Стайн Роберт Лоуренс. Суеверный

   Он был выпотрошен, как рыба. Казалось, из него вывалились все кишки и теперь они катятся по тротуару в сторону Хай-стрит. Гаррет заставил себя сосредоточиться на медиках, прочесывавших землю и собиравших блестящими щипцами кусочки кожи.
   – Как ты думаешь, этот убийца, он что, вроде каннибала? – Вальтер выскочил перед ним, как дельфин в водном шоу.
   А Гаррету казалось, что его по-прежнему куда-то несет в красном потоке.
   Ему хотелось рявкнуть на Вальтера. Да делай же что-нибудь полезное! Но сердился он вовсе не на Вальтера.
   Его раздражала собственная беспомощность.
   И он это понимал.
   – Что-то вроде каннибала, – повторил Вальтер, качая головой.
   Как будто это что-то объясняло!
   До Гаррета донесся сдавленный стон. Кого-то рвало недалеко от дома. Кого-то из медиков.
   "Как вообще кого-то может не вывернуть?!" – подумал он, с трудом глотая слюну.
   Было бы кому задавать вопросы! Была бы хоть какая-нибудь зацепка! Пистолет с отпечатками пальцев, например.
   Но этот убийца не пользовался оружием.
   Чем же он пользовался? Каким-нибудь ножом? Он что, полоску за полоской снимал с жертвы мясо и кожу?
   Сколько на это потребовалось времени? Не проходил ли кто-нибудь мимо? Может быть, кто-нибудь проезжал? Может, кто-нибудь видел?
   Очевидец.
   Гаррет поднял глаза на толпу зевак. Вальтеру удалось оттеснить ее к соседнему зданию.
   Преступник всегда возвращается на место преступления.
   Может быть, это бывает только в кино?
   Не стоит ли сейчас убийца в мрачной толпе этих любопытных? Может быть, наслаждается зрелищем? А на руках у него все еще кровь жертвы?
   – Вальтер, пойди проверь толпу! – Гаррет кивнул головой в сторону собравшихся.
   – Что?
   – Да зевак! Пойди проверь их. Посмотри, нет ли пятен крови. Или чего-нибудь подозрительного.
   У Вальтера отвалилась челюсть. Он заволновался.
   – Ты думаешь?...
   – Нет, я ничего не думаю. Просто пойди и проверь.
   Вальтер послушно направился к толпе, опустив руку на рукоятку револьвера.
   «Как я мог разрешить Вальтеру носить пистолет? – прервал Гаррет вопросом свои мрачные размышления. – Я что, совсем из ума выжил?»
   – Есть удостоверение личности, шеф!
   Это Итан. Бледный, с мрачным, нахмуренным лицом, с крепко сжатыми зубами.
   Гаррет прищурился. Лысая голова Итана блестела в мерцающем свете красных фонарей патрульной машины. Где же его форменная фуражка? Он что, потерял ее?
   – Удостоверение личности?
   – Да, из сумочки убитой.
   – Кошелек на месте?
   Итан кивнул.
   – Мы с Харви пришли к выводу, что все цело. Это не ограбление.
   Нет. С убитой просто сняли кожу.
   Гаррет вздохнул.
   – Кто она такая, Итан? Я хотел сказать, кто была эта женщина?
   – Де Хевен. Андpea Де Хевен. Жила на другом конце студенческого городка. На Форрест-стрит.
   – Вы положили сумочку в вещественные доказательства?
   – Угу. Я был осторожен, шеф. Чтобы не стереть отпечатки. Но Боже... – лицо его перекосилось. – Мне же теперь это будет сниться долгие годы.
   Его узенькие плечи дернулись как от невыносимого страдания.
   – Мне тоже, Итан.
   Гаррет увидел, что к нему направляется доктор. Он попытался вспомнить имя врача. Он видел его, наверное, миллион раз. Не смог вспомнить. Мрачно кивнул, приветствуя.
   – Что скажете, док?
   – С этой женщины заживо сняли кожу. Потом выпотрошили.
   «Он абсолютно прав», – подумал Гаррет и тяжело вздохнул.
