Солодкова Татьяна. Сказка Ветра

   – А, думаешь, трудно перегрызть горло человеку? - в тон мне ответил Пурген.
   – Эй! Ты чего такой борзой?! - возмутился я.
   – Жизнь заставит, - и тут спохватился. - А ты… Эй! Ты мне зубы не заговаривай! Ты это… чего со мной беседы разводишь? Ты чего, этот, что ли, маг?
   Ответить, что я еще ничего не умею и только начинаю, я просто не смог. А то эта борзая кошка возомнит себя божеством.
   – Маг.
   – А-а, - протянул голос из-за обоев. - Тогда ясно. А чего тебе надо? Я аудиенций не даю.
   – Придется, - отрезал я.
   – Да ну? То, что ты меня слышишь, еще не дает тебе право мной распоряжаться.
   – Я хочу тебе помочь, если ты откажешься, тебя просто-напросто усыпят и похоронят. Если похоронят, а то отдадут бездомным псинам, навряд ли они откажутся.
   – А с чего тебе мне помогать? - ударился в подозрения кот.
   – С того, - отрезал я. - Все. Надоело. Жить хочешь? Если хочешь, вылезай, и с глазу на глаз поговорим.
   – Щас! Я вылезу, а ты мне - укольчик и в мешочек.
   – А, кстати, чудненькая идейка. Спасибо, так и сделаю… Ну, ты идешь?
   – Ладно, - вздохнул кот. - Если что, морду расцарапаю.
   После этих слов из-за кучи рулонов вырулил толстенный серый котище с черными полосками на спине и огромными желтыми глазищами.
   – Ну, и что дальше? - поинтересовался он. - Познакомимся, что ль?… Пурген,- свое имя кот произнес, будто сказал не название слабительного, а высокий титул, князя, как минимум.
   – Денис, - представился я и для авторитета добавил: - Маг Ветра.
   Котище выпучил глаза.
   – Стихийный? - изумился он.
   – Ага. Так что не спорь со мной.
   – С тобой? - изумление на его морде сменилось презрением. - Да я хоть стихийного, хоть подзаборного одним когтем пополам.
   – А ветеринар одним шприцем Пургенчика в вечный сон отправит, - напомнил я.
   – Ладно, - сдался кот, гордо вскинув голову, демонстрируя, что проиграл бой, а не войну. - Каковы твои условия?
   Я присел на корточки, чтобы поменьше возвышаться над собеседником, и выложил:
   – Мне для магии нужен кот-хранитель.
   Хоть ты и смахиваешь больше не на хранителя, а на вредителя, меня не спрашивали, а просто поставили перед фактом, что моим котом будешь ты. Так что я спасаю тебе жизнь, беру тебя себе, а ты взамен утихаешь и не калечишь моих домочадцев.
   – Кого это я калечу?! - взвился Пурген.
   – Хозяйскую дочь, - наехал я на него фактом.
   – Да я невинная жертва! - заорал он, благо, обычные люди его не слышали, а то все бы с подъезда сбежались. - Это ее усыпить! Садистку!
   – За что? - не понял я.
   – За что? - Пурген немного успокоился. - Да за то… за то… Она меня кастрировать хотела! Вот.
   Ну, что от такого возмутительного насилия кот лицо разодрал, охотно верилось. Тут я его прекрасно понял. Я вспомнил нашего соседского кота, так у того после операции вес поперло, пузо стало таких размеров, что он, бедный, еле лапками до пола достает.
   – Не буду я тебя кастрировать, - чистосердечно пообещал я.
   – Ну-у… - Пурген задумался. - Иметь хозяина, который тебя понимает, не будет совать тебе колбасу, когда охота рыбы… Ему можно почитать нотацию…
   – Эй! - прервал я кота, которого явно понесло. - Ты мне нотацию - я тебе пинок. Без нотаций.
   Пурген вздохнул.
   – Ладно, любого хозяина можно приручить.
   – Черта с два, - сразу предупредил я. Кот фыркнул. - Ну? Готов? Чего тянешь? Идешь со мной или ждешь смерти здесь?
   – Иду, - и мстительно проворчал: - Я тебя выдрессирую.
