Суэйн Джеймс. Ва-банк!

   – Как ты думаешь, почему она на это пошла? – поинтересовался Ник. – Из-за денег?
   – Мы проверили ее банковские счета. На жизнь ей вполне хватало.
   – Полагаешь, жадность обуяла?
   – Нет, – возразил Сэмми. – Она сделала это назло.
   – Назло кому? Неужто придурку Уайли?
   – Нет. Назло вам.
   Ник уставился в отражение Сэмми в стекле – так он еще больше походил на привидение. Да, глава его службы безопасности явно созрел для дома престарелых.
   – Повтори-ка.
   – Она сделала это назло вам, – повторил Сэмми. – Вы ее трахнули.
   Ник аж подскочил, развернулся и ткнул Сэмми незажженной сигарой в грудь.
   – Ну-ка, следи за своим грязным языком!
   – Да, сэр.
   – И каким же это образом я ее трахнул?
   – Вы трахнули ее, – пояснил Сэмми, – вставив свой мужской половой орган в ее женский половой орган.
   – Ты что, анатомии меня учить вздумал?! – прорычал Ник. – Кто, твою мать, сказал тебе, что я ее трахал?
   – Уайли, – отозвался Сэмми.
   – А он сообщил тебе, когда именно это предполагаемое действие имело место быть?
   – Уайли сказал, что она появилась здесь лет десять назад. Дотащилась до Вегаса на своем драндулете откуда-то с Восточного побережья, и ее развалюха приказала долго жить прямо на нашей стоянке. Вы ее увидели и пригласили в свои апартаменты. Ну а потом – сами знаете, как это бывает, – бултых!
   – Бултых?!
   – Ну, в смысле, бултых в койку. Ник потер лоб, силясь вспомнить.
   – Слушай, наверное, это случилось еще до того, как я бросил пить.
   – Уайли и говорит, что как раз незадолго.
   – Еще один скелет в шкафу, да?
   – Боюсь, что так, босс.
   Ник печально покачал головой. Пить он бросил десять лет назад, но все еще расплачивался за прошлые грехи. А пил в свое время он мощно, в результате чего целые пласты существования были начисто смыты из памяти – он почти ничего не помнил ни о первых своих двух женах, ни о пылких любовных увлечениях и во многом полагался на Уайли и других старых работников. А уж они-то не упускали случая напомнить ему о былых свершениях.
   – Ты сказал, что девушка работала у нас почти десять лет. Как же получилось, что я ее в лицо совсем не знаю?
   – А она работала в ночную смену. И когда это случилось, заменяла другую девушку.
   – Она что, все десять лет в ночную смену работала?
   – Уайли говорит, она сама так хотела.
   – Странная какая девица! Так ты уверен, что у меня с ней что-то было?
   – Ну, Уайли говорит, что ничего особенного, – пояснил Сэмми. – Говорит, вы с ней трахались с неделю. А потом что-то случилось, и вы разбежались. Но Уайли утверждает, что расстались вы по-благородному: дали ей работу, отправили на курсы дилеров, и с тех пор она была примерным работником.
   – До этого случая, – сказал Ник.
   – Да, до этого случая.
   – Дай-ка мне посмотреть бумаги этой малышки.
   Личное дело Нолы было не очень толстым – одни заявления на отпуск да отчеты питбоссов. С внутренней стороны обложки прикреплена фотокарточка, и он принялся внимательно разглядывать миленькую блондиночку с высокими скулами и ровными – явно от дантиста – зубами. Эти черты, хоть лопни, ни о чем ему не говорили, и он подумал, что переспал с ней всего-то раз, не больше. Ник снова глянул в окно: ко входу в его казино подкатил туристический автобус, оттуда вывалила толпа старушек. Бабули подпрыгивали от нетерпения – так им хотелось поскорее припасть к Однорукому Билли. Потом они отправятся в музей Либераче^[11], а оттуда – к дамбе Гувера на пикник. Через дорогу от «Акрополя» располагался «Мираж», и у его подъезда выстроились в очередь длинные черные лимузины – там-то собирались серьезные игроки, и деньги крутились тоже серьезные.
