Солодкова Татьяна. Витражи

   Я встал и посмотрел в окно. Машина прессы по-прежнему дежурила у подъезда. Интересно, если… когда я умру, они оставят в покое моих родных? Конечно, оставят, день-два, и ничего интересного здесь для них не останется. Снимут репортажик о моей внезапной смерти, а потом найдут другого героя эфира.
   В этот момент снова появился Сашка. Он был бледен даже для приведения.
   – Что они сказали? - поинтересовался я, хотя в этом не было необходимости. К тому же, его лицо говорило само за себя.
   – Они сказали… - он запнулся и поморщился, начал снова. - Они сказали, что так и должно быть. Они прислали меня, чтобы тебя подготовить. Они с самого начала знали…
   Конечно, кто бы сомневался, конечно, они знали с начала. Только где это самое "начало"? Первое мая? Пробуждение моего дара? Мое рождение? Предсказание Гордеко? Или они знали все с начала времен?
   Ненавижу… Ненавижу, когда меня используют. Только сейчас я сделаю именно то, чего от меня хотят, не время показывать строптивость характера.
   – Очень приятно быть жертвенным бараном, - пробормотал я. Во мне не было злости на них, только сожаление.
   – Ветер…
   – Не надо, - попросил я.
   – Но, Денис…
   – Я все сделаю.
   – Не надо!!! - от его голоса зазвенела люстра. - Не надо! Ты должен жить!
   – Может, хватит?
   – Нет, не хватит! - не отставал он. - Ты просто не понимаешь! У тебя же даже загробного мира не будет! Ты выпустишь души, запертые в алтарях, но твоя останется там навсегда!
   Что ж, я этого не знал. Впрочем, это ничего не меняло. Я принял решение.
   – Саш, не надо, - повторил я.
   Но он не унимался.
   – Денис, так нельзя! Ну, почему ты такой? К чему это благородство? Почему бы четырем магам Стихий не бросить жребий? Почему жертвовать должен ты?
   Я и сам не знал ответа на этот вопрос. Сказал:
   – Они полезней, чем я. Они больше знают, больше умеют. Впрочем, это не важно, важно то, что пока они будут перепроверять мою теорию и взвешивать все "за" и "против", будет слишком поздно.
   – А ты о Лене подумал?
   Это было жестоко. Все, значит, аргументы у него кончились. Так лучше.
   – Только о ней я и думаю. И о сыне, - возразил я твердо. - Я даю им шанс выжить. Им будет тяжело, но они будут жить.
   – Ты не сделаешь этого! Я тебе не позволю! Я всем расскажу!
   – Не расскажешь, - я уверенно покачал головой. - Тебе запрещено вмешательство без разрешения, а разрешения тебе не видать, а если нарушишь, тебе отправят в пустоту.
   – А так в пустоте будешь ты!
   – Саш, это мое дело, - отрезал я, обозначая конец дискуссии, и пошел на кухню.
   – Ты куда?! - он бросился за мной.
   Я открыл шкаф и достал свечу.
   – Надо было давно это делать, - ответил я. - А то мы все думали, почему на ладони не видна скорая смерть.
   Я зажег свечу без помощи спичек, простеньким заклинанием Огня. Она загорелась, фитиль охватило синеватое пламя. Сашка молчал и, как зачарованный, следил за моими действиями.
   А я подержал свечу с минуту, а потом плеснул парафин на левую ладонь. Черт, больно! Хотя, чего это я жалуюсь, когда собираюсь вогнать здоровенный ритуальный кинжал себе в сердце? Это будет не маленький ожог, а большущая дырка, которую моя сила исцеления ни за что не осилит.
   Я смотрел на ладонь во все глаза. Линии судьбы пришли в движение, неприятно напомнив мне гусениц-паразитов.
   – Умеешь читать по руке? - спросил я у Сашки.
   Он покачал головой:
   – Не-а, а что, там что-то изменилось?
   – Гляди, - я сунул ладонь прямо под его полупрозрачный нос. - Это означает, что умру в ближайшие несколько дней насильственным путем при помощи стали. Короче, завтра я воткну кинжал себе в сердце, - я стер с руки парафин. - Хорошо, что я не проверил линии раньше, я бы не понял.
