Страница:
– Все верно, Владыка, – усмехнулся старик. – Эти восемь волгхоров принадлежат твоим братьям и сестрам, а девятый – моей внучке. У человека друзьями могут быть и несколько волгхоров, и если он попросит одного из них везти груз, находясь рядом с ним, волгхор будет только рад помочь тому, кого он любит.
– Спасибо, я понял, – кивнул Йаарх, с удовольствием рассматривая этих великолепных зверей.
Он давно чувствовал, что должен сделать что-то еще. Что именно, пока, правда, не понимал. Но в эту минуту вдруг осознал, что необходимо дать идущим путем Владыки какой-то отличительный знак. Почему это необходимо было сделать, он все еще не знал, давно оставив попытки осознать, откуда приходят к нему новые знания, считая их играми Духа, живущего в нем. Хранитель уже привычным мысленным усилием развернул нить Предела, свившуюся в спираль над его переносицей, вытянул щупальца Силы, зачерпнул знание о том, что хотел совершить, свернул все это в небольшой комок и сформировал в серебристый медальон на серебряной цепочке, изображавший дракона, обвившегося вокруг меча. Формулу всего сделанного он как бы записал в память, чтобы в дальнейшем создавать подобное, не затрачивая ненужных усилий.
Меч изнутри его сознания наблюдал за происходящим с большим удовольствием. У мальчишки уже многое получается инстинктивно. Пусть он пока еще не понимает, что делает, но ведь делает. Предыдущему Хранителю понадобилось три года, чтобы только суметь притронуться к Пределу, а этот за три недели уже манипулирует им, как сам того хочет. Пускай учится… Только сказал:
«Неплохо, парень! Очень неплохо… Ты уже используешь Предел для материализации!»
«Откровенно говоря, – ответил ему Йаарх, – я бы сам очень хотел знать, как у меня это все получается, откуда приходят ко мне все эти знания. А то я похож на ребенка, которому показали, как пользоваться сложной игрушкой, а он и рад…»
Потом повернулся к князю хралов и протянул ему медальон со словами:
– Возьмите это, Фархат. И запомните – любой пришедший к вам с таким же медальоном, мой вассал или друг. И ваш брат поэтому.
Старый воин с благоговением принял медальон и повесил его себе на шею. Потом спросил:
– А вдруг придет враг, укравший медальон?
– Не придет, – довольный собой, ухмыльнулся Йаарх. – Никто, кроме владельца, не сможет даже взять его в руки, если не захочет этих рук лишиться…
– Благодарю, Владыка! – еще раз поклонился ему князь.
– И еще одно! – мрачно и внимательно посмотрел в глаза Фархата Хранитель. – Запомните, с этого дня все обычаи, связанные с жестокостью и насилием над другими отменяются!
– Все? – на лице старика отразилось недоумение.
– Абсолютно все!
Князь поклонился.
– Повинуюсь, Владыка.
Меч только фыркнул про себя. Неужели же парень до сих пор не понимает, что жестокость для него – абсолютно естественная вещь для хралов. И разница в понимании смысла слов может привести к весьма странным и непредсказуемым результатам. Впрочем, Совмещающего Разности это не касалось и он промолчал.
А Йаарх в это время оглядел своих спутников и по известной уже формуле создал еще двенадцать медальонов. Оказывается, раз сотворенное заклинание навсегда оставалось в памяти, как значок запуска программы. И нужно было лишь подставить параметры, чтобы получить требуемое. Хранитель усмехнулся: глянь-ка, а знание программирования помогает овладеть магией.
Все присутствующие с благодарностью приняли медальоны. Лишь внучка Фархата с шипением разъяренной кошки оттолкнула руку Йаарха, но стоявший рядом князь тут же ударил ее по руке, и девушка все же взяла медальон, с ненавистью смотря на Хранителя.
«Похоже, у тебя враг в собственном стане, дружище», – прокомментировал происходящее Меч.
«С чего бы это она на меня так взъелась?», – удивился Йаарх.
«Да не хочет, видимо, быть рабыней…»
«Так я ее сейчас деду верну, и пусть себе делает, что ей хочется. Я же ей еще ничего плохого не сделал»
«Жалко дуру, – отозвался Серый Меч. – Если ты ее вернешь, то ее по твоему отъезду сразу же на кол посадят»
«Я же запретил подобное!», – возмутился Хранитель.
«Ты запретил, дорогой мой, жестокости… А посадка на кол не принятой рабыни здесь жестокостью отнюдь не считается. Да и тысячелетние обычаи не так-то просто отменить одним приказом. Брось, предать нас по-крупному она просто не сможет. А мелкие пакости? Да пусть ей… Не обращай на дуру внимания и все»
«Ладно, черт с ней», – махнул рукой Йаарх и тут же забыл о глупой девчонке.
– Господин Йаарх, – услышал он вдруг голос капитана Свирольта, который вертел в руках полученный медальон, явно не зная, что с ним делать. – Но я не могу принять его, я ведь не ваш человек, я человек короля Морхра.
– Неважно, капитан, – улыбнулся ему Хранитель. – Он вас ни к чему не обязывает. Но с ним никто из моих друзей никогда не причинит вам вреда.
Свирольт поклонился и молча надел медальон на шею. Йаарх огляделся вокруг и с удивлением обнаружил, что пока был занят, вокруг собралась огромная толпа людей. Но вели себя они, впрочем, как-то очень уж странно. Женщины бросали на него быстрые взгляды и перехихикивались между собой, а мужчины просто молча, с откровенным восторгом в глазах, взирали на него.
– С чего бы это они? – недоуменно спросил Хранитель у Аральфа.
Тот покраснел до ушей и промямлил:
– Н-ну…
– Я вижу, ты знаешь. Так говори! – приказал ему Йаарх.
– До них, наверное, – смущаясь, пробормотал оруженосец, – дошли слухи о ва-ших… э-э-э… ночных подвигах, Учитель…
– Каких подвигах?.. – несказанно удивился Хранитель.
– Н-ну это… – продолжал смущаться Аральф. – Как сказать… Н-ну, когда эти двадцать пять с вами закончили, вы были… э-э-э… ну это, еще в боевом состоянии… Еще не было даже темно и… э-э-э… им, наверное, стало любопытно…
– И что? – ничего не понял Йаарх.
– Они… э-э-э… открыли двери для всех желающих… И желающих… н-ну, это, было… очень… много… Только под утро обо всем доложили князю, он прибежал и прекратил это… э-э-э, безобразие. Иначе, наверное, они бы еще и сейчас продолжали…
Йаарх с минуту стоял, непонимающе хлопая глазами, потом понял, и хохот согнул его напополам.
