– Малышка! – позвал он, за спиной вытирая платком окровавленное лезвие. – Твоему охраннику стало плохо. Он немного полежит... Но ты не волнуйся, сейчас приедет твой папа и заберет тебя.
Он заглянул в салон и покрылся испариной.
Девчонки не было.
Водитель отчаянно стал вертеть головой по сторонам и обнаружил «малышку» улепетывающей вверх по дороге на Косме Вельо. От обиды он едва не заплакал.
– Стой! – заорал он. – Вернись!
Но девчонка уже исчезла среди ночных теней.
Он собрался броситься за ней, но в этот момент из тоннеля на огромной скорости вылетел черный «порше» и с визгом остановился рядом. Выпрыгнувший из машины Лусио был серьезен, как расстрельная команда; пистолет открыто торчал за поясом.
– Она сбежала, пока я разбирался с телохранителем! – пожаловался ему водитель.
Бешеные глаза уставились на него.
– Ты издеваешься надо мной! – взревел gerente, схватив перепуганного парня за грудки и припечатав к борту лимузина. – Дьявол тебя побери, сколько это будет продолжаться!
Парень в его руках затрясся от страха.
– Бегом за ней! – приказал скалящийся Красавчик. – БЕГОМ! Если упустишь – твоих близких будут хоронить в закрытых гробах, клянусь тебе!
Едва пальцы Лусио отпустили лацканы куртки, водитель бросился бежать. Он проворно вскарабкался на холм, где исчезла девочка, и растворился между зданий старого квартала. Дрожащими руками Лусио достал сигарету.
Через несколько минут на мотоциклах прибыли Родригес и его люди. Бычок тоже был здесь.
– Из Косме Вельо можно выбраться только по двум лесным дорогам, – объяснил им Лусио. – Перекройте подступы к обоим и прочешите район. – Следующие слова он произнес с неожиданной улыбкой и странной нежностью: – Не упустите мою малышку, иначе головы поснимаю. Особенно ты, Бычок, слышишь меня?
Бычок хмуро кивнул.
Они разъехались. Лусио задумчиво опустился на сиденье «порше». Девчонка снова сбежала, опять выскользнула из его рук. Ну сущий бесенок! Лусио почувствовал, что влюбился в эту малютку. Он полюбил ее, как бесценный предмет, обладателем которого вскоре станет.
Она освободит его от внутреннего ужаса и сделает безгранично могущественным. Он где-то читал, что в древности для пробуждения мистической силы приносили человеческую жертву – прекрасную, не знавшую мужчины. Десятилетняя Элли была идеальна в этом отношении. Лусио совершит ритуальное жертвоприношение. И это случится сегодня ночью, ждать больше нельзя. Он немного поговорит с ней, а затем вставит в обойму особенную, ритуальную пулю.
8
Элли все поняла в тот момент, когда водитель сказал про колесо. Она сама не знала, как определила обман, раньше в такие моменты вздрагивала кукла. Теперь что-то вздрогнуло в самой Элли. Вероятно, она научилась. Ангел-хранитель гордился бы ею.
Тихие освещенные улочки с ветхими домами девятнадцатого века, утопающими в тропической растительности, быстро промелькнули мимо нее. Девочка выскочила на окруженную темным лесом дорогу, карабкающуюся на склон холма, и понеслась по ней.
Лес был густым, непролазным, наполненным загадочными звуками. Элли побоялась входить в него, а потому не сворачивала с пути. Она хотела оказаться как можно дальше от места гибели телохранителя. Наверняка его убийцы будут ее преследовать.
Иногда вдоль обочины возникали старые, заброшенные дома. Над головой мелькали провода и столбы непонятного назначения. Дорога невообразимо петляла, но неуклонно вела куда-то вверх.
Периодически в просветах между деревьями возникала ярко освещенная прожекторами статуя Христа. С каждым разом статуя становилась все ближе, заставляя поломать голову. Элли не знала, куда ведет дорога, но надеялась, что она выведет из парка Тижука и позволит оторваться от преследователей. Девочка вовсе не стремилась подняться на вершину Корковаду.