   – Вот что я хочу, чтобы ты сделал, – резюмировал Ник. – Отыщи этого Фонтэйна и выбей из него все дерьмо. Хочешь, морду ему на сторону свороти, хочешь, ноги переломай – на твое усмотрение. Главное, чтоб ему больно было.
   – Вот это как раз будет не трудно, – согласился с таким решением Сэмми.
   – Хорошо. И пусть об этом все в городе узнают.
   – Да, сэр.
   Ник смотрел вслед Сэмми. Тот уже стоял на пороге, как Ник снова его окликнул:
   – Эй!
   – Что? – притормозил Сэмми.
   – Так ты точно знаешь, что я ее трахал?
   – Лола из службы уборки подтвердила.
   И Ник горестно покачал головой.
 
   Самой трудной работой в Лас-Вегасе были поиск и поимка мошенников – об этом Сэмми докладывал всякому, кто соглашался его слушать. Они же ничем внешне не отличались от обычных людей, тоже бывали и толстыми, и тонкими, и рослыми, и коротышками, вот только болтали они, что соловьи заливались, и могли выкрутиться из любой ситуации.
   Вот возьмем, к примеру, ту милую пожилую даму, что сейчас играет в блэкджек. Сэмми уже двадцать минут наблюдал за ней с проложенных над залом мостков через портативную камеру с зумом. Уж такая она домашняя, волосы седые с голубоватым оттенком, толстые очки – ну типичная бабуля, да и только. И ведет себя соответствующе: утешает соседей по столу, когда те проигрывают, награждает их улыбкой и аплодисментами, когда выигрывают. Проблема только в том, что она шулер, и Сэмми непросто было ее вычислить.
   Парень, который выдает себя за ее сына, тоже шулер – такой весь из себя спортивный, со стрижкой за сто долларов и в костюмчике от Ральфа Лорена. Он пристроился за мамулькиным стулом и дополняет ее просто идеально.
   Дамочка все увеличивала ставку, и теперь она составляла три сотни. Сквозь свой видеоглаз Сэмми наблюдал, как напряглись плечи лжесына, и перевел объектив на руки женщины. В отличие от многих казино, в «Акрополе» игрокам разрешалось брать карты в руки – так было принято раньше, а Ник был яростным приверженцем старой школы.
   Мамаша глянула на свои карты – король и шестерка, комбинация неудачная. Положив карты друг на друга, она подсунула шестерку под левую ладонь, при этом большой палец левой руки оставался совершенно неподвижным – чтобы проделать такой трюк, требовалась немалая ловкость и долгие годы тренировок, подумал Сэмми.
   Сняв левую руку со стола, матушка незаметно сбросила шестерку в стоявшую на коленях сумочку. Сынок, в свою очередь, наклонился, приподнял оставшегося в одиночестве короля и воскликнул:
   – Ой, мама! Да у тебя же блэкджек!
   При этом он ловким, несуетливым движением добавил к королю скрывавшегося в его ладони туза пик и открыл обе карты. Ну поэзия, чистой воды поэзия! К счастью, Сэмми удалось зафиксировать весь процесс на пленке.
   – Ой, надо же! – в восторге воскликнула мамаша. – Ты только посмотри! А что, такая комбинация как-то по-особому называется?
   Дилер, совсем еще зеленый паренек, который заступил на службу только неделю назад, улыбнулся седовласой даме: он явно ничего не понял.
   – Такую комбинацию называют снэппером, – пояснил он.
   – Снэппер! Как интересно! – воскликнула дама.
   Дилеру пришлось выплатить ей две с половиной к одному.
   Засовывая в сумочку выигрыш, она подала дилеру на чай жетон стоимостью в пятьдесят центов.
   – Взять их! – рявкнул в переносную рацию Сэмми.