   – Ты и сейчас не понимаешь, что делаешь, - прошептал он.
   Я внимательно посмотрел на него:
   – Саш, к сожалению, я слишком хорошо знаю, что делаю и что ДОЛЖЕН сделать.
   – Может, ты пытаешься стать героем? - все еще не понимал Сашка.
   – Героем? - усмехнулся я. - Героев не бывает, а если и бывает, я их не встречал. Я просто хочу оставаться человеком. Или чтобы хотя бы после меня осталась память как о человеке.
   Он больше ничего не сказал. Я тоже замолчал, вопрос был исчерпан. Я не доживу до июня, Акварель была права.
   Я не доживу и до послезавтра.

23 глава
24 мая.

   Наверное, правильно уходить по-английски, не прощаясь, особенно, если ты знаешь, что уходишь навсегда, потому что проститься даже тяжелее, чем решиться на смерть.

   Итак, в обед двадцать третьего мая я принял страшное решение, на которое никогда бы не пошел при других обстоятельствах. Но выбора у меня не было.
   Весь этот день я так и не смог взять себя в руки по-настоящему. Я храбрился перед Сашкой, но я точно не мог храбриться перед самим собой.
   Стас позвонил и сообщил, что сегодня опять будет всю ночь изучать старинные книги у Сырина в библиотеке, а Лена, не заезжая после работы, подалась к своим родителям, с которыми у нее в последнее время улучшились отношения так, что лучшего и желать нечего. Я хотел провести с ней свои последние два дня, но я не мог попросить ее не ехать к родным, не вызвав подозрений. Да и настроение у меня было отвратительное. Что ж, по крайней мере, когда я ее увижу, я уже окончательно возьму себя в руки и буду вести себя достойно.
   Я просто уходил. Жизнь утекала сквозь пальцы, и я сознательно позволял ей это делать. Я должен был умереть как можно скорее, потому что потом решиться будет еще тяжелее.
   Сашка обиделся на меня и не появлялся. Он очень переживал за меня, но я не мог поступить иначе. Итак, я должен был умереть в полночь двадцать четвертого мая. А это значит, что у меня совсем не оставалось времени.
   Было утро двадцать четвертого мая, моего последнего дня.
   Но я был прав, сегодня мне больше не хотелось биться головой об стену, мое решение стало тверже.
   Я подошел к кухонному окну и распахнул его настежь. Ветер ворвался в помещение, взметнув шторы к потолку. Ярко светило утреннее солнце. Начинался теплый майский денек. Последний день в моей жизни. Чертовски жаль, что все так сложилось.
   Но больше всего я сожалел о моем сыне. Вряд ли ему рано сообщат, что он маг, на него свалят это, когда, по их мнению, придет время. Интересно, каким он будет, мой сын? На кого похож? Как его будут звать? Я даже этого не знал. Он будет тем, кем его воспитают. Лена сможет сделать из него человека, но мага из него придется делать Акварели, ведь он станет ее преемником, самым-самым главным среди черных магов…
   Что ж, кем бы ни стал мой сын, я этого не увижу, и с этим придется смириться. А сейчас… А сейчас у меня был только день, чтобы уйти из жизни достойно. А это значит, что сегодня мне предстоит проститься со всеми, кого я люблю. Хотя "проститься" - это круто сказано. Прощаться буду я, а они даже не узнают, что видят меня в последний раз, ведь если узнают, так будет тяжелее.
   С кого бы начать? Я только начал раздумывать над этим вопросом, как у меня засветилось золотое кольцо с изумрудом. Через кольцо черных магов меня мог вызывать только один человек.
   – Да, Акварель, я слушаю, - отозвался я.
   – У меня новости, - вполне бодро сообщила она. - Хочешь угадать, какие?
   – Даже не стану пытаться.
   – И правильно делаешь, - похоже, моим ответом она удовлетворилась, давай гони в мою квартиру. - Расскажу тебе кое-что.
