Смит Бобби. В погоне за блаженством

   Он исчез, а Джим в недоумении стоял на террасе с двумя бокалами в руках.
 
   Джулиана заметила, как Маршалл с братом вышел из комнаты, и слегка расслабилась. Она не пропустила ни одного танца, ее без конца приглашали, и она веселилась как ни в чем не бывало. Но Маршалл не возвращался, и ее охватило беспокойство. Во время танца Джордж объяснил, что Марш помогает развлекать гостей. Она поверила, но, увидев Маршалла, направлявшегося прямо к Рени, почувствовала, как в ней закипает гнев. Филипп был прав, но она это так не оставит. Интуиция ее не подвела, она заметила перемену в Маршалле, «Погоди же, я тебе устрою!»
   Неожиданно появился Джим и обнял ее.
   — Пойдем, Джули, мы ведь еще не танцевали с тобой сегодня, — предложил он, и она не могла отказаться.
 
   Едва отдышавшись после зажигательного танца с Джорджем, Рени подошла к Элиз и Элану. Вскоре к ним присоединился Маршалл. Он был явно чем-то взволнован.
   — Ну что, южная красавица, вы готовы ко второму вальсу? — полюбопытствовал он.
   — Если вы… — Она посмотрела на него кротким взглядом, боясь выказать свое неукротимое желание танцевать с ним.
   Снова она оказалась в его жарких объятиях. Но на этот раз он прижимал ее сильнее, как будто хотел вдавить в себя, и они становились единым целым. Это необычайно будоражило Рени.
   — Вам нравится? — спросил он деликатно, взглянув ей в глаза.
   — Да, Маршалл.
   У нее перехватило дыхание, но шампанское помогло раскрепоститься и развязало язык. Время наставлений кануло в Лету. Она инстинктивно чувствовала, что с этим человеком можно быть самой собой.
   — Я рад. Последние месяцы были для вас суровым испытанием.
   — Неужели вы заметили? — спросила она огорченно. — А я старалась.
   — Знаю.
   — Вы? Как?
   — Я потерял жену пять лет назад, но до сих пор…
   — Извините.
   — За что?
   — Я не хотела причинить вам боль, — ответила она искренне и, покраснев, отвернулась.
   Когда прозвучали последние аккорды, Маршалл подвел Рени к столу, налил ей шампанского, а себе коньяку. К ним присоединилась Дорри, затем Джим, Филипп и Джулиана. Она стояла в некотором отдалении от Маршалла и наблюдала за ним прищуренными от злости глазками. Он подошел к ней с бокалом, оставив Рени Джиму.
   — Прости, я уходил ненадолго, — извинился он, остерегаясь ее острого язычка, но она только пожала плечами.
   — Ничего. Это, в конце концов, организовала твоя семья, и ты должен развлекать гостей.
   — Спасибо, что понимаешь. Ты не скучала?
   — Нет, не пропустила ни одного танца. Хотя, должна сказать, дорогой, что никто не может в этом сравниться с тобой.
   Маршалл решительно подхватил ее, приглашая на кадриль.
   — Пойдемте, Рени, — сказал Филипп, и они затерялись среди танцующих пар.
 
   Маршалл подошел к родителям, которые отдыхали у открытых дверей в зал.
   — Тебе весело, сынок? — спросил Джордж, увидев светящееся радостью лицо Маршалла.
   — Конечно, а ты сомневался?
   — Нисколько, дорогой, — ответила за мужа Марта.
   Он с любопытством поглядывал то на отца, то на мать. Увидев Дорри и Рени, которые поднимались наверх, он присоединился к ним.
   — Уже уходите?
   — Нет, просто решили немного передохнуть перед ужином, — объяснила Дорри.
   — Я как раз подумал о том же. Почему бы нам не пойти в сад?
   — Я не пойду, Рени составит тебе компанию, — торопливо сказала Дорри, не дав подруге опомниться. — Подожди, я сейчас принесу тебе шаль.
   Ничуть не смутившись, Рени посмотрела на Маршалла. Ведь она целый час не разговаривала с ним. Наконец-то представилась возможность побыть с ним наедине.