   – Дрессировалка не выросла, - огрызнулся я. - Давай залезай.
   Кот тяжело прыгнул мне на руки и устроился не хуже любого сокола на предплечье.
   – Ну, вези, Ветерок.
   – Будешь звать меня Ветерком, буду звать тебя Пургенком.
   – Это оскорбительно! - запротестовал "сокол".
   – Это справедливо, - прервал я дальнейшие возмущения строптивого животного.
   И мы вышли в прихожую.
   Учительница широко распахнула глаза.
   – Как это вы его… э-э… укротили? - выдохнула она.
   – Укротил! Ха! - обиделся кот, но я ответил за него:
   – Ко всем можно найти подход.
   Но тут я увидел, что хозяйка уж слишком удивлена и обрадована спокойствием Пургена, что может по доброте душевной пожалеть киску и дать ему второй шанс.
   Я тут же отступил.
   – Но подход к вашему дикому коту - укол с успокоительным.
   Захар довольно кивнул, а на лицо учительницы снова заползло расстройство.
   – Если б не дочь, никогда бы с ним так… - произнесла она. - Но Пурген стал слишком агрессивен…
   – Мы понимаем, - заверил ее Захар. - Не беспокойтесь.
   И мы, теперь уже втроем, покинули квартиру. Пурген на радостях начал горланить песни, чем перебудил всех собак в округе, и был вынужден замолчать только тогда, когда Захар пригрозил тем, что сделает его немым.
   Оказывается, дни могут пролетать незаметно не только, когда они полны прекрасных моментов.
   Это был трудный день. И, как я прекрасно понимал, это был только один из первых трудных дней, которых еще должно было быть великое множество.
   Мы разъезжали по городу часов до шести. Проехались по нескольким библиотекам. Захар заявил, что в самых обычных библиотеках полно пособий по магии, только их, как и домовых, "бездарные" не видят. Короче говоря, что я уяснил, так это то, что в мире полно интересных вещей, которых я всю свою жизнь не замечал и даже не слышал об их существовании.
   Итак, где-то полседьмого Захар привез меня домой с кипой книг, котом и мешком с пряниками, которые пришлось купить, потому что я пообещал Иосифу Емельяновичу, Костику и Каусарии Кутузовне (тьфу ты господи, язык сломаешь, пока выговоришь!).
   А дома, как всегда, скандал.
   – Ни черта не делаешь! Не учишься! Образования не желаешь! - ругалась бабушка.
   – А мне начхать на образование! - визжала Светка.
   Я послушал пару минут эти уже прилично надоевшие вопли и громко крикнул:
   – Молчать!
   От неожиданности обе замолчали. Они не видели, как я вошел, и теперь уставились на меня.
   – Может, хватит? - дружелюбно предложил я, но меня даже не услышали, вернее, не пожелали слушать.
   – Кот! - радостно заорала Светка.
   – Кот?! - в голосе бабушки я радости не почувствовал.
   – Кот! - в свою очередь передразнил Пурген. - Ну, можно я их поцарапаю, а? Хоть девчонку?
   – Только не за лицо, - прошептал я и поставил кота на пол.
   Светка тут же бросилась его гладить. Но пока котяра не царапался, он, очевидно, решил применить другую стратегию.
   – И ее выдрессирую, - рассуждал он. - Она меня с руки кормить будет.
   Я не стал расстраивать Пургена, что моя сестра такая добрая только при первой встрече, а потом ее легче убить, чем вытерпеть.
   – Как его зовут? - поинтересовалась Светка.
   – Пурген, - ответил я. Сам-то я за день уже попривык к этому, скажем прямо, не совсем обычному для кота имени, а от сестренки я ожидал не только хохота, но и каких-нибудь злобных подначек, после чего наш "дрессировщик" ее точно цапнет.
   Но Светка повела себя ну совершенно необычно. Она вдруг улыбнулась, взяла кота на руки и ласково проговорила:
   – Пурген, Пургеша.
   – Видал? - котяра победно глянул на меня. - Я еще у нее в кроватке спать буду…
   Но его восторженные рассуждения прервал строгий бабушкин голос.
