Скай Кристина. И придет ночь

   Но чернее его одежды была ярость, плескавшаяся в его глазах. При виде его у Силвер захолонуло сердце. Его гнев был буквально ощутим физически. Зачем он пришел? Он ведь прекрасно знает, что она сама о себе может позаботиться.
   Сэр Чарлз невольно отступил назад.
   – И... и чей же это приказ, сэр?
   Внезапно в черных перчатках блеснул серебряный пистолет.
   – Это приказ лорда Блэквуда, – раздался ответ. Голос его был почти что ласковым.
   Миллбэнк весь съежился.
   – Б-Блэквуд? Это ты, наглец? Но ничего, скоро судья научит тебя подобающим манерам!
   Фигура разбойника была наполовину скрыта в тени. Он рассмеялся и развязной походкой подошел ближе.
   – Это Карлайл-то? Наш господин судья очень занят: он недавно вернулся из Лондона и проехал окольным путем, срезав дорогу. Теперь он почивает в своих покоях: на последнем постоялом дворе, который он посетил, он малость перебрал французского бренди. На твоем месте я бы не стал рассчитывать на помощь лорда Карлайла этой ночью, Миллбэнк. – Разбойник навел на него пистолет. – По-моему, я приказывал вам отпустить леди.
   – Леди? – огрызнулся Миллбэнк. – Где ты видишь леди? Уж не эту ли рвань ты имеешь в виду?
   Человек в черном подошел к нему почти вплотную. Шею Миллбэнка сдавили сильные пальцы, к его горлу прижался холодный металл.
   – Возьми эти слова обратно. – Я...я...
   Один за другим щелкнули два курка затвора.
   – Ладно, ладно! Черт бы тебя побрал! Беру, беру!
   – А теперь извинись перед леди.
   Лицо сэра Чарлза приобрело буро-малиновый оттенок.
   – Перед ней? Ни за что!
   Когда два дула заряженного пистолета скользнули вверх по его горлу и уперлись в его двойной подбородок, он нервно сглотнул.
   – Хорошо, хорошо! Черт с тобой! Эта девка не стоит моей жизни. Приношу вам свои извинения, – бросил он.
   В глазах разбойника сверкнул огонь.
   – Громче. Мне кажется, леди вас не услышала.
   – Приношу вам свои извинения.
   – Миледи.
   Сэр Чарлз послушно повторил за ним.
   – Очень хорошо. Думаю, этого пока хватит. А теперь будьте так любезны, избавьте меня от своего присутствия. Ваш вид оскорбляет мои лучшие чувства.
   Сэр Чарлз так и застыл. Он скрестил руки на своем толстом животе и то сжимал, то разжимал кулаки.
   – Вы что-то хотите сказать? – В шелковом голосе разбойника послышалась скрытая угроза.
   Миллбэнк нервно сглотнул и помотал головой.
   – Очень хорошо. В таком случае будьте добры удалиться. Выход с той стороны. Сами найдете?
   Баронет приглушенно выругался и шагнул через порог. Выйдя на свежий воздух, он разразился яростной бранью, которая становилась все приглушеннее по мере того, как он удалялся от оранжереи.
   Силвер стояла не шевелясь и смотрела на фигуру в маске, прислонившуюся к дверному косяку.
   – Как... как мило с вашей стороны, что вы пришли мне на помощь. Хотя я, конечно, и сама бы справилась. – Она криво улыбнулась и показала ему обломок медной трубы.
   Разбойник неторопливо засунул пистолет в карман своего плаща.
   – Как вы изобретательны! Но все-таки я рад, что оказался поблизости. – Он прищурил свои янтарные глаза. – Он и раньше к вам приставал?
   Силвер отбросила с лица непослушную прядку волос. Теперь, когда сэр Чарлз уже ушел, она ощутила странную слабость в коленках.
   – Никогда. По крайней мере так открыто. Но почему вы здесь?
   Янтарные глаза в прорезях маски внимательно изучали ее.
   – Так получилось, что я не смог остаться в стороне, Солнышко. И я не жалею, что оказался рядом в такой момент. Служить вам всегда будет для меня высокой честью, моя прекрасная дама.
