Стайн Роберт Лоуренс. Суеверный

   – Куда мы идем, отец?
   Рори не ответил.
   Он быстро шел, широко шагая по влажной земле. Лайам едва поспевал за ним.
   – Мы идем в город?
   Маленький городок. Почта и магазинчик. Бензоколонка. Два обветшалых склада возле железнодорожных путей.
   Обычно они выходили из дому через парадный вход и шли вдоль шоссе. Если мимо на открытом грузовичке ехал сосед, он подвозил их. Но сегодня они с отцом пошли по проселочной дороге. Это была грунтовая дорога, которая шла через поля. Минувшей ночью прошел дождь, настоящая весенняя гроза. Дул сильный ветер, сотрясавший почки на деревьях и заставлявший коз искать укрытия в сарае. Дорога все еще не высохла. Местами на ней стояли лужи.
   – Отец, подожди! Мы идем в город? Что случилось?
   Рори шел, наклонясь вперед, размахивая узловатыми руками. Темные волосы его развевались. Он не замедлил шаг.
   "Странно. Что-то тут не так, – подумал Лайам. – Что-то не ладно".
   За ними увязались два сеттера. Они взволнованно бежали следом, периодически тыкаясь носом друг в друга. Их рыжая шерсть была влажной и спутанной. Рори обернулся и сердито закричал:
   – Домой! Марш домой!
   Обычно в таких случаях собаки напрочь игнорировали его команды. Но сегодня по голосу отца они поняли, что нужно подчиниться. Сеттеры остановились поджав хвосты и виновато опустив головы. Шумно дыша они смотрели и ждали.
   – Домой!
   К удивлению Лайама, обе собаки повернулись и послушно побежали назад, на ферму. Где-то поблизости каркнула ворона. Поднялся вороний гвалт. Лайам увидел, что отец моргнул. Мальчик знал, что вороны – плохой знак. Эти птицы – вестники смерти.
   Отец и сын молча шли по голым полям. Догорали пурпурные краски заката. Они подошли к магазинчику и до Лайама донеслись голоса. Магазин был одноэтажным зданием, стоявшим на перекрестке. Были слышны взволнованные голоса и крики. Мальчик увидел, как двое мужчин в черных костюмах торопливо обошли здание сзади.
   О'Конноры пересекли улицу. Рори замедлил шаг. Положил тяжелую руку на худенькое плечо сына.
   Они обошли магазин и по вымощенной камнем тропинке прошли к складу.
   Возле магазина стояли две небольших машины, а посреди улицы – открытый грузовичок со включенными фарами.
   Впереди показался склад, размером с хороший сарай. Лайам увидел полицейские машины. Они стояли у входа в склад, нос к носу, в форме буквы "V". Правее патрульных машин стояла бело-красная машина «скорой помощи». На крыше ее горел красный мигающий фонарь.
   Лайам услышал крики. Сердитые крики. Гул голосов.
   Держа руку на плече сына, Рори провел его вдоль дощатой стены склада к его задней части.
   В сгущающихся сумерках суетилось много народу. Лайаму все это показалось похожим на пьесу. Именно так он и представлял себе пьесы, когда они читали их с отцом. Казалось, каждый из присутствующих играет определенную роль. Полицейские в темной форме, медики в белых халатах, плачущая женщина, которую утешают двое мужчин.
   Что же они все здесь делают?
   И почему отец привел его на это странное представление?
   Полицейские стояли плотным кружком возле стены склада. Рори подвел сына ближе. Башмаки вязли в размокшей грязи.
   Полицейские расступились и мальчик увидел на земле человека.
   И охнул.
   Этот человек ранен?
   Они подошли ближе. Рука Рори еще крепче сжала плечо Лайама. Он словно опасался, что сын убежит.
   Этот мужчина на земле – он лежал на боку, голова запрокинута назад. Глаза широко раскрыты. Нет, широко открыт был только один глаз. Вместо второго глаза была пустая глазница. Просто черная дыра в черепе.
   Одна рука. Вторая полностью оторвана. На ней все еще оставался рукав рубашки. Она лежала, словно сверток, в нескольких футах от тела.
   Лайам ухватился за руку отца, сжимавшую его плечо.
   – Нет! О, Господи, нет!
   Но отец подтолкнул его поближе. Теперь мальчик стоял совсем близко. Так близко, что видел лужу крови вокруг искалеченного тела. Так близко, что видел мух – они были видны даже в тусклом сумеречном свете. Мухи ползали по лицу, залетали в открытый рот, ползали по оставшемуся глазу. Их жужжание перекрывало приглушенный гул голосов собравшихся зевак. Мухи заглушали даже рыдания женщины. Эти насекомые покрыли тело, словно одеяло. Они покрыли и оторванную руку с запекшейся кровью, похожую на кусок мяса. Насекомые деловито суетились над своим ужином.
   Лайам отвернулся и уткнулся лицом в рубаху отца.
   – Отец, зачем ты мне все это показываешь? – голос мальчика дрожал, он задыхался, зарывшись лицом во фланель.
   Лайам почувствовал, как напряглись мышцы на груди отца. Все его тело затвердело. Голос Рори был тверд и холоден:
   – Потому что ты, Лайам, в ответе за это!