   – Кажется, мы не собирались заводить кошку.
   – Ну и что?! - взвилась Светка.
   И я в кои веки был полностью согласен с сестрой.
   – Ну и что? - попугаем повторил я.
   – А то, что не надо тащить живность в дом, - не сдавалась бабушка, гневно сдвинув брови. - Мы с тобой об этом говорили, когда тебе было восемь. Зачем нам кот? Тем более взрослый.
   – Чем больше и толще, тем лучше, - пропела Светка.
   Я бросил на нее испепеляющий взгляд, полный немой мольбы смыться из комнаты вместе с Пургеном. Очевидно, Свете уж очень понравился котяра, потому что она, не сказав мне ни единой гадости, скрылась у себя в спальне.
   Итак, кота притащил я, и огонь на себя пришлось брать мне.
   Я повесил куртку в прихожей и пошел на кухню. Там обороняться легче, можно, в случае чего, спрятаться под стол, а в прихожей - лезь разве что на люстру… Тьфу ты! У нас в прихожей и люстры-то не было. Одна лампочка.
   Я налил себе чаю и уселся на табурет, а ба встала напротив меня, уперев руки в бока.
   – Ну? - громовым голосом произнесла она. - Какого черта ты притащил кота?
   – Ну, черт здесь совершенно не при чем, - попробовал пошутить я, но бабуля не смягчилась, тогда я решил бить на жалость. - Иду я, значит, а на помойке кот сидит, мокро, холодно, а он ничейный, замерзший… Вот я его и взял.
   – А имя-то, какое похабное!
   – Нормальное имя, - встал я на защиту Пургена.
   – И вообще, откуда ты узнал, что его так кличут? Сам он тебе сказал, что ли?
   – Бабка сказала, - я окончательно заврался, но не собирался сдаваться. - На помойке бутылки собирала, а тут я. Вот она и говорит: "Вот и Пургеше хозяин нашелся".
   – Ага, и справку выписала, что "Пургеша" полностью здоров от всяких помоичных инфекций.
   – Но вид у него вполне здоровый, - заметил я.
   – И чистый для "ничейного" и "замерзшего".
   Я пожал плечами, окончательно завравшись, а с бабушки вдруг сбежала всякая воинственность, и она устало вздохнула:
   – А Сашке твоему кот тоже понравился?
   – Ну да, - снова окунулся я во вранье. - Но у него уже есть кот, а у нас - нет, так что Пурген достался мне. Ты не сердись, вот я пряников купил.
   – Ладно, - бабуля покусала губу. - Но если кот будет пакостить…
   – Не будет!
   – Надеюсь, - она строго посмотрела на меня.
   Тут я сорвался с места, вспомнив, что бросил магические книжки на полу в прихожей. Захар заверял, что человек без дара прочесть их не сможет, но разве моих не встревожит то, что я приношу в дом нечитаемые книги?
   – Пойду заниматься, - провозгласил я, поднимая "учебные пособия" с пола.
   – Иди, - устало бросила бабушка. И я уже собрался закрыть за собой дверь своей комнаты, когда она добавила: - Кстати, Саша два раза звонил, не мог тебя нигде найти.
   У меня аж сердце бухнулось в пятки. У меня даже мысли не мелькнуло за весь день, что Ухо может позвонить, а я-то так прикрывался тем, что поехал с ним.
   – Да, - я придал своему лицу невозмутимость. - Я ему утром звонил и не дозвонился.
   Кажется, ба снова начала терять терпение.
   – Как же вы с ним Пургена подобрали, если сегодня не виделись? - голосом, полным подозрения, спросила она.
   – Ах, вот ты о чем! - сыграл я. - Это Бардаков звонил, а Пургена мы с Лапниковым нашли.
   – Что за Лапников? - удивилась бабушка. - Не слышала о таком.
   Я, если честно, тоже. Но нужно же было что-то врать, в самом-то деле. А Лапников - фамилия звучная, сама на язык попала.
   – Со мной учится, - пояснил я, выдумывая на ходу. - Он только в этом году к нам перевелся.
   – А-а, - протянула бабуля. - А я уж было подумала, что ты мне нагло врешь прямо в глаза.