   Жар в его глазах заставил Силвер содрогнуться. Она не нуждалась в его покровительстве. Сейчас было опасно принимать помощь от кого бы то ни было – она ведь еще не выяснила, кто ее враги. К тому же в присутствии этого человека она испытывала невольное волнение, и у нее кружилась голова.
   Нахмурившись, она посмотрела на него:
   – Вы решили принять мое деловое предложение?
   – Нет.
   – Тогда нам с вами не о чем говорить.
   – Вы ведь знаете, что он еще вернется. Такие люди всегда возвращаются. И как вы в следующий раз намерены себя защищать?
   Силвер пожала плечами. Она с трудом соображала, когда он так на нее смотрел. Высокий, сухощавый, он стоял всего в нескольких дюймах от нее, прислонившись к дверному косяку. Она отвернулась. Щеки ее залил алый румянец.
   – В чем дело, маленькая моя?
   – Я... Да так, ничего.
   – Что он тебе сделал? Неужели я опоздал? Клянусь Богом, я придушу мерзавца, если он...
   – Нет, – поспешно ответила Силвер. – Ничего он не успел сделать. Просто крутился здесь, как шелудивый пес, выдвигая какие-то дурацкие требования.
   Она потерла лоб, пытаясь забыть уродливую ухмылку на физиономии Миллбэнка.
   – Он опасен, Солнышко. Помни об этом.
   На минуту его гнев снова стал физически ощутим. У Силвер от этого по коже пробежали мурашки. В нем была какая-то темная сила, редкая твердость, которая отличала его от других мужчин. По крайней мере от цивилизованных мужчин. Вот почему она решила попросить его о помощи. Но он никогда не согласится ей помочь, в этом-то все и дело.
   – Я как-нибудь сама справлюсь, – сухо ответила она.
   – Я не хотел вмешиваться. – Он говорил это скорее себе, чем ей. – Я не должен был вмешиваться, но я случайно услышал, как Миллбэнк хвалится тем, что приберет эту ферму к рукам. Я хотел вас предупредить.
   – Считайте, что я уже предупреждена. Что вы еще хотели мне сказать? – дерзко спросила она.
   Блэквуд, очевидно, не ожидал такой реакции. Ведь он как-никак только что спас ее честь, а возможно, и жизнь.
   – Еще вот что: очевидно, без посторонней помощи вам не справиться с этим негодяем. Придется мне отвести вас в какое-нибудь укромное место и преподать вам урок стрельбы из пистолета, – мрачно сказал он.
   Силвер нахмурилась. Он что, хочет давать ей уроки? Вообще-то она была неплохим стрелком. Стрелять ее научил эксцентричный дядюшка Арчибальд. Когда она жила у него в Хаунслоу-Хит, она тренировалась, стреляя по бутылкам и глиняной посуде.
   Но Силвер решила не говорить об этом разбойнику. Похоже, ему доставляла удовольствие роль ее защитника. Наверное, у него было слишком мало поводов в жизни проявить галантность. Силвер решила, что согласиться быть его ученицей – самое малое, что она в силах сделать со своей стороны, чтобы научить этого хладнокровного преступника лучшим манерам.
   А если она проявит хитрость и смекалку, то ей, возможно, даже удастся отвадить его от того опасного образа жизни, который он вел.
   – Вы в самом деле могли бы меня научить?
   – Уверяю, вам нечего бояться, – успокоил ее Блэквуд. – Это, правда, шумное дело, ноя позабочусь о том, чтобы с вами ничего не случилось.
   – Так уж и ничего? – Силвер прикусила губу, с трудом сдерживая смех, рвущийся наружу. Сначала угрозы, потом Миллбэнк, а потом еще это. За пятьдесят шагов она била точно в цель, а за сто пятьдесят – всегда попадала по мишени. Однажды дядя даже заявил, что во всех трех графствах нет стрелка, который мог бы сравниться с ней. – Значит, вы обещаете об этом позаботиться?
