Он прошел через дверь, спустился по лестнице и осторожно выглянул в зал, прекрасно помня о том, с кем там может столкнуться. Параллельно Андрей подумал, что научился без труда осознавать себя в сновидении, даже усилие прикладывать не приходится. Накопился опыт.
Раскатов землетрясения под полом не слышалось. Зато повсюду бросались в глаза свидетельства прошлого катаклизма. Каменные стены кое-где сдвинулись, кое-где накренились. Мраморный пол и колонны покрылись трещинами. В потолочных световых окнах застряли какие-то обломки, отчего световая тропинка сломалась и истончилась.
Кошмарная волосатая фигура бродила на границе света и тьмы. Сторожила единственный путь к электричке. От вида чудовища в затылке зашевелился суеверный ужас. Андрей попытался преодолеть его.
Вместо пижамы, в которой он засыпал, на нем был врачебный халат. «У меня в кармане лежит фонарик, – подумал он, – я брал его с собой!» Рука опустилась в хэбэшную материю, и пальцы наткнулись на прорезиненную рукоять. Через секунду спящий доктор Ильин достал из кармана большой, увесистый фонарь с широким отражателем, созданный силой воображения взамен пальчикового. Сразу захотелось нажать на полукруглую кнопку с углублением, но сейчас нельзя. Слишком рано.
Выставив фонарь перед собой словно револьвер, Андрей сошел с лестницы и двинулся в зал по зыбкой световой тропинке, зигзагами уходившей во тьму к невидимому перрону. Он шел, внимательно следя, чтобы не ступить в темноту. Каждый шаг, приближающий к покойнику, усиливал страх. Андрей смотрел на взметающиеся из темноты мертвые волосы, на сгорбленную спину, на ногти-когти, пронзающие свет, и у него заныло сердце. Нужно успеть прежде, чем страх обернется параличом.
Когда до Стража оставалось шагов пять, Андрей притормозил. Мертвяк не видел его, но что-то почувствовал. Лицо поднялось, из-под копны вылез облупившийся нос и стал нюхать воздух. В желтых глазах вдруг вспыхнула злоба. Плечи расправились. Когти левой руки с мерзким скрежетом царапнули по полу. Андрей ощутил, что Страж сейчас бросится в его сторону. Вот и настало время проверить кнопочку.
Из фонаря выстрелил ослепительный луч, во много раз мощнее того, что позволяли реальные пальчиковые батарейки. Крик чудовища саданул по ушам. Косматая фигура сломалась и съежилась. Андрей стеганул по ней лучом, сгоняя с пути. Ослепленный Страж отшатнулся, не переставая рвать криком барабанные перепонки. Андрей выключил фонарь и побежал.
Впереди раздался свист электрички. Чудовище за спиной пронзительно взвыло, заставив содрогнуться стены. В голове толкнулась боль, и Андрея мотнуло на ходу. Он устоял на ногах и влетел в электричку. Двери за ним захлопнулись, и состав сразу начал набирать ход.
За окнами в зале бесновалось чудовище, катаясь по треснувшему полу и оглушительно вопя. Потом электричка нырнула в тоннель, и Андрей облегченно выдохнул. Он убрал фонарь в карман и лег на сиденьях. Потом поднялся, вспомнив, что должен подать Альбине сигнал, и трижды с одинаковыми паузами перевел взгляд с потолка на пол. Затем его поглотило беспамятство.
В себя он пришел не на равнине, как рассчитывал, а в незнакомом месте. Яркий свет слепил глаза. Перед ним находился забор, а перед забором – манерный до отвращения незнакомец, которого какая-то частица Андрея считала смешным, хотя ничего смешного в нем не было. Взгляд выдавал чужака с потрохами.
Он смотрел на Андрея как на мешок с деньгами.
Точнее, смотрел на девочку, в которую переместился дух врача из Санкт-Петербурга.