– Ну, чертовки! Ну, чертовки! – он бил кулаками себя по ногам и никак не мог успокоиться. – Так-то они уважают своего Владыку?..
– Теперь очень уважают! – смеясь вместе с ним, ответила Мелрия. – Просто преклоняются…
– И скольких же вы сквозь меня пропустили? – ядовито осведомился Йаарх.
– Всего лишь чуть более ста, господин мой! – с деланной наивностью захлопала пушистыми ресницами наглая девчонка.
«Меч, скотина ты этакая, что же ты то это безобразие не остановил? – продолжая смеяться, спросил Хранитель у своего внутреннего собеседника. – Ты же мог сделать так, чтобы я более не был способен и все…»
«А мне тоже было любопытно, – тоже противно хихикая, ответил тот, – когда же им надоест. Подлечить тебя ведь не проблема. Жаль только, князь пришел, не дал девок переупрямить…»
– А ну вас всех к чертям собачьим! – в сердцах сплюнул Йаарх. – Ладно, хватит, пора ехать. Но тут в его голову пришло еще кое-что, он повернулся к Аральфу и с ехидцей в голосе спросил:
– А чем ты занимался этой ночью, оруженосец мой?
Юноша смутился окончательно, и щеки его запылали.
– Мне далеко до тебя, учитель… Я уже на третьей сломался…
Хранитель фыркнул и оставил парня в покое. Он обернулся к собравшимся на поляне хралам:
– Я уезжаю, народ мой. Но помните, что я всегда могу вернуться или призвать вас для служения мне и Серому Мечу в иное место. Поэтому помните и выполняйте то, что я вам сказал. Прощайте!
И пошел к своему Росинанту. Волгхор дружелюбно поднял уши и вновь попытался лизнуть его в лицо, но Хранитель ловко увернулся, не желая быть испачканным слюной животного. За то время, что он говорил, кто-то уже успел навесить на волгхора странной формы длинное, но явно удобное, седло со стременами и высокими, наклоненными вперед ручками. Наверняка они служили для того, чтобы держаться – если правдой были слова о сумасшедшей скорости бега этих фантастических зверей. Йаарх попытался взобраться и не смог этого сделать. Животное оглянулось на него и послушно легло на землю. Хранитель Меча с облегчением вздохнул, уселся в седло и волгхор поднялся. Все остальные уже сидели в седлах.
Вдруг один из его кровных братьев, кажется Кват… или Махр, но кто-то из близнецов, вдруг соскочил обратно на землю, снял с седла какой-то сверток и подошел обратно к Йаарху.
– Старший брат! – обратился воин к нему. – Умоляю тебя послушаться меня и одеть эту кольчугу. В ней ты будешь в большей безопасности.
И он развернул подаренный вчера Хранителю боевой костюм храргов. Во второй руке его был серебряный пояс.
«Одень, – тут же вмешался Меч. – От случайной стрелы никто не застрахован».
Йаарх подумал немного, решил послушаться их и слез с волгхора. Он взял костюм из рук кровного брата и стал рассматривать, не понимая, как же его надевают.
– Разреши помочь тебе, – поклонился воин и нажал что-то на поясе костюма.
Тот тут же раскрылся полностью. Внутри он был простеган какой-то мягкой тканью.
– Ничего себе, – присвистнул Хранитель.
«Все древние кольчуги и боевые костюмы созданы на неизвестных нынешним храргам магических или технологических принципах, – объяснил Совмещающий разности. – На каких именно – тебе пока знать необязательно. Важно то, что они абсолютно безразмерны, и в них тебе не страшны ни стрела, ни меч, ни пуля».
Йаарх разделся, перевесил пистолет и подсумок для запасных магазинов на серебряный пояс, переложил содержимое своих карманов в седельные сумки и надел боевой костюм. Он на удивление плотно и удобно охватил тело, сразу став как будто второй кожей. Оглядев себя, Хранитель понял, что похож теперь на черную статую, лишь пояс белого серебра резко выделялся на нем.
– Ну, что ж, теперь можно и ехать, – он снова сел в седло и помахал рукой остающимся.
Но никто не сдвинулся с места. Все ждали его решения. Йаарх недоуменно огляделся по сторонам и спросил у Фархата:
– Но в какую же сторону нам ехать?
Князь поклонился ему и объяснил:
– Вы просто подумайте о том месте, куда хотите попасть на нашем материке, и направьте ваше желание на волгхора. Он сам отыщет самую лучшую и короткую дорогу к цели.
Хранитель в последний раз обвел глазами собравшихся хралов, мысленно прощаясь с этими людьми. Бросил взгляд на лес и сосредоточился на столице Олтияра, одновременно поглаживая животное, и волгхор тут же сорвался с места. Йаарх успел только ухватится за рукоятки впереди, чтобы не упасть. Скорость действительно была бешеной, деревья сливались в сплошную полосу.
Хралы сразу же остались далеко позади.
Глава 9.
– Спасибо, я понял, – кивнул Йаарх, с удовольствием рассматривая этих великолепных зверей.
Он давно чувствовал, что должен сделать что-то еще. Что именно, пока, правда, не понимал. Но в эту минуту вдруг осознал, что необходимо дать идущим путем Владыки какой-то отличительный знак. Почему это необходимо было сделать, он все еще не знал, давно оставив попытки осознать, откуда приходят к нему новые знания, считая их играми Духа, живущего в нем. Хранитель уже привычным мысленным усилием развернул нить Предела, свившуюся в спираль над его переносицей, вытянул щупальца Силы, зачерпнул знание о том, что хотел совершить, свернул все это в небольшой комок и сформировал в серебристый медальон на серебряной цепочке, изображавший дракона, обвившегося вокруг меча. Формулу всего сделанного он как бы записал в память, чтобы в дальнейшем создавать подобное, не затрачивая ненужных усилий.
Меч изнутри его сознания наблюдал за происходящим с большим удовольствием. У мальчишки уже многое получается инстинктивно. Пусть он пока еще не понимает, что делает, но ведь делает. Предыдущему Хранителю понадобилось три года, чтобы только суметь притронуться к Пределу, а этот за три недели уже манипулирует им, как сам того хочет. Пускай учится… Только сказал:
«Неплохо, парень! Очень неплохо… Ты уже используешь Предел для материализации!»
«Откровенно говоря, – ответил ему Йаарх, – я бы сам очень хотел знать, как у меня это все получается, откуда приходят ко мне все эти знания. А то я похож на ребенка, которому показали, как пользоваться сложной игрушкой, а он и рад…»
Потом повернулся к князю хралов и протянул ему медальон со словами:
– Возьмите это, Фархат. И запомните – любой пришедший к вам с таким же медальоном, мой вассал или друг. И ваш брат поэтому.
Старый воин с благоговением принял медальон и повесил его себе на шею. Потом спросил:
– А вдруг придет враг, укравший медальон?
