Солодкова Татьяна. Сказка Ветра

   – Вот-вот, - кивнула Акварель, - мои друзья подумали то же.
   – Если ты в них бомбила без предупреждения, не сомневаюсь.
   – Не бомбила, - возразила она. - Просто настаивала на своем. Меня сочли сумасшедшей и отвернулись.
   – А родственники? - несмело спросила Ленка.
   – Никого, - сухо отрезала Акварель.
   – Извини…
   – Ничего. Я думаю, вам не надо рассказывать, что к психам не больно-то хорошо относятся.
   – Вообще-то, да, - согласился я. Полет кружки меня неприятно поразил. Может, если бы она приземлилась у другой стены, а не у той, около которой сидел я, впечатления было бы меньше. - И твоя… э-э… вера в волшебников так велика?
   – Как в то, что кружку не склеить.
   Я покосился на осколки, но из упрямства все же сказал:
   – Дай мне хороший клей, и посмотрим.
   Она только усмехнулась.
   – Но ведь вместо разбитой кружки можно купить новую, - вставила Писа.
   – Купить новую веру? - насмешливо поинтересовалась Акварель.
   – Получить новую уверенность. Жить настоящим. Вот сейчас, например, ты же не видишь перед собой ни одного волшебника…
   Я аж захлебнулся кофе и, чуть не задохнувшись, закашлялся. Ну, совсем ни одного волшебника! Хотя если я сейчас задохнусь, и впрямь ни одного не останется.
   – Постучать? - осведомились мои собеседницы в один голос.
   Но я уже кое-как справился с дыханием.
   – Спасибо, я жив… Так о чем мы?
   – О новой вере, - снова исказила Акварель Ленкины слова.
   – А я думал, мы говорили о новой уверенности.
   – Все равно, для меня неприемливо ни то, ни другое.
   – Ты так в это веришь? - ужаснулась Писа.
   "Если да, тебе конец", - хмуро подумал я.
   – Верю, - ответила Акварель, - пойдемте.
   Она резко встала и вышла из кухни, хотя слово "вышла" не в полной мере отражает скорость, с которой девушка это проделала. Мы с Ленкой переглянулись и подались за ней.
   Акварель провела нас в комнату, дверь в которую до этого была заперта.
   – Это моя мастерская, - ответила она на еще не заданный вопрос. - Здесь я провожу почти все время. Входите же.
   Комната оказалась небольшой и совершенно без мебели. На стенах были кое-какие полки, на которых в ряды стояли краски и кисти в стаканах и баночках. Посередине помещения располагался, как и положено в мастерской художника, мольберт. На нем был какой-то наполовину стертый карандашный набросок. Но все это малоинтересно, воображение поражало другое…
   Весь пол был усыпан холстами, на которых был изображен все время один и тот же человек - седовласый мужчина в черном плаще-балахоне с капюшоном. На каждом рисунке он непременно стоял я моря, подняв руки. Правда, цвет моря и неба менялись от картины к картине. И все же маг (а это явно был тот, кого художница видела) был изображен как живой. Да, талант у Акварели был, это неоспоримо.
   – Потрясающе, - прошептала Ленка.
   Я был склонен с ней согласиться, но восхищаться вслух не стал, слишком уж неудачного натурщика нашла себе Акварель. И как, интересно, разубедить ее в нереальности данного субъекта, когда она видела его так ясно и запомнила все детали образа?
   – И что же, по-твоему, делал волшебник? - поинтересовался я.
   – Стоял у моря и собирал тучи. Сразу после этого и начались постоянные дожди.
   – А ты что там делала? - не понял я.
   – Рисовала закат, конечно, - Акварель гордо вскинула голову.
   – А это не могло быть совпадением? - вмешалась Писарева. - Может, это был обычный мужчина, которому взбрело в голову поразмахивать руками?
   – Я похожа на идиотку? - резко бросила Акварель. - Это был маг. Они среди нас. Они выглядят как люди, но людьми их назвать нельзя.
   Да, выходит, я и не "людь" вовсе… Очень приятно.