   – Сейчас.
   Я обернулся к окну. Чертовски не хотелось его закрывать, словно весь мир оставался за ним.
   И я решительно захлопнул раму, отсекая от себя… Словом, что-то отсекая.
   – Чего так долго? - осведомилась Кристина. Сегодня она была одета в свою привычную черную одежду, а мебель, как и прежде, сияла белизной.
   – Окошко не мог закрыть, - признался я.
   Она удивленно вскинула брови, но выспрашивать не стала, уж очень ей не терпелось поделиться своими новостями.
   – Садись, - Акварель практически втолкнула меня в кресло. - Угадай, кто сегодня являлся на встречу со мной?
   Вид у нее был такой довольный и одновременно загадочный, что я заподозрил неладное. Ну, кто мог к ней явиться? Кто-то значительный, это ясно и так. Кто-то, чье появление польстило ее самолюбию.
   – Да ну! - воскликнул я, догадавшись. - Он?!
   – Собственной персоной, - кивнула она.
   – И чего Кришна от тебя хотел?
   – А ты как думаешь? Не тебе одному он может деловые предложения делать.
   – И что же он тебе предложил?
   – О, презабавнейшую вещь, - поделилась она. - Эх, предложил бы он мне это пять-шесть лет назад…
   – Да говори уже! - заторопил я.
   – Короче, он подумал, что убивать всех магов нецелесообразно и предложил мне работать на него, получить клочок власти, - она презрительно поморщилась.
   – А что взамен? - подозрительно осведомился я. - Уничтожить белых?
   – Не угадал, с этим он сам управится.
   – Тогда помочь ему покончить с магами Стихий?
   – Опять нет, - Акварель явно наслаждалась тем, что мои предположения все были мимо. - Он и с ними справится, как он выразился, на это уйдет много энергии, но всего один взмах руки. Ну же! Давай. Последняя попытка.
   – Не знаю, - сдался я.
   Ее лицо вдруг сделалось серьезным:
   – Он предложил мне убить тебя, а взамен черные маги не пострадают. Понимаешь? Одного тебя вместо тысяч магов. Ты ему здорово насолил. И вот что я тебе скажу, он тебя здорово зауважал. Он не знает, чего от тебя ждать. Боится, что на тебя уйдет вся его энергия и сила, собираемая годами, поэтому он предложил сделать это мне. Кришна считает, что знакомому это будет сделать легче. Если быть точной, он сказал: "исподтишка".
   – И? - вот и все, что я у нее спросил.
   Зная Акварель, эта ее тирада могла значить все, что угодно. Это было более чем щедрое предложение. Подумаешь - убить меня. Мне-то, в принципе, должно быть все равно, я ведь уже собрался умирать, но почему все равно мне не было.
   – Что - и?
   – Что ты ему ответила?
   – Дословно? - уточнила она.
   Я пожал плечами:
   – Валяй.
   – Хм-хм, - она откашлялась, как актер перед монологом, но я то видел, она не играла. - Я сказала ему так: "ПО-ШЕЛ ТЫ К ЧЕР-ТУ, МРАЗЬ БЕС-ТЫ-ЖАЯ!!!" Несколько грубо, признаю, но с утра пораньше ничего более экстравагантного мне в голову не пришло.
   – Ничего, - успокоил я, - думаю, он понял.
   Она удовлетворенно хмыкнула.
   – Еще бы. Нашел что предлагать!
   – Но ведь лучше пожертвовать мной, чем всеми черными, - резонно заметил я.
   – Во-первых, - в ее голосе зазвенели льдинки, - обещаниям такого типа может поверить только наивная дура. А во-вторых, у меня не так много друзей, чтобы ими раскидываться.
   Честно говоря, я был растроган.
   – Спасибо.
   Она внимательно посмотрела на меня.
   – А ты? Ты смог бы убить меня, чтобы спасти всех белых?
   – Если бы это спасло всех: и черных, и белых - я бы подумал, - честно ответил я.
   Она усмехнулась:
   – Не сомневаюсь. А как твои витражи?
   – По-прежнему, - соврал я.