   Маршалл поймал ловко брошенную шаль и накинул ей на плечи. Взявшись за руки, они в мгновение ока скрылись от назойливых и любопытных глаз на террасе, где незадолго до этого Маршалл стоял с Джимом.
   — Как здесь здорово, правда?
   — Скоро разразится гроза, — сказал он, увидев вдалеке вспышки молнии.
   — А я люблю грозу, когда я дома и в безопасности, — засмеялась Рени.
   Он услышал, как опять заиграли вальс, и повернулся к ней.
   — Разрешите?
   — С удовольствием, сэр. — Улыбаясь, она шагнула ему навстречу.
   Но вместо того чтобы закружиться в вихре вальса, он стоял и смотрел на нее. В глазах его было столько нежности и ожидания… Он наклонился и поцеловал ее. Это был ласковый, исполненный любви поцелуй. Рени словно обезумела. Она обняла его за шею и притянула ближе к себе. Он был поражен ее смелостью: губы ее раскрылись навстречу его губам. Вероятно, всему виной шампанское и коньяк. Они потянулись друг к другу, сознавая, что именно этого так страстно хотели последнее время. Услышав голоса, Рени отпрянула в сторону, стесняясь нахлынувших на нее чувств. Она начисто забыла о своем плане, понимая только одно: она любит его. Эта мысль привела ее в трепет — ведь Элиз говорила, что все девушки в округе влюблены в Маршалла. Какие у нее шансы? Конкурировать с Джулианой было почти невозможно.
   — Рени, — услышала она его голос, — я люблю вас.
   — Что? — Она стояла, не в силах вымолвить хоть слово.
   Маршалл порывисто шагнул к ней и еще раз поцеловал.
   — И я вас люблю, — прошептала она, совершенно растаяв.
   Он улыбнулся.
   — Вы выйдете за меня замуж?
   — Замуж? — Она широко раскрыла глаза.
   — Да, — уверенно сказал он.
   — Да, да! — закричала она, крепко обнимая его.
   — Замечательно! — промолвил он, склонив голову.
 
   — Говорю тебе, Джули, я видел их здесь вдвоем, — доказывал Филипп, с нескрываемой ревностью наблюдавший, как Маршалл и Рени целовались.
   — Поэтому ты привел меня сюда? Посмотреть, как эта девчонка…
   — Едва ли она одна в этом виновата, дорогая. Пойдем лучше потанцуем и повеселимся. Пусть все узнают о нашей помолвке сегодня.
   — Нет, — сказала она нерешительно. — Мы это сделаем на папином вечере на следующей неделе. — А про себя подумала: «Потерял меня навсегда и пытается возместить потерю».
   Филипп вздохнул, огорчаясь из-за упорства Джулианы. Иногда она бывает такой надоедливой! Они вернулись к гостям, оставив Маршалла и Рени одних.
 
   — Когда? — Настойчиво спросил Маршалл.
   — Что когда?
   — Когда мы поженимся? Это будет грандиозное торжество!
   Она посмотрела на него с обожанием.
   — Маршалл, мне все равно, какая будет свадьба. Я только хочу, чтобы мы были вместе.
   — Ты уверена?
   — Конечно. Ведь отца больше нет. А с тобой мне будет хорошо.
   — Тогда давай поженимся сейчас же.
   — Что?
   — Давай уедем. Я знаю священника, который нас обвенчает.
   — А как же Джулиана? Твоя семья?
   — Это мне решать. Тебе нужно что-нибудь взять с собой?
   — Совсем немного.
   — Прекрасно! Через пять минут я буду ждать тебя здесь.
   Она кивнула и, замирая от счастья, поспешила в дом. Через несколько мгновений Рени появилась с дамской сумочкой.
   — Готова?
   — А ты?
   — Да. Я безумно хочу этого. Ты боишься?
   — Да.
   — Не надо. Я люблю тебя.
   — И я люблю тебя.
   Взявшись за руки, они осмотрительно обошли вокруг дома и направились к ожидавшему их экипажу Уэстлейков.
   — Как быстро! — засмеялась Рени.