   – Конечно. Это то немногое, что я могу сделать, – угрюмо произнес разбойник. – Вам это очень пригодится. Похоже, вы твердо намерены остаться здесь во что бы то ни стало, а защитить вас некому. На этой ферме нет ни единого мужчины.
   – Я отлично обойдусь и без мужской защиты!
   Разбойник нахмурился:
   – Восхищаюсь вашим темпераментом, Солнышко, но чтобы уберечь себя от повторного визита Миллбэнка, вам придется принять немало предосторожностей. Я уж не говорю о тех неизвестных, что угрожают вам и вашему брату.
   – А это уже не ваше дело. Вы очень ясно высказали свою позицию, когда прошлой ночью отказались от моего предложения.
   – Да это самый безрассудный план из всех, какие я только слышал.
   – Не надо меня оскорблять!
   – Я вовсе не собирался вас обидеть. – Разбойник взглянул на нее. – Этот человек – я имею в виду Миллбэнка – вовлечен в опасные интриги.
   – А-а... Вы имеете в виду его визиты в дом терпимости, верно? – Силвер пожала плечами. – Я прекрасно знаю, что происходит в подобных заведениях.
   – Да неужели? – Его янтарные глаза потемнели. – И что же?
   Силвер принялась вертеть в руках веточку камелии.
   – Конечно же, это место, куда вы, мужчины, ходите на поводу у своих неуемных страстей, – спокойно объяснила она.
   – Неуем... – Люк Деламер, закоренелый плут и разбойник с большой дороги, известный от Лондона до Сомерсета, издал какой-то странный сдавленный звук. Опять она за свое!
   – Я об этом сама догадалась. Но вот что странно: почему-то никто никогда не упоминает про неуемные женские страсти. – Она склонила голову и внимательно изучала выражение лица своего спасителя, у которого словно язык отнялся. – Как вы считаете, у нас есть такие?
   – Я отказываюсь это обсуждать. – Разбойник приглушенно выругался. Его донельзя раздражал этот разговор.
   – Именно так отвечает Тинкер, когда речь заходит о чем-нибудь интересном.
   – Кем бы эта Тинкер ни была, я целиком на ее стороне.
   – Это не она, а он.
   Разбойник сжал губы.
   – А кто такой этот Тинкер?
   – Он служил у моего отца. А когда отец умер, остался со мной и с моим братом.
   – И вы что... влюблены в него? – Он задал этот вопрос равнодушным тоном, словно его вовсе не интересовал ответ.
   – Влюблена? В Тинкера? Ну да – по-своему. Нам ведь многое пришлось пережить вместе. – Силвер вскинула голову, обдумывая этот вопрос. – Да, наверное, я его люблю.
   Самый отъявленный преступник в графстве Норфолк так и застыл. Силвер увидела закипавшую в его глазах ярость.
   – Примите мои поздравления, – резко сказал он. – И Тинкеру передайте. Ну, я пошел, а то у меня еще столько дел: кареты надо грабить, невинных женщин насиловать... Короче, не жалея сил, оправдывать свою репутацию.
   Он поклонился ей и развернулся к выходу. Силвер окликнула его из-за спины. B ее низком голосе было слышно волнение.
   – Подождите! Не уходите.
   Он застыл. На его широкие плечи, скрытые черным плащом, отбрасывал блики дрожащий огонек лампы, горевшей на столе в оранжерее.
   – Почему?
   – Потому что... Потому что между Тинкером и мной ничего нет. Он просто мой старый друг, и как друг мне очень дорог. Но это совсем не то, что вы подумали. – Потом, видя, что Блэквуд не двигается, она добавила: – Кроме того, ему уже, наверное, лет пятьдесят.
   Разбойник медленно повернулся к ней. Теперь его плечи уже не выглядели так грозно.
   – Пятьдесят ему или нет, не имеет значения. Значит, в доме есть какой никакой мужчина, который может вас защитить, – проворчал он.
   – Я и сама могу за себя постоять!
   – Такая женщина, как вы, достойна того, чтобы ее оберегали и лелеяли. Черт возьми, да вы должны уже давно быть замужем и обзавестись кучей ребятишек. Богатый, титулованный супруг мог бы защитить вас от злодеев, подобных Миллбэнку!