На пути попалась одинокая будка и шлагбаум, перегородивший дорогу. Элли обошла их лесом, чтобы не попадаться на глаза охраннику, после чего вернулась на петляющую бетонку. Вскоре заныли икры, и девочка сменила бег на шаг. Лес не редел и не кончался, что немного пугало, но Элли упрямо продолжала подъем.
9
Блокирование дорог, ведущих из Косме Вельо, и прочесывание крутых улочек района не принесло результата. Люди Родригеса не обнаружили Элли.
– У меня такое впечатление, что она все-таки ушла по лесной дороге, – поделился мнением Родригес.
Лусио не верил в это. Он не верил в то, что десятилетняя девочка способна войти в ночной густой лес, какими бы сверхспособностями она ни обладала. Но допрос местных бездельников и пьянчуг выявил, что он все-таки ошибался. Завсегдатаи одного из баров признались, что видели какую-то малявку, несущуюся во весь опор по дороге, ведущей в сторону Морро-ди-Формига, а вскоре позвонил Бычок, объезжавший окрестности на мотоцикле:
– Возле шлагбаума по дороге на Корковаду охранник видел кого-то в темноте!
Лусио задрал голову.
Кроны деревьев загораживали каменного Иисуса, но они не могли скрыть голубое свечение от мощных прожекторов, освещавших по ночам статую. По внутренностям пробежал холодок, и адреналин еще сильнее взбудоражил будущего dono.
«Она бежит на Корковаду, – подумал он, – к своему Спасителю. Она надеется на его помощь!»
– Быстрее, – велел он Родригесу, прыгнув за руль «порше». – Она направляется на вершину. Оттуда ей никуда не деться.
– По ночам проезд на Корковаду закрыт, – напомнил Родригес.
Лусио криво усмехнулся и нажал на газ. Автомобиль сорвался с места.
Родригес, трое soldados и перепуганный насмерть бывший водитель доны Флоресты погрузились на мотоциклы и устремились по серпантину вслед за «порше» Лусио.
Где-то на темной лесной дороге у Элли закончились силы. Ей пришлось остановиться, чтобы отдышаться и дать отдых ногам. Казалась, она бежала целую ночь.
Статуя Христа вела себя странно: то приближаясь, то отдаляясь. Сначала Элли думала, что оставила ее за спиной, посчитав это хорошим знаком. Но потом дорога совершила резкий поворот, и теперь освещенная прожекторами исполинская фигура стала значительно больше.
Девочка не знала, куда шла, а просто поднималась по единственному пути, который лежал перед ней. Возможные повороты она пропустила просто потому, что не заметила их в темноте. Так или иначе, вскоре лес остался позади, и дорога вывела Элли на широкую площадку – стоянку для автомобилей.
Со всех сторон как на ладони перед девочкой лежал огромный, сияющий огнями Рио. Бесчисленные дома и небоскребы, залитые белым огнем проспекты, освещенные лампами дневного света пляжи и парки, воды залива, в которых отражался весь этот карнавал света.
Громадный монумент Христа возвышался прямо над ней. Элли все-таки вышла к нему, сама того не желая.
Она встала посреди стоянки, окончательно запутавшись. Что делать дальше? Куда идти? Девочка растерянно оглянулась... и увидела, как по темному склону движется россыпь лучей. До ушей долетел отдаленный рев моторов.
Это за ней!
Элли побежала вверх по лестнице, огибающей могучий фундамент. За каменными перилами стелилась завораживающая пропасть. Нужно где-то спрятаться, но в гранитном ансамбле не видно ни одного достойного убежища. Площадки, перила, лестницы – все открыто взору.