– Не придет, – довольный собой, ухмыльнулся Йаарх. – Никто, кроме владельца, не сможет даже взять его в руки, если не захочет этих рук лишиться…
– Благодарю, Владыка! – еще раз поклонился ему князь.
– И еще одно! – мрачно и внимательно посмотрел в глаза Фархата Хранитель. – Запомните, с этого дня все обычаи, связанные с жестокостью и насилием над другими отменяются!
– Все? – на лице старика отразилось недоумение.
– Абсолютно все!
Князь поклонился.
– Повинуюсь, Владыка.
Меч только фыркнул про себя. Неужели же парень до сих пор не понимает, что жестокость для него – абсолютно естественная вещь для хралов. И разница в понимании смысла слов может привести к весьма странным и непредсказуемым результатам. Впрочем, Совмещающего Разности это не касалось и он промолчал.
А Йаарх в это время оглядел своих спутников и по известной уже формуле создал еще двенадцать медальонов. Оказывается, раз сотворенное заклинание навсегда оставалось в памяти, как значок запуска программы. И нужно было лишь подставить параметры, чтобы получить требуемое. Хранитель усмехнулся: глянь-ка, а знание программирования помогает овладеть магией.
Все присутствующие с благодарностью приняли медальоны. Лишь внучка Фархата с шипением разъяренной кошки оттолкнула руку Йаарха, но стоявший рядом князь тут же ударил ее по руке, и девушка все же взяла медальон, с ненавистью смотря на Хранителя.
«Похоже, у тебя враг в собственном стане, дружище», – прокомментировал происходящее Меч.
«С чего бы это она на меня так взъелась?», – удивился Йаарх.
«Да не хочет, видимо, быть рабыней…»
«Так я ее сейчас деду верну, и пусть себе делает, что ей хочется. Я же ей еще ничего плохого не сделал»
«Жалко дуру, – отозвался Серый Меч. – Если ты ее вернешь, то ее по твоему отъезду сразу же на кол посадят»
«Я же запретил подобное!», – возмутился Хранитель.
«Ты запретил, дорогой мой, жестокости… А посадка на кол не принятой рабыни здесь жестокостью отнюдь не считается. Да и тысячелетние обычаи не так-то просто отменить одним приказом. Брось, предать нас по-крупному она просто не сможет. А мелкие пакости? Да пусть ей… Не обращай на дуру внимания и все»
«Ладно, черт с ней», – махнул рукой Йаарх и тут же забыл о глупой девчонке.
– Господин Йаарх, – услышал он вдруг голос капитана Свирольта, который вертел в руках полученный медальон, явно не зная, что с ним делать. – Но я не могу принять его, я ведь не ваш человек, я человек короля Морхра.
– Неважно, капитан, – улыбнулся ему Хранитель. – Он вас ни к чему не обязывает. Но с ним никто из моих друзей никогда не причинит вам вреда.
Свирольт поклонился и молча надел медальон на шею. Йаарх огляделся вокруг и с удивлением обнаружил, что пока был занят, вокруг собралась огромная толпа людей. Но вели себя они, впрочем, как-то очень уж странно. Женщины бросали на него быстрые взгляды и перехихикивались между собой, а мужчины просто молча, с откровенным восторгом в глазах, взирали на него.
– С чего бы это они? – недоуменно спросил Хранитель у Аральфа.
Тот покраснел до ушей и промямлил:
– Н-ну…
– Я вижу, ты знаешь. Так говори! – приказал ему Йаарх.
– До них, наверное, – смущаясь, пробормотал оруженосец, – дошли слухи о ва-ших… э-э-э… ночных подвигах, Учитель…
– Каких подвигах?.. – несказанно удивился Хранитель.
– Н-ну это… – продолжал смущаться Аральф. – Как сказать… Н-ну, когда эти двадцать пять с вами закончили, вы были… э-э-э… ну это, еще в боевом состоянии… Еще не было даже темно и… э-э-э… им, наверное, стало любопытно…
– И что? – ничего не понял Йаарх.
– Они… э-э-э… открыли двери для всех желающих… И желающих… н-ну, это, было… очень… много… Только под утро обо всем доложили князю, он прибежал и прекратил это… э-э-э, безобразие. Иначе, наверное, они бы еще и сейчас продолжали…
Йаарх с минуту стоял, непонимающе хлопая глазами, потом понял, и хохот согнул его напополам.
– Ну, чертовки! Ну, чертовки! – он бил кулаками себя по ногам и никак не мог успокоиться. – Так-то они уважают своего Владыку?..
– Теперь очень уважают! – смеясь вместе с ним, ответила Мелрия. – Просто преклоняются…
– И скольких же вы сквозь меня пропустили? – ядовито осведомился Йаарх.
– Всего лишь чуть более ста, господин мой! – с деланной наивностью захлопала пушистыми ресницами наглая девчонка.
«Меч, скотина ты этакая, что же ты то это безобразие не остановил? – продолжая смеяться, спросил Хранитель у своего внутреннего собеседника. – Ты же мог сделать так, чтобы я более не был способен и все…»
«А мне тоже было любопытно, – тоже противно хихикая, ответил тот, – когда же им надоест. Подлечить тебя ведь не проблема. Жаль только, князь пришел, не дал девок переупрямить…»
– А ну вас всех к чертям собачьим! – в сердцах сплюнул Йаарх. – Ладно, хватит, пора ехать. Но тут в его голову пришло еще кое-что, он повернулся к Аральфу и с ехидцей в голосе спросил:
– А чем ты занимался этой ночью, оруженосец мой?
Юноша смутился окончательно, и щеки его запылали.
– Мне далеко до тебя, учитель… Я уже на третьей сломался…
Хранитель фыркнул и оставил парня в покое. Он обернулся к собравшимся на поляне хралам:
– Я уезжаю, народ мой. Но помните, что я всегда могу вернуться или призвать вас для служения мне и Серому Мечу в иное место. Поэтому помните и выполняйте то, что я вам сказал. Прощайте!
И пошел к своему Росинанту. Волгхор дружелюбно поднял уши и вновь попытался лизнуть его в лицо, но Хранитель ловко увернулся, не желая быть испачканным слюной животного. За то время, что он говорил, кто-то уже успел навесить на волгхора странной формы длинное, но явно удобное, седло со стременами и высокими, наклоненными вперед ручками. Наверняка они служили для того, чтобы держаться – если правдой были слова о сумасшедшей скорости бега этих фантастических зверей. Йаарх попытался взобраться и не смог этого сделать. Животное оглянулось на него и послушно легло на землю. Хранитель Меча с облегчением вздохнул, уселся в седло и волгхор поднялся. Все остальные уже сидели в седлах.
