Страница:
За прошедшие месяцы совместными усилиями Йаарха и его васссалов было создано и вооружено более сотни новых легионов, в которых смешались жители всех шести стран. Фархат проявлял чудеса изворотливости, мотаясь между военачальниками настолько разных народов и ухитряясь со всеми быть в прекрасных отношениях. Йаарх только мысленно аплодировал старому князю, слушая его выступления на военных советах. Храл мирил ссорящихся и имеющих собственные взгляды на самый мелкий вопрос генералов и адмиралов легко, будто играючись, и всегда исхитрялся найти устраивающий всех компромис. Хранитель иногда даже завидовал этой его способности, прекрасно понимая, что сам-то мог бы в случае конфликта только накричать или приказать. Выслушав последний доклад Фархата, Йаарх удивился тому, сколько же всего было сделано за неполные полгода. Очень понравилась ему уже воплощенная в жизнь идея его ученицы Диланы – создание женских легионов Смерти, по примеру самманских воительниц, ведь женщин было вдесятеро больше, не только там и многие хотели для себя иной судьбы, чем быть игрушками в руках мужчин. Девушки всех народов потоком хлынули во вновь создаваемые легионы, тренируясь столь неистово и самозабвенно, что обучающие их боевому искусству хралы только руками разводили. Хранитель тихонько засмеялся про себя, вспомнив парадную форму, придуманную для новых легионов Диланой. Девушки были одеты в свободные, до пояса, темно-серые рубахи с золотым шитьем и такого же цвета высокие, до бедер, мягкие сапоги. Ни юбок, ни штанов женщины-воины не носили, оставляя свои интимные места открытыми для всеобщего обозрения. И не просто открытыми – малые половые губы каждой оттягивали вниз две тяжелые серьги, и парадная стойка легионеров была таковой, что эти серьги были очень хорошо видны. Хранителю очень понравился их вид во время последнего парада – стройные колонны одетых вышеописанным образом молодых и чаще всего красивых женщин произвели на мужчину-мазохиста незабываемое впечатление, от этого великолепия у него захватывало дух. Но так одеваться девушки, естественно, могли только для парадов или увольнительных, тренировочная и боевая формы были сугубо практичны. Имена легионов также были подобраны Диланой, не менее своего учителя увлекающейся Тьмой, соответствующие – Легион Зверя, Легион Боли, Легион Ужаса… Когда Йаарх сам посмотрел на их тренировки, то он содрогнулся жестокости этих молодых женщин и девушек к самим себе и дал слово со временем привезти для них лучших инструкторов с Земли, чтобы сделать из них элитарные войска, вооруженные современным ему самому оружием.
Не менее, а может, и более жестоко тренировались легионы, созданные из бывших рабов для удовольствий. Ибо Йаарх, несмотря на советы своих вассалов, все же решился пару месяцев тому назад на запрет рабства и отмену самых страшных из законов, доставшихся в наследство от магов. Первое время все было тихо, народ был слишком потрясен отменой того, что впитал с молоком матери. А вспыхнувшие затем восстания были жестоко и кроваво подавлены летучими отрядами хралов. Эти отчаянные воины с самого начала патрулировали по приказу Фархата побережья обоих материков. И восставать люди, боящиеся хралов до дрожи в коленках, больше не рисковали… Все буквально работорговцы были в клочья разорваны толпами ликующих и скандирующих имя Владыки рабов. Но такой огромной массе внезапно ставших свободными и не имеющими никакой профессии людей нужно было срочно находить применение, пока они еще не пошли вразнос, ведь нет более жестокого зверя, чем только что ставший свободным раб. Уже начались нападения и грабежи, когда это решение таки было найдено – бывшим рабам предложили вступить в специально для них созданные легионы, Фархат сыграл на том, что так они смогут хоть немного отомстить тем, кто обрек их на страшную участь. И несчастные существа с радостью откликнулись на этот призыв, увидев для себя в этом шанс стать чем-то иным, чем-то, на что их обрекали маги. Почти поголовно они стали воинами, и в армию влилось еще около десяти миллионов человек. Катастрофически не хватало продуктов, оружия и необходимого снаряжения. Из-за этого буквально все работали на будущую войну, никто не оставался без дела, времени на отдых не оставалось ни у кого… И люди потихоньку ворчали, не решаясь уже восставать – хралы надолго отбили им охоту на действия подобного рода. Безумный ритм подготовки валил с ног даже самых выносливых и никто, даже сам Хранитель, ничего не мог с этим поделать – если они хотели выжить и победить, иного выхода не было…
Постоянные сообщения Элинора о том, что происходило в стане противника, очень настораживали. Маги вели себя так, как будто бы никакой угрозы для них вообще не существовало. После отдачи приказа об атаке флотов Аллиорноина и Онстерна совместно с восьмым флотом Фофара на Олтияр, Совет Магов, казалось, забыл о происходящем и на своих заседаниях продолжал мусолить повседневные вопросы. Это было настолько нарочитым и странным, что Хранитель Меча не находил себе места от беспокойства. Он сообщил Элинору о мнении Серого Меча по поводу Верховного Мага, но тот только фыркнул в ответ. Он и не мог поверить, ведь Фолерг продолжал вести себя, как законченный маразматик. По последним донесениям атаки флотов Аллиорноина и Онстерна можно было ожидать уже через три недели, и эскадры всех трех стран Мерхарбры вышли в море, чтобы перехватить врагов в запланированном для боя месте. Восьмой атакующий флот Фофара должен был подоспеть попозже, и к его торжественному приему уже готовились собравшиеся около Олтияра броненосцы храргов, белые фрегаты аллорнов и черные барки схорров. Еще один неприятный сюрприз ожидал фофарцев – храргам уже был известен порох и Йаарх, поискав информацию в имевшейся у него на компьютере базе данных по оружию, подбросил инженерам этого талантливейшего народа идею торпед. Уже через неделю первые образцы были испытаны в потайной бухте, где и дислоцировались броненосцы. Теперь уже все они были вооружены достаточным количеством страшного нового оружия. Все, казалось, затаилось в ожидании, фабрики Морнфида продолжали производить оружие, легионы продолжали тренироваться, заготовщики собирали продовольствие. Но все ждали, когда же грянет. И многим казалось, что уж лучше война, чем подобное вот ожидание неизвестного.
