика Игоря Баля. У нас нет средств, чтобы под мифический артефакт организовать полноценную операцию с привлечением зарубежных агентов, спутниковой разведки, дипломатической и военной поддержки. Американцы сейчас намного сильнее нас. Видела, как они разделались с Ираком? Поэтому мы решили, что для поисков Камня нужна не армия, а один человек. Кто-то вроде Игоря Баля. Универсальный солдат... После консультаций служба внешней разведки решила привлечь тебя. Ты - самая подходящая кандидатура. В тебе есть все качества, присущие твоему отцу. И мы не ошиблись. Ты ведь далеко продвинулась?
   - ЦРУ сейчас располагает гораздо большей информацией, чем я. Они знают, ЧТО и ГДЕ искать в Испании.
   Глеб Кириллович взял меня за плечо. Мертвяки за моей спиной возмущенно вздохнули, но не двинулись с места, удерживаемые жезлом.
   - Еще есть время, - произнес Глеб Кириллович. - Отправляйся туда и добудь Камень! Ради своей страны, ради своего отца!
   - Кое-кто десять минут назад собирался мучить меня в подвалах НКВД, а о Камне Судеб и слышать не хотел!
   - Брось. Это осталось в прошлом. Камень нужен России!
   Мерзкий старикан даже не покраснел после такого фортеля! Даже не попытался! Вначале обещал, что я буду сдирать ногти, а теперь взывает о помощи.
   - Не буду на вас работать! - произнесла я сквозь зубы.
   - Но, черт возьми, ты в какой стране живешь, Овчинникова?! Это твой долг - найти и привезти артефакт в Москву. Это твоя доля в битве с американским империализмом!
   - Не нужно патетики. Свой долг я знаю - он достаточно скромен. А в битвах непонятно за что участвовать не собираюсь...
   - Ты об этом пожалеешь! - задохнулся от возмущения бывший чекист.
   - Вот что я вам скажу, Глеб Кириллович! Сейчас вы не в том положении, чтобы диктовать условия. Поэтому идите-ка в свои пушечные подвалы и как следует подумайте. Мои помощники вас проводят.
   Глеб Кириллович начал кричать что-то об американской агрессии, которая сокрушит мир после того, как Камень Судеб попадет в кровавые лапы ЦРУ... Положим, про кровавые лапы "Мглы" я и без него знаю. Приходилось иметь дело!.. А коммунистических лозунгов вдоволь наслушалась от соседей-пенсионеров... К тому же он рассказал все, что мог. Самое время избавиться от назойливого представителя спецслужб, почему-то считающего, что я являюсь его агентом.
   Я взмахнула жезлом, и пара восставших покойников отделилась от общей массы. Подхватили беснующегося старика под руки и повели прочь. Полукруг мертвых тел раскрылся, выпустив их, а затем сомкнулся снова. Я осталась одна, прижатая к забору толпой разлагающихся тел.
   Протянув ко мне руки, мертвецы медленно приближались. Я старалась не смотреть на пустые глазницы и провалившиеся носы, но мне показалось, что на мертвых лицах застыло страдание. Мысль подтверждали тяжкие вздохи, непонятно как испускаемые дырявыми легкими или пустотой на месте оных.
   Я выставила жезл перед собой. Надеялась защититься. Но вместо этого обнаружила странную вещь. Мертвецы устремились к нему. Робко, словно дети, подняли руки, желая дотронуться до граней.
   Костлявые пальцы тянулись к жезлу, и я не стала препятствовать. Уложила конец в раскрытые ладони и разжала пальцы. Жезл мирно перекочевал из живых рук в руки мертвые. Признаться, я была счастлива отпустить тяжелую рукоять.
   Правильно сделала.
   Получив жезл, мертвецы засуетились. Сбились в кучу, сгрудились. Десятки рук протянулись к нему, и через мгновение я потеряла его из виду в массе костей. Все напоминало регбийный матч, когда на одного игрока с мячом наваливаются сразу обе команды. Только тут в качестве мяча выступал жезл бога Локи.