Вдруг один из его кровных братьев, кажется Кват… или Махр, но кто-то из близнецов, вдруг соскочил обратно на землю, снял с седла какой-то сверток и подошел обратно к Йаарху.
– Старший брат! – обратился воин к нему. – Умоляю тебя послушаться меня и одеть эту кольчугу. В ней ты будешь в большей безопасности.
И он развернул подаренный вчера Хранителю боевой костюм храргов. Во второй руке его был серебряный пояс.
«Одень, – тут же вмешался Меч. – От случайной стрелы никто не застрахован».
Йаарх подумал немного, решил послушаться их и слез с волгхора. Он взял костюм из рук кровного брата и стал рассматривать, не понимая, как же его надевают.
– Разреши помочь тебе, – поклонился воин и нажал что-то на поясе костюма.
Тот тут же раскрылся полностью. Внутри он был простеган какой-то мягкой тканью.
– Ничего себе, – присвистнул Хранитель.
«Все древние кольчуги и боевые костюмы созданы на неизвестных нынешним храргам магических или технологических принципах, – объяснил Совмещающий разности. – На каких именно – тебе пока знать необязательно. Важно то, что они абсолютно безразмерны, и в них тебе не страшны ни стрела, ни меч, ни пуля».
Йаарх разделся, перевесил пистолет и подсумок для запасных магазинов на серебряный пояс, переложил содержимое своих карманов в седельные сумки и надел боевой костюм. Он на удивление плотно и удобно охватил тело, сразу став как будто второй кожей. Оглядев себя, Хранитель понял, что похож теперь на черную статую, лишь пояс белого серебра резко выделялся на нем.
– Ну, что ж, теперь можно и ехать, – он снова сел в седло и помахал рукой остающимся.
Но никто не сдвинулся с места. Все ждали его решения. Йаарх недоуменно огляделся по сторонам и спросил у Фархата:
– Но в какую же сторону нам ехать?
Князь поклонился ему и объяснил:
– Вы просто подумайте о том месте, куда хотите попасть на нашем материке, и направьте ваше желание на волгхора. Он сам отыщет самую лучшую и короткую дорогу к цели.
Хранитель в последний раз обвел глазами собравшихся хралов, мысленно прощаясь с этими людьми. Бросил взгляд на лес и сосредоточился на столице Олтияра, одновременно поглаживая животное, и волгхор тут же сорвался с места. Йаарх успел только ухватится за рукоятки впереди, чтобы не упасть. Скорость действительно была бешеной, деревья сливались в сплошную полосу.
Хралы сразу же остались далеко позади.
Глава 9.
В дороге, как в дороге…
Отряд, возглавляемый Йаархом, бешено несся по узким лесным тропам уже около часа. Сам же он, сидя на волгхоре, содрогался, вспоминая вчерашнее. Понимание, что необходимо менять мир, где возможно подобное, уже пришло. Вот только как это сделать, было ему, увы, пока неясно. Сперва, по словам Меча, нужно было обрести свою полную силу, совершить Объединение с Серым Драконом. А прав ли он был? Кто знает…
«Кто же все-таки повинен в том, что люди стали рабами настолько жестоких обычаев? Кто и как сотворил это? Неужели же мой предшественник?», – стучали в голове Йаарха вопросы, но ответа на них не было. После воспоминаний о произошедшем настроение испортилось до крайности, и гнев снова глухо клокотал где-то внутри него, не давая сосредоточиться на происходящем вокруг. Ехать на волгхоре было очень удобно, тряски не ощущалось совершенно, даже на самых крутых поворотах. Ничто не мешало размышлять, а по сторонам он давно нагляделся – кроме мелькавших вокруг деревьев почти ничего невозможно было увидать. И Хранитель думал, в очередной раз задавая себе старый, давно набивший уже оскомину, вопрос: почему же люди так охотно становятся рабами? Рабами других, рабами привычек, рабами бога или богов, рабами обычаев, рабами собственных желаний, наконец. Почему они так боятся жить самостоятельно, не выдумывая себе костылей? А этот чудовищный вымысел о том, что Творцу нужны покорные, жалкие, ни о чем не рассуждающие и постоянно о чем-то умоляющие черви? И ведь какая философская база подводится под это мнение… Он никогда не мог в это поверить и много раз до хрипоты спорил с религиозными и в Израиле, и России. Не для того ведь дал Создатель творениям своим свободу воли, чтобы они лишь покорно ждали милостей от него, постоянно скуля и умоляя о них в своих молитвах и добровольно принимая рабство. Ибо Он могуч, а тому, кто действительно могуч, не нужны покорные рабы! Йаарх всегда знал твердо одну истину, яростно споря с любым, предпочитающим рабство – Творец создал их для сотворчества, а отнюдь не для покорного и тупого выполнения Его воли. И человек должен быть свободным, свободным, хотя в душе своей, если уж обстоятельства его жизни таковы, что не дают ему реализовать эту свободу на практике.
Да, конечно, полная анархия тоже невозможна, и необходимо ограничивать людей в проявлении их свободы воли – но только в том, что ограничение свободным индивидуумом свободы воли другого существа запрещено. Нельзя, конечно, допускать насилия одних над другими, если только этот другой сам не жаждет насилия над собой. Тут вырисовывался парадокс и как его разрешить, Йаарх пока не знал, но все же понимал, что нет ничего в мире, кроме издевательств над невинными, что сразу же можно было бы объявить злом.
«Не сходится, друг мой! – вмешался в его размышления Меч. – Если уж ничего нельзя сразу объявить злом, так как же тогда твое оголтелое отрицание хральских обычаев? Ведь кое в чем эти обычаи несут и добро. И опять же – что зло и что добро? Ты знаешь ответ?»
«Не знаю! – хмуро ответил ему Хранитель. – Но я знаю одно – так просто нельзя! Это омерзительно! Тем более, что сделанное ими не было необходимым, мне ведь такое извинение не требовалось!»
«Омерзительно лишь с твоей точки зрения. Этика относительна! Да и о том, что тебе такое извинение не нужно, они знать не могли. Князь дорогой ценой обеспечивал выживание своего народа! И тебе тоже необходимо научиться творить ради долга самые мерзкие и отвратительные вещи, или Повелителем тебе не быть!»
«Я знаю лишь одно! – с яростью ответил Йаарх. – Как сказал один из мудрецов моего народа: „Не делай другому того, чего не хочешь получить сам…“ И именно это правило я хочу попытаться внедрить здесь!»