   — Я знаю влиятельных людей, — усмехнулся он, — они нам помогут.
   — Таких, как Дэнни, главный конюх? — пошутила она.
   Он подмигнул ей и усадил в экипаж.
   — К священнику Гордону!
   Экипаж тронул с места. Рени и Маршалл сидели напротив друг друга.
   — Садись сюда. — Маршалл показал на место рядом.
   Она прижалась к нему, а он наклонился и нежно поцеловал ее.
   — Это далеко?
   — Около часа езды. По дороге в Сидархилл.
   — Маршалл! — воскликнула Рени.
   — Что? — Он даже подпрыгнул от неожиданности.
   — А это не очень опасно?
   — Опасно? — спросил он с недоумением.
   — Ведь мы здесь совсем одни.
   — Для тебя — да. Тебе всегда угрожает опасность, когда ты со мной наедине, — пошутил он и наклонился, чтобы снова поцеловать ее, но она его оттолкнула.
   — Я не имела в виду тебя, я имела в виду… — она запнулась, — Магвира.
   — Не волнуйся, любимая. Уж здесь, в моем собственном экипаже, он меньше всего ожидает меня.
   Рени вздохнула.
   — Не хочу никаких последствий нашего безрассудства.
   — Нашего — что?
   Она покраснела.
   — Рени, — сказал он серьезно, — это не безрассудство. И то, что мы собираемся сделать сейчас, тоже не безрассудство. Я полюбил тебя, как только увидел впервые на пристани.
   — Неужели?
   Он прижал ее к себе и страстно поцеловал, от чего у нее захватило дух. Он стал целовать ее шею, вызывая в ней ответное желание. Шаль незаметно соскользнула вниз. Она почувствовала его горячее дыхание, когда он осыпал поцелуями ее вздымающуюся грудь. Одним движением он вдруг спустил платье и освободил ее округлые упругие груди. Тревога сменилась восторгом. Рени почувствовала боль, которая разрасталась внутри, когда она прижимала его голову к себе, ощущая вкус его нетерпеливых губ.
   — Маршалл, я люблю тебя, — прошептала она.
   Он поднял голову и снова жадно поцеловал ее, пытаясь этим поцелуем сказать то, чего не мог выразить словами. Он нисколько не сомневался, что поступает правильно. С тех пор как он стал жить у Элиз, он больше не связывал в своих мыслях Рени с Элизабет. Рени была бесхитростным человеком — честным и откровенным. Для него это являлось главным. Ему надоело женское притворство. Он посвятит себя ей и сделает ее счастливой. Зачем ей знать об Элизабет? Вполне достаточно и того, что он рассказал о своей первой женитьбе. Зачем бередить душевную рану? Маршалл старался забыть о физическом сходстве двух женщин. Впереди страстная ночь, которую он ждал, может быть, всю жизнь.
   Впервые Рени не чувствовала ни беспокойства, ни вины. Она призналась себе самой, что в продолжение этого вечера всем своим существом стремилась к нему. Теперь его объятия опьяняли сильнее, чем шампанское.
   Однако Маршалл вдруг отодвинулся, поправил на ней платье и накинул на плечи шаль.
   — Что случилось?
   Ему понравилась ее невинность, и он криво усмехнулся.
   — Моя дорогая, до тех пор, пока мы не оформили брачные отношения, нам лучше держаться подальше друг от друга, Рени вопросительно посмотрела на него, но, так же как и он, отодвинулась в недоумении. Но тут ее взгляд остановился на небольшом бугорке, выпирающем сквозь плотно облегающие брюки. Она залилась краской, а Маршалл громко расхохотался.
   — Тебе не кажется, что неприлично встречать священника в таком виде, дорогая? — сказал он, не переставая смеяться. — Сядь поближе, я обещаю держать себя в руках следующие несколько миль, пока мы не приедем в церковь.
   Забыв о своем смущении, Рени тоже рассмеялась и села поближе к нему, не давая воли рукам.
   — Ты сказал кому-нибудь, куда мы едем?
   — Нет.
   — Нет? Они ведь будут волноваться. А как же Джулиана? — Ее вопросы прозвучали вполне искренне.