Андрей внезапно рассердился на малявку за ее доверчивость. В конце концов, нужно разбираться, кому можно доверять, а кому нет. Из-за этого все неприятности, только из-за этого!
Именно тогда и вздрогнула кукла.
Глава шестая
ФАБИАНА
1
Голова Элли застыла на середине кивка, которым собиралась подтвердить догадку Манекеника о том, что она потерялась. Сердце в груди отчетливо ударилось. Манекеник улыбался все так же мило, заманчиво, ей по-прежнему хотелось все ему выложить... Вот только сидящая на руках кукла сердито рванулась от него в другую сторону.
Широко распахнутыми глазами Элли смотрела на собеседника и чувствовала, как в ней зашевелился ужас. Кажется, она едва не совершила ошибку. Большую ошибку, непоправимую! Она забыла об осторожности... От куклы исходило суровое недовольство. Элли буквально услышала, как та говорит ей: «Ты свихнулась, хозяйка? Нашла кому довериться! Может, сразу бросишься с моста или встанешь под колеса трейлера?»
Элли пробил пот.
– Так ты здесь одна? – подал голос Манекеник, не понимая, что творится с девочкой.
Кукла в руках напряглась. Ручки и ножки сделались твердыми – ни повернуть, ни согнуть. У Элли от испуга похолодели ладони. Насколько бы миловидно ни выглядела игрушечная подружка, Элли временами побаивалась ее, и ничего с этим не поделать! За долю секунды девочке пришлось выбирать между ней и смешным человечком. И она выбрала куклу. Хоть та была сердита, но вчера спасла ей жизнь.
Элли шумно втянула воздух ртом. Подняла руку:
– Мой папа вон там... Он паркует машину.
По тому, как резко оглянулся Манекеник, она поняла, что фраза прозвучала убедительно. И куколка в руках расслабилась. А еще Элли готова была поклясться, что в этот момент ладони обдало теплом от пластикового тельца.
«Я все сделала правильно, – подумала девочка. – Она считает, что я поступила правильно, не доверившись Манекенику».
Палец девочки указывал не в пустоту. Возле кафе парковал машину человек в галстуке, похожий на клерка из крупной корпорации. Он запер ключом дверцу и собирался войти под вывеску «Соленый петух».
– Это твой отец? – спросил Манекеник, огорченный столь сильно, будто умер кто-то из его родственников.
Вместо ответа Элли побежала к кафе. Манекеник остался возле забора, огорченный, сбитый с толку, но внимательно глядящий ей вслед. Из-за этого роль пришлось играть до конца, и девочка юркнула в распахнутую дверь аккурат перед человеком в галстуке.
2
После улицы, залитой солнцем, Элли в первый момент показалось, что в кафе темно, как в подвале. Она задержалась у порога, привыкая к недостатку света.
Посетителей было немного. Они сидели на грубоватых деревянных стульях за грубоватыми деревянными столами. Между столами сновала официантка, симпатичная креолка лет пятнадцати. В дальнем конце возвышался бар с безумным количеством бутылок и немолодым барменом, копошащимся за стойкой. Элли сомневалась, что десятилетней девочке вроде нее позволено сюда заходить, к тому же здесь было полным-полно незнакомцев. Но кукла в руках сидела смирно – значит, опасности не было.
Человек в галстуке, которого она назвала своим отцом, вошел в кафе следом за ней, вынудив застрявшую в дверях Элли пройти вглубь. Девочка оглянулась на улицу. Сквозь прямоугольник дверного проема было видно, что Манекеник маячит на том же месте возле забора. Элли отстранилась от входа, чтобы он не увидел ее.
Мужчина в галстуке опустился на свободное место и поднял руку, подзывая официантку. Элли прижалась лопатками к торцу свободного стола между компанией молодых рабочих и двумя пожилыми дамами, томно нависшими над чашечками кофе и курящими тонкие сигареты. Она представляла, как ее сейчас схватят и выведут из заведения, выкручивая ухо. Но на девочку в проходе между столами пока никто не обращал внимания.