Меч ничего не ответил. Он был доволен – хралы помогли ему ввести мальчишку в устойчивое состояние ярости и он начал взрослеть. Пусть рвется, мечется, сомневается, мечтает, действует, ошибается… Лишь бы только он не приобрел абсолютной уверенности в непогрешимости собственных действий, в собственной правоте. Лишь бы только не считал себя последней и наивысшей инстанцией. Ибо тогда он будет потерян для дела навсегда…
Размышления Хранителя прервал страшный удар в грудь. Он вылетел из седла, пролетел несколько метров по воздуху и врезался головой в дерево, потеряв сознание.
Очнулся он от льющейся на него воды. И увидел над собой несколько встревоженных смуглых лиц. Где он? Кто эти люди? Что с ним?
– Господин и брат мой, с тобой все в порядке? – услышал он голос кого-то из стоявших над ним. Знакомый уже голос… Вот только никак почему-то не вспоминалось, чей же именно. Ах да, одного из близнецов-хралов… Его кровных братьев… Память постепенно начала возвращаться. Он же ехал на волгхоре и его зовут… зовут … Йосеф… Нет, Йаарх! Здесь его зовут Йаарх… Здесь… А где это, здесь… На Архре… Вспомнив это, он попытался приподняться, но резкая боль пронзила грудь и он со стоном рухнул обратно.
«Лежи спокойно! – раздался в его голове чей-то голос. – Я уже занимаюсь твоим лечением, и скоро ты уже сможешь встать»
Он послушался, но попытался понять, а чей же это голос внутри его головы? И только через некоторое время воспоминания начали окончательно возвращаться к нему. Говорил с ним Серый Меч… «Он что-то сказал о том, что боль сейчас пройдет?» – мелькнул вопрос в голове Хранителя. И действительно, через некоторое время боль, слабость и дурнота начали уходить и вскоре исчезли. Йаарх с трудом поднялся на ноги, поддерживаемый с обеих сторон хралами. Все вокруг плыло…
– Какое счастье, старший брат, что ты согласился надеть кольчугу… – услыхал он голос Квата, более хриплый, чем у брата. – Без нее бы… Хранитель, наконец, смог сфокусировать взгляд и увидел установленные прямо на лесной тропинке чуть впереди два укрепленных, наклоненных в его сторону кола, один над другим. На верхний из них он, по-видимому, напоролся сам, а на нижнем… На нижнем хрипел и истекал кровью его волгхор, в шутку названный Росинантом.
– Нет! – вырвался из его рта отчаянный вскрик, и он поковылял к животному.
Подойдя, Йаарх присел рядом на корточки, положил руку на голову несчастному существу, и оно благодарно лизнуло его в щеку.
– Раньше мы не знали, – услышал Хранитель голос хмурого Махра, стоящего рядом с ним, – куда порой исчезают одинокие всадники на волгхорах. Теперь знаем… На такой скорости обоих пропарывает насквозь…
Гнев вновь охватил Йаарха. Кому и что сделало несчастное животное?! Он встал на ноги, призывая Предел. И уже через несколько секунд почувствовал, как линии его, проходящие сквозь тело, начинают дико вибрировать и наливаться Силой. Не обратив внимания на полузадушенный всхлип Меча, он протянул руки вперед и начал вязь заклинания, приходящего к нему неизвестно откуда. Его спутники вдруг, с восторгом и ужасом одновременно, увидели, как тело Владыки покрылось мерцающим сине-серым огнем. Какая-то сила сдернула извивающегося от боли волгхора с кола и подняла в воздух. Туша животного окуталась серым туманом и ощетинилась тысячами мелких молний. А еще через несколько секунд все закончилось и абсолютно здоровый волгхор стоял на всех четырех лапах, недоуменно хлопая глазами. Владыка же вновь рухнул без сознания.
Первой возле него оказалась Тарнах.
– Воды, быстро! – скомандовала она и принялась похлопывать лежащего на земле Хранителя по щекам.
Шохур быстро снял с пояса флягу и подал ей, но этого уже не понадобилось – их старший кровный брат медленно приходил в себя и уже открыл глаза.
«Ну парень, ты даешь! – раздался в его голове голос Меча. – Предупреждать надо! Еще немного и даже я бы не смог тебя вытащить…»
«А что я сделал?» – слабо удивился Хранитель. «Ты полностью включился в Предел и чуть не сжег себя! Учись контролировать свой гнев или пропадешь к чертям собачьим!» – Меч, судя по голосу, был очень зол.
«Но я… Я не знаю, как я это сделал…» – виновато отозвался Йаарх.
«И знать не надо! – рявкнул Совмещающий Разности. – До Объединения. Сгоришь!»
«Хорошо, хорошо, – поспешил согласиться Хранитель»
Он встал и огляделся вокруг. Все его кровные родственники сбились вокруг него, лишь внучка князя, брезгливо поджимающая губы, и Мелрия, встревожено смотрящая на него, стояли чуть поодаль. Немного впереди он увидел Аральфа и Свирольта, держащих мечи у горла каких-то незнакомцев, судя по одежде – крестьян. Один из них был бородат, лет пятидесяти, а второй совсем еще юноша, лет семнадцати, не более. Присмотревшись к ним повнимательнее, Йаарх понял, что перед ним отец и сын – абсолютно одинаковые носы картошкой, круглые лица и маленькие поросячьи глазки говорили сами за себя. Он подошел поближе и услыхал, как капитан стражи допрашивал старика.
– Ты, падаль, как смел поставить ловушку на личного гостя короля?!
– Но, господин! – визжал крестьянин. – На волгхорах же ездят только хралы!
– Теперь не только! – злобно шипел в ответ капитан, искривив рот в жутковатой ухмылке. – Ты видел этого господина, скот? Он похож на храла?!
– Нет!!! – взвыл крестьянин, полными ужаса и отчаяния глазами смотря на Йаарха.
Капитан оглянулся, увидел Хранителя и облегченно вздохнул.
– Слава Творцу, что вы живы! Что бы я сказал королю… Вы так далеко вырвались вперед, что мы вас не видели. А когда подъехали, то увидели этих двоих ублюдков, уже собиравшихся перерезать вам глотку. Счастье, что мы подоспели вовремя…
– Господин! – взвыл вдруг опять крестьянин, обращаясь к Йаарху. – Простите несчастного старого Туша, я думал, что вы храл!
– А что плохого вам сделали хралы? – прищурив глаза, спросил старика Хранитель.
Но тот только хлопал глазами и тихо всхлипывал. Йаарх нетерпеливо оглянулся и спросил у ближайшего из воинов:
– Шохур, вы когда-либо нападали на крестьян?
– Нет, – храл мрачно качнул головой. – Никогда, мы и сами достаточно выращиваем хлеба и мяса.
Хранитель опять повернулся к слабо трепыхавшемуся в крепких руках Свирольта крестьянину и спросил его:
– Так зачем?