Йаарх тяжело вздохнул, отвлекшись от своих размышлений – завтра очередной военный совет должен был состояться на Соухорне, где он еще не бывал. Жаль, что сегодняшний вечер, впервые за многие и многие недели свободный, так быстро закончился. Когда Хранитель понял, что на этот день необходимое сделано, он постарался побыстрее избавиться ото всех желающих с ним пообщаться и взобрался на эту башню, чтобы еще раз полюбоваться на выдирающую душу красоту Алларн-Ары. Несколько часов проскочили совершенно незаметно, начинало темнеть, и пора уже было возвращаться. Но Господи, до чего же не хотелось… Хранитель с очередным вздохом поднялся на ноги и пошел к лестнице. Сзади тут же пристроились близнецы и Альмина с его компьютером под мышкой. Все то время, что он размышлял, девушка напряженно работала с какой-то базой данных, отмечая, судя по всему, новые поступления оружия и продовольствия. Йаарх украдкой посмотрел на нее и незаметно покачал головой – он почему-то вообще не воспринимал дочь Тортфира как женщину, а она то и дело бросала на него жаркие взгляды. Но говорить о чем-либо подобном без намека с его стороны девушка не решалась и продолжала краснеть каждый раз, как он ее звал. Работоспособность ее также поражала Йаарха, ему иногда казалось, что Альмина вообще не спит – ведь по любому его зову, ночью или днем, она тут же появлялась перед ним свежая, внимательная и аккуратно одетая. Как ей это удавалось, Хранитель так и не смог понять.
Они долго шли по помостам древесного города, то ли сделанным, то ли выращенным и Йаарх наслаждался чистым и пахнущим какими-то экзотическими цветами воздухом. Впрочем, эти огромные белые цветы были экзотичными лишь для чужаков в этом городе, ибо здесь они росли повсюду. Украшенные цветами и венками лианы переплетались над их головами, создавая тень. Трудно было понять, где дерево, а где здание, лишь башни были четко различимы, но и они казались единым целым с гигантским лесом аллорнов. Было очень много такого, о предназначении чего никто из людей не имел никакого понятия. Да и кто мог знать, что покажется интересным и нужным бессмертным, вечно юным существам? Пожалуй, что и никто… Йаарх не спешил, в апартаментах его, кроме кровати, не ожидало ничего интересного, а прогулка по Алларн-Аре так успокаивала нервы. Но, посмотрев в сторону, он чертыхнулся – на одной из полянок невдалеке предавались любви несколько эльфов, причем в самых невероятных позах. Юноша и несколько девушек. Правда, о возрасте бессмертных можно было только догадываться и «юноше» вполне могло оказаться несколько тысяч лет, но выглядел он именно так. Одна из эльфиек подняла голову и увидела Хранителя со свитой. Она мелодично, подобно колокольчику ранним утром, рассмеялась, махнула рукой и крикнула ему:
– Владыка! Идите к нам, у нас весело!
Йаарх ничего не ответил ей, только отчаянно покраснел и поспешил отправиться дальше, чувствуя, как проклятое желание снова охватывает его. Все эти месяцы добровольного воздержания очень трудно дались ему, но он дал сам себе слово и намерен был это слово сдержать. Да и отвлекаться на глупости не стоило, слишком много было того, что он должен был сделать. Но как нелегко порой бывало справиться с собой. Вот и сейчас… Тесные брюки боевого костюма тут же выдали его состояние, и до слуха Хранителя донеслось фырканье Квата.
– Ты чего-то хотел? – раздраженно обернулся к нему Йаарх.
– Честное слово, старший брат, – своим обычным бесстрастным голосом ответил ему храл, иногда мне очень хочется дать тебе пинка…
– Ну, попробуй… – ухмыльнулся в ответ Хранитель.
Только через некоторое время до него дошло, что всегда относившийся к нему с уважением кровный брат не сказал бы подобного без серьезной на то причины, и он спросил:
– А почему?
– Да сколько же можно мучить себя воздержанием, а других припадками своей меланхолии?! – взорвался Кват. – Тебе же нужна женщина, нужна, как воздух! Я же вижу, да тут и слепой бы заметил! Почему ты не пошел к аллорнам? Почему ты отказываешь всем без разбора и продолжаешь сам мучиться? Почему?!
– Ну, ты же видишь, сколько у меня дел… – смутился Йаарх.
– Вседа можно найти минутку для небольшого отдыха, – не согласился с ним Кват. – Не хочешь с чужими? Так у тебя же есть много жен из нашего народа, они обижаются, что ты не оказываешь им никакого внимания. Да Мелрия, наконец!
– Но у нее же рана…
– Давным-давно зажила!
– Есть еще одно, Кват… – решил признаться воину, поняв, что тот не отвяжется, Йаарх. – Я совершил одну очень большую подлость… И мне теперь очень стыдно. Особенно перед Мелрией… Да и перед собой тоже…
– И ты решил себя наказать? – посмотрел на него, как на идиота, храл.
Хранитель только вздохнул и рассказал Квату о зверском изнасиловании служанки, о своих неосторожных, сказанных в сердцах словах, из-за которых две юные, ни в чем не виноватые девушки были лишены грудей. Йаарх не подумал, что для храла подобное в порядке вещей, и он просто не понимает, из-за чего страдает его кровный брат. И действительно, Кват смотрел на него непонимающими глазами в продолжение всего рассказа, а затем презрительно фыркнул и сказал:
– И ну что же, что ты ее изнасиловал? Ты – Владыка, все эти бабы принадлежат тебе, и дура должна быть счастлива, что ты вообще обратил на нее свое внимание! Из-за чего тебе страдать-то? Ничего не понимаю! А по поводу неосторожных слов я тебе вот что скажу, старший брат. Нас, что ли, урезали не из-за твоих неосторожных слов? И ничего страшного!