Рев моторов стал громче, и через минуту сияющая фарами кавалькада из автомобиля и нескольких мотоциклов, появилась на автостоянке. Один луч скользнул по Элли. Она закрылась ладошкой от ударившего в глаза света, метнулась в сторону, но было поздно. Ее заметили.
Один из мотоциклистов резко прибавил газ. Агрегат под ним зарычал, как голодный зверь, и рванулся на ступени. Прыгая по ним с невероятным проворством, он влетел на промежуточную площадку, пересек ее и, взвизгнув покрышками, остановился перед второй лестницей, въехав передним колесом на первые ступени. Свет единственной фары поймал спину Элли. Девочка бросилась прочь из луча и оказалась на верхней площадке, на которой находился постамент.
Кольцо площадки вокруг постамента было голым, скрыться на нем мог лишь человек-невидимка. Элли ничего не оставалось, как перелезть через массивные перила и спрятаться за ними на крошечном скальном выступе в полушаге от пропасти.
Мотоциклист одолел вторую лестницу, кругом объехал постамент и, не обнаружив беглянку, ринулся к следующей, обзорной площадке. Элли решила не вылезать из-за перил, и правильно сделала. Вскоре со стороны лестницы послышались многочисленные шаги и к основанию статуи поднялись люди. Не меньше пяти человек. У каждого в руке по фонарю и пистолету.
Они разбежались по площадке, светя лучами по углам, лестницам, рассматривая склоны с разных сторон. Элли подумала, что ей нужно слезть пониже, но, посмотрев под ноги, увидела только тьму. Даже не разобрать, где заканчивается скала и начинается пропасть. Так можно запросто сорваться. Но ей придется рискнуть. Если бы ожила кукла, она заставила бы рисковать.
Элли набрала воздуха в грудь и оторвала от скалы правую стопу. Но прежде чем успела нащупать следующую опору, чья-то проворная пятерня ухватила ее сзади за сарафан.
– Я нашел! – заорал обрадованный водитель. – Лусио, Лусио! Я нашел ее, я!
Рука подняла Элли в воздух, перетащила через перила и бросила на холодные плиты площадки. Коленки и локти прострелила боль от падения. С разных сторон к девочке бежали люди.
Из ряда темных фигур, окруживших ее, вперед вышел один. В темноте она не могла разобрать лицо, но чувствовала в нем смерть.
– Наконец-то мы встретились, Элли! – произнес человек с нежностью.
Его опущенная рука сжимала пистолет.
Глава шестая
НА ВЕРШИНЕ КОРКОВАДУ
1
Андрей пребывал в странном состоянии. Не сон и не бодрствование. Что-то похожее на бред, хотя некоторые мысли были вполне трезвыми, а некоторые видения очень реальными. Впрочем, такими же реальными казались сны о городе, которого не существует, и девочке, которой нет.
И зачем он поехал в Бразилию? Зачем бросил Альбину, которая осталась в далекой России и собиралась ему в чем-то признаться? Он не знал в чем. Может, в любви. А он улетел на край света, бросил ее ради призрака.
...Поражение коры его головного мозга было обширным, хотя врачи больницы Рио, куда гид Света привезла Андрея, говорили, что шансы неплохие. Он может прийти в себя, а при соответствующем лечении восстановятся и основные функции мозга. Правда, левая рука и часть лица останутся парализованными. Но многие люди неплохо живут и с такими дефектами.
Его состояние оставалось тяжелым, но стабильным. Он только дергался, глухо стонал и пытался кого-то звать наполовину парализованным ртом. Врач сжалился над пациентом и назначил укол снотворного.
И Андрею явился сон.
...Одетый в медицинский халат, он брел по парку, окружавшему дом с колоннами на Руа Ассунсау. Это была не вилла Хозяйки, а по-прежнему Музей авангардного искусства. Солнце скрылось за тучами, с бразильского неба сыпал редкий снег, было холодно и ветрено. Левая рука и часть лица окоченели, Андрей их не чувствовал. На голову напялена какая-то драная шапка, особенно изуродованная с правой стороны. Шапка беспокоила больше всего. Как говаривала в детстве мама: «В такой можно застудить мозги».