Часть четвертая

Глава 22

   – Ты веришь в фей? – спросил Лайам.
   Сара рассмеялась и прижалась лицом к его руке. Они только что закончили заниматься любовью. Теперь девушка крепче прижалась к нему, к его теплой коже. Ей хотелось остаться рядом с ним, обнимать его, стать с ним единым целым.
   – Ну, так как? – теплое дыхание Лайама щекотало ей ухо.
   Сара поежилась и натянула простыню и одеяло почти до подбородка. И еще сильнее прижалась к нему, так что их влажные и горячие тела вплавились друг в друга.
   – Я верю вот во что, – сказала она, целуя его в щеку мягкими от поцелуев губами.
   Он отбросил волосы с ее лица.
   – Сказка называется «Жена-фея».
   Лайам приподнялся и взял с ночного столика рюмку с вином. Отпил глоток шардонэ.
   На туалетном столике, в другом конце спальни Сары, горели две свечи. Их мерцающее пламя отражалось в овальном зеркале позади них. Лайам всегда настаивал на том, чтобы они зажигали две свечи до того, как начнут заниматься любовью. Она знала, что это одно из его суеверий. Очень романтичное.
   Сара считала романтичными многие из суеверий Лайама. Сама мысль о том, что кто-то может быть суеверен в наши дни, в наше время, казалась ей очень романтичной и совершенно безобидной.
   Девушка удобно устроилась рядом с любимым, прижавшись лбом к его плечу и ласково гладя его грудь. Прикосновение ее было очень легким, но в нем была уверенность, что этот мужчина принадлежит ей. Лайам начал рассказывать:

* * *

   – Давным-давно жил на картофельной ферме в Россезе молодой человек по имени Лонни. Однажды вечером он стоял на пороге своего дома и смотрел на звезды. А надо сказать, что звезды над Ирландией гораздо ярче, чем где бы то ни было. ( И это, Сара, научно установленный факт.) Неожиданно, словно по волшебству, появилась прекрасная женщина. При виде ее глаза Лонни широко раскрылись, а сердце сильно забилось.
   – Заходите, – пригласил он.
   – Сегодня я не зайду, – ответила красавица и улыбнулась ему такой пленительной улыбкой, какой он себе и представить не мог.
   Следующим вечером она снова появилась на пороге.
   – Заходите, – пригласил ее молодой человек.
   – Сегодня я не зайду, – повторила женщина с той же чудесной улыбкой.
   На третью ночь красавица появилась снова. Глаза ее горели, как звезды.
   – Заходите, – пригласил ее Лонни.
   – Хорошо, – ответила она.
   Женщина вошла в дом Лонни и с той ночи стала с ним жить, как жена. Не прошло и года, как она родила ему сына. Лонни и его семья жили счастливо, и их картофельная ферма процветала, как в те далекие времена, когда ирландские поля были впервые распаханы и в них жили эльфы и феи.
   Некоторое время спустя в деревушке Глентис должна была быть ярмарка по случаю сбора урожая.
   – Я сегодня думаю поехать на ярмарку, – сказал Лонни. – У меня там дядья живут, которых я давно не видел. – И он отправился через поле на ярмарку.
   Дяди его уже были там. Но вместо того, чтобы тепло поздороваться с племянником, они презрительно отвернулись от него на глазах у всех. Лонни был очень обижен их холодностью и решил отплатить им.
   – Что за преступление я совершил? – громко воскликнул он. – Почему вы, мои дядьки, не хотите со мной поздороваться?
   На что дядьки ему ответили:
   – Мы не можем поздравить тебя со счастьем, парень! Мы слышали, что ты женился на фее, – сказал один из дядьев.
   – Почему ты не пришел к нам? – спросил другой. – Мы нашли бы тебе достойную невесту.
   – Вот нож, – сказал Лонни третий дядька, – пойди домой и убей свою жену-фею!
   Лонни взял нож. Он понял, что дяди говорили правду. Понял, что был не прав. Но Лонни так же понимал, что не может убить свою жену. Он закинул нож в поле и вернулся домой.
   – Ну и как прошла ярмарка? – спросила его жена.
   – Довольно весело, – ответил Лонни.
   – А как приняли тебя твои дяди?
   – Неплохо, – ответил он.
   Жена сурово посмотрела на него.
   – Тебе следует говорить мне правду. Разве они не дали тебе нож, чтобы ты убил свою жену-фею?
   – Ну, дали, – признался Лонни.
   – А ты забросил его в поле?
   – Да.
   – Это хорошо, – ответила женщина. – Потому что я любила тебя, как хорошая жена. Но теперь я тебя покидаю. Отправляйся к своим дядьям и пусть они выберут тебе новую жену.
   Она ушла и забрала с собой сына.
   А Лонни сделал, как она велела. Вскоре он вернулся на ферму с новой женой.
   Он был хорошим мужем своей новой жене.
   Но каждую ночь, прежде чем отправиться спать, Лонни прокрадывался на кухню, где оставлял зажженный фонарь и две тарелки с едой. Каждое утро он находил фонарь потушенным, а тарелки пустыми. И так он делал до тех пор, пока не покинул эту землю и не отправился на небеса.

* * *

   Сара приподнялась на локте и повернулась к Лайаму.
   – Какая странная история! И какая красивая! Он улыбнулся.
   – Да, это так!
   В мерцающем свете свечей девушка увидела свое отражение в его карих глазах.
   – Но не могу сказать, что я ее поняла, Лайам! В этой истории есть некий смысл?
   Его улыбка стала шире.
   – Конечно! В каждой старой ирландской сказке есть свой смысл.
   Сара прижалась лбом к его груди. Ее волосы упали ему на лицо.
   – Ну, профессор! Это же ваша работа! Объясните же своей студентке!
   Лайам ласково поднял ее голову обеими руками.
   – Он был верен ей, Сара! – лицо его неожиданно стало серьезным. – Это история о любви и верности. О связях, которые нельзя прервать. О счастье и о печали. О том, что любовь приносит нам и то, и другое.
   Сара почувствовала, как забилось ее сердце. Она закрыла глаза. Ей было приятно чувствовать его руки на своем лице.
   – Но почему ты решил рассказать эту историю именно сегодня?
   – Потому, что я хочу, чтобы ты стала моей женой!
   Девушка вскинула голову. Она Села и прислонилась к изголовью кровати, натянув простыню на голые груди.
   – Прости, не поняла?
   – Ты для меня та самая фея, что появилась на пороге дома, – проникновенно и взволнованно сказал он.
   Он грациозно поднялся и сел, положив руки ей на плечи.
   – Я хочу, чтобы ты стала моей женой!
   – О!
   С губ Сары невольно сорвался изумленный крик.
   Комната закружилась у нее перед глазами. Девушка вдруг почувствовала, что на глаза навернулись слезы.
   Какое чудесное предложение! Какая замечательная история! И что за романтический способ делать предложение! Совершенно в его стиле!
   Как прекрасно...
   Прекрасно...
   Его сияющие темные глаза смотрели на нее.
   – Ну, Сара?
   – О! – девушка поняла, что забыла ему ответить.
   – Да, Лайам! Конечно, да! Я надеюсь, что наша совместная жизнь...
   Он прервал ее поцелуем.
   Обнял ее обнаженную спину. А потом снова оказался на ней. Внутри нее. Так крепко. Они были так тесно сплетены. И занимались любовью, пока горели две белые свечи. А свечи таяли и таяли...