   Громадина и Малыш, до того скрывавшиеся у запасного выхода, ворвались в зал, словно парочка оголодавших медведей. Дорвавшись до цели, они припечатали лжесынка к столу, а лжемамашу сдернули со стула и уложили на пол.
   – Христа ради, полегче! – взмолился Сэмми.
   Сынок завизжал, словно боров, которого режут, и прикрыл голову руками – верный знак, что ему и раньше приходилось подвергаться подобным процедурам. Маменька басовито поскуливала, и Сэмми повертел наушник, чтобы убедиться, что со звуком все в порядке. Скулила она явно не как леди, и когда Малыш снова поставил ее на ноги, Сэмми понял, почему: парик и очки соскочили, и миру предстала бритая наголо башка местного шулера по имени Дуви Джонс. Схватив с пола парик, Дуви снова нахлобучил его на голову.
   – Как вы смеете так вести себя с дамой! – негодующе воскликнул он вновь обретенным женским голосом.
   Подтянулись и другие охранники. Сэмми снова принялся прохаживаться по мосткам, проверяя остальные столы. Часто бывало так, что, пока двое шулеров создавали ситуацию, на которую отвлекалась вся охрана, третий поделыцик попросту воровал с других столов фишки.
   Но остальные столы выглядели вполне пристойно. Краешком глаза Сэмми увидел, что как из ниши показалась большая голова Джо Смита.
   – Джо! – зарычал в рацию Сэмми. – Чем, черт побери, ты занимаешься?
   – Ничем, – раздался в наушниках искаженный помехами голос Джо.
   – Тогда вернись на свое место! – приказал Сэмми.
   – Есть, сэр.
   В наушниках послышался голос Уайли:
   – Все под контролем, – доложил питбосс. – Волноваться больше не о чем.
   Сэмми услышал в голосе Уайли злорадство. Еще бы: у любого голова закружится, если за один день поймаешь целых две банды мошенников! Но Сэмми торжествовать не спешил. Он знал, что на каждого пойманного жулика приходилось с десяток еще не пойманных, которые кружили, пока не всплывая на поверхность, и жадно принюхивались к запаху свежей кровушки.
   – Не обольщайся, – ответил ему Сэмми.
 
   – Этот город просто кишит мошенниками, – сказал Сэмми, когда десятью минутами позже Уайли зашел в его крохотный кабинетик, отгороженный от зала с видеомониторами. – Так что потрудись не терять бдительности.
   – А то, – без должного пиетета произнес питбосс.
   – Ну-ну, продолжай в том же духе, и посмотрим, что с тобой сделает Ник.
   Сэмми через стол швырнул Уайли отчет по Дуви. Этот отчет вместе с копией видеозаписи требовалось передать в Комиссию по игорному бизнесу для дальнейшего использования в суде в качестве улики. Без видеозаписи дело будет заведомо проигрышным, так как ни одно жюри присяжных в Неваде не признает игрока виновным на основании лишь данных под присягой показаний. Казино не пользовались у местных жителей любовью и уважением, и они стремились навредить игорным заведениям чем только могли.
   – По мне, выглядит довольно убедительно, – сказал Уайли, ставя на последней странице, рядом с подписью Сэмми, свою. На телефоне на столе Сэмми загорелась кнопка. Сэмми нажал ее и перевел разговор на громкую связь.
   – Манн слушает.
   – Сэмми, рад, что тебя еще не уволили! Это Виктор из «Миража».
   – Привет, Виктор из «Миража», – Сэмми скрипнул зубами. – Что привело тебя в нашу нору?
   – Да вот прослышал, что один из наших гостей выпотрошил вас на пятьдесят тысяч. Звоню принести соболезнования.
   В голосе Виктора не было ни грана искренности. Когда-то босс Виктора пытался выкупить «Акрополь» и превратить его в автостоянку, и с тех пор оба заведения находились в состоянии «холодной войны».
   – Вам следует повнимательней присматриваться к своим постояльцам, – ответил Сэмми. – Этот тип оказался профессионалом.