Тут Кват спохватился, что ляпнул глупость, так как Йаарх смутился еще сильнее и начал бормотать полупонятные извинения, которые были воину ну совершенно ни к чему. Храл довольно долго смотрел на это неприглядное зрелище, затем дернул щекой, подошел к Хранителю поближе и, ни слова больше не говоря, хорошенько встряхнул его за грудки. Зубы Йаарха клацнули, он чуть не прикусил себе язык и с таким изумлением уставился на Квата, что тот едва не рассмеялся, но сдержал себя и резко, зло бросил:
– Да сколько же можно, старший брат?! Ты – Владыка, так будь же им! Ты же должен уже знать, что люди не понимают ничего, кроме страха, и ты правильно сделал, что напугал дурных девчонок, осмелившихся посмеяться над тобой. И с нами ты поступил совершенно правильно – тебе нужны были телохранители, не отвлекающиеся на посторонние предметы. И ты их получил, и не имеет значения, каким именно образом!
– Но я даже и не думал об этом! – возмутился Йаарх.
– Думал, не думал – какая разница? Но люди считают именно так. И если ты думаешь, что мы в претензии, то ты глубоко заблуждаешься. Мы же с детства принадлежим тебе, принадлежим душой и телом, нас так воспитали. И если ты скажешь нам сделать что-нибудь, мы это сделаем, даже если ты прикажешь нам вспороть себе животы или сесть на кол! Пойми же ты, что мы просто не способны держать на тебя обиду…
Хранитель даже не знал, что ему и отвечать на эту тираду обычно немногословного храла. Но все же понимал, что кое в чем тот прав. Никак не подходила психология землянина ни этому миру, ни этой должности, никоим образом не подходила. Он позволил собственной совести взять над собой верх, позволил себе предаваться извечным рефлексиям русского интеллигента, а повелитель должен думать только о пользе дела. Вспомнив Макиавелли, Йаарх вздохнул и дал себе зарок как можно быстрее перечитать эту полезнейшую для человека в его положении книгу, благо она была на одном из лазерных дисков, до сих пор пылящихся в его рюкзаке. В этот момент храл заговорил опять:
– Ты подумай еще и вот о чем, старший брат. Если твое желание слишком сильно, и ты его сдерживаешь, то ты и дело делать толком будешь не способен. Думать-то ты все равно будешь только об этом! Так не разумнее ли будет удовлетворить это желание и работать в полную силу?
Йаарх только дернул щекой в ответ – с этим он не мог не согласиться. Сколько раз у него было так, что он заставлял себя делать что-либо, лишь бы только отвлечься. Но ни отвлечься толком не получалось, ни то, чем он занимался, не делалось как следует. Значит, нужно таки прерывать свой добровольный обет воздержания… «Да и в конце концов!» – махнул на все рукой Хранитель и улыбнулся выжидающе смотрящему на него телохранителю со словами:
– Спасибо тебе, Кват, за то, что врезал мне. Кажется, я опомнился.
– Ну и слава богам, коли так! – также ухмыльнулся явно не верящий ему храл. – А то непонятно, то ли Владыка, то ли мокрый петух до случки.
Йаарх фыркнул, представив себе оного петуха, и, не выдержав, расхохотался. Кват облегченно смотрел на него и вторил его смеху, но во взгляде его все равно угадывалась тревога. И про себя воин озабоченно думал о том, что излишняя совестливость может столь долго ожидаемого Владыку и погубить. Да и эти его заскоки по поводу женщин… Дав себе зарок сегодня же поговорить обо всем этом с Мелрией, в которую его кровный брат явно был влюблен, молодой воин последовал вслед за своим сюзереном. Махр, его брат-близнец, во время этого странного и весьма скользкого разговора молчал, лишь скалил свои белоснежные зубы.
Они шли по подвесным мосткам этого странного древесного города, и он казался им живым и дышащим. Впрочем, так оно, наверное, и было… Распускались вечерние цветы, быстро темнело и Алларн-Ара меняла свои запахи, как престарелая кокетка макияж. Стайки эльфов проносились мимо спутников туда-сюда, радостным щебетом приветствуя Владыку и приглашая его на свои вечеринки. Йаарх тоже улыбался им, благодарил, но ссылался на усталость и желание поспать. Так, постепенно, они и дошли до дворца Светоча Древа, который походил на что угодно, но только не на дворец в человеческом понимании. Деревья, переплетенные лианы, огромные змеи и бесчисленное количество бьющих из самых неподходящих для того мест фонтанов, казались фантасмагорией безумного художника. Впрочем, Йаарх жил тут довольно таки давно и уже научился ориентироваться. Еще некоторое время он вел своих спутников через завесы из тонких трав, пока, наконец, они не пришли к стволу гигантского дерева, в котором и разместились предоставленные Владыке комнаты. Войдя, Хранитель в который раз удивился странной мебели, росшей, казалось, прямо из пола. Похоже было на то, что эта мебель была живой и была выращена вместе с комнатами еще тогда, дом-дерево только формировалось. Но и странными же порой, на взгляд человека, были предметы обстановки в этом жилище аллорнов. Не зная назначения какого-либо, весьма трудно догадаться, для чего именно он предназначен. Разве что кровать угадывалась сразу, но и она была очень непривычна Йаарху – вся покрыта пушистым, мягким, впитывающим влагу мхом. Росла она прямо из стены, и по желанию хозяина дом-дерево втягивало ее в какую-то нишу.
«Слава богу, дома…», – устало подумал Хранитель и огляделся по сторонам. Странно, он ожидал увидеть у себя толпу эльфов, но в комнате было пусто, его поджидала на сей раз лишь дочь Светоча Древа Ниеллень-Илль. Девушка читала какую-то древнюю огромную книгу, и ее остренькие ушки при этом быстро-быстро подрагивали. Йаарха умилила эта картина, и он даже остановился. Эльфийка же, увидев вошедших, встала и радостно улыбнулась им. Каждый раз, когда Хранитель видел это чудо природы, он застывал в восхищении, любуясь ею, как чем-то до невозможности прекрасным и недостижимым, настолько прелестна и грациозна была Ниеллень. Йаарх даже не пытался представить ее себе обнаженной, не пытался даже подумать о ней, как о возможном объекте для физической любви, ибо она была невероятна даже по сравнению с другими эльфийками. Он воспринимал Ниеллень лишь как чудесное видение, отблеск прекрасной мечты, которая никогда не сможет воплотиться в жизнь. Когда девушка увидела этот уже хорошо знакомый ей взгляд, улыбка медленно сползла с ее лица, и в огромных глазах озерцами застыли слезы.
– Что с тобой, Ниеллень? – встревожено спросил Йаарх, продолжая при том любоваться ее нежностью и красотой. – Что случилось?