   Попытался ответить, но слова застряли в горле.
   Когда он снова обрел способность говорить, у него вырвался совершенно непрофессиональный вопрос:
   – Доктор, что за человек мог совершить подобное преступление?
   Доктор поднял на Гаррета покрасневшие глаза и ответил сквозь зубы.
   – Очень сильный человек.

Глава 18

   Сильный стук в дверь вывел Сару из задумчивости, заставив вздрогнуть. Она уже полчаса смотрела на одну и ту же страницу книги, лежавшей у нее на коленях. Это был трактат Камиллы Пэглиа, который Саре полагалось прочитать по программе. Она смотрела в книгу, а думала о странном голосе, свистящим шепотом угрожавшим ей по телефону.
   Ясно, что это чья-то дурацкая шутка. Но чья?
   «Скорей всего, одного из тех, кто был вчера на вечеринке у Мильтона», – решила Сара. Кто-то видел, что они с Лайамом провели вместе много времени и вместе ушли. А может, кто-то видел их сегодня вечером в «Спинакере».
   Кто-нибудь из ревнивых женщин-коллег?
   Лайам работал в Мур-колледже менее месяца. Неужели за столь короткое время одна из дам настолько увлеклась им, что ей показалось, что она имеет на него больше прав, чем другие? Неужели эта женщина питает к Лайаму такое сильное чувство, что решилась позвонить Саре и угрожать ей?
   Да и была ли это женщина?
   Трудно сказать. Слышимость была очень плохой. В трубке трещало. Слова были произнесены хриплым шепотом.
   Сара почувствовала озноб. Она переоделась. Надела старую пижаму Чипа, шерстяные носки и теплый фланелевый халат. И поставила чайник, собираясь выпить чаю.
   Снаружи завывал ветер, стучавший в окна – один из недостатков угловой квартиры. Сара растерла руки и плечи поверх халата и принялась шагать из крошечной кухни в гостиную и обратно, ожидая, когда закипит чайник. Она думала о странном звонке и старалась припомнить лица гостей.
   Тех, что были на вечеринке у Мильтона.
   С Лайамом здоровалось немало народу. Он со всеми был дружелюбен и сердечен. Было незаметно, чтобы он к кому-то проявлял особое радушие или неприязнь. Девушка постаралась вспомнить, кто из студенток-старшекурсниц или из преподавателей задерживался возле них. Она старалась припомнить малейший намек на особую близость или особое расположение. Может быть, кто-нибудь наблюдал за ними из другого конца комнаты?
   Нет. Не было таких.
   Сара ходила взад-вперед. Поскрипывали половицы. Засвистел чайник. У Сары появилось искушение позвонить Лайаму. Спросить, что он думает по поводу этого странного звонка. Это хороший предлог поговорить с ним.
   Девушка налила в кружку кипящую воду. Теплым паром пахнуло ей в лицо. Она начала понемногу успокаиваться. Положила в кружку меду и смотрела, как он растворяется. Это успокаивает. Сара согрела о кружку руки, потом прошла с ней и села в мягкое низкое кресло у кровати, открыла на нужной главе книгу Пэглиа.
   Что-то насчет смены сексуального аппетита. Это должно быть интересно. Но слова расплывались, а мысли снова возвращались к Лайаму.
   Может он и правда просто флиртует? Если это так, то почему именно с ней? В тот вечер, когда они впервые встретились в ресторане, Сара вдруг почувствовала, что ее влечет к этому человеку. Но она и не надеялась, что он ее запомнит.
   А сегодня за ужином Лайам был просто очарователен с этими своими забавными суевериями. Он, кажется, знает их бессчетное множество. О многих из них Сара даже никогда и не слышала.
   Что там приключилось с салфеткой, когда они уже собирались уходить? Ах, да! Она убрала салфетку с колен и начала складывать. Но Лайам остановил ее:
   – Сложить салфетку после еды – значит, прекратить дружбу. Я никогда больше вас не увижу, – и он шутливо надул губы.
   Такие печальные глаза.
   Сара быстро смяла и бросила салфетку. Они оба рассмеялись.