   – Вы слишком много берете на себя, рассуждая так, сэр!
   – А вы многое упускаете из виду, – сердито произнес он. – Больше вы не получали писем с угрозами?
   Силвер покачала головой.
   – Тинкер теперь в поле, и он неплохо вооружен, уверяю вас. Не беспокойтесь, мы и сами со всем отлично справимся.
   Некоторое время Блэквуд молчал и пристально ее разглядывал.
   – Вы не обманываете меня. Солнышко?
   – Нет, конечно! Кроме того, большинство людей сказали бы, что не вам надо меня оберегать, а меня следует защитить от вас!
   – Может, оно и так, – тихо произнес он. Лицо его при этом потемнело. – Но ведь я спас вашу жизнь, золотко, да и вашу честь тоже. Разве после этого я не смею притязать на некоторые привилегии?
   Силвер ощутила жар в крови.
   – Что вы имеете в виду?
   Взгляд Блэквуда скользнул по ее лицу, опустился ниже и остановился на груди.
   – Знаете, у меня так много вариантов, что я лучше промолчу.
   Она даже не заметила, как он оказался рядом с ней, как его рука в перчатке прикоснулась к теплому изгибу ее шеи. У Силвер бешено забилось сердце. Ее смущало, что он находился так близко. Сердце ее трепыхалось, как утлое суденышко, плывущее по бурным волнам. Да у него совсем стыда нет!
   – Думаю, вам пора.
   Она чувствовала себя все более неловко. Силвер убеждала себя, что это из-за того, что вчера ночью ее продуло на холодном ветру, но сама в это не верила.
   Она краснела и задыхалась в его присутствии.
   – Мне что-то нездоровится. Не хочу, чтобы вы от меня заразились, – солгала она.
   Золотисто-янтарные глаза поблескивали из-под черной шелковой маски.
   – Думаю, радость от того, что вы так близко, с лихвой окупает любой риск, Солнышко.
   Сердце Силвер колотилось все сильнее. Она притворно кашлянула.
   – Нет, мне определенно нездоровится. Вам лучше уйти. Она сделала драматический жест.
   И случайно дотронулась пальцами до его груди. Боль от этого легкого прикосновения была нестерпимой. Разбойник с трудом сдержал стон. Это не укрылось от глаз Силвер. Она увидела темное пятно на его рубашке.
   – Вас ранили!
   – Пустяки, царапина. Не стоит вашего беспокойства.
   – Царапина? Почему же вы мне раньше не сказали? – Она тут же обняла его за талию и потащила к креслу.
   Гость через силу ей улыбнулся:
   – Думаю, не много мужчин отважатся вам что-либо рассказывать, Солнышко.
   – Так, значит, вы меня гарпией считаете? Ну что ж, может, вы и правы. Слишком много лет мне приходилось со всем справляться самой. – Она усадила его в кресло, затем сняла с него шляпу и принялась развязывать тесемки, на которых держалась его маска.
   Он отвел ее руки.
   – Не надо. – Голос его стал жестким. – Этим вы подвергнете себя большой опасности. Для вас же лучше, если вы не будете знать, как я выгляжу.
   Силвер вздохнула:
   – Ладно, как скажете. Сидите смирно. Пойду принесу вам стакан воды. Или бренди. Тинкер припрятал в кладовке бутылочку шотландского виски. Он думает, что я об этом не знаю. Хотите, я...
   – Не стоит, Солнышко.
   В этот момент Люк Деламер действительно чувствовал себя не в своей тарелке. Рана его была здесь ни при чем, хотя она чертовски ныла.
   Для него было в новинку, что женщина проявила к нему участие. Причем женщина эта была настолько хрупкой, что, казалось, дунет ветерок – и нет ее. Совсем недавно она сама подверглась приставаниям этого подонка Миллбэнка, а теперь находит в себе силы заботиться о нем! Самый отъявленный разбойник в Норфолке никак не мог этого ожидать. Это было ему в новинку. Он был потрясен. Более того, шокирован.