Элли еще раз выглянула на улицу.
Манекеник исчез со своего места у забора. Она было обрадовалась и собралась вернуться на улицу, но вдруг обнаружила его физиономию в окне. Загородившись руками от солнца, он заглядывал внутрь. Войти почему-то не решался.
Элли скользнула за свободный стол, спрятавшись за фигурой громко разговаривающего рабочего. Она опустилась на отполированное крепкими задами деревянное сиденье, почувствовав на нем каждую выбоинку.
Манекеник не отходил от окна, продолжая оглядывать, зал.
– Ну уйди же! – прошептала она.
– Что за детский сад?! – раздался удивленный женский голос – Ты с кем пришла?
Перед ней стояла официантка. Та самая девушка-креолка в короткой юбке, белом фартуке, с подносом грязной посуда в руке. Черные волосы скручены на затылке в пучок, упругая грудь выпирала сквозь тонкую ткань блузки. Официантка была лет на пять старше Элли, но казалась непостижимо взрослой. Ее симпатичное лицо было сердитым.
– Ты зачем сюда пришла? Ну-ка проваливай отсюда, здесь тебе не место! Это заведение для взрослых! Проваливай, давай-давай!
Если бы не стул, Элли наверняка в самом деле провалилась бы – сквозь пол от стыда. Так она и знала, что ее прогонят! Так и знала!
Бросив опасливый взгляд в окно (Манекеник в этот момент изучал другую часть зала), Элли прижала к себе куклу и медленно выползла из-за стола. Мир вокруг полыхал адским пламенем, лицо горело – ей было невыносимо стыдно.
Девушка-официантка задумчиво наблюдала за ней, держа поднос на весу. Красная как рак Элли повернулась к гонительнице спиной и взяла курс к выходу. Она не думала, что произойдет дальше, когда окажется на улице. Скорее всего, Манекеник поймет, что девочка обманула его, что нет никакого отца... да уже, наверное, понял! Но она об этом не думала. Ей хотелось как можно скорее покинуть кафе, посетители которого, казалось, все до единого взирали на нее с гневным укором.
И тут ожила кукла.
Элли обрадовалась, но ненадолго. Потому что кукла дернулась назад. Она звала вернуться к официантке.
В первый момент девочка подумала, что ошиблась. Да, ошиблась! Кукла имела в виду нечто другое, Элли просто ее неправильно поняла. Но игрушка дернулась снова. И в том же направлении.
Элли задумалась. Более странного указания она не могла себе представить. Кукла запретила ей открыться очень смешному человечку, но направляет к сердитой официантке, которая прогоняет девочку из кафе. Зачем? Да и что ей сказать?
Пока Элли мучительно размышляла, застыв в проходе между столами и осторожно оглядываясь, официантка начала перекладывать поднос из одной руки в другую. И неожиданно выронила его из пальцев! Тарелки с остатками риса и куриными костями, ножи и вилки, перемазанные в соусе, кофейные чашки с ложечками и блюдцами, сам поднос – все это с грохотом и звоном обрушилось на половицы. Столовые приборы метнулись под ноги посетителей, тарелки разлетелись вдребезги. Одна из чашек раскололась, вторая уцелела, но лишилась фарфоровой ручки.
Элли съежилась.
– Фабиана! – завопил из бара сиплый голос. – Фабиана! Опять грохнула поднос, корова криворукая!
Глаза официантки огорченно вспыхнули. Упав на колени, она принялась собирать осколки и куриные кости, соскребать пальцами рис. Элли вспомнила, что однажды, когда ей было пять или шесть лет, она случайно уронила чашку, у которой тоже отвались ручка. Мария-Луиза сильно разозлилась. Она кричала в точности так же, как кричал на официантку человек из бара. Элли потом приклеила ручку, но мачеха не перестала злиться, все говорила, что падчерица криворукая и ни на что не годится, Элли было очень обидно... Девочка представила себя на месте официантки и почувствовала к ней жалость. Она обнаружила, что Фабиана не такая уж и взрослая, как казалась вначале.