   Еще раньше Лайам настоял, чтобы они вместе налили чай, при этом он держал свою руку поверх руки Сары. От этих теплых и удивительно сильных рук, накрывших ее руки, по телу девушки словно искры пробежали.
   Но почему Лайам так настаивал, чтобы они вместе налили чай из маленького фарфорового чайника? Что это еще за суеверие? Лайам отказался объяснить. На его лице появилась довольная улыбка, в глазах заплясали чертики, словно он сыграл с ней какую-то замечательную шутку.
   Сара снова посмотрела на ту же страницу книги. Чай уже остыл. Остатки его темнели на дне кружки. Нет ли у меня какой-нибудь книжки насчет суеверий?
   Может, в одном из этих двух картонных ящиков, которые я так и не распаковала?
   Настойчивый стук в дверь заставил ее захлопнуть книгу. Она посмотрела на часы, стоявшие на ночном столике. Почти полночь. Кто бы это мог быть так поздно? Может, Мэри Бет?
   А потом неожиданно подумала: а вдруг Лайам?
   Девушка вскочила, одернула халат, подтянула пояс, чтобы не было видно мешковатую пижаму.
   И снова стук, еще сильнее.
   Сара бросила взгляд в зеркало. И поспешила к двери.
   – Кто там?
   Нет ответа. А потом едва слышно:
   – Сара?
   Она рывком открыла дверь и охнула.
   – Мильтон?
   Он стоял в дверном проеме, тяжело дыша. Сейчас он был похож на слона в сером спортивном костюме. Несмотря на холодный осенний вечер и пронизывающий ветер, на лбу Мильтона выступил пот. В неярком свете прихожей было видно, что лицо у него красное. Седые волосы, всегда стоявшие торчком, сейчас были мокрыми и спутанными.
   – Мильтон, что случилось?
   – Ничего. Я просто бегал и...
   Он еще не отдышался и грудь его тяжело вздымалась под просторной серой футболкой.
   – Вы напугали меня! Я подумала... Подумала, что...
   Я подумала, что у вас сердечный приступ. Сара не закончила предложение.
   – С вами все в порядке?
   Он глубоко вдохнул и сделал глотательное движение. Прижал обе руки к дверной раме, словно опираясь о нее.
   – Да. Все в порядке. Мне надо было сделать в офисе кое-какую работу. Мною овладело беспокойство. Во мне словно пружину завели. И я решил побегать. Я бегал по студенческому городку. Пробегал мимо вас и...
   Его серые глаза смотрели на девушку. На ее шею в вырезе халата.
   – Мильтон, уже поздно.
   Он пожал массивными плечами.
   – Бег помогает мне сбросить напряжение.
   Почему он заглянул к ней? Он что, собирался посидеть у нее?
   Он такой большой! Сара вдруг представила себе, что Мильтон силой прокладывает себе путь в ее квартиру, и ей стало страшно.
   Его серые, как серебро, глаза испытующе смотрели на девушку.
   – Извините, что побеспокоил вас так поздно. Вы ведь не спали, да?
   Через плечо Сары Мильтон бросил взгляд вглубь квартиры. Он что, проверяет, нет ли у меня кого-нибудь? Проверяет, нет ли здесь Лайама?
   – Сара, я хотел бы оставить вам ключи. Мне надо будет уехать. По семейному делу. Придется поехать на несколько дней в Атланту. Но я хотел бы, чтобы работа в офисе продолжалась. Вы же понимаете. Нужно просто отвечать на телефонные звонки и проверять почту.
   – Нет проблем, Мильтон. Я...
   Он протянул ей связку с четырьмя ключами.
   – Мильтон, да у вас кровь идет!
   Он поднес руку к лицу и с удивлением посмотрел на ее тыльную сторону.
   – Ах, да! Но кровь уже почти засохла.
   Сара схватила его руку, чтобы осмотреть ее.
   – Здесь глубокий порез. Как это вас угораздило?
   Мильтон покраснел сильнее, чем обычно.
   – Не знаю. Должно быть, порезал обо что-нибудь. Я не помню.