Девушка вскинула на него свои невероятные гиацинтовые глаза и, видимо на что-то важное для себя решившись, почти прошептала:
– Владыка… Я же не статуя, я же живая…
И порывисто подойдя к Йаарху, положила его руку на свою совершенной формы левую грудь. Ее лицо оказалось подле его, коралловые губы призывно распахнулись и мужчина, неожиданно для себя самого, припал к этим губам в долгом, жадном поцелуе. Его рука ощущала жар и трепетание ее нежной груди и стук ее сердца, его дыхание смешивалось с ее, и в голове его зашумело, ему казалось, что его подхватила и понесла за собой какая-то волна. Сумев, наконец, оторваться от эльфийки, Йаарх негромко спросил:
– Ты действительно хочешь этого, Ниеллень?
– Очень хочу, Владыка, – игривым тоном ответила дочь аллорнов и единым, слитным движением опустилась на колени, расстегнула нижние крепления боевого костюма, достала напрягшийся от ее прикосновений член Йаарха и принялась ласково целовать и покусывать его, лукаво поглядывая вверх.
Слегка ошарашенный подобным напором мужчина не нашел даже, что и сказать. Ему, к тому же, было неудобно использовать такую прелесть, как Ниеллень, столь утилитарным образом. Но он уже хотел ее. Потому не стал возражать, а только спросил:
– Хорошая моя, а знаешь ли ты, что мне нравятся вещи, которые могут быть тебе противны?..
– Не думаю, чтобы что-нибудь из того, что приятно тебе, мой повелитель, мне не понравится… – оторвалась от него и хихикнула эльфийка, уже взявшая своим нежным ротиком в плен его член.
Кват и Махр переглянулись, ухмыльнулись, довольные таким исходом дела, подмигнули друг другу и исчезли, как будто их тут и не было. Йаарх бросил взгляд на Альмину, мрачно наблюдающую за происходящим, и ему вновь стало неловко.
– Э-э-э… Альмина… – протянул он.
– Уже ухожу, – сердито бросила в ответ девушка и повернулась к двери.
Но ее остановил серебристый голосок Ниеллень.
– Подожди, Альминочка…
С этими словами эльфийка сердито посмотрела на Йаарха и заявила:
– Она же тоже живая, Владыка!
После чего опять повернулась к ожидавшей девушке и заговорила:
– Альминочка, иди к нам, будем вместе любить его и друг друга. А потом и еще девочек позовем…
– Э-э-э… – прочистил горло Йаарх. – А меня тут спрашивать собираются?
– Нет! – отрезала Ниеллень.
– Ну и ладно! – махнул рукой на все он, решив полностью отдаться удовольствиям, и направился к кровати, раздеваясь на ходу.
Альмина минутку помедлила, затем широко усмехнулась и также подошла к ложу. Она решила получить хотя бы то, что могла, раз уж не могла получить большего. Девушка прекрасно понимала, что не привлекает того, кого любит, знала все недостатки собственной внешности и не питала иллюзий. Пусть будет хоть секс с ним, а она уж постарается, сделает все, что он хочет – Альмина давно уже знала все предпочтения Владыки и, хотя они казались ей странноватыми, ради любимого готова была на все. Еще она понимала, что он никогда не будет принадлежать одной женщине и хотела только одного – разделить его не с чужими, а с близкими и любимыми подругами. Главное – терпение, она своего добьется, хоть иногда он будет ее… Она наклонилась над Йаархом и жадно, взасос, поцеловала его. Затем, оторвавшись от его губ, облизнулась, хрипловато рассмеялась и, задрав платье, но, почему-то не сняв его, стала неспешно, пританцовывая, стягивать с себя панталончики. А стянув их, оставила платье задранным, лишь поставила одну из своих полненьких ножек на кровать так, чтобы мужчине было хорошо видно то, что между ними. Йаарх с удовольствием посмотрел на ее щелочку и отметил про себя, что девочка, по-видимому, очень сексуальна, и он, пожалуй, зря раньше пренебрегал ею – растительность у нее в паху была подстрижена аккуратным треугольничком, а вокруг половых губ и вообще выбрита. Даже на Земле очень мало кто из женщин делал себе прическу там, и наличие таковой обычно говорило о повышенной, а то и нестандартной сексуальности. Йаарх заметил, что девушка уже начала возбуждаться – малые половые губки набухли и покрылись обильной влагой. Альмина вновь поцеловала его и, лукаво улыбаясь, спросила:
– Я хочу писать… Мне в туалет идти или?..
– Или, конечно… – с радостью ответил ей мужчина, довольный, что ему не пришлось ничего объяснять, что она и сама все знает, что согласна на это и не имеет ничего против.
– А что значит или? – заинтересовалась, отрываясь от его члена, Ниеллень.
– Ему очень нравится, – повернулась к ней Альмина, – когда женщина писает ему в рот. А какое удовольствие она от этого получает… Мне девочки рассказывали о том, как он высасывает… Пищали от восторга!
– Это может кому-то понравится?.. – удивление и легкое отвращение нарисовались на изумительном лице Ниеллень.
– Мне нравится… – вздохнул Йаарх. – Я же говорил тебе, моя прелесть, что я люблю вещи, которые будут тебе неприятны…
– Ничего! – задорно ответила эльфийка, вновь поцеловав головку его члена. – Я привыкну!
