Скай Кристина. И придет ночь

   – Но они живы. Можешь лгать, сколько хочешь, мне и Силвер, мальчишка, но самого себя ты обмануть не сможешь.
   Люк стиснул зубы. Видно было, как напряглись мышцы на его подбородке.
   – Да что вы об этом знаете? Вам не понять.
   – В таком случае почему бы вам не объяснить мне?
   Люк прикрыл глаза. Он осторожно поглаживал теплый шелк волос Силвер.
   Какое же это блаженство! Рай на земле.
   Да, это и есть счастье: прижимать ее, спящую, такую теплую, к груди. Слышать ее тихое ровное дыхание. Ждать, когда она проснется, откроет глаза и улыбнется ему своей обворожительной улыбкой.
   Рай, ворота в который для него закрыты навеки.
   Не говоря ни слова, даже не открывая глаз, Люк вынул свою здоровую, не забинтованную руку из-под головы Силвер, закатал шерстяной рукав и белую манжету.
   Видно было, как натянулась кожа над его вздувшимися мускулами. На руке его были заметны два параллельных белых шрама. Между ними киноварью был изображен загадочный зверь, поднявшийся на задние лапы, – наполовину лев, наполовину орел.
   – Скажите, что вы видите? – неожиданно спросил Люк.
   – Сильную руку. Шрамы. И какую-то татуировку. – Тинкер нагнулся поближе. – Никогда такой не видал.
   Люк грустно усмехнулся:
   – И неудивительно. Такого не увидишь на норфолкской ярмарке. – Затем голос его стал жестче. – Это особое клеймо. Его ставят лишь при алжирском дворе. Только личным телохранителям хозяина дозволяется носить такое клеймо. – Пальцы его сжались в кулак. – Для того чтобы удостоиться этой высокой чести, нужно убить человека. – Слова «высокой чести» он с презрением процедил сквозь зубы.
   – Господи Боже мой! Так вы были в Алжире? – Тинкер уставился на него во все глаза. – Теперь ясно, почему вас нигде не нашли.
   – Да, не многим сыщикам с Боу-стрит довелось побывать к востоку от Гибралтара, – горько заметил Люк.
   – Но как же... кто...
   Люк, потупившись, любовался Силвер. Выражение его глаз нельзя было прочитать за опущенными ресницами.
   – Сегодня вы от меня больше ничего не услышите, Джеймс Тинкер, – тихо произнес он. – Мне пора. Скоро рассвет. Днем знаменитым разбойникам опасно показываться. – Он рассмеялся, не отводя глаз от прядки каштановых волос, упавших ему на запястье. Потом лицо его стало серьезно. – Куда ее можно положить?
   – Отнесите Силвер в ее комнату.
   Люк недоуменно взглянул на слугу:
   – Вы настолько мне доверяете?
   – Да уж, доверяю. Я вам сразу поверил, еще до того как понял, что вы Деламер.
   Сердце Люка захолонуло.
   – Думаю, она не поблагодарит меня, когда проснется в спальне. И вам тоже спасибо не скажет, – вполне серьезно добавил он.
   Тинкер в ответ лишь улыбнулся:
   – Может статься. Но женщины всегда так: говорят одно, а думают совсем другое.
   Люк на это ничего не ответил. Когда он нес спящую девушку в спальню, слова Тинкера не давали ему покоя.
   Он положил Силвер на кровать в ее комнате, залитой лунным светом. Она все еще обнимала его рукой за шею, словно никак не хотела отпускать.
   Люку пришлось осторожно, один за другим, расцепить ее пальцы.
   Потом он еще долго стоял, не в силах отвести глаз от ее бледного лица, от рассыпавшихся по подушке волос, которые при этом свете казались почти бордовыми, цвета бургундского вина.
   Такая красивая. И отважная. Юная.
   Нет, им не быть вместе. Ее спутником станет какое-нибудь невинное существо, кому не довелось испытать жизненных тягот. Кто-нибудь надежный, мирок которого состоит из незатейливых развлечений вроде игры в пикет и охоты да выездов в сезонную резиденцию на Беркли-сквер.