Кое-как он доковылял до двери, ведущей в дом. На полотне темнел знакомый узор спирального лабиринта. Андрей не собирался открывать ее, потому что твердо решил вернуться назад, к реальным людям.
К тому же на двери отсутствовала ручка. Он не смог бы ее открыть, даже если б захотел.
2
Огромная статуя Христа была ярко освещена. Но на площадке у подножия царила тьма. Она скрывала лица окруживших Элли людей. Девочка видела только темные силуэты и холодный свет фонарей, направленных на нее.
Один из людей вышел вперед. Лица не разобрать, но она отлично знала имя. Красавчик Лусио. Он являлся ее злейшим врагом и давно за ней охотился. Фабиана назвала его «настоящим отморозком», и сейчас, оказавшись рядом с ним, Элли спинным мозгом почувствовала справедливость этой характеристики.
– Наконец-то мы встретились, Элли... – Он говорил из темноты, она не видела ни выражения лица, ни движения губ. – Мое имя...
– Я знаю ваше имя, – сказала она.
– Знаешь?
Лусио поражала уверенность девочки. Десятилетние дети многого боятся, особенно если ночью их преследуют незнакомые дяди, но этот ребенок отвечал Лусио с поразительным бесстрашием. Его сердце наполнилось теплом.
– Я знаю имя, мне рассказывала о вас Сеньора.
– О, не стоит о ней вспоминать. Я отправил дону Флоресту в мир теней.
Элли ошеломленно замолчала. Лусио прошелся взад-вперед, лучи фонарей забегали по его фигуре. Чувства переполняли его, он с трудом подбирал фразы.
– Тебе нравится это место?
Она не ответила.
– Мне – нравится. Отсюда открывается потрясающий вид. Это идеальное место для того, что ты и я собираемся сделать. – Он остановился перед ней и заговорил шепотом: – Говорят, маленькая девочка, у тебя имеется серьезный покровитель на небесах. Говорят, что я даже пальцем не смогу тебя тронуть. Что скажешь об этом?
– Этот покровитель существует, – согласилась Элли.
– Он тебя защищает?
– Да.
Лусио едва не рассмеялся от счастья.
– Как он это делает? – спросил он улыбаясь.
– Не знаю. Он невидимый, но может проявляться в разных вещах, предметах, даже в людях. Его голос звучит как гром.
Из темноты донеслись смешки. Подчиненных Родригеса развеселило это описание. Лусио был единственным, кто не засмеялся. Улыбка сползла с его губ. Когда он произносил следующую фразу, голос слегка дрожал от волнения.
– Что произойдет, если кто-то поднимет на тебя руку? Кто-то захочет причинить тебе вред? Твой покровитель обрушит на него свой гнев?
Элли молчала, не зная, что ответить.
– Почему бы нам не провести эксперимент? – продолжил гангстер. – Я выстрелю из этого пистолета и посмотрю, что со мной будет.
В луче фонаря возник направленный на Элли тускло поблескивающий ствол.
3
Ласковый голос убийцы и угроза пистолетом раньше вызвали бы в ней панический страх. Раньше бы Элли задрожала как осиновый лист, а слезы ручьями покатили бы по щекам... Но странно, она больше не боялась. После ужаса, пережитого в подвалах доны Флоресты, ничто ее не могло напугать, даже пистолет. Вместо страха она ощущала уверенность и спокойствие.
Элли поднялась с коленей.
Перед Лусио вытянулась худощавая девочка в тонком сарафане, половинка от настоящего человека. Но было в ней что-то непреклонное. Ветер развевал черные волосы. В больших, раскрытых глазах ни слезинки. И Лусио вновь поразился ее хладнокровию.