Альмина облизнулась и наклонилась над Хранителем, внимательно смотря ему в глаза и проверяя реакцию. Девчонки не лгали – он действительно этого хотел! Она читала это желание в глазах мужчины, и все больше и больше возбуждалась сама. Девушка вздохнула, решаясь – ей все же трудно было переступить через вбитые в голову предрассудки и сделать подобное с тем, кого любила, но понимала, что так надо – после этого он хоть частично будет принадлежать ей. Она перелезла через голову Йаарха и аккуратно уселась на его лицо. Ниеллень даже отодвинулась в сторону, чтобы видеть новое для нее зрелище. Она с интересом смотрела, как мужчина сдвинул голову чуть ниже и, охватив бедра девушки руками, прижался к ней изо всех сил. Альмина прикрыла глаза и начала постанывать и подергиваться, с каждой секундой все сильнее. Эльфийка не вынесла этого зрелища, сорвала с себя платье и уселась на него сверху. Взяв его член рукой, она направила головку между своих половых губ и медленно осела вниз, с радостью ощущая, как он проскальзывает в ее влагалище. Затем начала неспешно качаться на волнах удовольствия. Две девушки, человеческая и эльфийская, сидели на одном мужчине лицом друг к другу, на мужчине, которого они обе уже давно и безуспешно жаждали. Они наклонились одна к другой и принялись нежно целоваться, радуясь близости. Они уже не ревновали его, они хотели любить и друг друга тоже… Но вдруг Альмина оторвалась от Ниеллень, шепнула ей на ухо: «Сейчас!» и в воздухе запахло мочой. Девушка тонко закричала, ее тело начали бить судороги, но мужчина не отпускал ее, продолжая высасывать ее досуха. Эльфийка с удивлением смотрела на все это – при всем ее опыте ей почти не доводилось видать настолько бурных, даже безумных оргазмов. Она увидела, как Альмина дернулась в последний раз и рухнула приямо ей в руки, потеряв сознание. Ниеллень едва успела подхватить девушку. Вместе с выбравшимся из-под них Йаархом, она принялись приводить Альмину в чувство. Общие усилия быстро привели к нужному результату – девушка открыла глаза и начала шептать Йаарху бессвязные слова благодарности. Ниеллень опустилась перед ней на колени и тихонько спросила:
Не менее, а может, и более жестоко тренировались легионы, созданные из бывших рабов для удовольствий. Ибо Йаарх, несмотря на советы своих вассалов, все же решился пару месяцев тому назад на запрет рабства и отмену самых страшных из законов, доставшихся в наследство от магов. Первое время все было тихо, народ был слишком потрясен отменой того, что впитал с молоком матери. А вспыхнувшие затем восстания были жестоко и кроваво подавлены летучими отрядами хралов. Эти отчаянные воины с самого начала патрулировали по приказу Фархата побережья обоих материков. И восставать люди, боящиеся хралов до дрожи в коленках, больше не рисковали… Все буквально работорговцы были в клочья разорваны толпами ликующих и скандирующих имя Владыки рабов. Но такой огромной массе внезапно ставших свободными и не имеющими никакой профессии людей нужно было срочно находить применение, пока они еще не пошли вразнос, ведь нет более жестокого зверя, чем только что ставший свободным раб. Уже начались нападения и грабежи, когда это решение таки было найдено – бывшим рабам предложили вступить в специально для них созданные легионы, Фархат сыграл на том, что так они смогут хоть немного отомстить тем, кто обрек их на страшную участь. И несчастные существа с радостью откликнулись на этот призыв, увидев для себя в этом шанс стать чем-то иным, чем-то, на что их обрекали маги. Почти поголовно они стали воинами, и в армию влилось еще около десяти миллионов человек. Катастрофически не хватало продуктов, оружия и необходимого снаряжения. Из-за этого буквально все работали на будущую войну, никто не оставался без дела, времени на отдых не оставалось ни у кого… И люди потихоньку ворчали, не решаясь уже восставать – хралы надолго отбили им охоту на действия подобного рода. Безумный ритм подготовки валил с ног даже самых выносливых и никто, даже сам Хранитель, ничего не мог с этим поделать – если они хотели выжить и победить, иного выхода не было…
Постоянные сообщения Элинора о том, что происходило в стане противника, очень настораживали. Маги вели себя так, как будто бы никакой угрозы для них вообще не существовало. После отдачи приказа об атаке флотов Аллиорноина и Онстерна совместно с восьмым флотом Фофара на Олтияр, Совет Магов, казалось, забыл о происходящем и на своих заседаниях продолжал мусолить повседневные вопросы. Это было настолько нарочитым и странным, что Хранитель Меча не находил себе места от беспокойства. Он сообщил Элинору о мнении Серого Меча по поводу Верховного Мага, но тот только фыркнул в ответ. Он и не мог поверить, ведь Фолерг продолжал вести себя, как законченный маразматик. По последним донесениям атаки флотов Аллиорноина и Онстерна можно было ожидать уже через три недели, и эскадры всех трех стран Мерхарбры вышли в море, чтобы перехватить врагов в запланированном для боя месте. Восьмой атакующий флот Фофара должен был подоспеть попозже, и к его торжественному приему уже готовились собравшиеся около Олтияра броненосцы храргов, белые фрегаты аллорнов и черные барки схорров. Еще один неприятный сюрприз ожидал фофарцев – храргам уже был известен порох и Йаарх, поискав информацию в имевшейся у него на компьютере базе данных по оружию, подбросил инженерам этого талантливейшего народа идею торпед. Уже через неделю первые образцы были испытаны в потайной бухте, где и дислоцировались броненосцы. Теперь уже все они были вооружены достаточным количеством страшного нового оружия. Все, казалось, затаилось в ожидании, фабрики Морнфида продолжали производить оружие, легионы продолжали тренироваться, заготовщики собирали продовольствие. Но все ждали, когда же грянет. И многим казалось, что уж лучше война, чем подобное вот ожидание неизвестного.
Йаарх тяжело вздохнул, отвлекшись от своих размышлений – завтра очередной военный совет должен был состояться на Соухорне, где он еще не бывал. Жаль, что сегодняшний вечер, впервые за многие и многие недели свободный, так быстро закончился. Когда Хранитель понял, что на этот день необходимое сделано, он постарался побыстрее избавиться ото всех желающих с ним пообщаться и взобрался на эту башню, чтобы еще раз полюбоваться на выдирающую душу красоту Алларн-Ары. Несколько часов проскочили совершенно незаметно, начинало темнеть, и пора уже было возвращаться. Но Господи, до чего же не хотелось… Хранитель с очередным вздохом поднялся на ноги и пошел к лестнице. Сзади тут же пристроились близнецы и Альмина с его компьютером под мышкой. Все то время, что он размышлял, девушка напряженно работала с какой-то базой данных, отмечая, судя по всему, новые поступления оружия и продовольствия. Йаарх украдкой посмотрел на нее и незаметно покачал головой – он почему-то вообще не воспринимал дочь Тортфира как женщину, а она то и дело бросала на него жаркие взгляды. Но говорить о чем-либо подобном без намека с его стороны девушка не решалась и продолжала краснеть каждый раз, как он ее звал. Работоспособность ее также поражала Йаарха, ему иногда казалось, что Альмина вообще не спит – ведь по любому его зову, ночью или днем, она тут же появлялась перед ним свежая, внимательная и аккуратно одетая. Как ей это удавалось, Хранитель так и не смог понять.