   А если честно, я совершенно не знал, что мне делать.

12 глава

   Кто сказал, что новые друзья лучше старых? Верно, никто этого не говорил. Однако новые друзья время от времени все же появляются нашей жизни…

   Два часа, проведенные в квартире Акварели ничего не дали. В смысле, не дали результата, за которым я туда подался. Впрочем, посудой хозяйка больше не кидалась, что было несравненным плюсом.
   Но никакие доводы в пользу версии, что магии нет, на Акварель действия не возымели.
   – Ладно, веришь, так веришь, - устало вздохнул я. - Но почему бы не держать эту веру при себе? Верь себе, рисуй, но не пытайся убедить других в своей правоте.
   – А кого мне бояться?
   – Психиатров, - высказалась Ленка, но я придерживался иного мнения. Здесь абсолютная ложь не помогала, и я решил попробовать с полуправдой.
   – Магов, - сказал я.
   Писа, не понимая, уставилась на меня, и в ее взгляде явственно читалось: "Ты спятил?!" Акварель же посмотрела на меня с интересом.
   – Магов? - эхом повторила она. - Это логично. Но почему же тогда маги не покончили со мной сразу?
   Я пожал плечами:
   – Выжидают.
   – И я должна спрятать голову в песок, верно? - уточнила Акварель.
   – Ну, зачем же быть страусом? - хмыкнул я. - Они ж не летают.
   – Кому из нас нужен психиатр? - вежливо осведомилась у меня Акварель, и тут ее тон изменился: - Убьют меня маги - не убьют, вас двоих это ни коим разом не коснется.
   – Коснется!!! - запротестовали мы с Ленкой в один голос.
   – Даже так? - изогнула бровь Акварель.
   – Конечно, - подтвердил я. - Меня ж совесть замучает.
   – Так, полагаешь, мне следует опасаться магов?
   – Ну да, - серьезно кивнул я.
   – И кто же из нас больше верит в их существование? - поинтересовалась наша "сумасшедшая".
   Но подловить меня не удалось.
   – Ну да, я верю в магов, - спокойно согласился я. - В волшебников, в домовых, в приведений, а еще - в инопланетян. Может, не столько верь, сколько не исключаю их существования.
   – В общем-то, не доказано, что их нет, - подтвердила Писа. - Но, в любом случае, гораздо безопаснее и надежнее верить, но никому ничего не доказывать.
   Акварель ничего не ответила и молча подошла к окну. О чем она думала? По правде говоря, мне не хотелось знать.
   Повисла длиннющая пауза, за которую можно было прочесть латинский алфавит туда и обратно, чем я и занимался.
   – Хорошо, - Акварель, наконец, отошла от окна и повернулась к нам. - Я обещаю подумать над вашими словами, но никаких гарантий не даю.
   – А мы и не просим, - заверил я, вполне удовлетворившись ее обещанием. - Ну, мы пойдем. Если ты не против, мы зайдем завтра и убедимся, что все в порядке.
   – Против, - резко ответила Акварель. Право, к ее манере высказываться нужно долго привыкать, а то можно сделаться заикой.
   – Но ведь наша работа… - начала Ленка, но вдруг осеклась, увидев, что Акварель почему-то улыбается.
   – Против, - снова сказала художница, - но уже спокойным, даже доброжелательным тоном. - Против, чтобы вы сейчас ушли. Я теперь не часто с кем-либо общаюсь, кто бы не орал мне: "Уйди, психопатка!" Я не умею просить… не привыкла… Но прошу вас остаться.
   – Конечно! - тут же согласилась моя спутница, расплывшись в улыбке.
   Ей-то легко говорить, а мне еще предстояло делать Захару доклад. Но ведь уйти сейчас - потерять все, что мы за сегодня таки добились. А помочь Акварели стоило. Не скрою, первое впечатление было убийственным, но потом, несмотря на свою резкость и непредсказуемость, она мне понравилась. Может, прямотой?