– Ты не станешь плакать? – спросил он. – Не станешь умолять? Даже взрослые это делают, когда на них наводишь пистолет. Пуля сейчас разорвет твое сердце, и ты никогда не станешь взрослой, никогда не поцелуешь мальчика, никогда не увидишь собственных детей...
Он делал все, чтобы запугать ее, но она все равно не боялась. Элли не знала почему. Просто была уверена, что с ней ничего не случится.
Гангстер все прочел по лицу.
– Ну хорошо, – кивнул он. – Это очень хорошо. Тогда просто посмотрим, что будет...
Холодный ствол уперся под ребро. Щелкнул взводимый курок, прозвучавший оглушительнее всего, что девочка слышала за свою жизнь. Только выстрела не последовало. Вместо него за их спинами раздался истошный крик.
Чей-то фонарь грохнулся на гранит площадки, раскололся и погас. Темная фигура метнулась к перилам и врезалась в них. С другой стороны кто-то умоляюще заорал:
– Нет! Нет! Нет! Нет!
И Лусио с ужасом узнал голос своего sub-gerente Родригеса. Он оглянулся на стаю и буквально почувствовал, как мимо него в воздухе что-то пронеслось. Нечто чужое, яростное, беспощадное. Красавчик кожей ощутил чей-то пристальный взгляд. А потом soldados начало расшвыривать в стороны, словно их атаковал разъяренный невидимый дух.
4
В своем сне, вызванном уколом снотворного, Андрей Ильин лениво оглядывал запертую дверь, ведущую за пределы его сознания.
– И чаво высмотрел? – раздался позади сердитый голос. Он оглянулся.
Возле него стоял отец Кирилл. Ряса выглажена, борода аккуратно причесана. Фигуру окутывала светящаяся аура. Настоящий Оби-Ван Кеноби, привидевшийся Люку.
– Ты же умер, батюшка! – удивленно сказал Андрей.
– Нуты как дитя малое! Столькому научился, а рассуждаешь незрело... Вижу, совсем ты запутался. Тебе что было сказано? Не сворачивать с пути! Почти всю дорогу прошел, остался последний отрезок.
– И что ждет в конце пути?
Батюшка не ответил.
– Я хочу домой, – пожаловался Андрей.
– Аее увидеть не хочешь?
– Хочу больше жизни. Но она ненастоящая.
– Ты должен верить, что она настоящая.
– Я запутался. Отец Кирилл, что мне делать?
– Ты можешь увидеть ее в последний раз. Потом цветок исчезнет с поля.
Батюшка положил ладонь на дверь. Андрей обнаружил, что на ней появилась ручка.
– Ну что, пойдешь? – спросил священник, ухмыляясь. – Или вернешься назад?
Андрей с ненавистью посмотрел на него.
5
Ураганный ветер гнул травы к земле. Не дальше чем в полукилометре с востока двигался смерч. Клубы пыли вперемешку с вырванными с корнем травой и цветами, скрученные в толстую ревущую воронку, приближались. Буря уничтожала на своем пути все живое. Пока воронка не добралась сюда, нужно успеть то, ради чего он все-таки прошел сквозь дверь.
Расставленные руки Иисуса разрезали воздух, и тот откликался обиженным свистом. Смерч гудел уже где-то над головой, ветер валил с ног. Цветок нашелся у самого подножия монумента. Андрей хотел дотронуться до него, когда обнаружил, что со всех сторон фиалку окружили уродливые сорняки, усыпанные шипами и колючками.
Андрей вошел в одного из них...
6
...и обнаружил себя на огромной высоте, над морем огней. Статуя-колосс стояла над ним, словно перемещения не произошло. Только небо изменилось.
У основания статуи замерла Элли. Андрей смотрел на нее чужими глазами. И на миг залюбовался ею. От зашуганной девочки, впервые увиденной за витриной игрушечного магазинчика, остался разве что сарафан и красные сандалии. Все остальное изменилось. Из глаз пропал вечный испуг. Лицо уверенное, твердое. В фигуре появилась осанка, как у взрослой. Элли выглядела прекрасной маленькой принцессой...