   – Июнь близко, - напомнила она.
   – Я знаю.
   – Кришна победит, - сказала Кристина минутой позже. - Мы все не жильцы.
   – Я знаю, - повторил я во второй раз.
   – И ты спокоен? - не поверила она. - Это на тебя не похоже. Не уж-то смирился?
   – Смирился, - это была чистая правда, чище не бывает. Завтра в полночь я умру. Я смирился.
   – Странно, - прокомментировала она. - Знаешь, я все еще думала, что ты что-нибудь выкинешь, что спасет положение.
   – Почему именно я? - ей я мог задать этот вопрос.
   – Ну, не знаю. Может, потому что ты обычно не останавливаешься, пока не выиграешь.
   – На этот раз остановлюсь.
   – Очень скоро, - согласилась она. - На случай, если больше не придется свидеться, ты был моим единственным настоящим другом за восемьдесят с лишним лет моей жизни.
   – И ты, - я встал и, повинуясь внезапному порыву, обнял ее, - ты мой настоящий друг.
   Вот так. Вот и попрощались. Действительно, больше нам свидеться не придется.
   – Пока, - махнул я ей на прощание и стал читать Короткий путь.
   – Поверить не могу, что ты смирился, - задумчиво прошептала она, когда я уже начал перемещаться.
   – Привет! - я появился в офисе, напустив на себя веселье. В конце концов, это мои последние дни, надо не вешать нос и прожить их достойно.
   Захар и Сырин удивленно уставились на меня.
   – С утра пораньше второй день, - сказал мой бывший наставник. - Чего это ты зачастил?
   – Да так, - бодро ответил я. - Мне очень не понравилось, как мы закончили утром, и я решил наведаться снова.
   За моей спиной хлопнула дверь, и появился Стас со стопкой книг.
   – Юрий Серафимович, куда их поставить?… - тут он заметил меня. - О! Приветик, мастер-учитель, - он водрузил свою ношу на стол.
   – Привет, - откликнулся я. - Что, грызешь гранит науки?
   – Вдыхаю пыль книжных полок, - он демонстративно чихнул.
   – Стас, - окликнул его Захар, - может, выйдешь? Нам надо поговорить.
   – С чего бы это? - насупился пацан. - Скрывать что-то вздумали? Бесполезно, я вычитал заклинание Большого уха, так что услышу, о чем вы тут секретничаете, в любом случае.
   – Комната защищена, - возразил Сырин.
   – Ага, - Стас хмыкнул, мало ли что там у вас защищено. - Если зацепиться заклинанием здесь, никакая защита не помешает.
   Захар, усмехнувшись, покосился на меня:
   – Твоя школа непослушания?
   – Зато сколько он за месяц узнал, - вступился я за себя и за Стаса.
   – Во-во, - поддержал парень, - слушаться и под цепью повиновения можно, а чему-то научиться можно только не слушаясь.
   Ха! Он все-таки что-то понял из той болтовни, которой я его пичкал. Я почувствовал себя гордым за своего ученика. Не стоит сейчас думать о его реакции на мою смерть, скорее всего он мне никогда не простит того, что я собрался покончить с собой, а ему ничего не сказал.
   – И все-таки, - настаивал Захар. - Может, выйдешь?
   – Не-а, - Стас присел на угол стола. - Сказал же, что не уйду. О чем вы хотите поговорить? О том, что шансы выжить минимальны, что Кришна вот-вот перебьет всех нас, а бездарных людей поработит. Так я это все знаю. Если я еще не совершеннолетний, это еще не значит, что я слепой и глухой идиот. У меня с наблюдательностью все нормально. И мой возраст тут не при чем.
   В его голосе явственно слышалась моя интонация. Что ж, сами дали парню такого учителя, теперь пусть после моей смерти маются с ним, пока из него не выйдут все привычки, которые он перенял у меня. Если выйдут, конечно.
   – Так о чем вы говорить собрались? - поинтересовался Стас, болтая ногой в воздухе.
   Он глянул на меня, но я молчал.
   Ответил Захар:
   – О том, что пришло время прощаться.