   – Конечно, останемся, - выдавил я из себя улыбку, уверенный, что Захар меня пристукнет, если я сегодня к нему не явлюсь.
   Итак, мы просидели у Акварели до самой темноты. О магах и магии мы больше не говорили. Просто сидели и болтали о том, о сем, как старые добрые друзья.
   Наверное, каждый парень знает, как сложно общаться одновременно с двумя совершенно разными девушками. Так вот, Акварель и Писа были полными противоположностями, но почему-то мне было легко с ними обеими. Я совершенно не мог понять, почему Ленка была нелюдима, а от Акварели отвернулись друзья. Не знаю, не думаю, что если бы у кого-то из моих друзей обнаружилась паранойя, я бы от него или от нее отвернулся. Впрочем, это я, а то другие люди, кто ж их знает.
   – В школе я была непревзойденным лидером, - рассказывала Акварель. - По мне все мальчишки с ума сходили, и друзей было море, а после школы я никуда не пошла учиться, и друзей становилось все меньше и меньше, а после последних событий и вовсе не осталось… А вы как, учитесь? - она резко перевела тему.
   – Будущие журналисты, - с гордостью сообщила Ленка. - В ДВГУ.
   – Хороший ВУЗ, - оценила Акварель, - если бы я пошла учиться, то непременно туда.
   – А сколько тебе лет? - поинтересовался я. Мне, конечно, известно, что у женщин возраст не спрашивают, но это, вроде, относится к особам преклонного возраста.
   Акварель помедлила, будто подсчитывая.
   – Двадцать два. Как видите, учиться мне поздно.
   – Ну, скажем, не поздно, - возразила Писа.
   – Нет уж, - отказалась Акварель. - Я предпочитаю рисовать.
   "А на что же она живет?" - пронеслась у меня в голове шальная мысль, но потом я так и забыл задать ей этот вопрос.
   Домой я пришел уже за полночь, потому что прежде было необходимо увидеть Захара.
   – Ну как? - спросил он, когда я появился у него дома. Видимо, дело Акварели его действительно интересовало, потому что Захар даже не стал ругать меня за то, что я не воспользовался автобусом, а злоупотребил магией.
   – Нормально, - я без приглашения уселся на стул. Захар же сидел в кресле, читая книгу, когда я появился. Но сейчас книга была забыта, и он пытливым взглядом уставился на меня.
   – Ты ее переубедил?
   – Не думаю, - честно сказал я. - Но у нас установились вполне хорошие, если даже не дружеские, отношения, и Акварель пообещала подумать по поводу магов.
   – Дружеские отношения? - нахмурился Захар. - Денис, это небезопасно. Она уже слишком много знает.
   – Она хороший человек, - возразил я, хотя не был на сто процентов уверен в том, что говорил. - Поверь, она узнала не больше, чем до встречи со мной.
   – А кого ты брал с собой? Своего рыжего друга?
   Упоминание о Сашке мне не больно-то прибавило настроения.
   – Нет, - мой голос прозвучал глухо. - С Бардаковым я стараюсь не общаться. Пространные ответы его не устраивают, он привык знать все обо мне. Я подумал, что единственный выход скрыть от него правду - разорвать отношения…
   – Это правильно, - кивнул Захар. - Долг превыше всего.
   – Не хвали меня! - обозлился я. - За такое не хвалят!
   – Хорошо, - он не стал возражать. - Тогда кого же ты взял с собой?
   – Одну девчонку, мою одногруппницу. Я ей недавно помог, и она была моей должницей, вот и составила компанию, надо сказать, полезную. Если бы не она, то Акварель мне даже дверь бы не открыла.
   – И как же зовут твою полезную спутницу?
   – Лена Писарева.
   – И она ни о чем не догадывается?
   Вот и оставайся после этого не обидчивым. Он, что, меня за идиота принимает?
   – Нет, - все же пришлось отвечать, - я ей сказал, что работаю в службе социальной помощи.
   Но допрос продолжался:
   – И она поверила?
   – Думаю, да.
   – Хорошо. И когда посетите Акварель снова?