   — Не волнуйся, я предупредил Джима, и он позаботится о Джулиане. — В его голосе чувствовалось напряжение.
   — А Элиз?
   — Уверен, Джим что-нибудь придумает.
   — Хорошо, завтра все уладится, но мне все-таки не хотелось бы, чтоб она волновалась понапрасну.
   — Ты очень внимательна к людям, и это одна из причин, почему я полюбил тебя. — Он успокоился и поцеловал ее.
   — Нет, не надо! — завизжала она и оттолкнула его. — Мы уже почти приехали.
   — Да, но… — возразил он.
   — Подожди еще немного, — урезонивала его она. — Пожалуйста, мы же не хотим выглядеть по-дурацки.
   — У-у… — застонал он громко. — А ты строгая!
   — Выполняйте приказание, сэр!
   — Ты права, конечно. Но ты такая соблазнительная. — Он покорно откинулся на сиденье.
   Экипаж резко дернулся, и Рени упала в его объятия.
   — Вот мы и приехали, любимая, — сказал он бодро, когда экипаж остановился, а извозчик соскочил и открыл дверь. — Подожди меня здесь. Я сейчас.
   Маршалл спрыгнул и пошел по тропинке, ведущей к дому рядом с часовней. Сквозь окно она видела, как в доме сначала зажегся свет, а затем открылась дверь. В тишине ночи она слышала голоса. Один, она знала, был голос Маршалла, но о чем они говорили, она разобрать не могла. Вдруг сверкнула молния, ударил гром, но дождя все еще не было.
   Маршалл вернулся и подал ей руку.
   — Священник Гордон ждет нас.
   — Он не против?
   — Конечно, нет. Из сказанного я понял, что основную работу он всегда выполняет ночью.
   Рени весело засмеялась. Он проводил ее в маленькую часовню с зажженными свечами.

Глава 16

   — Обменяйтесь кольцами, — сказал преподобный Гордон.
   — У нас нет времени, — извинился Маршалл.
   Да в этом и не было необходимости. Достаточно только взглянуть на молодую девушку, чтобы понять, как они любят друг друга. И священник, и его жена улыбнулись.
   — Не страшно, Маршалл.
   Он печально посмотрел на Рени, в душе чувствуя, что скрывает от нее что-то важное. А преподобный Гордон продолжал торжественным голосом:
   — Поцелуйте свою невесту, мистер Уэстлейк.
   Маршалл прикоснулся к Рени.
   — Поздравляю вас, миссис Уэстлейк! — произнесла миссис Гордон с лучезарной улыбкой на лице.
   Рени улыбнулась в ответ. Маршалл был все время рядом. Запах его тела, тепло его рук доводили ее до безумия. Когда все необходимые бумаги были подписаны, они направились к выходу. Ослепительные вспышки молний, проливной дождь, сильные порывы ветра вынудили их на минуту остановиться в нерешительности.
   — Ну что, пошли? — Маршалл накинул ей на голову шаль.
   — Страшновато что-то. — Она содрогалась от холода и пронизывающего ветра.
   — Ты хочешь, чтобы мы остались здесь? — Маршалл в недоумении поднял брови.
   Рени проказливо огляделась вокруг.
   — Думаю, скамьи в церкви не самое подходящее место.
   Он обнял ее и подхватил на руки.
   — Маршалл, отпусти меня, тебе тяжело!
   — Ни капельки. Держись покрепче. — И он побежал к экипажу.
   Широко распахнув дверь, он усадил Рени и пошел искать извозчика. Вскоре они тронулись в путь.
   — Мы можем остановиться на ночь в Сидархилле, — сказал Маршалл, — а завтра, если не будет дождя, вернуться в город. Там, я думаю, нам никто не помешает.
   — Чудесно. Ведь туда ехать гораздо ближе, чем до города?
   — Да, всего несколько миль.
   — Снять бы поскорее мокрую одежду! — молвила она, поеживаясь.
   — Именно это я и имел в виду. — Глаза его постепенно разгорались при виде обольстительных сосков, проступавших сквозь мокрое платье.
   — Тебе нужно согреться.