Глава 23

   А потом никто из них не мог уснуть. Сара отдыхала в объятиях Лайама, прижавшись щекой к его щеке... Неяркий лунный свет освещал постель. Такой нежный и ласковый. Сара была так счастлива, что ей хотелось вскочить и танцевать, носиться по комнате.
   – Когда мы устроим свадьбу? – спросил Лайам, проводя рукой по ее волосам, приглаживая ее челку. – Мне хотелось бы, чтобы это произошло как можно скорее. Завтра! Даже сегодня!
   Сара рассмеялась.
   – Сегодня мы одеты неподобающим образом...
   – Гм! Возможно...
   – Мы можем устроить свадьбу летом. В июне. Приедет моя мама. И братья.
   – Нет! Слишком долго ждать, – не соглашался он.
   – Ну, а как насчет мая?
   Его пальцы замерли на ее волосах. Сара почувствовала, как напряглось его тело.
   – В мае нельзя, дорогая! Это приносит несчастье. В мае римляне почитали умерших.
   Сара коротко рассмеялась.
   – Ну, мы ведь не станем приглашать римлян, правда?
   Молчание. Сара думала, что Лайам рассмеется, но он молчал.
   – Семестр заканчивается в конце января. Давай назначим свадьбу на январь.
   – Лайам, уже почти ноябрь. Я не уверена, что мои братья смогут приехать, если я предупрежу их за столь короткий срок.
   Он обнял ее и вздохнул.
   – Я передумал. Я не могу ждать до января. Как насчет Дня Благодарения? Пожалуйста, не говори нет. Мы поженимся на День Благодарения!
   Он взял ее за подбородок и поднял к себе ее лицо.
   – Я на десять лет старше тебя, Сара! У меня нет такого терпения, как у молодых. Я хочу наслаждаться каждой минутой, проведенной с тобой.
   Они поцеловались.
   «Он и в самом деле очень мил! – подумала Сара. – Была ли я когда-нибудь так счастлива?» Была ли?