   – Но мы его проверяли, – сказал Виктор. – Чист, как свежевыпавший снежок. Уже после первого раза вам не стоило снова подпускать его к столу. А он уделал вас три раза подряд! О чем вы только думали?
   – Мы пытались поймать сукиного сына с поличным…
   – Однако, как я слышал, он от вас все равно ушел.
   – Поздравляю, Виктор, тебе все в городе известно.
   И Виктор положил трубку. Сэмми только что получил сильнейший удар: он представил себе, как Виктор на том конце корчится от смеха.
   – Мы должны отыскать Фонтэйна, – сказал он. – Принимаю любые предложения.
   Уайли угнездил массивную задницу на стол Сэмми – стол прогнулся. Вертя в руках пресс-папье, он высказал свое предложение:
   – У меня такая идея: как только Нола заплатит залог и вернется домой, мы ее навестим и хорошенечко так потолкуем.
   – Имеешь в виду рукоприкладство?
   – Если потребуется.
   – Ты это серьезно?
   – Ничего особенного, только припугнем.
   – Это незаконно, – сказал Сэмми.
   – Ну и что с того?
   И Уайли принялся что-то соскребать с галстука. Сэмми разглядел, что именно: засохшее желтое пятнышко беарнского соуса. В «Акрополе» был лучший в городе шведский стол по четыре девяносто девять за подход, и Уайли никогда не упускал случая им воспользоваться. Наконец питбосс отскреб соус.
   – И не вздумай! – с угрозой произнес Сэмми.
   Теперь Уайли принялся выковыривать из зубов застрявший кусочек мяса. Справившись с задачей, он швырнул крошки в корзину.
   – Другие идеи есть?
   – Ты по-прежнему думаешь, что откуда-то знаешь Фонтанна? – спросил Уайли.
   – Уверен.
   – Ну что ж. У консультанта, ну того, которого я нанял, есть база данных на всех известных шулеров. Может, он его опознает.
   Иногда Уайли высказывал поразительно здравые мысли – вот как на этот раз.
   – Кстати, а кто он такой, этот консультант?
   – Тони Валентайн.
   Сэмми не мог сдержать улыбку. До того как обратиться к религии и стать добропорядочным гражданином, Сэмми немало покуролесил в составе шулерской шайки в Атлантик-Сити: они специализировались именно на блэкджеке. И как-то раз – дело было в канун Рождества – Валентайн прихватил его за руку. Вызвали полицейских, и пока их ждали, Валентайн вел себя как истинный джентльмен – не бил его и даже не орал. Настоящий профи.
   – Ну что ж, надеюсь, у него получится, – сказал Сэмми. – Но что-то мне в этом Фонтэйне очень не нравится.
   – Что именно? – спросил Уайли.
   – Пытаюсь понять. – И глава службы безопасности заворочался в кресле. – Фонтэйн обставлял нас три вечера подряд. А настоящий толковый шулер никогда на такое не пойдет.
   Судя по тупому взгляду Уайли, логики подобных рассуждений он не постигал.
   – Такое впечатление, что он хотел, чтобы его поймали, – пояснил Сэмми.
   – Но это глупо. – До Уайли по-прежнему не доходило. – Он должен был понимать, что мы прихватим либо его, либо Нолу.
   – Его – нет, а вот Нолу – да.
   – Так ты полагаешь, что он использовал Нолу как наживку?
   Сэмми в задумчивости поскреб морщинистый подбородок.
   На первый взгляд это действительно было лишено смысла, но кто знает, что именно задумал Фонтэйн?
   – Он намеренно создал такую ситуацию. Это был отвлекающий маневр, а потом он смылся, оставив Нолу расхлебывать кашу.
   – Ну и гад!
   Сэмми кивнул. В ушах у него все еще звучал издевательский смех Фрэнка Фонтэйна. Из пятидесяти с лишним казино в городе он выбрал именно их заведение, и Сэмми понимал: не выяснив – почему, спокойно спать он не сможет.