   – Вы шутите? - не понял Стас. - А вам не кажется, что прощаться рановато?
   – Пора, - вздохнул Сырин.
   – Денис?! - казалось, я был для Стаса последней надеждой.
   – Рано, наверное, - кивнул я. - Уйдем по-английски, а?
   Кому-кому, но сказать Стасу, что пора прощаться я не мог. Кому угодно, но ему почему-то не мог, может, потому что я еще не пожил, а он и вовсе не видел жизни?
   – Ты какой-то странный, - выдал мне Стас.
   – Это почему? - заносчиво поинтересовался я.
   – Ты обычно не говоришь о серьезных вещах с усмешкой.
   – Ты меня плохо знаешь, - отмахнулся я. - Я вот что подумал, что бы ни случилось, Кришна все равно не победит.
   – Это с чего ты такое взял? - не понял Захар.
   – Я просто знаю.
   Он смотрел на меня, не понимая, и я испугался, что могу таким образом раскрыть карты. А если они узнают правду, меня к алтарям близко не подпустят.
   – Я просто думаю, что нужно всегда верить в лучшее, - вывернулся я. - Кришну уже припекло. Он пытался заключить с Акварелью сделку, предлагал ей жизнь черным магам в обмен на мое убийство.
   – И она отказалась? - изумился Сырин.
   – Да, так что будем верить в лучшее, а?
   Захар, видимо, почуял в моем оптимистичном поведении что-то неладное.
   – Вчера ты думал по-другому, - заметил он, и в его тоне явственно просквозило подозрение. Черт возьми, он слишком хорошо меня знал.
   – Я просто подумал, что раскисать не следует, даже когда кажется, что выхода нет, - я подмигнул Стасу.
   Но Захар не спускал с меня глаз.
   – Ты уверен, что тебе нечем с нами поделиться? - уточнил он. - Ты ничего не задумал?
   О да, он знал меня оч-чень хорошо, наверное, лучше, чем я сам.
   – Ага, - усмехнулся я. - Задумал, как же! Что тут можно задумать? Броситься на Кришну с топором, а-ля Раскольников? Захар, - я добавил в свой голос серьезности, - все в порядке, в порядке ровно настолько, насколько может быть в данном случае.
   – Может быть, - все еще недоверчиво проворчал Захар.
   – А что там с алтарями? - как бы невзначай поинтересовался я. - Все еще охраняете?
   – Да, - ответил он. - А что ж еще делать. Не стоит сдавать позиции раньше времени, ты же сам это только что утверждал.
   – И, по-вашему, Кришна не добрался бы к алтарям, если бы хотел? - я, как мог, изображал праздное любопытство, на самом деле сгорая от желания узнать побольше о том, как охраняются алтари, потому что завтра мне предстоит запачкать своей кровью один из них.
   – Не знаю, - Захар пожал плечами, - на каждом алтаре по пятнадцать магов охраны. Хоть один да сможет нам доложить, что Кришна хочет использовать алтарь, а, если появимся мы, то зеленые не смогут провести ритуал.
   – Логично, - признал я. - А как насчет их ритуального ножичка? Тоже охраняем пятнадцатью молодцами?
   – А что толку-то? - хмыкнул Захар и открыл ящик стола, за которым сидел. - Вот он, - он вытащил кинжал, - без алтаря он не опаснее простого кухонного ножа.
   – Ты прав, - кивнул я.
   Мысль же тем временем бешено работала. Наврать пятнадцати магам - проще простого, это руководству все ни почем, а для рядовых магов авторитет мага Стихии - это о-го-го! Для них любое слова мага Стихии - закон. А вот попасть в офис, опутанный защитными заклинаниями, да так, чтобы руководство об этом не узнало, - это уже трудновато. Но кинжал был мне нужен позарез.
   – Ладно, - я решил, что пора расшаркиваться и мотать отсюда, пока Захар еще чего-нибудь ни унюхал в моем поведении, да и Стас смотрит на меня нехорошо. - Я побегу, обещал к бабуле заскочить.
   – Иди, - Захар не стал меня держать.