* * *

   На следующий день, после обеда, Сара пристроилась на диване, прикрыв ноги белым афганским пледом. На коленях у нее лежал учебник. Девушка думала о Лайаме и за несколько минут не перевернула ни одной страницы, не прочла ни одного абзаца.
   Звонок в дверь вывел ее из задумчивости.
   Сара захлопнула книгу, положила ее на пол и вскочила, запнувшись о плед. Отшвырнула его ногой и поспешила к двери.
   Может, это Лайам?
   Нет. Она очень удивилась, увидев его сестру Маргарет. Женщина стояла на коврике перед дверью с букетом розовых и желтых роз.
   – Привет, Сара! Вы заняты?
   – Нет. Я... Заходите! Как поживаете, Маргарет?
   Гостья прошла мимо Сары в гостиную, окинула взглядом скудную меблировку.
   – Вот. Эти розы для вас. Я проходила мимо цветочного киоска на Тремонт-стрит и не смогла удержаться. Правда, замечательные цвета?
   «Она выглядит очень взволнованной и оживленной», – подумала Сара, улыбнулась и взяла цветы.
   – Спасибо, Маргарет! Они очень красивые! – девушка поднесла букет к лицу и вдохнула аромат. – О! Они так чудесно пахнут!
   Сара подумала, что сегодня Маргарет выглядит совершенно иначе. Очень моложаво. До этого девушка несколько раз встречалась с ней, и женщина всегда выглядела очень бледной, прямо-таки серенькой мышкой.
   А сегодня у нее была новая стрижка, очень короткая с боков и закрывающая один глаз. Цвет волос тоже был новым. Он стал гораздо светлее, и теперь у нее не было отдельно окрашенных прядей. Маргарет сняла длинное темно-бордовое пальто, под которым был белый мохеровый свитер и черные легинсы. «Хорошая фигура, – подумала Сара. – Интересно, почему я раньше не обращала на это внимание? Может, оттого, что мои мысли были заняты Лайамом?»
   Может, Маргарет поменяла макияж или что-то еще? Почему сегодня она выглядит гораздо привлекательнее?
   – У меня только одна ваза, – сказала Сара, проходя в маленькую кухню. – Надеюсь, что она подойдет. Это очень любезно с вашей стороны. Я люблю розы.
   Маргарет кинула пальто на кушетку и пошла за Сарой.
   – Если стебли слишком длинные, их можно обрезать. Я зашла только на минутку, по пути в магазин. Сегодня много хлопот. Лайам пригласил меня на какое-то факультетское чаепитие, – она вздохнула. – Как ему только не надоедают подобные мероприятия!
   Сара рассмеялась.
   – Он, похоже, очень общителен.
   Она вынула из шкафчика вазу и начала разворачивать букет.
   – Я тоже люблю общаться с людьми, – сказала Маргарет, теребя рукав свитера. – Если вы владеете магазином антиквариата, это один из плюсов этой деятельности. Но стоит мне пойти с Лайамом на какую-нибудь вечеринку в колледже, как все начинают расспрашивать меня о нем.
   Наливая воду в вазу, Сара вспомнила, что тоже собиралась расспросить Маргарет о Лайаме. Ей хотелось знать о нем все. Абсолютно все.
   Знает ли Маргарет, что Лайам вчера сделал мне предложение?
   Конечно, знает. Иначе она бы не пришла. Именно поэтому его сестра и купила цветы – чтобы показать, что принимает меня в свою семью, что она рада мне.
   – Лайам удивительный, – продолжала Маргарет.
   Она выбрала из букета желтую розу и теперь нюхала ее.