Только человек, чьими глазами Андрей смотрел на нее, смеялся над девочкой, мысленно глумился над ней, а в душе не было ничего, кроме холодного цинизма.
Кто-то из сорняков угрожал Элли пистолетом.
Андрея разобрал гнев.
Смешливому обладателю тела он послал свое воспоминание о Страже подземелья, ужасном мертвеце. Следом, словно орудуя монтажными ножницами, показал окровавленные органы из подвалов Хозяйки. Потом снова мертвеца...
Эта жуткая склейка, вспыхнувшая перед глазами преступника, была подобна сокрушительному удару. Смех застрял у него в глотке. Всколыхнувшийся ужас оказался настолько внезапным и сильным, что психика сдвинулась и надломилась. Он выронил из рук фонарь и повалился на площадку, молотя ногами и безудержно вопя. В течение нескольких секунд безжалостный soldado обратился в сумасшедшего.
Андрей вышел из этого сорняка с поломанным стеблем и вошел в другого. Он искал человека с пистолетом, но попал не в него. Владелец этого тела оказался не лучше предыдущего (они все как на подбор). Он тоже смеялся, но вдобавок прокручивал в уме варианты, как расправиться с девчонкой и куда потом запрятать тело... Андрей яростно закричал. Глаза Родригеса едва не выскочили из орбит, когда у него в голове заорала тысяча бешеных демонов. Он сдавил уши, пытаясь защититься от крика. Бросился бежать, но новая звуковая атака сшибла его с ног, и «генерал» раскроил себе череп о плиты.
Андрей покинул тело Родригеса и начал крушить остальные сорняки. С невероятной скоростью он перемещался от одного гангстера к другому. Казалось, что на людей, забравшихся посреди ночи на вершину Корковаду, налетела безудержная невидимая сила. Андрей проникал в человеческие головы словно мощный электромагнитный импульс, воссоздавал в них жуткие образы и пугал с изуверским искусством. Ужас сводил людей с ума. Кто-то начал колотить себя фонарем по лицу и темени, пытаясь вышибить злой дух. У другого судорожно задергался палец, и он выпустил из автоматического пистолета всю обойму в чернокожего водителя, предавшего Элли. У третьего от напряжения в голове лопнул сосуд, и он умер от кровоизлияния. Горячая месть настигала подчиненных Лусио одного за другим, одного за другим она расшвыривала вокруг статуи их тела с навсегда покалеченным рассудком.
В одном из гангстеров Андрей уловил глубокое раскаяние. В этой душе не было зла, а в прошлом не ощущалось смертей. Он не стал его губить. Единственного из всех.
7
Округлившимися глазами Лусио наблюдал за сумасшествием, творящимся во тьме у основания статуи Христа. В лучах фонарей мелькали тела, скрюченные конечности, обезумевшие лица. Над площадкой поднялись стоны, вопли, плач и дикий хохот. Чем-то это напоминало его интимный ужас, накатывающийся после убийств.
Но все-таки было не совсем то.
– Не то! – заорал он, задрав голову и обращаясь к громаде Спасителя. – Это не то! Покажи мне свой настоящий гнев! Где он? Ну! Я не чувствую!!
Он ухватил плечо девочки, отчего она слабо вскрикнула – пальцы сдавили незаживший синяк. Масляное дуло уперлось в щеку. Держа девочку, Лусио стал пятиться к лестнице, ведущей на обзорную площадку.
– Давай! – орал он в небо. – Где твоя кара? Покажи мне ее! Накажи меня!.. Я не верю! Прошло столько лет, я совершил столько ужасных поступков – и ничего! Никакой расплаты! И сейчас не будет ничего... – Он был готов спустить курок. – ... НЕ БУДЕТ!!
