Солодкова Татьяна. Витражи

   – Это я виноват, - повторил я. - И я имею в виду вовсе не дракона.
   Стас резко вскинул голову, устремив на меня взор горящих голубых глаз.
   – Ты спас мне жизнь, - выпалил он, - в чем ты можешь быть виноват?!
   – В том, что тебя спеленали и чуть не похитили.
   – Как же! Ты говорил мне не уходить одному. Я не послушал. А из-за меня чуть не убили тебя.
   – Ладно, допустим, что так. И теперь ты будешь до умопомрачения гонять по комнате несчастного дракона?
   – А думаешь, не смогу? - спросил он с вызовом.
   – Нет, - жестоко ответил я.
   Он вздрогнул, как от пощечины.
   – Это почему не смогу?!
   – Потому что ты не чувствуешь этого дракона, не делишь с ним частичку себя, а только так можно стать магом. Магия не что-то инородное, забравшееся тебе в тело. Это твое. Ты, твоя большая часть. Вот сейчас ты думаешь о том, что виноват, что сглупил, и пытаешься справиться с драконом, чтобы что-то доказать. Себе, мне, Кришне, посчитавшего тебя куском мяса, или другим магам, отказавшимся тебя спасать, - не важно кому! Это причина, но это не главное. Из-за этого ты вызываешь дракона, но управляешь ты им ради его самого же. Обрати внимание на него, а не на причину его создания. Представь себя этим драконом.
   Он смотрел на меня недоверчиво.
   – Что-то я не читал ничего подобного в книжках.
   – Я учил тебя по законам из книг, - напомнил я. - Кажется, мы оба убедились, какой это дало результат, - он кивнул. - А сейчас я говорю тебе о законах неписанных. Я понятия не имею, как управляют магическими явлениями другие маги, но ветром я управляю именно так. Попробуй.
   Он тяжело сглотнул:
   – Я не смогу!
   – Э-эй! - я помахал рукой у него перед носом. - Стасик, ты сделал практически невозможную вещь - взломал цепь повиновения изнутри. Даже с помощью это необыкновенно сложно. И для меня, и для других Стихий. А ты это сделал, так не говори мне, что ты чего-то не сможешь.
   Он отчего-то покраснел.
   – Эй! - не выдержал я. - Давай! Если ты сильным родился магом, будь достойным своих предков, а не слабой размазней, которую Зеленый бог Кришна с радостью возьмет в свою коллекцию!
   Он глянул на меня из под опущенных бровей, отошел на шаг и снова создал дракона, на этот раз не пестрого, а черного-пречерного, подстать своему настроению. Все-таки иллюзии у него получались очень выразительными. Может, передо мной будущий маг-иллюзионист?
   Стас управлял зверюшкой, делая рукой плавные движения, и заставляя свое творение немыслимым образом изгибаться и вилять хвостом.
   А вот и поворот…
   Я затаил дыхание. Понял ли? Понял ли, что за всей этой болтовней я пытался сказать, что научиться магии невозможно, ее нужно понять и принять. Впрочем, я слышал об очень одаренных учениках магов, так и не ставших волшебниками за многие годы. И я очень надеялся, что Стас не из их числа.
   И я был прав!
   Дракон выполнил казавшийся до этого невозможным вираж и растаял на этот раз с видом выполнившего свой долг.
   – Получилось!!! - заорал Стас, точь-в-точь как я в домике Александры Гордеко, когда мне казалось, что я сделал невозможное.
   И я был очень рад за него. Интересно, Захар тоже радовался моим успехам, как своим? Подумав об этом, я понял, что все-таки должен появиться в офисе.
   – Ты понял? - спросил я, когда пацан перестал скакать.
   "Понял", - ответили мне лучистые голубые глаза.
   А следующим утром Захар и Сырин встретили меня хмурыми физиономиями, выражающими явное неудовольствие.
   – Где Стас? - спросил Сырин.
   – В моей квартире, - не слишком вежливо откликнулся я. - Не беспокойтесь, она защищена лучшим образом.