Сунув куклу под мышку, Элли присела на колени и стала сгребать в кучку осколки. Затем сползала под стол и достала вилку. Еще очень хотелось восстановить чашку. Элли пыталась приделать на место отколотую ручку, но та не хотела держаться. Если бы нашлась капелька клея, то чашкой можно будет пользоваться долго. Из той чашки Элли пила год или полтора, правда, Мария-Луиза все равно ее разбила. И сразу заявила, что виновата падчерица...
Девочка обнаружила, что официантка внимательно смотрит на нее.
– А я знаю, кто ты, – сказала она. – Тебя зовут Элли.
Ноги моментально подняли девочку. Теперь раздумывать нельзя – нужно бежать из кафе. Но прежде чем она рванулась к двери, Фабиана цепко схватила ее за запястье.
– Отпустите! – взмолилась Элли. – Пожалуйста, отпустите меня!
– Замолкни.
Одной рукой прижав к боку поднос с осколками, другой волоча за собой упирающуюся Элли, официантка потащила ее куда-то в глубь кафе. Столы закончились, и они оказались возле ряда кабинок. Фабиана толкнула каблуком дверь одной из них, с нарисованным петухом, просунула туда Элли и вошла следом.
Стол в центре кабинки окружала скамья. Посередине стола устроилась небольшая вазочка с цветами, плошка с сахаром, солонка и перечница.
Элли забилась в угол. Фабиана опустила поднос на столешницу, выглянула в зал, затем затворила за собой дверь.
– Только не ори, – предупредила она, глядя на Элли большими, ярко обведенными глазами. – Там на улице ошивается этот урод Корасау. Настоящий подонок. Видела забор? Многие объявления появились по его вине, точно тебе говорю. И куда смотрит полиция? Впрочем, понятно куда.
Элли со страхом смотрела на Фабиану, ничего не понимая.
– Я знаю, кто ты, – сказала официантка. – Новости распространяются очень быстро. – Она внезапно улыбнулась, оглядывая Элли. – Уму непостижимо, какая ты маленькая! Талма Фин сказала, что тебе около тринадцати, но тебе лет девять, не больше.
– Мне почти десять, – хмуро произнесла Элли.
– Ты не девочка, а чудо какое-то! Нужно иметь редкий талант, чтобы оставить в дураках обезьян Лусио.
Элли мало что поняла из этих слов. Ей было достаточно того, что Фабиана больше не ругалась.
Официантка присела рядом с ней на лавку. От нее одуряюще пахло цветочными духами, круглая, налитая грудь прибавляла девушке возраст.
– Откуда ты взялась? Ты хоть знаешь, что тебя ищут повсюду?
– Кто ищет? – спросила Элли.
– «Кто», «кто»! – покачала головой Фабиана. – Красавчик Лусио!
Имя ни о чем ей не говорило. Официантка поняла это по взгляду девочки.
– Ну ты даешь, Элли! Ты как будто не из этого мира. Лусио – это один из самых страшных гангстеров Рио. Он входит в «Terceiro Comando», у него под контролем большая фавела. Пока он занимает должность gerente, но скоро станет dono. Говорят, очень скоро, всего через несколько месяцев. Короче, Красавчик Лусио – настоящий отморозок. Думаю, во всей Бразилии другого такого не найти. За твою голову он объявил награду. Целых десять тысяч реалов, можешь себе представить? Если Лусио так расщедрился, то наверняка ты стоишь целое состояние.
Элли со страхом посмотрела на Фабиану.
– Не бойся, я тебя не сдам, – мимоходом сказала девушка. – У меня в фавеле Рио Комприду три сестры таких, как ты, одна другой меньше. Я им вместо мамы.
Элли ничего не понимала:
– Почему меня ищет Лусио?