   В страхе я прижалась к забору, но мертвецы уже не обращали на меня внимания. Из шевелившейся кучи послышался скрежет, переросший в ощутимый треск разламываемой пешеходной дорожки. Обломки асфальтовых пластов отлетели в стороны, следом хлынул фонтан разбрасываемой земли. Команда скелетов зарывалась в грунт, причем делала это настолько быстро, что вершина костлявой кучи пропадала прямо на глазах. Эдакая землеройная машина с костями вместо ковшей.
   Я поняла, что происходит. Жезл бога Локи не только потревожил мертвецов, но и заставил подняться из могил и вверг в рабство незримыми путами. Я не читала надпись на последней грани. Думаю, что поступила благоразумно. Первая строка сообщает, что жезл принадлежит богу Локи. Вторая поднимает мертвых из могил. Третья, видимо, будит злость, от которой кости наливаются чернотой. Именно такие я видела в холме под Мертвенным Мегалитом.
   Если бы я прочла третью надпись, неизвестно, что было бы со мной, с Глебом Кирилловичем и Москвой, на окраине которой появилось сборище злобных зомби. Думаю, потревоженные мертвецы сами не желали подобного исхода. Им требовалось только одно - вернуться в землю, укутаться в могильный саван тишины и безмятежности. А чтобы никто и никогда больше не тревожил их сон, они стремились забрать с собой источник порабощения...
   В подрагивающем свете единственного фонаря посреди асфальта зияло огромное пятно взрыхленной земли и песка. Белые кости скрылись полностью. Я даже набралась смелости приблизиться к разлому и поковырять носком слипшиеся комья.
   Ни единого следа! Костлявая землеройная машина унесла жезл, думаю, на недосягаемую глубину. Надеюсь, что навсегда...
   Леха подошел ко мне в тот момент, когда я стояла в полной задумчивости посреди разгромленной улицы. Она выглядела так, словно по ней прокатилась банда сумасшедших строителей с отбойными молотками. Пешеходная дорожка и часть автомобильной трассы исковерканы, обломки асфальта валялись повсюду вперемешку с землей...
   - Ты чем тут занималась, пока я бился с превосходящими силами родного спецназа? - поинтересовался Леха.
   - Мертвецов поднимала, - отрешенно ответила я.
   Леха сделал вид, что нисколько не удивился.
   - Дело непривычное, но интересное, - согласился он. - Кстати, ты у родственников письменное разрешение получила? А то могут иск вчинить.
   Я повернулась к нему и обнаружила, что у Овчинникова разбиты губы, правая щека распухла, а глаз над ней заплыл.
   - Как видишь, я тоже без дела не сидел.
   Я обняла его:
   - Спасибо, Лешка! Я должна тебе.
   Он не сделал попытки отстраниться:
   - Да не за что. Если братья из ФСБ изъявят желание кому-нибудь еще морду набить, так ты обращайся. Всегда рад стараться.
   В сомнамбулическом состоянии добралась до аэропорта. В прошлую ночь, когда выбиралась из гор Кордильера-Пенибетики, выспаться не удалось. Лишь пару часов провела в забытьи, пока рыжая воровка не стащила мой кед. Нынешней ночью не сомкнула глаз вообще. Короткий путь от такси до здания терминала оказался делом весьма сложным. Ноги не шли, в теле скопилась просто вселенская усталость. Ладони ломило от непривычной работы землекопа. Быстрей бы погрузиться в самолет и поспать!
   Глеб Кириллович рассказал потрясающие сведения о моем отце. Но он не знал главного: что произошло в Андалусии?
   До вылета оставалось полтора часа. В кафетерии аэропорта заказала чашку кофе, осушила залпом. Кофеин сделал свое коричневое дело, и в моих помутневших от недосыпа мозгах появилось некоторое просветление.
   Итак, Игорь Баль работал на внешнюю разведку... Прежде мне никто об этом не рассказывал. Возможно, ни дед, ни бабушка ничего и не знали. Считали его обычным журналистом.