Вспышка тьмы заволокла взор Лусио. Словно палач перед казнью накинул на голову темный мешок. Потом он ощутил в мозгах толчок, будто кто-то вошел в них как к себе домой, и неумолимый гнев обратился на гангстера. Из затылка хлынул неотвратимый поток чего-то темного, пугающего, раскаленного. Было невозможно остановить или даже смягчить этот натиск. Массы прибывали и распространялись, пока не затопили рассудок, и в голове не осталось ничего, кроме ослепляющего ужаса перед беспощадной фигурой пришельца. Ужаса настолько могучего, что Лусио задрожал всем телом, а его мочевой пузырь опорожнился помимо воли хозяина.
Тогда он и понял, что нашел. Кара, которую Лусио искал столько лет, обрушилась на него без пощады. Он хотел бы прекратить мучения и бежать, но бежать было некуда. Да и поздно.
Элли вырвалась из рук ослепленного, мотающего головой гангстера, и метнулась к перилам, отстраняясь от пистолета. Впрочем, в этом не было нужды. Лусио забыл и про девочку, и про пистолет. Выкатив невидящие глаза, он завопил во всю глотку. Затем оступился и кубарем скатился по ступеням на обзорную площадку. Элли сверху смотрела, как гангстер ползал по камням, жалкий, похожий на обезумевшее животное.
Лусио было не просто страшно – он испытывал апокалипсический страх. Его неверие в одно мгновение обернулось осознанием неизбежной кары, от которой нет спасения. Как напоминание, перед глазами пронеслась кошмарная череда его грехов – убийства, убийства и снова убийства. Откуда-то извне, не из этого мира, пришел адский грохот, по сравнению с которым грохот подноса матери был слабым отзвуком. Потом голову вновь заполнил раскаленный свинец могущественного гнева. И этому не было предела. Наказание могло продолжаться вечно.
Поскользнувшись, он поднялся. Из ссадины на виске струилась кровь, нижняя губа превратилась в ошметки. Объятый ужасом взгляд гангстера метался по площадке. Несколько неровных шагов привели его к перилам, за которыми начинались отвесные скалы.
С вершины лестницы Элли смотрела, как Лусио с лицом испуганного ребенка взобрался на перила и, пошатнувшись, выпрямился во весь рост. Море огней и бухта Гуанабара лежали впереди, но прямо под ним раскрыла свои объятия темная пропасть.
Божий гнев жарил голову, это было невыносимо. Лусио шагнул в пустоту, надеясь охладить этот пыл.
Фигура в футболке «Коринтиас» сорвалась с перил головой вниз и исчезла за краем. Элли ринулась к ограждению, но ничего там не увидела. Из темноты внизу донесся только треск ломаемых сучьев и глухой удар. На следующее утро спасатели-альпинисты обнаружили на кручах склона среди деревьев первого гангстера Рио, несостоявшегося dono «Terceiro Comando». Его тело было разбито, лицо искажено ужасом, а остекленевшие глаза были преисполнены безумия, Когда тело поднимали на площадку, голову обмотали футболкой, чтобы не напугать кого-нибудь из многочисленных зевак. Газеты написали, что это была месть Си-Ви за убийство сеньоры доны Флоресты. Впрочем, это произойдет завтра. А сегодня...
– Все закончилась, – пробормотала Элли, прижавшись к перилам. – Теперь точно все.
8
Она стояла, прижавшись к гранитному ограждению обзорной площадки, и глядела на ночной Рио-де-Жанейро. Ветер трепал платье, развевал волосы. С другой площадки, где находилась статуя, раздавались шорохи, стоны и чье-то идиотское хихиканье. Но Элли не боялась тех безумцев. Для нее все закончилось.
Новое дуновение ветерка, только в этот раз внутри девочки. «Он уже здесь», – подумала она, испытав прилив нежности. И почувствовала ответ – такой же нежный и любящий.
Держась за перила, она глядела на огненные росчерки проспектов и улиц, ловя чувства ангела-хранителя. Он словно встал рядом с ней: высокий, добрый, понимающий ее лучше кого бы то ни было.