   – Завтра, наверное, я пожал плечами. - Может, послезавтра.
   – Хорошо, - как робот, в третий раз повторил Захар. - Продолжай. У нас тут появилось для тебя кой-какое дело, но, думаю, мы решим завтра, что и кому делать…
   Его взгляд мне ой как не понравился. Настороженный такой, таинственный и одновременно виноватый, будто хочет сказать мне нечто очень важное, но тянет время.
   – Что-то стряслось? - насторожился я.
   – Ты всегда такой любопытный? - мой наставник зачем-то прищурил левый глаз.
   – Ага, - отмахнулся я, - но это не по теме. Рассказывай, что там у вас, не тяни.
   – Ладно, - сжалился он. - Сегодня наши агенты принесли очень ценную информацию. Теперь нам известно имя Темного Властелина, которое мы так долго не могли узнать.
   – И как же его зовут?
   – Ее, - многозначительно поправил Захар.
   – Это женщина? - изумился я.
   – Да, и она бессмертна. Ей около ста лет, она родственница предыдущего Властелина, но годится ему во внучки.
   – Господи, сколько же лет было тому?!
   – Много, - Захар не стал вдаваться в подробности. - Борьба за власть продолжалась очень долго. Дело в том, что Властелина не выбирают. Проводят особый ритуал, уж не знаю какой, но в ходе его становится известно имя будущего властителя. Теперь Властелин - женщина. Это впервые. А потому многие были против.
   – Так как же ее зовут? - не утерпел я.
   – Кристина Темникова. Запомни хорошенько и не забывай.
   – Ладно. Но это не все, верно?
   – Верно. Не все черные маги согласились с тем, что Темникова стала Властелином. Один маг, некто Брагин Игорь Игоревич, называющий себя Брагосом, не пожелал считаться со своей госпожой, так как сам рассчитывал получить это место.
   – И что же?
   – Можешь меня не перебивать?! -взвился мой наставник.
   Чего он так взбесился, я не понял, но поднял руки в знак капитуляции.
   – Ладно-ладно, - я бы и сам сейчас повозмущался, но мне было слишком интересно то, о чем он рассказывал.
   – Так вот, - продолжил Захар. - Этот Брагос ведет подрывную деятельность.
   – А разве нам от этого плохо? - не понял я. - Пусть враги уничтожат друг друга.
   – Денис! - тут уж Захар разозлился по-настоящему. - Я же просил меня не перебивать! Ну как ребенок, честное слово!
   – Вредный старик, - не остался я в долгу.
   Он только закатил глаза к потолку, собрался и снова заговорил:
   – Нам-то как раз от этого и плохо. Они не пытаются уничтожить друг друга, а получить власть. Они оба хотят распоряжаться всей страной. Теперь мы поняли, что погода - это результат их магии. Видел, какие дожди стояли? Это потому что каждый хотел переплюнуть другого. Только Темникова, если бы не соперник, мечтала просто о власти, жила бы и радовалась, довольствуясь тем, что есть. Но Брагос хочет власти сейчас. Он намеренно показывается бездарным, чтобы те узнали, что магия существует.
   – А он, случайно, не с проседью такой и с бородой, как у козлика? - поинтересовался я.
   – Да, - удивился Захар. - Откуда знаешь?
   – Его и видела Акварель. Она его рисует, кстати, вышел он у нее как живой.
   Захар встал, порылся в бумагах на своем столе и принес мне фотографию.
   – Ну! - я утвердительно закивал, посмотрев на седого мужика, запечатленного на фото. Это он.
   – Хорошо, - решил Захар. - Хорошо, что ты знаешь врага в лицо, не обманешься.
   – А Темниковой фотографии нет? - спросил я. - Раз уж врагов двое, не лучше ли знать в лицо обоих?
   Захар только развел руками.
   – Нету, к сожалению. Показываю все, что есть.
   – Жаль, - протянул я, подумал немного и поднялся. - Ну, я пойду. Дома заждались.
   – Иди, вызову в случае чего, - отпустил он.