   – Ну что ты? - я прикинулся оскорбленным и, оставив за собой последнее слово, скрылся за дверью своей комнаты, захватив с собой три пряника.
   "Нагло врешь прямо в глаза". Это ж надо было так сказануть. Мне даже стыдно стало. Не слишком, конечно, но все-таки.
   Я положил стопку книг на кровать и сам сел рядом.
   Из-под стола вылез Иосиф Емельянович и очень серьезно посмотрел на меня.
   – Заврался? - заботливо поинтересовался он. - Уже?
   – Да нет еще.
   – А это что? - домовой указал на пряники, которые я положил на стол.
   – А это вам с Кутузовной и Костиком.
   Я встал и подал ему гостинцы, чтобы Емельянычу не пришлось карабкаться на высокий стол.
   – Вот спасибо, удружил, - домовой схватил пряники и скрылся под кроватью, и оттуда снова донеслось: - Спа-си-бо!
   Я пожелал ему приятного аппетита, собрался с духом и распахнул первую книгу. Заголовок гласил: "Введение в сверхъестественное. Основы магического действа".
   И я принялся читать.
   Читалось легко, и я мысленно несколько раз похвалил автора книги. Однако "легко" и "понятно" в данном случае далеко не эквиваленты. Из сотни прочитанных страниц я до конца понял не все, но главная мысль все-таки дошла. Здесь говорилось, что магия не результат заклинаний или жестов, а нечто, порождаемое мыслью и чувством. А поэтому с нервами у мага должен быть порядок, потому как магия может вырваться из-под контроля под действием эмоций, а этого допускать категорически нельзя. Кроме того, заклинания зависят от тембра голоса и его громкости, а вовсе не от слов, содержащихся в них.
   Также в этой книге говорилось о том, что каждый маг обязан знать все языки мира, в том числе и мертвые, иначе он не сможет полноценно колдовать. Это мне вообще чудовищно не понравилось. У меня всегда неплохо шел английский, да и то произношение оставляло желать лучшего. А тут, оказывается, мне предстояло выучить все существующие и уже не существующие языки. Что-то мне никто об этом не говорил и ни о чем подобном не предупреждал. И после этого мое настроение окончательно испортилось.
   Но я продолжал читать. И очень скоро я понял, что настроение у меня упало вовсе не окончательно, а это происходит по мере прочитанного.
   Дело в том, что далее в книге приводились примеры из жизни, когда маги уничтожали сами себя, не в силах нести свой дар и груз ответственности, который неизбежно обрушивается вместе с ним. Некоторые сходили с ума оттого, что не могут вернуться к прежней жизни…
   После этого мне стало немного жутко. Известие о своей паранормальности я воспринял, если не с восторгом, то, по крайней мере, достаточно благосклонно. Мне понравилось, что у меня есть способности, которых нет у других. Но в книге говорилось, что именно так реагирует 55% начинающих, 50% из которых уже после окончания обучения начинают жалеть, что не отказались от дара, пока была возможность. Я, конечно, не из тех, кто часто жалеет о своих поступках, я придерживаюсь мнения, что все, что ни делается, к лучшему. Но после прочитанного у меня, честное слово, мороз пробежал по коже.
   "Ладно, - решил я. - Хватит с меня на сегодня".
   Была уже глубокая ночь, когда я закончил чтение. И, приписав внезапно проснувшийся страх тому, что я просто не выспался, а час поздний, лег спать.
   Но на сердце было неспокойно, пока я не уснул и не забылся.

5 глава
27сентября.

   Никогда не думали, что ветер живой? Что он тоже все чувствует и все понимает? Если быть честным, то до этого дня я действительно об этом не думал. Не думал я и о том, что этот самый ветер может подчиняться мне одному…

   Проснулся я оттого, что по мне кто-то прыгает. "Может, снится?" - была моя первая мысль. "Нет, не снится, - уже через минуту понял я. - Пурген, я тебя ненавижу!"
   Я открыл глаза. Здоровенный котяра, задрав хвост трубой, с самым воинственным видом скакал по моему одеялу.