   Словом, такой человек, каким был Люк всего пять лет назад.
   Никогда он больше не станет прежним беззаботным юнцом.
   Наконец он вышел из спальни Силвер. Лицо его было непроницаемо.
   Тинкер встретил его внимательным взглядом. Он слегка приподнял одну седую, кустистую бровь.
   – Осторожнее сегодня на дороге, разбойник.
   Люк пожал плечами, аккуратно поправил маску.
   – Осмотрительность у разбойников не в цене. Но я постараюсь – ради Силвер. – Он окинул взглядом аккуратно разбитые клумбы. – Вы сказали, что доверяете мне. Так вот, вам тоже осторожность не помешает, Джеймс Тинкер. Порой я сам себе не могу доверять.
   Луна уже села, когда он надвинул шляпу и скрылся в благоухающей лавандой ночи.
 
   А где-то очень далеко, в чудесном доме, выходившем фасадом на Беркли-сквер, Индия Деламер сидела в кровати и с тоской вглядывалась в темноту. Она недавно возвратилась со своего первого бала, на котором получила предложение руки и сердца от какого-то захудалого графа, которое ну никак нельзя было принять. Сейчас этой юной особе полагалось бы излучать счастье и радоваться жизни.
   Но она грустила.
   На ее глаза наворачивались слезы.
   По ночной улице проехал наемный экипаж, процокала копытами лошадь. Побрел домой усталый факельщик, освещавший прохожим темные улицы.
   В дверь кто-то легонько постучал. Девушка вздрогнула.
   – Войдите.
   На пороге показалась царственного вида пожилая леди, убеленная сединами.
   – Что, все не спишь, девочка моя? Мечтаешь о женихах?
   – Нет, бабушка. Дело совсем не в этом. Меня беспокоит Люк.
   Услышав это имя, герцогиня Крэнфорд напряглась.
   – Люк? Он же пропал без вести, Индия. Я уже устала тебе это повторять.
   – Но... но ведь может такое быть, что произошла ошибка? Мне все кажется, что однажды он вернется, безмятежно улыбаясь и помахивая серебряной тросточкой, как бывало раньше. – В голосе ее прозвучала грусть.
   – Едва ли, дорогая. Твой брат умер. И тебе пора наконец с этим смириться.
   Рыжеволосая красавица подалась вперед и обхватила руками колени. Слезка, скатившаяся у нее по щеке, блеснула в мерцании свечи, что держала графиня.
   – Но я не могу его забыть, бабушка. Я пыталась, но иногда я почти физически ощущаю, что он жив. Это очень странно. Между нами всегда существовала какая-то духовная связь. Когда мы еще были детьми, в Суоллоу-Хилле, я знала, когда Люк упал со своего пони, а он почувствовал, когда я свалилась со старого вяза. Нам почему-то было известно, что с другим произошла беда. А теперь... – Руки ее дрожали, словно указывая на что-то вполне реальное, но невидимое. – Он жив, бабушка. Не спрашивай, откуда я это знаю, я просто чувствую. И над ним нависла смертельная опасность. – Глаза ее наполнились слезами.
   Она схватила бабушку за руку и прикусила до боли губу.
   – Где он? Где же ты, Люк?!
   Медленно, одна за другой, гасли звезды. Наступал рассвет.
   Небо над фермой Лэвиндер-Клоуз сначала стало цвета морской волны, затем светло-серым. Наконец восточный край горизонта прорезали первые лучи восходящего солнца.
   Они хлынули на верхушки вязов, дубов и боярышника, осветили сонные ручьи, маленькую зеленую долину.
   Но все еще было окутано плотным белым туманом. Он заглушал шелест ветра и щебетание птиц, скрывал от взгляда темную, плодородную почву. Словно ничто не двигалось. Существовала только эта клубящаяся дымка, и ничего кроме.
   На несколько часов долина превратилась в сказочное место. Здесь жила радость, умирали все страхи. Казалось, сейчас могли воплотиться в реальность самые фантастические грезы.