   Отпуская его руку, Сара заметила темное пятно на его спортивных брюках. Тоже кровь?
   – Не могу поверить, что вы не почувствовали, когда порезались! Тут столько крови!
   На лице гостя появилась странная улыбка. Он не отрываясь смотрел ей в глаза.
   – Я крупный парень, Сара. Нужен серьезный порез, чтобы я обратил на него внимание.
   Мильтон вложил ключи в руку девушки.
   – Серебряный ключик от входной двери. Вот этот – от двери офиса.
   Он перебирал ключи измазанными кровью пальцами.
   – Вот этот, маленький, непохожий на другие, – от запертой картотеки.
   Свободной рукой Сара откинула назад волосы.
   – Мне он, наверное, не понадобится.
   – Так, на всякий случай.
   Она указала на четвертый ключ, медный, блестевший ярче других.
   – А этот?
   Мильтон покосился на нее. Девушке неожиданно показалось, что он видит ее насквозь, читает ее мысли.
   – Это ключ от моего дома.
   – Да?
   – Кто знает, может, когда-нибудь вы захотите зайти.
   Теперь его серебряные глаза сияли, как прожекторы. Что он хочет сделать? Загипнотизировать ее?
   – Может, когда-нибудь придете в гости... Это будет сюрприз! Я хотел сказать...
   – Мильтон, послушайте, я не думаю...
   – Просто оставьте его у себя, – неожиданно резко сказал он.
   И добавил уже мягче:
   – Оставьте его просто на всякий случай.
   Мильтон сжал ее руку с ключами. Отвел взгляд от глаз Сары, перевел его на шею девушки.
   – Я бы не прочь выпить. А вы? Я знаю, что сейчас поздно, но, может быть...
   Он снова тяжело задышал.
   Сара снова похолодела от страха. Я вовсе не хочу, чтобы он заходил ко мне в квартиру! Может, я глупо себя веду? В конце концов, я у него работаю. Что может случиться?
   Вот именно. Что?
   И думать об этом не хочу!
   – Извините меня. У меня сейчас нечего выпить. У меня не было времени купить... Я... Сейчас действительно поздно, Мильтон! Как видите, я собиралась лечь спать.
   Вы достаточно долго пялились на мою пижаму!
   Мильтон вздохнул. Запустил руку в спутанные волосы. Почесал голову. Наклонился вперед. «Он и в самом деле собирается проложить себе дорогу в мою комнату! – подумала Сара и вся напряглась. – Я была права».
   Девушка положила руку на дверь, собираясь ее захлопнуть.
   Мильтон нахмурился. Снова поднял запачканную кровью руку.
   – Мне надо вернуться домой и смыть кровь. И хорошенько вымыться. А выпьем мы как-нибудь в другой раз.
   Он коротко рассмеялся, словно сказал что-то смешное.
   – Как вы с Лайамом сегодня поужинали?
   Сара снова почувствовала озноб. Почему он спрашивает ее об этом? Он что, шпионит за мной? Или шпионит за нами с Лайамом? Потому и пришел?
   – Неплохо. Лайам был очень любезен.
   Любезен? Это ты удачно выразилась, Сара!
   Мильтон снова тяжело задышал, издав какой-то урчащий горловой звук. Снова бросил взгляд вглубь квартиры. Ищет Лайама?
   – Он настоял, чтобы я вас пригласил.
   – Что?
   – На эту вечеринку, на прошлой неделе. Лайам настоял.
   – В самом деле? – девушка искренне удивилась.
   И почувствовала, что краснеет.
   – Я, разумеется, и сам собирался вас пригласить.
   Мильтон снова окинул ее взглядом с головы до ног.
   – Что ж, Лайам очень обаятельный парень. И очень умный. Настоящий дамский угодник, насколько я понимаю.
   Сара смущенно рассмеялась.
   – Ну что ж, я буду иметь это в виду.
   Пожалуйста, уходите, Мильтон. Ну пожалуйста, идите домой!
   – Да. Ну что ж... – он снова оглядел порезанную руку. – Извините, что побеспокоил вас в столь поздний час. Но завтра рано утром я уезжаю. Вернусь в среду. И как это я, в самом деле, порезался? Черт знает что!