   – Он хищник, – сказал Сэмми. – И мы должны отыскать его, пока он не нанесет новый удар.

5

   Со времени последнего визита Валентайна в Лас-Вегас местный международный аэропорт имени Маккаррана^[12] значительно разросся. Здесь появились движущиеся пешеходные дорожки, в голосах, зачитывавших рекламные объявления, угадывались голоса знаменитостей, в зале выдачи багажа на огромных цифровых экранах крутились рекламные ролики казино. Аэропорт превратился в настоящий парк развлечений – с автоматами видеопокера и сверкающей армией «одноруких бандитов».
   – Говорят, что казино всегда жульничает, играет против клиентов, – утверждала леди лет пятидесяти в майке с надписью «Обожаю Леонардо Ди Каприо» и в утягивающих живот лосинах. – Как вы считаете, это правда?
   – Полная чушь, – ответил ожидавший рядом с ней багаж Валентайн. Леди прижимала к груди пластиковую сумочку, доверху забитую монетами по одному доллару. Вот публика! Еще багаж свой не получила, а уже к ставкам готова. – Властями штата Невада это запрещено. Потому что казино – единственный основательный источник доходов для всего штата. Вот власти и следят за тем, чтобы лавочку не прикрыли.
   – Какую лавочку?
   – Я имею в виду весь игорный бизнес.
   – А-а-а… А вы игрок или сами в бизнесе?
   – Нет, я не играю, – сказал он. – Я считаю, что это занятие для неудачников.
   Над багажной каруселью погас красный огонек. Леди глянула на Валентайна с неприкрытой ненавистью: ну вот, испортил ей даже не начавшийся праздник. Лента транспортера двинулась, и надо ж было такому случиться, их сумки прибыли бок о бок!
   Валентайн подхватил свою и вышел из здания – прямо в пекло. Солнце стояло высоко, и пустыня, казалось, скворчала от жара. Валентайн пристроился в длинную очередь на стоянке такси, и тут его кто-то окликнул. Без очков Валентайн уже не так хорошо различал лица, поэтому терпеливо ждал, пока окликнувший подойдет поближе. Человек был высоким, поджарым, с резкими индейскими чертами, а его дешевый костюм, казалось, так и вопиял: «Полиция».
   – Помнишь меня? Я Билл Хиггинс. Вот уж не ожидал тебя здесь встретить!
   Они пожали друг другу руки. Сколько лет прошло, а Хиггинс совсем не изменился. Будучи главой невадской Комиссии по игорному бизнесу, он открыл совершенно новые перспективы, когда объединил усилия по розыску всякого рода мошенников с Отделом по борьбе с правонарушениями в сфере игорного бизнеса штата Нью-Джерси. Этот союз оказался жизнеспособным, и с тех пор обе организации работали рука об руку.
   – Ну и как жизнь? – осведомился Хиггинс.
   – Не жалуюсь, – ответил Валентайн, – просто потому, что никто не слушает.
   – Позволь тебя подвезти.
   – Но ты же не знаешь, куда, – сказал Валентайн. Однако Хиггинс уже подхватил его сумку и уверенно направился к стоянке. – Или знаешь?
   – В «Акрополь», верно?
   – Ну да, – ответил Валентайн раздраженным тоном. – А ты откуда узнал?
   Они подошли к белому «Вольво», нагло припаркованному возле пожарного гидранта. За рулем восседал мрачный тип с закрепленным на голове переговорным устройством. Хиггинс поставил сумку в багажник, и они с Валентайном уселись на задние сиденья. Машина влилась в плотный поток автомобилей.
   – В «Акрополь», – приказал водителю Хиггинс.
   – К заднему входу? – осведомился тот.
   – Неплохая идея, – согласился Хиггинс и, повернувшись к Валентайну, заметил: – Машин стало тьма-тьмущая, чтобы добраться до места, иногда приходится делать крюк миль в пять.