   Я кивнул, прошептал заклинание Короткого пути и сделал шаг, желая очутиться в своем подъезде.
   На следующий день мы с Писой уже мало кого интересовали, хотя и держались рядом. У нас с ней дружба сложилась сама собой, конечно, не особо близкая, но я был в Ленке уверен.
   А после занятий мы снова подались к Акварели.
   Поехали на автобусе.
   – Что ты о ней думаешь? - спросил я Ленку по дороге.
   Она пожала плечами.
   – Не могу сказать о ней ничего плохого. Не считая разбитой кружки, конечно.
   – Есть в ней какая-то непонятная мне таинственность, - сказал я, задумчиво глядя в окно.
   – Не слишком ли ты придирчив?
   – Может быть…
   – На мой взгляд, она вполне нормальная, резкая немного, но и только.
   На том и порешили. Была у Акварели какая-то тайна, я в этом не сомневался. Но разве иметь тайны грешно? Разве у меня самого тайн мало? Хлеще моих тайн я придумать не мог.
   Акварель встретила нас с нескрываемой радостью, чем меня очень удивила. Да, чего уж говорить, эта девушка явно была из тех, кто умеет и любит удивлять.
   – Я боялась, вы сделаете доклад и больше не вернетесь, - сказала она.
   – Ну что ты, - успокоила ее Ленка, - мы бы так никогда не поступили.
   – Я уже не очень-то верю людям.
   – Если никому не верить, долго не протянешь, - высказался я.
   – Я знаю, - кивнула Акварель. - Но когда тебя несколько раз предают или используют, вера в людей исчезает.
   – Один предал, другие - враги? - прицепился я.
   – Не один, - блеснула она глазами.
   – Не чеши всех под одну гребенку, - посоветовал я. Не скрою, мне было неприятно, что Акварель сравнивала нас со своими дружками-предателями.
   – Я никого не хотела обидеть, - сказала художница примирительно.
   – Ничего, - ответил я.
   Через несколько минут атмосфера улучшилась, и враждебность из меня вышла. Я сам не мог объяснить то странное чувство, которое меня охватывало, когда я переступал порог этой квартиры. В тот раз было то же самое, а через некоторое время (кстати, очень короткое время) все сглаживалось, и художница начинала мне нравиться. Пожалуй, Писа права, Акварель - хороший человек.
   Мы снова сидели на кухне и пили кофе.
   – Что ты решила по поводу Б… магов? - спросил я.
   – Не могу забыть то, что видела, - в свойственной ей резкой манере ответила Акварель.
   – Не забыть, а перестать говорить об этом, - напомнила Ленка.
   Акварель задумалась, а потом поинтересовалась.
   – Если я соглашусь, вы обрадуетесь, что выполнили работу и больше не появитесь?
   – Мы что похожи на отъявленных лицемеров? - возмутился я. - Мы действительно хотим тебе помочь.
   – Правда?
   – Не хочешь, не верь, - откликнулся я, изображая равнодушие
   – Конечно, правда, - заверила Писарева.
   – Я вам верю, - еще раз подумав, решила Акварель. - И я бы хотела показать вам кое-что - мой новый рисунок. Я его всю ночь рисовала, пока в памяти черты не стерлись.
   Что-то мне не понравилось во взгляде, который художница бросила на меня, но я посчитал это паранойей, и мы пошли в мастерскую.
   – Проходите, - Акварель распахнула перед нами святая святых своего жилища.
   И мы прошли.
   Надо сказать, в комнате произошли разительные перемены. Куча набросанных вчера на полу изображений Брагоса была собрана и аккуратно убрана в угол. Да и на мольберте тоже был новый рисунок. Очевидно, именно его Акварель и хотела нам продемонстрировать.
   Я широко распахнул глаза при виде ее нового шедевра, а шедевром ее работа была без сомнения. Я даже не подозревал, что можно так нарисовать человека. Лицо на холсте было изображено лучше, чем на самой качественной фотографии.
   – Ну как? - гордо осведомилась Акварель.