   – Проваливай, - пробормотал я. - Рано, будильник еще не звонил, - и повернулся на другой бок. Но не тут-то было.
   – Вставай! - заорал мне Пурген в самое ухо. - Начхать я хотел на будильник. Есть хочу! Хочу есть! Есть! Есть! Есть! Завел зверюшку - корми. А то уйду. Уйду! Что за дом, где порядочного кота не кормят?! Что за маг?!
   – А я еще и не маг, - сонно напомнил я.
   Котяра презрительно фыркнул.
   – Кому хошь, ври, но не интеллигенту Пургену. Вон у тебя какая магическая аура. Как факел пылаешь.
   Я аж подскочил и уставился на свои вытянутые руки. Да нет, ничего нового и уж тем более напоминающего факел я не обнаружил.
   – Чего врешь, гад? - обиделся я.
   – Кто врет? Я вру? Я? - в свою очередь заверещал кот. - Да ты только посмотри в мои честные глаза. Посмотри!
   – Да видел я твои глаза.
   – А я видел и вижу твою магическую ауру. Она у тебя яркая-преяркая, ярче, чем у Захара. И белая-белая. Короче, чистая, как у младенца.
   – И что это значит? - не понял я.
   – Как - что? То, что ты белый маг. А насчет ауры не боись, наверняка, потом научат, как ее глядеть. Это мы, животные, высшая раса, с рождения ее видим, ну то есть, знаем, как смотреть, чтобы проверить, маг человек или не маг. Сам посуди, если видеть ауры все время, в глазах зарябит… - он вдруг замолчал, будто вспомнил нечто важное. - Есть давай! Есть!
   Я задумчиво почесал затылок.
   – А что тебе есть-то? "Вискаса" у нас нет.
   Он посмотрел на меня как на полного идиота.
   – Какой еще "Вискас"?! - заорал Пурген. - Мясо! Хочу мяса!
   – Мясо, - передразнил я, встал, всунул ноги в тапки и в пижаме поплелся на кухню.
   Было так рано, что еще даже бабушка спала, а она неизменно вставала раньше всех.
   – Мясо! - продолжал орать Пурген и для вида пару раз мяукнул.
   – А чего Светку не попросил?
   – Разве ж ей объяснишь, что я хочу мяса? Мяса! Мяса! Мяса-мяса-мяса! - и он принялся подпрыгивать, стоя у холодильника. - Давай мяса!
   Я распахнул холодильник, и на меня тут же уставился сидящий на полке Костик. Он заулыбался мне.
   – Спасибо за пряник.
   – Не за что, - отмахнулся. - Слушай, у нас мясо есть?
   – Какое? - посерьезнел Костик.
   – Копчененькое! - заверещал Пурген.
   – Момент! - и Костя начал рыться в холодильнике. - Нету, - через минуту сообщил он. - Никакого мяса нету.
   У Пургена были такие глаза, что мне показалось, он сейчас заплачет.
   – Зато колбаса есть, - сказал холодильный.
   – Давай! - заорал кот.
   Костик протянул мне палку колбасы, и я отрезал Пургену сразу грамм двести.
   – Мало, - пробурчал он и набросился на еду, будто не ел, по крайней мере, недели две.
   Я поблагодарил Костика за помощь и захлопнул холодильник.
   – Не любят, не кормят, не ценят, - бурчал Пурген, не переставая жевать.
   Я сделал вид, что не заметил его оскорбленных речей и пошел собираться на занятия. На сегодня Захар мне встречи не назначал, и я решил, что вполне могу пойти в университет. Получить образование, к которому столько стремился, мне все-таки хотелось.
   Весь день я старался избегать Уха, потому что знал, что он начнет задавать вопросы. Конечно, он мой друг и я его очень люблю. Но, во-первых, где гарантия, что он не примет меня за психа, во-вторых, если поверит, что я волшебник, это может быть для него опасным. А подвергать друга опасности я отчаянно не хотел.
   А вообще, день прошел из рук вон плохо. Мне показалось, что все окружающие так далеки от меня, что нас с ними вдруг разделила упавшая невидимая, но ощутимая стенка, что эти люди не знают и половины того, что делается в мире.