   – Никуда вы не пойдете, пока вам не станет лучше.
   Он покачал головой:
   – Мне вообще не стоило приходить. Из этого не выйдет ничего хорошего ни для кого из нас. – Вскочив на ноги, он нечаянно задел цветущую веточку жасмина. Его лицо вновь свела гримаса боли. – Не знаю, что на меня нашло...
   Силвер решительно водворила его обратно в кресло.
   – Никуда вы не пойдете, пока я не обработаю вашу рану! Не бойтесь, я прекрасный доктор. Я много раз лечила подобные раны у животных. Однажды я даже вывела у Кромвеля – это наша собака – блох. Мне также случалось лечить укусы змей. Лавандовое масло творит чудеса.
   Блэквуд насмешливо улыбнулся:
   – Ладно, вы меня убедили. Много раз лечили животных, говорите? Мне это очень лестно, Солнышко.
   Силвер покраснела.
   – Нет, я не то хотела сказать... Ну зачем вы опять меня поддразниваете?
   – Да как же вас не дразнить? От этого ваши щечки заливаются таким милым румянцем. – Он нежно погладил ее по лицу рукой в перчатке. Вдруг его голос стал очень серьезным. – Знаете, а ведь я мог бы сделать вас самой счастливой на свете. Этой ночью я мог бы показать вам такое, о чем вы не имеете представления, Солнышко, о чем вы даже никогда и помыслить не могли. Я мог бы достать для вас с неба луну и звезды, заключив вас в свои объятия.
   – Да вы с ума сошли, – прошептала Силвер. Внезапно ей показалось, что рассудок покинул ее. Перед глазами замелькали какие-то темные картины, непонятные безумные видения, ей вдруг захотелось ощутить прикосновение его сильных рук, утонуть в его жарких объятиях.
   – Не иначе как, – тихо произнесла она, – вы опять говорите о неуемных страстях. Только на этот раз женских.
   В его глазах она увидела страстную жажду чего-то. «Интересно, в моих глазах сейчас такое же выражение?» – подумала она.
   Ее самое ужаснуло пробудившееся в ней желание. Господи, как же он хорош! Нужно, чтобы он ушел! Ей уже было все равно, ранен он или нет. Иначе... Снаружи, в залитой сумерками аллее, послышались голоса.
   Выглянув из окна, Силвер воскликнула:
   – Это Карлайл и его люди! Разбойник даже не шелохнулся.
   – Очевидно, наш трудолюбивый господин судья протрезвел. Как вовремя!
   – Спасайтесь! С ним целая дюжина человек!
   – Ну и чудесно. Я как раз мечтал с кем-нибудь подраться. – Блэквуд скрестил руки на груди. – Вы, кажется, собирались обработать мою рану?
   – Я раньше собиралась, а теперь... Господи, да бегите же, пока не поздно! – Силвер нахмурилась, заметив на его лице беспечную улыбку. – Заклинаю вас! Ради меня. Я ведь не переживу, если они вас схватят и... и...
   – И вздернут на виселице, как отъявленного преступника? – подсказал он и вполне серьезно добавил: – Ах, Солнышко, но что поделаешь, если я это заслужил.
   – Не верю, – резко возразила Силвер. – Ни на секунду не поверю. Даже если вы и правда такой, то Бог вам судья. Я все равно не хочу... – Голос ее оборвался. – Уходите же, уходите! Сейчас же, пока они не успели подняться на холм.
   Блэквуд нахмурился и поднялся с кресла.
   – Так, говорите, вы не хотите, чтобы они меня поймали?
   – Нет, конечно!
   Окно было полуоткрыто. Он не спеша перекинул ногу через подоконник.
   – Похоже, эта ночь полна сюрпризов.
   Силвер не расслышала его слов. Она вслушивалась в приближающиеся голоса стражей закона.
   – Пожалуйста, уходите! Они уже почти здесь!
   Голоса становились все ближе. Среди них отчетливо были различимы вопли сэра Чарлза Миллбэнка. Люк напрягся, вцепившись рукой в подоконник.
   – Вы в самом деле переживали бы, Солнышко, если бы они меня схватили?