   – Но иногда мне хочется поговорить о чем-нибудь другом. О чем-нибудь совершенно другом, – она рассмеялась. – Извините, Сара, я понимаю, что вас не интересуют мои проблемы. Я уверена, что...
   – Нет, что вы... – прервала ее девушка.
   Сара повернулась к Маргарет и неожиданно почувствовала себя неловко.
   – Я хотела сказать... Хотела сказать, что мне бы действительно хотелось получше узнать вас.
   Почему это я вдруг так напряглась, вдруг стала так официальна?
   – Я надеюсь, что мы с вами станем друзьями.
   Маргарет улыбнулась и ласково похлопала Сару по руке.
   – Сегодня утром за завтраком Лайам рассказал мне чудесную новость. Поэтому я решила к вам зайти.
   – О! Ну... – неожиданно девушка почувствовала, что щеки ее горят и что она не знает, что сказать...
   Маргарет повертела в руках желтую розу, не отрывая глаз от Сары.
   – Я так рада за вас обоих. Я так рада, что Лайам нашел вас, Сара! Мне кажется, что вы именно то, что ему нужно!
   – Спасибо! Спасибо вам! – девушка почувствовала, что ее распирает от полноты чувств. – Как это мило с вашей стороны!
   Сара изо всех сил старалась сдержать слезы. Слова Маргарет глубоко тронули ее. Она уронила розы и порывисто обняла женщину.
   Теперь пришел черед смущаться Маргарет.
   Она подняла розу, которую Сара смяла во время объятий.
   – Ох! – девушка забрала у гостьи поломанный цветок и попыталась пристроить его в вазу.
   Маргарет поправила короткие волосы так, чтобы они закрывали ей один глаз.
   – Это все, что мне хотелось сказать. Хорошо бы нам вместе пообедать в ближайшее время. И побеседовать.
   – Это было бы замечательно! – с энтузиазмом ответила Сара. – Мне бы этого очень хотелось, Маргарет!
   – Я знаю, что Лайам будет счастлив с вами, – выражение лица женщины изменилось, улыбка ее погасла. – А я постараюсь вам не мешать.
   – Не мешать?
   – Особенно после того, как родится ребенок.
   Сара коротко рассмеялась. Пожалуй, слишком громко.
   – Ребенок? Какой ребенок?
   Маргарет бросила взгляд на часы, прошла к дивану и взяла пальто.
   – Ох! Уже поздно! Пора идти в магазин.
   Она накинула пальто и хорошенько одернула рукава.
   – Я уверена, что Лайам сказал вам, как он жаждет иметь ребенка.
   Не дожидаясь ответа, Маргарет снова обняла девушку. Тяжелые рукава пальто скользнули по плечам Сары. Женщина ласково прижалась щекой к ее щеке. Сара вдохнула сладкий запах ее пудры.
   – Я и в самом деле очень рада, Сара! Добро пожаловать в нашу семью! Это просто замечательная новость! Мы скоро увидимся – вдвоем! Хорошо? До свидания!
   Сара открыла дверь и Маргарет выпорхнула из квартиры.
   – Еще раз спасибо за цветы!
   Маргарет торопливо пошла по длинному коридору. Сара смотрела ей вслед, пока она не скрылась за углом. Девушка закрыла дверь квартиры, прислонилась к ней спиной и тяжело вздохнула.
   Как странно. Просто очень странно!
   Маргарет выглядела совершенно другим человеком. Она была так сердечна, так оживлена, так радостна.
   Сара поморгала. Она напряженно думала, перебирая в памяти подробности короткого визита.
   Что там насчет ребенка?
   Неужели Лайам и в самом деле так хочет стать отцом?
   Если это правда, то почему он сам ничего не сказал ей об этом?