   – Конечно, - кивнул Юрий Серафимович. - Ну, я вам мешать не буду.
   И он поспешно ретировался из кабинета.
   – Ему не стоило уходить, - сказал я Захару, когда дверь за его коллегой захлопнулась.
   – Это я его попросил.
   Я хмыкнул:
   – Так это ж и ежу понятно. Я вот чего не понимаю. Ты теперь приписан к Москве, Красов мертв, а Сырин по-прежнему никто. Почему он играет роль твоего помощника, когда, по всем вами излюбленным правилам, бразды правления должны были перейти к нему?
   – Я занимаюсь этим делом по всей России, - лаконичность Захара, как всегда, просто убивала.
   – Изволь изъясняться яснее, - сквозь зубы попросил я.
   – Я занимаюсь этим делом по всей России, - повторил он, - но наибольшая активности Кришны на данный момент именно в этом регионе, поэтому я и здесь…Э-э… Может, присядешь, - он кивнул на стул.
   Мне не плохо и стоялось, но уж если меня просят. На просьбу надо отвечать вежливо, например: "Спасибо, садитесь сами". Но Захар и так сидел. Весь такой расслабившийся и в то же время серьезный, спина прямая, подбородок приподнят, руки лежат на столешнице, этакий жест, словно говорящий: "Доверься мне. Я не прячу оружия".
   Я взял стул, повернул его спинкой к Захару и уселся задом наперед. Официальность, которой он пытался добиться, немедленно исчезла. Он, конечно, заметил, что я сделал это намеренно, но комментировать отказался.
   – Ну, - кивнул я, - валяй.
   – Что? - его самообладания все-таки оказалось мало.
   – Говори, - ответил я и для ясности добавил: - По душам.
   Захар смотрел на меня пару секунд, прежде чем спросить:
   – Ты шутишь?
   Я не шутил.
   – А похоже?
   – Похоже, будто ты издеваешься.
   – Ну что ты, - фальшиво благодушно воскликнул я. - Я на такое не способен!
   – Денис, так нельзя, - снова попытался он, - ты работаешь отдельно от всех нас.
   – Я не работаю с теми, кто бросает своих.
   – Стас - это… - словарный запас моего бывшего наставника явно истощился, - он еще не маг. Да, в нем есть огромная сила, но пока она реализуется…
   Ясненько, слабак, недоучка, вот пусть и умирает первым - не жалко?
   – Да будет тебе известно, - возразил я, - что он помог мне за минуту порвать цепь повиновения седьмого уровня. Изнутри.
   – Это невозможно, - не поверил Захар. - Рвали, максимум, пятого!
   – И я о том же, - наконец-то, он меня понял. - Этого никто еще не делал, а ты этого парня посчитал мусором.
   Надо же, у Захара, в кои-то веки, не было слов. Всегда хотел посмотреть, как он ловит ртом воздух, а слов подобрать не может. Вот и посмотрел. Нет, не весело.
   – Я бы вообще к тебе не пришел, - прервал я его мучения, - если бы мне не понадобились разъяснения.
   – По поводу чего? - его самообладание тут же вернулось.
   – Кто такая Александра Гордеко, и почему о ней предпочли забыть?
   О, это был очень интересный день, потому что за один разговор я наблюдал Захарово замешательство во второй раз.

19 глава

   Что лучше, правда или обман? А что если они всегда идут друг за другом? А если правда неприятна? Так вот, если правда неприятна, то за ней непременно последует еще более неприятный обман…

   – Гордеко? - переспросил он как-то сипло.
   – Гордеко, Гордеко, - кивнул я. На лице Захара прямо-таки отражалось, как он пытается найти правдоподобную ложь, но никак не может найти вариант, устроивший бы меня.
   – Никогда о такой не слышал, - выдал он самое нелепое, что можно только придумать, ведь по его реакции сразу было видно, что что-что, а это имя он знал.