   Инцидент в Аммане... Значит, Игорь и Ольга Баль не погибли во время взрыва. Скрылись, потому что в городе стало слишком тесно от американских агентов. И пропали. Был звонок Глебу Кирилловичу через полтора месяца. Отец ничего не сказал о том, где находится. С ним ли была мама? Поведал лишь, что устал, вымотался и что его преследует черный человек... До или после этого звонка отец забрел на ферму Фернандо, рассказ которого подтверждает слова Глеба Кирилловича? А дальше все окутано завесой тайны. Или точнее сказать "Мглой".
   "Бельмонд", море, острова... Когда это случилось?
   Только один человек может прояснить: Чедвик.
   До появления Башни осталось тринадцать часов. Слишком мало времени, чтобы потратить часть его на визит в дом Фернандо!
   О кофе напоминала только гуща на дне чашки. Уставилась на нее. Долго разглядывала, пытаясь увидеть некие формы и образы. Никогда раньше не верила в предрассудки. Но тут, вперившись в пустую чашку, старалась разглядеть знаки, которые расскажут про мое будущее.
   Что за чушь!
   Выпитого кофе хватило лишь на то, чтобы отложить в голове пару вразумительных выводов. Когда я поднялась из-за столика, тяжелые лапы усталости вновь навалились на плечи. Спать нельзя, пока не окажусь в самолете! Если сейчас закрою глаза, меня и пушкой не разбудить. Пропущу рейс, а следующий будет уже после того, как побережье Коста дель Сол в разгар дня вдруг погрузится во тьму солнечного затмения...
   Быстрей бы сесть в самолет...
   Кофе - мочегонное средство. Поэтому нет ничего удивительного в том, что минут через пятнадцать бледная тень по имени Алена Овчинникова очутилась в туалетной комнате.
   Большое помещение пустовало. Дверцы кабинок распахнуты. Перед громадным зеркалом никто не крутился, повышая косметическими средствами уровень женской красоты. Люминесцентные лампы на потолке заливали комнату ярким белым светом. Та, что у дальней стены, чуть подрагивала.
   Свет беспощадно резал уставшие глаза. С радостью бы всадила в потолок обойму из короткоствольного "Хеклер-Кох", чтобы убавить яркость... Ой, неужели я это произнесла вслух? Бессонница явно убивает мой мозг.
   В дверцы кабинки попала с трудом. Едва нос не расквасила о пластиковую перегородку. Когда выбиралась обратно, вновь не вписалась в проем.
   Я как зомби... Как один из тех мертвяков, которых жезл бога Локи поднимал из могил... Впрочем, было ли это? Происшествие на кладбище уже не казалось реальным. Оно больше походило на бред, которым пугал незабвенный Глеб Кириллович.
   Приблизилась к зеркалу над рукомойником. И только собралась намылить и ополоснуть руки, как услышала позади себя легкий скрип дверных петель, вслед за которым послышался...
   Нет, не цокот женского каблучка по кафелю. Глухой и тяжелый стук мужского ботинка, возможно окованного железом.
   Я ухватилась за край раковины, не в силах сдвинуться с места. Не отрывалась от зеркала, в котором отражалось все помещение, залитое белым, почти потусторонним светом.
   Еще один шаг...
   Охватившее оцепенение преодолеть я не могла. Не повиновались ни руки, ни ноги. Встречу пришельца спиной, глядя на него в зеркало.
   Ноздри уловили смутно знакомый запах водорослей, а следом из-за кафельного угла появился Северный Волк.
   Фенрир!
   Как он очутился здесь?
   Высокий, огромный, как гора! Все, что выше пояса, казалось мешаниной волос, выделанной бычьей кожи и стальных доспехов. Но образ почему-то темный. Яркий свет потолочных ламп словно обтекал Волка. Только глаза сверкали из-под кустистых бровей да белели клыки.
   Воин, которого мы оставили в тонущем айсберге, в два шага приблизился ко мне. Огромный меч звякнул об угол, обложенный стеклокерамическими плитами, мелькнули пять насечек у основания лезвия - будто след звериных когтей.
   Я видела в зеркало, как темная исполинская фигура выросла за моей спиной. Рука с когтистыми пальцами и огромной ладонью, способной раздавить череп ребенка, поднялась. Она тянулась ко мне! Волк пытался дотронуться до меня. Как в номере лондонской гостиницы...