   – А ты? - спросил я Стаса.
   – Подышу еще книжной пылью, - ответил он.
   Я попрощался и переместился.
   Не знаю почему, но к бабушке в квартиру я направился пешком, как все люди. Хватит магии. Надоело. Побыть бы человеком. Хоть пару часов, хоть немного. Но побыть обычным мне не дали. Я переместился за несколько дворов от бабушкиного дома, но пока добрался до нужного, наткнулся на нескольких больных, которых пришлось по ходу исцелить.
   Да, от меня все же была польза. Скольких людей я спас от смерти! Но на работу в больницу я уже не вернусь. Наверное, там ждут моего возвращения. Больные, конечно, ждут, доктора… Я так и не завязал ни с кем из них дружбы: я никогда не объяснял своих исчезновений и ни разу ни с кем не согласился посидеть за кружкой пива. Так что на работе мне прощаться было не с кем. И слава богу. Я впервые был рад, что у меня не так много друзей. Лучше б у меня ни одного не было, тогда никому не пришлось переживать из-за моей гибели.
   Я поднялся по лестнице и позвонил в дверь. Через пару минут открыла Светка, которая уже успела вернуться из университета.
   – Привет.
   – Привет, - на ее лице было написано удивление. - Почему не предупредил?
   – А что?
   – Ничего, - она шире распахнула дверь, - просто бабушка как раз решила по магазинам прогуляться. А она очень расстроится, если тебя не увидит.
   – Так я подожду, - успокоил я.
   – Ты? - изумилась она. - Подождешь? А ты разве никуда не спешишь? У тебя ж никогда ни минутки свободной нет.
   – Я решил сегодня уделить время семье.
   – Серьезно? - не поверила сестрица. - Отпад! С ума, что ли, сошел? - она закрыла за мной дверь и отошла на несколько шагов, чтобы получше меня рассмотреть. - Да нет, вроде, такой же, как всегда, хотя, кто ж его знает, как психи выглядят…
   – Хватит, - я взъерошил ей рукой волосы, а она отскочила.
   – Тебя, прям, не узнать? - воскликнула она. - Что, нашли способ справиться с вашим магическим выродком?
   – Нашли, - наконец-то правда.
   – И какой же? - не удержалась девчонка от вопроса.
   – Не могу сказать, - ответил я. - Но потом ты обязательно узнаешь, - еще бы! На моих похоронах уж точно узнает. "Нет! Нет! Нет!" - я отогнал от себя мрачные мысли, перед завтрашней полуночью у меня еще будет пара минут поразмышлять на эту тему, а сейчас я себе запретил. - А у тебя с Игорем как?
   Ее лицо приняло несколько задумчивое выражение.
   – Не знаю, - призналась она. - Хорошо, но не лучше некуда.
   – Ты его видела после нашей с ним беседы?
   – Ну да, вчера и сегодня утром, - она улыбнулась, - заскочил ко мне в универ и притащил розу.
   – Ба! Да он у нас романтик!
   – Представь себе! - Светка схватила с дивана подушечку и залепила ею в меня.
   – Эй! - я увернулся с легкостью, когда работаешь с магией и тем более с ветром, необходима идеальная координация движений. - На бомбежку не договаривались!
   – А нечего смеяться над чувствами, - в меня полетела вторая подушечка. Больше их на диване не осталось, так сказать, снаряды кончились, так что Светка сама приземлилась на опустевший диван.
   – А обо мне он ничего не говорил? - поинтересовался я, подобрав подушки и спрятав их от Светки подальше - на другой конец дивана.
   Тут ее улыбка пропала.
   – Он сказал, что, если ты хочешь жить, тебе надо немедленно отказаться от магии.
   – Уйти с поля боя, - уточнил я. - Спрятать голову в песок, как это делают страусы, только вот в России страусы не водятся.
   – Значит, по-твоему, бояться нечего? - пристала она.
   – Бояться? - переспросил я. - Да, бояться нечего, - а что толку бояться? Страх разъедает, заставляет руки дрожать, а мне нужен точный удар в сердце, а не куда-то мимо.