   Рени заметила алчный блеск в его глазах и предусмотрительно отодвинулась.
   — В Сидархилле мне станет лучше.
   — Сядь поближе, Рени, — умолял он ее охрипшим от волнения голосом.
   Она послушалась его, но теплее от этого не стало. Он поцеловал ее волосы, а она призывно взглянула на него.
   — Миссис Уэстлейк, — тихо произнес он, и Рени содрогнулась то ли от нахлынувших чувств, то ли от пронизывающего насквозь холода.
   — Мой муж, — прошептала она, когда губы их разомкнулись.
   Она крепко прижалась к нему и почувствовала, как тепло разливается по всему телу.
   Так они и сидели оставшуюся часть пути, уютно и покойно, как будто растворились друг в друге.
   Когда они наконец добрались до Сидархилла, весь дом был погружен во тьму. Маршалл осторожно перенес Рени через порог и опустил только в основной гостиной. Они поспешили в кабинет, чтобы разжечь камин. Маршалл тут же принялся за дело, и уже через несколько минут мирно потрескивали дрова, излучая живительное тепло.
   — Устала? — спросил он, подбрасывая дрова в огонь.
   — Немного. Не станешь же ты отрицать, что это был насыщенный событиями вечер?
   Он лукаво улыбнулся.
   — Выпьем немножко? Так ты быстрее согреешься.
   — Конечно.
   Маршалл взял графин и наполнил бокалы. Передав Рени один, он вознамерился обнять ее, но вдруг они услышали чей-то кашель и вздрогнули, будто нашкодившие дети. В дверях стояла экономка Марты — Луиза.
   — Мистер Маршалл, мисс Рени, что вы здесь делаете?
   — Собираемся начать наш медовый месяц. — Он прижал Рени к себе.
   — Какая прелесть! Поздравляю вас! Что-нибудь принести?
   — Нет, спасибо. Можешь идти, Луиза.
   — Спокойной ночи. — Радостная, она скрылась в комнате для прислуги.
   Маршалл взглянул на Рени, и в глазах его сверкнул огонек.
   — Тебе, наверное, хочется скорее переодеться?
   — Да. Не очень-то приятно в мокром.
   — У Дорри в комнате, думаю, найдется кое-что подходящее. Тебе помочь переодеться?
   — Нет, — испугалась она, — я справлюсь сама. А как же ты?
   — В моей комнате много вещей. Пойдем. — Он взял ее за руку, и они поднялись наверх, думая о том, что им предстоит испытать в эту ночь.
   Маршалл оставил Рени возле комнаты сестры, пообещав встретить ее внизу.
   Она робко улыбнулась и скрылась внутри. Маршалл снова почувствовал, как что-то сжалось в груди, и пошел в зал, пытаясь заглушить в себе эту боль. В комнате все было так, как в тот день несколько недель назад, когда он в панике покидал дом. Теперь он понимал, почему так спешил. Чувства, переполнявшие его, так жгли его душу, что пришлось искать спасение в бегстве из Сидархилла, от Рени, мистическим образом напоминавшей Элизабет. Неприятные воспоминания вернулись вместе с образом первой жены. Здесь, в Сент-Луисе, они провели свою первую ночь, и она была не из приятных. Хорошо бы Рени не испортила этот вечер, как сделала тогда Элизабет. Он переоделся в белую рубаху и рыжевато-коричневые бриджи и спустился вниз. Дверь в комнату Дорри была заперта, вероятно, Рени еще не была готова, и Маршалл прошел в кухню за едой. Он положил на поднос хлеб и сыр и отнес в кабинет. Едва успел вновь наполнить их бокалы, как услышал на лестнице шаги и вышел, чтобы встретить Рени. Он и не представлял, что она может быть еще красивее, чем на балу. На ней было темно-красное бархатное платье с глухой застежкой, плотно облегавшее фигуру. Волосы роскошными локонами падали на лицо и плечи.
   — Извини, что задержалась.
   — Такую красоту стоило ждать, — ответил он, очарованный ею.
   — Спасибо.
   — Я принес кое-что поесть, ты, наверное, проголодалась. Сядем поближе к камину.