Они долго шли по помостам древесного города, то ли сделанным, то ли выращенным и Йаарх наслаждался чистым и пахнущим какими-то экзотическими цветами воздухом. Впрочем, эти огромные белые цветы были экзотичными лишь для чужаков в этом городе, ибо здесь они росли повсюду. Украшенные цветами и венками лианы переплетались над их головами, создавая тень. Трудно было понять, где дерево, а где здание, лишь башни были четко различимы, но и они казались единым целым с гигантским лесом аллорнов. Было очень много такого, о предназначении чего никто из людей не имел никакого понятия. Да и кто мог знать, что покажется интересным и нужным бессмертным, вечно юным существам? Пожалуй, что и никто… Йаарх не спешил, в апартаментах его, кроме кровати, не ожидало ничего интересного, а прогулка по Алларн-Аре так успокаивала нервы. Но, посмотрев в сторону, он чертыхнулся – на одной из полянок невдалеке предавались любви несколько эльфов, причем в самых невероятных позах. Юноша и несколько девушек. Правда, о возрасте бессмертных можно было только догадываться и «юноше» вполне могло оказаться несколько тысяч лет, но выглядел он именно так. Одна из эльфиек подняла голову и увидела Хранителя со свитой. Она мелодично, подобно колокольчику ранним утром, рассмеялась, махнула рукой и крикнула ему:
– Владыка! Идите к нам, у нас весело!
Йаарх ничего не ответил ей, только отчаянно покраснел и поспешил отправиться дальше, чувствуя, как проклятое желание снова охватывает его. Все эти месяцы добровольного воздержания очень трудно дались ему, но он дал сам себе слово и намерен был это слово сдержать. Да и отвлекаться на глупости не стоило, слишком много было того, что он должен был сделать. Но как нелегко порой бывало справиться с собой. Вот и сейчас… Тесные брюки боевого костюма тут же выдали его состояние, и до слуха Хранителя донеслось фырканье Квата.
– Ты чего-то хотел? – раздраженно обернулся к нему Йаарх.
– Честное слово, старший брат, – своим обычным бесстрастным голосом ответил ему храл, иногда мне очень хочется дать тебе пинка…
– Ну, попробуй… – ухмыльнулся в ответ Хранитель.
Только через некоторое время до него дошло, что всегда относившийся к нему с уважением кровный брат не сказал бы подобного без серьезной на то причины, и он спросил:
– А почему?
– Да сколько же можно мучить себя воздержанием, а других припадками своей меланхолии?! – взорвался Кват. – Тебе же нужна женщина, нужна, как воздух! Я же вижу, да тут и слепой бы заметил! Почему ты не пошел к аллорнам? Почему ты отказываешь всем без разбора и продолжаешь сам мучиться? Почему?!
– Ну, ты же видишь, сколько у меня дел… – смутился Йаарх.
– Вседа можно найти минутку для небольшого отдыха, – не согласился с ним Кват. – Не хочешь с чужими? Так у тебя же есть много жен из нашего народа, они обижаются, что ты не оказываешь им никакого внимания. Да Мелрия, наконец!
– Но у нее же рана…
– Давным-давно зажила!
– Есть еще одно, Кват… – решил признаться воину, поняв, что тот не отвяжется, Йаарх. – Я совершил одну очень большую подлость… И мне теперь очень стыдно. Особенно перед Мелрией… Да и перед собой тоже…
– И ты решил себя наказать? – посмотрел на него, как на идиота, храл.
Хранитель только вздохнул и рассказал Квату о зверском изнасиловании служанки, о своих неосторожных, сказанных в сердцах словах, из-за которых две юные, ни в чем не виноватые девушки были лишены грудей. Йаарх не подумал, что для храла подобное в порядке вещей, и он просто не понимает, из-за чего страдает его кровный брат. И действительно, Кват смотрел на него непонимающими глазами в продолжение всего рассказа, а затем презрительно фыркнул и сказал:
– И ну что же, что ты ее изнасиловал? Ты – Владыка, все эти бабы принадлежат тебе, и дура должна быть счастлива, что ты вообще обратил на нее свое внимание! Из-за чего тебе страдать-то? Ничего не понимаю! А по поводу неосторожных слов я тебе вот что скажу, старший брат. Нас, что ли, урезали не из-за твоих неосторожных слов? И ничего страшного!
Тут Кват спохватился, что ляпнул глупость, так как Йаарх смутился еще сильнее и начал бормотать полупонятные извинения, которые были воину ну совершенно ни к чему. Храл довольно долго смотрел на это неприглядное зрелище, затем дернул щекой, подошел к Хранителю поближе и, ни слова больше не говоря, хорошенько встряхнул его за грудки. Зубы Йаарха клацнули, он чуть не прикусил себе язык и с таким изумлением уставился на Квата, что тот едва не рассмеялся, но сдержал себя и резко, зло бросил:
– Да сколько же можно, старший брат?! Ты – Владыка, так будь же им! Ты же должен уже знать, что люди не понимают ничего, кроме страха, и ты правильно сделал, что напугал дурных девчонок, осмелившихся посмеяться над тобой. И с нами ты поступил совершенно правильно – тебе нужны были телохранители, не отвлекающиеся на посторонние предметы. И ты их получил, и не имеет значения, каким именно образом!
– Но я даже и не думал об этом! – возмутился Йаарх.
– Думал, не думал – какая разница? Но люди считают именно так. И если ты думаешь, что мы в претензии, то ты глубоко заблуждаешься. Мы же с детства принадлежим тебе, принадлежим душой и телом, нас так воспитали. И если ты скажешь нам сделать что-нибудь, мы это сделаем, даже если ты прикажешь нам вспороть себе животы или сесть на кол! Пойми же ты, что мы просто не способны держать на тебя обиду…
Хранитель даже не знал, что ему и отвечать на эту тираду обычно немногословного храла. Но все же понимал, что кое в чем тот прав. Никак не подходила психология землянина ни этому миру, ни этой должности, никоим образом не подходила. Он позволил собственной совести взять над собой верх, позволил себе предаваться извечным рефлексиям русского интеллигента, а повелитель должен думать только о пользе дела. Вспомнив Макиавелли, Йаарх вздохнул и дал себе зарок как можно быстрее перечитать эту полезнейшую для человека в его положении книгу, благо она была на одном из лазерных дисков, до сих пор пылящихся в его рюкзаке. В этот момент храл заговорил опять:
– Ты подумай еще и вот о чем, старший брат. Если твое желание слишком сильно, и ты его сдерживаешь, то ты и дело делать толком будешь не способен. Думать-то ты все равно будешь только об этом! Так не разумнее ли будет удовлетворить это желание и работать в полную силу?