   – Так вы нашли-таки выход, - с облегчением вздохнула Светка, - я так рада, а то Игорь наговорил ТАКОГО!
   – Какого? - не понял я. Если он рассказал ей подробности дела с Кришной, я его убью!
   – Он сказал, что тебе угрожает смертельная опасность, которой тебе ни коим образом не избежать, и выход один - отказаться от дара, что он и собирается сделать.
   Я замер.
   – В смысле - собирается? - прицепился я к слову. - Так он этого еще не сделал?
   Она растерянно пожала плечами:
   – Сказал, что пока не решился, но скоро обязательно это сделает. А что? Какое это имеет значение: сегодня он порвет с магией или завтра? Разве это важно?
   – Важно, - пояснил я. - Помнишь, как я после смерти Сашки хотел порвать с магией?
   – Конечно, когда еще твой брат похож на зомби!
   – Так вот, если он колеблется, он никогда с ней не порвет. Если бы я заблокировал дар сразу… Но сразу я этого сделать не смог, хотя, как мне тогда казалось, хотел. Хотя на самом деле вовсе даже не хотел.
   – Ты хочешь сказать… - начала она и оборвалась.
   – Что Игорь останется магом до смерти, - безжалостно закончил я. - И тебе решать, будешь ты рядом с волшебником или нет…
   В этот момент хлопнула дверь - бабушка вернулась.
   – Денечка! - бросилась она меня обнимать. - А мы и не ждали! Как хорошо, что заскочил!
   Когда она меня обняла, я снова почувствовал себя ребенком. Мне дико захотелось расплакаться у нее на плече, хотя в детстве я так никогда не делал, я вообще редко пускал слезы, а если случалось, то прятался ото всех. А сейчас мне так захотелось почувствовать себя маленьким и слабым, чтобы снова показалось, что бабушка - моя защитница и с легкостью может развести все мои беды руками. Но… И я вырос, и беды мои увеличились в масштабе.
   Почему я изменился? Почему вместе с магией в мою душу ворвалось и чувство ответственности не только за себя, но и за других? Почему я не могу послать все к чертям, отказаться от дара, как предлагает Брагин, и быть просто счастливым, своим маленьким личным семейным счастьем. Почему? Почему? Почему?!!
   Но я не расплакался и не закричал от отчаяния.
   Я улыбнулся, будто все мои проблемы миновали, и я просто заглянул попить чайку, а не проститься навсегда.
   Я улыбался до самого своего ухода. Был весел и беспечен. Бабушке еще придется настрадаться, когда она узнает, что со мной произошло, а раньше времени ее ранить не стоит. Пусть думает, что у меня все отлично, может, и мне так на минутку покажется?
   Я пробыл у них еще часа три, а потом ушел. Вот так. Точка.
   Я обнял сестру, чем ее еще раз удивил, поцеловал бабулю и ушел, ушел через дверь, как все нормальные люди.
   "Ветер, - спросил я, спускаясь по лестнице подъезда, - а смею ли я еще называть себя человеком?"
   "По словарю "маг" - это человек со сверхъестественными способностями…" - дипломатично ответил он.
   "Хорошо, - подумал я, - хоть словарь на моей стороне".
   "Ты не должен сегодня этого делать…" - вдруг сказал мне мой невидимый спутник.
   "А что, завтра лучше?" - не понял я.
   "Ты вообще не должен этого делать…"
   "А что сделал бы дедушка?"
   "Ты, правда, хочешь это знать?…"
   "Конечно".
   "Он бы принес в жертву другого мага Стихии, вероятно, того, кому менее всего симпатизировал…"
   Ветер поразил меня своим ответом. Хотя… Наверное, дед поступил бы именно так. Так поступил бы любой с нормальным инстинктом самосохранения. Только как же жить после этого?
   – Знаешь, ветер, - сказал я почему-то вслух, - все дело в том, что я не мой дед.
   К полночи все было необходимо приготовить еще днем, иначе вдруг я не успею, а сутки задержки - это подаренная возможность Кришне убить еще сотни магов.