– Как зачем? – удивился тот. – И деды, и отцы наши ставили ловушки…
– И деды, и отцы говоришь… – Йаарх вновь медленно повернулся к Шохуру и ядовитейшим тоном спросил:
– И вы до сих пор ничего не знали?
Воин виновато потупился.
– Нет, Владыка… – прошептал он. – Они всегда ставили свои ловушки только на одиноких всадников. Скоты и про вас, наверное, подумали, что вы один, так далеко вперед вы вырвались. И следов никогда не оставалось. Люди просто исчезали…
И воин заскрипел зубами.
– А ты хоть понимаешь, идиот, – опять обратился Йаарх к крестьянину, – что если бы вас хоть раз поймали, то по всей стране бы пошла война на уничтожение?..
– Не-а, господин! Так ведь принято! – крестьянин снова попытался вырваться из рук капитана.
– Свирольт, – обратился к нему Хранитель, – всыпьте ублюдку по первое число, да вышвырните вон. Он совсем дебил.
– Господин Йаарх! – голос стражника звенел металлом. – Мы в моей стране и это подданные моего короля. Поэтому, простите, но я буду судить их по нашим законам!
Сказав это, капитан упрямо набычился.
«Отступи, – посоветовал Меч. – Он абсолютно прав»
Хранитель хотел посмотреть в глаза стражника, но тот прятал взгляд. Он фыркнул и согласился, отходя в сторону:
– Хорошо, капитан. Это ваше дело!
Свирольт был рад, что Владыка не стал сердиться, ведь уступить он не мог – этого требовала его честь. Он с презрением посмотрел на ублюдка, из-за которого вся страна могла погибнуть в огне войны с хралами и процедил младшему из крестьян сквозь зубы, все еще переживая ужас от возможной смерти Хранителя:
– Ты! Возьми-ка топор и выруби для своего папочки кол потолще. А потом я заберу тебя с собой и отдам в Дом Удовольствий, благо морда у тебя относительно симпатичная.
Улыбка капитана напоминала оскал.
Молодой крестьянин забился, вытаращил от ужаса глаза и обделался. Аральф, держащий его, поморщился и с отвращением отвернулся.
– Не-ет!!! – раздался откуда-то из чащи дикий девчоночий вопль и прямо с дерева, стоящего невдалеке от них, соскочило нечто со с всклокоченными, непонятного цвета волосами, одетое в страшно грязную мешковину и кинулось к Йаарху, упав перед ним на колени и взвыв дурным голосом. Хранитель едва удержал удар, вовремя поняв, что перед ним едва ли шестнадцатилетняя, некрасивая и очень грязная девчонка. Все остальные уже стояли вокруг, обнажив мечи и приготовившись к бою.
– Отбой! – Крикнул им Йаарх. – Всего лишь девчонка.
Сорам поклонился ему, но меча не спрятал:
– Прости, старший брат. Но мало ли кто еще там может прятаться.
Хранитель лишь пожал плечами и вновь повернулся к юной крестьянке, которая, увидев, что на нее обратили внимание, тут же снова взвыла:
– Господин алур! Пощадите моих отца и брата! Умоляю вас!
– Проси капитана, – брезгливо бросил ей Йаарх. – Их судьбу решает он.
Она развернулась к Свирольту и запричитала:
– Благородный алур! Пощадите!..
Страж границы с отвращением отодвинулся от нее и процедил сквозь зубы:
– Проси Владыку принять тебя в уплату за их жизнь. Если он согласится, я так и быть оставлю их в живых.
Он ответил крестьянке лишь для того, чтобы не слышать ее пронзительных воплей и будучи абсолютно уверен, что Серый Убийца вышвырнет ее вон – кому нужна такая рабыня? Девчонка видимо думала так же, но все же, хоть и с гримасой отчаяния на лице, повернулась к Йаарху и выдавила из себя:
– Господин алур! Я, свободная девушка Торха из деревни Манатир, умоляю вас взять меня в ваши рабыни, чтобы выкупить своей свободой жизнь отца и брата.
И она с горьким, безнадежным плачем уронила голову на колени, ожидая презрительного отказа.
«А девчонка здорово рискует», – хмыкнул Меч.
«Почему? Ей то что, вернется к себе домой и все…»
«Когда в деревне узнают, а узнают обязательно, что ее не приняли в рабыни и ее родственники погибли, то ее ожидает точно такая же смерть»
«Почему?!» – опять взбеленился Йаарх.
«Если бы она не предложила себя в уплату, то ничего бы ей не было. Она сама выбрала, прекрасно зная, чем это чревато. Тебе-то до нее что за дело?»
Тон Совмещающего Разности был удивленным.
«Я – человек! – с яростью отрезал Хранитель. – И мне не за что обрекать это несчастное существо на смерть, тем более на столь жуткую. Почему же меня в этом проклятом мире все время заставляют что-то делать против воли?!»
«Да вышвырни ты эту девку и едем», – с недоумением протянул Меч, не понимая, почему его подопечный опять злится.
«Кто же все-таки повинен в том, что люди стали рабами настолько жестоких обычаев? Кто и как сотворил это? Неужели же мой предшественник?», – стучали в голове Йаарха вопросы, но ответа на них не было. После воспоминаний о произошедшем настроение испортилось до крайности, и гнев снова глухо клокотал где-то внутри него, не давая сосредоточиться на происходящем вокруг. Ехать на волгхоре было очень удобно, тряски не ощущалось совершенно, даже на самых крутых поворотах. Ничто не мешало размышлять, а по сторонам он давно нагляделся – кроме мелькавших вокруг деревьев почти ничего невозможно было увидать. И Хранитель думал, в очередной раз задавая себе старый, давно набивший уже оскомину, вопрос: почему же люди так охотно становятся рабами? Рабами других, рабами привычек, рабами бога или богов, рабами обычаев, рабами собственных желаний, наконец. Почему они так боятся жить самостоятельно, не выдумывая себе костылей? А этот чудовищный вымысел о том, что Творцу нужны покорные, жалкие, ни о чем не рассуждающие и постоянно о чем-то умоляющие черви? И ведь какая философская база подводится под это мнение… Он никогда не мог в это поверить и много раз до хрипоты спорил с религиозными и в Израиле, и России. Не для того ведь дал Создатель творениям своим свободу воли, чтобы они лишь покорно ждали милостей от него, постоянно скуля и умоляя о них в своих молитвах и добровольно принимая рабство. Ибо Он могуч, а тому, кто действительно могуч, не нужны покорные рабы! Йаарх всегда знал твердо одну истину, яростно споря с любым, предпочитающим рабство – Творец создал их для сотворчества, а отнюдь не для покорного и тупого выполнения Его воли. И человек должен быть свободным, свободным, хотя в душе своей, если уж обстоятельства его жизни таковы, что не дают ему реализовать эту свободу на практике.