   – Идите и хорошенько промойте руку, – сказала девушка, довольная тем, что он направился к выходу из здания. – Вам повезло. Зашивать не придется.
   Сара закрыла дверь и заперла ее на ключ и на цепочку. Потом прижалась к двери спиной и закрыла глаза. Крепко сжала руку с ключами.
   Зачем он принес ей ключ от своего дома? Что он имел в виду, когда сказал, что я могу порадовать его неожиданным визитом?
   Какой странный человек! Весь вымазался в крови и даже не заметил!
   Девушка открыла глаза и подумала о Лайаме. «Лайам настоял, чтобы я вас пригласил». Так сказал Мильтон.
   – В чем дело, Лайам? – пробормотала она вслух.
   Неужели это любовь с первого взгляда?
   Будь осторожна, Сара! Будь осторожна!
   Послушайся Мэри Бет. Ты действительно ни разу еще не выбрала парня, который был бы достоин тебя.
   А что если это он выбрал меня?
   Проходя мимо кухни она бросила взгляд на стоявший на плите чайник. И вспомнила о книжке про суеверия. Может и правда, я ее упаковала? Совершенно не хочется спать и нет ни малейшего желания читать Камиллу Пэглиа. Можно поискать книжку.
   При переезде Сара упаковала четыре картонных коробки с книгами, включая те, которыми пользовалась, когда училась в колледже. На полках в гостиной поместились только книги из двух коробок. Остальные две пришлось засунуть под кровать.
   «Мне кажется, что я видела эту книжку в одной из коробок», – сказала себе девушка, становясь на колени и вытаскивая первую коробку. Вместе с коробкой она вытащила облако пыли.
   Это должно быть что-то вроде толкового словаря суеверий. Все в алфавитном порядке. Сара пользовалась этой книгой при изучении краткого курса литературы на третьем курсе.
   «Я получила „отлично“ за этот курс», – вспомнила она, открывая коробку, вытаскивая книги и складывая их стопкой на коврике у кровати.
   Я была такой хорошей студенткой! Может, я так и останусь студенткой до конца своих дней!
   Или выйду замуж за Лайама и заживу тихой жизнью студенческого городка.
   Не такая уж плохая перспектива!
   Сара отыскала книгу на дне первой коробки. Полистала ее. Мелкий убористый шрифт.
   Да тут чуть ли не тысяча суеверий, связанных с чаем!
   Целых три страницы! Она пробежала глазами «чайный лист, заваривание чая, пузырьки в чае, размешивание чая».
   Она остановилась на «разливании чая». И в самом деле, существует суеверие, связанное с разливанием чая. Так, Лайам! Значит, ты решил подшутить над бедной, невежественной, ни о чем не подозревающей Сарой! Так, посмотрим! И что же это за суеверие?
   «Ромни Марш, Кент. 1932 год. Если мужчина и женщина вместе нальют чашку чаю, у них родится ребенок».

Глава 19

   Белая фарфоровая чашка звякнула о блюдце. Лайам поставил ее на журнальный столик и повернулся к входившей в гостиную Маргарет.
   – А вот и я! – женщина сняла черную бархатную шляпу, похожую на котелок, но с широкими мягкими полями, и тряхнула волосами.
   Она бросила шляпу на стул у стены и начала стягивать зеленые кожаные перчатки.
   – Холодно на улице! Того и гляди пойдет снег!
   Лайам положил руку на спинку дивана и наблюдал, как Маргарет сражается с перчатками. У нее были довольно крупные руки, а перчатки – очень облегающие.
   – Так куда ты ходила?
   Женщина стащила одну перчатку и бросила ее на шляпу. Волосы упали ей на глаза. Она откинула их назад.
   – Съездила в Нортпорт. Там есть несколько магазинчиков антиквариата. Очень тихих и совершенно очаровательных.
   В дальнем конце комнаты приглушенно работал телевизор. Реклама кока-колы. Ряд мелькающих картинок. Все пьют кока-колу.
   – Ты что-нибудь там купила?