   – Так кто тебе сказал, что я приезжаю? – переспросил Валентайн.
   – У меня свои источники, – ответил Хиггинс. – Забавно, потому что я и сам собирался тебе позвонить.
   – Ты?
   – Ну да. Мне нужна твоя помощь.
   «Вольво» вырвался наконец на аллею Мэриленд. Билл был не из тех, кто просит о помощи. Значит, случилось что-то действительно серьезное – вот тебе и отдых подальше от дома! И в то же время Валентайн почувствовал прилив энтузиазма: приятно, когда кто-то в тебе нуждается.
   – Ты ж знаешь, меня так и кличут – «Скорая помощь», – сказал он.
 
   – Ну и как там, в отставке? Нормально? – спросил Хиггинс, когда впереди показались помпезные здания Стрипа.
   – Зависит от того, что ты подразумеваешь под словом «нормально», – ответил Валентайн. – Девять месяцев назад умерла Лоис, мы с сыном не общаемся, и, по-моему, работать мне теперь приходится не меньше, чем когда был полицейским, а то и больше. А в остальном все не так плохо.
   – Мои соболезнования, – помолчав, сказал Хиггинс. – По крайней мере, ты хоть чувство юмора не потерял.
   – Говорят, это последнее, что человек теряет.
   Водитель въехал наконец на Стрип. Он разросся, превратился в настоящий город в городе. Старая гвардия вроде «Дворца Цезаря» или «Тропиканы» казалась карликами рядом с идиотскими новомодными пирамидами или средневековыми замками, к которым были пристегнуты популярные отели: новое поколение явно наступало на стариков. Город Греха постепенно превращался в подобие Диснейленда.
   – А как получилось, что ты стал консультантом? – спросил Хиггинс.
   – После смерти Лоис я маялся от безделья. Однажды мне позвонил начальник охраны из казино «Трамп» в Атлантик-Сити и спросил, не соглашусь ли я посмотреть кое-какие видеозаписи. Я пытался объяснить этому господину, что ушел в отставку и больше не на службе. Но вышеупомянутый господин предложил мне сто долларов в час при минимальной занятости в тридцать часов в месяц – так у меня появился собственный бизнес.
   Хиггинс присвистнул:
   – Они платят тебе три тысячи в месяц только за то, что ты просматриваешь пленки видеонаблюдения?
   – Вот именно.
   – А на другие казино ты тоже работаешь?
   Валентайн кивнул. Его невероятная способность чуять шулеров за версту уберегала казино Атлантик-Сити от миллионных потерь, и неудивительно, что к его помощи прибегали часто. Доход от этого бизнеса плюс пенсия и страховка позволяли ему вести такой образ жизни, какой ему никогда раньше и не снился. Если бы только рядом была Лоис… Уж она-то научила бы его, как тратить все эти деньги.
   – А у тебя как дела? – осведомился Валентайн в свою очередь.
   – Настоящий дурдом, – ответил Хиггинс. – Я всегда завидовал вам, парням из Атлантик-Сити. Надзирать над дюжиной казино совсем не то, что здесь, где их шестьдесят два.
   – А штат осведомителей, конечно, ничем тебе помочь не может.
   Водитель хихикнул, но Хиггинс предпочел слегка обидеться и скривился. В том, что касалось азартных игр, Лас-Вегас превосходил Атлантик-Сити по всем статьям – за исключением контролирующих организаций. В Комиссии Хиггинса числились едва ли три сотни сотрудников, в чьи обязанности входило все на свете – от сбора налогов до ловли жулья, а в Атлантик-Сити аналогичная организация насчитывала тысячу двести служащих. По сравнению с бюро Садового штата^[13] контора Хиггинса выглядела откровенно убогой.
   – Что за черт тебя укусил? – осведомился Хиггинс.
   – Ты мне так и не сказал, кто стукнул тебе о моем приезде.
   – Я же говорил: платный осведомитель, – в голосе Хиггинса все еще слышалась обида.
   – Кто-то, кого я знаю?