   — Чудесно. Кабинет — мое любимое место в доме.
   Они вошли, и он плотно закрыл дверь.
   — Гроза еще не прекратилась?
   — Сильный дождь.
   — Это совсем неплохо. Еще приятнее быть дома в тепле и безопасности, когда на улице такая погода, — улыбнулась Рени.
   Они удобно устроились на диване, потягивая бренди и слушая, как дождь стучит по стеклам.
   — Я совсем не проголодалась, Маршалл. Поешь сам, если хочешь.
   — Единственное в мире, чего я хочу, так это только ты, — произнес он с нежностью, от чего Рени покраснела. — Не смущайся.
   — Я просто немного нервничаю. — Она поставила бокал и посмотрела на него. — Я безумно тебя люблю. Как я вообще могла стерпеть, видя тебя с Джулианой сегодня вечером.
   — А что в этом ужасного?
   — Ну как же! Дорри сказала, что ты с ней долго встречаешься и Джулиана любит тебя…
   — Очевидно, моя сестра не совсем в курсе… — Он взял ее руки в свои и посмотрел прямо в глаза. — Я хочу, чтобы между нами не было никаких недомолвок. Давай поклянемся, что будем говорить друг другу только правду.
   — Я согласна и хочу, чтобы ты был мне прежде всего другом.
   — Я тоже. Я так люблю тебя и хочу быть с тобой. Ты единственная женщина, которая обыграла меня в триктрак, — пошутил он и невинно поцеловал ее.
   Рени положила голову ему на плечо.
   — Я люблю тебя, — прошептала она и призывно посмотрела на Маршалла.
   Они повалились на диван.
   — Рени, пойдем наверх.
   — Не надо. У камина теплее.
   Как хорошо, что они не пошли наверх, где… нет, не хочется даже думать. Лучшего места, чем здесь у камина, где они были так близки, не найти. Он приподнял ее и крепко обнял.
   — Так теплее?
   — Да. — Она прижалась к нему.
   Маршалл целовал ее долго и страстно, шепча что-то на ухо, потом стал ласкать губами ее шею. Рени подсознательно понимала, что он собирается сейчас сделать. Ей почти ничего не было известно об интимных отношениях между мужчиной и женщиной. Она знала только, что это органическая часть замужества и что в результате появляются дети. В Лемане ее всячески ограждали от этой стороны жизни, и отец не любил обсуждать подобные вопросы. Покорность боролась в ней со страстью, поглотившей ее. Маршалл расстегнул платье и просунул внутрь руку. Он вскрикнул от удивления, обнаружив, что под платьем ничего нет.
   Рени откинулась назад.
   — Я думала, тебе будет приятно…
   — Конечно, любимая. — Он уложил ее рядом с собой и спустил платье. — Ты еще прекраснее, чем я ожидал.
   Он прикоснулся нежно, но она отпрянула.
   — Я не сделаю тебе больно, — сказал он ласково, целуя ее. — Не бойся.
   Рени наблюдала за ним как завороженная. Он снял рубаху, обнажив загорелое, мускулистое тело. Заметив ее зажатость, Маршалл решил подождать с остальной одеждой. Пусть немного привыкнет, перестанет стесняться. Он вытянулся рядом, спиной к огню, прижал ее к себе и стал тихонько целовать в губы. Ее напряжение постепенно исчезало; теперь она сама желала продолжения поцелуя. Когда в очередной раз он прикоснулся к ее губам, она затрепетала, и стон вырвался как будто из глубины души. Она еще крепче прижалась, чтобы полнее ощутить тепло, исходившее от него, Он скользнул ниже и стал ласкать ее упругие соски. Радостный восторг объял ее, и она вся выгнулась, словно призывая ласкать ее полную грудь. Маршалл гладил ягодицы и добрался до самого сокровенного места. Рени стонала от наслаждения, свободно двигаясь под ним. Никогда она не испытывала ничего подобного. Каждое его движение, каждый поцелуй приближал ее к… К чему? Она не знала наверняка, но предощущала нечто необыкновенное. Маршалл был очарован ее страстью. Он изменил ритм и снова начал покрывать жаркими поцелуями ее шею и грудь.