   – Хм… - от такой наглости я просто оторопел. У меня что такая наивная физиономия? - Ладно, верю, - как можно спокойнее произнес я, не спуская с него глаз, чтобы вовремя понять, подействуют ли на него мои слова. - Я поверю, но, знаешь, что-то я не припомню, кто такой Захар Титов…
   Он нахмурился:
   – Намекаешь, что не хочешь меня знать?
   – Да нет. Я намекаю на то, что, утверждая, что не знаешь о Гордеко, ты выглядишь так же фальшиво, как я, когда говорю тебе, что не знаком с тобой же. То, что ты мне не доверяешь и считаешь ребенком, для меня не ново, но то, что ты считаешь меня дураком, это что-то новенькое. Итак, - начал я с начала. - Кто такая Александра Гордеко, и почему о ней предпочли забыть?
   Похоже, Захар сдался. Он тяжело вздохнул и спросил:
   – Что ты о ней знаешь?
   – То, что она предсказала мое появление и воссоединение черных и белых. Также она предсказала сумасшествие и гибель деда из-за витражей, и то, что сейчас творит Кришна, тоже было предсказано ею. И если бы вы не захоронили ее труды, а использовали по назначению, возможно, мы бы уже разгадали пророчество и справились бы с зелеными.
   – У нее было пророчество на сложившуюся ситуацию? - непритворно изумился Захар.
   – Прекрати называть это "ситуацией"! - вскипел я. - Это какая-то каша, заваренная Кришной, в ситуации можно разобраться, а в этой дряни нет.
   – Так было?
   И я повторил ему пророчество, которое уже знал слово в слово.
   – "Когда тысяча магов падет жертвой детоубийцы, назвавшимся богом, когда витражи закружатся в небывалом танце, а единственный в своем роде будет похищен на поживу растолокшего кости и выходов не останется, один все же найдется - напоить пасть доброй волей кровавой".
   – Постой-постой! - засуетился Захар. - Погоди! Это надо записать!
   – Потом, - я отобрал у него ручку, которую он успел извлечь из ящика стола. - Я потом его тебе повторю, но ты не ответил на мой вопрос. Даже на два.
   – Не много я могу о ней рассказать, - начал Захар и зачем-то отвернулся. - Родом она была из Новгорода, но успела за сто пятьдесят лет пожить по всей стране. Ее дар предвидения поражал. Она не ошибалась. Наверное, за это ее и не любил никто. Она говорила только правду, какой бы жестокой она не была.
   – Всегда? - не поверил я.
   – Всегда. Да и молчать она не желала. Это кажется, что какие-то полвека прошли, а на самом деле многое изменилось. Когда белых и черных попыталась объединить она, ее только осмеяли, даже не выслушали. А она обещала, что однажды такой день наступит. И ей, опять же, не верили.
   – Это вы убили ее? - напрямик спросил я.
   Захар отчего-то улыбнулся, хотя, казалось бы, что тут веселого.
   – Думаешь, если мы убили твоего деда, значит, могли и ее?
   Я от его тона смутился.
   – А разве это не логично? - все же сказал я в ответ.
   – Нет, - он покачал головой с ярко выраженным сожалением, - Гордеко была кладом для всех, владеющих магией, ее многие ненавидели, но уничтожать такое сокровище… Мы же не дураки.
   Иногда я в этом сильно сомневался. Но в словах Захара был смысл, и не похоже, чтобы он врал.
   – Тогда кто же ее убил?
   Он развел руками:
   – Не мы.
   – Черные? - неуверенно предположил я.
   – Не стали бы, ее пророчества были выгодны обеим сторонам, тем более что она, как теперь, одинаково относилась, как к белым, к нам, так и к ним. Но тогда о соединении никто и не думал, после ее смерти, о ней предпочли не упоминать, тем более что ее рукописи стали нам не доступны.
   – Стоп-стоп! - взвыл я. Я что-то совершенно не успевал за этими лаконичными объяснениями, которые ни с того ни с сего понеслись с немыслимой скоростью. - Поподробнее, пожалуйста, на словах "смерть" и "не доступны"! Так как она умерла?