Глава 24

   Прошла неделя.
   Сара закрыла волосы капюшоном плаща и опустила голову, потому что холодный моросящий дождик превратился чуть ли не в ливень. Резкий ветер откидывал полы пальто. Девушка быстро шла по дорожке, пытаясь на ходу застегнуть большие пластмассовые пуговицы.
   Сара поежилась. Она все еще ощущала теплые прикосновения Лайама к своей коже. Все еще чувствовала прикосновение его щеки к своей, чувствовала на себе тяжесть его тела.
   Справа появился громадный купол административного здания. Он словно плыл в темных клубах тумана. В Круге деревья склонялись под ветром и дрожали. Казалось, они молча танцуют зимнее танго.
   Саре тоже хотелось танцевать. Холодный дождь струился по ее капюшону, но на лицо почти не попадал. Ей хотелось сбросить тяжелый теплый плащ, подхватить «под руку» фонарный столб и закружиться с ним под дождем. Ей хотелось танцевать так же, как Джин Келли.
   Девушка подумала, что настоящая любовь и в самом деле сводит нас с ума. Это было совершенно необычное ощущение.
   Лайам. Лайам. Лайам. Сара поймала себя на том, что, как школьница, повторяет его имя. Снова и снова пишет его на страничках тетради для семинаров.
   Миссис Лайам О'Коннор.
   Сара Морган-О'Коннор.
   «Я и в самом деле школьница!» – подумала Сара и захихикала.
   Школьница, которая выходит замуж за знаменитого профессора.
   Последнюю неделю она проводила с ним каждую ночь. Сара занималась с ним любовью, беседовала, смеялась над его историями и над его забавными суевериями. Они строили планы на будущее.
   Мэри Бет продолжала предостерегать ее.
   – Ты просто сошла с ума! Все происходит слишком быстро. Ты же знаешь, что все твои увлечения кончаются для тебя очень плохо!
   Увлечения?
   Это не увлечение! Я собираюсь замуж! Я выхожу за Лайама в День Благодарения!
   Бедная Мэри Бет! Она не знает, что это такое, когда тебе хочется сбросить пальто и танцевать под дождем! И если я и не испытываю к ней жалости, то и не могу принять ее советов.
   Все эти дни, всю эту неделю и в настоящий момент Сара испытывала жалость ко всем, кто не чувствовал того же, что она. К тем, кто не понимал, что это такое, когда тебе кажется, что ты вот-вот взорвешься от переполняющих тебя чувств. Взорвешься и улетишь высоко в холодное небо.
   Я могу летать! Могу!
   Послышался звук шагов. Он вернул девушку на бренную землю.
   Сначала ей показалось, что это просто дождь стучит по дорожке. Но по ровному ритму шагов, по трению подошв о дорожку Сара поняла, что кто-то идет позади нее.
   Девушку охватил страх, заставивший ее повернуть голову и ускорить шаг.
   Капюшон мешал ей увидеть того, кто шел сзади.
   Вокруг было очень темно. Казалось, эта темнота хотела поглотить ее. Темные деревья раскачивались на ветру. Сара наступила в лужу. Лодыжку обдало ледяной водой.
   Обеими руками девушка откинула капюшон. Побежала.
   Шаги за спиной. Совсем близко.
   Кто это?
   Как темно! Какой туман!
   Темная фигура позади. Нечеткие контуры. Кто-то быстро бежит. Темное пальто. Низко опущенная голова.
   Он бежит слишком быстро. Я не смогу удрать от него.
   Сара ворвалась в тусклый треугольник света. В бледном свете фонаря были видны падающие капли дождя, казавшиеся жемчужинами. Жемчужный дождь. Нереально. Все это не реально.
   Все, за исключением темной фигуры, которая догнала ее. Мужчина тяжело дышал, его грудь вздымалась под черным пальто.
   Он протянул к Саре обе руки. Поднял на нее глаза. Это были сердитые, чуть ли не безумные глаза, сверкавшие в полумраке.
   – Чип! – воскликнула Сара.
   Дождь стучал по ее лицу, по волосам.
   – Что ты здесь делаешь?
   Чип взял ее за плечи и укоризненно посмотрел ей в глаза. Молча и пристально. Он пытался отдышаться.
   – Привет, Сара! – он сказал это почти робко.
   «Как это не во время! – подумала она. – Как не к месту! Кажется, он до сих пор ничего не понял».
   Я для тебя больше не существую! Нет! И мне нельзя сказать «Привет, Сара!»
   – Я... Я шел за тобой...
   Чип все еще держал ее за плечи. Он что, намеренно сжимает их так сильно?
   Луч света упал на его светлые брови. На голубые глаза. Казалось, они были немного не в фокусе, расплывались.
   Сара почувствовала, что от Чипа пахнет алкоголем. Может, это только пиво?
   Еще несколько месяцев назад это лицо казалось ей таким близким! А теперь девушка смотрела на Чипа, как на совершенно незнакомого человека. Обрубочек носа, шрам на подбородке – такие знакомые ей в Нью-Йорке, сейчас были совершенно чужими. Сейчас его лицо было ей неприятно.
   – Чип, так что же ты здесь делаешь?
   – Нам нужно поговорить!
   – Нет, не нужно!
   Он пытался меня утопить. Он почти утопил меня. А теперь он и здесь меня преследует!
   С какой целью?
   – Давай зайдем куда-нибудь, Сара! Не на дожде же нам разговаривать! Посидим где-нибудь и, может быть ...
   – Нет. Пожалуйста, Чип...
   Обеими руками она попыталась убрать его руки со своих плеч. Девушка вдруг отчетливо увидела его правую руку.
   И охнула.
   – Это откуда у тебя?
   На пальце у Чипа, с тыльной стороны, появилась маленькая татуировка. Длиною не больше дюйма. Крошечный черный кинжал с капелькой крови на кончике лезвия.
   Молодой человек опустил глаза, потом неуверенно поднял голову. У него был такой вид, словно он очень смущен и видит эту татуировку впервые в жизни.
   – Это?
   – Я не верю своим глазам! Зачем ты сделал татуировку?
   Чип поднес руку к глазам, чтобы получше рассмотреть. Нахмурился.