   – Вряд ли.
   Впереди заплескались легендарные фонтаны «Акрополя». Гарем пышногрудых жен Ника Никокрополиса показался Валентайну таким же несимпатичным, как и прежде. Когда совершаешь одну ошибку в жизни – это еще куда ни шло, но шесть ошибок – это уже преступление.
   – Хочу тебя предупредить, – сказал Хиггинс. – Дела у Ника Никокрополиса идут неважно. Он перестал представлять отчеты о крупных игроках для налоговой службы, а это означает, что он утаивает доходы, чтобы удержаться на плаву. Если мы решим его прижать, я тебе намекну, чтобы ты успел уехать из города.
   – Большое спасибо, Билл. Я это действительно ценю.
   – Нет проблем. А теперь позволь задать тебе вопрос. Я уверен, ты видел записи с тем парнем, который их надул. Есть какие-либо мысли?
   – Либо он ухитряется угадывать по движениям и мимике дилера, и в этом случае она ни при чем, либо девушка действительно подавала ему сигналы.
   – А тебе не кажется, что он мог использовать другие приемы?
   – Это какие же?
   – Не знаю. Может, придумал новый способ, как обыграть казино. Например, считает карты.
   Валентайн не думал, что Ловкач изобрел что-то новенькое. Неудивительно, что Билл так нервничает. Треть всех, кто садился в Лас-Вегасе за столы с блэкджеком, пытались считать карты. Но если Ловкач изобрел какой-то верный способ накалывать казино, тогда такая игра, как блэкджек, изменится бесповоротно или того хуже – совсем исчезнет из оборота.
   – Не думаю. Изобрети он какой-то новый способ, нипочем не заявлялся бы в одно и то же казино три раза подряд.
   – Полагаешь, они с дилером работали на пару?
   – Такое мне в голову тоже приходило.
   Его друг издал вздох облегчения и глянул ему прямо в лицо. Хиггинс был наполовину индейцем навахо и редко глядел в глаза собеседнику.
   – Ну что ж, это позволяет по-новому оценить ситуацию.
   – Почему? Разве вы не собирались снять с девушки обвинения?
   – Собираться-то собирались, да, наверное, изменим решение.
   – Вы ее допрашивали?
   – Как раз сейчас ее допрашивают в городском полицейском управлении. Я сам собирался отправиться туда, после того как тебя высажу. Но если хочешь, можем поехать вместе.
   – Звучит соблазнительно, – сказал Валентайн.
   Они уже были перед парадным входом в «Акрополь». Когда-то здесь все так и кричало о богатстве, но сейчас повсюду были заметны следы запустения. Хиггинс наклонился и что-то сказал водителю. Тот развернулся, и вскоре они снова выехали на аллею Мэриленд.
   – Скучаешь по работе? – спросил Хиггинс.
   – Каждый чертов день, – ответил Валентайн.
 
   Для того, кто никогда в жизни не подвергался аресту, сутки, проведенные в камере полицейского управления Лас-Вегаса, могут показаться истинным кошмаром. Ни с чем не сравнимым кошмаром – ни с дурным днем на работе, ни с днем, когда тебе вручают уведомление об увольнении, ни с днем могучего похмелья. Сутки в камере – это как если бы все эти проблемы слились воедино, да еще этот клубок несчастий облили бы бензином и подожгли. Ну а поскольку Нола Бриггс подобным опытом не обладала, она позволила изящному черному трансвеститу по имени Джуэл напроситься к себе в подружки.
   – Ты здесь в первый раз, да, милашка? – осведомилась Джуэл, и голос ее благодаря южному выговору звучал с особой искренностью.
   Они сидели на скамье в стальной клетке, где помимо них обретались еще одиннадцать несчастных. Нола лишь кивнула в ответ.
   – Слушай, – сказала Джуэл. – Эти сучки, что здесь заперты, могут выглядеть какими угодно мерзкими, но внутри все мы одинаковы. Ты понимаешь, о чем я?