   Захар зачем-то глянул в потолок и только потом пояснил:
   – Никто не в праве знать правду о будущем, тем более так ясно, как это видела Гордеко. Она узнала слишком много и сообщила бы миру еще больше, если бы осталась жива…
   – Постой! - снова затормозил я его. - Не хочешь ли ты сказать, - я ткнул пальцем вверх, повторяя излюбленный Сашкой жест, - что ее убрали они?
   – Именно это я и хочу сказать, - медленно, с расстановкой произнес он.
   Так. Эти загадочные они, которые выполняют функцию, приписываемую нами Богу, мне уже порядком надоели. Они там что-то замышляют себе на уме, а потом используют нас и убирают неугодных.
   – Но почему тогда вы позволили ее бесценным записям покрываться пылью в глуши? - все еще недоумевал я. - И почему, если уж не хотели вспоминать, что некто Александра Гордеко существовала, послали меня, еще пять лет назад, в село, где она жила? Это не логично. Только благодаря пророчеству Гордеко я смог "примирить непримиримых", вы же этого не хотели, тогда почему же позволили мне его услышать?
   Голова гудела. Концы с концами совершенно не сращивались. Белые, черные, зеленые, Гордеко, сын Темный Властелин, приведение, Брагин, который пытается меня убить, ученик, которого пытаются убить и витражи каждую ночь - это слишком за один месяц
   – Мы бы не позволили записям пылиться, - объяснил Захар. - Но Гордеко знала, что скоро ей придет конец, а потому несколько десятилетий зачаровывала свое имущество. Но до сих пор никто не смог даже подойти к ее дому. Заклятия построены так, что маги, неспособные его преодолеть, вообще не видят дома.
   – Но почему тогда я смог? Я не сильнее других Стихий и слабее Темного Властелина. А уж о теперешней силе Кришны и говорить нечего. Почему они не смогли?
   – Дело не в силе, - Захар прервал мой поток предположений, - перед смертью Александра сказала, что в ее дом может войти только один, но кто, она не назвала. Мы знали, что ее подруга должна будет передать нечто магу Ветра, что выходило по всем описаниям. Твой дед был у нее, но Прасковья вообще не стала говорить о магии, притворившись, что не верит в нее и не о какой Гордеко слухом не слыхивала. Когда появился ты, мы решили попробовать послать тебя туда, говорить тебе было бессмысленно, ты бы завелся, а все должно было выйти само собой. И ты получил от Прасковьи пророчество, смысла в котором никто до последнего не понимал.
   – Но вы могли рассказать мне о доме волшебницы.
   – Не могли, - возразил Захар. - Дословно Гордеко сказала, что "в дом войдет тот, кто придет туда своим путем". Ты туда не пришел. И мы решили, что, значит, она говорила не о тебе.
   – Вы снова меня использовали, - констатировал я. - Послали в это село, прикрывшись Брагосом, а на самом деле преследовали далеко идущие цели, о которых, естественно, мне знать не полагается, - он молчал. - Но тогда какого черта мне до сих пор вообще было неизвестно имя Гордеко?!
   – О ней было решено не упоминать. Мы не думали, что ты сможешь столкнуться с ее пророчествами, раз не вошел в домик пять лет назад.
   – Да катитесь вы, - обиделся я. - Мне уже надоело ежедневно узнавать, что мной играют, как марионеткой.
   – Если бы понадобилось, мы бы тебе сказали, - заверил меня Захар, но от его заверений было ни холодно, ни жарко. - Но мы не хотели о ней вспоминать. Так было решено. Ее имя предпочли забыть, так решили по всей России. Гордеко переколесила всю страну, пока ей чем-то не понравилась эта природа, и она не осталась здесь.
   – Хорошо, - согласился я. - У меня еще вопрос, - Захар сделал рукой приглашающий жест. - Дедушка читал пророчество о своей смерти у Гордеко?
   – Не мог, - к нему вернулась краткость, что меня не слишком-то обрадовало.
   – Пророчество о Кришне - последнее, - сказал я. - Дальше в тетради ничего не было.
   – А сколько было до? - поинтересовался он.
   – Не знаю, тысячи, по-моему.