Фабиана как-то грустно посмотрела на нее:
– Ты, видать, совсем не в курсе.
– В курсе чего?
В этот момент Фабиану позвал сиплый голос из бара. Она встрепенулась, подхватила поднос, осколки на нем хрустнули.
– Я сейчас вернусь. Сиди здесь, никуда не уходи. В кабинку никто не заглянет, можешь не волноваться, она заказана... Ты голодна?
Элли отрицательно помотала головой.
– По глазам вижу, что голодна. Сейчас принесу чего-нибудь. Не уходи, поняла?
И Фабиана исчезла за дверью.
Элли не верила в свое счастье. Впервые после встречи с владельцем игрушечного магазинчика знакомство с чужим человеком порадовало ее до глубины души. Кукла опять оказалась права. Элли-то думала, что официантка злая. А Фабиана оказалась такой хорошей! Можно сказать, что Элли еще не встречала в жизни столь замечательных людей, как она.
Кукла смотрела на девочку обманчиво-восторженным взглядом и улыбалась вечной улыбкой. Какая все-таки Элли маленькая и глупая. Кукла опытнее и мудрее. Девочка поклялась в будущем доверять каждому указанию маленькой спутницы.
Чувствуя горячий прилив благодарности, она поцеловала ее в твердую щеку:
– Спасибо тебе, куколка. Спасибо большое!
3
Андрей был рад, что все обернулось удачно. Официантка выглядела чересчур молодо, но он надеялся, что она поможет девочке. У нее был добрый взгляд. Даже когда креолка сердилась, глаза выдавали, что она не умеет сердиться по-настоящему.
Он ни слова не понял из того, что официантка с серьезным видом объясняла девочке. Хорошо бы, она вызвала полицию. Может, она ушла для этого? Может, уже набирает номер вроде 02 ил и 911 – он не знал, на какой набор цифр здесь откликаются люди в фуражках...
Андрей вдруг вспомнил, словно невообразимо далекий эпизод из прошлого, что обещал Альбине подать сигнал, когда окажется в девочке. Показать глазами SOS. И хотя в состоянии, в котором он находился, глаз не было (как и головы, и пульса, и лимфатической системы), Андрей представил, что двигает ими. Смотрит вверх. Затем вниз. Затем опять вверх... опять вниз...
«Вверх-вниз, вверх-вниз», – мысленно повторил он.
Его желание уперлось в незримую преграду. Все равно что пытаться пройти сквозь Великую Китайскую стену.
Вероятнее всего, сигнал не дошел. Андрей не почувствовал отдачи.
4
В тишине пустой кабинки Элли почувствовала внутри себя непонятное шевеление. Состояние напоминало те моменты, когда куколка оживала и что-то требовала от девочки, только сейчас это требование исходило не из рук, а из головы Элли.
– Куколка, это ты делаешь? – удивилась она, рассматривая маленькую подружку, неподвижно лежавшую в ладонях.
Шевеление прекратилось.
Если это опять кукла, то совершенно непонятно, чего она хочет. Раньше она вздрагивала лишь тогда, когда Элли требовалось решить какой-либо вопрос. Обычно вопрос жизни и смерти, последнее время были только такие... Но сейчас вопросов перед девочкой не стояло. Находясь под опекой Фабианы, Элли пребывала в блаженной расслабленности впервые за три дня приключений.
– Чего ты от меня хочешь? – спросила девочка у куклы.
5
Андрей сразу понял, что девочка почувствовала его мысленное усилие, и оставил попытки послать сигнал в далекую питерскую спальню. Контакт с малявкой гораздо важнее кручения глазами. Он давно искал канал общения с девочкой, потому что существовал один вопрос, давно требующий ясности.
Думая, как реализовать свое намерение, он оглядел стол, посреди которого расположились крохотная ваза с цветами, солонка, перечница, сахарница...
6
Кукла едва заметно рванулась из рук.
– Что ты хочешь? – спросила Элли.
Снова рывок.