   – Неужели вам неведом страх? Бегите же! Немедленно!
   – Не уйду, пока вы мне не ответите.
   – Конечно, переживала бы.
   Бледный шрамик над его губой блеснул при свете луны.
   – Докажите.
   – Да в уме ли вы? Они ворвутся сюда с минуты на минуту!
   Глаза разбойника блеснули из-под маски.
   – Это еще больше возбуждает, не так ли?
   – Это же безумие!
   – Прекрасно, тогда я подожду. – Он перекинул ногу назад и скрестил на груди руки. – Мне все равно. Я уже давно мечтаю научить верных псов господина судьи хорошим манерам. Им это просто необходимо.
   Силвер не стала его больше слушать. Она бросилась к нему на шею и крепко его обняла. От неожиданности он чуть не выпал в окно. Немного оправившись от изумления, Блэквуд присел на подоконнике и стал вглядываться в ее лицо. Его самого скрывала тень и маска. Их взгляды встретились. Одной сильной рукой он обнял ее за талию. Другая рука зарылась в ее распущенных волосах.
   У Сил вер бешено забилось сердце.
   – Докажи мне это, Солнышко.
   В его голосе чувствовалась какая-то темная сила, которую невозможно было ослушаться. Силвер физически ощущала его страсть, и в ответ кровь закипала у нее в жилах. Голоса снаружи раздавались все явственнее. Уже был слышен лай собак.
   – Идите, – прошептала она со всей горячностью, на которую только была способна. Сердце ее обрывалось, дыхание становилось прерывистым. Какой же он сильный! Она прильнула лицом к его груди, прижалась бедрами к его бедрам.
   – Ты сказала, что будешь по мне скучать, Солнышко. Докажи же это сейчас.
   В этот момент он снова стал тем бесшабашным разбойником, который разбил тысячу женских сердец. Нежным любовником, легенды о котором ходили по всему Норфолку.
   – Дурак! – прошипела она, разрываясь между злостью и страстным желанием.
   – Настоящая фурия. – Слова эти прозвучали почти ласково. В них слышалось обещание.
   В груди Силвер боролись противоречивые чувства. Она поняла, что этот человек просто так от нее не отстанет. В отчаянии она подалась вперед, поднялась на цыпочки, зажмурилась и приникла губами к его рту.
   Ее охватил жар. Она ощутила вкус вишни и мяты, ласку предрассветного ветра и тишину полночного мрака, скрывавшего долину. И чем дольше она его целовала, тем больше ей хотелось слиться с ним, раствориться в нем. Она зарывалась пальцами в его теплые волосы, обнимала его широкие плечи. Мир вне стен теплой, благоухающей оранжереи перестал для нее существовать.
   – Черт возьми, Солнышко, – прошептал он. – Сегодня ты, а не я, оказалась самой настоящей воровкой. Ты похитила мой рассудок и украла сердце. – Он взял ее лицо в загрубевшие ладони и посмотрел ей прямо в глаза. Его янтарный взор так и сверкал. – Боже мой, как же ты прелестна!
   С лужайки рядом с оранжереей раздался сердитый голос:
   – Он там, черт бы его подрал, там! Держите пистолеты наготове!
   «У него же не останется времени», – промелькнуло в голове у Силвер.
   – Бегите! Бегите же!
   – А как же вы?
   – Что со мной случится? Вы лучше о себе позаботьтесь!
   В ответ он лишь рассмеялся. Его грудной густой смех прозвучал на редкость бесшабашно. Ему всегда было свойственно бросать вызов опасности. Одним ловким движением он склонился к мерцающей лампе и задул в ней огонь. Комната погрузилась в темноту. Его пальцы снова запутались в ее шелковистых волосах. Он прижал ее к себе.
   – Не хочу обидеть вас, моя прелесть, но мужчины под поцелуем обычно понимают вот это.