   – И как же ты догадался листать с конца? - изумился Захар.
   А мне вдруг сделалось смешно. Действительно, почему я не догадался, а маялся со смесью заклинаний, которые чуть было вообще не спалили тетрадь? Да уж, нормальные герои всегда идут в обход. Впрочем, героем я не был, хотя в обход шел точно…
   – А и я не догадался, - признался я.
   – Тогда как же ты нашел необходимое? Только не говори, что эти два дня не выходил на связь, потому что перечитывал их все.
   – Я использовал метод Импровизации.
   Он аж вздрогнул.
   – Ты шутишь!
   – Нет, из книги исчезли все пророчества, кроме того, которое еще не исполнилось, оно и было мне нужно… Да Захар! Что ты на меня так смотришь?!
   Вместо ответа он снова взял шариковую ручку, но на этот раз не для того, чтобы писать. Я огромными от удивления глазами взирал, как мой бывший наставник принялся жевать ее кончик.
   – Э-ей! - перепугался я. - Захар, ты чего?
   – А того, - сказал он глухо, наконец, перестав жевать ни в чем не повинную ручку, чем дико меня пугал, - что метод Импровизации - это утопия, теория, мечта о всемогуществе, если хочешь.
   – Не понял…
   – Теоретически, - он говорил как-то тяжело, словно камни выплевывал, - маг может сымпровизировать, собрать все заклинания, которые придут ему в голову, чтобы добиться желаемого. Но это чистая, ничем не подтвержденная теория.
   – Как это - ничем? - возмутился я. - Я в книгах об этом читал.
   – Студент, - произнес он так, словно обозвал меня гнусным словом, и постучал по столу, намекая на то, что у меня в голове деревяшка вместо мозгов. - В книгах не всегда пишут правду. Я тебе со всей серьезностью и ответственностью заявляю, что метод Импровизации НИ РАЗУ НЕ ПРИМЕНЯЛСЯ НА ПРАКТИКЕ!
   Я опешил.
   Вот это да! Ха! Я опять совершил нечто необычное! Мне просто везет на такое. Вечно делаю то, что никогда не делали другие, но ничего не смыслю в том, что знают все. Блеск!
   – Денис, это не спроста, - очень серьезно сказал мне Захар, и я прочел в его глазах тревогу.
   – О чем ты?
   – О том, что сейчас такое время, что ничего не может быть случайностью. Я, конечно, верю в твои способности и все такое, но справиться с Импровизацией в доме сплошь защищенным от чужого вмешательства - это слишком даже для тебя!
   У меня внутри все похолодело.
   – Ты хочешь сказать, что мне помогли?
   И мы оба уставились в потолок.
   Больше всего на свете не выношу, когда меня используют. А сейчас меня не просто использовали, меня вели на поводке, как барана, так, как им вздумается. И самым ужасным было то, что я ничего не мог изменить. Даже высказать свои претензии мне было некому.
   Я был зол, я был растерян, я был в панике, я по уши увяз в безысходности…
   Даже не знаю, почему после офиса меня понесло не домой, а к морю. Коряга с надписью "Memento mori" все еще была на берегу, ее только откинуло волной чуть дальше.
   Memento mori… Помни о смерти… Затейливая надпись, ведь, если верить Акварели и Захару, все, что со мной происходит, не случайно. Значит, я все-таки скоро умру?
   День был пасмурный - подстать моему настроению. Кажется, приближался очередной циклон с затяжными дождями. Еще лучше, еще и в окно посмотреть будет противно.
   – Акварель, ты занята? - спросил я в кольцо.
   – Для тебя - нет, - немедленно ответила она. - Я тебе нужна?
   – Думаю, да.
   – Ты где?
   Что мне всегда нравилось в Кристине, так это ее оперативность. Она никогда не задавала лишних вопросов, потому что знала - если зову, значит, нужно встретиться.
   – На берегу. Мимо не промажешь!
   Она появилась через пару мгновений. И я удивленно уставился на нее, потому что Акварель была одета во все белое. Она! Она, не признающая никакой одежды, кроме черного обтягивающего одеяния и плаща! Слава богу, волосы все еще сохранили свой жгучий черный цвет.