   Какой-то одинокий человек сидел на холме и созерцал всю эту красоту. Руки он держал в карманах, а взгляд его был подернут пеленой печальных воспоминаний о людской жестокости.

Глава 20

   Лавандовые поля заливал яркий солнечный свет, когда кто-то распахнул настежь дверь рабочего кабинета. На фоне кустов, покрытых лиловыми соцветиями, стояла Силвер, на плечи ей падали спутанные каштановые пряди.
   – Почему меня никто не разбудил? Уже почти полдень!
   Тинкер поднял глаза от бутылочки с розмариновым маслом, которую он закупоривал.
   – Что ж это, вы мне даже «доброе утро» не скажете? Да, девушка, вы превратились в настоящую чертовку, как я погляжу.
   – Но ведь уже не утро! Все это время, пока я спала, я могла бы помогать тебе здесь!
   – Я и ваш юный брат отлично со всем справляемся, – отрезал старый слуга. – Вы зря думаете, что без вашей помощи все дело встанет. Следующую партию розмаринового масла! – крикнул Тинкер через плечо. – А потом принесете еще сушеной мяты. Тогда эта смесь будет готова.
   Из соседней комнаты появился Брэм. Плечи его были покрыты пылью от сушеной лаванды, к груди он прижимал стеклянный графин.
   – Есть, Тинкер, – отозвался он. Потом его взгляд упал на сестру. – Проснулась наконец-то, Сил?
   Он отдал Тинкеру графин и отправился за другими ингредиентами, которые попросил принести старик.
   – Видите, мы неплохо со всем управляемся. Уже почти приготовили духи для галантерейщика из Норфолка.
   – А-а... – протянула Силвер, глядя на то, как работает Тинкер. – Ну что ж... Видимо, моя помощь здесь не требуется.
   – Нет, можешь пойти погулять, – крикнул Брэм из смежной комнаты. – Я положил сушеную мяту сюда, Тинкер.
   – Но... я хотела проверить эту новую сухую ароматическую смесь. Что-то мне не понравилась идея добавить туда имбирь.
   – Я уже проверил, – сказал Тинкер.
   – Проверил?! – Силвер прикусила нижнюю губу.
   – Два часа назад еще. Брэм поменял соотношение ингредиентов, добавил вместо имбиря клеверного масла, и духи получились высший класс. В общем, ничего себе.
   «Ничего себе духи», значит? У нее полдня ушло на составление этого аромата!
   – И что же, вы поменяли пропорции во всех духах?
   – Да, во всех шестидесяти.
   «Шестидесяти»?!
   – Ясно, – тихо промолвила Силвер.
   – Пойду забегу в дом, – сказал Брэм. – Мне нужна одна книга.
   – Только поторопитесь. И захватите уж заодно фиалковый корень.
   Когда Брэм ушел, Силвер со значением взглянула на Тинкера:
   – Думаешь, вся эта заваруха еще не закончилась?
   Тинкер замер на минуту, затем пожал плечами:
   – Он так считает. А до этого он во всем оказывался прав. Так что скорее всего прав он и на этот раз.
   Силвер сразу поняла, кто этот «он».
   От волнения у нее закружилась голова.
   – Тебе это Блэквуд сказал?
   Тинкер кивнул.
   – Он хочет, чтобы вы уехали отсюда.
   – Я никуда не поеду. И это мое последнее слово. – Подняв к свету хрустальный графин, она принялась разглядывать чистое, без примесей, желтоватое масло.
   Это масло напомнило Силвер о янтарных глазах Блэквуда. О его сладких губах. Нахмурившись, она поставила сосуд на место. Ах, если бы можно было так же легко выкинуть из головы мучившие ее мысли!
   – А что он еще говорил?
   – Что вы имеете в виду? – поинтересовался Тинкер, подняв одну бровь.
   – Ну, не знаю. О том, что здесь происходит. Еще о чем-нибудь.
   Тинкер внимательно посмотрел на нее:
   – Кстати, его настоящее имя Люк, если вам это интересно. А больше он, пожалуй, ничего не сообщил.
   – Но почему же... как же... – Щеки Силвер залил яркий румянец.
   – Он сам сказал мне это прошлой ночью. Мы с ним поговорили по душам.
   Силвер почувствовала себя словно на иголках.
   – Сегодня утром я проснулась в своей постели.
   Тинкер фыркнул и снова принялся за работу.
   – Ничего странного в этом нет. Мастер Люк отнес вас наверх.
   – Правда? – Силвер нервно сжала руки в кулак.
   – Ну да.
   Силвер стало трудно дышать, а стоять на ногах уж совсем невозможно.
   – Ах вот как... – Она вызывающе вскинула свой маленький подбородок. – Ну, скажу я вам! Это был просто верх неприличия с его стороны! Да и с твоей тоже, Тинкер, что ты ему такое позволил.
   – Не думаю, что я смог бы остановить этого верзилу, даже если бы и попытался, – резковато отозвался он.
   Силвер обожгло странное чувство – то ли боль, то ли наслаждение.
   – Ох, – вздохнула она. Тинкер обернулся:
   – Вам все равно заняться нечем, мисс. А этот мальчишка наверняка открыл какую-нибудь книгу и позабыл, за чем я его посылал. Вот зайдите-ка в дом и напомните ему. – Он улыбнулся. – Если вы не собираетесь торчать здесь весь день, мечтая о вашем любимом.
   – Мечтая о моем... Да с чего ты это взял! – Щеки Силвер вспыхнули лихорадочным румянцем. – Ты просто невыносим! – пробормотала она. – Вы оба! – На полу рядом с Тинкером сидел Кромвель и смотрел на нее, отбивая такт своим пушистым хвостом. – И вообще все вы! – С этими словами Силвер выбежала из комнаты.
   Она медленно брела через поля, засаженные лавандой, розмарином и жимолостью, ждала, когда исчезнет заливший ее щеки румянец. Не может же она предстать такая красная перед Брэмом! Он непременно это заметит и начнет задавать разные глупые вопросы. Попутно она отмечала, какие кустики стоит обрезать, какие – полить. Но в основном мысли ее витали где-то очень далеко.
   Она думала о его полных, плотно сжатых губах, которые украшал серебряный шрамик. О его янтарных глазах. Она ведь почти не знала этого непредсказуемого человека. Прошлое его было настолько темным, что, возможно, она в ужасе отшатнулась бы от него, если бы узнала всю правду.
   И тем не менее она любила этого человека.
   Силвер так и застыла посреди лавандовой борозды. Лицо ее сначала посерело, а потом стало белым как простыня.
   Она впервые призналась себе в своих чувствах. Совершенно случайно, когда ум ее был занят такими чисто практическими делами, как оплата счетов, борьба с корневой гнилью и со следующим нашествием бандитов, она неожиданно осознала, что любит его. Господи, как же это могло случиться? Когда она успела потерять рассудок?
   Подумать только – влюбиться в разбойника! В закоренелого, неисправимого преступника, слава о котором ходит от окраин Саутгемптона и до Питерборо.
   Нет, это было невозможно. Такого даже вообразить себе нельзя.
   Но Силвер знала, что это правда. Она прижала бледные ладони к своим пылающим щекам.
   – Господи Боже, что же я наделала?!
   Она опустилась прямо на траву между двух кустов лаванды и перевела дыхание. Она сидела не шевелясь на черной плодородной почве и смотрела на домик, поросший глицинией. Ее освещали солнечные лучи, нежный ветерок с запахом лаванды теребил ее волосы.
   Люк. Тинкер сказал, что его так зовут. Какое необычное имя! Но оно ему подходит – ведь ее Люк тоже необыкновенный человек.
   Люк. Ее Люк.
   Она влюблена. В него. Силвер глубоко вздохнула, прижав руки к груди. Она так по-дурацки влюбилась в этого лорда Блэквуда, как и сотни других глупых женщин до нее! Да, не ожидала она от себя такого!
   Но у них нет будущего. Ей придется забыть этого разбойника. И начнет она прямо сейчас.
   Ей это удастся, если только она сможет забыть, как он держал ее в объятиях и от каждого его прикосновения у нее пела в жилах кровь. Если только сумеет забыть ту неутолимую жажду, что вспыхнула в его глазах, когда она поцеловала его в оранжерее.
   – Черт бы его побрал! – пробормотала она и вскочила на ноги. Ей нужно немедленно перестать думать об этом человеке! Сейчас же!
   Силвер все еще размышляла, как это лучше сделать, когда заметила, что над их домиком поднимается густое облако черного дыма.

Глава 21

   Задыхаясь от волнения, Силвер бросилась к дому. Она взбежала по каменным ступенькам крыльца. Брэм, несомненно, сейчас в кабинете: сидит, склонив темноволосую голову, над своей записной книжкой и что-то в ней царапает, позабыв обо всем на свете.
   Но в тихом, заставленном книгами кабинете мальчика не оказалось. Не было его и в маленькой гостиной, в которой он любил читать.
   – Брэм! – В голосе Силвер зазвучала паника. Она пробиралась через дым, который с каждой секундой становился все гуще и гуще. – Господи, Брэм, где же ты?!
   С пола донесся какой-то звук. Через пелену дыма Силвер различила на полу неподвижную фигуру. Схватив брата за руку, она потащила его к выходу.
   Он закашлялся и раскрыл свои серые глаза.
   – Ты самая лучшая сестра на свете. Я знал, что ты меня спасешь. Прости, Силвер. – Брэм снова закашлялся. – Я пытался его остановить, но меня чем-то ударили сзади... – С этими словами мальчик вновь потерял сознание.
   Только когда Силвер отнесла Брэма в безопасное место и пошла за водой, на тропинке показался запыхавшийся Тинкер. Он был бледен и, судя по всему, сильно напуган.
   – Что за чертовщина здесь творится на этот раз?
   Силвер вложила ему в руки деревянное ведро, а сама выплеснула воду из своего ведра на полыхавшее крыльцо.
   – Нет времени объяснять. С Брэмом все в порядке. А мы должны спасать дом.
   Тинкер немедленно начал действовать. Взглянув на Брэма и удостоверившись, что с ним не случилось ничего страшного, он отправился за новыми емкостями для воды.
   Когда Тинкер вернулся, волоча тяжелый медный таз, легкие Силвер обжигало дымом, а щеки ее были покрыты сажей. Общими усилиями им удалось подтащить таз к дому. Более часа они сТинкером метались туда-сюда, не разговаривая. Когда угасли последние языки пламени, Сил-вер бессильно опустилась на почерневшее крыльцо, перевела дыхание и уронила лицо в испачканные сажей руки.
   Только тогда она заметила слова, нацарапанные на стене под окном:
   «Это всего лишь предупреждение. В следующий раз сгорите вы все».
   Она задрожала и крепко обхватила руками колени, чтобы не завизжать. Перед глазами у нее стояло лицо Брэма: бледное, испуганное, почерневшее от сажи.
   – Только не Брэм! Господи, прошу тебя, только не... – По ее лицу потекли слезы. Когда Тинкер осторожно принялся их вытирать, она сжала губы. – Я вовсе не плачу.
   – Конечно, мисс. У меня и мысли-то такой не было.
   – Даже не думай, что я стану реветь. – Насупившись, Силвер уставилась на аккуратные ряды лаванды.
   Они опоздали со своими наивными планами. Глупо было даже думать, что они сумеют победить своих врагов. На этот раз ей удалось спасти Брэма, но удастся ли в следующий? А что будет дальше? Люк был прав. Силвер поняла, что нужно делать. Она ухватилась за эту идею с мрачной решимостью, движимая той необузданной гордостью, что погубила многих Сен-Клеров.
   – Присмотри за Брэмом, Тинкер.
   – Куда это вы собрались, мисс? Вы вся покрыты сажей, да и глаза небось ослепли от дыма.
   – Я... Я должна переодеться. И умыться... – Она говорила это скорее себе, чем ему. – И мне кое-куда надо пойти.
   – Вам нужно пойти только в сушильню и отскрести с себя сажу, сколько сможете. А потом вы сядете в кресло, а я перевяжу вам пальцы на руках – они у вас до мяса обгорели!
   Силвер, казалось, его не слушает.
   – Ах да, конечно. Придется надеть перчатки. А я и забыла. Не годится, если они увидят, что им почти удалось нас себе покорить.
   – Кто это «они»? Что вы опять надумали, мисс? По лицу вижу – снова что-то замышляете. Я ведь вас уже как свои пять пальцев изучил. Так и ищете на свою голову неприятности. А теперь скажите-ка мне...
   – Не теперь, Тинкер. – Голос Силвер был спокоен, как никогда. – Нужно спешить. У меня мало времени. – С этими словами она исчезла в узком лестничном проходе, что вел в ее спальню.
   Когда Силвер полчаса спустя распахнула почерневшую дверь домика, сажа исчезла с ее лица, а на обгоревшие руки она натянула перчатки. Она подождала, пока не убедилась в том, что Брэм спит, а Тинкер стоит на страже. Только после этого решилась выскользнуть наружу.
   Она взглянула на свои перчатки и нахмурилась. Странно, почему она раньше никогда их не надевала? Кто бы мог подумать, что они пригодятся ей в момент отчаяния! Почувствовав, что в ее горле закипает смех, она поборола его.
   Сейчас не время для веселья, подумала она, одергивая юбки своего муслинового платья цвета слоновой кости. Это было ее лучшее, можно сказать, единственное платье. Несколько ярдов прекрасной материи были собраны в складочки на рукавах, каскад шелка обрамлял лиф. Рукава украшали зеленые ленточки, оттенявшие цвет ее глаз.
   Нельзя сказать, чтобы Силвер все это заметила. Зеркало, в которое она смотрелась, было подернуто густым слоем пепла, как и все в этом доме. Сойдет, решила она, теребя ленточку на рукаве. Силвер не понимала, что она смотрится гораздо лучше, чем на просто «сойдет». С очаровательным румянцем на щечках и блестящими глазами она выглядела неотразимо – сочетание невинности и страсти.
   Она являла собой непреодолимое искушение. Но сердце ее было твердо, как гранит, когда она поспешно направилась по тропинке к конюшням. В голове у нее вертелись слова отца:
   «Я пишу это для тебя, Сюзанна, потому что ты сочетаешь в себе любопытство твоей матери и мой чертовский темперамент. Жаль, что я оставил тебе такое наследство. Одна надежда – ты сможешь лучше управлять своими чувствами, чем это удавалось мне.
   Я часто повторяю себе, что для того, чтобы довести до конца то дело, которое я тебе оставил, потребуются сильный характер и недюжинная воля.
   Узнай, кто убил твою мать, Сюзанна, и почему ее убили.
   Когда ты это сделаешь, наконец-то станет ясно, кто стерег меня каждую ночь, наблюдая за всем, даже за тем, как я это пишу.
   Сам я пытался это выяснить, но у меня ничего не получилось.
   Теперь я возлагаю эту миссию на тебя...»
   Люк пришел в мастерскую с единственной целью: во что бы то ни стало убедить Силвер уехать.
   Пока Люк не выяснит, кто стоит за нападениями и зачем ему это надо, им опасно здесь находиться. Хочет Силвер или нет, но ей придется отсюда уйти. Сегодня же. Не теряя ни минуты. Если бы ему только удалось ее уговорить!
   С твердым намерением убедить Сен-Клеров сняться на время с насиженного места он распахнул отполированную дубовую дверь в мастерскую. Но Силвер здесь не было. Только потом он заметил темную завесу дыма, подернувшую лавандовые поля, кусты роз, заросли трав.
   А чуть погодя Люк увидел, что у домика на холме почернели стены.
   – Что произошло? – спросил он у Тинкера, подошедшего к нему из-за спины.
   – Эти подонки подожгли наш дом. И чуть не убили при этом Брэма. Я пошел посмотреть, как он, приходит ли в себя, а она тем временем улизнула.
   Люк нахмурился, воображение стало рисовать ему жуткие сцены: Силвер и сэр Чарлз. Силвер в этом чертовом борделе. Силвер схватили и бьют мерзавцы в масках...
   Он с трудом перевел дыхание. Не стоит паниковать раньше времени.
   – Она сказала, куда поедет?
   – В Кингсдон-Кросс, надо полагать, раз она надела единственное свое приличное платье, – проворчал старик.
   – Черт возьми, да как вы ее отпустили?!
   Тинкер только плечами пожал:
   – По правде сказать, она ушла незаметно. Я уж собирался седлать лошадь и скакать за ней, а тут вы пришли. А что касается того, что я отпустил эту девчонку, так когда мисс Силвер что-то вобьет себе в голову, с ней спорить бесполезно! Люк тихо выругался.
   – Эти люди опасны. Они ни перед чем не остановятся, всеми правдами и неправдами они добьются своего. Вы, наверное, уже в этом убедились. Как только я ее найду, мы должны убедить ее уехать. А вы пока собирайте вещи – надо покинуть ферму сегодня же. Так как податься вам некуда, можете пока поселиться у меня. Ручаюсь, со мной и она, и Брэм будут в полной безопасности.
   Тинкер бросил на него подозрительный взгляд:
   – От кого?
   – Ото всех, кто может хоть чем-нибудь им повредить. Включая меня самого, – вполне серьезно добавил Люк.
   Тинкер грыз лавандовую веточку и, скрестив руки на груди, внимательно смотрел на Люка. Наконец он кивнул:
   – Я еще вот что вспомнил, разбойник. Когда она вскочила в эту свою двуколку, то погнала лошадь не к главной дороге, а в противоположную сторону.
   – То есть она поехала вовсе не в Кингсдон-Кросс? Но почему же вы мне сразу не сказали?
   – Потому что я еще до сих пор не уверен, стоит ли тебе доверять, мой мальчик. Я не хочу рисковать жизнью мисс Силвер. Но ты лет на сорок меня моложе, а больше обратиться за помощью мне не к кому, так что волей-неволей приходится тебе доверять. Она поехала на запад. Миновала лужайку и скрылась вон за тем холмом.
   «На запад? Но ведь там только фермы, болота и...» Люк побледнел. Конечно же! Постоялый двор «Привал странника»!
   Он яростно выругался.
   – Да-да, вот и я о том же подумал. Но зачем, отправляясь в этот воровской притон, ей понадобилось надевать лучшее платье, – ума не приложу.
   У Люка же, напротив, сразу появилось множество догадок. Но кто может точно угадать, на что отважится взбалмошная Силвер Сен-Клер! Люк встревожился не на шутку. С этими людьми нельзя спорить, заключать сделки, а тем более угрожать им, особенно если ты безоружная женщина. Над Силвер нависла серьезная опасность. Он должен отправиться ей на выручку, даже если там его поймают.
   И чем скорее он доберется до «Привала странника», тем лучше.
   По дороге на постоялый двор Люк не переставал твердить себе, что поступает глупо. Едва ли даже такая упрямица, как Силвер, решится отправиться прямиком в пещеру ко льву.
   Но когда спустя полчаса он остановил коня рядом с «Привалом странника», то увидел, что их с Тинкером догадка была верна. Двуколка Силвер стояла рядом с дверью постоялого двора, грозившей вот-вот слететь с петель.
   Неподалеку на ящике сидел мальчишка с мрачной миной и сторожил ее лошадь. Он вскочил с места, как только заметил внушительную фигуру Люка, с ног до головы одетого в черное, его маску, шляпу и до блеска начищенные ботинки.
   – Вы Блэквуд, да?
   Люк рассмеялся:
   – Может быть. Или безумный король Георг.
   Мальчишка улыбнулся ему во весь рот:
   – Вы ищете сердитую леди?
   Сердитую леди! Как этот сорванец точно описал Силвер!
   – Она зашла сюда. – Мальчишка указал на дверь. – Я ей говорил, чтобы она не ходила в «Привал странника». Неподходящее это место для леди. Да только она и слушать меня не стала.