   Он жадно прильнул к ней губами. Ей передался его страстный жар. Навалившись на нее всем телом, он прижал ее спиной к прохладному стеклу окна. Он словно бы вкушал ее, бросал ей вызов. Их языки сплелись. От каждого его прикосновения у нее в сердце звучала музыка. Силвер застонала. У нее в жилах все громче и громче стучали барабанчики. Колени вдруг стали словно ватные, и ей казалось, что она вот-вот рухнет на пол.
   Прикасаться к нему было райским блаженством и адской мукой.
   Когда он обнял ее рукой за бедра и прижал к себе еще крепче, она испытала и восторг, и испуг, и безумие – все чувства сразу, кроме отвращения, которое у нее вызывали объятия Миллбэнка.
   Казалось, вокруг нее все исчезло – и стекло, и темнота, и пропитанный цветочными ароматами воздух. Она чувствовала только его влажный рот и его крепкое тело, прижавшееся к ней.
   Ее захлестнула жаркая волна. Она вдруг осознала, что не в силах больше ему противиться, испытала непреодолимое желание уступить его страсти и слиться с ним в едином любовном порыве. На мгновение его рука дотронулась до изгиба ее груди. От этого прикосновения она тихонько застонала и изогнулась дугой.
   Где-то в глубине души она чувствовала, что это – конец прежней жизни и начало новой. Ей потребуется целая вечность, чтобы осознать это. Это чувство несло и радость, и мучение.
   Ей не терпелось познать неизведанное. Но у них не оставалось времени. Голоса снаружи становились все громче, все ближе.
   – Попытайтесь проникнуть с заднего хода! – Это был голос лорда Карлайла.
   Разбойник отстранил ее. Лицо его было сурово.
   – Когда ты рядом, я полностью теряю контроль над собой, искусительница. Еще немного – и я сорвал бы с тебя одежду и получил бы все, чего хочу. Клянусь Богом, ты и тогда была бы такой же неистовой и страстной. Сколько стонов я бы сорвал с твоих губ, когда подмял бы тебя прямо здесь, на этом полу! Ты понимаешь, о чем я, Силвер? Ты хоть осознаешь всю опасность своего положения, святая невинность?
   В его глазах горела страсть. Она стояла в темноте и прерывисто дышала, сердце ее было готово выскочить из груди. Теперь, когда его разгоряченное тело больше не прижималось к ней, она постепенно начала возвращаться с заоблачных высот на землю.
   Она нервно сглотнула, широко распахнула глаза.
   – Это плохо, что я так себя чувствую? Что я хочу, чтобы ты ко мне прикасался?
   Разбойник тихо выругался.
   – Может быть, если бы ты была другой. Или если бы я был другим. Но ты хороша такая, какая есть. Божественно прекрасна. Слишком хороша для такого отъявленного преступника, как я. Я бы только разбил твое сердце, Солнышко. Я бы лишь отнял у тебя невинность и веру в людей, разрушил бы всю твою жизнь. Это бы непременно случилось, независимо оттого, хочу я этого или нет.
   Она видела, что он говорит серьезно. Он взвешивал каждое слово. Силвер недоумевала: откуда вдруг такая безнадежность?
   – Я не боюсь. Я не могу тебя бояться.
   – А меня надо бояться, черт возьми! – Он нахмурился, поглаживая пальцами в перчатках ее рыжевато-русые волосы, и отстранился от нее. – Я больше не вернусь. Я не раз говорил себе это, но на этот раз сдержу слово. У нас нет будущего. Эта любовь ничего не принесет, кроме страдания.
   Она слушала его, и до нее не доходил смысл сказанного. Голос его звучал словно бы издалека. Она хотела было возразить, но прикусила язык. Сейчас не время. Скоро сюда заявятся господин судья и его помощники.
   К тому же где-то в глубине души она чувствовала, что он прав.
   – Но если когда-нибудь ты попадешь в большую беду, Солнышко, просто оставь мне записку в дупле большого вяза у перекрестка. Со мной можно и по-другому связаться, но этот способ – самый безопасный. Вложи туда веточку лаванды, и я о тебе сразу вспомню. Или... – Он запнулся.
   Силвер уверяла себя, что так даже лучше. Они слишком разные люди. Они не могут быть счастливы вместе. Но это был лишь самообман.