   – Ты чего это окрас поменяла? - сказал я вместо приветствия. - А в квартире, небось, все теперь черное?
   – Как ты угадал?
   Я пожал плечами:
   – Догадался. А с чего это ты?
   Она поморщилась:
   – Надоело. Сколько лет живу, ничего не меняю, а нас скоро всех перебьют, так что пора экспериментировать.
   – А не пробовала что-нибудь и не черное и не белое? - предложил я. - Например, ну там синее, красное…
   – Зеленое, - продолжила она за меня и брезгливо фыркнула: - Нет уж, в честь Кришны я одеваться не намерена. Он полное ничтожество!
   – Согласен, - кивнул я. - Только с ним слишком много связано на данный момент.
   – Были другие предупреждения? - нахмурилась она.
   – Я успешно воспользовался методом Импровизации в доме, напичканном охранными заклинаниями, - покаялся я. - Захар мне только что объяснил, что это невозможно.
   Глаза Акварели стали еще больше, чем они есть.
   – Прямое вмешательство?! - ахнула она.
   – Похоже, - признал я.
   – Почему же тебе так помогают? То предупреждают, то направляют твои силы…
   – А ты уверена, что это помощь?
   Она посмотрела на меня как на идиота.
   – А что же это, по-твоему?
   Я не знал, как объяснить словами свое предчувствие, но я ЗНАЛ, что это не помощь, скорее…
   – Мышеловка! - подобрал я подходящее сравнение.
   – Это почему? - не поняла она. - Хочешь сказать, что тебе помогают, помогают, а потом прихлопнут?
   – Ну, что-то в этом роде.
   – С чего бы высшим силам пытаться тебя так хитроумно использовать? - не поверила Акварель. - Они бы просто-напросто пришили тебя - и все дела.
   – Я не знаю, - честно ответил я. - Но я чувствую, что все не так просто.
   – Что-то еще произошло? - догадалась она.
   Сашка. Но я не мог говорить о нем. Однако с ним определенно было что-то связано.
   – Ничего, - соврал я.
   Акварель громко хмыкнула, но расспрашивать не стала. Она знала, что я, в отличие от некоторых, никогда ничего не скрываю, если не дал обещание хранить тайну.
   – А витражи все еще снятся? - хмуро осведомилась она.
   – Ежедневно. Вернее, еженощно. Прекратились на пару дней и опять.
   – М-да… - протянула Кристина, задумчиво водя острым носком туфля по песку. - А может, ты и прав, - сказала она, - может, это не просто помощь.
   – Наверняка, - я поднял камешек и кинул его в море так далеко, как только мог.
   "Помочь?…" - услужливо предложил ветер.
   "Не нужно", - отказался я, уж кинуть камешек я был еще в силах.
   – Ты знаешь, что я всегда приду, если позовешь, - сказала мне Акварель, видимо, собираясь уйти.
   – Стой! - я повернулся к ней. - Один вопрос.
   – Задавай, - благодушно согласилась она.
   – Ты всегда знала, кто такая Александра Гордеко?
   – Конечно, - в ее голосе просквозило удивление: - А ты нет?
   – Впервые услышал на днях.
   Кристина даже присвистнула.
   – Весело у вас, у белых магов, - высказалась она. - Ну, я пойду, зови, если понадоблюсь.
   – Конечно, - откликнулся я.
   Она испарилась, а я остался под начинающимся моросящим дождем.
   Скверно. Все было скверно.
   Терпеть не могу, когда меня используют, терпеть не могу пассивное ожидание…
   – Чего вам от меня надо?!! - заорал я затянутым тучами небесам. Мелкие капли оседали на лице.
   Ответа не было. Я и не ждал ответа. Просто хотелось выговориться, выкричатся.
   – Вы не имеете права решать за людей!!! Чего же вы от меня хотите?!! Я ничего не могу, я не великая Гордеко!!! Что вам надо?!!
   В ответ усилился дождь.