На этот раз Элли определила, что он был направлен к центру стола. Девочка думала секунду, потом вскарабкалась на сиденье с ногами и перенесла куклу туда, куда она стремилась.
Еще рывок.
Элли двинула куклу к центру стола, с замирающим сердцем ожидая нового толчка. Если бы она знала о лозоискательстве, то сказала бы, что это чем-то похоже на поиски подземного источника воды при помощи раздвоенного прутика.
Сжимающие пластиковое тельце руки оказались рядом с наполненной до краев сахарницей.
– Что тебе нужно? Я не понимаю.
Новый рывок заставил девочку вздрогнуть. Куклу мотнуло, ее плечо ударило по плошке с сахаром. Сахарный песок рассыпался и покрыл столешницу белым, хрустящим ковром.
«Слава богу, не соль!» – с облегчением подумала Элли. Мария-Луиза говорила, что рассыпанная соль – плохая примета. На тебя обрушится несметное количество несчастий, хотя Элли сомневалась, что ей может быть несчастнее, чем сейчас. Зачем бояться какой-то соли, когда на свете существуют незнакомцы!
– Посмотри, что ты наделала! – сказала Элли, обращаясь к кукле, в точности повторив интонации мачехи.
Кукла больше не двигалась.
Элли оглянулась на дверь и собралась смести сахар к краю стола, чтобы затем собрать его в горсть и вернуть в плошку, когда кукла напряглась...
Кукла напряглась. Она просила не убирать рассыпанный сахар. Чего она хочет?
Элли задумалась, глядя на белое поле. «Она хочет, чтобы было грязно», – первое и самое глупое, что пришло в голову.
Нет, конечно, кукла хотела не этого. Но тогда чего?
Девочка коснулась мизинцем белой крупы. На поверхности осталась точка. Элли слизала сладкие крупинки с пальца. И внезапно ощутила в себе чужой вопрос.
Было трудно объяснить, откуда он появился. Элли просто почувствовала внутри себя желание узнать ответ. Желание возникло из ниоткуда, пришло в мысли со стороны. Самое любопытное заключалось в том, что Элли прекрасно знала ответ, ей не было нужды спрашивать у себя столь очевидные вещи.
Она наморщила лоб, закусила нижнюю губу и кропотливо вывела на белом поле:
«Меня зовут Элли».
Едва палец закончил последнюю букву, как чужое желание внутри нее исчезло. Любопытство постороннего было удовлетворено.
Элли отдернула палец от сахарного поля. Она вдруг поняла, что дело здесь не в кукле, доставшейся ей, как она думала, от мамы. Кукла является частью чего-то большего – могущественной невидимой силы, которая следит за ней и при случае помогает.
В девочке толкнулся суеверный страх. Кто следит за ней? Зачем это делает? Раньше никто и никогда ей не помогал. Она всегда была одна.
– Кто ты? – тихо спросила Элли.
В голове стояла тишина. Кукла тоже молчала.
7
Хлопнувшая дверь кабинки заставила Элли оторваться от куклы. Вернулась Фабиана. Она принесла большую тарелку с надкусанной кровянисто-коричневой отбивной и почти нетронутым гарниром из фасоли и помидоров. Остатки чьего-то ужина. В другой руке официантка держала стакан молока.
– Я рассыпала сахар, – виновато сообщила девочка.
– Ничего, я уберу, – ответила Фабиана. Она поставила перед Элли тарелку и стакан. – Ешь давай. Компания строителей собирается отвалить, поэтому мне нужно вернуться в зал и рассчитать их. Я приду через пять минут.
Девушка достала из кармана тряпку и, замерев на секунду над загадочной надписью «Меня зовут Элли», смела рассыпанный сахар в ладонь.