   Вы уже догадались, чей это был портрет? Нет? Скажу прямо: мой. И какой! Как зеркальное отражение. Нет, лучше.
   Честное слово, я не знал, что сказать. Только зачем ей рисовать какого-то парня, которого она видела только один единственный раз?
   – Как живой! - заворожено промолвила Ленка.
   – Спасибо, - поблагодарила Акварель и с нетерпением посмотрела на меня. Еще бы, мой портрет, а значит, мое мнение самое важное. - А ты, Денис, что скажешь?
   Я втянул в себя побольше воздуха.
   – Что я могу сказать? Ты художница! Но почему? С какой стати тебе рисовать меня?
   Акварель склонила голову набок, изучая меня.
   – У тебя очень живое лицо, - сказала она. - Когда я вижу человека, я всегда чувствую, хочу я его нарисовать или нет. Я с первого взгляда на тебя поняла, что, чем бы ни закончилась наша с вами беседа, я тебя нарисую, во что бы то ни стало. У тебя необычные глаза.
   – Да? И что же в них такого? - не понял я.
   – Не знаю, - Акварель пожала плечами и сделала жест рукой, будто что-то от себя отбросила. - Ты чем-то отличаешься от других.
   Батюшки! Какие дифирамбы! К чему бы это?
   По правде говоря, я не понял, что она имела в виду, но рисунок был первоклассным.
   На следующий день мы с Ленкой снова подались к Акварели сразу после учебы. А ведь действительно, если я терял старых друзей, то кто ж мне запретит заводить новых? Главной радостью дня было то, что Акварель пообещала прекратить свою волшебную пропаганду. Это задание казалось невыполнимым, а я с ним управился, палец о палец не ударив, Писа, вот, старалась куда больше меня. Стоит ли говорить, как я был ей благодарен?
   – Что, хандра прошла? - спросил меня мой верный домовой.
   – Да ничего, - ответил я, отрываясь от книги заклинаний, которую мне надлежало знать от корки до корки.
   – Что, с другом помирился?
   – Нет, новых завел. Им, конечно, тоже нельзя всего рассказывать, но они и не требуют.
   – Ясненько, - заулыбался Емельянович. - Я же говорил, что ты приспособишься к новому образу жизни. Все приспосабливаются.
   – Я не все.
   – Это точно, - в комнату просунулась голова Пургена, - ото всех черной магией не воняет.
   – Что?! - вскричали мы одновременно с домовым.
   – Что слышали, - кот степенно вошел в мою скромную обитель. - Магией от тебя воняет, - повторил он. - Черной.
   – Почему же я не чую? - испугался Иосиф Емельянович.
   – Ха! - с издевкой хмыкнул Пурген. - Ты ж домовой, ты белую магию чуешь. А мы, коты, высшие существа, чувствуем черную.
   Я пропустил мимо ушей самовосхваляющие словеса борзого кота и серьезно спросил:
   – А отчего от меня может вонять черной магией?
   – Понятия не имею, - Пурген зевнул. - Я говорю то, что знаю. Причин может быть много. Ты общался в последнее время с кем-нибудь, кто мог бы оказаться черным магом?
   Я перебрал в мыслях всех, с кем имел контакты. Никого нового, со всеми я общался давно, и Пурген не жаловался ни на какую "вонь". Разве что Писа и Акварель… Но какие из них черные маги?
   – Ни с кем, - честно ответил я.
   – Тогда не знаю. Может, за тобой следят, но черного облака я больше не видел.
   – Скажу Захару, - решил я. - Пусть разбирается, кто там на меня "навонял".
   Теперь-то я понял, зачем каждому магу кот. Вот они, оказывается, какие полезные, но противные, блин, просто жуть!
   – И давно от меня "воняет"? - уточнил я.
   Пурген посмотрел на меня с такой обидой, что меня передернуло.
   – Если бы давно, я бы тебе давно и сказал. Или ты мне не доверяешь?
   – Доверяю, - вздохнул я, - просто я уже ни черта не понимаю.