Да, конечно, полная анархия тоже невозможна, и необходимо ограничивать людей в проявлении их свободы воли – но только в том, что ограничение свободным индивидуумом свободы воли другого существа запрещено. Нельзя, конечно, допускать насилия одних над другими, если только этот другой сам не жаждет насилия над собой. Тут вырисовывался парадокс и как его разрешить, Йаарх пока не знал, но все же понимал, что нет ничего в мире, кроме издевательств над невинными, что сразу же можно было бы объявить злом.
«Не сходится, друг мой! – вмешался в его размышления Меч. – Если уж ничего нельзя сразу объявить злом, так как же тогда твое оголтелое отрицание хральских обычаев? Ведь кое в чем эти обычаи несут и добро. И опять же – что зло и что добро? Ты знаешь ответ?»
«Не знаю! – хмуро ответил ему Хранитель. – Но я знаю одно – так просто нельзя! Это омерзительно! Тем более, что сделанное ими не было необходимым, мне ведь такое извинение не требовалось!»
«Омерзительно лишь с твоей точки зрения. Этика относительна! Да и о том, что тебе такое извинение не нужно, они знать не могли. Князь дорогой ценой обеспечивал выживание своего народа! И тебе тоже необходимо научиться творить ради долга самые мерзкие и отвратительные вещи, или Повелителем тебе не быть!»
«Я знаю лишь одно! – с яростью ответил Йаарх. – Как сказал один из мудрецов моего народа: „Не делай другому того, чего не хочешь получить сам…“ И именно это правило я хочу попытаться внедрить здесь!»
Меч ничего не ответил. Он был доволен – хралы помогли ему ввести мальчишку в устойчивое состояние ярости и он начал взрослеть. Пусть рвется, мечется, сомневается, мечтает, действует, ошибается… Лишь бы только он не приобрел абсолютной уверенности в непогрешимости собственных действий, в собственной правоте. Лишь бы только не считал себя последней и наивысшей инстанцией. Ибо тогда он будет потерян для дела навсегда…
Размышления Хранителя прервал страшный удар в грудь. Он вылетел из седла, пролетел несколько метров по воздуху и врезался головой в дерево, потеряв сознание.
Очнулся он от льющейся на него воды. И увидел над собой несколько встревоженных смуглых лиц. Где он? Кто эти люди? Что с ним?
– Господин и брат мой, с тобой все в порядке? – услышал он голос кого-то из стоявших над ним. Знакомый уже голос… Вот только никак почему-то не вспоминалось, чей же именно. Ах да, одного из близнецов-хралов… Его кровных братьев… Память постепенно начала возвращаться. Он же ехал на волгхоре и его зовут… зовут … Йосеф… Нет, Йаарх! Здесь его зовут Йаарх… Здесь… А где это, здесь… На Архре… Вспомнив это, он попытался приподняться, но резкая боль пронзила грудь и он со стоном рухнул обратно.
«Лежи спокойно! – раздался в его голове чей-то голос. – Я уже занимаюсь твоим лечением, и скоро ты уже сможешь встать»
Он послушался, но попытался понять, а чей же это голос внутри его головы? И только через некоторое время воспоминания начали окончательно возвращаться к нему. Говорил с ним Серый Меч… «Он что-то сказал о том, что боль сейчас пройдет?» – мелькнул вопрос в голове Хранителя. И действительно, через некоторое время боль, слабость и дурнота начали уходить и вскоре исчезли. Йаарх с трудом поднялся на ноги, поддерживаемый с обеих сторон хралами. Все вокруг плыло…
– Какое счастье, старший брат, что ты согласился надеть кольчугу… – услыхал он голос Квата, более хриплый, чем у брата. – Без нее бы… Хранитель, наконец, смог сфокусировать взгляд и увидел установленные прямо на лесной тропинке чуть впереди два укрепленных, наклоненных в его сторону кола, один над другим. На верхний из них он, по-видимому, напоролся сам, а на нижнем… На нижнем хрипел и истекал кровью его волгхор, в шутку названный Росинантом.
– Нет! – вырвался из его рта отчаянный вскрик, и он поковылял к животному.
Подойдя, Йаарх присел рядом на корточки, положил руку на голову несчастному существу, и оно благодарно лизнуло его в щеку.
– Раньше мы не знали, – услышал Хранитель голос хмурого Махра, стоящего рядом с ним, – куда порой исчезают одинокие всадники на волгхорах. Теперь знаем… На такой скорости обоих пропарывает насквозь…
Гнев вновь охватил Йаарха. Кому и что сделало несчастное животное?! Он встал на ноги, призывая Предел. И уже через несколько секунд почувствовал, как линии его, проходящие сквозь тело, начинают дико вибрировать и наливаться Силой. Не обратив внимания на полузадушенный всхлип Меча, он протянул руки вперед и начал вязь заклинания, приходящего к нему неизвестно откуда. Его спутники вдруг, с восторгом и ужасом одновременно, увидели, как тело Владыки покрылось мерцающим сине-серым огнем. Какая-то сила сдернула извивающегося от боли волгхора с кола и подняла в воздух. Туша животного окуталась серым туманом и ощетинилась тысячами мелких молний. А еще через несколько секунд все закончилось и абсолютно здоровый волгхор стоял на всех четырех лапах, недоуменно хлопая глазами. Владыка же вновь рухнул без сознания.
Первой возле него оказалась Тарнах.
– Воды, быстро! – скомандовала она и принялась похлопывать лежащего на земле Хранителя по щекам.
Шохур быстро снял с пояса флягу и подал ей, но этого уже не понадобилось – их старший кровный брат медленно приходил в себя и уже открыл глаза.
«Ну парень, ты даешь! – раздался в его голове голос Меча. – Предупреждать надо! Еще немного и даже я бы не смог тебя вытащить…»
«А что я сделал?» – слабо удивился Хранитель. «Ты полностью включился в Предел и чуть не сжег себя! Учись контролировать свой гнев или пропадешь к чертям собачьим!» – Меч, судя по голосу, был очень зол.
«Но я… Я не знаю, как я это сделал…» – виновато отозвался Йаарх.
«И знать не надо! – рявкнул Совмещающий Разности. – До Объединения. Сгоришь!»
«Хорошо, хорошо, – поспешил согласиться Хранитель»
Он встал и огляделся вокруг. Все его кровные родственники сбились вокруг него, лишь внучка князя, брезгливо поджимающая губы, и Мелрия, встревожено смотрящая на него, стояли чуть поодаль. Немного впереди он увидел Аральфа и Свирольта, держащих мечи у горла каких-то незнакомцев, судя по одежде – крестьян. Один из них был бородат, лет пятидесяти, а второй совсем еще юноша, лет семнадцати, не более. Присмотревшись к ним повнимательнее, Йаарх понял, что перед ним отец и сын – абсолютно одинаковые носы картошкой, круглые лица и маленькие поросячьи глазки говорили сами за себя. Он подошел поближе и услыхал, как капитан стражи допрашивал старика.