Когда дверь за Фабианой закрылась, Элли заглянула в тарелку. При виде ужина, пусть и остывшего, она быстро забыла о странностях в своей голове. Выпив половину стакана молока, такого холодного, что сводило зубы, она взялась за отбивную. Маленькими укусами девочка обгрызла кусок с краев. Она съела не больше десятой части, но этого хватило, чтобы насытиться. Потом отодвинула кусок на край тарелки и перешла к помидорам и фасоли.
Покончив с гарниром (не забыв при этом покормить куклу), Элли допила молоко и осоловело откинулась на стену кабинки. Возле солонки нашелся маленький стаканчик с зубочистками. Элли достала одну, поковыряла в зубах, потом поковыряла во рту куклы.
– И не возмущайся! – строго предупредила она. – Ты тоже ела. Зубки должны быть чистыми!
Вместо обещанных пяти Фабиана вернулась минут через двадцать. Она заперла дверь на маленький засов и села рядом с Элли.
– Четверть часа никто не будет беспокоить, – сказала она. – Готова слушать?
Элли напряженно кивнула.
Фабиана посмотрела на свои ногти, размышляя, с чего бы начать.
– Детка, ты попала в очень скверную историю. Не понимаю, как ты об этом еще не догадалась. В общем, твоя мачеха тебя продала.
Открыв рот, Элли недоверчиво посмотрела на официантку.
– Нет, – возразила она, задыхаясь от волнения. – Мария-Луиза потеряла меня... возле супермаркета...
– Не знаю, что произошло возле супермаркета, но она должна была передать тебя двоим подручным Лусио. Причем деньги она уже получила... Но при передаче что-то произошло, и ты оказалась на свободе. Говорят, из-за этого Лусио пристрелил своего помощника. Он очень разозлился. Теперь все улицы гудят, разыскивая тебя. И, я думаю, не напрасно этот червяк Корасау крутился возле кафе. Не знаешь, он видел тебя?
– Я не понимаю, – дрожащим голосом произнесла Элли. Слезы готовы были покатиться по щекам. – Мария-Луиза не могла меня бросить!
Фабиана сочувственно взяла ее за руку:
– Элли, забудь об этой стерве. Тебе нужно думать, что делать дальше.
Девочка не хотела верить Фабиане, но маленький ум без желания хозяйки подставил недостающий элемент в уравнение и пришел к неутешительному выводу: сказанное Фабианой – правда! Все встало на свои места: и новые туфли, которые купила себе Мария-Луиза, не заплатив за электричество, и ее внезапная доброта, и поездка в Рио. Элли вспомнила, как мачеха отворачивалась от нее, когда уезжала со стоянки супермаркета. Мария-Луиза бросила ее в чужом городе. Но зачем? Зачем?! Неужели ради денег!
Элли вдруг поняла. Ее глаза широко раскрылись. Она больно ударила себя по коленке.
Мария-Луиза не виновата в случившемся. Виновата сама Элли! Именно она, и никто другой!
Последнее время мачеха все чаще ее наказывала. За то, что Элли медленно ест, за то, что недобросовестно чистит обувь, за то, что «криворукая и неуклюжая от рождения». Эти обвинения казались Элли несправедливыми, ведь она старалась изо всех сил... Но что, если она не достаточно старалась? Что, если не до конца выполняла указания Марии-Луизы и своим поведением окончательно ее разозлила? Что, если, бросив падчерицу в чужом городе, мачеха свершила еще одно наказание, самое суровое из всех? Элли получила урок, но теперь должна осознать свое упрямство и дурное поведение, должна раскаяться, найти путь домой и просить у Марии-Луизы прощения.
Конечно, так и есть! Просто очередное наказание.
Как бы парадоксально это ни выглядело, но Элли еще сильнее захотелось вернуться к Марии-Луизе. Ведь у девочки не было другого дома, не было другой семьи. Она попросит прощения у мачехи, пообещав быть максимально послушной, и с этого момента будет аккуратнейшим образом исполнять все приказы. Иникогда, никогда не будет перечить! Только бы вернуться в Барбасену – тогда Мария-Луиза сжалится над ней и позволит остаться в своем доме.