Йаарх только дернул щекой в ответ – с этим он не мог не согласиться. Сколько раз у него было так, что он заставлял себя делать что-либо, лишь бы только отвлечься. Но ни отвлечься толком не получалось, ни то, чем он занимался, не делалось как следует. Значит, нужно таки прерывать свой добровольный обет воздержания… «Да и в конце концов!» – махнул на все рукой Хранитель и улыбнулся выжидающе смотрящему на него телохранителю со словами:
– Спасибо тебе, Кват, за то, что врезал мне. Кажется, я опомнился.
– Ну и слава богам, коли так! – также ухмыльнулся явно не верящий ему храл. – А то непонятно, то ли Владыка, то ли мокрый петух до случки.
Йаарх фыркнул, представив себе оного петуха, и, не выдержав, расхохотался. Кват облегченно смотрел на него и вторил его смеху, но во взгляде его все равно угадывалась тревога. И про себя воин озабоченно думал о том, что излишняя совестливость может столь долго ожидаемого Владыку и погубить. Да и эти его заскоки по поводу женщин… Дав себе зарок сегодня же поговорить обо всем этом с Мелрией, в которую его кровный брат явно был влюблен, молодой воин последовал вслед за своим сюзереном. Махр, его брат-близнец, во время этого странного и весьма скользкого разговора молчал, лишь скалил свои белоснежные зубы.
Они шли по подвесным мосткам этого странного древесного города, и он казался им живым и дышащим. Впрочем, так оно, наверное, и было… Распускались вечерние цветы, быстро темнело и Алларн-Ара меняла свои запахи, как престарелая кокетка макияж. Стайки эльфов проносились мимо спутников туда-сюда, радостным щебетом приветствуя Владыку и приглашая его на свои вечеринки. Йаарх тоже улыбался им, благодарил, но ссылался на усталость и желание поспать. Так, постепенно, они и дошли до дворца Светоча Древа, который походил на что угодно, но только не на дворец в человеческом понимании. Деревья, переплетенные лианы, огромные змеи и бесчисленное количество бьющих из самых неподходящих для того мест фонтанов, казались фантасмагорией безумного художника. Впрочем, Йаарх жил тут довольно таки давно и уже научился ориентироваться. Еще некоторое время он вел своих спутников через завесы из тонких трав, пока, наконец, они не пришли к стволу гигантского дерева, в котором и разместились предоставленные Владыке комнаты. Войдя, Хранитель в который раз удивился странной мебели, росшей, казалось, прямо из пола. Похоже было на то, что эта мебель была живой и была выращена вместе с комнатами еще тогда, дом-дерево только формировалось. Но и странными же порой, на взгляд человека, были предметы обстановки в этом жилище аллорнов. Не зная назначения какого-либо, весьма трудно догадаться, для чего именно он предназначен. Разве что кровать угадывалась сразу, но и она была очень непривычна Йаарху – вся покрыта пушистым, мягким, впитывающим влагу мхом. Росла она прямо из стены, и по желанию хозяина дом-дерево втягивало ее в какую-то нишу.
«Слава богу, дома…», – устало подумал Хранитель и огляделся по сторонам. Странно, он ожидал увидеть у себя толпу эльфов, но в комнате было пусто, его поджидала на сей раз лишь дочь Светоча Древа Ниеллень-Илль. Девушка читала какую-то древнюю огромную книгу, и ее остренькие ушки при этом быстро-быстро подрагивали. Йаарха умилила эта картина, и он даже остановился. Эльфийка же, увидев вошедших, встала и радостно улыбнулась им. Каждый раз, когда Хранитель видел это чудо природы, он застывал в восхищении, любуясь ею, как чем-то до невозможности прекрасным и недостижимым, настолько прелестна и грациозна была Ниеллень. Йаарх даже не пытался представить ее себе обнаженной, не пытался даже подумать о ней, как о возможном объекте для физической любви, ибо она была невероятна даже по сравнению с другими эльфийками. Он воспринимал Ниеллень лишь как чудесное видение, отблеск прекрасной мечты, которая никогда не сможет воплотиться в жизнь. Когда девушка увидела этот уже хорошо знакомый ей взгляд, улыбка медленно сползла с ее лица, и в огромных глазах озерцами застыли слезы.
– Что с тобой, Ниеллень? – встревожено спросил Йаарх, продолжая при том любоваться ее нежностью и красотой. – Что случилось?
Девушка вскинула на него свои невероятные гиацинтовые глаза и, видимо на что-то важное для себя решившись, почти прошептала:
– Владыка… Я же не статуя, я же живая…
И порывисто подойдя к Йаарху, положила его руку на свою совершенной формы левую грудь. Ее лицо оказалось подле его, коралловые губы призывно распахнулись и мужчина, неожиданно для себя самого, припал к этим губам в долгом, жадном поцелуе. Его рука ощущала жар и трепетание ее нежной груди и стук ее сердца, его дыхание смешивалось с ее, и в голове его зашумело, ему казалось, что его подхватила и понесла за собой какая-то волна. Сумев, наконец, оторваться от эльфийки, Йаарх негромко спросил:
– Ты действительно хочешь этого, Ниеллень?
– Очень хочу, Владыка, – игривым тоном ответила дочь аллорнов и единым, слитным движением опустилась на колени, расстегнула нижние крепления боевого костюма, достала напрягшийся от ее прикосновений член Йаарха и принялась ласково целовать и покусывать его, лукаво поглядывая вверх.
Слегка ошарашенный подобным напором мужчина не нашел даже, что и сказать. Ему, к тому же, было неудобно использовать такую прелесть, как Ниеллень, столь утилитарным образом. Но он уже хотел ее. Потому не стал возражать, а только спросил:
– Хорошая моя, а знаешь ли ты, что мне нравятся вещи, которые могут быть тебе противны?..