   Да, денек начался поганенько, к тому же я успел поцапаться с Писой, которая после того, как стала новой любимицей ОЖМщика, все время была со мной излишне любезной, так как заняла мое место. Да еще и сам Родион Романович подпортил настроение, напомнив, что я должен ему сказку. Ну какую сказку? О какой сказке может идти речь, когда у меня самого жизнь превратилась в сказку? Но преподавателю я, естественно, ответил, что тружусь в поте лица. Не знаю, поверил ли, да мне, в общем, было все равно. К сроку обязательно напишу эту сказку-мучительницу…
   – А ну стоять! - меня догнал Сашка, когда закончилась последняя пара и я пытался смыться из аудитории.
   – Стою, - послушно остановился я в дверях.
   Бардаков растерялся.
   – Ну… э-э…ты…это… Не стой, просто не сбегай.
   – Ладно, - согласился я, и мы вместе пошли по коридору к выходу.
   – Я с тобой уже два дня пытаюсь поговорить. А ты исчезаешь, - начал Сашка. - У тебя что-то не так, я же вижу. Знаешь, когда я вчера тебе звонил, твоя бабушка поделилась опасениями, что ты подсел на иглу.
   Я расхохотался.
   – Не вижу здесь ничего смешного, - обиделся он.
   – Не подсел я. Могу поклясться на Библии.
   – Ты же некрещеный.
   – Ух, все нормально, - сказал я. - Просто у меня дела.
   – Какие дела?
   Врать Сашке было непривычно и не хотелось. Но после посвящения в ученики я окончательно убедился, что правду говорить не следует. И, хотя врать язык не поворачивался, я все-таки заставил его повернуться.
   – Я с девушкой познакомился.
   – Она, что, чумная? Ну, познакомился, а таинственность зачем?
   – Не хочу ни с кем из своих ее знакомить. Пока.
   Сашка вздохнул и спросил:
   – Ну и как ее зовут?
   Я попался. Бабушке напридумывал про Лапникова, а Уху про…
   – Александра. Ее зовут Александра.
   …Про Александру.
   Сашка посмотрел на меня и, кажется, решил поверить.
   – Она хоть красивая? - спросил он.
   – Ага, - я почему-то представил себе Пургена, - глаза большие-большие.
   Сашка удовлетворенно хмыкнул. "Поверил", - окончательно убедился я.
   Мы вышли на крыльцо универа. Сегодня дождя не было, но пасмурность уходить не собиралась.
   – Работу пойдем искать? - предложил Ухо.
   – Прости, не могу, - мне еще столько магических книг предстояло прочесть, что тратить время было нельзя.
   – А может, твоя Александра - старая баба, и ты собрался жить с ней как альфонс? Где ты деньги-то возьмешь?
   Старая-то она старая. То есть он. Захар. Я не стал вдаваться в подробности, а просто попросил:
   – Не поджучивай, - и тут я увидел у дороги знакомую черную "Волгу", рядом с которой стоял мужчина в светлом плаще, надвинувший шляпу на глаза. - Все, мне пора.
   – Как - пора? - не понял Ухо. - Нам же по пути.
   – За мной приехали.
   – Кто?
   – Ее папа!
   Пока Бардаков хлопал глазами, я сбежал по ступенькам и запрыгнул в "Волгу". Захар сел за руль, и мы уехали. Я готов был провалиться сквозь землю.
   – Надеюсь, ты ему ничего не сказал? - спросил Захар.
   – А если сказал?
   – Его уберут. Не мы, так из Москвы пришлют.
   – Что?! - я задохнулся от возмущения. - И это белая магия?!
   – Так сказал ты ему что-нибудь?
   Я надулся, сложив руки на груди.
   – Сказал?
   – Нет. Никому и ничего.
   – Отлично. А книги спрятал?
   – Домовому отдал. Он спрячет.
   – Хорошо.