   – Нет. Просто побродила. Может быть, я туда еще вернусь, – вздохнула она. – Я знаю, ты считаешь, что нет смысла открывать здесь магазин. Слишком маленький городок. Но если бы мне удалось продавать хотя бы несколько больших вещей в месяц...
   Лайам не стал слушать. Он вздохнул, подвинулся и снова повернулся к телевизору.
   – Хочешь чаю? Чайник еще горячий.
   Она не ответила. Он слышал, как женщина открыла дверцу встроенного шкафа и понял, что Маргарет повесила пальто. Несколько секунд спустя она села рядом с ним. От ее свитера и длинной юбки все еще веяло холодом. Женщина похлопала Лайама по руке и улыбнулась, внимательно глядя ему в глаза.
   – А чем ты занимался после обеда?
   – Ничем особенным.
   Он снова сосредоточился на экране телевизора. Вот-вот должен был начаться выпуск местных новостей.
   – Ты уже ужинал?
   – Еще нет.
   Маргарет все еще держала свою руку поверх руки Лайама, согревая ее.
   – Лайам, ты что, так и просидел здесь полдня? Почти не вставая?
   Он вздохнул. И убрал руку. Постарался поглубже закутаться в свой свитер с большим воротником.
   – Да, так и просидел.
   Маргарет прикусила нижнюю губу.
   – Это же скучно!
   – Маргарет...
   Женщина вскочила с дивана, чтобы уклониться от его пристального взгляда и подошла к журнальному столику с другой стороны, закрывая Лайаму экран.
   – Значит, ты полдня ничем не занимался? Напрасно потратил полвоскресенья?
   Он не ответил.
   – Почему бы тебе не позвонить Саре? Она могла бы тебя развеселить!
   Лайам махнул рукой.
   – Мне из-за тебя не видно!
   Маргарет что-то недовольно пробормотала, но отошла в сторону.
   – А Саре я звонил, – сказал он, не отрывая глаз от экрана. – Мы поговорили о том, как хорошо провели время вчера вечером.
   Маргарет саркастически рассмеялась.
   – Два ужина со знаменитым профессором и бедная девочка уже по уши влюблена?
   Лайам впервые за весь вечер немного оживился. Глаза его сверкнули. На губах появилась легкая улыбка.
   – Вполне возможно!
   Маргарет улыбнулась ему в ответ.
   – Кто же может перед тобой устоять? Особенно, когда ты включаешь свое обаяние на полную мощь!
   – Ну, у меня это получается вполне естественно. Мне не приходится себя заставлять, – он улыбнулся, демонстрируя прекрасные зубы.
   – Да ты еще и скромен! Это одно из твоих самых неотразимых достоинств!
   – Тебе не идет сарказм, дорогая!
   Лайам перевел взгляд с Маргарет на телевизор. Опять реклама.
   – Тебе она и в самом деле очень нравится? – руки женщины были сложены на груди, глаза смотрели на Лайама.
   Он потер гладко выбритый подбородок.
   – Нравится ли мне Сара? Пожалуй. Она замечательная!
   – Я очень рада за тебя.
   – Я назначил еще одно свидание на будущую субботу, на вечер. Похоже, девушка была довольна. Мы ведь на субботу ничего не планировали, правда?
   – Нет. Ничего. Сара сейчас самое главное! – в ее обычно ласковом голосе послышался упрек. – На этот раз ты должен добиться успеха, Лайам!
   Он похлопал ее по руке.
   – У меня есть хорошее предчувствие в отношении Сары.
   Маргарет поежилась и убрала руку.
   – Я, пожалуй, все же выпью чаю. Не понимаю, почему ты не захотел работать в Калифорнийском университете! В Лос-Анджелесе сейчас, наверное, под тридцать градусов! А здесь...
   Лайам поднял руку.
   – Тсс!
   Он наклонился вперед и прищурившись, смотрел на экран.
   – Еще одно жестокое убийство в районе студенческого городка...
   Блестящий пластмассовый пакет с телом. Мрачные лица медиков, поднимающих тело на носилки.