   Рени стала двигаться в такт ему, плавно и осторожно, замирая от наслаждения. При каждом толчке ток пробегал по всему телу. Вдруг откуда-то издалека она услышала его голос и очнулась, Рени лежала неподвижно, глядя на улыбающегося любовника. Вдруг она обхватила его за шею и крепко прижала к себе.
   — Я и не подозревала… — прошептала она.
   — Я знаю, любимая.
   Она снова покраснела. Он взял ее руку и положил на ее самое теплое и влажное место.
   — Теперь ты готова, — произнес он охрипшим голосом.
   Рени стыдливо отдернула руку, а Маршалл эту ее руку поцеловал.
   Он на мгновение отодвинулся и увидел ее широко раскрытые глаза.
   — Умоляю, не смотри так. Едва ли может что-то свершиться, пока я одет.
   — Но я…
   — Вскоре ты познаешь мое тело так же хорошо, как свое, — ласково убеждал он ее.
   Он лег на нее сверху и осторожно развел ее ноги. Когда Рени ощутила его восставшую плоть на своем животе, она перестала дышать.
   — Что… что я должна делать? — Ей хотелось сделать ему приятное, но она боялась неизвестности.
   — Просто расслабься и поцелуй меня, — объяснил он.
   Маршалл жадно искал ее губы. К своему удивлению, Рени все поняла. Она стала двигать бедрами, и он застонал, отвечая на этот старый как мир призыв. Чуть приподняв ягодицы, он проник в ее горячее лоно.
   — Маршалл, мне больно! — закричала она.
   — Извини. — Он отпустил ее на миг, а затем снова повторил движение. Рени отстранилась, глаза ее наполнились слезами.
   — Полежи спокойно, — успокаивал ее Маршалл поглаживая. — Будет немного больно только сначала. Я буду очень осторожен. — И он поцеловал ее в заплаканные глаза.
   — Но ты такой большой! — воскликнула Рени.
   — Спасибо, — усмехнулся он. — Боже, как ты прекрасна!
   Маршалл убрал с ее лица растрепавшиеся волосы и снова поцеловал, продвигаясь все глубже и глубже. Рени ласкала руками ему спину, чувствуя, что боль прошла и все, что с ней происходит, доставляет невероятное наслаждение. В этот раз она поцеловала его еще более страстно, извиваясь всем телом и отвечая на каждое его движение. Он понял, что она уже готова, и, поблагодарив Бога за свое терпение, задвигался энергичнее.
   Рени вцепилась в его широкие плечи и сильнее прижалась к нему бедрами, когда движения его стали более частыми и сильными. Вдруг он напрягся и крепко сжал ее, а затем плавно остановился, обмяк и всем телом повалился на нее. Рени чувствовала, как бьется его сердце, и поняла, что он испытывает блаженство. Через мгновение он сполз с нее и расположился рядом, подальше от камина.
   — Ты великолепна!
   Рени улыбнулась и чмокнула его в щеку.
   Еще долго они так лежали, пребывая во власти свершившегося чуда.
   — Как мне хорошо с тобой! Будем вот так лежать вечно… — Она прильнула к нему.
   — Мне нравится ход твоих мыслей, миссис Уэстлейк. — Он поцеловал ее в лоб.
   — И мне тоже.
   — Только не думаю, что кабинет отца будет всегда в нашем распоряжении, — усмехнулся Маршалл.
   — Это правда, но сейчас же нам никто не помешает.
   — Конечно, — согласился он, осыпая ее поцелуями.
   Рени вдруг поняла, что он готов все повторить сначала.
   — Мне определенно нравится эта уединенность. — Она поцеловала его грудь и несмело провела рукой по его животу, а потом спустилась ниже.
   — Мне тоже. — Маршалл положил ее заблудившуюся руку на своего проказника, готового к новым шалостям. — Не смущайся. Мне нравится, когда ты меня трогаешь. Это так же приятно, как ласкать тебя.
   Рени вздрогнула.
   — Я рада, что это доставляет тебе удовольствие.