   Я был зол как никогда. Белая магия представлялась мне как добрая магия, но здесь ничем таким добрым и не пахло, раз они убирали свидетелей. Может, белой магии дали название индийцы? У них цвет траура белый…
   Похоже, Захар почувствовал мое настроение, потому что замолчал. А мне было грустно. Я еще и не маг вовсе. Прошло всего несколько дней, как я узнал о себе правду, а я уже лишился друга. Скажите, почему лишился? Знаю, многие умудряются дружить, держа все самое сокровенное в себе, но только не мы с Сашкой. Дружили мы много лет. Бывало, что ссорились. И почему, вы думаете, скандалили? Из-за недоговорок. Если кто-то что-то не рассказывал другому, это была кровная обида. А теперь… Теперь я нагло врал прямо в глаза, как хорошо подметила моя бабушка. Может, Ухо и поверил сегодня. Я был уверен, что он хотя бы попытался поверить. Но что потом? Завтра?
   И сейчас, сидя в черной Захаровой "Волге", я с горечью понял, что это конец, конец моей самой крепкой дружбе.
   – Не грусти, - сказал мой новоявленный учитель.
   – Легко сказать.
   – Послушай, не я придумал правила…
   – Дурацкие правила.
   – Знаю, - спокойно кивнул Захар. Я думал, он после моих слов оскорбится, но учитель даже тона не повысил.- Правила действительно дурацкие, но их нужно принять. Нельзя допустить, чтобы о магах знали не владеющие даром. Ведь тогда начнутся средние века.
   – Хотите сказать, начнется охота на ведьм? - перед моим мысленным взором предстали горящие костры инквизиции.
   – Да. Это будет война. Может, начнется она как гражданская одного государства, но потом обязательно превратиться в третью мировую. А на таком глобальном уровне, сам ведь понимаешь, ты, твой друг и твоя семья - ничто. Интересы мира превыше всего.
   А что я мог сказать? Я был вынужден согласиться.
   "Волга" остановилась. Я высунулся в окно и понял, что мы подъехали к дому Захара.
   – Зачем мы здесь?
   – Будем подчинять ветер.
   – То есть?
   – Увидишь. Времени у нас мало. Сейчас получишь базисные знания и, наверное, дня через три появятся маги Стихий, и тогда ты сможешь полноправно называться магом Ветра.
   – И мы сможем разделаться с черными силами?
   – Не думаю. Но кто знает? Все зависит от скорости, с которой ты будешь учиться.
   Короче, паши, пташка, и не задавай лишних вопросов. Вот, что я понял.
   Мы вышли из машины и поднялись в квартиру Захара. Вошли внутрь. Темноты, которую я здесь видел, как не бывало, и моим глазам предстала светлая, солнечная квартира, правда обставленная по-старомодному.
   Захар снял шляпу и застегнул свой плащ.
   – Мы еще куда-то идем? - удивился я.
   – А как же? Ты бы куртку застегнул.
   Да, на улице было действительно мокро и достаточно холодно для конца сентября, но мы же на машине. Или нет? Пойдем пешком? Зачем тогда зашли в квартиру? Может, у него тут подземный ход? Хотя куда? Внизу же соседи…
   Вот так в голове роились толпы вопросов, задавать которые я не стал, потому что, что бы я не спрашивал, достаточно ясного ответа я не получил ни разу.
   И все-таки я застегнул замок на своей куртке.
   – Готов? - удостоверился старик.
   – Ага.
   – А сейчас немного поколдуем. Скорее всего, у тебя в первый раз закружится голова и начнет подташнивать, но это так у многих, не пугайся.
   – Если бы я был пугливым, я бы уже давно умер от разрыва сердца, - заметил я.
   Захар улыбнулся:
   – Ну, тем лучше. Возьми меня за руку.
   Я крепко сжал сухую ладонь Захара. Похоже, мы собрались перемещаться. И все же я поймал себя на том, что мне немного страшно. А Захар привычно пробормотал несколько слов, которых я не разобрал, и сделал шаг вперед. Мне ничего не оставалось, как шагнуть за ним.
   В лицо пахнул такой ледяной ветер, что я зашатался, все еще не выпуская руку Захара. Нет, меня не тошнило, как он предупреждал. А может, чувство тошноты потонуло в панике? Я даже не знал, что умею так орать. Увидев Иосифа Емельяновича, я и то кричал тише.