   Лайам вскочил, сжав кулаки. Едва не перевернул журнальный столик. Обошел его. Подошел поближе к экрану, внимательно глядя в телевизор.
   – Лайам! – резко окликнула его Маргарет.
   – Андреа! Бедная женщина... – пробормотал он, качая головой, сжимая и разжимая кулаки.
   Он остановился в нескольких дюймах от экрана.
   – Как удалось выяснить, жертва была агентом по недвижимости и владелицей нескольких сдаваемых в наем домов...
   Маргарет схватила Лайама за руку.
   – Выключи ты это! Пойдем отсюда! Пойдем, тебе говорю!
   Он с трудом отнял у нее свою руку, не отрывая глаз от телевизора. Яркий свет в ночи. Мрачные лица полицейских. Белые халаты деловито снующих медиков.
   – Полиция разрабатывает несколько версий. Детектив Монтгомери заявил, что арест неминуем.
   – Бедная женщина! – глаза Лайама увлажнились.
   – Лайам, выключи! Говорю тебе! – нетерпеливо повторила Маргарет, снова пытаясь взять его за руку. – Нет смысла себя мучить!
   Он повернулся к ней, глаза его сверкали.
   – Я должен это видеть! Должен!
   Маргарет вздохнула.
   – Что сделано, то сделано, Лайам! Послушайся меня! Сделанного не воротишь!
   На мрачном лице Лайама отразилось синее свечение экрана. Выпуск новостей закончился. Мужчина подошел к клетке с крольчихой.
   Наклонившись, он смотрел на животное, что-то бормоча по-гаэльски, снова и снова повторяя одну и ту же фразу. Крольчиха посмотрела на хозяина, ожидая морковку.

Глава 20

   Сара раздвинула ноги. Подняла колени. Обняла руками теплую спину Лайама и закрыла глаза, когда он проскользнул внутрь нее.
   – О-о-ох! – тихий стон, первый стон наслаждения.
   Он довольно долго не двигался.
   От него так чудесно пахнет. Чудный запах мыла.
   Неужели все это происходит на самом деле?
   Неужели это случилось так скоро?
   Да. Теперь мужчина целует ее маленькие груди. Покачивается на ней.
   – О! О... О, Боже!
   Глаза девушки крепко закрыты, словно она старается удержать прекрасный сон.
   – О! О... О...
   Мужчина опять неистово целует ее. Целует ее груди и нежную кожу между ними.
   Он скользит так легко. Снова и снова.
   Теперь быстрее.
   Сара крепче прижимается к Лайаму и движется вместе с ним.
   О, Боже!
   Его теплая щека прижимается к ее щеке. Он дышит ей в ухо. У нее мурашки бегут по коже.
   Такой чудесный запах мыла!
   Его мягкие волосы касаются ее лица.
   – О... О... О... О...
   Очень ровный ритм.
   Это происходит на самом деле.
   Все это реально, реальней некуда.
   Ничего лучше и представить себе нельзя!
   Ей приходится открыть глаза и убедиться самой. Карие глаза Лайама пристально, не мигая смотрят на нее, словно видят ее насквозь.
   Он не улыбается. Губы его плотно сжаты.
   Девушка огорчена.
   Большие карие глаза словно прожигают ее насквозь. Жгут и жгут. Он не улыбается.
   Теперь Лайам двигается быстрее. Скользит. Вниз, навстречу ей. Вверх. И снова вниз, навстречу. Там, где они касаются друг друга, убыстряется ритм. Убыстряется дыхание.
   И вот он взрывается, не предупреждая ее. Легкие вскрики.
   Падает на нее. Прячет лицо между ее грудями.
   Она также кончает с легкими содроганиями. Очень легкими. Ее руки становятся вялыми, скользят к его плечам.
   Девушка вздыхает.
   Через некоторое время Лайам поднимает голову и улыбается. Наконец-то он улыбается. Карие глаза нежно смотрят на Сару. Сейчас они похожи на глаза медвежонка. Лайам приподнимается. Его влажная кожа прижимается к влажной коже девушки. Он целует ее в губы. Его язык скользит по ее губам, касается ее языка.