– Не думаю, чтобы что-нибудь из того, что приятно тебе, мой повелитель, мне не понравится… – оторвалась от него и хихикнула эльфийка, уже взявшая своим нежным ротиком в плен его член.
Кват и Махр переглянулись, ухмыльнулись, довольные таким исходом дела, подмигнули друг другу и исчезли, как будто их тут и не было. Йаарх бросил взгляд на Альмину, мрачно наблюдающую за происходящим, и ему вновь стало неловко.
– Э-э-э… Альмина… – протянул он.
– Уже ухожу, – сердито бросила в ответ девушка и повернулась к двери.
Но ее остановил серебристый голосок Ниеллень.
– Подожди, Альминочка…
С этими словами эльфийка сердито посмотрела на Йаарха и заявила:
– Она же тоже живая, Владыка!
После чего опять повернулась к ожидавшей девушке и заговорила:
– Альминочка, иди к нам, будем вместе любить его и друг друга. А потом и еще девочек позовем…
– Э-э-э… – прочистил горло Йаарх. – А меня тут спрашивать собираются?
– Нет! – отрезала Ниеллень.
– Ну и ладно! – махнул рукой на все он, решив полностью отдаться удовольствиям, и направился к кровати, раздеваясь на ходу.
Альмина минутку помедлила, затем широко усмехнулась и также подошла к ложу. Она решила получить хотя бы то, что могла, раз уж не могла получить большего. Девушка прекрасно понимала, что не привлекает того, кого любит, знала все недостатки собственной внешности и не питала иллюзий. Пусть будет хоть секс с ним, а она уж постарается, сделает все, что он хочет – Альмина давно уже знала все предпочтения Владыки и, хотя они казались ей странноватыми, ради любимого готова была на все. Еще она понимала, что он никогда не будет принадлежать одной женщине и хотела только одного – разделить его не с чужими, а с близкими и любимыми подругами. Главное – терпение, она своего добьется, хоть иногда он будет ее… Она наклонилась над Йаархом и жадно, взасос, поцеловала его. Затем, оторвавшись от его губ, облизнулась, хрипловато рассмеялась и, задрав платье, но, почему-то не сняв его, стала неспешно, пританцовывая, стягивать с себя панталончики. А стянув их, оставила платье задранным, лишь поставила одну из своих полненьких ножек на кровать так, чтобы мужчине было хорошо видно то, что между ними. Йаарх с удовольствием посмотрел на ее щелочку и отметил про себя, что девочка, по-видимому, очень сексуальна, и он, пожалуй, зря раньше пренебрегал ею – растительность у нее в паху была подстрижена аккуратным треугольничком, а вокруг половых губ и вообще выбрита. Даже на Земле очень мало кто из женщин делал себе прическу там, и наличие таковой обычно говорило о повышенной, а то и нестандартной сексуальности. Йаарх заметил, что девушка уже начала возбуждаться – малые половые губки набухли и покрылись обильной влагой. Альмина вновь поцеловала его и, лукаво улыбаясь, спросила:
– Я хочу писать… Мне в туалет идти или?..
– Или, конечно… – с радостью ответил ей мужчина, довольный, что ему не пришлось ничего объяснять, что она и сама все знает, что согласна на это и не имеет ничего против.
– А что значит или? – заинтересовалась, отрываясь от его члена, Ниеллень.
– Ему очень нравится, – повернулась к ней Альмина, – когда женщина писает ему в рот. А какое удовольствие она от этого получает… Мне девочки рассказывали о том, как он высасывает… Пищали от восторга!
– Это может кому-то понравится?.. – удивление и легкое отвращение нарисовались на изумительном лице Ниеллень.
– Мне нравится… – вздохнул Йаарх. – Я же говорил тебе, моя прелесть, что я люблю вещи, которые будут тебе неприятны…
– Ничего! – задорно ответила эльфийка, вновь поцеловав головку его члена. – Я привыкну!
Альмина облизнулась и наклонилась над Хранителем, внимательно смотря ему в глаза и проверяя реакцию. Девчонки не лгали – он действительно этого хотел! Она читала это желание в глазах мужчины, и все больше и больше возбуждалась сама. Девушка вздохнула, решаясь – ей все же трудно было переступить через вбитые в голову предрассудки и сделать подобное с тем, кого любила, но понимала, что так надо – после этого он хоть частично будет принадлежать ей. Она перелезла через голову Йаарха и аккуратно уселась на его лицо. Ниеллень даже отодвинулась в сторону, чтобы видеть новое для нее зрелище. Она с интересом смотрела, как мужчина сдвинул голову чуть ниже и, охватив бедра девушки руками, прижался к ней изо всех сил. Альмина прикрыла глаза и начала постанывать и подергиваться, с каждой секундой все сильнее. Эльфийка не вынесла этого зрелища, сорвала с себя платье и уселась на него сверху. Взяв его член рукой, она направила головку между своих половых губ и медленно осела вниз, с радостью ощущая, как он проскальзывает в ее влагалище. Затем начала неспешно качаться на волнах удовольствия. Две девушки, человеческая и эльфийская, сидели на одном мужчине лицом друг к другу, на мужчине, которого они обе уже давно и безуспешно жаждали. Они наклонились одна к другой и принялись нежно целоваться, радуясь близости. Они уже не ревновали его, они хотели любить и друг друга тоже… Но вдруг Альмина оторвалась от Ниеллень, шепнула ей на ухо: «Сейчас!» и в воздухе запахло мочой. Девушка тонко закричала, ее тело начали бить судороги, но мужчина не отпускал ее, продолжая высасывать ее досуха. Эльфийка с удивлением смотрела на все это – при всем ее опыте ей почти не доводилось видать настолько бурных, даже безумных оргазмов. Она увидела, как Альмина дернулась в последний раз и рухнула приямо ей в руки, потеряв сознание. Ниеллень едва успела подхватить девушку. Вместе с выбравшимся из-под них Йаархом, она принялись приводить Альмину в чувство. Общие усилия быстро привели к нужному результату – девушка открыла глаза и начала шептать Йаарху бессвязные слова благодарности. Ниеллень опустилась перед ней на колени и тихонько спросила: