Страница:
Кристина Скай
И придет ночь
Пролог
Норфолк, Англия, август 1809 года
Уильям Сен-Клер тщательно осматривал последнюю бутылочку, оставшуюся на его письменном столе. Нахмурившись, он поднял ее и принялся разглядывать бледно-золотистую жидкость в мерцании свечи. Опытный взгляд его серо-зеленых глаз по достоинству оценил ее чистоту и крепость.
Да, урожай лаванды в этом году выдался превосходный, ничего не скажешь. Доход от парфюмерных масел наверняка будет вдвое больше ожидаемого, а это значит, что он сможет засеять еще два холма и попытаться вырастить чудесный новый вид белой лаванды с серебристой листвой.
Конечно, если будет жив.
Сен-Клер вздохнул и поставил сосуд на место, а сам снова сел и потер рукой ноющую шею.
Стеклянные стены оранжереи запотели, и по ним струились мелкие капельки влаги, поэтому сад он видел как в дымке. Но он ощущал свежий ветер, который дул с побережья, неся с собой сладкую смесь благоухания лаванды и роз.
Он получил первое письмо с предупреждением примерно месяц назад. С тех пор он будто постарел на десять лет. Его враг, который не желал открывать своего лица, подбирался все ближе, и Сен-Клер понимал, что скоро его дела станут совсем плохи. Взгляд его упал на миниатюру в рамочке, стоявшую на краю стола. Он всматривался в живое, полное интереса к жизни лицо своей дочери, в ее широко распахнутые глаза, и его красивые, точеные черты выражали беспокойство.
Полненькие, решительные губки, непослушные каштановые кудри и упрямый маленький подбородок выдавали бойкость ее натуры. Ей недавно исполнилось шестнадцать лет, и как же она была похожа на мать!
Уильям нежно дотронулся до писанного маслом портрета и подумал о жене, которая ушла в небытие такой молодой, и о дочери, казавшейся ему слишком уж взрослой.
Где-то за спиной хрустнула ветка. Высокий норфолкский землевладелец повернулся к окну. Сердце его бешено стучало.
Черта с два! Он не сдастся просто так, он будет драться! И тот, кто прячется в тени, скоро поймет, что с ним шутки плохи. Слава Богу, он отослал Сюзанну и юного Брэндона на юг, к своему старшему брату, который жил в Кенте. Несмотря на то, что старый Арчибальд наполовину глухой и, что называется, без царя в голове, стрелок он меткий и терпеть не мог непрошеных гостей. Уж он-то позаботится о детях, подумал Уильям. Его старшая дочь, Джессика, скончалась в этом году, – ну, может, оно и к лучшему. Ее муж, сэр Чарлз Миллбэнк, постепенно превращался в бездушного разбойника и тунеядца. Сен-Клер с самого начала отнесся к Миллбэнку с недоверием, но Джессика решила, во что бы то ни стало выйти за него замуж, и настояла на своем.
Нужно было проявить тогда твердость, мрачно подумал седовласый отец. Джессике уже ничем не поможешь, а вот Сюзанну и Брэндона еще можно спасти. Поклявшись сделать для этого все, что в его силах, он поставил миниатюру на место. Затем вынул из кармана пистолет и стал ждать, когда же появится его враг.
Но в темноте за окнами не было слышно ни звука. Только мышь пробежала по теплым красным половицам, высоко задрав хвост и смешно дергая носиком.
Уильям медленно засунул пистолет обратно в карман. Ему нужно взять себя в руки – ради детей. Он снова опустился в старое плетеное кресло, выровнял стопку бумаг с характеристиками разных сортов семян, а потом запихнул эту стопку в ящик. Хватит с него дистиллировочных температур и описаний семян. Теперь он должен сосредоточить все свои помыслы на Сюзанне и Брэндоне. Нужно оставить им что-нибудь, чтобы они не поверили в те сплетни о нем, которые наверняка услышат. Если они не будут осторожны, то потеряют все. Уж об этом-то его враги позаботятся.
Но если его дети проявят недюжинный ум и смекалку, то они, быть может, узнают, кто...
Он сжал зубы. Нет, нужно стоять двумя ногами на земле и сохранять хладнокровие. Не время сейчас забивать голову пустыми мечтами.
Красивый седовласый ботаник вынул из потайного ящика стола шкатулку эбенового дерева, инкрустированную кораллами и жемчужинами. Он долго любовался полированным чудом – это был подарок его любимой жены, которая умерла четырьмя годами ранее. Наконец Сен-Клер взял перо и принялся писать.
Фонарь дрожал у него за спиной, на бумагу падали причудливые тени, а он все писал и писал, шурша по тонкой бумаге заостренным кончиком пера.
«15 августа 1809 года
Моя дорогая Сюзанна!
Пройдет несколько недель, а может, даже и лет, прежде чем ты обнаружишь этот блокнот. Но есть какие-то вещи, которые ты должна знать, секреты, которыми я хочу поделиться с тобой, так чтобы про это не пронюхали враги. Вот почему я тщательно скрываю эти бумаги. Не сердись на меня за это.
Так нужно.
К тому времени, когда ты это прочитаешь, Сюзанна, ты уже успеешь услышать обо мне много нелепых историй. Без сомнения, люди будут говорить, что я от отчаяния лишил себя жизни. Это, конечно, ложь, но иногда ничто ни причиняет нам такой боли, как вранье. Постарайся, чтобы как можно меньше таких сплетен дошло до ушей юного Брэндона.
Здесь, в блокноте, записана вся правда, дочка. Береги его как зеницу ока. Есть люди, которые не остановятся даже перед убийством, чтобы завладеть им. Внимательно прочитай все, что я тебе оставляю, и подумай, как лучше этим распорядиться. Если ты будешь умницей, это сможет спасти тебя и Брэма.
А пока крепись. Я прожил интересную жизнь, полную приключений и риска, и даже горжусь тем, что завел себе настоящих врагов в моих странствиях. Я ничего не хотел бы изменить. Работа была для меня радостью, а вы с Брэндоном стали смыслом моей жизни.
Милая дочка, поверь мне: надо всегда следовать голосу своего сердца. Не бойся рисковать и ставить на карту все. Даже если больше ты ничего не усвоишь в жизни, запомни эти мои слова.
Но я отхожу от темы, а этого делать не следует.
Я совсем недавно осознал, какая опасность мне угрожает. Я поступил так, как поступил, именно из-за вас с Брэндоном.
Мне нелегко даются эти строки. Знай, что я по-прежнему очень люблю вас обоих. Но когда вы это прочтете, я уже ничего не смогу вам объяснить лично. Потому что к тому времени как ты обнаружишь этот блокнот, моя дорогая Сюзанна, я почти наверняка буду уже мертв...
Уильям Сен-Клер тщательно осматривал последнюю бутылочку, оставшуюся на его письменном столе. Нахмурившись, он поднял ее и принялся разглядывать бледно-золотистую жидкость в мерцании свечи. Опытный взгляд его серо-зеленых глаз по достоинству оценил ее чистоту и крепость.
Да, урожай лаванды в этом году выдался превосходный, ничего не скажешь. Доход от парфюмерных масел наверняка будет вдвое больше ожидаемого, а это значит, что он сможет засеять еще два холма и попытаться вырастить чудесный новый вид белой лаванды с серебристой листвой.
Конечно, если будет жив.
Сен-Клер вздохнул и поставил сосуд на место, а сам снова сел и потер рукой ноющую шею.
Стеклянные стены оранжереи запотели, и по ним струились мелкие капельки влаги, поэтому сад он видел как в дымке. Но он ощущал свежий ветер, который дул с побережья, неся с собой сладкую смесь благоухания лаванды и роз.
Он получил первое письмо с предупреждением примерно месяц назад. С тех пор он будто постарел на десять лет. Его враг, который не желал открывать своего лица, подбирался все ближе, и Сен-Клер понимал, что скоро его дела станут совсем плохи. Взгляд его упал на миниатюру в рамочке, стоявшую на краю стола. Он всматривался в живое, полное интереса к жизни лицо своей дочери, в ее широко распахнутые глаза, и его красивые, точеные черты выражали беспокойство.
Полненькие, решительные губки, непослушные каштановые кудри и упрямый маленький подбородок выдавали бойкость ее натуры. Ей недавно исполнилось шестнадцать лет, и как же она была похожа на мать!
Уильям нежно дотронулся до писанного маслом портрета и подумал о жене, которая ушла в небытие такой молодой, и о дочери, казавшейся ему слишком уж взрослой.
Где-то за спиной хрустнула ветка. Высокий норфолкский землевладелец повернулся к окну. Сердце его бешено стучало.
Черта с два! Он не сдастся просто так, он будет драться! И тот, кто прячется в тени, скоро поймет, что с ним шутки плохи. Слава Богу, он отослал Сюзанну и юного Брэндона на юг, к своему старшему брату, который жил в Кенте. Несмотря на то, что старый Арчибальд наполовину глухой и, что называется, без царя в голове, стрелок он меткий и терпеть не мог непрошеных гостей. Уж он-то позаботится о детях, подумал Уильям. Его старшая дочь, Джессика, скончалась в этом году, – ну, может, оно и к лучшему. Ее муж, сэр Чарлз Миллбэнк, постепенно превращался в бездушного разбойника и тунеядца. Сен-Клер с самого начала отнесся к Миллбэнку с недоверием, но Джессика решила, во что бы то ни стало выйти за него замуж, и настояла на своем.
Нужно было проявить тогда твердость, мрачно подумал седовласый отец. Джессике уже ничем не поможешь, а вот Сюзанну и Брэндона еще можно спасти. Поклявшись сделать для этого все, что в его силах, он поставил миниатюру на место. Затем вынул из кармана пистолет и стал ждать, когда же появится его враг.
Но в темноте за окнами не было слышно ни звука. Только мышь пробежала по теплым красным половицам, высоко задрав хвост и смешно дергая носиком.
Уильям медленно засунул пистолет обратно в карман. Ему нужно взять себя в руки – ради детей. Он снова опустился в старое плетеное кресло, выровнял стопку бумаг с характеристиками разных сортов семян, а потом запихнул эту стопку в ящик. Хватит с него дистиллировочных температур и описаний семян. Теперь он должен сосредоточить все свои помыслы на Сюзанне и Брэндоне. Нужно оставить им что-нибудь, чтобы они не поверили в те сплетни о нем, которые наверняка услышат. Если они не будут осторожны, то потеряют все. Уж об этом-то его враги позаботятся.
Но если его дети проявят недюжинный ум и смекалку, то они, быть может, узнают, кто...
Он сжал зубы. Нет, нужно стоять двумя ногами на земле и сохранять хладнокровие. Не время сейчас забивать голову пустыми мечтами.
Красивый седовласый ботаник вынул из потайного ящика стола шкатулку эбенового дерева, инкрустированную кораллами и жемчужинами. Он долго любовался полированным чудом – это был подарок его любимой жены, которая умерла четырьмя годами ранее. Наконец Сен-Клер взял перо и принялся писать.
Фонарь дрожал у него за спиной, на бумагу падали причудливые тени, а он все писал и писал, шурша по тонкой бумаге заостренным кончиком пера.
«15 августа 1809 года
Моя дорогая Сюзанна!
Пройдет несколько недель, а может, даже и лет, прежде чем ты обнаружишь этот блокнот. Но есть какие-то вещи, которые ты должна знать, секреты, которыми я хочу поделиться с тобой, так чтобы про это не пронюхали враги. Вот почему я тщательно скрываю эти бумаги. Не сердись на меня за это.
Так нужно.
К тому времени, когда ты это прочитаешь, Сюзанна, ты уже успеешь услышать обо мне много нелепых историй. Без сомнения, люди будут говорить, что я от отчаяния лишил себя жизни. Это, конечно, ложь, но иногда ничто ни причиняет нам такой боли, как вранье. Постарайся, чтобы как можно меньше таких сплетен дошло до ушей юного Брэндона.
Здесь, в блокноте, записана вся правда, дочка. Береги его как зеницу ока. Есть люди, которые не остановятся даже перед убийством, чтобы завладеть им. Внимательно прочитай все, что я тебе оставляю, и подумай, как лучше этим распорядиться. Если ты будешь умницей, это сможет спасти тебя и Брэма.
А пока крепись. Я прожил интересную жизнь, полную приключений и риска, и даже горжусь тем, что завел себе настоящих врагов в моих странствиях. Я ничего не хотел бы изменить. Работа была для меня радостью, а вы с Брэндоном стали смыслом моей жизни.
Милая дочка, поверь мне: надо всегда следовать голосу своего сердца. Не бойся рисковать и ставить на карту все. Даже если больше ты ничего не усвоишь в жизни, запомни эти мои слова.
Но я отхожу от темы, а этого делать не следует.
Я совсем недавно осознал, какая опасность мне угрожает. Я поступил так, как поступил, именно из-за вас с Брэндоном.
Мне нелегко даются эти строки. Знай, что я по-прежнему очень люблю вас обоих. Но когда вы это прочтете, я уже ничего не смогу вам объяснить лично. Потому что к тому времени как ты обнаружишь этот блокнот, моя дорогая Сюзанна, я почти наверняка буду уже мертв...
Глава 1
Хит-Норфолк, Англия, май 1814 года
Светила полная луна. Дул сильный ветер. Словом, была именно такая ночь, в какую сводят старые счеты.
Он сидел верхом на лошади и смотрел на серебряную ленту вдалеке, где дорога сворачивала к Норфолкскому побережью. Вожжи свободно лежали в его одетых в перчатки руках.
Полночь. Свет и тени.
И чувство опасности. Он испытывал страх.
Но всадник в черном знал каждую скалу и куст на этой залитой лунным светом вересковой пустоши, все изгибы дороги, за которыми можно было притаиться. Он часто здесь прогуливался, изучал окрестности, мечтал. А теперь был готов вершить здесь свои темные дела.
Лицо его было сурово. Его точеные черты скрывала шелковая черная маска, доходившая ему до середины лица и оставлявшая открытым шрам, украшавший его полную нижнюю губу, который был хорошо различим в лунном свете.
У него не было времени на мечты и сожаления. Не сейчас. Этой ночью он внимал зову темноты. Церковные куранты пробили полночь, и всю вересковую пустошь покрыли предательские тени. Пришло время появиться норфолкскому разбойнику с большой дороги, который пользовался самой дурной славой.
Маленький постоялый двор был переполнен. Внутри стоял смрад от дешевых спиртных напитков.
– Ну так кто, сколько предлагает за девушку?
В ответ послышалось пьяное бормотание.
– Смелее, друзья. Разве вы не мужчины? Вы же не безбородые юнцы, что отказываетесь от редкого шанса оценить женскую красоту? Взгляните-ка сюда. Да она настоящая красавица, а какая у нее бархатистая кожа!
Пятеро мужчин, что сидели за кривобоким столом, подались ближе. Прищурив налитые кровью глаза, они пытались разглядеть получше женщину через дырку в стене. Отверстие прикрывала тонкая шелковая ткань, и сквозь нее был различим лишь ласкающий взгляд силуэт.
– А кто поручится за то, что ты говоришь правду, Миллбэнк? В прошлый раз ты содрал с нас изрядную сумму. Я лично заплатил тебе триста фунтов за девственницу. А вместо этого мне досталась рябая монашенка прямиком изФалмута!
– Джентльмены, джентльмены! – Человек, стоявший во главе стола, взмахнул в воздухе рукой, призывая всех к спокойствию. Его цветущая физиономия расплылась в фальшивой улыбке. – Уверяю вас, это был легкий просчет. Поставщик не уяснил себе до конца требования нашего клуба. Мы условились, что женщина должна иметь безупречную внешность и непременно быть девственницей. Таков наш уговор. – Сэр Чарлз Миллбэнк скинул шелковую ткань с дыры в стене. – И вы получите именно это, и ничто другое.
Женщина продолжала расчесывать длинные темные волосы, плечи ее прикрывал лишь легкий пеньюар.
– А она будет покорна? – эсквайр в камзоле, залитом виски, бросил на Чарлза Миллбэнка недоверчивый взгляд. – Не годится, если она завизжит на весь дом, когда поймет, что происходит.
– Не волнуйтесь, она хорошо подготовлена.
– Надеюсь, не слишком хорошо, – произнес подвыпивший хлыщ с суровым выражением лица и холодным взглядом. – Мне не нравится, когда женщина совсем не сопротивляется.
Эсквайр лишь фыркнул в ответ:
– Как будто у тебя есть шанс победить в аукционе, Ренвик. Ты за последний месяц проиграл в карты все до последнего пенни, насколько мне известно.
– У меня достаточно денег, чтобы переплюнуть на аукционе такого жмота, как ты!
Казалось, намечалась драка, но тут вмешался Миллбэнк:
– Джентльмены, прошу вас вести себя прилично! Правила нашей конфедерации требуют от вас соблюдать полный порядок на сходках. Ну а теперь – какую цену вы мне предложите за даму в соседней комнате, которую вы сейчас перед собой видите? Триста фунтов? Четыреста?
– А как насчет Силвер Сен-Клер? – Эсквайр подался вперед, в его мутных глазах была нескрываемая похоть. – За нее бы я ничего не пожалел.
Среди собравшихся раздался ропот, в котором явственно слышалось одно лишь слово: «Силвер».
– Да, как насчет Силвер? – Эсквайр с грохотом опустил кружку на стол. – За то, чтобы насладиться ею, я готов заплатить восемьсот фунтов и даже больше!
Чарлз Миллбэнк ухмыльнулся при этом упоминании о красивой свояченице. Не раз он пытался сломить ее дух, но Силвер держалась стойко. Черт бы побрал эту ее дерзость! И ее красоту, которая была причиной его постоянных терзаний.
Он мог бы на ней неплохо заработать. Но совсем скоро его упрямая свояченица поймет, кто ее хозяин. У нее не останется иного выхода, кроме как согласиться на его требования, подумал сэр Чарлз, испытывая удовольствие от собственной расчетливости.
– Когда наступит подходящее время, Силвер Сен-Клер тоже будет выставлена на аукцион, это я вам обещаю. – Он залепил глазок и повернулся к собравшимся: – А пока аукцион продолжается. Хочу добавить: если вы не будете делать ставок сейчас, то вам не сообщат о сходке, на которой предметом торговли станет моя прекрасная свояченица. Уверяю вас, вы сильно пожалеете, упустив такую возможность, джентльмены.
В комнате воцарилась напряженная тишина. При мысли о шелковистой коже Силвер Сен-Клер, ее чуть хрипловатом голосе, роскошных рыжеватых волосах, которые оживляла серебристая прядь на одном виске, у всех сперло дыхание.
– Видит Бог, я ставлю двести. – Эсквайр вскочил на ноги и бросил на стол стопку банкнот.
– Триста. – Лорду Ренвику тоже не хотелось остаться не удел.
Ставки все росли и росли, а Чарлз Миллбэнк спокойно сидел, откинувшись на спинку стула и сцепив свои толстые пальцы. На лице его играла легкая усмешка.
Сегодня обещание выставить на аукцион его красивую, дерзкую свояченицу принесет ему хороший доход. А совсем скоро он разрушит ее надежды и отнимет у нее лавандовую ферму, в которой она души не чает. Вот тогда-то он получит от нее больше чем просто деньги...
По вересковой пустоши, окаймленной густыми зарослями тисовых деревьев, скакал одинокий всадник. Он отважно рассекал ночную тьму. Порывы ветра доносили до его слуха тревожные крики грачей. Над землей клубились ночные туманы, порой принимая странные, причудливые очертания. Белесая холодная дымка окутывала лошадь и всадника, но одинокий путник, пришпоривая коня, упрямо скакал вперед.
Силвер Сен-Клер изрядно припозднилась этим вечером: ей давно уже следовало быть дома. В такой поздний час прогулки небезопасны. Она решила срезать путь, проехав через лес Уоррингтона. Или Дьявольский лес – под таким именем он был более известен в этой части Норфолка.
Протянув руку к шее, она дотронулась до камеи из слоновой кости, скреплявшей ее кружевной воротник. Пальцы ее слегка дрожали.
Ничего, что ходили слухи о призраках, обитавших в этом лесу. Ничего, что всего неделю назад в чаще бесследно пропала карета.
Ее сердце билось громче, чем колокола Нориджской церкви в рождественский праздник. Но она непременно должна была доставить в целости и сохранности то сокровище, что везла с собой.
«А что, если тебе встретится лорд Блэквуд? Как-никак это его владения».
Этот мучительный вопрос вертелся у нее в голове, не давая покоя. Так и не сумев придумать удовлетворительный ответ, Силвер лишь крепче сжала свой инкрустированный золотом пистолет, который прятала в рукаве под манжетой.
– Блэквуд? Если я его встречу, я просто всажу в этого пресловутого разбойника пулю, как это давно уже пора было кому-нибудь сделать! – воскликнула она.
Резкий, пронизывающий ветер подхватил эти слова и, как ей показалось, неожиданно бросил ей их прямо в лицо.
Силвер задрожала и поплотнее закуталась в накидку. Погода для норфолкского мая стояла прохладная. Она даже подумала, не стоит ли ей укрыть недавно засаженные грядки лаванды тонкой муслиновой тканью. Слишком много дней гнула она спину, чтобы потерять все сейчас из-за гнусного холодного ветра, дующего с пролива Ла-Манш...
Она прикидывала, как бы получше укрыть их материей, как вдруг ее размышления прервал цокот копыт за спиной. У нее не оставалось времени ни на то, чтобы как следует подготовиться к встрече, ни на то, чтобы свернуть с проезжей дороги.
А спасаться бегством сейчас было бы просто глупо.
Она знала, что только один человек осмеливался разъезжать по этой проклятой пустоши в столь поздний час, человек, в чьих глазах горели огоньки адского пламени.
И имя этого человека было Черный Лорд. Роскошно одетый грабитель с большой дороги, речь которого отличалась элегантностью джентльмена и который убивал с хладнокровием закоренелого разбойника.
Именно он теперь нагонял Силвер.
В панике она пришпорила свою кобылу и поскакала налево, в густую лесную чащу. Одновременно она вынула пистолет из потайного кармана в широком рукаве.
Позади все громче становился гулкий топот копыт. В темноте ночи ее настигал черный всадник на вороном коне. Подавив готовый сорваться крик, Силвер, не переставая пришпоривать кобылу, пригнулась в седле.
Но ни одна лошадь не могла сравниться в стремительности бега с вороным жеребцом, преследовавшим ее. Казалось, этот конь той же породы, что и скакуны самой дьявольской рати.
До деревьев оставалось всего ярдов десять. Только бы успеть!..
Но в следующий миг все ее надежды пошли прахом. Вороной сравнялся с ней, глаза его горели адским пламенем, из-под копыт сыпались искры.
Силвер взлетела в воздух, выхваченная из седла железной рукой, а ее перепуганная насмерть кобыла ускакала в лес. Еще мгновение – и она ощутила себя прижатой к одетой в бархат груди. Она изо всех сил извивалась, пытаясь расцарапать руки, усадившие ее спереди на седло.
– А ну отпусти меня сейчас же, свинья! Пес шелудивый!
– Потише, черт возьми. – Хрипловатый, низкий мужской голос с легким налетом иностранного акцента положил конец ее протестам. – Теперь мы с тобой попутчики, так что веди себя прилично.
Силвер почувствовала, что ее ноги зажаты под бедром наездника и что оба ее запястья сжимает сильная мужская рука. Ей вспомнились наставления нянюшки: «Не смотри ему в глаза! Если ты хоть раз взглянешь в его блестящие янтарные глаза, ты пропала, моя девочка. Увы, это исчадие ада столь же прекрасно обликом, сколь порочно душой!»
Но это все, конечно, просто суеверные бредни. Ее сейчас держал никакой не дьявол, а обыкновенный человек. А создание из плоти и крови всегда можно приручить или на худой конец пустить в ход оружие.
Она засунула пальцы в рукав, вытащила пистолет и навела его прямо на черную маску:
– Немедленно опусти меня на землю, дьявольское отродье, а не то попробуешь, каков мой порох на вкус!
Губы разбойника расплылись в неторопливой улыбке.
– Вот, значит, какую злючку я поймал?
Его низкий голос приятно ласкал уши Силвер, ей почудилось, что на нее вдруг пахнуло тем теплом, которым тянет от тлеющих торфяников в долгие осенние ночи. Голос его казался грубым и нежным одновременно. Густым и темным, как лучший сорт виски. Она не смогла сдержать невольной дрожи.
– И кто же это осмеливается вторгаться ночью в мои владения?
Силвер нахмурилась:
– Я не желаю с вами говорить!
– Ах так? Красавица даже не хочет назвать своего имени?
– Да какое правоты имеешь спрашивать мое имя, разбойник!
Всадник откинул голову назад и засмеялся:
– Так, значит, Черный Лорд пользуется широкой известностью!
Силвер показалось, будто его зловещий смех проникает сквозь ткань ее плаща. По телу у нее пробежали мурашки.
– Хватит! Твоя репутация хорошо известна всем. А сейчас отпусти меня, а не то я всажу пулю прямо в твою ухмыляющуюся физиономию!
Грабитель пустил своего скакуна рысью. Не переставая улыбаться, он откинулся назад в седле и прижал Силвер еще крепче к себе.
– Убери руки! А не то... А не то я в-выстрелю, клянусь!..
– И куда же ты будешь целиться, красотка? Мне в нос? Или промеж бровей? Или прямо в глаз? Я слышал, что последний способ наиболее эффективен, правда, боюсь, вам это будет несколько затруднительно сделать. Такие прелестные кружевные оборочки! Потом будет очень сложно вывести с них пятна крови.
Да этот злодей просто смеется над ней!
В обшем-то над ней все смеялись, когда двумя годами ранее, после смерти отца, она настояла на своем и стала полноправной хозяйкой принадлежавшей ему лавандовой фермы. Сначала ее жадный зять, сэр Чарлз Миллбэнк, хотел отнять у нее землю, но в завещании Уильяма Сен-Клера ясно было сказано: Лэвиндер-Клоуз будет управлять Силвер, пока ее брат, Брэндон, не достигнет совершеннолетия.
И Силвер заставила замолчать всех, сомневавшихся в ее предприимчивости: каждый год после смерти отца она собирала чудесный урожай. Она им всем продемонстрировала, на что способна. И схватившему ее человеку она тоже это покажет!
Взгляд его упал на ее тяжело вздымавшуюся грудь. В жилах Силвер закипела кровь. Она еще крепче сжала пистолет и навела его ему на горло.
– Я думаю, лучше всего мне будет выстрелить сюда.
– Ну что же, смелей. Нажимай скорей на курок, моя прелестная. Я уже вкусил все радости беспутной жизни, почему бы мне не отведать и смерти. В смерти по крайней мере для меня все будет ново.
Неожиданно его голос прозвучал настолько холодно и отстраненно, что Силвер прохватил озноб.
– Уж не хотите ли вы и вправду умереть?
Блэквуд пожал плечами:
– Жизнь – очень однообразная штука, моя милая. К тому же она становится слишком уж скучной, после того как ты совершил все мыслимые грехи и вкусил плоды всех известных пороков. Но вы, конечно, не можете иметь об этом никакого представления.
– Первые сказанные вами разумные слова! – огрызнулась Силвер.
Когда она говорила, ее грудь случайно коснулась его руки. Она покраснела и попыталась отстраниться, но добилась лишь того, что ее ноги еще плотнее прижались к его бедрам.
Это не ускользнуло от внимания пользующегося дурной славой разбойника.
Он еще дальше откинулся в седле и притянул ее к себе так, что она всем своим туловищем ощутила прикосновение возбужденного мужского тела.
Силвер чуть не задохнулась от ярости. Она покраснела и попыталась сесть прямо, но это было все равно что спорить с ветром, дующим с пролива Ла-Манш. Ей хотелось закричать: «На помощь!» – но кто ее здесь услышит?
– Пусти меня, пусти!
– Вот уж нет, красотка. – Его янтарные глаза блеснули сквозь прорезь в шелковой маске. – Пока не узнаю, как тебя зовут. А может, и еще кое-что...
– Ничего ты обо мне этой ночью не узнаешь! – Силвер направила пистолет вниз, так что дуло уперлось ему в плечо. – Я знаю, как пользоваться этим оружием, и пущу его в ход!
– Разумеется, разумеется, – произнес он скучающим тоном. – Стреляй же.
Золотисто-зеленые глаза Силвер излучали ярость.
– Черт бы тебя побрал! Я выстрелю, в последний раз предупреждаю!
– Конечно, выстрелите, – спокойно ответил разбойник. – Как только ваши пальчики перестанут так сильно дрожать. Вы только цельтесь хорошенько, ладно? Это будет так некрасиво с вашей стороны, если вы оставите меня лежать на дороге истекающего кровью, но недобитого до конца.
– С такого расстояния сложно промахнуться!
– Да неужели? Боюсь, что вы слишком долго целитесь. Наверное, вам раньше никогда не приходилось стрелять в живого человека? – В его тоне сквозило участие.
Силвер взглянула на свою руку. Он был прав: она дрожала.
– О, черт возьми!
Но тут беспутный грабитель, который с таким хладнокровием смотрел смерти в лицо, вдруг словно застыл. Он еще крепче обхватил Силвер за талию.
– Помолчите.
– Почему это я должна...
– Тише, я сказал! – Его настороженный голос заставил ее затихнуть.
Человек, известный как Черный Лорд, отступил в тень. Развернув своего коня мордой на север, он внимательно вглядывался в дорогу, залитую тусклым лунным светом.
И тут Силвер тоже услышала нарастающий цокот копыт. В тот же самый миг разбойник выхватил у нее пистолет. Она выругалась и попыталась вернуть свое оружие, но ее рот тут же был зажат его твердой ладонью.
– Тише, прелесть моя. Похоже, это уже второе вторжение в мои владения за эту ночь. Я бы не советовал вам двигаться. Вас очень легко заметить при свете луны, а это может иметь печальные последствия.
Силвер чуть не задохнулась. Ее ноги снова прижались к его бедрам.
– Вот именно, – мрачно подтвердил ее похититель, словно прочитав ее мысли.
«Не слушай его, – твердила себе Силвер. – И самое главное – не смотри ему в глаза!»
Но было уже слишком поздно. Она обернулась к нему – и пропала.
Его странный, проникающий в душу взгляд...
Силвер едва не утонула в тенистой глубине его глаз, и ее сердце учащенно забилось. Его глаза действительно были янтарного цвета, с золотистыми прожилками.
Свет и тень. Она совсем не ожидала, что его глаза окажутся такими.
Щеки ее залил румянец. Какая же это таинственная ночь! Ночь бури и ярости.
Губы разбойника растянулись в улыбке.
– Ты снова допустила промах, моя малышка. Ты взглянула мне в глаза, а это значит, что теперь твоя душа навеки принадлежит мне. Потому что все страшные сказки обо мне и все чудовищные преступления, которые приписывает мне молва, правда, моя красавица. Нет злодея, равного лорду Блэквуду, поэтому даже не думай шутить со мной. – И, как бы в подкрепление этого предупреждения, он еще сильнее ухватил ее за талию.
Через мгновение из лесистой долины вынырнули три всадника. Лица их скрывала ночная тьма. Каждый держал в руке пистолет.
– Черт возьми, куда же подевалась эта девка? Клянусь, я видел...
– Ее лошадь! Смотрите, ее лошадь!
– На кой черт мне ее кляча! М не нужна сама девка! Наверняка она где-то здесь. Он сказал, что она будет проезжать здесь этой ночью, и поклялся, что говорит правду!
Силвер онемела от страха. В ужасе она наблюдала за тем, как всадники поймали ее кобылу и обыскивают ее переметную суму. Что они надеются найти? Ведь у нее с собой нет ничего ценного, если, конечно, не считать...
Она побледнела, увидев, как один из мужчин разрезал ее кожаную сумку ножом. Она попыталась было пошевелиться, но разбойник предостерегающе сжал ее талию.
– А она смелая сучка, эта Сен-Клер. Но даже она не решилась бы в столь поздний час заехать в дьяволову вересковую пустошь. Должно быть, она внизу, за холмом. Наверное, ее сбросила лошадь.
Его товарищ разразился грубым смехом:
– Хочешь сказать, что она лежит там, задрав юбки? На это стоит посмотреть, парни! Вперед, насладимся этим зрелищем!
Трио ускакало, но ужас Силвер лишь усилился. Они знали, как ее зовут. Они следили за ней! Но почему?
– Это ваши дружки?
Она покачала головой, стараясь не смотреть в его проницательные глаза:
– Я п-понятия не имею, кто они такие.
– Жаль. Похоже, они отлично вас знают и, кроме того, что-то ищут. Неужели у вас с собой есть какое-то сокровище, которого я не приметил?
Одним движением он перекинул ногу через седло и спешился, по-прежнему прижимая Силвер к груди. Ощутив твердую почву под ногами, она стала вырываться с удвоенной силой. Наконец, ей удалось освободиться, и, отбросив с лица свои рыжевато-каштановые кудри, она помчалась к дороге.
Вдруг она ощутила, как что-то легонько кольнуло ее плечо. Она медленно обернулась, и глазам ее предстало отполированное до серебряного блеска лезвие.
Светила полная луна. Дул сильный ветер. Словом, была именно такая ночь, в какую сводят старые счеты.
Он сидел верхом на лошади и смотрел на серебряную ленту вдалеке, где дорога сворачивала к Норфолкскому побережью. Вожжи свободно лежали в его одетых в перчатки руках.
Полночь. Свет и тени.
И чувство опасности. Он испытывал страх.
Но всадник в черном знал каждую скалу и куст на этой залитой лунным светом вересковой пустоши, все изгибы дороги, за которыми можно было притаиться. Он часто здесь прогуливался, изучал окрестности, мечтал. А теперь был готов вершить здесь свои темные дела.
Лицо его было сурово. Его точеные черты скрывала шелковая черная маска, доходившая ему до середины лица и оставлявшая открытым шрам, украшавший его полную нижнюю губу, который был хорошо различим в лунном свете.
У него не было времени на мечты и сожаления. Не сейчас. Этой ночью он внимал зову темноты. Церковные куранты пробили полночь, и всю вересковую пустошь покрыли предательские тени. Пришло время появиться норфолкскому разбойнику с большой дороги, который пользовался самой дурной славой.
Маленький постоялый двор был переполнен. Внутри стоял смрад от дешевых спиртных напитков.
– Ну так кто, сколько предлагает за девушку?
В ответ послышалось пьяное бормотание.
– Смелее, друзья. Разве вы не мужчины? Вы же не безбородые юнцы, что отказываетесь от редкого шанса оценить женскую красоту? Взгляните-ка сюда. Да она настоящая красавица, а какая у нее бархатистая кожа!
Пятеро мужчин, что сидели за кривобоким столом, подались ближе. Прищурив налитые кровью глаза, они пытались разглядеть получше женщину через дырку в стене. Отверстие прикрывала тонкая шелковая ткань, и сквозь нее был различим лишь ласкающий взгляд силуэт.
– А кто поручится за то, что ты говоришь правду, Миллбэнк? В прошлый раз ты содрал с нас изрядную сумму. Я лично заплатил тебе триста фунтов за девственницу. А вместо этого мне досталась рябая монашенка прямиком изФалмута!
– Джентльмены, джентльмены! – Человек, стоявший во главе стола, взмахнул в воздухе рукой, призывая всех к спокойствию. Его цветущая физиономия расплылась в фальшивой улыбке. – Уверяю вас, это был легкий просчет. Поставщик не уяснил себе до конца требования нашего клуба. Мы условились, что женщина должна иметь безупречную внешность и непременно быть девственницей. Таков наш уговор. – Сэр Чарлз Миллбэнк скинул шелковую ткань с дыры в стене. – И вы получите именно это, и ничто другое.
Женщина продолжала расчесывать длинные темные волосы, плечи ее прикрывал лишь легкий пеньюар.
– А она будет покорна? – эсквайр в камзоле, залитом виски, бросил на Чарлза Миллбэнка недоверчивый взгляд. – Не годится, если она завизжит на весь дом, когда поймет, что происходит.
– Не волнуйтесь, она хорошо подготовлена.
– Надеюсь, не слишком хорошо, – произнес подвыпивший хлыщ с суровым выражением лица и холодным взглядом. – Мне не нравится, когда женщина совсем не сопротивляется.
Эсквайр лишь фыркнул в ответ:
– Как будто у тебя есть шанс победить в аукционе, Ренвик. Ты за последний месяц проиграл в карты все до последнего пенни, насколько мне известно.
– У меня достаточно денег, чтобы переплюнуть на аукционе такого жмота, как ты!
Казалось, намечалась драка, но тут вмешался Миллбэнк:
– Джентльмены, прошу вас вести себя прилично! Правила нашей конфедерации требуют от вас соблюдать полный порядок на сходках. Ну а теперь – какую цену вы мне предложите за даму в соседней комнате, которую вы сейчас перед собой видите? Триста фунтов? Четыреста?
– А как насчет Силвер Сен-Клер? – Эсквайр подался вперед, в его мутных глазах была нескрываемая похоть. – За нее бы я ничего не пожалел.
Среди собравшихся раздался ропот, в котором явственно слышалось одно лишь слово: «Силвер».
– Да, как насчет Силвер? – Эсквайр с грохотом опустил кружку на стол. – За то, чтобы насладиться ею, я готов заплатить восемьсот фунтов и даже больше!
Чарлз Миллбэнк ухмыльнулся при этом упоминании о красивой свояченице. Не раз он пытался сломить ее дух, но Силвер держалась стойко. Черт бы побрал эту ее дерзость! И ее красоту, которая была причиной его постоянных терзаний.
Он мог бы на ней неплохо заработать. Но совсем скоро его упрямая свояченица поймет, кто ее хозяин. У нее не останется иного выхода, кроме как согласиться на его требования, подумал сэр Чарлз, испытывая удовольствие от собственной расчетливости.
– Когда наступит подходящее время, Силвер Сен-Клер тоже будет выставлена на аукцион, это я вам обещаю. – Он залепил глазок и повернулся к собравшимся: – А пока аукцион продолжается. Хочу добавить: если вы не будете делать ставок сейчас, то вам не сообщат о сходке, на которой предметом торговли станет моя прекрасная свояченица. Уверяю вас, вы сильно пожалеете, упустив такую возможность, джентльмены.
В комнате воцарилась напряженная тишина. При мысли о шелковистой коже Силвер Сен-Клер, ее чуть хрипловатом голосе, роскошных рыжеватых волосах, которые оживляла серебристая прядь на одном виске, у всех сперло дыхание.
– Видит Бог, я ставлю двести. – Эсквайр вскочил на ноги и бросил на стол стопку банкнот.
– Триста. – Лорду Ренвику тоже не хотелось остаться не удел.
Ставки все росли и росли, а Чарлз Миллбэнк спокойно сидел, откинувшись на спинку стула и сцепив свои толстые пальцы. На лице его играла легкая усмешка.
Сегодня обещание выставить на аукцион его красивую, дерзкую свояченицу принесет ему хороший доход. А совсем скоро он разрушит ее надежды и отнимет у нее лавандовую ферму, в которой она души не чает. Вот тогда-то он получит от нее больше чем просто деньги...
По вересковой пустоши, окаймленной густыми зарослями тисовых деревьев, скакал одинокий всадник. Он отважно рассекал ночную тьму. Порывы ветра доносили до его слуха тревожные крики грачей. Над землей клубились ночные туманы, порой принимая странные, причудливые очертания. Белесая холодная дымка окутывала лошадь и всадника, но одинокий путник, пришпоривая коня, упрямо скакал вперед.
Силвер Сен-Клер изрядно припозднилась этим вечером: ей давно уже следовало быть дома. В такой поздний час прогулки небезопасны. Она решила срезать путь, проехав через лес Уоррингтона. Или Дьявольский лес – под таким именем он был более известен в этой части Норфолка.
Протянув руку к шее, она дотронулась до камеи из слоновой кости, скреплявшей ее кружевной воротник. Пальцы ее слегка дрожали.
Ничего, что ходили слухи о призраках, обитавших в этом лесу. Ничего, что всего неделю назад в чаще бесследно пропала карета.
Ее сердце билось громче, чем колокола Нориджской церкви в рождественский праздник. Но она непременно должна была доставить в целости и сохранности то сокровище, что везла с собой.
«А что, если тебе встретится лорд Блэквуд? Как-никак это его владения».
Этот мучительный вопрос вертелся у нее в голове, не давая покоя. Так и не сумев придумать удовлетворительный ответ, Силвер лишь крепче сжала свой инкрустированный золотом пистолет, который прятала в рукаве под манжетой.
– Блэквуд? Если я его встречу, я просто всажу в этого пресловутого разбойника пулю, как это давно уже пора было кому-нибудь сделать! – воскликнула она.
Резкий, пронизывающий ветер подхватил эти слова и, как ей показалось, неожиданно бросил ей их прямо в лицо.
Силвер задрожала и поплотнее закуталась в накидку. Погода для норфолкского мая стояла прохладная. Она даже подумала, не стоит ли ей укрыть недавно засаженные грядки лаванды тонкой муслиновой тканью. Слишком много дней гнула она спину, чтобы потерять все сейчас из-за гнусного холодного ветра, дующего с пролива Ла-Манш...
Она прикидывала, как бы получше укрыть их материей, как вдруг ее размышления прервал цокот копыт за спиной. У нее не оставалось времени ни на то, чтобы как следует подготовиться к встрече, ни на то, чтобы свернуть с проезжей дороги.
А спасаться бегством сейчас было бы просто глупо.
Она знала, что только один человек осмеливался разъезжать по этой проклятой пустоши в столь поздний час, человек, в чьих глазах горели огоньки адского пламени.
И имя этого человека было Черный Лорд. Роскошно одетый грабитель с большой дороги, речь которого отличалась элегантностью джентльмена и который убивал с хладнокровием закоренелого разбойника.
Именно он теперь нагонял Силвер.
В панике она пришпорила свою кобылу и поскакала налево, в густую лесную чащу. Одновременно она вынула пистолет из потайного кармана в широком рукаве.
Позади все громче становился гулкий топот копыт. В темноте ночи ее настигал черный всадник на вороном коне. Подавив готовый сорваться крик, Силвер, не переставая пришпоривать кобылу, пригнулась в седле.
Но ни одна лошадь не могла сравниться в стремительности бега с вороным жеребцом, преследовавшим ее. Казалось, этот конь той же породы, что и скакуны самой дьявольской рати.
До деревьев оставалось всего ярдов десять. Только бы успеть!..
Но в следующий миг все ее надежды пошли прахом. Вороной сравнялся с ней, глаза его горели адским пламенем, из-под копыт сыпались искры.
Силвер взлетела в воздух, выхваченная из седла железной рукой, а ее перепуганная насмерть кобыла ускакала в лес. Еще мгновение – и она ощутила себя прижатой к одетой в бархат груди. Она изо всех сил извивалась, пытаясь расцарапать руки, усадившие ее спереди на седло.
– А ну отпусти меня сейчас же, свинья! Пес шелудивый!
– Потише, черт возьми. – Хрипловатый, низкий мужской голос с легким налетом иностранного акцента положил конец ее протестам. – Теперь мы с тобой попутчики, так что веди себя прилично.
Силвер почувствовала, что ее ноги зажаты под бедром наездника и что оба ее запястья сжимает сильная мужская рука. Ей вспомнились наставления нянюшки: «Не смотри ему в глаза! Если ты хоть раз взглянешь в его блестящие янтарные глаза, ты пропала, моя девочка. Увы, это исчадие ада столь же прекрасно обликом, сколь порочно душой!»
Но это все, конечно, просто суеверные бредни. Ее сейчас держал никакой не дьявол, а обыкновенный человек. А создание из плоти и крови всегда можно приручить или на худой конец пустить в ход оружие.
Она засунула пальцы в рукав, вытащила пистолет и навела его прямо на черную маску:
– Немедленно опусти меня на землю, дьявольское отродье, а не то попробуешь, каков мой порох на вкус!
Губы разбойника расплылись в неторопливой улыбке.
– Вот, значит, какую злючку я поймал?
Его низкий голос приятно ласкал уши Силвер, ей почудилось, что на нее вдруг пахнуло тем теплом, которым тянет от тлеющих торфяников в долгие осенние ночи. Голос его казался грубым и нежным одновременно. Густым и темным, как лучший сорт виски. Она не смогла сдержать невольной дрожи.
– И кто же это осмеливается вторгаться ночью в мои владения?
Силвер нахмурилась:
– Я не желаю с вами говорить!
– Ах так? Красавица даже не хочет назвать своего имени?
– Да какое правоты имеешь спрашивать мое имя, разбойник!
Всадник откинул голову назад и засмеялся:
– Так, значит, Черный Лорд пользуется широкой известностью!
Силвер показалось, будто его зловещий смех проникает сквозь ткань ее плаща. По телу у нее пробежали мурашки.
– Хватит! Твоя репутация хорошо известна всем. А сейчас отпусти меня, а не то я всажу пулю прямо в твою ухмыляющуюся физиономию!
Грабитель пустил своего скакуна рысью. Не переставая улыбаться, он откинулся назад в седле и прижал Силвер еще крепче к себе.
– Убери руки! А не то... А не то я в-выстрелю, клянусь!..
– И куда же ты будешь целиться, красотка? Мне в нос? Или промеж бровей? Или прямо в глаз? Я слышал, что последний способ наиболее эффективен, правда, боюсь, вам это будет несколько затруднительно сделать. Такие прелестные кружевные оборочки! Потом будет очень сложно вывести с них пятна крови.
Да этот злодей просто смеется над ней!
В обшем-то над ней все смеялись, когда двумя годами ранее, после смерти отца, она настояла на своем и стала полноправной хозяйкой принадлежавшей ему лавандовой фермы. Сначала ее жадный зять, сэр Чарлз Миллбэнк, хотел отнять у нее землю, но в завещании Уильяма Сен-Клера ясно было сказано: Лэвиндер-Клоуз будет управлять Силвер, пока ее брат, Брэндон, не достигнет совершеннолетия.
И Силвер заставила замолчать всех, сомневавшихся в ее предприимчивости: каждый год после смерти отца она собирала чудесный урожай. Она им всем продемонстрировала, на что способна. И схватившему ее человеку она тоже это покажет!
Взгляд его упал на ее тяжело вздымавшуюся грудь. В жилах Силвер закипела кровь. Она еще крепче сжала пистолет и навела его ему на горло.
– Я думаю, лучше всего мне будет выстрелить сюда.
– Ну что же, смелей. Нажимай скорей на курок, моя прелестная. Я уже вкусил все радости беспутной жизни, почему бы мне не отведать и смерти. В смерти по крайней мере для меня все будет ново.
Неожиданно его голос прозвучал настолько холодно и отстраненно, что Силвер прохватил озноб.
– Уж не хотите ли вы и вправду умереть?
Блэквуд пожал плечами:
– Жизнь – очень однообразная штука, моя милая. К тому же она становится слишком уж скучной, после того как ты совершил все мыслимые грехи и вкусил плоды всех известных пороков. Но вы, конечно, не можете иметь об этом никакого представления.
– Первые сказанные вами разумные слова! – огрызнулась Силвер.
Когда она говорила, ее грудь случайно коснулась его руки. Она покраснела и попыталась отстраниться, но добилась лишь того, что ее ноги еще плотнее прижались к его бедрам.
Это не ускользнуло от внимания пользующегося дурной славой разбойника.
Он еще дальше откинулся в седле и притянул ее к себе так, что она всем своим туловищем ощутила прикосновение возбужденного мужского тела.
Силвер чуть не задохнулась от ярости. Она покраснела и попыталась сесть прямо, но это было все равно что спорить с ветром, дующим с пролива Ла-Манш. Ей хотелось закричать: «На помощь!» – но кто ее здесь услышит?
– Пусти меня, пусти!
– Вот уж нет, красотка. – Его янтарные глаза блеснули сквозь прорезь в шелковой маске. – Пока не узнаю, как тебя зовут. А может, и еще кое-что...
– Ничего ты обо мне этой ночью не узнаешь! – Силвер направила пистолет вниз, так что дуло уперлось ему в плечо. – Я знаю, как пользоваться этим оружием, и пущу его в ход!
– Разумеется, разумеется, – произнес он скучающим тоном. – Стреляй же.
Золотисто-зеленые глаза Силвер излучали ярость.
– Черт бы тебя побрал! Я выстрелю, в последний раз предупреждаю!
– Конечно, выстрелите, – спокойно ответил разбойник. – Как только ваши пальчики перестанут так сильно дрожать. Вы только цельтесь хорошенько, ладно? Это будет так некрасиво с вашей стороны, если вы оставите меня лежать на дороге истекающего кровью, но недобитого до конца.
– С такого расстояния сложно промахнуться!
– Да неужели? Боюсь, что вы слишком долго целитесь. Наверное, вам раньше никогда не приходилось стрелять в живого человека? – В его тоне сквозило участие.
Силвер взглянула на свою руку. Он был прав: она дрожала.
– О, черт возьми!
Но тут беспутный грабитель, который с таким хладнокровием смотрел смерти в лицо, вдруг словно застыл. Он еще крепче обхватил Силвер за талию.
– Помолчите.
– Почему это я должна...
– Тише, я сказал! – Его настороженный голос заставил ее затихнуть.
Человек, известный как Черный Лорд, отступил в тень. Развернув своего коня мордой на север, он внимательно вглядывался в дорогу, залитую тусклым лунным светом.
И тут Силвер тоже услышала нарастающий цокот копыт. В тот же самый миг разбойник выхватил у нее пистолет. Она выругалась и попыталась вернуть свое оружие, но ее рот тут же был зажат его твердой ладонью.
– Тише, прелесть моя. Похоже, это уже второе вторжение в мои владения за эту ночь. Я бы не советовал вам двигаться. Вас очень легко заметить при свете луны, а это может иметь печальные последствия.
Силвер чуть не задохнулась. Ее ноги снова прижались к его бедрам.
– Вот именно, – мрачно подтвердил ее похититель, словно прочитав ее мысли.
«Не слушай его, – твердила себе Силвер. – И самое главное – не смотри ему в глаза!»
Но было уже слишком поздно. Она обернулась к нему – и пропала.
Его странный, проникающий в душу взгляд...
Силвер едва не утонула в тенистой глубине его глаз, и ее сердце учащенно забилось. Его глаза действительно были янтарного цвета, с золотистыми прожилками.
Свет и тень. Она совсем не ожидала, что его глаза окажутся такими.
Щеки ее залил румянец. Какая же это таинственная ночь! Ночь бури и ярости.
Губы разбойника растянулись в улыбке.
– Ты снова допустила промах, моя малышка. Ты взглянула мне в глаза, а это значит, что теперь твоя душа навеки принадлежит мне. Потому что все страшные сказки обо мне и все чудовищные преступления, которые приписывает мне молва, правда, моя красавица. Нет злодея, равного лорду Блэквуду, поэтому даже не думай шутить со мной. – И, как бы в подкрепление этого предупреждения, он еще сильнее ухватил ее за талию.
Через мгновение из лесистой долины вынырнули три всадника. Лица их скрывала ночная тьма. Каждый держал в руке пистолет.
– Черт возьми, куда же подевалась эта девка? Клянусь, я видел...
– Ее лошадь! Смотрите, ее лошадь!
– На кой черт мне ее кляча! М не нужна сама девка! Наверняка она где-то здесь. Он сказал, что она будет проезжать здесь этой ночью, и поклялся, что говорит правду!
Силвер онемела от страха. В ужасе она наблюдала за тем, как всадники поймали ее кобылу и обыскивают ее переметную суму. Что они надеются найти? Ведь у нее с собой нет ничего ценного, если, конечно, не считать...
Она побледнела, увидев, как один из мужчин разрезал ее кожаную сумку ножом. Она попыталась было пошевелиться, но разбойник предостерегающе сжал ее талию.
– А она смелая сучка, эта Сен-Клер. Но даже она не решилась бы в столь поздний час заехать в дьяволову вересковую пустошь. Должно быть, она внизу, за холмом. Наверное, ее сбросила лошадь.
Его товарищ разразился грубым смехом:
– Хочешь сказать, что она лежит там, задрав юбки? На это стоит посмотреть, парни! Вперед, насладимся этим зрелищем!
Трио ускакало, но ужас Силвер лишь усилился. Они знали, как ее зовут. Они следили за ней! Но почему?
– Это ваши дружки?
Она покачала головой, стараясь не смотреть в его проницательные глаза:
– Я п-понятия не имею, кто они такие.
– Жаль. Похоже, они отлично вас знают и, кроме того, что-то ищут. Неужели у вас с собой есть какое-то сокровище, которого я не приметил?
Одним движением он перекинул ногу через седло и спешился, по-прежнему прижимая Силвер к груди. Ощутив твердую почву под ногами, она стала вырываться с удвоенной силой. Наконец, ей удалось освободиться, и, отбросив с лица свои рыжевато-каштановые кудри, она помчалась к дороге.
Вдруг она ощутила, как что-то легонько кольнуло ее плечо. Она медленно обернулась, и глазам ее предстало отполированное до серебряного блеска лезвие.