   – Молодежь! - Емельяныч воздел глаза к потолку. - И все-то ему знать охота.
   – Знание - сила, - напомнил я и вернулся к книге заклинаний, намереваясь этой силой наполняться.
   – Учись, студент, - фыркнул Пурген, будто слово "студент" обозначало нечто мелкое и пакостное, притаившееся под половицей.
   На счастье кота, он вышмыгнул за дверь раньше, чем брошенный мною тапочек достиг своей цели.

13 глава
16 октября.

   Ненавижу, когда меня хвалят. Однако я вдруг обнаружил, что люблю совершать добрые дела. Вот уж не думал, что добрыми делами можно нажить себе врагов…

   Я как раз собирался на учебу, когда кольцо на моем пальце засияло. И чего Захару приспичило с самого утра меня видеть?
   Через кольцо мы разговаривали редко, обычно я просто сразу после вызова отправлялся к нему, но сейчас я этого делать не стал, а то до университета раньше следующей недели точно не доберусь.
   – Чего? - сказал я в кольцо.
   – У нас для тебя задание, - неожиданно раздался голос Красова.
   – А где Захар? - удивился я.
   – Тоже задание выполняет. Встретимся через полчаса на главной площади.
   – Стойте, так не пойдет! - запротестовал я. - У меня занятия до обеда!
   – Придется их пропустить, - равнодушно отнесся он к моим заботам.
   – С какой это стати? - взвился я.
   – Приедешь на площадь, поясню
   – А если не приеду?
   – У тебя нет выбора.
   – Это у Сусанина не было выбора! - вспылил я. - А мне из-за вас не шибко-то охота в болото!…
   Может быть, я бы и дальше продолжил распыляться перед Красовым, но моя гневная тирада была прервана резко распахнувшейся дверью.
   В комнату без стука и без малейшего уважения к личной жизни брата завалилась Светка.
   – Мой шампунь не видел? - без всякого приветствия спросила она.
   – Видел! - огрызнулся. - Только что им мылся под кроватью.
   Светка надулась.
   – Ну я же серьезно. Не видел?
   – Да на фиг он мне сдался? - искренне поинтересовался я.
   – У-у! - Светка зарычала от бешенства. - Ну где этот чертов шампунь?! Магия долбанная! Все пропадает!
   Дверь за сестрицей захлопнулась, и я вернулся к кольцу.
   – Я здесь, Петр Иванович, говорите прямо, что у вас стряслось?
   – А что там кричала твоя сестренка? - в свою очередь поинтересовался он.
   – Шампунь пропал. Не уж-то вы его стащили? Не ожидал…
   – Не паясничай!!! - заорал Красов на другом конце связи. Ишь ты, какие мы нервные. - Чтобы был на площади ровно через тридцать минут.
   – Ладно, так уж и быть, - сдался я. - Жди меня и я вернусь.
   – Чего-чего?
   – Приеду, говорю!
   Я оделся и выполз на кухню. Бабушка готовила завтрак, Светка, очевидно, обнаружила пропажу, потому как заперлась в ванной.
   – Доброе утро, - поприветствовал я бабулю.
   – Доброе утро, - разулыбалась она. - На учебу собрался?
   – Да нет, - признался я. - Меня начальство требует.
   – Над магами Стихий нет начальства, - понизив голос, чтобы Светка не услышала, напомнила она.
   Я набуровил себе чашку кофе.
   – Это над зрелыми нет, а над начинающими есть, да еще какое! Церберы, а не маги.
   – И учебу пропустишь? - расстроилась бабушка. Она так радовалась, что я перестал прогуливать.
   – Очевидно, - я пожал плечами. - Сегодня мое мнение не спрашивали.
   – Но, надеюсь, ты снова не начнешь пропускать неделями?
   Я тоже на это очень надеялся.
   – Конечно, нет, - заверил я ее и одновременно себя.
   – А что за задание? - не унималась ба. - Опасное, наверное?
   – Навряд ли, - отмахнулся я. - Не переживай зря.