– Ты, падаль, как смел поставить ловушку на личного гостя короля?!
– Но, господин! – визжал крестьянин. – На волгхорах же ездят только хралы!
– Теперь не только! – злобно шипел в ответ капитан, искривив рот в жутковатой ухмылке. – Ты видел этого господина, скот? Он похож на храла?!
– Нет!!! – взвыл крестьянин, полными ужаса и отчаяния глазами смотря на Йаарха.
Капитан оглянулся, увидел Хранителя и облегченно вздохнул.
– Слава Творцу, что вы живы! Что бы я сказал королю… Вы так далеко вырвались вперед, что мы вас не видели. А когда подъехали, то увидели этих двоих ублюдков, уже собиравшихся перерезать вам глотку. Счастье, что мы подоспели вовремя…
– Господин! – взвыл вдруг опять крестьянин, обращаясь к Йаарху. – Простите несчастного старого Туша, я думал, что вы храл!
– А что плохого вам сделали хралы? – прищурив глаза, спросил старика Хранитель.
Но тот только хлопал глазами и тихо всхлипывал. Йаарх нетерпеливо оглянулся и спросил у ближайшего из воинов:
– Шохур, вы когда-либо нападали на крестьян?
– Нет, – храл мрачно качнул головой. – Никогда, мы и сами достаточно выращиваем хлеба и мяса.
Хранитель опять повернулся к слабо трепыхавшемуся в крепких руках Свирольта крестьянину и спросил его:
– Так зачем?
– Как зачем? – удивился тот. – И деды, и отцы наши ставили ловушки…
– И деды, и отцы говоришь… – Йаарх вновь медленно повернулся к Шохуру и ядовитейшим тоном спросил:
– И вы до сих пор ничего не знали?
Воин виновато потупился.
– Нет, Владыка… – прошептал он. – Они всегда ставили свои ловушки только на одиноких всадников. Скоты и про вас, наверное, подумали, что вы один, так далеко вперед вы вырвались. И следов никогда не оставалось. Люди просто исчезали…
И воин заскрипел зубами.
– А ты хоть понимаешь, идиот, – опять обратился Йаарх к крестьянину, – что если бы вас хоть раз поймали, то по всей стране бы пошла война на уничтожение?..
– Не-а, господин! Так ведь принято! – крестьянин снова попытался вырваться из рук капитана.
– Свирольт, – обратился к нему Хранитель, – всыпьте ублюдку по первое число, да вышвырните вон. Он совсем дебил.
– Господин Йаарх! – голос стражника звенел металлом. – Мы в моей стране и это подданные моего короля. Поэтому, простите, но я буду судить их по нашим законам!
Сказав это, капитан упрямо набычился.
«Отступи, – посоветовал Меч. – Он абсолютно прав»
Хранитель хотел посмотреть в глаза стражника, но тот прятал взгляд. Он фыркнул и согласился, отходя в сторону:
– Хорошо, капитан. Это ваше дело!
Свирольт был рад, что Владыка не стал сердиться, ведь уступить он не мог – этого требовала его честь. Он с презрением посмотрел на ублюдка, из-за которого вся страна могла погибнуть в огне войны с хралами и процедил младшему из крестьян сквозь зубы, все еще переживая ужас от возможной смерти Хранителя:
– Ты! Возьми-ка топор и выруби для своего папочки кол потолще. А потом я заберу тебя с собой и отдам в Дом Удовольствий, благо морда у тебя относительно симпатичная.
Улыбка капитана напоминала оскал.
Молодой крестьянин забился, вытаращил от ужаса глаза и обделался. Аральф, держащий его, поморщился и с отвращением отвернулся.
– Не-ет!!! – раздался откуда-то из чащи дикий девчоночий вопль и прямо с дерева, стоящего невдалеке от них, соскочило нечто со с всклокоченными, непонятного цвета волосами, одетое в страшно грязную мешковину и кинулось к Йаарху, упав перед ним на колени и взвыв дурным голосом. Хранитель едва удержал удар, вовремя поняв, что перед ним едва ли шестнадцатилетняя, некрасивая и очень грязная девчонка. Все остальные уже стояли вокруг, обнажив мечи и приготовившись к бою.
– Отбой! – Крикнул им Йаарх. – Всего лишь девчонка.
Сорам поклонился ему, но меча не спрятал:
– Прости, старший брат. Но мало ли кто еще там может прятаться.
Хранитель лишь пожал плечами и вновь повернулся к юной крестьянке, которая, увидев, что на нее обратили внимание, тут же снова взвыла:
– Господин алур! Пощадите моих отца и брата! Умоляю вас!
– Проси капитана, – брезгливо бросил ей Йаарх. – Их судьбу решает он.
Она развернулась к Свирольту и запричитала:
– Благородный алур! Пощадите!..
Страж границы с отвращением отодвинулся от нее и процедил сквозь зубы:
– Проси Владыку принять тебя в уплату за их жизнь. Если он согласится, я так и быть оставлю их в живых.
Он ответил крестьянке лишь для того, чтобы не слышать ее пронзительных воплей и будучи абсолютно уверен, что Серый Убийца вышвырнет ее вон – кому нужна такая рабыня? Девчонка видимо думала так же, но все же, хоть и с гримасой отчаяния на лице, повернулась к Йаарху и выдавила из себя:
– Господин алур! Я, свободная девушка Торха из деревни Манатир, умоляю вас взять меня в ваши рабыни, чтобы выкупить своей свободой жизнь отца и брата.
И она с горьким, безнадежным плачем уронила голову на колени, ожидая презрительного отказа.
«А девчонка здорово рискует», – хмыкнул Меч.
«Почему? Ей то что, вернется к себе домой и все…»
«Когда в деревне узнают, а узнают обязательно, что ее не приняли в рабыни и ее родственники погибли, то ее ожидает точно такая же смерть»
«Почему?!» – опять взбеленился Йаарх.
«Если бы она не предложила себя в уплату, то ничего бы ей не было. Она сама выбрала, прекрасно зная, чем это чревато. Тебе-то до нее что за дело?»
Тон Совмещающего Разности был удивленным.
«Я – человек! – с яростью отрезал Хранитель. – И мне не за что обрекать это несчастное существо на смерть, тем более на столь жуткую. Почему же меня в этом проклятом мире все время заставляют что-то делать против воли?!»
«Да вышвырни ты эту девку и едем», – с недоумением протянул Меч, не понимая, почему его подопечный опять злится.