   – Ветер, ты что делаешь? - появился рядом со мной призрак Бардакова.
   – Ору, - признался я.
   – Дождь начался. Ты что не заметил?
   – А может, я люблю дождь… Хотя они знают, что нет… Они все делают мне на зло!!!
   – Денис, хватит, - попросил Сашка.
   Я повернулся к нему лицом.
   – Саш, ты что не понимаешь, что они играют нами?
   – Кто мы такие, чтобы осуждать их решения? - смиренно ответил он.
   Все верно, он теперь по ту сторону. Их законы для него - главное.
   – Знаешь, Саш, - сказал я уже спокойнее, - терпеть не могу, когда меня используют.
   Он не ответил.
   Я хотел провалиться сквозь землю, спрятаться куда угодно, потому что каждое мгновение ощущал, что за мной кто-то наблюдает.
   Я шастал по квартире тура сюда, не в силах остановиться. Наматывал километры. Лену я перенес к бабушке - она очень хотела поговорить со Светой, так что хоть ей я на нервы не действовал. Потому что других я уже успел просто задолбать, кроме Костика, разумеется, ведь он сидел в своем холодильнике, как в танке.
   – Ты свихнешься, - прокомментировал Стас, уже уставший от моей "несидячки", как он обозвал мое состояние. - Ноги еще не болят?
   – Мр-р…- вмешался Пурген. - Это он спортивную ходьбу вырабатывает, а то за перемещениями, совсем конечности атрофировались.
   – Это у кого атрофировались?! - возмутился я. - Хочешь из окошка полетать? Тогда у тебя не то место атрофируется!
   – Ой! Напугал! - фыркнул гадкий котище и подмигнул Стасу. - Это он стращает, я-то знаю, что он меня любит.
   – До безумия, - вздохнул Емельяныч. - Вишь, как от большой любви бегает… Денис, - наконец, обо мне перестали говорить в третьем лице, - ты бы действительно психовать-то перестал. С высшими силами даже магу не тягаться.
   – Знаю, - выдохнул я и без сил грохнулся на диван, - только от моего знания мне не легче.
   – Емельяныч, ты чудо! - воскликнул Стас. - Не думал, что он сегодня остановится.
   – Да еще и сядет, - поддержал Пурген.
   – Хватит вам, а? - попросил я. - А некоторую усатую морду вообще не спрашивают.
   – Да ты ошибся, - не сдавался кот, - у Стаса усы еще не растут.
   – Это я о тебе!
   – Обо мне?! - взвился он. - О коте?! О высшем существе?! Грозе дворовых кошек?!
   – Да!…
   Но нашей перепалке не дали продолжиться. Зазвонил телефон.
   – Да? - я сорвал трубку.
   – Денисик, - я сразу же узнал голос бабы Клавы, - маме снова плохо. Ты придешь?
   Это вполне могла быть ложь, чтобы устроить мне какую-нибудь очередную гадость… А если правда, а я не поверю…
   – Приду, - коротко сказал я и повесил трубку.
   – Ты же вылечил эту старушку? - не понял Стас. - Бракованную продукцию предоставляешь?
   – Я лечил ей сердце, ничего другого в тот раз не болело, так что вполне вероятно, что это правда.
   – Значит, ты не уверен? - прицепился Пурген.
   Я был уже ни в чем не уверен.
   Я не ответил и переместился на первый этаж своего подъезда, в соседний лучше пробежать под дождем, а то опять прицепятся, что я маг.
   Я добрался до квартиры Бушковой и вдавил клавишу звонка.
   Изнутри послышались голоса, которые слишком резко смолкли, и кто-то пошаркал к двери. Пошаркал домашними тапочками, а не побежал! Надо было сразу же сматываться отсюда, но благие намерения все еще держали, вдруг все-таки нужна моя помощь.
   А дверь распахнулась, я уже окончательно понял, что это ловушка. Во-первых, боли не в воздухе не было, а во-вторых, рядом с мужем Клавы стоял тот самый оператор с камерой. Выходит, и они не унялись, а всего лишь спрятались на время.